Можно к вам?!

ВСТУПЛЕНИЕ

Переулок, ещё улица, проход, сквер. Неужели дождь решил пойти именно тогда, когда я спешу и не могу поймать такси?! Не верю, что погода нелётная. Это же самый пик, чтобы они делали деньги. Ведь столько людей, наверно, таких, как я, попало под дождь, и они не хотят промокнуть и спешат. Тяжело идти на каблуках. Вновь большая лужа, надо найти способ обойти. Ну почему именно сегодня?! Почему именно сейчас?! Быстрее, быстрее. Там, на той стороне, вроде такси стоит. Надо дорогу перейти. Чёрт, куча машин. Ну ничего, мы это сделаем. Побежали! Так, одна, вторая, блин, ещё одна, надо быстрее. Ну всё, можно отдышаться. Воздух, мне нужен воздух.

— Такси!

Вроде он меня услышал. Ноги подкашивает. Ну давай подъезжай. Воздух, воздух, дыши.

— Мадам, вам плохо?! Мадам?!

ГЛАВА 1

Я оказалась в незнакомом для меня помещении, оно напоминало комнату и одновременно зал библиотеки. Только очень большой, очень. Посреди зала сидела девушка необычайной красоты, вся нагая. Меня это слегка смутило, и я даже немного засмущалась. Она была блондинкой с очень длинными волосами. Кожа цвета молока с мёдом сияла, словно осыпана блёстками. Тонкие её пальцы что-то печатали на печатной машинке. Она наверняка из прошлых столетий, антиквариат, точно. В её волосы были вплетены цветы, все разные, разных цветов и видов, я заметила, кажется, даже сорняки. Не понимая, куда я попала, я решила её позвать.

— Простите, вы мне не подскажете, где я?!

Девушка, не прекращая печатать, подняла на меня взгляд и улыбнулась. О Боже, эти глаза, я никогда не видела прежде таких глаз, они были словно моря, в которых вместо воды звёзды. Я была готова её полюбить. А эта улыбка столько тепла и доброты мне подарила, мне казалось, я на небе.

— Возьмите талон, вам ко мне рано.

Я оглянулась, но ни одного аппарата не увидела, да и вообще в этом зале, кроме меня, прекрасной дамы и полок с книгами, ничего не было. Что эта за сомнительная контора? Надеюсь, я сюда попала по ошибке.

— Простите, но я не вижу талон.

— Вы ничего не видите?!

Я решила, что она издевается надо мной. Тот факт, что она прекрасна, не даёт ей этого права. Я возмутилась и разглядела на полу только почти завядший лепесток от розы, наверное.

— Вы, конечно, извините, но здесь нет ничего похожего на талон. Я вижу на полу только остаток от цветка, наверное. Но это вряд ли вам интересно.

— Мне нет. А вам должно быть. Поднимите его.

Я взяла его в руки, когда-то это, наверное, была роза.

— Вам повезло, он почти завял, скоро придёт ваша очередь.

Я чуть было не сжала его в кулаке и готова была растереть в пух и прах. Да что же это за место?! Надеюсь, это не клуб хиппи. Или в самом ужасном случае не секта. О да, если это секта, то они не рады будут меня видеть. Ну ладно, если придётся ждать, посмотрю какая у них литература. Полки довольно-таки чистые, странно. Кто успевает здесь убирать? Нет ни единой пылинки. Наверное, платят бешеные деньги за уборку. Хотя лучше бы купили сотрудникам одежду. Книги выглядят красиво, стильно. Обложка у каждой кожаная, но без названия и инициалов. «Клуб анонимов». Или, наверное, «Авторы в секрете». Но и внутри всё пусто. Зачем здесь книги, в которых ничего нет?! Отличный вечер, вместо того чтобы заниматься делами, я нахожусь непонятно где и непонятно с кем. Хотя ещё и непонятно почему. Почему она не обращает на меня внимание? Откуда она такая?! Интересно, это у неё линзы?! О Боже, где я вообще?! Где мой телефон?! Ага, смешно, у меня же, наверное, украли сумочку, а там и телефон. Сарказм, дело обычное в наше время.

Я оглянулась, но в зале ничего и никого больше нет. Ну ладно, пройдусь, может, найду стеллаж с авторами. Всё пусто, ни имени, ни названия. О коридор! Тёмный такой, они что, на электричестве экономят?! Я обернулась в сторону прекрасной дамы, а она на меня уже смотрела с улыбкой.

— Только аккуратно на лестнице, можно упасть. Она ведёт вверх.

— Спасибо.

ГЛАВА 2

Наверно, пойдём туда, посмотрим что там. Значит, аккуратно ступаем. Раз, ой, лестница шатается. Они что, тут мост построили?! Хоть стены крепкие, за них держаться можно для равновесия. Так, два. Я обернулась, но уже не видно зала. Странно как-то, свет есть недалёкий, да я и всего-то на второй ступеньке. Ладно, выбора нет, дальше. Три, хм, она более стойкая, чем первые две. Кажется, она длинная. Надо ногой всё прощупать. Кажется, впереди дверь. Странная планировка: три шатающиеся ступеньки и дверь. Словно дорога к боссу на ковёр.

— Можно войти? Здравствуйте. Простите, можно к вам?

Тишина гробовая. Может, самой открыть? Почему бы и нет?!

Я отворила дверь и вошла в кабинет. Это точно кабинет, а не комната и не зал. Только странный какой-то. Здесь всё из стекла. Всё скромно. Два стула и стол. Освещение слишком яркое для такого места.

— Приветствую, проходите смелее.

Она тоже голая. Тут уже не удержаться от смеха. Боже, как это некрасиво — смеяться. Боже, она тоже красивая. Смех, надо подавить смех.

