Лесные Сторожа

                Любовь – кольцо, а у кольца нет конца
                Русская пословица

Далеко-далеко, в неведомой и чужой стороне, лелеемый солнцем и ветрами, стоит Лес, Великий Лес, раскинувшийся во все стороны на сотни и тысячи дней пути. И этот Лес – не просто деревья и травы, не просто звери и птицы, он – сама Жизнь, и у него есть своя душа и свои тайны. И Лесной Закон, по которому он живёт. А там, где выгибается луком Великая Река Журчея, дочь Леса  и мать всем озёрам и ручейкам, стоит деревня Лесные Сторожа. Испокон века Лес был для людей Отцом  и Защитником. От свирепых ветров и ледяных дождей, от голода и мороза, от диких степняков защищал он людей, а теперь настал их черёд. И в Лесных Сторожах всегда жили лишь те, кто предан Лесу, кто готов стать чутким сторожем его владений. И пусть со временем люди перестали видеть в Лесе Отца, но в Лесных Сторожах почти ничего не изменилось…

Глава 1. В Лес!

- Что же нам делать Иза? Ума не приложу, – устало развёл руками мужчина средних лет, учёный, занимавшийся загадочным явлением под названием «магия».
В растерянности он присел на стул.
- Но мы с тобой не можем не ехать на эти раскопки, Генрих. Это необходимо для твоей дальнейшей работы, – возразила ему жена.
- Но мои родители уехали навещать каких-то родственников, суховей им вслед, почему-то именно в этом году, – сердито начал перечислять Генрих, – тётка Мариетта с утра до ночи пропадает на своих любимых конюшнях, а соседке выпало нянчиться с невесть откуда взявшимися внучатыми племянниками, а у неё своих детей – четверо. С кем же нам оставить дочь? Разве что…
- С моими родителями, – робко продолжила Иза, – Лета, доченька…
- И не просите, – отрезала светловолосая девочка лет двенадцати, которая внимательно прислушивалась к разговору, в котором решалась её судьба на ближайшие два месяца, – они будут кормить меня молочной лапшой – фу, терпеть не могу молочную лапшу. Нет.
- Да, – вздохнула её мама, – это не подойдёт. Лапша – ерунда, но они постоянно заняты наукой, им не до тебя. Но мы не можем тебя оставить одну дома.
Знаешь, Иза, – осторожно начал отец, – я вспомнил… Помнишь, я говорил тебе про мою племянницу…
- Сула?! Но она же живёт в лесу, Генрих! – возмутилась Иза.
- Сула?! Да, с ней будет весело, папа! – в один голос с матерью крикнула Лета.
Все люди когда-то жили в Лесу, Иза. Выхода у нас нет, – смущённо оправдывался отец, довольно глядя, как у дочери загораются глаза.
- Да, но… ребёнка… в лес, где живут по диким законам… – поджала губы мать.
- Ничего дикого, просто… небольшая экскурсия в прошлое. Это даже интересно. И поучительно.
- Да! Да! Да! Я хочу в Лес, хочу в прошлое, хочу жить по диким законам! Ура! – вскочив с места, Лета принялась прыгать по комнате. – Я готова ехать хоть сейчас.
Иза печально посмотрела на дочь и обречённо вздохнула.
- Ну, хорошо, – сдалась она, – в лес, так в лес.
Но это только на словах всё так легко. Ведь от города Семиветрова до деревни Лесные Сторожа, где сейчас жила Сула, не меньше, чем два дня пешего пути… и не меньше века времени. Около ста лет назад, когда Степь поубавила вражий напор, первые люди стали выбираться из Леса на открытые места, строить города, торговать. Вместе с иноземными товарами приходили иноземные знания, появились и кони, прежде не ценимые в лесных краях. Города зажили своей жизнью и забыли о Лесе, а он с грустью смотрел на отошедших от древней мудрости. Ведь там, в Лесу, почти ничего не изменилось, там по-прежнему хранят Лесной Закон. Вот так и вышло, что два дня пути стали равны веку.
Чтобы добраться до лесной деревни, отец Леты нанял повозку, похожую на те, в которых изредка приезжали в город бродячие искусники – акробаты и комедианты, как называли они себя. Править лошадью Генрих взялся сам. На ночлег решили остановиться на одном из постоялых дворов (или гостиниц, как всё чаще их называли), что во множестве своём не так давно повыскакивали вдоль ведущей к Лесу дороги.
Под утро прошёл небольшой дождик. Он чуть прибил пыль на дороге, поэтому путешественники смогли вполне почувствовать свежий, настоянный на травах, запах лугового утра. Лета, весёлая, как никогда, постоянно трещала под ухом у отца. Генрих с улыбкой слушал её и, наконец, сказал:
- Счастливая ты, Милета (таково было полное имя девочки), едешь, можно сказать, в легендарные края. Лес и так до последней травинки окутан тайнами и поверьями, а уж деревня Лесные Сторожа и вовсе, можно сказать, сошла со страниц древних легенд. Если бы не раскопки, я бы и сам с радостью там побывал. И ещё неизвестно, что для моих исследований оказалось бы полезней.
- А что там, в Лесу, пап, что там, расскажи! – Лета начала нетерпеливо теребить отца за плечо.
- Лета, не мешай отцу, он должен смотреть на дорогу, – сурово поджала губы её мама, которой эта затея с Лесом нравилась всё меньше и меньше.
- Тише, Лета, – обернулся отец. – Смотри лучше, – и кивнул вперёд.
- А что… Ле-ес!.. – ахнула Лета.
Там, впереди, неизвестно откуда, словно из-за края земли, тонкой кудрявой полоской стал выползать Лес. Вначале тонкой, а потом полоса стала шире, длиннее, ближе. Огромное тёмно-зелёное море, облитое солнечным светом, с бегущими по нему тенями облаков, заняло весь горизонт и обступило узкую ленту дороги и повозку, сразу показавшуюся букашкой по сравнению с этим великаном. В широко раскрытых глазах Леты отразился мерцающий малахит листвы. И вокруг не осталось ничего, кроме неба и Леса…
Лета так и въехала в Лес – ошеломлённая, вся распахнутая навстречу этому древнему, новому для неё чуду. Её удивляло всё – жёлтые нити солнечного света, вплетённые в листву берёз, высокие станы сосен, огромные лесные муравейники, лесной щебет, цветы, каких она раньше не видела…
Но вот впереди послышались голоса людей, и повозка въехала в деревню Лесные Сторожа, которую от самого Леса отделял, разве что, десяток саженей. Мимо неспешно плыли ладные рубленые избы, украшенные кружевной резьбой, маленькие дворики с гуляющими курами. Люди с любопытством смотрели на повозку и лошадь – это было для них в диковинку. Здесь больше привыкли  обходиться собственными ногами, хотя лошадей тоже знали и уважали. Расспросив жителей, путешественники, наконец, нашли избу, где жила Сула. Только вот самой Сулы там не было – на дверях висел большой замок, ставни заперты, а у порога успела вырасти сорная трава. От растерянности Лета часто-часто захлопала ресницами – того и гляди слёзы из глаз польются. Ей так хотелось узнать, что за тайны хранит Лес, она уже была уверена, что так и будет, а тут…
- Вы, чай, к Суле приехали? – ласковый, как шелест листвы, раздался голос от соседней калитки.
Лета оглянулась – там стояла невысокая старушка и внимательно смотрела на приезжих.
- Да, мы к ней, – торопливо ответил Генрих.
- Так нету Сулы-то. Ушла.
- А когда будет, не знаете?
- Ой, не скоро. Не раньше предосенней поры. Она ведь в Лес ушла, много наших там сейчас. А вы чего хотели-то? Зашли бы ко мне, устали, небось, с дороги-то. Я вас накормлю, напою. Вы, чай, родня ей? Племянница она вам? О, близкая родня-то… Мы с ней, с Сулой, ладно жили, душа в душу. Расскажите, с чем приехали, может, и я помогу…
Приговорами и добрым взглядом окутала она путешественников, как тёплым шерстяным одеялом, привела в дом, усадила, и сразу стало уютно и легко, не думалось о неудачах и неприятностях.
Потихоньку, накормив гостей вкусной окрошкой (едва увидев которую, Генрих даже заёрзал на месте в предвкушении блюда, любимого в детстве больше, чем все лакомства), бабушка Вея всё-таки вытянула из них цель приезда и вдруг всплеснула руками и улыбнулась, подобрав тонкие ниточки морщинок.
- Ох, – сказала она, – так оставьте дочку у меня, чем я хуже Сулы? Со мной внучок живёт, будет её по Лесу водить, скучать не даст. Правда, у меня ей постелить негде – тесновато будет, у нас один угол в избе течёт, мы его отгородили. Так пусть у Сулы в избе ночует, ключ она мне оставила. Не убоишься одна-то? – неожиданно повернулась она к Лете, пристально заглядывая в её широко распахнутые глаза.
Честно сказать, Лета побаивалась темноты. А тут – одна в доме. Но так захотелось узнать, что же такое Лес, захотелось не разочаровать бабушку Вею, которая испытующе смотрела на неё, что девочка отчаянно решила: «А, как-нибудь обойдусь и одна! Суховей ей вслед, этой темноте, как сказал бы папа!»
- Не убоюсь, – смело ответила Лета.
- Вот и ладно, – улыбнулась ей бабушка Вея.
Но как же, Генрих, – тонкие красивые брови матери Леты беспомощно изогнулись, – одна в доме… а вдруг дикие звери?.. Нет, мы не можем…
- Иза, успокойся, какие звери? – казалось, Генрих досадовал на жену за эти слова.
- И правда, милая моя, какие звери? – подхватила старушка. – Уж где-где, а в Лесных Сторожах звери людям никогда вреда не творили, что ты! Мы с Лесом искони в мире живём, потому что мы сами – Лес, – мягко, но настойчиво, как неразумного ребёнка наставляла бабушка Вея Изу.
- Ну… раз так… хорошо, – смирилась мама Леты, – если Лета не против…
- Да что ты, мама, конечно, я останусь! – с ликованием вскочила с места Лета.
- Ну, раз всё уладилось, можно сказать, – улыбнулся Генрих, – нам пора бы и ехать. До темноты нужно быть на постоялом дворе, а то мало ли…
Засобирались, засуетились, как опавшие осенние листья, носимые ветром. И уехали. Лета, конечно, тайком сняла пару слезинок с подбородка и хлюпнула носом, глядя на удаляющуюся повозку. Но решила: раз уж привелось оказаться в таком удивительном месте, нужно разузнать о нём как можно больше. А в этом слёзы и тоска уж точно не помогут.
Остаток дня промелькнул щепкой в быстром ручье в хлопотах по обустройству в избе Сулы. Вместе с бабушкой Веей они протопили печь, и изба сразу наполнилась теплом и уютом. Вот и лиловый вечер прилёг на макушки деревьев, звёздами проглянул в синеющем небе, тенями расстелился по земле. Лета улеглась и под тихий говор бабушки Веи незаметно уснула.

