А кто вместо меня?..

     Вертолёт затрясся и начал опускать хвост, одновременно приближаясь к земле. В единственном незанавешенном иллюминаторе показалась бетонная площадка; промелькнул автобус, кусок изгороди, затем всё заволокло поднявшимися с земли пылью и листьями. Сидящие таёжные дикари обоего пола недружно стали открывать глаза и искать наощупь свои сумки. Толчок снизу. Сели...
- Приехали! – преувеличенно громко крикнул оглохший за рейс пожилой белобрысый бортмеханик и отодвинул дверь. В проём хлынул аромат ранней осени, перебивая устоявшийся запах керосина. Народ вяло потянулся к выходу, волоча за собою полупустые сумки.
     - Спасибо, ребята! – Крикнул кто-то пилотам.
     - Да на здоровье! – ухмыльнулся командир. – На следующей вахте встретимся!
Я вышел и пошёл по щебёночной тропинке, озираясь и вдыхая живой воздух. Прямо передо мной, по неровной синусоиде, шлёпал Алексей, наш системный администратор, двухметровый "шест". Сейчас этот "шест" несколько сгорбился – укачало в полёте. Его всегда укачивает. Рядом с ним семенил электрик по прозвищу Вольфрамыч, бессменный человек-беда, постоянно задевая его своею безразмерною сумкой модели "Мечта оккупанта".
     Алексей даже не возмущался.
     Собственно, сгорбились все; и не потому, что и их так уж укачало, просто от долгого сидения в тесноте и неудобной позе. А теперь предстоит ещё часа четыре в автобусе, хоть и огромном снаружи, но внутри тоже тесном. Я однажды даже померил: ширина сиденья сорок шесть сантиметров.
Для девочки-подростка…
     Какой мудрец, интересно, придумал использовать подобные шедевры китайского автопрома для перевозки здоровенных мужиков?
     Автобус… Бросаю сумку в багажник и достаю сигарету. Обычно я, как и все, рвусь занять место получше, где не так тесно или пространство под ногами не занято сабвуферами – ещё один китайский перл. А сегодня людей не очень много, так что можно не спеша покурить. А потом ещё и мороженого купить.
     …Юлька очень любит мороженое, надо в городе потом купить по дороге, вместе с цветами. Рука сама нащупала в кармане ключи от её квартиры с подарочным брелоком в виде "Мерседеса". На счастье, как она сказала…
     Разминаю сигарету, и тут вижу Вадика. Блин!!! Идёт ко мне, болезный; сейчас сигарету просить начнёт! Я только чертыхнулся про себя. Вадик, водитель малолитражки, имеет ярко выраженную общительность, причём абсолютно без комплексов. Он, например, может прийти к тебе в кабинет; просто так, скоротать время. Но коротать его он будет своеобразно. Может включить фильм или сюжет на своём сотике и смотреть его на полной громкости визгливых сотиковых динамиков. Его нисколько не волнует, что хозяева кабинета могут при этом вести служебный разговор, в том числе по телефону. Может перебить во время разговора и обрадовать, что он принёс мне на ремонт один из своих многочисленных магнитофонов. Откуда у него их столько? И зачем? Солит он их, что ли? И ведь действительно верит, что дарит мне ещё одну счастливую возможность покопаться внутри этого пыльного аппаратика! Ещё может подойти и попросить закурить; причём не из жадности или бедности, а просто так, за компанию.
     И ещё много-много разного такого. От него реально устаёшь; а обижаться на него как-то не получается; как не поднимается язык, чтобы послать в пеший эротический поход. Неприлично, что ли?
     - Дай закурить! – и он, не дожидаясь моей реакции, вытягивает пачку у меня из руки, достаёт сигарету и закуривает; затем, помедлив, достаёт ещё одну и ловко прижимает её ухом под бейсболкой.
     - На запас, - объясняет мне, видимо, чтобы я сам не спросил. – Авансом за одну штуку без названия. Гляди, какую цацку я тебе подогнал!
И он торопливо лезет в карман, торопясь осчастливить меня своею "штукой". Рука запутывается, "штука", видимо, цепляется за ткань; Вадик ругается про себя. Наконец, он извлекает "штуку", которая оказывается печатной платой от какого-то прибора, с висящими разноцветными проводами и без корпуса.
     - Вот! – радостно сказал Вадик. – Держи!
     - Что это? – недоумеваю.
     - Как что?!? Тут же радиодетали! Ты же мне вон сколько ремонтируешь всего, может отсюда что подойдёт? Гляди, даже батарейка какая-то есть!
     Я вздохнул про себя. Господи, и не выкинешь ведь сейчас! С натянутой улыбкой благодарности рассматриваю "штуку без названия". Никогда ничего подобного не видел. Ничего знакомого, даже мелкие детали какие-то непривычные. Ладно, потом разберёмся, думаю и кладу "штуку" в левый карман.
     - Пойдём, мороженого купим! – Предлагает Вадик.
     - Пойдём, - соглашаюсь, всё понимаю правильно и, подойдя к прилавку, говорю:
- Два "пломбира"!