— Смейтесь, смех приятно слышать в этом кабинете. Крики и стоны здесь чаще услышишь.

Что?! Крики и стоны?! Вот тут и смех пропал. Девушка, вы какая-то чёрствая. Но красивая, худенькая, белая кожа, волосы цвета смолы, кудрявые и собранные в пучок. Она выглядит довольно-таки строго и сурово.

— Простите за смех, но мне кажется, это самый необычный день в моей жизни. Я его точно запомню.

— Вы его не запомните, запомнят ваши родственники и кто-то из друзей. И не в жизни, а в смерти.

Я остолбенела. Холод словно прошёлся по моему телу, а руки и ноги окаменели. Мне кажется, моё лицо сейчас не выражает ни одной эмоции, даже шока. Как это?!

— Что, простите? В смысле «в смерти»?!

— Три дня назад вы скончались от инфаркта на улице Жан-Жака Руссо. Таксист отвёз вас в скорую помощь, где констатировали вашу смерть в 22:35.

— Тогда почему я стою здесь, живая, целая и невредимая?!

— Жива ваша душа, тело уже предали земле.

— Вы меня разыгрываете. Такого не может быть.

— Попробуйте поверить. Присядьте, в ногах правды нет.

— А где она тогда есть?!

— Здесь я уже говорю с вами.

— Зачем тогда нам говорить, если я уже мертва? Где мои ворота в рай или в ад?!

— Не спешите. Вам туда ещё рано. Прошло только три дня.

— То есть мне ещё 37 дней ждать?

— Да.

— И что мне прикажете делать?

— Здесь вам не отдают приказы, вы сами всё делаете. Мы проходим с вами путь. Отвечаем, показываем, помогаем.

— В чём?! Я не понимаю.

— Вы не хотите понять. Я знаю, вам сейчас тяжело всё это осознать. Но надо. Примите это. Разрешите себе успокоиться и отпустить всё. Тогда вы и обретёте покой.

— И в чём ваша помощь заключается?! Вы мне поможете лечь в гроб?!

— Мне приятен ваш сарказм. Но мой лучше: ваше тело уже в гробу. Вы душа.

— Так, спасибо. Я это уже точно уяснила. Не надо мне напоминать, что скоро меня сожрут черви.

— Не буду.

— Тошно это слышать. А в чём ваша тогда задача? Объясните.

— Я отвечу на все ваши вопросы. Я открываю правду. Спрашивайте, что вас волнует. У нас время до девяти дня.

— И всё это время я должна с вами общаться?! Без перерывов, обедов и сна?!

— Простите, что я вновь вам напоминаю, но…

— Всё, всё. Я помню. Я уже сплю. Будем это так называть.

— Скажите, что осталось для вас неотвеченным? Что вас беспокоит?

— На данный момент моё положение. Но если вы мне дадите время, я приду в себя.

— Простите, но здесь время идёт не так, как на Земле. Здесь оно неосязаемо.

— А где мы находимся?

— В пространстве между небом и землёй.

— Ух ты. А куда мне после этого пространства?! В рай или в ад?

— Я этого не знаю.

— Вы же сказали, что всё знаете и ответите на все вопросы.

— Правильно, я прохожу с вами путь, но путь вашей жизни. И отвечаю на всё, что было в ней. Что с вами будет дальше, я не знаю.

— Хорошо, проверим. Когда я родилась?

— Вы родились 9 сентября 1970 года в 6:40 утра в Лионе. На улице шёл дождь. Ваша мать переживала, что ваш отец не придёт забирать её с роддома. Так оно и случилось. Её забрали подруга Сюзанна и ваша тётушка Мари. Ваш отец пришёл на пятый день вашей жизни, и больше вы друг друга не видели.

— Ладно, хватит. Я верю.

— Не надо верить, мы не играем в викторину «Правда или ложь». Спрашивайте, что вас беспокоит.

— Хорошо, вернёмся к отцу. Кто он и почему он нас бросил?

— Вашего отца зовут Филипп Франсуа, сын пекаря и учительницы математики. Он вас не бросал. У него был недолгий роман с вашей матерью, они расстались, потому что он был уже обручён с Катариной.

— Почему тогда он не приходил и не помогал нам?! Почему не участвовал в моей жизни?

— О вас как о внебрачном ребёнке узнала его мать Летиция. И чтобы избежать позора и скандала, они все переехали в Париж. Если бы он остался в Лионе, вы были бы знакомы.

— Откуда вы знаете?!

— Он хотел этого.

— Он жив?

— Умер семь лет назад. Остановка сердца. Похоронен на том же кладбище, что и вы.

— Как мило.

Меня окутало странное чувство. Всю свою жизнь я его тайно в глубине души ненавидела и винила во всём, что было со мной и мамой. За все наши страдания. Зря я её не слушала, когда она говорила, что он не виноват. Жаль, что я не искала его. Я отвела взгляд в сторону и увидела на краю стола книгу. Тоненькую, небольшую.

— Можно?

— Конечно. Моя любимая.

— Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита». Любите литературу?

— Вы иногда пишете хорошие вещи. Некоторые намного интересней, чем ваши жизни. Почему-то вам всем не хватает фантазии, чтобы сделать жизнь ярче. И вы это делаете на листке бумаги.

Мы улыбнулись друг другу, я открыла книгу.

— Прошу и меня извинить, — ответил иностранец, — но это так. Да, мне хотелось бы спросить вас, что вы будете делать сегодня вечером, если это не секрет?

— Секрета нет. Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера в МАССОЛИТе состоится заседание, и я буду на нём председательствовать.

— Нет, этого быть никак не может, — твёрдо возразил иностранец.

— Это почему?