Глава 2. Новый знакомый

Среди ночи Лета вдруг проснулась и никак не могла заснуть снова. Просто лежала, смотрела в потолок и слушала ночные шорохи. Тем более, что спала она прямо под открытым окном. И вдруг гулкой тишине словно кто-то влепил пощёчину – так хлопнули дверью где-то по соседству. Потом раздались торопливые шаги, и Лета услышала, как ссорятся двое:
- Нет, я не могу так больше! Я только пришёл, а ты опять гнёшь своё! Я ухожу, ухожу к соседям, и пусть катится ко всем болотным чертям наш участок с тобою вместе! Хорошо, что родители не слышат этого. Не встревай, бабушка, я всё равно уйду. Это не жизнь, а сплошная грызня.
- И я виноват в этом? Я?! Ты начал первый! Ты всегда начинаешь! Ты же знаешь, я всегда тебя слушаю. Но нет, тебе нужно сделать всё только по-своему и больше никак. Ну, так иди, я не буду скучать! И лучше нам не попадаться друг другу на глаза.
Раздались сердитые шаги – кто-то уходил по тропинке в Лес. Мгновенья тишины. Потом Лета услышала крик:
- Постой, брат! – и вслед за ним стук босых ног по ступеням, быстрые и лёгкие шаги по земле: кто-то сбежал с порога вдогонку уходящему.
- Вот, – послышался прерывистый не то от волнения, не то от бега голос, – возьми… Это твоё. По праву твоё.
Снова тишина, потом какой-то непонятный звук – Лета предположила, что эти двое всё же обнялись на прощанье, – и шаги удалились в разные стороны.
Хитрый зверёк по имени Любопытство тотчас проснулся внутри девочки, вытянулся и встал на задние лапки. По коже пробежали мурашки от осознания причастности к чьей-то тайне, но в то же время было неприятное ощущение, которое появлялось, например, когда отец внезапно заставал её за чтением его  трудов. Потому что тайна была чужая. И она, Лета, не имела никакого права о ней знать. «Подумаешь, – решила Лета, – братья поссорились. Через два дня помирятся. А я возьму и забуду всё, что слышала». Она и вправду забыла об этом, как только смежила ресницы.
… Из окна потянуло утренней прохладой, и эта самая прохлада принялась щекотать ноги девочки, по неосторожности высунутые из-под одеяла. Лета что-то заворчала во сне и подтянула ноги ближе к теплу. Но тут где-то очень близко загорланил петух, окончательно разгоняя остатки сладкого утреннего сна. Лета приоткрыла глаза и удивилась. Грубый деревянный стол, лавки, полки, задёрнутые вышитой занавесью, и большая печь – вот что она увидела вместо привычных шкафа с позолоченными ручками и полки с книгами. Потом девочка всё вспомнила и улыбнулась. Вспомнила, как раскладывала вещи на занавешенных полках, как отказалась спать на печи, испугавшись упасть. И ночную чужую тайну. «А, может, это был сон? – подумала Лета. – Конечно, сон. Но раньше мне никогда не снились такие странные сны, – возразила она сама себе и тут же согласилась: – Правильно! Я ведь в Лесу. Это был лесной сон. Вот так». Очень довольная собой, Лета вскочила с постели и принялась одеваться, умываться, причёсываться…
Скрипнула входная дверь, и в избу заглянула бабушка Вея.
- Проснулась, милая? Вот и славно, – улыбнувшись, сказала она, – пойдём, сейчас завтракать будем, с внуком тебя познакомлю.
Как раз на пороге дома бабушки Веи они столкнулись с мальчиком, ровесником Леты, разве что чуть постарше.
- А вот и он, – обрадовалась Вея, – это Зар, мой внук. А это Лета – наша гостья.
Лета пробормотала «Очень приятно», а Зар чуть поклонился (склонил голову, приложив руку к груди), и негромко, но ясно проговорил:
- Лесные Сторожа всегда рады гостям, – и с вежливым любопытством взглянул на девочку.
Лета, в свою очередь, окинула взором нового знакомого – светловолосый, но темнобровый, глаза ярко-серые, как кора молодой ивы, смотрят внимательно и значительно серьёзней, чем у мальчишек, которых Лета знала до этого, но в то же время чуть насмешливо. Не сказать, чтобы особенно плечист или высок, наверно, даже немного худоват, но в руках чувствуется сила, а в ногах лёгкость. Молодой побег Леса, обещающий вскоре стать крепким деревцем. Лета поняла, что молчание и разглядывание друг друга донельзя затянулось, но не знала, что ещё сказать. Выручила их бабушка Вея:
- Проходите, проходите в дом, завтракать будем, – легонько впихнула она ребят в полутёмные сени.
За столом почти не разговаривали, лишь бабушка Вея расспрашивала Зара:
- Как вчера сходил в Дальний Угол?
- Неплохо. Вроде всё в порядке, следов чужаков нет, звери спокойны, заплутавших тоже нет.
- А у соседей что слышно? – Лете показалось, что тут Вея немного пристальней взглянула на внука.
Зар, как-то подобравшись вдруг, ответил:
- Тоже тихо.
- Вот и ладно, – бабушка Вея снова превратилась в источник тихой доброты и ласки. – Зар, внучек, сводил бы ты Лету в Лес, а то ведь она ни разу не была, да?
Лета молча кивнула.
Зар в это время допивал молоко. Он поставил кружку на стол, задумчиво взглянув на девочку.
- Я вообще-то собирался сегодня наведаться в Туманную Лощину… Нет, сегодня не получится, – решил он, вытирая молочные «усы» над верхней губой, – сегодня если только к реке. Думаю, она и таких рек, как Журчея, тоже не видела, – Зар чуть улыбнулся.
К реке они отправились сразу после завтрака. Лета едва поспевала за новым знакомым, то и дело оступаясь на узкой тропке, окружённой высокой травой. Холодная роса попадала на ноги девочке, и она временами вздрагивала от озноба. В конце концов, Лете надоело молчать, и она сказала:
- Какое у тебя странное имя – Зар. Никогда такого не слышала.
- Это лесное имя, – ровным голосом, не оборачиваясь, ответил мальчик, – если полностью – Зарень. В переводе с древнего языка значит «свет».
- Ух ты, – удивилась Лета, – здорово. А моё полное имя – Милета.
Зар вдруг остановился и изумлённо посмотрел на девочку.
- Что? – удивилась она.
- Нет, ничего, – отрицательно покачал головой Зар и зашагал дальше.
Лета пожала плечами и продолжила:
- Папа говорил, оно значит «милая». Но меня редко зовут полным именем, обычно просто – Лета. Я его понимаю, как «летняя» – то есть весёлая, радостная, – Лета помолчала, но вскоре у неё появился новый вопрос.
- Слушай, Зар, – сказала она, – а почему в деревне так мало народу, куда все подевались?
- Все ушли в Лес, – ответил Зар, – и мои родители, и друзья, и Сула, и ещё много взрослых.
- А что они так долго делают в Лесу? – спросила Лета, поглядывая на красавицу стрекозу, которая зависла рядом с тропой.
- Они в Летнем Походе, так бывает каждый год. Лесные Сторожа уходят вглубь Леса проверить, всё ли в порядке там… И поискать других Сторожей. Говорят, такие, как мы, живут где-то ещё во владениях Леса… Осторожно, ветка.
- Да, спасибо, – Лета придержала гибкий кустарник, – А кто такие Лесные Сторожа? И неужели вы ещё не исходили весь Лес?
- Лесные Сторожа, – Лета поняла по голосу, что он улыбается, – это люди, которые берегут Лес – поддерживают в порядке тропы, не допускают пожаров, лечат больных зверей. А в последнее время в Лесу всё чаще появляются чужаки. Которые бьют куда больше зверей, чем им нужно для жизни, – голос Зара заметно потяжелел. – Все они – из городов, не помнят, не чтут Лесной Закон. Приходится защищать и от них… Ты говоришь, весь Лес, – Зар, кажется, снова улыбнулся, – Лес огромен. До другого Его края не доходил никто. Никто даже не знает, есть ли этот край…
Но Лета и на этом не угомонилась:
- Зар, а если всё твои друзья ушли в Лес, почему ты остался? – спросила она.
Зар замедлил шаги.
- Это… я не хотел бы сейчас рассказывать, – глухо произнёс он.
- Понятно, – кивнула Лета, – значит, это тайна.
- Да… тайна, – с трудом проговорил Зар, и вроде бы негромко, обыденно проговорил, но Лета поняла, что расспросам конец и он не собирается посвящать её в свою тайну. Это немного обидело Лету, и она замолчала.
Вскоре Зар остановился:
- Пришли.
- Уже? – удивилась Лета и тут же ахнула.
Они стояли на яру, окружённые высокими соснами, янтарные стволы которых, казалось, были сотканы из солнечного света. Внизу, сверкая бликами и прыгающими искорками, расстилалась река, другой берег её едва виднелся мохнатой лесной полосой. В серебристых струях реки тонуло синее небо, и Журчея, Великая Журчея, играла и смеялась на солнце, как весенний ручеёк, тихо напевая что-то на небольших порожках. Если оглядеться, отсюда было заметно, что река как бы огибала Лесные Сторожа, стоявшие на высоком берегу, точно заботливая мать, уступая детям лучшее место.
Лета обернулась к Зару (глаза её искрились васильковой синевой) и зачарованно спросила:
- Как вы называете Её?
- Журчея.
- Журчея… Как красиво…
Зар понял, она имела в виду не только название, но и весь этот простор, который был виден отсюда.
- У нас говорят, что плохой человек не может отразиться в Журчее, – река не примет его, – тихо проговорил Зар.
Лета тотчас же испуганно заглянула вниз и успокоилась – она увидела своё отражение.
- Давай немного побудем здесь, – предложил Зар, – погостим у Журчеи и ветра.
Они присели на поваленное дерево, щедро одарённое теплом летнего дня. Ветер, хозяин этих мест, играл светлыми волосами Леты, путая их и внезапно бросая тонкие пряди на лицо.
- Сегодня не получилось пойти в Лес, – виновато заговорил Зар, – но скоро мы обязательно побываем там. Поэтому тебе сейчас нужно выучить хотя бы одно правило из Лесного Закона. Самое главное для тебя – Первое Лесное Слово – по нему мы понимаем, кто знаком с Законом, а кто нет. Если знаешь Первое Слово, Сторожа обязательно помогут тебе, главное, не соврав, честно назвать себя. Ты – гость. А ведь есть ещё и чужаки. И не допусти Мать-Берегиня им назваться хотя бы гостями. Лесной Закон не терпит лжи.
- А почему я – гость? И чем чужаки отличаются от гостей? – тут же полюбопытствовала Лета.
- Ты гость, потому что ты со мной. И потому что будешь знать кое-что из Лесного Закона. Чужаки – это те, кто пришли без разрешения и не слишком вежливы к Лесу. Так вот, слушай. При встрече в Лесу с незнакомым человеком (если вдруг, конечно, не допусти Берегиня, когда-нибудь одна окажешься в Лесу) тебе нужно сказать…
В это миг Лета оглушительно завизжала, вскочила с дерева и подалась назад, но наткнулась на тот самый поваленный ствол, где сидела, и свалилась прямо в высокую траву.
- Ты что? – спросил Зар, помогая ей подняться. – Ничего не ушибла?
- Там… там, – дрожащим голосом произнесла она, всё ещё порываясь пятиться назад и неотрывно глядя куда-то на землю.
Зар посмотрел туда же и засмеялся. В траве, греясь на солнышке, неподвижно сидела лягушка, пятнисто-коричневая и блестящая.
- Это просто лягушка! Они же совсем безобидные, красивые даже.
- Я терпеть не могу лягушек! Они такие противные, скользкие, фу! – поморщилась Лета.
- Ну и зря, – Зар присел, шевельнул травинкой рядом с лягушкой.
Она скрылась в ворохе травы, ища более спокойное место, а мальчик вдруг удивлённо присвистнул. Лета взглянула на него, и Зар довольно показал её только что найденный цветок.
- Что удивительного? – пожала плечами девочка. – Обычный первоцвет, только чуть больше.
- Эх, ты! – весело пристыдил её Зар. – Всё у тебя обычное! Это – лесной первоцвет, разрыв-трава. Говорят, он способен размыкать замки и оковы, – он протянул ей цветок. – Возьми, бабушке будет любопытно взглянуть.
Лета снова недоверчиво пожала плечами и спрятала растение в карман.
- Так вот, – продолжил он прерванную беседу, – Первое Слово, которое должна говорить ты: «Все мы под кровом Леса. Я – его гость. Если ты – Сторож Леса, будь радушным хозяином, если гость – будем друзьями, если чужой – уходи прочь». Запомнила? Я повторю, – но Зар, произнеся несколько слов, замолчал пристально высматривая что-то у горизонта. Он выглядел одновременно встревоженным и весёлым.
- Видишь вон то высокое облако? – спросил он у Леты. – Очень скоро начнётся гроза. Да, начнётся, бабочки прячутся. Ты бегаешь быстро?
- Ну-у, – замешкалась девочка.
- Тогда побежали!
Лета не успела и слова вымолвить, как засвистело в ушах и замелькали где-то сбоку одна за другой сосны.
- Во… вообще… то от… от гро… от грозы бегать не… нельзя, – Лета дёрнула мальчика за рубаху.
А у реки в грозу быть можно, да? Быстрее, можем не успеть!
Негромкое ворчание в небесах подтвердило его слова. Зар припустился бежать с удвоенной прытью. Тем временем, неподалёку зароптал, зашумел Лес, точно предупреждая о грядущей буре. Кажется, сзади, за спиной начинала сгущаться темнота. Свет солнца медленно мерк. Игра с грозой в догонялки оказалась увлекательной и жутковатой, при каждом раскате грома внутри всё замирало. Вдруг позади что-то глухо и ровно зашумело. Лес бежит за ними?! Нет, не может быть! Лета обернулась – нет, Лес стоял на прежнем месте – и наткнулась на Зара. Он успел достать из сумки и набросить ей на плечи свою ветровку и снова рванул вперёд.
- Дождь! – прокричал Зар на бегу и кивнул назад.
Лета снова оглянулась и поняла – это шумел дождь. Дождь шёл на них мерцающей серой тенью, растянувшейся от неба до земли. Он догнал их у первых построек. Вскрикивая, Лета лишь успевала перепрыгивать вмиг образовавшиеся лужи. Сначала капли казались холодными, и от озноба приходилось дышать глубоко и часто. Но когда и ветровка Зара, и её собственное тонкое платьице промокли насквозь, Лета почувствовала, что дождь тёплый. И сладкий. И принёс с собой лёгкое и радостное ощущение чего-то очень-очень хорошего. А через миг они уже были под крышей дома бабушки Веи. И, что ни говори, а слушать оттуда, как сердится в небесах гром, было куда приятнее.

