Глобализм на коммунистической основе

         «Призрак бродит по Европе»: империалистический Запад мечтает о глобализме. Купленные крупной буржуазией учёные Римского клуба спрогнозировали неизбежное его наступление, как когда-то гениальный Маркс предрёк неизбежность коммунизма во всём мире, а троцкисты разжигали пожар мировой революции.
         Таким образом, глобализм видится с двух противоположных идеологических позиций, либеральной и коммунистической.
         Либеральный мир это мир без границ, в том числе, без половых границ, а также это мир свободного рынка со свободным перемещением капитала, в том числе, человеческого капитала. В этом мире нет коллективизма, а есть только индивидуализм. В нём нет также государств. В сущности это анархоимпериализм во главе с трансолигархами транснациональных корпораций. Это глобальная олигархия как космополитическая система с олигархическим политическим кодом и сетевым социальным управлением. Частная собственность на средства производства определяет буржуазный экономический код данной глобальной системы. Мультикультурализм лёг в основу её культурного кода. Это национальный, религиозный и классовый мультикультурализм.
          Данный тип глобализма нельзя назвать системой, так как здесь нет единства, так сказать, социальных скреп, в поисках которых увяз современный Кремль.         
         Человечеству необходимо единство. Без единства глобальное множество людей – это либо скопление разрозненных групп, либо глобальный сброд. Когда множество едино, оно целостно и есть как нечто одно целое – система.
         В этой связи каждую социальную группу, общность можно рассматривать с точки зрения системного подхода. Полагая, что в основном люди объединяются в группы по национальному, религиозному и классовому признаку, можно каждое локальное общество и глобальное общество рассматривать как множество разных групп, общностей: ряд перечисления по одному качественно разных социальных групп или систем. При этом один индивид может входить в разные группы или относиться к разным общностям. И хотя мы можем подобно отцу системологии Бертоланфи сказать: системы всюду, глобальной системы мы здесь не найдём. Это царство плюрализма. Здесь множество не является одним единым: одним. И мы не можем сказать: одно есть многое. 
         Склонность людей группироваться по разным признакам ведёт к социальной неоднородности их множества. Так когда-то разделение труда привело к появлению таких социальных групп как скотоводы и земледельцы. Появление религий, в том числе, мировых вызвало существование религиозных группировок. Кроме того народы разделились по национальному признаку. Но если товарообмен, торговля связала ремесленников, земледельцев, скотоводов, купцов и ростовщиков-банкиров в одну экономическую систему, национальные и религиозные группировки остались разрозненными.
         Национальные, религиозные и классовые противоположности народов не нашли своего единства и толкнули народы к религиозному, национальному и классовому отчуждению, ведущему к борьбе. Без единства хрупкий мир между народами стал невозможен. Социальная система оказалась вне диалектики. Только враждуя, нации, религии и классы не развивались. Провозглашения к сотрудничеству не меняли сути дела. Идея глобализма не воплощалась в жизнь. При этом ни теистическая идея единства происхождения людей, сотворения их богом, ни биологическая  идея единого происхождения человека не приводили к миру.
         В общем, многогранный глобальный социальный раскол стал той проблемой, которую надлежало решить в теории и на практике. Данный социальный вызов или запрос призвал к поиску решений для ответа: вызвал социальную реакцию. Появились концепции атеизма, интернационализма и бесклассового общества. Они легли в основу теории научного коммунизма и соответствующей социальной практики.
         После Великой октябрьской социалистической революции в царской России появился первый опыт «строительства коммунизма» первоначально в одной отдельно взятой стране, как некий эксперимент. Производился прототип глобального коммунизма. Советское общество стало «единым заводом».
         Этот завод производил нового, «советского человека» и стремился к производству «человека коммунистического завтра». Управление «единым заводом» стремилось стереть границы  между городскими и сельскими жителями, между физическим и умственным трудом и др. Оно стремилось к всеобщему единству, называемому социальным равенством. Все люди должны были находиться в равном социальном положении. Это вело к уничтожению социальных страт и стратификации. Шло строительство мира без границ.