— Потому, — ответил иностранец и прищуренными глазами поглядел в небо, где, предчувствуя вечернюю прохладу, бесшумно чертили чёрные птицы, — что Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.

— Предначертанный ход вещей не изменить… Так оно и со мной случилось…

— Смотрите на это оптимистично, вам голову никто не отрубал.

— У вас замечательное чувство юмора.

— Вам оно не по душе.

— Вы правы.

— Как всегда.

— Скажите, как прошли мои похороны?

— Ваша дочь прекрасно позаботилась. Вы были одеты в ваш лучший наряд, церемонию отпели чисто. Были ваши родственники, друзья, подчинённые, руководство и ваш несостоявшийся муж.

— В этом случае могли бы назвать всех по имени, а не приравнивать под категории. Мне нужно знать факты, кто именно пришёл попрощаться со мной.

— Я вижу, вы плохо понимаете, как здесь время идёт. Чем больше я вам буду пояснять, тем меньше времени будет у нас. Значит, останутся вопросы без ответа, а это не лучшее, что может случиться. Я и так называю вещи своими именами. Я вам делаю услугу.

— Действительно, простите.

— Ничего страшного, у меня такое здесь часто бывает.

— Что прям каждый проходит через ваш кабинет?

— Да.

— Жуть.

— Может, мы продолжим?

— Да, да, конечно. Так, сейчас я вроде собралась с мыслями. Значит, так. Завещание моё. Его уже огласили?!

— Нет, вы дали распоряжение юристу: огласить через три месяца после вашей кончины.

— Но они знают, что завещание есть?!

— Да.

— Краткость — сестра таланта. Спасибо. В моей квартире сейчас кто живёт?

— Никто. Ваша дочь пребывает в трауре. Она с Луи живёт у него в доме. Бен также живёт у себя. Он не имеет никакого права на вашу квартиру, поэтому там не появляется.

— Как он?

— Также в трауре.

— Мы собирались сыграть свадьбу. Он хотел уехать в Канны на медовый месяц, а я с ним спорила. Я хотела в Грецию, на остров Санторини.

— Может, поговорим о том, что было? А не о планах. Они уже вам ни к чему.

— Почему я не могу плакать?!

— Вы душа, вы только чувствуете, слёзы производило ваше тело.

— Да, кстати, а как там поживает мой первый муж? Вот его бы я точно назвала «несостоявшимся».

— В отличие от вас, он жив. Не совсем здоров, это всё из-за избыточного веса. Живёт по-прежнему со своей женой. Он, к слову, был на ваших похоронах.

— Хм, осмелился скотина.

— Не ругайтесь. Это уже не нужно.

— Что значит не нужно?! Он мне жизнь испортил. Знаете, как мне было трудно?!

— Знаю. Но мы не будем этого вспоминать, у вас ещё будет время на воспоминания. Сейчас только ответы.

— Да, так вот. Это из-за него меня не приняли в банк на работу? Это всё он испортил, да?! Я же им подходила.

— Нет, он к этому руки не прикладывал. Ему было без разницы, где вы будете работать.

— Правда? Тогда почему, когда я пришла к ним, они мне отказали? Я же была той, кто им нужен. Я соответствовала их требованиям. Почему?!

— Они не вас ждали. Даже если вы подходите лучше всех, это не значит, что именно вас ждут. Люди в ваше время уже ничего и никого не ждут. Даже Господа Бога, если он постучит в их дверь, они тоже не ждут.

— Тогда зачем всё это?! Зачем давать человеку надежду? Легче сказать: «Простите, вы нам не подходите». А не давать надежду. У меня из-за их надежды обрушились планы и большие возможности. Только потому, что они мне сразу не сказали правду.

— Не надо винить их. Все ваши проблемы из-за вас самой. Значит, так надо было. Да и к тому же вы, люди, сами придумали «красивую форму отказа», вы это ещё «этикетом коммуникаций» называете. А надежда — это, в принципе, всё, что у вас есть. Вы надеетесь на всё. Даже на то, что всё решится своим чередом, а вам не нужно будет прилагать к этому усилий. Это глупо. Вывод: вы глупы в своём мире, который вы создали. Вы глупы в своих мыслях. Вы глупы в своих надеждах.

— А на что надеяться тогда?

— На завтрашний день, что он наступит. Что солнце взойдёт, что вы будете живы и здоровы. Ведь это как раз от вас и не зависит. Солнце не встаёт и не садится по вашему требованию. Вот на это и надейтесь, что в вашей жизни будут ещё светлые дни.

— Мне надо было с вами раньше познакомиться.

— Этого я никому не советую.

— А что вы советуете людям здесь? Что вы им говорите на будущее?

— К сожалению, я не работаю с людьми. Я работаю с душами. Будущего я не знаю, да и вообще этого никто не знает. Как можно думать о будущем, если вы живёте в это мгновение, в эту минуту, секунду. Не придумывайте того, чего нет, не смешите жизнь, судьбу и Бога. Каждое действие — это уже шаг в будущее.

— То есть мы сами его делаем?

— Не совсем, жизнь на Земле — это как игра в шахматы. Каждый ход имеет свою последовательную комбинацию. Итог игры зависит от того, как вы играли. Если вы допускали ошибки, игра была неинтересная и непродуктивная, а если вы играли правильно, то вы получили приз.

— Какой?

— Тот, к которому стремилась ваша душа.

— Это как?