Глава 3. Первая прогулка

Почти неделю Лета жила в Лесных Сторожах, и уже успела присмотреться к Лесу и заметить, что у него бывало разное настроение. Иногда он играл бликами света, тихонько перешёптывался и ласково качал листвой, а иногда угрожающе шумел, хмурился и пугал размахом своих ветвей. Временами Лета даже мысленно разговаривала с ним, например, утром, вскочив на порог, улыбалась и думала: «Здравствуй, Лес!» И девочке казалось, что Лес тоже улыбается ей.
С Заром они вскоре познакомились поближе, хотя он постоянно пропадал в Лесу, возвращаясь усталым, но довольным. Мальчик много рассказывал Лете о Лесных Сторожах и Лесе, но ни слова о себе. Ещё Лета заметила у него в глазах постоянную тревогу… или досаду?.. Девочка решила, что всё дело в той самой тайне. В общем, у Леты сложилось впечатление, что Зару совсем нет до неё дела. А ещё они то и дело спорили. Лета пыталась доказать Зару, что в Семиветрове жить лучше, а он ненавязчиво, но неуклонно гнул своё.
Остаток того дня, когда они гостили у реки и убегали от дождя, Лета восторгалась Журчеёй.
- У нас в Семиветрове по сравнению  с Журчеёй одни ручейки, – говорила она, а перед глазами всё ещё была журчащая синева.
- Где? – усмехнулся в ответ Зар. – В Семиветрове? – Лета вдруг заметила, что он чем-то очень доволен. – Да он потому так и назван, что стоит на семи ветрах, в чистом поле. Откуда ж там взяться такой реке? Журчея – дочь Леса.
Лета обиделась за родной городок и встала на его защиту:
- А чем тебе не нравится Семиветров?
- Я не говорил, что он мне не нравится, – спокойно объяснял Зар. – Я там никогда не был. И быть не собираюсь. Я не представляю себе жизни без Леса.
Лета не нашла, что сказать, она решила обидеться и поджала губы. Но Зар о чём-то задумался и не заметил этого. Лета рассердилась ещё больше. А Зар тем временем засобирался.
- Ба, я в Лес, – крикнул он, сняв с гвоздя сумку.
- Зар, на ночь глядя? – откликнулась из чулана бабушка.
- Я ненадолго.
Лета, несмотря на обиженный вид, любопытно следила за ним: Зар положил в отдельный узелок хлеб с солью и луковицу, взял флягу с водой, какой-то камень (похоже, кремень) и закрыл сумку. Ещё он взял с собой охотничий нож и лук со стрелами. Перехватив удивлённый взгляд Леты (как же, такое древнее оружие!), Зар понял его по-своему и пояснил:
- Да, это небольшой, похож на детскую игрушку. Настоящий охотничий лук куда больше, – он закинул сумку на плечо, – всё, я ушёл.
Лета как-то странно посмотрела ему вслед и задумалась. «Живёт в Лесу, вот и задрал нос», – хмуро решила она, но обидеться на Зара так и не смогла, потому что понимала, что уж носа-то он точно не задирал. Он вообще был странный. Казалось, внимания Лете уделял не больше, чем вот этому столу.
Бабушка Вея заметила её грустно опущенные ресницы  и поняла, в чём дело.
- Не принимай близко к сердцу, милая. Пообвыкните друг к другу, подружитесь, – ласково сказала она.
Так-то оно так, но то, что во всех спорах Зар чаще всего каким-то образом оказывался прав, Лету очень злило. Недавно, например, всё началось (как, впрочем, и всегда) с любопытства Леты. Ей так хотелось узнать все тайны Леса сразу, что она не выдержала и спросила:
- Слушай, Зар, а почему о Лесе говорят так много странного? Будто бы тут тайны на каждом шагу…
Зар усмехнулся, оторвав взгляд от зашиваемой сумки, и проговорил:
- Что ж, здесь на самом деле много необычного, даже непонятного… м-м-м… – он замолчал, подыскивая подходящее слово.
- Магического, – поспешила подсказать Лета, – мой отец занимается магией, он говорил…
- Магия – это чужое слово, – прервал её Зар, тряхнув головой, в глазах его промелькнула холодная тень, – можно сказать – волшебство, колдовство, ворожба, как угодно. Но этого ничего нет. Есть только сила души – и всё.
- Но как же? – удивлённо и беспомощно возмутилась Лета. – Есть же всякие заклинания…
- Есть Слово, – теперь лицо его озарилось каким-то скрытым огнём, но вскоре опять стало спокойным. – Знающий одно лишь Слово никогда не сотворит большого чуда. А силой души можно сделать многое и без Слова, понимаешь?
- Всё равно этому надо учиться, – заупрямилась Лета.
- Нет, не учиться. Нужно лишь подобрать слова по душе.
Лета надулась из-за того, что снова вышло не по её, и надолго замолчала.
…Стукнула дверь, Лета вздрогнула и уколола палец. Посасывая больное место, она подняла глаза от вышивания, которым сегодня попробовала заняться. И увидела Зара, который сиял, как  начищенный медный таз. В глазах отражается солнце, на губах загадочная улыбка. Что же, интересно, такого случилось? Зар, между тем, снял с гвоздя свою походную сумку и сказал:
- Собирайся. В Лес пойдём.
- Что???
Зар увидел её изумлённые глаза, круглые, как листья осины, засмеялся и повторил:
- Мы пойдём в Лес. Или ты не хочешь?
- Я?! Да, я… Да, я!.. Ай! – Лета не заметила, как снова воткнула себе в палец иголку, вскочила с места и затрясла здоровой рукой.
- А тебе и собираться нечего, – окинул её взглядом Зар, – обувь удобная. А я возьму всё, что надо. Ты только найди бабушку, скажи ей.
- Я – мигом! – осенним вихрем Лета вылетела из избы.
И вот перед ними вздымается Лес с его тайными тропами, дремучими чащобами и туманным полусветом. Лета никак не могла справиться с обнаглевшими мурашками, которые уже начали водить по её спине затейливые хороводы. Неужели? От великого чуда её отделяет всего один шаг… Зар обернулся, и на его лице Лета увидела почти священный трепет. И радость – как при встрече со старым другом.
- Послушай, – сказал Зар, – ты в Лесу впервые. Не отставай от меня и не сходи с тропы. Тебе лучше вообще не сходить с тропы. НИКОГДА. Ясно?
- Ясно, – тихо сказала Лета, она так робела перед встречей с Лесом, что даже не перечила Зару.
- Неплохо бы, перед тем, как идти, научить тебя Лесному Закону, хоть немного. Но это долго. Учиться будешь прямо в Лесу.
- Идём? – нерешительно спросила Лета.
- Подожди. Закон гласит: «Прежде чем войти, спроси разрешенья». Слушай.
Зар склонил голову, приложил правую ладонь к сердцу (совсем, как при знакомстве с Летой) и проговорил:
- Здравствуй, Великий Лес, Отец и Защитник. Позволь нам войти в твои владенья. Я – Сторож Леса, со мной – твой гость. Мы пришли с добром.
Помолчав, Зар сказал Лете:
- Повтори, только там… наоборот.
- Я поняла, – поспешно кивнула девочка.
Проговаривая непривычные слова, она почувствовала себя глупо, но тут же застыдилась этого и покраснела, едва сумев поднять голову.
Зар смотрел на верхушки деревьев и прислушивался. Лета тоже затихла, и вскоре деревья как-то негромко зашумели, и было в их шуме ещё что-то, нечто странное – будто слышался голос самой Земли и тихий плеск Журчеи.
- Разрешил, – улыбнулся Зар, – вот теперь идём.
И они шагнули в царство зелёной листвы и поющих ручьёв. Солнечный свет скользил по листьям, неуклюжие шмели, перепачканные пыльцой, гудели между трав, птицы радовались жаркому дню. Здесь, в Лесу, не так припекало, как на открытых местах, и прохладный ветерок приятно касался лица, в общем, не прогулка, а просто загляденье! Но вскоре Лете надоело молча смотреть по сторонам.
- Слушай, Зар, а… в Лесном Законе много правил? – робко спросила она.
Зар ответил вполне миролюбиво:
- Много. Есть заговор от зверей, читается так: «Мне Берегиня – мать, тебе сестра. Не губи меня, ибо мы родня, и я не таю зла. Помыслы мои чисты». Есть просьба об охоте, о сборе грибов и ягод, заговор при… – Зар увлёкся разговором, но по-прежнему уверенно шёл куда-то, приглядывался и ничего не упускал из виду.
Однажды он остановился, попросил Лету помолчать и долго к чему-то прислушивался. Лета не услышала ничего особенного, а Зар остался доволен – не то тем, что услышал, не то, наоборот, лесной тишиной.
- Лес спокоен, – улыбнувшись, сообщил он Лете. – Следов чужаков вроде нет. Ты спросила, кто придумал Лесной Закон? О-о-о, это было очень давно. Лесной Закон начали составлять Лесные Сторожа, дети Леса. Вот так понемногу…
Очевидно, теперь Зар не слишком следил за дорогой. Но прошло немало времени, прежде чем они остановились и Лета заметила, что они давно сошли с тропы и стоят на полузаросшей полянке с высокой развесистой берёзой посредине. Зар как-то странно оглядывался вокруг, и Лета испуганно спросила:
- Мы что, заблудились?
- Ты имеешь в виду, сумеем ли мы выбраться отсюда? – произнёс Зар, всё ещё смотря по сторонам. – Конечно, да. Но мы зашли в ничейные земли. Не то что троп, зарубок на деревьях нет.
- И что это значит?
- Ничейные земли – это земли, которые находятся в глуби Леса. Понимаешь, Лес более-менее знакомый и близкий к деревне поделен на участки, у каждой семьи – свой. Но Лес огромен, а Сторожей не так много, мы бережём лишь крохотную часть Леса, остальное – ничьё. Тропы проложены вблизи, где часто ходят, зарубки сделаны подальше, где троп нет.
- А как же выйти, если нет зарубок? – Лета старалась не поддаваться волнению, но не очень-то получалось.
- Не бойся, житель Леса всегда сможет выбраться из любой чащи, – начал Зар, но вдруг что-то привлекло его внимание, – подожди-ка, – он подошёл к стволу берёзы и присел у её корней.
Лета тоже приблизилась к нему, поглядела вверх – там в зеленовато-голубом узоре сплетались гибкие ветви и небо – и опустила взгляд. Вокруг ствола – и как она раньше не заметила! – обвилась серебристая, с тёмными пятнышками, змея. Она совсем не боялась людей и не двигалась. Лета зажала рот обеими ладонями, чтобы не завизжать. Зар нередко припоминал ей недавно встреченную лягушку, и девочке совсем не хотелось давать ему новый повод для шуток. Но тут ей в голову пришла ужасная мысль:
- Зар! А вдруг это гадюка! Они же ядовиты! – вскрикнула Лета, делая шаг назад.
Но Зар даже не обернулся.
- Это не гадюка. Это медянка. Она не опасна. Но почему такой странный цвет? Обычно они темнее… – Зар уже говорил сам с собой. – О Берегиня!.. – внезапно изумлённо произнёс он.
Лета подошла ближе и заглянула Зару в лицо – глаза у него были, как у человека, который засмотрелся на звёздное небо – ясно, что он сейчас далеко-далеко, не то в прошлом, не то в будущем. На губах какая-то растерянная полуулыбка, не поймёшь, счастливая или виноватая. Опять что-то случилось.
- Так, – сказал он, – уходим отсюда сей же миг. Никаких вопросов, – отрицательно качнул он головой, как только Лета открыла рот, – слушай, что я тебе скажу, – мальчик подошёл в ней вплотную, – забудь это место и дорогу к нему раз и навсегда, ясно? Так надо.
Лета послушно вздохнула, подумав, что она при всём своём желании не смогла бы найти дорогу сюда. Зар между тем что-то соображал, глаза его лихорадочно блестели:
- Так, мы шли на север, но отклонились к востоку, значит, нам надо на юго-запад… Ага, идём, – позвал он Лету и двинулся вперёд.
Зар шёл очень быстро и постоянно подгонял свою спутницу. В конце концов, Лете надоело, что ею то и дело помыкают, и она раздражённо бросила Зару:
- Может, уже хватит скрывать от меня всё подряд? Думаешь, если я из города, то не смогу разобраться в ваших лесных тайнах?
- При чём здесь это? – виновато обернулся Зар. – Просто иногда лучше не знать, так спокойней. То, что я понял, очень важно и опасно. Я никому ничего не скажу, не только тебе.
- Ну да, конечно! – не сдавалась Лета. – Только вы с бабушкой всё время скрываете от меня что-то важное! Думаете, я разболтаю, да?
- Да пойми ты, – стал уговаривать её Зар и вдруг прижал палец к губам: – Тс-с-с!
Он прислушался – кажется, где-то недалеко разговаривали – и толкнул Лету за ближайший куст.
- Ляг и не шевелись, – приказал он шёпотом, – и постарайся дышать потише.
Лета собиралась было снова возмутиться, но тоже услышала шаги и голоса. И вскоре мимо них прошли две пары ног, наверно, девочка и мальчик, обутые, как и Зар, в лесную обувь – плетёнки, которые плели из коры ивняка. Проходящие разговаривали.
- Ты точно слышал шум здесь? – спросил  девичий голос.
- Да, – ответил ей мальчик, – точно, и по-моему, это был именно он.
- Ничего удивительного, граница рядом – он мог случайно зайти сюда. Наверняка, он уже ушёл.
- Да нет же, если бы он был один, мы бы даже не услышали. Он был с кем-то, а значит, вряд ли смог далеко уйти.
- В любом случае, его уже здесь нет. Что об этом гадать? У нас с тобой и без того дел хватает, – и голоса удалились.
Через некоторое время Зар разрешил Лете встать. Недовольно отряхиваясь, она спросила:
- Почему мы прятались, это были чужаки?
- Нет, – ответил Зар со странным выражением удовлетворения и смущения одновременно, – это тоже Сторожа. Просто мы зашли на чужой участок, а это были его хозяева. Будь это другие Сторожа, я бы с радостью поговорил с ними. Но именно с этими я не хотел бы встречаться.
- Ясно, что опять ничего не ясно, – мрачно произнесла Лета и надулась, – ты считаешь меня дурой и поэтому ничего не рассказываешь?
- Чтоб мне не отразиться в светлых водах Журчеи! – Зар возвёл глаза к небу. – Если ещё раз задашь такой вопрос, я на самом деле подумаю над этим! А теперь идём.
Зар торопливо и твёрдо зашагал вперёд, то и дело оглядываясь на Лету, которая нарочно из вредности не спешила за своим провожатым.
- Быстрее, Лета! – сказал он. – Я понимаю, где мы, не понимаю только, как мы могли зайти так далеко. Нам надо поторапливаться, солнце уже клонится к закату.
Дневной свет и вправду медленно угасал, вместе с ним угасал и лесной шум. Ветерок уже засыпал, устроившись на вершинах деревьев, лишь изредка из озорства роняя вниз старую шишку или берёзовый лист.
Лета, обиженно насупившись, решила, что никуда торопиться не будет. А вскоре и вовсе остановилась – якобы, чтобы рассмотреть какой-то цветок у обочины. «Подумаешь, нашёлся всезнайка! – раздумывала она, угрюмо топчась возле лесного колокольчика. – Все его тайны и не стоят ничего, это он только вид делает». Тут Лета огляделась и почувствовала подступающую дрожь. Потому что её спутник пропал из виду. Она потерялась? «Так, спокойно», – сказала она себе и, вдохнув поглубже, полувопросительно произнесла:
- Зар?
Ответом ей была мягкая тишина. После этого испарились последние остатки храбрости, и Лета, отчаянно зовя Зара, побежала куда глаза глядят. Но вскоре  девочка ногой зацепилась за какую-то корягу, и, на мгновение оторвавшись от земли, плашмя упала в траву. Тотчас из-за какого-то куста выскочил Зар (оказалось, тропа просто свернула в сторону) и взволнованно бросился к Лете.
- Прости… Я виноват, совсем не глядел за тобой. А если бы ты ударилась головой и потеряла сознание? Когда бы я заметил, что тебя нет? О Берегиня, я всё время думаю не о том, о чём надо, – сокрушался он, помогая Лете подняться.
Девочка отчаянно покраснела, опустив глаза и надеясь, что Зар не заметит её пристыженности. Он ни на минуту не забывал о ней, а ведь мог бы и вообще не брать с собой, не было бы этих хлопот. А Лета только и знала, что о себе думала.
- Всё в порядке? – словно откуда-то издалека донёсся до неё беспокойный голос Зара.
Лета виновато взглянула на него широко распахнутыми глазами и ответила:
- Да… То есть… нога, – и посмотрела вниз.
На коленке красовалась кровоточащая ссадина. Зару хватило одного мгновенья, чтобы определить, насколько серьёзна рана:
- Ничего страшного. Просто содрала кожу… ну, и ушиб есть… Но всё-таки нужен привал, надо отдохнуть. Посиди здесь, промой рану, я наберу дров и разожгу костёр, – и, не дав Лете вставить не словечка, кинул ей флягу с водой и скрылся в ближайшем ольшанике.

