Ядовитая Роза. Глава 6. Тринели

Дождливым утром следующего дня, примерно в семь часов, когда замок-интернат только-только просыпался, к воротам подъехала чёрная лакированная машина, и из неё, закрываясь от дождя капюшоном, вышла девочка-подросток. Два здоровенных семнадцатилетних парня с синдромом Дауна, стоящие у ворот специально затем, чтобы встречать гостей, тут же принялись жадно её рассматривать – не часто к ним в замок приезжали девушки из внешнего мира, да ещё такие красавицы.

Девочка была точно такая, как на фотографии директрисы – длинноволосая, с высокомерно-напыщенным бледным, лишённым даже намёка на румянец, лицом, на котором особенно выделялись холодные синие глаза.
Сколько директриса знала свою ненаглядную внучку, она не разу не помнила, чтобы глаза её Тринели сияли от счастья или улыбались – хотя девушка улыбалась сама, причём довольно часто, глаза её оставались бесстрастными и злыми одновременно, отчего улыбка получалась неприятной.

Не ответив на слишком радостное приветствие даунов и даже не удостоив их взглядом, Тринели вошла в открывшиеся перед ней ворота; к ней уже шла быстрыми, семенящими шагами её бабушка-директриса, заранее распахнув руки для объятий.

- Тринели, внученька моя любимая! – старушка прижала к себе девушку, заключив её в кольцо своих суховатых, слабых рук, - Как же я по тебе соскучилась! Пойдём же в замок!

И снова, словно в далёком и почти позабытом детстве Тринели видела старинные портреты мрачных людей на просящих ремонта стенах; свечи были все уже давно погашены, из-за чего замок не произвёл на девушку должного впечатления. Впервые она была здесь то ли в шестилетнем, то ли в семилетнем возрасте, и тогда, помнится, приехав в замок глубоким вечером, девочка была очарована этой волшебной симфонией света и тьмы…

Вернуть бы то время, когда она ещё могла удивляться и восхищаться…

- Ты постой пока здесь, а я быстренько загляну в свой кабинет, - вырвал Тринели из размышлений чуть виноватый голос директрисы.

- Да, конечно, бабушка.

Когда старушка скрылась где-то там, в недрах второго этажа, откуда-то сверху дохнуло холодным ветром – таким, какой бывает разве что морозной зимой. Но ведь сейчас лето, и, ради всего святого, откуда, если все двери и окна наглухо закрыты?

Одновременно с этим удивительным явлением Тринели ощутила на себе чей-то любопытный взгляд – ощутила его почти физически, озябшей, покрытой мурашками кожей, и ей вдруг показалось, что взгляд этот таит в себе не только праздный интерес, но ещё что-то большее, из-за чего девушке отчего-то стало не по себе.

- Как Вы прекрасны.

Этот высокий, почти детский голос раздался прямо за её спиной и Тринели, вздрогнув от неожиданности, обернулась; её синие глаза встретились с другой, угольно-чёрной парой глаз – настолько тёмных, что их радужка сливалась по цвету со зрачком, и потому невозможным казалось понять их выражение.

Обладателю этих удивительных чёрных, точно у нечисти из триллеров, очей, никак нельзя было дать больше пятнадцати – на год младше Тринели, с кожей даже не просто бледного, а белого, белоснежного цвета, с которой необычный контраст составляли немного вьющиеся волосы цвета воронового крыла…

- В 15 веке, когда я имел несчастье родиться, девушки Берна носили пышные платья в пол и совершенно не пользовались косметикой. Это было ужасно скучно.

- В 15 веке? У тебя подозрительно богатая фантазия для слабоумного подростка. И что с твоими зрачками? – презрительно бросила Тринели, внутренне тщетно пытаясь справиться с охватившей её непонятно откуда-то взявшейся неясной тревогой.
Странный мальчишка ничуть не оскорбился – девушка поняла это по едва заметной улыбке, в которой озорно приподнялись краешки его бледных губ:

- Я расскажу тебе, но не сейчас. Ты не готова меня слушать, твой материалистический разум будет отвергать и человеческое бессмертие, и любые другие чудеса.


Его высокий, но приятный голос зазвучал таинственным полушёпотом, в котором, несмотря на кажущееся дружелюбие было что-то змеиное и нечеловеческое.
С самой верхней ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж и выше, её громко окликнула бабушка, и Тринели повернулась, чтобы откликнуться на зов; когда же девушка вновь посмотрела туда, где ещё секунду назад стоял её бледнолицый собеседник, там уже не было никого.

- Тринели, иди наверх! Тебе нужно переодеться после дождя! – снова позвала её директриса.

Решив подчиниться, девушка с видимой покорностью взошла по лестнице; до директрисы осталось всего несколько высоких ступенек, когда на глаза ей попался тот, с которым она разговаривала несколько минут назад… или не он?