— К примеру, вашей душе хочется яблок. Вы игнорируете это желание. И что получаете? Ничего. Второй вариант: вы выходите из дома и идёте в магазин за яблоками. Что получаете? Прогулку по свежему воздуху, что благотворно влияет на работу мозга и лёгких. Можете встретить знакомых и обменяться новостями или даже узнать что-то новое. Если вы их не встретили, вы прогулялись и увидели, что происходит в мире. Третий вариант: вам захотелось не простых яблок, а, допустим, польских, которые продаются в одном-двух магазинах вашего города. Вы отправляетесь в путь. Что вы получаете: экскурсию по своему городу, в очередной раз убеждаетесь, что живёте в прекрасном месте. Дышите свежим воздухом, что благотворно влияет на ваш организм, и, плюс ко всему, можете встретить приятного человека, который сыграет какую-либо роль в вашей жизни.

— То есть чтобы встретить мужчину своей мечты, нужно проехать весь город?

— Нет, и речь шла необязательно о мужчине. Это может быть и женщина, и ребёнок, и даже пожилой человек. Суть в том, что чем меньше шаг, тем меньше шансов на крупный выигрыш.

— Как же мне сейчас захотелось яблок.

— Вы врёте. Вам хочется сбежать от того, что с вами происходит. Но не переживайте. Точнее, вы уже всё, что могли, пережили. Следуйте дальше.

— В смысле?

— Наше время закончилось.

— Что, как?! Уже прошло девять дней?

— Да, вам надо идти дальше.

— А куда? И что там?

— Судьба подскажет.

Я не успела встать со стула, как вмиг комната растворилась в темноте. Мне страшно.

ГЛАВА 3

Где я? Сейчас этот вопрос у меня постоянно крутится в голове. Что дальше? Жаль, что нет инструкции «Как жить мёртвым». Какая-то странная пустота и темнота, я не знаю, куда двинуться. Темно очень, до жути. Вдруг послышался шум. Непонятно, то ли это море, то ли ветер. Пойду на шум. Скорее, это подсказка. Я чувствую, что дорога сужается. Да, это стены сбоку от меня, только они всё уже и уже. Шум всё ближе. Должно быть, рядом дверь. Только откуда эта вонь здесь? Она ужасная. Кажется, это запах газа. Только откуда он здесь, в пространстве? Кажется, передо мной дверь, надо прощупать её. Она мягкая, слизистая и противная. Ужас, мне точно не сюда.

Я уловила другой звук, словно камни сдвигались воедино. Это стены, они сужаются. Что делать?! Что?! Куда бежать? Выхода нет. Ну не идти же мне в это озеро слизи. Нет, нет, они всё уже. Мама, я боюсь! Мама!

На последнем вдохе я прыгнула в эту слизь. Я лежала на чём-то твёрдом и не хотела двигаться. Точнее, не могла. Мне хотелось, чтобы меня помыли, согрели и напоили. Странно, но мне захотелось тёплого молока. Только что подогретого, без сахара и без какао. Простого молока. Мои глаза были закрыты, их было больно открывать, слишком яркий свет был там. Я не хочу всего этого, я не хочу новой жизни, я хочу кричать и рыдать. Верните меня обратно.

Сколько я пролежала, я не знаю. Там была тишина, которую прерывал иногда шум моря, наверное. Я уже не была уверена в том, что я правильно понимаю происходящее. Научите меня, расскажите. Я почувствовала, что свет уже был не столь ярок, и решила открыть глаза. Ничего. Пространство, тусклый свет. Пол твёрдый, это я точно знаю. Я оглянулась, но никого. Кажется, я здесь одна. Ну и куда мне идти?! К кому обращаться?! От безысходности я решила пойти вперёд, по крайней мере, мне так кажется, что я иду вперёд. Не успев сделать второй шаг, меня сшибли с ног.

— Кто здесь?! А-а-а-ау-у-у-у-у!

Тишина, вокруг никого.

— Я здесь впервые. Думаю, это очевидно. Эй, здесь есть кто-то?!

Вновь тишина, я решила продолжить путь, как меня снова сшибли палкой.



Я иду с мамой по бульвару в своём красном сарафане и красных босоножках. Она держит меня крепко за руку и тянет вперёд, чтобы я не медлила, она боится опоздать на работу. Мы проходим мимо магазина с мороженым, где я пытаюсь заглянуть в витрину.

— Если будешь себя хорошо вести, на обратном пути я куплю тебе мороженого.

Я ей улыбнулась в знак согласия. Мы подошли к дому тётушки Агнес. Она же встретила нас.

— Спасибо, что выручаешь меня. Ты же знаешь, как сейчас тяжело найти в садике место.

— Ступай на работу и не забудь про продукты для меня.

Тётушка отвела меня наверх, на чердак.

— Сиди тихо и ничего не трогай.

Я сидела тихо, на чердаке было много книг с картинками, которые отвлекали меня. Через небольшое окошко я смотрела во двор, там играли мальчишки в мяч. Мне хотелось к ним, тоже играть в мяч, мне хотелось на улицу, куда угодно, но не на чердак к тётушке. Перед возвращением матери тётушка отвела меня на кухню и дала чай без сахара и печенье, сухое. Я сидела тихо и пыталась погрызть его. Когда пришла мама, тётушка сказала, что мы гуляли и смотрели телевизор. Она врала, врала, чтобы мама дальше меня приводила к ней и покупала для неё продукты. Мороженого мне так и не купили.



Я вновь лежу на полу и поднимаюсь. Что это было?! Откуда это воспоминание? Мне казалось, я давно уже забыла эту ужасную тётушку.

— Эй, кто здесь?! Это не смешно. Не помешало бы немного уважения.

Что-то или кто-то промчался очень быстро передо мной. Я даже ничего не поняла, я только почувствовала ветер. Страшно.

— Неужели вас не учили здороваться?! Вы плохо выполняете свою работу. Я не знаю, что я здесь делаю. Помогите, не пугайте меня.