         Увы, своего завершения марксистский проект единого завода не получил. Дело было в том, что в конечном итоге он нацеливался на уничтожение противоположностей ради абсолютного единства, понимаемого как равенство, тождественность людей. Провозглашавший марксистскую диалектику проект сам не соблюдал такого её закона, как единство и борьба противоположностей. За равенством, тождеством  людей скрывалось стремление соблюдать закон тождества А есть А – формальную логику. Диалектическая же логика состояла из двух логик, формальной и кривой, допускала, что А есть А и что А не есть А (А есть Б).
         Диалектическая логика допускала тезисы: равенство есть равенство и равенство есть неравенство. Строя теорию справедливого (коммунистического) общества, в основе справедливости которого положено социальное равенство, теоретик не мог опираться на кривую логику, так как она предполагала появление теоретических ошибок. Применительно к экономике данное положение выражалось в запрете использования прибавочной стоимости при товарообмене. Ведь прибавочная стоимость нарушала равенство Т=Д=Т. То, что при этом исчезала мотивация прибавочного труда, а также мотивация самого товарообмена не принималось во внимание, так как на место товарообмена ставилось централизованное распределение благ между трудящимися вначале посредством продразвёрстки, затем - карточной системы.
         В обмен на карточку труженик получал потребительскую корзину или причитающуюся ему пайку, порцию. В результате должно было осуществиться пропорциональное распределение благ в обществе. Увы, казарменный или военный коммунизм в России просуществовал недолго. Новая экономическая политика (НЭП) большевиков возвестила о временном отступлении. Этот шаг был необходим, чтобы выиграть время и найти новые решения в научной теории коммунизма. В 1937 году раскулачивание возвестило о том, что с прибавочной стоимостью, погоней за прибылью, коммерческим расчётом в российской экономике покончено. Советское общество стало «единым заводом» по производству новой жизни и нового человека.  Производство человека, таким образом, клалось в основу производства жизни.
         Главным в производстве человека была идеология. С рождения человек должен был проникнуться идеей коммунизма, атеизма, интернационализма, равенства и братства всех людей. Все люди объявлялись духовными братьями и сестрами. Так вождь и учитель советского народа И.Сталин при обращении к нему при нападении фашистской Европы на СССР, сказал: «Братья и сестры…».
         Проникновение идеологии в массы обеспечивалось системой образования, воспитания. Духовному развитию человека придавалось колоссальное значение. При этом его материальное обеспечение принимало аскетический вид. Существовал некий эвдемонизм. Шла борьба с вещизмом при материализме и поклонении природе, что парадоксально.
         В общем, следует сказать, что общественное воспроизводство – это непрерывно возобновляемое производство жизни: человека и благ для его существования. При этом важен принципиальный смысл производства: благ для человека, или человек для благ, богатства. Капитал для человека, или человек для капитала.
         В общем, мы подошли к тому, что атеизм, интернационализм, коллективизм, равенство и братство это принципы, которые способствовали глобализации коммунистической системы. Они приводили к исчезновению религиозных и национальных групп, а также классов и соответствующих границ. Появлялись скрепы для глобализации. Множество людей представлялось одним единым множеством. Это множество было однородным, а не разнородным. Можно было говорить: одно есть единое многое. Это было царство монизма.
         Культ личности указывал, что политическим кодом в СССР был монархизм, всеобщий государственный найм, в свою очередь доказывал, что собственность на производительные силы в СССР - это государственная собственность, и государство один единственный субъект. Культурный код был также монистичным: кроме советской культуры официально ничего не было.
         Теперь следует сказать, что Перестройка СССР задумывалась партийной верхушкой во главе с Ю.Андроповым как конвергенция либерализма и коммунизма, плюрализма и монизма. На практике всё вылилось в переход от монизма к плюрализму.
         Когда в мире существовали две системы, монизм и плюрализм, мир был устойчив. После перестройки устойчивость исчезла. Либеральный глобализм приводит к многополюсному локализму. Начинается парад суверенитетов в глобальном масштабе. «Системы всюду», но нет системы систем.
         Представим на миг, что ряд разных стран это ряд разных товаров, не имеющий единства без золотого товара – универсального эквивалента. Это плюрализм без монизма. Из этого может следовать вывод о существовании необходимости в образце для всех стран, так сказать, для принципиального соизмерения, рейтинга. Подогнав все страны под этот образец, можно увидеть некий более-менее однородный ряд, свидетельствующий об унитаризме, монизме. При этом общее для всех не исключает особенность каждого.