Тринели пригляделась внимательнее, и в следующий миг поняла, что обозналась: юноша был другой – явно немного постарше, светлокожий, но не мертвенно-бледный, с глазами цвета дикого мёда, а не чёрными…
- Ты его видела? – вопрос, достойный звучания в дешёвых ужастиках про дома с приведениями, но, тем не менее, он был задан, и задан присущим случаю таинственным шёпотом со слегка испуганными нотками.
- Не понимаю, что такого сверхъестественного в том, чтобы иметь близнеца. Он ведь твой брат? – слегка вспылила Тринели, театрально закатив глаза, возмущённая глупой выходкой двух таких похожих парней, видимо, решивших её разыграть.
- Он не…, - подросток осёкся, и, как показалось девушке, несколько секунд прикидывал, что лучше ответить, - Ну ладно, считай, что брат.
- Ты странный. Вы оба странные.
- Дело в том, что его не все видят…

                * * *
Всё ещё храня в памяти пугающие слова, произнесённые этими странными братьями, - да и братьями ли? – Тринели сидела за столом по правую руку от своей довольной бабушки и изо всех сил старалась не подавать виду, что встревожена и напугана.

Под аккомпанемент играющей откуда-то с верхнего этажа классической композиции Эдварда Грига «В пещере горного короля» девушка целиком отдалась во власть тревожных и странноватых раздумий, кои раньше были ей совсем не свойственны.

Оркестр уже отыграл тихое, но многообещающее вступление, уже приближаясь к головокружительной кульминации, крещендо мелодии, когда Тринели тронула за плечо директриса.

- Девочка моя дорогая, о чём ты задумалась? У тебя такой отрешённый вид.

- Да ни о чём, - девочка будто очнулась от глубокого и неприятного сна, и только сейчас осознала, что сидит за большом, по-королевски убранным столом в свете множества ярко горящих свечек; компанию ей, помимо бабушки, составляли разновозрастные дети и подростки с одинаковой печатью врождённого слабоумия на некрасивых лицах, - Я вот что у тебя хотела спросить, бабушка. У тебя в интернате нет сумасшедших?

- Брось, Тринели! – старая директриса улыбнулась внучке мягкой, снисходительной улыбкой, - Какие сумасшедшие? Чтобы страдать душевным недугом, нужно как минимум иметь сохранный интеллект.

И вновь закружил её чёрный вихрь безотчётного, странного страха, на миг отразившийся на побледневшем лице девушки; увидев, как переменилось лицо её внучки, директриса не могла не испугаться сама.

Так, значит, этот парнишка не был сумасшедшим… Наличие у него психического расстройства всё объяснило бы, всё бы расставило на свои места, но что ей думать теперь? Не встретила же Тринели там, на первом этаже замка, среди мрачных тёмных портретов… призрака?

Поймав на себе встревоженный взгляд директрисы, девушка встала и, извинившись, вышла из-за стола. Покидая столовую, которую можно было без лишней скромности назвать пиршественным залом, Тринели помимо страха на лице бабушки заметила, как странно посмотрел на неё тот бледный юноша с обрамлёнными длинными ресницами глазами цвета дикого мёда.
            
                * * *
Когда Тринели шла по одному из длинных коридоров интерната, в котором по какой-то непонятной причине горело слишком мало свеч, она снова, как в прошлый раз, ощутила дуновение холодного ветра. А в следующий миг узкая, ледяная точно зимний снег, ладонь, легла ей на плечо, даже сквозь ткань одежды пробрав холодом.

- Ты хотела осмотреть замок?

От приступа неконтролируемого, безотчётного страха девушке на какую-то долю секунды стало трудно дышать; она никак не могла заставить себя повернуть голову, чтобы взглянуть на мертвенно, неестественно бледное лицо.

- Откуда ты узнал? – выдохнула она, из последних сил цепляясь за всё ускользающее самообладание и пытаясь придать дрожащему голосу независимый тон.

- Не бойся меня, - бледнолицее существо, принявшее вид двойника юноши, уловило её страх и улыбнулось обыкновенной озорной мальчишечьей улыбкой, - Я не причиню тебе вреда. Видишь?

Тринели почувствовала на своей щеке холодное прикосновение, почти сразу поняв, что создание коснулось её лица; оно продолжало невинно улыбаться, и девушке показалось, что его чёрные глаза смеются совершенно живым весёлым блеском.

- Ты всегда пытаешься мыслить логически, но есть места и ситуации, когда твоя логика абсолютно бессильна.

- Кто ты такой?

- Это долгая история, - уловив её дрожь, существо отняло руку от щеки Тринели, - Но если тебе от этого будет легче, скажу, что у меня есть имя – Бастия.
Неизвестно откуда взявшийся сильный порыв холодного ветра налетел на них, задув несколько свечей и попутно растрепав волосы девушки и Бастии. Когда Тринели вновь взглянула его лицо, то поразилась тому, какая досада появилась в выражении его глаз и опустившихся уголков губ:

- Это знак. Я не волен надолго отлучаться от человека, к которому приставлен. До встречи, прекрасная девушка.