В ответ тишина, я не знаю, с кем я здесь нахожусь и почему меня лупят. Я оглядываюсь, но никого. Здесь ничего нельзя разглядеть, как вдруг меня бьют палкой в затылок и в грудь, больно, я падаю.



Мы с Лорой студентки. Первый курс, в первый раз. Мы счастливы. Мы сидим вдвоём на первой лекции. Нас приветствует учитель. Я замечаю красивейшего парня в классе. Высокий брюнет, напоминает Джеймса Дина, словно он сошёл с ленты фильма «К востоку от рая». Я готова была растаять на месте. К концу первой недели мы с ним познакомились. Его зовут Пьер.

— Ты из Парижа?

— Нет, я родилась в Лионе. А ты?

— Истинный парижанин. Знаешь, я тут подумал, а не забежать ли нам ко мне, выпьем немного.

— Можно.

К нему мы забегали часто. Во время лекций, после или даже перед. Я влюблена в него безумно.

— Мы сегодня встретимся?

— Нет, я иду на вечеринку к Тео.

— А меня не позовёшь собой?

— Если хочешь, приходи. Вот адрес. Бери подружек. Пока.



— Жюли, тебе не кажется, что он странный?

— Что ты имеешь в виду, Эмма?

— Он появляется возле тебя только тогда, когда хочет секса. Я ему не доверяю. Даже на вечеринку он планировал пойти без тебя.

— Ну, мы с ним не так долго вместе.

— Всё равно, рано или поздно, я думаю, ты узнаешь, какой он на самом деле.



У Тео звучит громко музыка и несёт алкоголем с табаком. Я пытаюсь найти Пьера.

— Эй, привет, Пьера не видели?

— Привет, нет.

— Простите, Пьера не видели?

— Он там, последняя дверь по коридору.

За дверью слышны стоны. Там кто-то занимался сексом. Мне хотелось отойти и продолжить поиски, но сердце мне подсказывало открыть дверь.

— Лора?! Пьер?! — моё сердце разбилось на миллион крохотных кусочков, я потеряла любовь своей жизни и, как мне казалось, настоящую подругу.

— Жюли, прости. Жюли! — кричит Лора.



— Кто вы?! — я крикнула что было сил. Я сидела на полу, и пыталась собраться с мыслями. Это ужаснейшие воспоминания. Я поднялась.

— Эй, я с вами разговариваю. Кто вы?! Покажитесь!

В пространстве начал появляться звук летающего бумеранга. Я начала вертеться вокруг себя. Бежать! Куда угодно, но бежать. Как вдруг бумеранг ударил меня вновь в голову.



— Я так счастлива за вас! Я рада, что мы прошлое оставили позади с обидами. А теперь я подружка на твоей свадьбе. Ура! — посвистывая, говорила Лора.

— Я тоже счастлива. Кажется, чему быть, того не миновать. Он моя судьба.

Мы с Пьером были красивой парой. Когда он нагулялся и решил создать семью, он выбрал меня. Неудивительно. Наверное, меня он любил, в отличие от всех его девушек…

— Дорогой, у меня замечательная новость.

— Это не может подождать до завтра?!

— А почему до завтра?! Вы же в боулинг идёте.

— А потом в бар. Я буду поздно, когда ты будешь спать. Так что поговорим завтра.

— Нет, поговорим сейчас. Пьер, я беременна.

— Поздравляю!

— Это всё?

— А что ещё?! По всему видно, что можно было, я уже сделал. Иди спать, раз ты беременна. Тебе надо отдыхать.

— Я думала, мы это отпразднуем.

— Можешь выпить немного вина. Всё, я ушёл.



— Кто вы?! Покажи своё лицо! — я кричала во всё горло. Я не могла плакать, а хотелось безумно. Я злая как собака. Встав на ноги, я искала своего обидчика. Мне хотелось порвать его на все части за то, что заставляет меня вспоминать всё это.

— Где ты?! Иди сюда и покажись мне! Я тебя не боюсь!

Я услышала звук металла, который тянули по полу. Передо мной появилась толстая и тяжёлая цепь, кто-то держал её. Я видела только ноги. На них была металлическая зашита, словно доспехи рыцаря. Икра и бёдра не крупные, но сильно накачанные. Это точно была женщина. Торса и лица не было видно. Она стояла неподвижно, с цепью в руках, словно воин на поле боя, ожидавший нападения.

— Я не боюсь тебя! — крикнула я в её сторону.

Она подняла цепь выше и кинула в меня. Обхватив моё горло, потянула к себе, я задыхаюсь. Меня тянут по полу, кожа местами стирается в ссадины. Когда она остановилась, я могла немного отдышаться. Приподнявшись, я пытаюсь стянуть с себя цепь, как тут же она ударила меня сильно своей палкой. Я вскрикнула от боли и вновь упала лицом вниз. Я вижу только её ступни. Я пытаюсь дышать спокойно. Она не может меня победить. Я поднимаюсь и хватаю конец цепи и пытаюсь бросить в неё. Она тут же лупит меня палкой с другой стороны. Я вновь падаю лицом вниз. Мне ужасно больно. Я уверена, что некоторые кости у меня уже сломаны. Она берёт конец цепи и тянет, я приближаюсь к ней, но по-прежнему не вижу её лица. Она обволакивает меня цепью так, что мои руки неподвижны. Я не могу дышать нормально, я беспомощна. Вновь я падаю на пол. Я лежу и пытаюсь схватить воздух. Пытаюсь дышать жадно. Но не получается, я не могу. Мне больно, я в ранах. Она ходит вокруг меня.

— Вставай! — крикнула она приказным тоном. Это был женский голос, но грубый и властный.

