Младший брат

 Японская мудрость гласит: «Не дай нам Бог жить в эпоху перемен». Но, как известно, времена не выбирают. За последние десятилетия наша жизнь изменилась настолько круто, что многие люди, не имеющие деловой хватки, характера или везения, просто сломались. Не зная, что делать дальше, они просто плывут по течению и надеются только на русское "авось".

В одной семье все дети разные

 Татьяна и ее младший брат Гена воспитывались в одной семье, как раньше говорили, в рабочей среде. Отец был слесарем, а мать телефонисткой. Отец не получил никакого образования, зато был мастером на все руки. Починить утюг, смастерить мебель, вырастить овощи и фрукты на шести сотках своего участка – все у него получалось. Зато он за всю жизнь не прочитал ни одной книги! Был не только не образован, но еще и с тяжелым характером. Пил в меру, но любил употреблять крепкое словцо по делу и без дела.
 -Отец был нелюдим и угрюм, - вспоминает Татьяна Ивановна, - я никогда не слышала от него ни одного доброго слова. Старалась уединяться в своей комнате и читать книжки. Это для меня было отдушиной. Читала книжки и младшему братишке Гене. В детстве мы были с ним дружны, играли в разные игры, ходили в кино. А когда он подрос, почти все время находился рядом с отцом, помогал ему что-то мастерить. Мама не поощряла мое увлечение чтением, да и сама была не очень образована. Для нее в жизни было главное – достать где-нибудь дефицит. Она очень гордилась, что могла дешево купить мясо у работников мясокомбината, которые его воровали, или сливочное масло у проходной молокозавода. Мне все время было стыдно как за отца, так и за мать. А брат учился у них житейской хватке, умению схитрить, обмануть или поступить подло.. Мне, которой достался характер бабушки из зажиточной интеллигентной дореволюционной семьи, в такой обстановке жилось тяжело. Брат был весь в отца. Едва закончив восемь классов, он пошел к нему на завод учиться на слесаря. Я в это время закончила десятилетку, и уехала поступать в университет в Москву. Больше я  с родителями никогда не жила, а с братом пыталась поддерживать переписку, но он на письма не отвечал. Тогда и я бросила писать.

Во времена застоя

 Люди среднего и старшего поколения помнят, что в семидесятые года прошлого века труд квалифицированных рабочих оплачивался в два-три раза выше, чем труд инженеров, врачей или учителей. Татьяна на последнем курсе вышла замуж за однокурсника, а по окончании они с мужем уехали по распределению в Сибирь. Оба работали инженерами на режимном предприятии и получали по 120 рублей. Этих денег хватало на довольно скромное житье – бытье. Как молодым специалистам, им обещали предоставить квартиру, но в течение двух лет молодожены снимали комнату в частном секторе. Родился сын. Татьяна ушла в декретный отпуск, который в то время не оплачивался. Жили втроем на зарплату мужа. Помощи от родителей не было никакой.
- Но жили мы весело, есть что вспомнить, - продолжает рассказ Татьяна Ивановна. – Мы ходили в театры, на концерты, в походы, катались на лыжах, собирались у кого- нибудь слушать Высоцкого, Никитиных, Визбора и других бардов. Пели под гитару. Ребенка везде брали с собой, даже в поход.
 А тем временем брат, оставшийся жить с родителями, тоже женился. Но жену взял деревенскую. Естественно, молодые с родителями не ужились, и брат Геннадий подался в "примаки". В деревне молодым выделили небольшой домик от завода, куда Евгения, как классного слесаря, сразу взяли. Получал он тогда 350-400 рублей в месяц. Когда Татьяна приехала в отпуск, он хвастался:
- Вот, видишь, сестра, ты получила образование, а живешь хуже меня. Я уже мотоцикл купил, стою на очереди за "Жигулями". Денег нам хватает на все, я даже жену уволил с работы, пусть детей воспитывает.
Но жена Люба, отведя Татьяну в сторону, призналась, что Гена начал выпивать. Пока только по выходным, но набирается так, что его домой друзья приносят. Татьяна попыталась поговорить с братом, но тщетно:
-Я работаю, как вол, должен после такой нагрузки расслабиться. Не боись, сестра, я не алкоголик!
Татьяна уехала от брата в расстроенных чувствах. Хотя у них не было особых доверительных отношений, какие порой встречаются между братом и сестрой, все же ей было жалко смотреть, как он губит свою жизнь.