Глава 4. Легенды

Вернулся Зар довольно быстро, правда, не с дровами, а с гладкими зелёными листьями в руке. Приглядевшись, Лета поняла, что это…
- Подорожник?
- Да. Мы ещё зовём его выручай-трава. При таких происшествиях, как твоё сегодняшнее, он в Лесу просто незаменим. Неужели ты не знала, что его прикладывают к ранам?
- Нет, почему? Я знала. Просто моя мама не одобряет все эти травы. Зато папа часто приносит какие-то сушеные листья. Говорит, для исследований. А сам ими от простуды лечится, – неожиданно разговорилась Лета.
- И правильно делает, – улыбнулся Зар. – А другое название выручай-травы – подорожник – тоже очень меткое. Он растёт по обочинам троп и дорог… Бывает и так, что тропы уже нет, а подорожник всё растёт. В общем, как ни крути, всё равно получается выручай-трава. Ладно, ты пока приложи к ссадине, а я пойду.
И, пока Лета возилась со своей коленкой, Зар натаскал сухих веток, широким охотничьим ножом снял четырёхугольный пласт с земли, устроив небольшую яму для костра, и вскоре на трещащем хворосте клубочком свернулся пламенный зверёк, который потом начал шевелиться и потягиваться, то и дело взмахивая рыжим лисьим хвостом.
А Зар всё суетился и суетился у костра, успел где-то отыскать родник, наполнил водой котелок, бросил туда листья щавеля и крапивы и повесил над огнём. Пока это варево шипело и булькало, он присел напротив Леты, но и тут не угомонился. Оглянувшись, мальчик что-то заметил в глубине поляны и спросил у своей спутницы:
- Как твоя нога? Болит?
Лета несколько раз медленно согнула и разогнула коленку и неуверенно сказала:
- Да вроде проходит, немножко если…
- Тогда, смотри, вон, видишь, у того дерева растеньице с мелкими белыми цветами? – Лета кивнула, и он продолжил – сходи, пожалуйста, нарви соцветий, а я пока за котелком присмотрю. Бабушке пригодится.
Лета поднялась и направилась к высоким растениям, они казались присыпанными снегом из-за мелких, сладко пахнущих цветов. Их тут были целые заросли, и Лета нарвала большой букет.
- Спасибо, – кивнул Зар, взял цветы, но, вглядевшись в них пристальней, воскликнул, – ты что принесла?!
- Что? – испугалась Лета.
- О Великий Лес, так и отравиться недолго! Да ты не волнуйся, – смягчился Зар, увидев огромные перепуганные глаза девочки, – я должен был лучше объяснить… Подойди сюда. Вот, смотри, – он взял в руки два соцветия. – Отличаются?
- Ну-у, да, – пригляделась Лета, – тут вот…
Да, стебель в тёмно-красную крапину. Понюхай.
Лета наклонилась и тут же отпрянула: запах был навязчивый и резковатый.
- Так вот, это – болиголов. Он ядовит. Хотя тоже считается лечебным, но собирают его очень осторожно. Его нельзя есть и лучше не трогать. А это купырь, и он вполне съедобен. Руки не забудь вымыть. И никогда не рви незнакомых растений, – закончил наставление Зар.
- Да-а, – вздохнула Лета, с опаской поглядывая на свои руки, – весело тут у вас, ничего не скажешь!
- А то как же, – улыбнулся в ответ Зар, – Лес…
Лес… Так это прозвучало из его уст – просто, ясно, но с огромным чувством, заключённым  в одном-единственном слове, что Лета невольно задумалась. А смогла бы она вот так сказать о своём Семиветрове – легко и понятно? Без режущих слух выступлений с кучей неуместных слов: «развитая торговля», «образованные жители»? И тут, неожиданно для самой себя, Лета тихо заговорила, покусывая губы и глядя в мягкую мураву:
- У нас есть одно место, у старой крепостной стены… Там, где она полуразвалилась, поросла мхом и травой, там ещё всегда растут такие тонкие белые цветы, как звёздочки… Там, за ней небольшой холм. Говорят, оттуда мальчишка, сын одного из воинов, первым заметил вражеское войско и предупредил защитников. В летописи сказано, он не то погиб, не то был захвачен в плен, не успев вернуться в крепость… А наши мальчишки говорят, что ему далось спастись, он стал храбрым воином, дожил до старости и завещал похоронить себя под тем самым холмом. Мы часто там бываем. А раз в году, в день того нападения, по очереди несём там дозор – с рассвета и до заката. Пусть он знает, что мы не оставим наш город…
Зар молчал. Молчал и Лес, вдумываясь в чужую легенду. Молчала Лета, вспоминая святое место. Вечер молча обнимал Лес красноватым светом и лиловыми тенями.
Молчание прервали лишь рассерженное шипение огня и бульканье воды. Зар опомнился, вскочил и, кляня свою рассеянность и обжигая пальцы, принялся убирать выкипающее варево с огня. Лета, тем временем, вспомнила о болиголове и, наконец, вымыла руки.
От котелка исходил кисловато-терпкий запах. Зар глубоко вдохнул и грустно улыбнулся:
- Ну вот, почти щи получились, – он достал из сумки две деревянные ложки и одну из них протянул Лете, – держи, есть будешь?
Лета недоверчиво заглянула в котелок и покачала головой.
- Да брось! – засмеялся Зар. – Похлебай хотя бы навара, а то уже полдня без еды. Сейчас, я хлеба отрежу, – он вновь полез в сумку.
Лета попробовала непривычную стряпню – ничего, есть можно, вкус кисловатый и какой-то травянистый. Зато от горячего сразу стало теплее, а то вечерний холодок уже пускал по коже мурашки.
Лета подобрала под себя ноги и застенчиво попросила:
- Зар, расскажи теперь ты что-нибудь. Что-нибудь про Лес.
Зар доел остатки своих «щей» и задумчиво проговорил:
- Про Лес?.. Про Лес, можно много рассказывать. О чём ты хочешь услышать?
- Тогда расскажи, кто такая Берегиня. Ты постоянно произносишь это имя, кто она?
- О, – довольно улыбнулся Зар, – Берегиня – Душа Леса, Тайна Леса… её история – самая красивая лесная легенда и самая главная. Это было очень-очень давно… Людей было не так много, и им приходилось тяжело, они многого не знали. В те времена жил один великий Охотник. Он не раз выручал племя в голодные годы. Он знал Лес, и не было искуснее его в добыче зверя. Однажды по весне, когда Великая Журчея пела, сверкая в лучах солнца и сзывая к себе ручейки, когда вновь распахнулись небеса и в них зазвенели жаворонки, Охотник на одной из глубинных лесных полян повстречал её, Берегиню.
…Их было двенадцать, двенадцать сестёр Берегинь, покровительниц лесных рек и речушек. Она была среди них главной, она была Душой самой Журчеи.
Берегиня звонко смеялась, стоя в окружении птиц и зверей. Она была молода, как весна, и столь же красива. Охотник, затаив дыхание, любовался ею, но нечаянно пошевелился. Услышав шорох, Берегиня испуганно вскинула ресницы, увидела человека и, хлопнув в ладоши, исчезла вместе с птицами и зверьми. Лишь её серебристый смех всё ёще отдавался в глубине  Леса. Охотник загрустил. Он по-прежнему добывал зверя, но не мог забыть Берегиню, то и дело бродил по Лесу в тайной надежде встретить её. Берегиня же перестала смеяться, она теперь часто сидела на берегу Журчеи и грустно напевала что-то, вспоминая молодого Охотника.
Как-то раз Охотник проверял свои силки и нашёл там сизую голубку. Но лишь только он взял её в руки, голубка обернулась лягушкой и прыгнула в высокую траву. Охотник смекнул, что за птица ему попалась, и попытался накрыть лягушку ладонью, но та в два прыжка достигла дерева, превратилась в белку и взлетела вверх по ветвям. Но Охотник и сам едва ли уступал в ловкости белке, он догнал её на вершине и уже успел коснуться пушистого хвоста, но белка вдруг стала змеёй и, соскользнув с ветвей, полетела вниз. Охотник сумел подхватить её и больше не выпустил из рук. Когда они спустились на землю, Берегния вновь приняла облик молодой девушки. Она и Охотник долго гуляли по Лесу и разговаривали и не заметили, как на землю пали синие сумерки. Берегиня попрощалась с Охотником  и исчезла. Но, возвращаясь, он чувствовал её дыхание в ночном ветре, а мягкие ветви ели касались его волос точно нежные руки. Но после этого долго не встречал Охотник Берегиню, он искал её на заветной поляне, где встретил впервые, у речных порогов, звал – но напрасно. Она не приходила. Совсем отчаявшись, Охотник решил подарить ей что-нибудь на прощанье и уйти вглубь Леса. У него не было никаких ценностей, за добычу ему платили едой и полотном. Лишь одна находка хранилась у Охотника – старая серебряная монетка. И он сделал из этой монетки кольцо, простое серебряное кольцо, и украсил его витым узором, словно стебли трав переплелись вокруг. Ибо он был искусен не только в охоте, но и во многих ремёслах. Охотник оставил кольцо на заветной поляне и ушёл в те края, где никогда не слышали пения Журчеи.
А вскоре случилась беда – Великая Журчея начала тускнеть и пересыхать, Лес встревожился и поник. Берегиня перестала следить за рекой. Она сидела под высоким берегом, молчала и тосковала. Её сёстры не позволили ей видеться с Охотником, они сторожили её, ругали её, говорили, что, связав свою жизнь с человеком, она лишится силы, она оставит реку, и река погибнет. А однажды охранявшая её сестра заснула, и Берегиня ускользнула от догляда и вырвалась в Лес. Но нашла лишь кольцо на заветной поляне, да птицы принесли ей вести, что Охотник там, куда она не может прийти – там уже не владения Журчеи. Берегиня вернулась к сёстрам и затосковала ещё пуще. А через несколько дней кольцо вдруг почернело. Берегиня заметила это и поняла, что с Охотником случилась беда. Это была правда, он угодил в болото, с его умом и ловкостью он бы, конечно, выбрался оттуда, но тут вмешался Болотный Дух. Он знал, что значит Охотник для Берегини и решил заполучить как можно больше Леса с помощью этого случая. От лесных птиц Берегиня вмиг узнала, что случилось. Она обернулась сойкой и прилетела на болото. Как она смогла попасть туда, где нет её власти, не знал никто. Но она попала туда.
Болотный Дух, увидев её, усмехнулся и сказал:
- Смотри, вот твой Охотник – тонет. Я отпущу его, почему нет? Если ты отдашь мне свою силу.
Отдать силу – значило позволить превратить Журчею, Великую Журчею, в болото. Позволить сделать болотом светлейшую часть Леса. Берегиня сразу услышала голоса сестёр: «Нет, не делай этого, ты погубишь себя, погубишь Журчею, погубишь Лес! Если не жалеешь себя, пожалей нас, пожалей Лес!» Охотник, захлёбываясь, тоже кричал, что он не стоит Журчеи, чтобы Берегиня не смела уступать! Но она уже решила.
- Тебе нужна моя сила? – грозно зазвучал её голос, отдаваясь во всех уголках Леса. – Так на, забирай её!
И в наступившей тишине все услышали далёкий гул, который, приближаясь, превратился в грохот, почувствовали, как дрожит земля. И на болото вдруг обрушился поток чистейшей воды: Великая Журчея – и не только она, все, все лесные ручейки и речки – изменили русло. Этот поток размыл болото и унёс с собой часть его вод. Охотник очутился на твёрдой земле. А Берегиня… Берегиня лишилась сил и лежала на пригорке, тая и превращаясь в ручеёк. Охотник подбежал к ней, но она смогла только взглянуть на него, а потом… А потом Берегиня воспряла вновь, ещё более сильная и прекрасная. Потому что она первая и единственная из сестёр Берегинь смогла полюбить и не только не потеряла своей силы, но и обрела новую – вот почему смогла прийти туда, где не слышно плеска Журчеи. И силы, потраченные ею на спасение Охотника, вернулись к ней с его любовью. Мало того, любовь возвысила её. Она стала ещё мудрее, ещё сильнее. Она и раньше следила за Лесом на протяжении всей Журчеи. А теперь она стала Душой всего Леса, Его Тайной. Сёстры не могли ничего с тех пор запрещать Той, что стала выше их. И Охотник следил за Лесом вместе с ней. А чтобы Берегине всегда были послушны звери, он сделал из серебра свирель, а Берегиня заговорила её. Звуки этой свирели усмиряли даже самых лютых лесных обитателей. А дети Охотника и Берегини стали первыми Лесными Сторожами. От них идёт наш род, они решили создать Лесной Закон. Поначалу свирель Берегиня тоже оставила им, но вскоре она попала в недобрые руки. И Душа Леса забрала и спрятала её. Шло время, внуки первых Сторожей начали ссориться, и те, и другие призывали на помощь Берегиню, и, в конце концов, она рассердилась и поклялась не встревать в дела людей и охранять только Лес. И по сей день мы лишены милости Берегини, лишь хранятся, передаются от отца к сыну те предметы, что оставила она детям. И нет ничего хуже, чем отцу поссориться с сыном, дочери – с матерью, брату – с братом. Берегиня не терпит вражды между своими детьми, – Зар замолчал, тяжело вздохнул и продолжил, – нет ничего хуже…
Охотник, конечно, давным-давно умер, и Берегиня сильно тосковала по нему. Но ведь, умирая, люди не уходят в никуда. У нас говорят, что любовь – кольцо, а у кольца нет конца. Берегния часто видит Охотника, ведь столь велика их любовь, что душа его много времени проводит на земле, рядом с Берегиней. А вскоре, может, Охотник и вовсе перестанет разлучаться с ней и тоже станет духом Леса.
Зар замолчал. На его лице плясали блики пламени, вызывая причудливую игру теней. Лета вдруг подумала, что вот так же сидели у костра люди века назад, так же рассказывали друг другу о мире вокруг, так же падали отсветы костра на их лица, так же загорались звёзды… И ещё сотни лет будут сидеть, и рассказывать, и смотреть на звёзды, и ощущать себя частицей огромного мира и огромной жизни.
- Что ты скажешь об этой легенде? – задумчиво спросил Зар, бросив на Лету испытующий взгляд.
Лета растерялась.
- Что скажу?.. Скажу, что… ну, она очень хорошая… нет, она мне понравилась, то есть… я давно думала, что Лес живой… Ой, я только хотела сказать, что… – окончательно оробела Лета и, чувствуя себя круглой дурой, смущённо и обиженно обратилась к Зару: – Что ты улыбаешься? Ну, сказала какую-то чушь  про Лес, с кем не… Что ты смеёшься? Перестань! Неужели то, что я сказала, настолько глупо?
- Я смеюсь, потому что мне нравится твой ответ, – объяснил Зар, щуря глаза в добродушной усмешке, – уже ночь почти. Пора домой.
Они залили водой костёр, закрыли ямку снятым дёрном и шагнули в непроницаемую лесную черноту.
- Ой, Зар, – бесконечно спотыкаясь, сказала Лета, – как же ты находишь дорогу в этой темноте?
- Осторожней, держись за мою руку. Ты разве не знаешь, как определять стороны света по звёздам? Нет? И по мху с муравейниками тоже не знаешь, как? У-у-у, и чему вас только учат… Да я не сомневаюсь, что многому, но это же так нужно и так просто… Ну, смотри, Медведицу Большую знаешь? Вот, от крайней звезды смотришь выше…
А Лес потихоньку засыпал под звёздным шатром, огромный, необъятный  всё такой же таинственный. Точнее, засыпала дневная жизнь, а ночная, скрытная и бесшумная, тихо и царственно вступала в законные владения.
…Лета стукнула калиткой и обернулась.
- Ну, до завтра, Зар. Спасибо, что взял меня с собой в Лес.
- Да не за что, – улыбнулся мальчик, – спокойной ночи.
А через некоторое время, когда Лета уже спала, он заглянул в окно, которое она не закрывала, посмотрел на её спокойное лицо с чуть вздёрнутым носом и тихо сказал:
- Вот уж правду люди говорят: «Меньше знаешь, крепче спишь».

Глава 5. Началось

Поутру Лета, как обычно, вприпрыжку выбежала из калитки и направилась к бабушке Вее. Небо густо-голубое, обещает погожий день, Лес свеж и умыт, Зар всё чаще смеётся, и тревога в его глазах отступает – так почему бы не порадоваться и не попрыгать? Правда, увидев впереди гусей, мирно сидевших на траве, Лета прыгать перестала и опасливо обошла их стороной. Не далее,  как вчера днём эти вредные гуси загнали её в узкий проулок между двумя изгородями.  Проулок закончился тупиком, и пришлось лезть на забор. Хорошо, что Зар быстро пришёл – ещё бы, Лета подняла визг на всю деревню – и, посмеиваясь, спас её от шипящих птиц.
Благополучно миновав гусей, Лета взбежала по ступеням и распахнула дверь избы.
- Доброе утро, бабушка! – прокричала она ещё из сеней.
- Доброе, доброе, – с улыбкой ответила бабушка Вея, выходя из чулана с полотенцем в руках. – Садись, завтрак на столе.
- А где Зар? – спросила девочка.
- Ой, милая, – пропела Вея из чулана, – он с раннего утра в Лесу, опять какие-то дела у него там.
- Понятно, – немного погрустнев, протянула Лета.
- Нешто уже соскучилась? – начала бабушка Вея, но её прервал грохот – в дом, лёгок на помине, ворвался Зар.
В глазах сумасшедший огонь, щёки пылают гневным румянцем, дышит тяжело и загнанно.
- Смотри, ба! – в ярости закричал он, бросая что-то тяжёлое на пол. «Что-то» оказалось капканом, упав, он клацнул зубьями прямо у ног девочки. Лета тут же испуганно подобрала ноги, – смотри! Снова капканы, я нашёл это здесь, неподалёку! Ты понимаешь?! Опять здесь! Чтоб мне не отразиться в светлых водах Журчеи, если это не они! Это точно снова они – на капкане их клеймо! Провалиться им к болотным чертям, да как они посмели! Бабушка!!! Им говорили, их предупреждали! И я не могу ничего сделать! – он бессильно опустился на стул и уронил голову на руки.
Похолодевшая от испуга Лета во все глаза смотрела на мальчика – таким она его видела впервые. Лета и подумать не могла, что Зара можно настолько разозлить. Что случилось? Кто такие «они»? В поисках ответов Лета беспомощно посмотрела на бабушку Вею, но та задумалась, глубокие морщины пролегли на лбу, а не у рта, как обычно. Лета вновь посмотрела на Зара, и до боли стиснула пальцы от жалости. Так хотелось как-то поддержать и утешить его, подавленного и несчастного. Но Лета не знала, что сказать. И ей оставалось лишь сочувствующе смотреть на Зара своими большущими глазами.