Я дрожала на полу и пыталась поймать её взглядом. Не получалось, она передвигалась не так, как все, слишком быстро и тихо. Я окончательно почувствовала себя бессильной и произнесла почти шёпотом:

— Нет.

Доля секунды — и я почувствовала сильнейший удар в спину её палкой по цепи. Она словно вбила её в меня. Я завыла от боли. Очередной удар в грудь, по бокам, ногам, даже по голове. Она била меня, как мясо на разделочной доске, не щадя и не жалея. Каждый удар был сильнее предыдущего. Я чувствовала, как местами от удара рвалась моя кожа и кровоточила. Вокруг меня постепенно появлялась кровь и слюна. Я не могла плакать и уже не могла кричать. Я была убита.



Август, 1994 год.

Первая неделя дома после роддома. У нас родилась девочка. Мы назвали её Шарлотта. Пьер не появлялся дома уже третий день…

Июнь, 1995 год.

— Пьер, мы уже готовы, скоро будет такси. Ты уверен, что справишься без меня?!

— Да, конечно, как раз отдохну от криков маленькой леди. А ты выспись, у тебя уже круги под глазами каждый день.

Он вышел на балкон курить, я залезла в карман его пиджака и достала салфетку. На ней был номер телефона. Думаю, это небольшая интрижка. Он вроде завязал с гулянками…

Апрель, 1996 год.

Я захожу в ванную и нахожу женские трусики под унитазом. Это уже слишком.

— Пьер, да что это такое?! Как ты смеешь?! — я кидаю в него эти трусики.

— Ты сумасшедшая?! Что ты творишь?!

— Это ты сумасшедший. В нашу квартиру, где растёт твой ребёнок, ты водишь проституток. Это аморально.

— А что мне делать? С кем заниматься сексом, если моя жена после родов похожа на свинью? Посмотри на себя, в кого ты превратилась!

— Как ты смеешь! — я накинулась на него с кулаками, как тут же он меня откинул в сторону и дал пощёчину.

— Знай своё место. И не вздумай мне ещё раз такие скандалы закатывать.

1997 год.

Всё чаще я находила странные визитки и записки у него. Молчала. Я не работала из-за декрета и сидела дома, приходила в форму после родов. Моя малышка была единственным моим счастьем…

Май, 1998 год.

Я с малышкой возвращаюсь с больницы. Открыв дверь, я услышала в квартире стоны. Он привёл кого-то. Я отвела малышку в детскую и направилась в спальню. Открыв дверь, я увидела Пьера и Лору. Знакомая до боли картина.

— Вы чёртовы свиньи и лицемеры! — закричала я.

— Закрой дверь! Где ребёнок?

— Ты ещё смеешь задавать мне такие вопросы?! — я бросила в них вазу. И побежала к книжному шкафу, доставала книги и бросала в них. Эта бесстыдница укрывалась одеялом, а он бежал на меня. Схватив за волосы, он проволочил меня до ванны, куда закинул и включил большой напор холодной воды.

— Остынь, сука. Не смей так себя вести. Жить хочешь?! Если хочешь, закрой свой рот и иди погуляй, пока я закончу. Ты меня поняла?!

Я ему кивнула, и он вышвырнул меня из квартиры, мокрую, в слезах…

Июнь, 1998 год

— Ты решила, что умнее всех?! Вот так взяла и подала на развод? А ты знаешь, я тебе его дам. Только это будет всё, что ты получишь. Ты меня поняла?!

— Зря ты так надеешься. Я отниму у тебя всё. Ты будешь у моих ног валяться. И дочку я тоже забираю.

— А вот на это мы ещё посмотрим.

Он пошёл в нашу спальню и заперся. Он рвал все мои вещи и документы, я слышала, но была спокойна. Главные документы были спрятаны у Эммы, всё остальное мне было не жалко.

…Уже как месяц я живу в страхе у подруги, он посмел в суде заявить и доказать, что я алкоголичка и пользовалась им. К ребёнку меня не подпускали. Бракоразводный процесс всё ещё длится. У меня не было связей и денег. Я не могла доказать свою невиновность. Даже в суде ни он, ни Лора не признали свою связь. Я их ненавижу.

Октябрь, 1998 год

— Как обстоят дела с работой?! — спрашивает меня Эмма.

— Пока негусто. Всем нужен опыт работы или рекомендации. Их у меня нет. Я, к сожалению, не успела поработать. Можно мой диплом бухгалтера выбросить.

— Мы с Николасом спрашивали у знакомых, но пока только продавцы и курьеры. Тоже не лучший вариант.

— Спасибо за попытку. Я постараюсь найти что-то. На пособии я недолго протяну.

— Я понимаю. Только протянуть долго Николас тоже не сможет.

— Да, это правда. Прости, что воспользовалась твоей добротой. У тебя своя жизнь. А я обуза.

— Ничего, когда-то это должно было закончиться. Лучше пусть всё будет так, чем иначе. Допивай чай, я пойду ложиться. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она меня поцеловала в щёку и ушла. Я осталась на кухне и смотрела в окно на дождь. Внизу на улице гуляли влюблённые пары и целовались под зонтом. По радио звучала песня из Notre Dame de Paris.

Ave Maria
Pardonne-moi

Si devant toiJe me tiens debout

Ave Maria

Moi qui ne sais pas me mettre ; genoux

Ave Maria

Prot;ge-moi

De la mis;re, du mal et des fous

Qui r;gnent sur la terre

Я плакала как могла, старалась без звуков, чтобы Эмма не услышала. Это была моя молитва на всю жизнь. Вот только петь у меня не было сил…

Февраль, 1999 год.

Закончив домывать полы в ресторане, я собиралась домой. Если это, конечно, можно назвать домом. Это была небольшая комната в пансионате, мне сдавали её за половину моего пособия. Кровать, стул, стол. Ванная и кухня общая. Жаловаться не на что. Соседи тихие, в душу не лезут.