Перестройка

- Для таких людей, как мой отец и брат, "горбачевские" времена, когда разрешили открывать кооперативы, стали настоящим "Клондайком". Они оба бросили завод и занялись фотографией, – вспоминает Татьяна Ивановна. – Деньги к ним текли рекой. Тогда только начали появляться цветные фотографии, их заказывали в детских садах и школах, семьи тоже старались обзавестись цветным портретом. Так что бизнес отца и брата процветал. В восьмидесятые годы мы с мужем и детьми переехали в Белгород, и я чаще стала наведываться в город, где выросла. Муж в это время уже защитил диссертацию, я преподавала в училище, и мы получили трехкомнатную квартиру. И все равно наши доходы были гораздо скромнее, чем у родственников. Но, слава Богу, что я от природы не завистлива.
А потом грянул 1991 год. Все сбережения отца и брата, которые они доверчиво хранили в сбербанке, в одночасье превратились в бумажку, где написана цифра с большими нулями. Отец не пережил такого удара, и вскоре умер. Брат, который не успел купить себе приличный дом, продолжал заниматься фотографией, пока не появились так называемые "мыльницы". Теперь на селе никто больше не нуждался в услугах фотографа. И его семья осталась без средств к существованию. Конечно, не выдержав испытаний, Геннадий ушел в запой. К этому времени у жены Любы умерла мама, а в доме остался отец – инвалид. Продав свой приватизированный домик, семья брата перебралась в дом к родителям. Их дети уже тоже обзавелись семьями, и жили отдельно. В селе закрыли завод, где когда-то работал Геннадий. Закрылись и многие мелкие предприятия. Ни Гена, ни Люба работу себе найти не могли. Жили на пенсию отца, держали хозяйство. Геннадий увлекся рыбалкой, часть улова даже продавал. Но все равно чувствовал себя неприкаянным, не способным прокормить семью. После очередного запоя мужа, Любе удалось уговорить его закодироваться. Он отремонтировал старый "Жигуленок" и начал "таксовать" в соседнем городе. Жизнь немного повернулась к ним лицом. Но не надолго.

Долг платежом красен?

- Пять лет назад мне позвонила жена брата и со слезами в голосе попросила помощи, - Татьяне Ивановне, видно, не очень хочется рассказывать об этом эпизоде. – Брат в нетрезвом виде попал в аварию, лежит в больнице с переломами. Он разбил не только свою машину, но и чужую. Если они в ближайшее время не найдут десять тысяч рублей, то брат может сесть в тюрьму. Она умоляла меня выслать ей деньги и клялась, что вернут быстро и с процентами. Деньги у нас были, и я без всяких расписок выслала им требуемую сумму. Пять лет назад она составляла мою полугодовую зарплату.
Прошло полгода. От брата ни писем, ни перевода, ни звонков. Муж Татьяны Ивановны, сумевший наладить свой бизнес, напомнил жене, что пора бы получить долги с брата. Та, естественно, начала звонить в деревню. Геннадий тут же начал оправдываться, что, мол, еще не совсем поправился, но обязательно скоро деньги вышлет. Прошло еще два года. На звонки перестали отвечать. Тогда Татьяна Ивановна, в тайне от мужа, отослала телеграмму с угрозой подать в суд. Молчание. Скоро прошло три года, и теперь уже ни один суд за сроком давности не возьмется за это дело. Татьяне Ивановне было стыдно перед мужем за таких родственников. И она придумала, как ей казалось, гениальную схему возврата долга. Дозвонившись до невестки, Татьяна Ивановна предложила ей отправить Гену в Белгород, чтобы он помог им в строительстве дома. И дела по стройке к зиме продвинуться, и долг он отработает. Через неделю позвонил брат и сообщил, что выезжает.

Родственник — не значит родной

 Геннадий Иванович очень постарел. Старшая сестра выглядела гораздо моложе его. А как он сильно был похож на отца! Не только внешностью, но и манерой поведения. Ругался, через каждые полчаса курил, бросая окурки под ноги. Хорошо, что жил он в недостроенном доме в 10 км от Белгорода, иначе Татьяна Ивановна выгнала бы его уже через неделю. Их жизни, их мировоззрения, их окружение, манера поведения были настолько непохожи, что даже не было ни одной темы, на которую можно поговорить. Геннадий в открытую завидовал сестре, имеющей хорошую квартиру, должность и, особенно тому, что они могут себе позволить такую грандиозную стройку. Но, как оказалось, за четыре года, он тоже сумел пристроить себе две комнаты, купить мебель и телевизор. Логика проста – сестра живет хорошо, с долгом подождет. Татьяну Ивановну это сильно расстроило. И она попросила брата отработать долг с процентами, которые она потеряла в банке. Что тут началось! Брат обозвал ее скрягой, обвинил во всех своих бедах и предложил записывать каждую выполненную работу под расписку. А сам приехал без копейки денег, сестра должна была кормить его и вдобавок покупать две пачки сигарет в день и два литра пива в конце недели. Работал он крайне медленно, и за месяц по его же завышенным оценкам заработал 3, 5 тысячи. При таких темпах работы он должен пробыть в Белгороде до Нового года. Но не пробыл. Нашел себе в поселке собутыльников, и начал пить каждый вечер.
- Мой интеллигентный муж не выдержал этой ситуации, - Татьяна Ивановна до сих пор жалеет о своей затее помочь брату вернуть им долг, - и купил ему билет домой. Он не только не отработал долг, но и спокойно жил за наш счет в свое удовольствие. И я на прощание сказала, что больше ни звонить, ни писать, ни приезжать к ним не буду. Не нужны мне такие родственники! У меня не было и нет брата!