Предчувствие какой-то беды, словно тень огромной птицы, накрыла дом. Лета ничего не понимала, но догадывалась, что здесь опять замешана тайна. Иначе стал бы Зар так кричать из-за появления в лесу капканов. Да, конечно, в этом мало хорошего, но Лесные Сторожа наверняка и раньше сталкивались с происками чужаков. Со вчерашнего утра Зар и бабушка стали хмуры и задумчивы. А у Веи, к тому же, всё стало валиться из рук – она уже разбила две кружки  и пересолила щи. Но Лете по-прежнему никто ничего не рассказывал, а расспросить сама она не решалась. Оставалось только сочувствовать и помогать бабушке по хозяйству.
После обеда Зар торопливо собрал сумку, хмуро бросил, ни к кому в особенности не обращаясь: «Я в Лес,» – и быстрым шагом вышел из избы. Лета выбежала на порог вслед за ним – ей очень хотелось пойти в Лес вместе с Заром, а вдруг там что-нибудь случится? Но она не смела попросить об этом. Зар, тем временем, замешкался у калитки, поправляя ремень сумки. Не выдержав жалостливого взгляда Леты, он вспылил:
- Что ты смотришь на меня, как будто я виноват в лесном пожаре?! Перестань ходить за мной, как привязанная!
Лета уже хотела исчезнуть в полутьме сеней, но её догнал тихий виноватый голос мальчика:
- Извини… Я последнее время сам не свой. Хочешь пойти со мной в Лес? Вдвоём всё-таки веселее. Да и ягоды уже поспели.
- Конечно, – просияла Лета, – я сейчас, скажу бабушке.
Увидев её радость, Зар, впервые за два дня, слабо улыбнулся.
Прозвучали приветственные слова, и зелёная стена Леса сомкнулась позади. Солнечные блики весело прыгали по травам, под ногами чуть шелестела старая листва, слой за слоем копившаяся здесь веками, Лес звенел птичьим щебетом и трескотнёй кузнечиков.
- Не отставай, пожалуйста, – обернулся Зар, когда они свернули с тропы возле старого крепкого дуба. – Надо было вообще-то идти намного раньше, скоро такая жара начнётся, не до ягод.
- Тебе… легко говорить, – ответила Лета, выпутывая ногу из сплетения веток какой-то коряги, – ты здесь всё знаешь. А я как ни шагну – так неприятность.
- Просто надо быть чуточку внимательней. Впрочем, всё потом. Пришли.
Лета посмотрела наконец вперёд – пространство земли кроме редких дубов было заполнено треугольными листьями вперемешку с хитро выглядывающими из-под них крупными красными ягодами. А уж запах у этих ягод был такой, что никаким культурным сортам и не снилось.
- Садись и собирай хоть до вечера, – гостеприимно повёл рукой Зар. –Разрешенья только не забудь спросить.
- А… как? – растерялась Лета. – Я не знаю.
- А как получится, – ответил Зар, – подбери слова, которые кажутся тебе нужными.
Лета зачем-то зажмурилась и подумала: «Великий Лес, Отец и Защитник, позволь собрать твои дары». И Лес, как показалось девочке, был не против.
Сначала Лета присела на корточки, а потом махнула рукой на все правила приличия и опустилась на коленки. Ягодка за ягодкой падали в берестяной туесок. Через некоторое время девочка заглянула туда – ну вот, ещё и дна не заполнила – и принялась собирать дальше. Начали затекать ноги, спина и руки, но – удивительно! – все эти неприятные ощущения как-то притуплялись, хотелось лишь поскорее наполнить туесок хоть наполовину, увидеть, что и ты можешь добиться чего-то кропотливым трудом, а не только есть эту лесную красоту целыми пригоршнями. Прошло ещё какое-то время, Лета вновь заглянула в туесок и изумилась – она набрала уже треть. Ещё два раза по столько же – и готово! Работа потекла споро, как прочищенный весенний ручей. И тут на глаза Лете попался ещё не старый пень. А на пне лежало, окружённое путаницей трав, серебряное колечко с витым узором.
Как раз в это мгновение Зар оглянулся. Он успел разглядеть, что привлекло Лету, и вдруг крикнул:
- Не трожь!!!
Поздно. Лета уже взяла кольцо и, недоумевая, удивилась:
- Почему?..
И всё покатилось кувырком! Что-то свистнуло, зашелестело, и Лета, почувствовав сильный толчок, с размаху ударилась боком оземь, неловко придавив руку.
Поднимаясь, она уже собиралась хорошенько накричать на Зара за дурацкие шутки, как вдруг увидела такое, от чего ахнула во весь голос и уронила и без того помятый туесок. Зар лежал на дне огромного куля из тонкой металлической сетки, подвешенного над землёй. Зрелище было похоже на то, как бабушка Вея откидывала творог, только куль был во много раз больше, и вместо творога там находился Зар.
Лета, наконец, очнулась от оцепенения и подбежала к другу:
- Зар, что сделать, как помочь?!
- Да ты уже помогла, – тихо проговорил он, потирая ушибленное плечо, – рано я начал брать тебя в Лес, надо было сначала выучить Лесному Закону… «Чужого – не тронь» – одно из правил, а «Потерянное – верни» – другое. За кольцо потребуют выкуп. Ещё ничего, если бы в Лесу жили только Сторожа, а то ведь много разных ходит, для кого Закон не значит ничего. Знают, на что поймать… Нет… Нет, он не мог, – покачал головой Зар, разговаривая сам с собой, – это не он, точно. Они или обманули его или… – тут он, наконец, обратился к Лете, – прости, я опять не о том. Я тебе многого не говорил, но, похоже, тебе суждено кое-что узнать. Чем помочь? Вот что, – несмотря на сетку, мальчик умудрился положить руки ей на плечи, тепло заглянул в глаза,– беги к бабушке, расскажи ей всё, поняла?
- А это поможет? – чувствуя себя, как в дурном сне, спросила Лета, исподволь догадываясь, что ему просто нужно, чтобы она ушла, нужно уберечь её от чего-то.
- Поможет, Лета, поможет. Дорогу обратно одна найдёшь? – он говорил доверительно, как никогда, это-то и пугало.
- Да, я… конечно, Зар… я помню, – торопливо и сбивчиво отвечала Лета, отчаявшимися глазами смотря на друга, – по поляне всё вперёд до орехового куста, потом направо у старого дуба, а там тропа…
- Вот видишь, ты молодец, приметливая, Лес стал тебе почти домом, – ласково говорил Зар, пытаясь улыбаться. Только вот эта улыбка да полный опасений взгляд говорили, что ему вовсе не весело, – ты обязательно доберёшься, ты не заблудишься, ты умная, Лета.
Девочка послушно кивала головой, закусив губу, чтобы не расплакаться.
- Так, отдай мне кольцо, ага, хорошо… О Берегиня, вылетело из головы, у меня же нож, – Зар достал из чехла на поясе свой нож, но тут же сокрушённо вздохнул: – Нет, этим тут не управишься. Возьми, всё равно отнимут, – он протянул Лете нож вместе с чехлом. – И забери там мою сумку, она где-то в траве. Нашла? Хорошо. Послушай, Лета, я, наверно, мало уделял тебе времени, я виноват, знаю, но так уж вышло…
- Ничего не мало, – горячо вступилась Лета, – в самый раз. Я сама виновата, я же видела, что-то не так, а всё равно приставала к тебе с расспросами…
- Всё, иди, – прервал её Зар, – я шаги слышу. Беги, чего встала?! – закричал он, и Лета, торопливо оглядываясь, побежала. – Помоги ей, Великий Лес, – устало закончил Зар, сел на дне сетки, обняв колени и слушая, как затихает перестук сандалий Леты с одной стороны и нарастает шум тяжёлых шагов с другой.
…Лета не помнила и не понимала, как добралась до деревни. Ветки хлестали по лицу, безжалостно лупили по ногам, невидимые в траве коряги подсекали её, точно топор молодое деревце, но девочка тут же вскакивала, потому что какие могут быть коряги, если Зар, добрый славный Зар, её друг, в беде?! А что случилась беда, не просто мелкая неурядица, а беда, Лета поняла сразу по вмиг потемневшим и умоляющим глазам мальчика. Скорей, скорей домой, к бабушке Вее, она всё знает, она поможет! Орешник… дуб… тропа, зелёные полосы перед глазами… деревня, хорошо, ещё чуть-чуть… Гуси? Вон с пути, не до вас! Какой-то плетень на дороге? Ерунда, перелезу… Калитка. Сени. Изба. Всё.
Лета влетела в дом и рухнула на пол прямо у двери. Сердце вот-вот вырвется из груди, а воздуха всё не хватает, в глазах рябило: после яркого уличного света всё вокруг казалось неразличимо тёмным. Услышав шум, бабушка Вея встревоженно выглянула из чулана:
- Лета, милая, случилось…
- Случилось, – хрипло прервала её Лета, – Зар… бабушка, он всё тебе велел рассказать, – и девочка поведала Вее о колечке. – Он велел мне вернуться. Что теперь будет, бабушка?
Бабушка Вея так и села на лавку.
- Как же так-то?.. И кольцо… нет, он не сделал бы этого даже со зла, нет, уж он-то… И как ловко подгадали, разбойники… Найди кто из них это кольцо, не удержался бы…
Услышав эти слова, Лета вскипела:
- Бабушка! Вот и Зар тоже говорил «он не мог, это не он»… Кто «он»? Что вообще всё это значит?
- Не слушай старую, заговариваюсь с горя, нам с этих слов никакой пользы нет. Ох, и ведь во всей деревне никого не осталось, кто мог бы помочь, припугнуть…
- Припугнуть кого?
- Помнишь, Зар в лесу капкан находил? Это их же происки. Чужаки это. Мешаем мы им беззаконить в Лесу, вот они нам и мстят. Всё денег хотят загрести, шкуры, мех продавая. И нет бы, честной охотой промышлять, а то ведь и по Лесу побегать им лень. Вот и ищут способ ничего не делая зверьём раздобыться. И ведь как ловко подгадали – все охотники в Лесу, припугнуть их некому. Вот беда-то, что же делать?.. Чу, слышь?! – встревожилась Вея. – Идёт кто-то, шаг тяжёлый, недобрый… Отойди от двери, – оттащила бабушка Лету к себе за спину, а сама взяла в руки ухват.
Чуть позже и Лета услышала, как, прогибаясь, скрипят половицы в сенях. Дверь распахнулась, и в избу шагнул мужчина в тёмном оборванном плаще с арбалетом за плечами, по его щеке красной полосой тянулся шрам. Наглым взглядом он пошарил по стенам, потолку и остановил его на бабушке Вее.
- Весело же ты, старуха, меня встречаешь, – ухмыльнулся он, – что ж так, сразу за палку?
- Ты, чай, весна-красна, тебя весело встречать-то? – недобро усмехнулась в ответ Вея, сурово глядя на нежданного гостя. В этот миг Лета увидела, что бабушка бывает не только ласковой, но и грозной. – Да тебя не с палкою, а палкою встречать надо, чтоб неповадно было!..
- Ну-ну, бабуля, – успокаивающе поднял ладони вошедший, – я с миром пришёл, или как там у вас говорится… Короче, главарь мой родных того мальчишки к себе зовёт – договориться о выкупе.
- Ишь ты! О выкупе! – угрожающе-задорно заговорила Вея. – С каких это пор со Сторожей за хождение по Лесу выкуп берут? Не боишься, что самому расплачиваться придётся? Лесной Закон, ох, как такого не любит!..
- А ты меня не пугай, – ответил мужчина, явно струхнув: не ожидал таких слов от старушки, – всё по Закону по вашему. Он отказывается нам нашу вещь отдать.
- Уж и вашу? С каких это пор?
- А это уж наше дело.
- Ох, чую я неладное, чую, да и тебе пора. Али сына моего уж позабыл? Позабыл, как он тебя угостил? – Вея указала на шрам.
- Не твоё дело, – отрезал вошедший, – а сын твой сейчас далеко, не поможет.
- Не сын, так Лес поможет, – перебила его бабушка, – зря вы опять сюда сунулись. Отдали бы парнишку подобру-поздорову…
- Не мне решать, – отрезал мужчина, а глаза его нерешительно забегали.
Бабушка Вея, тем временем, тряхнула головой, поправила платок и сделалась ещё величественнее.
- Что же, – сказала она, – идти надо, так пойду. Собираться особо нечего, хоть сейчас.
- Стой! Погоди, старуха! Вижу, задумала ты что-то, не пойдёшь никуда, – окончательно растерялся вошедший. – Вот, девчонка пусть идёт.
- Девочку не трожь! – вступилась Вея. – Не наша она, не знает ничего, в Лесу заблудится.
- Ничего, – усмехнулся он, утраченное самообладание начало потихоньку возвращаться, – не заблудится.
- И правда, бабушка, я пойду, – выступила вперёд Лета. – Я всё узнаю и вернусь, я скоро, а.., – она взглянула на Вею, без слов продолжая: «…а ты пока сделай, придумай что-нибудь! Народ собери или что…»
Но мужчина догадался.
- И не вздумай, бабка, шутки шутить. А то ведь мы шуток-то не понимаем. Враз отправим твоего мальчишку в болото, если заявится к нам кто незваный. Смотри! – пригрозил он.
Бабушка ответила ему взглядом, мрачным, как ненастный предгрозовой вечер, но промолчала.
Уже больше часа Лета шла за молчаливо маячившей впереди сутулой спиной с арбалетом. Она старалась примечать путь и запоминать, где и куда свернуть. Но, то ли потому что она очень боялась забыть, то ли потому что рядом не было Зара, который умел обращать внимание на сущие мелочи, делая из них путеводные вехи, в голове у девочки всё смешалось, и было весьма смутное представление о том, где они находятся.
Наконец, впереди показалась маленькая бревенчатая избушка, рядом с которой был погреб – наполовину вкопанное в землю строение. Мужчина с арбалетом со всего маху ударил плечом в дверь, она противно взвизгнула, с силой распахнулась и, ударившись обо что-то в избе, отскочила и чуть не сшибла Лету с порога. Девочка потёрла ушибленное плечо, вошла и с мстительной злостью захлопнула дверь. Создавалось такое ощущение, будто сама избушка настроена не слишком дружелюбно ко всему, что не по нраву её обитателям. В избушке было ещё двое. Лете сразу бросилось в глаза: одеты они не по-лесному. Когда она в избе у Веи увидела одного, его непонятного цвета оборванный плащ, короткая рубашка, штаны и ботинки не так обращали на себя внимание, как сейчас. Ведь в одной избушке их было трое. Один из них был одет почище и чуть лучше, наверно, он у них главный. Он и начал разговор.
- Ты кого привёл, Кум?! Она же девчонка совсем, ничего не смыслит, на что она нам?
- Погоди орать. Бабуля у пацана больно боевая оказалась, побоялся, как бы она чего не выкинула. Ну ты подумай, Хан, пацан-то сын того самого охотника, который мне… – он провёл пальцем по шраму.
- Значит, сын? – Хан, сунув руки в карманы, прошёлся по избе. – Надо думать, второй, тот, вроде, был белобрысый.
- Надо думать, – кивнул Кум, – а я ещё удивился, откуда он нас знает? Не забыл, видать.
- Не забыл, – усмехнулся Хан, – пацан – малый неглупый… В отличие от этой, – он вновь повернулся к Лете, которая в ответ на столь нелестное высказывание поджала губы и хмыкнула. Она не слишком вслушивалась в их разговор, думала, где может быть Зар, лишь последние слова она хорошо расслышала.
- Так это нам на руку, – рассудительно заметил Кум, – запомнить то, что мы ей скажем, сможет. А больше нам и  не надо.
- А ведь дело говорит, да, Молчун? – обратился главарь к третьему человеку, который был пониже их и всё время молчал.
В ответ на слова Хана Молчун ухмыльнулся.
- Ладно, чего тянуть, – Хан подошёл к Лете, – слушай и запоминай. Мы отпустим пацана только в обмен на свирель этой вашей Берегини. И принесёшь её нам ты. Сюда. Ты теперь знаешь, где нас найти. А если придёт кто незваный и без свирели, – он развёл руками, – нашей вины в случившейся беде не будет. Понятно?
- Понятно, – исподлобья глядя на них, презрительно процедила Лета.
- Ух ты, – удивился Кум, – а девочка-то оборзела. Смотри, дорогуша, посадим тебя вместе с твоим дружком…
- Напугали! – фыркнула Лета. – Никуда вы меня не посадите. А кто вернётся и передаст ваши требования? А?
- Смотри-ка, – Хан переглянулся с Молчуном, – девчонка-то не так уж глупа. Тем лучше. А теперь иди, откуда пришла.
- Уйду. Как только увижу, что Зар жив и здоров. Вдруг вы его уже в болото кинули, а я вам тут что, свирели носить буду? – спокойно заявила Лета, скрестив руки на груди.
- А не много ли ты… – угрожающе начал Кум, но Хан его перебил.
- Тише, Кум, пусть. Молчун, проводи гостью к окошку.
Молчун, кивнув, вышел, любезно предоставив Лете вновь бороться со своенравной дверью. Когда девочка, получив ещё пару-тройку синяков, наконец, выбралась из избы, он взмахом руки подозвал её к маленькому оконцу в стене погреба. Лета осторожно подошла, увидела в глубине строения уныло сидящего Зара со связанными руками и кинулась к оконцу:
- Зар!
Но на её пути непостижимым образом возник Молчун и невозмутимо сказал:
- Говорить разрешения не было.
Лета задохнулась от возмущения и даже не нашла, что сказать. Просто повернулась и зашагала обратно в Лес.
- Обнаглевшие разбойники… подлые обманщики, чтоб им провалиться! – ворчала она, раздвигая цепкие ветви.
Но на первой же развилке Лета остановилась в нерешительности. Она поняла, что совершенно не знает, где находится и куда идти. Девочка прислонилась спиной к шершавому стволу сосны и устало сползла вниз.
- Какая же я дура, – уныло проговорила она, – у меня в сумке есть нож (она захватила с собой сумку Зара), надо было делать зарубки, по ним бы и вернулась.
А в Лес уже заглянул рыжий вечер. Он сгустил тени и успокоил ветер. Немного отдохнув, Лета наугад выбрала тропу и двинулась по ней, оставляя небольшие метки на деревьях. Но тропа становилась всё незаметнее и вскоре совсем пропала. Тогда Лета решила попробовать другой способ. «Так, в какую сторону мы шли туда?.. Кажется, на запад… Значит, обратно надо на восток. Мох на деревьях растёт с северной стороны, а восток вроде справа…» Она определила, в какую сторону пойти, но не решалась взять и шагнуть в огромный и неизведанный  лесной простор. Лета вспомнила слова Зара, произнесённые перед их первым походом в Лес: «Тебе лучше вообще не сходить с тропы. НИКОГДА». «Эх, Зар, если бы я знала, что когда-нибудь окажусь в Лесу одна, я бы слушала тебя внимательней и не заблудилась бы, – грустно подумала девочка. – Я оказалась плохой ученицей, столько раз нарушала твои запреты. Придётся нарушить ещё раз».
Глубоко вздохнув, она сделала шаг и тут же замерла. Потому что из густеющих лесных сумерек раздался звонкий голос:
- Стой, где стоишь, незнакомка. Отвечай, кто ты и что тебе нужно в Лесу.