— Вам письмо оставили.

— Спасибо.

Письмо из Лиона. Наверное, мать волнуется.

«Уважаемая Жюли, сообщаю вам неприятную новость о том, что ваша мать скончалась прошлой ночью в больнице. Срочно приезжайте. Мои соболезнования, ваш сосед Фредерик».

Это был конец. Последний человек, который в меня верил и меня поддерживал, который меня любил, оставил этот мир. Как жизнь несправедлива. Я рыдала на полу, я была покинутой и одинокой, разбитой своей несчастной судьбой.

В Лионе я старалась ни с кем не видеться после похорон. На моё предложение Пьеру привезти дочку попрощаться с бабушкой он ответил отказом. Как и все разы. Соседи и друзья нашей семьи поговаривали между собой, что у меня не всё хорошо. Однако они не осмеливались меня об этом спрашивать. Мне нужно было продать дом — и всё. Я залезла в большие долги, чтобы приехать и похоронить мать. У меня не было достаточно денег, и я одалживала их у всех, кто мог мне помочь. Она была достойна хороших похорон. Жаль, мы не смогли проститься.



Обессиленная, я лежу на полу. Мои глаза словно иссохли от всех воспоминаний. Я опустошённая и разбитая вдребезги. Вокруг меня блёклый свет и полнейшая тишина. Я решилась встать, несмотря на то что меня могли вновь избить. Я уже не боялась. Мне было всё равно. К моему удивлению, когда я выпрямилась, цепь сама упала с меня.

— Ну, где ты?! Я тут! Видишь, стою! Я жду! Покажи мне своё лицо! Я хочу знать, кто ты! —

Тишина гробовая.

— Где ты, мать твою! Дай мне увидеть твои глаза. Видишь, я жива! Ты меня не убила! Я стою здесь! Ну! Я жду!

Откуда ни возьмись она прибежала, схватила меня за горло и подняла одной рукой вверх. Я её не увидела. Я чувствую только её сильные металлические пальцы, которые сдавливают моё горло. Она меня несёт куда-то, я слышу шум, словно что-то бурлит как вода, которая кипятится, я пытаюсь вырваться, но тщетно. Она меня опускает в неё.



Май, 2003 год.

У меня выходной, я иду с магазина домой. Вдоль домов в саду я увидела старушку, которая убирает листья и стебли. Ругается на кого-то и жалеет цветы.

— Извините, у вас что-то случилось? Я могу помочь? — я решила её окрикнуть.

— Спасибо, но не надо. Я сама справлюсь.

— А что случилось с садом?

— Мальчишки-хулиганы вырвали цветы. А они такие красивые были. Теперь придётся всё заново делать.

Я оставила сумки на крыльце и залезла к ней в сад, начала так же, как она, собирать ободранные листья.

— Зачем вы это делаете?

— У моей матери тоже был сад. К сожалению, я не могла ей помогать, потому что была далеко. А потом уже стало некому помогать.

Когда мы закончили с садом, она пригласила меня на чай. Я согласилась. Мне очень не хватало этого простого общения с человеком, который не знает, что было у меня.

— А вы кем работаете, что у вас день посреди недели свободный?! — поинтересовалась бабушка Софи.

— Только если не будете смеяться, скажу.

— Не буду.

— Уборщицей в ресторане, в конце авеню.

— Здесь не смеяться надо, а плакать. Это как такую прекрасную девушку угораздило?

— Судьба, наверное, надо мной так поглумилась.

— Если веришь в судьбу, тогда возьми шанс. Я предлагаю тебе поработать на меня.

— Это как?

— Будешь у меня домработницей?

— Простите, но домработницы получают, конечно же, хорошие деньги, но я не посмею у вас их брать.

— У меня всё хорошо. С деньгами проблемы нет. К тому же дочь постоянно говорит, что мне нужна помощь. Я вижу, вы честная, и хочу вам помочь.

— Спасибо. Пожалуй, я соглашусь.

Уже как полгода я живу и работаю у бабушки Софи. Интересная женщина и приятная. Она ко мне относится как к дочери.



Я с открытыми глазами смотрю сквозь воду. Она кристально чистая, светится. Я словно среди снежинок, которые омывают меня и залечивают раны. Они издают приятный свет, обогревающий душу. Она подняла меня вверх, мне уже не больно. Я словно заново родилась, я ещё не чувствовала такой прилив силы и энергии. Я готова пробежать весь мир и проплыть все моря и океаны, я готова жить. Опустив меня на ноги, эта женщина не убрала руки с моего горла, приблизилась ко мне лицом. А лица у неё не было. Её голову огибала металлическая маска с идеальными изгибами и чистотой. В ней я видела своё лицо. Я улыбнулась, и она меня поцеловала в губы. Это был волшебный поцелуй в моей жизни, тёплый и солнечный.



Ноябрь, 2005 год.

— Мама, неси бутылку, у нас победа!

— Всё готово, рассказывайте!

— Мы его засудили по полной. Значит: опеку над ребёнком мы вернули и его прав лишили. Он дурак, раз думал, что он неуязвим. Также он возмещает моральный ущерб за все годы после развода. И будет выплачивать материальное обеспечение ребёнка до совершеннолетия. Ура!

— Да услышал Господь Бог мои молитвы! Спасибо Богородице. Жюли, надо пойти в храм и поставить свечи.

— Хоть сто свечей, хоть даже миллион, он наказан. Мне вернули мою малышку.

Март, 2007 год.

— Мама, зачем мне репетитор?! Я же не буду всегда говорить на английском.

— Будешь или нет, он тебе не помешает. Это будет тебе ещё один плюс, чтобы получать игрушки.

