Папка вернулся

Маринка, сеструха светкина, ну ты помнишь, она же родила-то рано. В девятнадцать, не больше. Работала какой-то секретуткой или писарем в местной тогда ещё милиции, что ли. Или в прокуратуре, я точно не помню.
Ну и это. Того самого. С начальником. Нет, он не противный был, и почти не старый. Трицон с чем-то. Ну, женатый, это само собой. Она фотку видела, всем рассказывала: мол, жена страшная, в кофте с плечами, с начёсом, фу. Распустила себя, сама виновата.
А начальник-то прям горит: роди мне, давай без гондона, ты ж моя сладенькая девочка, жить без тебя не могу, разведусь, поженимся.
А Маринка возьми, и забеременей. Просил же. И тут, короче, началось: шлюха, потаскуха, малолетка обоссанная, чтобы завтра заявление, только пикни кому, найду, разберусь, шалава конченная, пузом подловить хотела, да?

Уволилась, короче, она. Куда деваться-то? Пока ревела, пока думала, сроки для вакуума вышли. Да и вообще у неё там какие-то проблемы были, спайки, что ли. Или даже яичник вырезали, точно не скажу. Но врачи пугали, и, видимо, по делу.
Короче, родила она здоровенького мальчика. Ваще не в себя, прямо целиком в этого, в начальника: она-то чернявая, а пацан белёсенький, прям сметана.
Сестра-то ейная потом этому папаше-начальнику звонила, не знаю зачем. Наверное, Маринка просила, мол, отец же, плохо скрывать. Ну, дозвонилась, сказала: мол, так и так, сын у вас народился, три семьсот, писят два сантиметра, похож на вас.
А в трубке только и спросили: "А кто мать?"
Она и отечает: мол, Маринка же. А он ей: "Много вас тут таких маринок, не звоните сюда больше, понятно?"

Ну и не звонили. Маринка-то, понятно, ждала ещё какое-то время, даже с коляской ходила гулять туда, к работе-то. Может, видела его, может, даже встречались, да прогнал. Она не рассказывала. Ну и забылось со временем.
Замуж вышла на раз, на другой. Со вторым-то хорошо живут, дружно. Дом построили, из города перебрались. Просторно у них, чисто, теплица новая, баня прямо как в журнале.
Правда, не рожала больше. Чёрт её знает, то ли не хочет, то ли сроки вышли, то ли не зря тогда врачи пугали, чтоб фигни не делала и оставляла пацана. А то вообще без детей останется.
Вон, какой сейчас – девятый заканчивает, выше матери, скоро девок водить начнёт.

И тут этот ей ВКонтакте пишет, прикинь? Ну, папаша-то, начальник ментовской. Мол, так и так, хочу сына видеть. И у них чисто "Москва слезам не верит": она ему – "он не твой сын", он ей – "а я всё посчитал" и "имею право". И грозится ещё: дескать, давай по-хорошему, а то можно ведь и по-плохому, Мариночка. Ты только повод дай, я те плохое-то живо устрою.

А тут ведь все про всех всё знают: здесь знакомые, там родственники, только спроси. Ну и спросили. Дак от начальника-то (а он и не начальник уже, они рано на пенсию уходят), жена через пьянку ушла.
Ушла и с дитями уехала насовсем. Даже, кажется, к родне не то в Израиль, не то в Германию. У нас же тут всё туда уезжают: тут и этих полно, ватманов для кульмана, и немцев высланных. Ну, не самих, понятно. Детей, внуков. Вот и едут. Кто назад потом возвращается, а кому нравится, устраиваются. Дак вот. Жена-то у начальника и отвалила, даже ручкой, видать, не сделала. А ему, видно, тут про маринкиного пацана и вспомнилось.

Нет, по бумагам там не то прочерк, не то маринкина фамилия в мужском лице, это да. И алиментов никогда не платил. Но сейчас же по крови отцовство проверяют. И вообще пойди теперь и отбейся от папаши этого. Ржали на днях: мол, просила Маринка пятнадцать лет назад, чтобы отцом был, о сыне вспомнил. Во, явился родной папашка до младенца! Открывай ворота, задержался маненько в пути, а так пришёл, как заказывали.

Только ведь шутки шутками, а что делать – хрен проссышь. Не отстанет же, ему теперь больше заняться-то нечем. И, главное, парня жалко, у него сейчас возраст такой, что сбить с пути проще некуда. Наплетёт старый козёл мальчишке всякого, на мать наговорит, наиграется и отвалит. А ей расхлёбывать. Она вырастила, всё вытерпела, ночей не спала, а ему скучно стало и передумал – сына ему подавай по-хорошему! А то по-плохому будет!

Мы с Маринкой-то когда болтали, навыдумывали, что для отцов, которые от детей отказываются, специальная бумага нужна, типа как расписка: "Я, такой и такой, официально заявляю, что на сына гражданки Ивановой А. Б. мне наплевать, и от всех отцовских прав я отказываюсь". Дата, подпись. И чтобы припрётся такой через десять или сколько там лет, а ему этой бумагой по морде, по морде. И чтобы никаких прав у него. Чтобы его по этой бумаге с милицией выгоняли. Нет у тебя сына, козёл! И внуки это не твои. Ничего тут твоего нету, кроме баканализов! Только ведь у нас во власти одни мужики, они такую бумагу никогда не примут, им это невыгодно, у самих детей по углам наделано – и не надо, и не откажутся, авось пригодятся.

Не, ну а вот бы ты чего сделала? Не, ну думать-то от кого рожать – оно понятно. Но поздно ведь маленько-то. И обратно не запихнёшь. И жалко, и страшно. Может, до лета дотянуть, а там отправить пацана учиться куда подальше? Мужик-то, он же не мать, хрен он даже по соседству ездить станет. Забудет за год-другой и из сердца вон. Но ведь тоже не точно.