Глава 6. Тайны раскрываются

Лета почувствовала, как по коже поползли мурашки – от страха или радости, она не могла сказать. Но надо было что-то делать, а что?! И внезапно в памяти всплыло: «Если вдруг, конечно, не допусти Берегиня, одна окажешься в Лесу…» В сотый раз за вечер вспомнив Зара, на этот раз с благодарностью, Лета дрожащим голосом произнесла:
- Все мы под кровом Леса. Я – его гость. Если ты Сторож Леса, будь радушным хозяином, если гость – будем друзьями, если чужой – уходи прочь.
За ближайшим кустом кто-то удивлённо присвистнул, и из шороха ветвей вышли двое – мальчик и девочка. На девочку упал луч закатного света, и Лета сначала разглядела её – с ореховыми глазами, черными вьющимися волосами дивной густоты – Лете на зависть, – заплетёнными в две косы, с тонко отточенными скулами и любопытным взглядом. Одета она была совсем как мальчишка: рубаха, штаны до щиколоток, плетёнки, но у рубахи не было рукавов, и взору открывались облупленные загорелые плечи.
- Здравствуй. Меня зовут Стриж, – просто сказала девочка. – А кто ты и откуда знаешь Лесной Закон? Ты не похожа на Сторожа.
- З-здравствуйте, – с опаской покосившись на мальчика, всё ещё стоявшего в тени, проговорила Лета, – меня зовут Лета, я приезжая, я заблудилась. А из Закона я и знаю-то всего пару…
- Как? Лета?! – внезапно шагнул вперёд мальчик. – Так, кажется, звали девочку, что приехала в тот вечер. У кого ты живешь?
- В общем-то, у бабушки Веи… – начала Лета, перевела взгляд на незнакомца и ахнула.
Его глаза! Она точно их где-то видела! Ярко-серые, серьёзные и насмешливые, только вдобавок ещё не слишком ласковые… или желавшие такими казаться.
- Точно, – кивнул незнакомец, – тогда ты должна знать Зара. Знаешь? – Лета ошарашенно кивнула.
Я его старший брат Вель.
- Какое-то время Лета просто стояла и хлопала глазами, пытаясь осознать услышанное. Потом изумлённо спросила:
- У Зара есть старший брат?
- Он тебе не говорил? – удивилась в ответ Стриж, но Вель перебил её.
- Ясно. Я бы тоже не сказал, нам нечем хвастать перед Матерью-Берегиней, мы часто ссоримся. После того, как ты приехала, мы снова поссорились, и я ушёл.
«Ушёл… Ухожу…» Эти слова что-то напомнили Лете, и она догадалась:
- Так это был не сон! Ночью я проснулась и слышала, как кто-то ссорится. Потом один ушёл, а другой остался. Так это были вы! Как я раньше не догадалась – дверь хлопнула так близко!
- Значит, ты видела, как мы поссорились? – нахмурился Вель.
- Нет, я только слышала. Я ночевала в избе Сулы, а окно было открыто.
- Ясно, – он закусил губы и задумался, позже лицо его посветлело от внезапной догадки. – Видишь, Стриж,– торжествующе обратился он к своей спутнице, – я оказался прав. Тогда он наверняка был с ней. Зар ведь брал тебя с собой в Лес, верно? – повернулся он к Лете.
- Ну… да, пару раз, включая сегодняшний.
- Припомни, это было, – Стриж переглянулась с Велем, – дня три назад. Может, он говорил тебе, что вы зашли на чужие земли и надо поскорее уйти отсюда или что-то такое?
Лета припомнила и догадалась ещё кое о чём. Всё непонятное начинало проясняться.
- Да, было такое. И я видела вас, точнее, ваши ноги, и слышала, как вы спорите, ушли мы или нет. А мы лежали под кустом воле тропы и ждали, когда вы уйдёте, – застенчиво призналась девочка.
- Вот видишь, – снова повторил Вель.
- Вижу, – раздражённо бросила ему Стриж, – что твой брат снова нас перехитрил.- Между прочим, он неплохой Сторож.
- Он?! – насмешливо переспросил Вель, недоверчиво хмыкнул, но поспешил заговорить о другом. – Но почему ты на ночь глядя оказалась одна в Лесу? Этот… «неплохой Сторож» умудрился потерять тебя?
Лета опустила глаза.
- Нет, – тихо проговорила она, – нет… Зар, он… он попал в беду… Всё началось с серебряного кольца… В общем, его поймали чужаки и требуют за него выкуп – свирель Берегини. А я шла от их избушки в деревню и заблудилась.
- Его поймали?! – Вель схватил Лету за плечи, встряхнул. – Из-за кольца?! Нет, этого не может быть, слышишь?! Он бы не попался так глупо! О Берегиня, это же я! Я потерял кольцо неделю назад! Я потерял, а они нашли… Но он не мог, нет!
Бабушка и Зар тоже говорили: «Он не мог!» Лета поняла, они знали, что кольцо у Веля и не верили, что он мог предать. Так вот что отдал ему Зар тогда ночью… Вот что по праву его… Кольцо Берегини.
- Ну… вообще-то… это я во всём виновата, – призналась Лета, – я нашла кольцо, взяла его, но Зар оттолкнул меня и сам попал в ловушку.
- Вот теперь я верю, – вмиг успокоился Вель, – это в духе моего братца – выручить из беды кого-то, чтобы самому в неё угодить. А додуматься, что от него в этом случае было бы куда больше пользы, чем от тебя, ума не хватило.
- Почему ты так говоришь о нём?! – обиделась Лета. – Он же твой брат!
- Да с ним невозможно ладить! – воскликнул Вель и оскорблённо отвернулся.
- Подумай сама, – спокойно продолжила Стриж, – разве ты никогда на него не злилась? Разве он не надоедал тебе беспрестанными советами? Я понимаю Веля. И вообще удивляюсь, как он не ушёл раньше. Я никогда не ладила с Заром. Он слишком заботлив и слишком опекает всех – меня, Веля, Вею. А ещё он постоянно оказывается прав. Во всём. Разве это не раздражает? Вот Вель и ушёл к нам на участок. Я и кое-кто их моих родственников сейчас живём прямо в Лесу и…
- Бабушка знает? – резко обернулся Вель.
- Знает. Я рассказала ей всё. А потом пришёл один из чужаков и велел мне идти к их главарю, чтобы договориться о выкупе, – проговорила Лета.
- О выкупе… – усмехнулся Вель, – а почему пошла ты, а не бабушка?
- Бабушка Вея напугала чужака. Он решил, что, приди сама бабушка к ним, она что-нибудь устроит. Вот и велел идти мне.
- Бабушка у нас ещё ого-го, – улыбнулся Вель, и в этот миг он так напомнил Лете Зара! Только вот ростом чуть выше да волосы тёмные. Но вскоре улыбка сошла с его лица, взгляд вновь стал быстрым и цепким.
- Значит, бабушка ещё не знает, какой назначили выкуп… – задумался он, – сейчас надо найти место для ночлега, а там решим, что делать. Идём, – Вель повернулся, но Лета не сдвинулась с места.
- Ты поможешь нам? – с надеждой спросила она.
Вель обернулся, и во взгляде его светилось недоумение.
- Глупый вопрос, – ответил он, – если я не лажу с ним, это не значит, что я не считаю его братом. Но только, чур, ему не слова, что я принимал участие во всём этом.
- Я с вами, – заявила Стриж, – у нас в Лесу родню не бросают.
Родню?
- Я прихожусь им троюродной тёткой по отцу, – весело улыбнулась Стриж. – Да мы в Лесных Сторожах почти все друг другу родня.
«Да, – думала Лета, шагая вслед за Велем и уворачиваясь от хлещущих веток, – если бы мы в городе тоже знались с такой роднёй, не возникло бы вопроса, с кем меня оставить…»
Когда очередная ветвь ударила ей по лбу, оставив красную полосу, Лета не выдержала.
- Может, твой брат и бывает невыносим, но он хотя бы вежлив! – язвительно заявила она. 
- Я не виноват в том, что у него есть эта дурацкая привычка – обращаться со всеми так, будто они в Лесу впервые, – на ходу пожал плечами Вель.
«Хороша семейка», – мрачно подумала Лета.
- Слушай, Вель, а какое у тебя полное имя, – спросила Лета, когда уже стемнело, молчать стало страшновато и обида заметно поуменьшилась. – У вас в Лесу такие странные имена. Например, моё полное имя – Милета…
Было уже плохо видно, но Лета разглядела изумлённое выражение лица Веля.
- Милета?! – переспросил он.
- Да… А что такого? – с вызовом обратилась к нему Лета. – Зар, когда услышал, тоже удивился. Может, хоть ты скажешь, почему?
- Это лесное имя, – пояснила вместо него Стриж, – и значит оно «милая». Тебя назвали лесным именем, но ты не из Леса, и это странно… А у меня вот одно имя, и полное, и краткое – Стриж.
- Тебе подходит, – кивнула Лета. – Вель, так что с твоим именем?
- Да всё просто. Полностью – Велий, что на древнем языке значит «старший», – неохотно пояснил Вель, – только и всего, особой выдумки нет.
- Ну, не скажи, – улыбнулась Стриж. – Их отца зовут Велизар, понимаешь? «Вель-и-Зар». Здорово придумано, правда?
- Велизар… это значит… значит «великий свет»? Он что, герой? – удивилась Лета.
- Почему герой? – удивился в ответ Вель. – Да, он искусный охотник, но герой-то здесь при чём?
- Как же… такое имя, – смутилась Лета.
Вель обречённо вздохнул и переглянулся со Стриж.
- Имя даётся человеку при рождении, ясно тебе? И иногда его дают как бы на вырост. Чтобы человек соответствовал своему имени. Теперь ты поняла?
- Поняла, – недовольно буркнула Лета: ей снова дали понять, что она в лесной жизни ничего не смыслит.
- Заночуем здесь, – в конце концов становился Вель, когда на небе уже замерцали звёзды, – так, ты сиди тут и ни шагу в сторону, – сказал он Лете, – не хватало ещё искать тебя в темноте. А мы со Стриж пока костёр разведём.
Лета хотела было возразить, что и она может им помочь, но Вель уже ушёл, лишь голос его пронизывал густую тишину:
-иЭй, Стриж! Я иду за дровами, а ты за водой… ну и что, что уже начала собирать хворост, бросай и иди искать воду…
…Костёр потрескивал и гудел, как ветер в печной трубе. Ужин приготовлен и съеден. Молчание окутало ребят, незаметно подкрались заветные мысли и сон. Вдруг Стриж поднялась на ноги.
- Совсем засиделась, усну сейчас, – зевнула она, – ладно, вы сидите, а я пойду к Вее, посоветуюсь.
- А почему ты? – возмутился, подойдя к ней, Вель. – Почему не я?
- А потому, что я так хочу, – заявила она. – Думаешь, я заблужусь в ночном Лесу? Не дождёшься. К тому же, я по твоей милости три дня дома не была. Пора бы уж и появиться. Спокойной ночи, – ещё раз напоследок зевнула Стриж и пропала из виду.
Только сейчас, когда костёр хорошо освещал Веля, Лета заметила, что он сильно хромает.
- Что у тебя с ногой? – встревожилась она.
- Это уже давно… – неохотно начал Вель. – Мне было десять лет, когда я попал в капкан и сломал ногу. Она неправильно срослась и… бабушка и Зар сделали всё, что могли… Да, и Зар, – ответил он на удивлённый взгляд Леты, – он умеет лечить. Мне даже кажется, что, если бы не он, я вообще не смог бы ходить. А теперь я уж привык к увечью.
- Постой-ка… – соображала Лета, – недавно Зар вернулся из Леса просто в бешенстве. Никогда его таким не видела. Он ворвался в избу, швырнул на пол капкан и начал кричать, что это снова они, а он ничего не может сделать… Значит, эти чужаки те самые, из-за которых ты хромаешь?
- Значит, да, – Вель так стиснул пальцы, что они хрустнули.
- Но Зар был просто в ярости, – задумчиво продолжала Лета, – и теперь я понимаю, почему. Вель, он же…
- Ложись спать, – перебил её Вель, – иначе завтра будешь сонная, как осенняя муха.
Лета легла, укрывшись ветровкой Зара и размышляя, как же странно устроен мир… Два брата: первый, когда улыбнётся, точь-в-точь второй, а второй, если дело действительно худо, может разъяриться похуже первого. Такие разные, но так похожие друг на друга.