— Не хочу игрушки, я же уже большая. Хочу наряды.



— Здравствуйте, меня зовут Жюли, я звонила по поводу репетитора английского.

— Здравствуйте, а вот, кстати, и наш репетитор идёт, можете с ним и проконсультироваться.

— Простите, меня зовут Жюли, я бы хотела записать дочь на английский.

— Бен, приятно познакомиться, проходите.

Роман с Беном закрутился быстро. Я в него влюбилась сразу же. Как маленькая девчонка. Спустя полгода мы жили уже вместе в моей квартире. Я работала бухгалтером в юридической фирме дочери бабушки Софи, а Бен профессором иностранных языков. Шарлота росла на моих глазах и хорошела. Свадьбу мы решили перенести, потому что кто-то хотел выскочить быстрее матери.



Я открыла глаза и смотрела на могущественную женщину передо мной. Она была высокого роста, телосложение воина. Из всех женщин, которых я здесь встречала, она единственная была одета в доспехи. Они были идеальными, и красивее их я никогда не видела, ни в одном фильме. Они сияли словно вода, в которой она меня искупала. Я уверена, сильнее её никого нет. Она смотрела мне в лицо, в ней я видела себя, ту, кем я стала. Я стала сильной и непобедимой. Она улыбнулась мне и сказала:

— Главное, не сдаваться!

Я ей улыбнулась в ответ, и тут она встала на одно колено как настоящий рыцарь, опустила голову и протянула мне бамбуковую палку, которой меня лупила. Я поняла, что мне надо её принять. Я взяла палку в руки и поклонилась своему непобедимому рыцарю.

— Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. Прощай!

— Прощай.

ГЛАВА 4

Она исчезла в пространстве, и на смену ему пришёл сильный ветер. Он дул и выл как песня. Я не видела ничего дальше своей руки, ветер кружил песок, который носил по пространству. Через некоторое время он прекратился, и передо мной предстала картина, которую невозможно описать. Это было чудо из чудес. Небо словно делилось на две части: от чёрно-багряной переходящей к синей, а от неё — к светло-голубой и белой. Правую сторону, которую покрывала светлая часть неба, заполняла многочисленная вода, словно океан кристального цвета, со звёздами в воде, а левую сторону, песок которой вырисовывал пустыню, обжигала багряная часть неба. Я решила, что это оазис, но ни песок, ни вода не имели конца. Они только сближались по центру, где я стояла, и соприкасались краями вперёд и назад. Также не было растительности. Я не знала, что это за место, но я готова была начать путь и, собрав силу духа в кулак, который плотно сжимал палку, ступила по земле необетованной. Странно было наблюдать, как каждый мой шаг заставлял воду и песок расходиться так, что я ступала на чёрный кусок земли, а покинув его, они вновь сходились. Я не задумывалась о том, почему это происходит, я была счастлива наблюдать эту красоту. Пройдя небольшой путь, я решила остановиться и заглянуть в воду. Я склонилась над ней и онемела от восторга, какую картину я наблюдала. Вода оказалась не водой, а зеркалом в другой совершенно прекрасный мир. Там росла идеально зелёная трава и летали бабочки, птицы. Кусты почти всех оттенков радуги были настолько большие, что сперва я подумала, что это деревья. А сами деревья были высокие и все плодородные. На них цвели как плоды, так и цветы. На лугу паслись разные животные, знакомые мне породы и нет. Я решила тогда заглянуть в сторону песка. Но когда я склонилась над ним, он не рассеялся. Как был песок, так и остался. Я протянула руку, чтобы к нему прикоснуться, и он, словно пламя, обжёг меня. Сразу же воздух наполнился запахом гари. Я поняла, это отражение рая и ада. Только мне куда? Я поднялась с колен и продолжила свой путь. Заключительный факт увиденного опечалил меня. Мне было интересно, куда я приду, что будет дальше?! Я вспомнила, что время должно быть уже на исходе, все 40 дней. Впереди я увидела дверь. Надо войти, это конец. Я немного постояла возле неё, обернулась, чтобы запомнить эту красоту. Какая разница, рай или ад, я видела всё. Прикоснулась к ручке двери, меня мигом перенесло в знакомое уже мне пространство. Библиотека с книгами без авторов. В глубине души мои чувства делились: спокойствие меня охватило, что место мне знакомо, и недопонимание, почему обратно, неужели я сделала что-то не так?! Оглянувшись, я заметила, что ко мне уже шла эта прекрасная леди. Как и при первом знакомстве, так и сейчас она выглядит. Все так же нагая и всё так же прекрасна. В руках она несла книгу и перо.

— Распишитесь!

— В смысле?

— Распишитесь, пожалуйста. Так положено.

— Это что-то вроде «услугами довольна, претензий не имею»?!

— Пожалуйста.

Я взяла в руки перо и книгу, кожаную, также без автора. На титульной странице я написала свои инициалы и поставила подпись. Я посмотрела в глаза прекрасной дамы и решилась спросить её:

— Скажите, а вы кто?!

— Я Жизнь. — Она улыбнулась мне замечательной улыбкой, а я ей в ответ.

— То есть вы на той машинке в центре зала писали мою жизнь?!

— Да, совершенно верно.

Меня одолел страшный смех. Я не знала почему, мне хотелось смеяться и плакать. Но я могла только смеяться. Почти успокоившись, я взглянула на неё. Она прижала к груди мою «книгу жизни» и смотрела растерянным взглядом ребёнка.

— Скажите, пожалуйста, я вам понравилась?!

Мои глаза заливались слезами, а широкая улыбка не сходила с лица, я словно не могла говорить и тихо вымолвила:

— Очень. Очень понравились!