Глава 7. Тайник и ключ

- Вставай, тебе говорят, сколько можно дрыхнуть! Ещё немного, и солнце будет в зените! Да так можно всё, что угодно проспать! – услышала Лета и почувствовала, что её кто-то тормошит.
Она кое-как открыла глаза и села, часто моргая от яркого света. Напротив, заново заплетая косы, преспокойно сидела Стриж. Ни следа усталости не было на её лице – словно всю ночь была здесь и спала, а не бродила по Лесу.
Вдруг к Лете подошёл Вель и выплеснул ей в лицо пригоршню холодной воды. Девочка застыла от неожиданности, широко раскрыв глаза со слипшимися ресницами. Сонливость как рукой сняло.
- Ты… ты чего?! – наконец, проговорила она, глядя на Веля.
- Ну надо же тебя как-то разбудить, – спокойно отозвался он. – А то будешь весь день зевать. А нам зевать некогда. Верно, Стриж? – проходя мимо, он дёрнул девочку за заплетённую косу.
- Верно, Вель, – ответила она и, неожиданно легко вскочив на ноги, отвесила ему подзатыльник.
- Стриж, так ты побывала у бабушки? Что она сказала? – вытерев  лицо, тут же спросила Лета.
- Велела нам искать свирель. А она пока будет пытаться по-другому спасти Зара, – проговорила Стриж, снова усаживаясь.
- А где её искать, эту свирель? – сникла Лета.
- Тайну знает Старейшина рода. Он приходится мне дедом по отцу, а Велю с Заром, считай, прадедом. Он живёт в деревне старейшин. Отсюда – треть дня пути. Но не слишком лёгкого, – многозначительно сказала Стриж.
- Что, такой опасный путь? – испугалась Лета.
- Нет, не опасный, – Вель в ожидании помощи взглянул на Стриж, но она сделала вид, что не заметила этого, и ему пришлось самому подбирать слова, – просто… нелёгкий.
- Так идёмте, чего мы ждём? – воскликнула Лета.
- Вообще-то мы ждали тебя, – ядовито высказался Вель, – была бы моя воля, я бы разбудил тебя, как только сам встал. Благодари Стриж за сладкий сон. И раз уж ты соизволила проснуться, то мы можем идти.
Опять Лес, опять тропы, шершавые стволы деревьев, тенёта из трав, бесконечно тянущиеся вокруг. Идти, слушать, как ветер разносит твои шаги по лесным покоям, и молчать – так могли только Зар и Вель, да и то не в настроении. Лета не обладала этим искусством, которое заключалось не то в понимании друг друга без слов, не то в простой неразговорчивости. Стриж тоже была не прочь поболтать и уже полдороги с удовольствием разъясняла новой знакомой тонкости лесного родства. Но разве это правильно, когда двое разговаривают, а третий идёт рядом и мрачно озирается вокруг? И вот Лета, улучив мгновенье, обратилась к Велю:
- Слушай, Вель, а почему бабушка Вея живёт одна? Где ваш дедушка? Тоже в Лесу?
Вель замедлил шаги и обернулся. Он почему-то выглядел виноватым и каким-то очень понимающим.
- Он… погиб на охоте. Восемь лет назад. Даже не на охоте, а просто в Лесу. Прямо на него выскочила из-за куста разъярённая кабаниха, летом… По Лесу бродили чужаки, ранили её, вот она и… Ведь летом у всех зверей детёныши, мы редко охотимся в это время.
Брови Леты растерянно взлетели вверх.
- Ой… прости, я… я всё время лезу не в своё дело…
- Да ничего, – Вель отвернулся и вновь двинулся вперёд.
Лета беспомощно оглянулась на Стриж, та лишь молча развела руками: сама виновата. Остальная дорога прошла в полном безмолвии. Вдруг Вель остановился – так внезапно, что Лета, задумавшись, натолкнулась на него. Вель в ответ недовольно взглянул на неё, сведя брови.
- Ой, извини… А что там? – полюбопытствовала Лета, заглянув вперёд через его плечо.
А там была густая трава. И никакой тропы. Она просто обрубалась, не исчезала постепенно, а именно обрубалась. Под ногами у Веля ещё была утоптанная земля, а уже через вершок начиналось глухое бездорожье. Близ тропы росла изогнутая сосна.
- А что, мы уже пришли? – удивилась Лета.
- Пришли! – фыркнул Вель. – Молчи уж, не мешай, начинается самое сложное. Как ты думаешь, Стриж, это то место?
- Думаю, да, – кивнула девочка. – А ты знаешь слова?
- Слова-то я знаю, – задумчиво проговорил Вель, – но сам никогда не открывал пути. Не знаю, как это делается.
- Я тоже, – мрачно вздохнула Стриж.
- Я вижу, мне никто ничего объяснять, как всегда, не собирается, – надулась Лета.
Вель и Стриж как-то странно посмотрели на неё.
 - Надо будет, сама поймёшь, – проговорил, наконец, Вель, – не мешай, тебе сказано. Так, Стриж, давай вспоминать…
И он вместе с девочкой произнёс такие слова:
- Двенадцать рек перейди, обернувшись к югу. И путь открыт, если знаешь, куда идти.
- Я помню, – сказала Стриж, – что отец отмерял шаги, значит, перейти двенадцать рек – это сделать двенадцать шагов. А вот при чём здесь реки?
- Реки? – задумался Вель. – Реки нужно назвать. Это, наверно, тайные слова, открывающие путь. Попробуем?
Стриж кивнула.
Вель повернулся направо и начал отмерять шаги, произнося при этом что-то неразборчивое, Лета смогла расслышать только «Березнянка», «Тихоструя» и «Журчея», – последнее, конечно, он проговорил внятно и громко. Остановился он на небольшой  стёжке, ведущей на тропу, по которой они пришли.
- Туда? – волнуясь, обратился Вель к Стриж.
Та неопределённо пожала плечами.
- Посмотрим, – решил он, – идём.
Они шли, шли и шли… Лета перестала смотреть вокруг, опустила голову и размышляла, что сейчас делает Зар, сидя в погребе, о чём он думает… и снова наткнулась на впереди идущего. На этот раз им оказалась Стриж. Лета в непонимании взглянула вперёд. 
- Мы сделали круг, – спокойно, даже чересчур, произнёс Вель. – Подошли с другой стороны.
Перед ними снова обрубалась тропа и извилиной выгибалась сосна.
- Попробуем ещё, – не спросил, а утвердительно проговорил Вель. – Может, мы пропустили поворот.
Снова, шаг за шагом по тропе, только на этот раз все трое беспокойно крутили головами по сторонам. Но ни малейшего намёка на развилку не было. Они вновь вернулись к сосне, в изгибе которой теперь словно проглядывала ехидство. Вель присел на корточки.
- Надо подумать, – глухо произнёс он.
Через некоторое время полного молчания Вель вдруг резко вскинул голову.
- Я ещё кое-что вспомнил, Стриж, – возбуждённо сказал он, а в глазах его вспыхивали солнечные блики. – Подсказка!
Стриж оживлённо вскочила на ноги.
- Конечно! – воскликнула она. – Надо же было мне забыть о ней, не память, а решето! Как там говорится?..
И Лета услышала престранные строки:

                Не ищи под белой берёзой гриб-боровик,
                Не смотри, что на светлом небе ни тучки нет,
                Если утречком нет росы – жди грозы в обед,
                И отыщешь ты ключ, если знаешь, где сам тайник.

Но едва Вель и Стриж проговорили последние слова, лица их вытянулись – к ним пришло какое-то общее понимание.
- Обрадовались, – невесело усмехнулся мальчик, – а что нам это даёт? Ни слова не ясно.
- Ничего, – вздохнув, согласилась Стриж и снова присела, – думаем дальше.
- Думаем, – тихо пробормотала Лета, уткнувшись подбородком в ладонь, – загадка… точно загадка, – почти беззвучно рассуждала она, водя пальцем по сосновой коре, – а где отгадка?.. Не ищи под берёзой… не ищи что-то там, где его нет… А как узнать, где оно есть? Если знаешь, где тайник… тайник, отгадка… ключ. Ключ – это то, что ищут. А мы ищем путь, а тайник… тайник – то, что скрыто – деревня. Если знаешь, где искать деревню, найдёшь и путь… Чушь какая-то. Чушь… – Лета обвела пальцем неровность на коре. – Снова круг… – потом она задумчиво начал очерчивать круг в другую сторону, но на полпути палец наткнулся на какую-то бороздочку и свернул влево, вырисовывая новый затейливый узор, – не круг, – почему-то удивилась она. – Если знаешь, где искать… Я поняла! – вдруг закричала она. – Я отгадала!
Вель и Стриж взглянули на неё, как на сумасшедшую.
- Не ори, – мрачно высказался Вель, – ты в Лесу, а не на городской площади. Лес тишину любит.
- Но я же знаю! Слушайте! В какой стороне от Лесных Сторожей деревня старейшин?
Прямо на север, – без особой охоты ответила Стриж, недоумённо поглядывая на Лету.
- Вот! А мы идём почти на юг! Мы недавно сильно свернули! Если знаешь, куда идти!.. Значит, надо выйти на эту, главную тропу и идти назад! Там должен открыться путь!
    Стриж нерешительно взглянула на друга:
- Может, она права?
Вель опустил глаза, что-то соображая, потом поднялся на ноги.
- Идём, – сказал он и обратился к Лете, – а ты не такая уж и бестолковая.
- Неужели! – фыркнула она. – Представь себе, ты не первый, кто это заметил.
- Давай, давай, шагай, – легонько подтолкнул Лету Вель, – смотри, не вообрази о себе невесть что. Отгадала и отгадала, что ж теперь?..
Через некоторое время им и вправду встретилась новая развилка.
- Клянусь Лесом! – возбуждённо воскликнул Вель. – Раньше её не было!
- Значит, мы нашли путь, – прошептала Стриж.
Все трое радостно переглянулись и поспешили к своей цели. После долгого и сосредоточенного шагания в неизвестность среди лесного гама вдруг отчётливо прозвучало:
- Стойте, путники, – Вель и девочки вздрогнули и остановились, – отвечайте, кто вы и что вам нужно в деревне старейшин?
- Я – Вель, Велизаров сын. Все мы под кровом Леса. Я – его Сторож, со мной ещё один Сторож и гость. Если ты Сторож Леса, будь радушным хозяином, если гость – будем друзьями, если чужой – уходи прочь, – проговорил Вель и добавил, – нам нужно поговорить со старейшинами.
- Хорошо, – произнёс неизвестно откуда появившийся юноша, – следуйте за мной, – и он повёл их дальше по тропе.
- Послушай, – озадаченно обратилась Стриж к провожатому, – почему охраняются подходы к деревне? По-моему, раньше было достаточно загадки пути.
- Чужаки, – ответил юноша, не оборачиваясь, – они не знают о пути, но не так давно их видели неподалёку. И было решено увеличить охрану.
Вскоре вошли в деревню – она была меньше и тише, чем Лесные Сторожа. Да здесь как-то и не хотелось шуметь, каким-то священным духом веяло от ухоженных добротных бревенчатых срубов, от величавых вековых деревьев – берёз, сосен, тополей, которые были раскиданы по деревне, укрывая её во всеобщей огромной тени. Скорее всего, это был не Лес на земле деревни, а сама деревня находилась во владениях Леса, милостиво принявшего у себя людей.
- Деревня была построена меж семи берёз, – шепнул Лете Вель, точно прочитав её мысли, – говорят, они растут до сих пор.
Лета изумлённо взглянула на него. Это Зар иногда любил рассказывать, что откуда взялось и почему так называется. А тут Вель – надо же! – с явной охотой, можно даже сказать, без какой бы то ни было насмешки… странно…
Внезапно дома расступились, словно встав в хоровод, внутри которого оказалась зелёная поляна. На поляне полукругом располагались лавки, среди которых возвышался престол, вырубленных из цельного дубового ствола. Дерево, послужившее для его создания, видимо, на этом самом месте и росло, потому что корни его по-прежнему крепко держались за землю.
- В этот дуб ударила молния, после чего из него и вырубили этот престол, – снова раздался шёпот Веля у Леты над ухом.
На лавках сидели старейшины, – от совершенно седых до пепельноволосых,– и оживлённо о чём-то разговаривали. На дубовом престоле восседал главный из них – Старейшина рода. Это был высокий худой старик с бородой по пояс и мохнатыми бровями. Он увлечённо о чём-то беседовал с соседом и покачивал головой в знак удивления. Но вот к нему подошёл юноша-провожатый, поклонился и что-то сказал, указав назад. Увидев гостей, старейшины замолчали и чинно выпрямились.
Пока подходили к старейшинам, Вель тихо сообщил Лете:
- Просить будешь ты.
- Я?! – ужаснулась она. – Но я не знаю, что говорить!
- Что есть, то и говори. Ты же ищешь свирель, мы только помогаем. Сначала надо поклониться. Сделаешь, как мы.
До дубового престола оставалось не более пяти шагов, когда они остановились. Вель и Стриж, а за ними и Лета присели на одно колено, а затем выпрямились. Дрожащим голосом Лета начала:
- Здравствуй, Старейшина рода. Мы, – последовал ощутимый толчок от Веля, – я пришла просить помощи. Я – гость Леса. По моей вине Зар, сын Велизара, попал в плен к чужакам. Они требуют выкуп – свирель Берегини. Все, кто мог помочь, ушли в Лес, и я не вижу другого выхода. Я прошу вас сказать, где спрятана свирель Берегини, – закончила она более твёрдо и с надеждой взглянула в лицо Старейшине.   
Старик задумался, опустив голову. Потом повернулся к соседу, тихо посоветовался с ним о чём-то, кивнул.
- Что ж, гостья Леса, – произнёс он, и Лета поразилась его не по-стариковски сильному голосу, – твой рассказ очень встревожил нас. Мы должны посоветоваться и решить.
Лета переглянулась с друзьями, и они отступили назад, где их уже ждал провожатый.
- Идёмте, – сказал он, – пока они думают, вы отдохнёте и поедите.
Уходя с поляны, Лета оглянулась. Ей показалось, что Старейшина провожал их взглядом. Но, обернувшись, девочка увидела, что он вновь увлечён беседой с соседом. И Лета вдруг почему-то вспомнила, что глаза у Старейшины рода ярко-серые. Как у Зара и его брата.

Глава 8. Испытание

- Сколько можно ждать!
Вель нетерпеливо прохаживался по избе из стороны в сторону, сопровождаемый скрипом половиц. Он тревожно кусал губы и до хруста сжимал и разжимал кулаки.
- Почему так долго?! Неужели это настолько сложный вопрос?!
Лета видела у него в глазах страх и отчаяние, которые мальчик изо всех сил пытался спрятать. Девочкам тоже было не по себе, а от беспрестанного мельтешения перед глазами хромающего Веля под унылый скрип пола и хруст пальцев становилось ещё хуже. Но Лета не решалась сказать об этом Велю. Вместо неё это сделала Стриж:
- Прекрати метаться, как загнанный зверь! В глазах от тебя уже рябит! – сердито вспыхнула она.
- Ничего, потерпишь! – хмуро ответил Вель, поглядывая за окно, где Лес купался в последних отсветах заката.
Наконец, дверь распахнулась. Ожидая увидеть вновь юношу-провожатого, Вель подскочил к дверному проёму, но навстречу ему, нагнувшись, шагнул сам Старейшина рода. Вель удивлённо отошёл назад, Лета и Стриж поднялись.
- Извините, что заставил вас ждать, – звучно произнёс Старейшина, выпрямившись, и голос его мгновенно заполнил всю избу. – Но столь сложным был вопрос, что мы так и не нашли на него ответа, – ужас и непонимание отразились на лицах всех троих, а старик заговорил снова: – И мы решили: пусть рассудит сам Лес. Тебе, девочка, чтобы получить свирель, нужно будет завтра пройти лесное испытание, и в нём даже мы тебе не поможем. Великий Лес, Отец и Защитник, сам решает, кому доверить свои тайны. Ты согласна?
- Согласна, – и глазом не моргнув тут же ответила Лета, а внутри ледяными мурашками расползалось осознание безысходности: ей никогда не пройти лесного испытания…
И вдруг Вель рухнул на колени перед Старейшиной. Лета скорее поверила бы в то, что её родители знают Лесной Закон, чем в увиденное. А мальчик  между тем запрокинув голову и неотрывно глядя в лицо Старейшине, отчаявшись, тихо произнёс:
- Пожалуйста, прошу… Позвольте мне пройти испытание вместе с ней. Я обещал помогать ей.
Старейшина, казалось, ничуть не удивился этому и обратился к Стриж:
- Ты тоже хочешь к ним присоединиться?
- Да, – ответила она.
- Хорошо. Встань, Вель. Вы сможете пройти испытание втроём. Завтра утром за вами придут. Будьте готовы. Доброй ночи.
Девочки нестройно и ошеломлённо почти прошептали «Доброй ночи» вслед закрывающейся двери. Вель опустил голову, потом резко поднялся с пола, залез на печь и отвернулся к стене, не говоря ни слова.
Лета и Стриж с пониманием переглянулись и тоже начали укладываться спать.

Открыв глаза, Лета увидела, как Вель с сосредоточенным лицом ходит по избе. Было прохладно, но девочка понимала, что проснулась не от прохлады, а от какого-то внутреннего толчка. Как только Лета встала, её охватила дрожь, от озноба или вдобавок от чего-то ещё, она не могла сказать. Стриж уже сидела ни лавке. Умытая, причёсанная,  непривычно серьёзная – готовая ко всему. Вель, заметив, что Лета проснулась, не глядя на неё, произнёс:
- Завтрак на столе.
Лета поела, и все трое безмолвно стали ждать начала испытания. Наконец, за ними пришли. Лета не запомнила дороги, которой их вели. Огляделась она только, когда оказалась на месте.
- Вот, – сказал им юноша-провожатый, – идите прямо по этой тропе и постарайтесь добраться до цели. Ваше время истекает в полдень. Удачи вам.
Лета взглянула на тропу, которая через пять шагов обрывалась, потому что начиналось небольшое болотце.
- Но… как нам пройти, если тропы нет? – удивилась она.
- Это и есть испытание, – ответила Стриж. – Нужно доказать, что ты достойный сын Леса. Вель, что думаешь?
- Думаю, надо перебраться поверху, – Вель кивнул в сторону старых ив, растущих по ту и эту стороны болотца. – Это, конечно, будет нелегко, но…
Лета взглянула, на какой высоте сплетаются ветви двух деревьев, и у неё закружилась голова. Не ниже пожарной каланчи в Семиветрове, а она и до половины-то её никогда не добиралась – страшно.
- Стриж, ты первая, поможешь ей, – сказал Вель.
Стриж, как кошка, легко и быстро вскарабкалась на иву.
- Твоя очередь, – подтолкнул слабо сопротивляющуюся Лету Вель.
Она вздохнула и медленно, стараясь не смотреть вниз, полезла на дерево. Прошло немало времени, прежде чем Лета с помощью Стриж оказалась на нужной развилке. Тут она перевела дух и посмотрела вниз. Вель тоже начал подниматься, и когда он вновь запрокинул бледное лицо, у Леты по спине пробежали мурашки. Видно было, что повреждённая нога приносила ему невыносимую боль и отказывалась подчиняться. Но несмотря ни на что Вель всё же карабкался. Стриж перехватила сочувствующий взгляд Леты и предупредила:
- Если хочешь ему помочь, делай вид, что стараешься для себя. Он не выносит, если его считают нуждающимся в помощи. Во многом из-за этого они с Заром постоянно ссорятся.
Но когда Велю оставалось лишь взобраться на толстый сук, девочки не выдержали и вдвоём втащили его туда.
Стриж подождала, пока мальчик отдышится и выпрямилась. Расставив руки в стороны, она осторожно двинулась к концу ветви. Когда Стриж  добралась до места, где сук уже стал тонким и опасно согнулся под её весом, она перепрыгнула на соседнее дерево.
- Вы с ума сошли?! Мне никогда так не прыгнуть! – воскликнула потрясённая Лета.
- Посмотрим, – мрачно проговорил у неё за спиной Вель, – двигайся вперёд, я за тобой.
И Лета, и Вель выбрали более безопасный способ передвижения – приставными шагами на корточках.
- Стой, – через  некоторое время произнёс Вель, – встань во весь рост.
Лета кое-как выпрямилась, держась рукой за соседнюю ветку. Вель крикнул Стриж:
- Двоих удержишь?
Та неуверенно кивнула, и, прежде чем Лета успела что-то понять, Вель прошептал:
- За меня держись крепче. На счёт «три» прыгаем, – и обхватил её за талию. – Раз… два… три!
Пара быстрых шагов, толчок и движение в пустоте, где время и жизнь как будто остановились… Всё это уместилось в несколько мгновений, а потом Лета поняла, что на них летит ивовый ствол и крепко вцепилась  в первую попавшуюся ветку, ногами найдя ненадёжную гнущуюся опору. Мир вокруг снова наполнился звуком и светом, и оказалось, что Вель повис на одной руке и что-то ворчит себе под нос, а у неё самой в ушах всё ещё звенит отзвук собственного крика. Лета потрясла головой и увидела склонившуюся над ними Стриж.
- А ты справилась лучше, чем я думал. Зато я немного не рассчитал и слегка промахнулся, – пропыхтел Вель, поворачиваясь к Лете, – я, правда, испугался, что совсем оглохну, но дело того стоит.
- Вас оставить там ещё порассуждать или уже можно вытаскивать? – полюбопытствовала Стриж и протянула Лете руку.
С дерева они спустились довольно быстро, и тропа вновь повела их вперёд. Но тут же возникла новая забота – начался бурелом. Тут уже стало не до рассуждений, кому можно помогать, а кому нет. Вдруг Лета ощутила под ногой пустоту и, вскрикнув, съехала на дно странной обширной ложбины с обрывистыми краями. Здесь тоже лежали поваленные деревья, но не замшелые, а покрытые чем-то скользким и противным на вид. Вель, вместе со Стриж оказавшийся в этой ложбине, удивился:
- Да это никак ил? – и он понял. – Мы в старом русле реки. Но воды в нём нет с недавнего времени, странно…
- Уже нисколько, – спокойным голосом, выдававшим крайнее напряжение, произнесла Стриж, – я только что случайно пробила дыру в плотине, – она кивнула в сторону, – вода возвращается. 
- На другую сторону, быстро! – закричал Вель. – Стоит нам замешкаться и выбираться будем вплавь! Потеряем кучу времени!
Казалось бы, перейти русло небольшой лесной реки легко. Но, хотя русло и было неширокое, идти приходилось осторожно – ноги скользили по илу, и вдобавок очень быстро прибывала вода. Она дошла уже до середины лодыжки Леты, когда Вель и Стриж выбрались на берег и протянули ей  руки. Лета ухватилась за них и вдруг с ужасом поняла, что выбраться не может. Ремешок сандалий на одной ноге зацепился за сучок упавшего дерева, а вода всё прибывала…
- Я не могу вылезти, застряла! – отчаянно завопила Лета.
У Веля в руках мгновенно оказался лук со стрелой, натянув тетиву, он крикнул:
- Не двигайся!
Стрела, свистнув в воздухе, начисто отшибла тонкий сучок, и Лета наконец вскарабкалась на берег.
- Ух, – выдохнула она, разглядывая ногу и сандалий,– ты здорово стреляешь, ни царапинки нет.
- Удивительно, если бы было наоборот, – ответил Вель, – идём, нечего рассиживаться.
А впереди их поджидала развилка.
- Вот тебе раз, – присвистнул Вель. – Куда идти, если тропы одинаковые?
Обе тропинки и вправду заполонили растения с большими белыми шапками цветов.
- Но разница должна быть, – Стриж подошла к одной из троп, – знаете, мне кажется, чтобы пройти, надо будет сорвать эти цветы.  А так меня как будто что-то не пускает.
- Ну, надо, так надо, – Вель подошёл к другой тропе и протянул руку.
Стой! – вдруг закричала Лета и подбежала к нему. – Цветы точно одинаковые?
Вель присмотрелся и возликовал:
- Умница, Лета! Это болиголов, его нельзя рвать!
- Умница Зар, который всё это мне рассказал, – пробормотала Лета, сворачивая на другую тропу.
Но и здесь спокойной дороги не предвиделось. Вскоре тропа начала сильно петлять, а вокруг появились огромные колючки чертополоха.
- Осторожно, – предупредил Вель, – постарайтесь не зацепиться.
Лета прижала руки к груди и зашагала точно по ниточке, опасливо озираясь вокруг. Внезапно она услышала, как позади Стриж помянула болотных чертей – кажется, споткнулась – и тут же вскрикнула. Лета обернулась: Стриж зацепилась рубахой за колючку, и чертополох вокруг ожил – начал окружать её плотным кольцом. Лета, сама не ожидая от себя такой прыти, выхватила охотничий нож Зара, срезала растение, возникшее между ней и Стриж, срубила ветку за которую она зацепилась и дёрнула Стриж за руку:
- Бежим!
Бежать пришлось всем троим и довольно долго. Злобные чертополохи то и дело пытались их окружить и поймать, но друзья всё же вырвались из их колючих объятий. Как только колючки закончились, Вель рухнул на траву, держась за покалеченную ногу. Стриж, шипя от боли, вытащила из кожи тонкие иглы. А Лета, кое-как переведя дыхание, спросила:
- И… что… у вас в Лесу… и вправду есть… где-нибудь такие… живые чертополохи?
- Кое-где в чащах, – ответила Стриж, всё ещё морщась, – и то по своей воле они не оживают.
Вель поднялся с земли (теперь он хромал куда сильнее, чем обычно) и сказал:
- Надо идти. Солнце близится к полудню. Лес посветлел, скоро выйдем на открытое место.
За поворотом тропы их на самом деле ожидала поляна, частью устланная свежим сеном. А на другом её краю уже виднелись лавки и дубовый престол с восседавшими на них старейшинами.
- Мы… прошли его?! – обрадовалась Лета и, забыв обо всём, что было сил побежала через поляну.
- Нет, Лета!!! – крик Веля раненой птицей взметнулся ввысь.
Лета уже и сама поняла: что-то не так. Теряя опору под ногами, она взмахнула рукой, пытаясь удержаться. Под сеном оказалась яма-ловушка, и теперь Лета стояла на самом её краю, вот одна нога сорвалась, и…
Неожиданно подоспел Вель, схватил девочку за руку и попытался втащить обратно, но натруженная больная нога дрожала, грозя подломиться, и сил не хватало. Лета отчаянно пыталась выкарабкаться, цепляясь за всё – за корни, за землю. Совсем немного осталось, ещё чуть-чуть! И тут подбегавшая Стриж – второй раз за день – споткнулась. И вместо того, чтобы помочь Велю, несильно толкнула его в спину. Но этого малейшего толчка хватило, чтобы Вель утратил хрупкое равновесие, и все они втроём рухнули на дно ямы. Сверху вместе с ними упали ветви и клоки сена, оставив на месте их провала просторное оконце для солнечных лучей. Провалились… Провалились во всех смыслах слова. И виновата в этом она, Лета. От её глупости и самодовольства в Лесу одни несчастья! Как теперь спасти Зара? Как смотреть в глаза Велю, когда до свирели оставалось два шага, и она всё испортила?..
Но ни Вель, ни Стриж не сказали Лете ни слова. Вель сидел на корточках, закрыв лицо локтем, и, кажется, по подбородку его стекали слёзы. Лета знала, что больная нога тут ни при чём. От жалости за Веля и Зара, от огорчения, от сознания собственной вины она горько заплакала. Сверху им спустили верёвочную лестницу. Друзья выбрались из ямы, и яркое солнце ослепило их – грязных, усталых, поникших. И ничего вокруг не имело значения, кроме осознания сокрушительного провала.
- Вы не прошли испытания, – объявил Старейшина рода. – Лес не доверил вам тайны.
Все понимали, что спорить бесполезно. И только когда они уже стали уходить, Лета обернулась и тихо сказала:
- Но как же так?.. Зар ведь ваш правнук!
Но Старейшина рода лишь устало покачал головой в ответ:
- Таков Закон.