     И бросаю стольник.
     Тётка в засаленном переднике достала два брикета и равнодушно бросила в тарелочку сдачу. Я считать не стал…
     Пока я думал, как бы отвязаться от Вадика, он сам убежал, прихватив брикет. "Новую жертву увидел!" – думаю с иронией.
     Стою себе, ем мороженое, никого не трогаю, а на душе так спокойно стало. Вижу, как с лётного поля идёт Галина, диспетчер. Сейчас она купит эскимо и минералку, потом скажет водителю, чтобы посигналил, потом посчитает нас по головам… короче, будет как всегда. День Сурка…
     Взять, например, водителя – два часа каждый день тут стоит. Надоело, наверное…
     И мотаться так каждый день… хотя, с другой стороны, дорога не пыльная, работа комфортная, за эти несколько часов стоянки он почасовые получит, пока возле буфета отирается. Малина, а не жизнь!
     Интересно, сколько он мороженого съедает за стоянку? Пиво-то ему нельзя? Это ж только наши "северяне" так заправляются; что потом чуть не у каждого столба просят остановиться. 
     Та-ак! Из ларька вышла Галина. Ну, что я говорил? В левой руке у неё бутылочка минералки, в правой – палочка эскимо. Вышла, и направилась ко мне. А я стою и размышляю.
     Вот ведь симпатичная она деваха, но какая-то вся "далёкая", как учительница геометрии. У меня никогда не появлялась мысль как-то познакомиться с ней поближе; здороваемся, и всё. Я её, по правде говоря, даже немного побаиваюсь. Да и вообще не слышал, чтобы она когда-то с кем-то сходилась. Хотя с водителями она обычно ведёт себя по-свойски, на "ты".
     Что ей надо от меня? Показалось? – Я невольно оглянулся. Да нет, рядом никого; явно ко мне идёт. И, от растерянности, наверное, я невольно "ощетинился".
     - Посигналь, - сказала она. – Пора собирать народ.
     Кто?!?
     Я?!?
     Почему?!?
     И вдруг подумалось. – А что? И посигналю! Что не сделаешь для красивой женщины?
     Я поднялся в автобус, пару раз нажал на клаксон и вижу, как наши северяне потянулись к машине.
     А мне, конечно, после этого хулиганского поступка надо было быстро исчезнуть внутри салона, пока водитель не вернулся… да разве на глазах у женщины такое сделаешь? Неудобно! Пусть я лучше выслушаю от водителя всё про себя и своих родичей! И с достоинством, чинно и спокойно я прошёл и сел на своё обычное место.
Последней в салон зашла Галина.
     В этот раз подсчёт голов она почему-то не стала делать. Прошлась взад-вперёд, кого-то озабоченного выискивая, и тут её взгляд остановился на моей персоне.
     - А-а-а, вот ты где! А я его ищу! Расселся, понимаешь! Поехали, поехали, и так задержались сегодня! Мороженное-то уже слопал?
     Я с недоумением поглядел на неё. Мороженное-то я слопал, конечно, но это к чему? Моя всегдашняя находчивость куда-то испарилась. Да, если б сообразил, то и нашёлся бы, что ответить; чтобы всем окружающим тоже стало смешно; не только нам с ней.
     - Что уставился?!? – уже с раздражением выдала Галина. – Давай мухой в кабину. И в Полыньках останавливать не надо; все уже в буфете побывали.
     …Вот своё тогдашнее состояние не берусь даже описать. Никакого достойного ответа не пришло в голову; а юмор… ну какой тут юмор, ничего смешного, никакого гротеска, глупо. Потому, что фраза диспетчера Галины не содержала никакого второго плана. И произнесла её для меня симпатичная женщина, которая до сих пор никогда не обращала на меня внимания. Просто и обыденно сказала мне, обычному пассажиру: "Садись за руль автобуса, полного пассажиров, и дуй прямо до города". Как, почему? С какой это стати я должен "садиться и дуть"? Я кто?!? В конце концов документы ж должны быть; путёвка там какая-то, причём с моей фамилией, права с категорией. Что там ещё? Техталон, кажется?..
     Тупо сижу, выдёргивая всё это из головы, и понимаю, что в более бессмысленную ситуацию за всю свою жизнь я ещё не попадал…
     - Слушай, Женя, какого… ты выёживаешься?!? – рассвирепела Галина. – И так лишние сорок минут  торчим тут, а теперь ты ещё!..
     Женя – это я, конечно. Но… у ней что, "полки на чердаке попадали"???
Причём тут я?!?
     …Но мне-то что делать-то?!?
     …И где, в конце концов, водитель? Настоящий водитель?
     …Не может же он быть полной моей копией?!? Настолько точной, что и Галина перепутала…
     …И даже, если может – то где он, этот второй "я"?!?
     Из этого ступора меня вывели выкрики с разных концов салона:
     - Кончай базар! Ехать надо!
     - Кто-нибудь, дайте ему по шее!..
     - Парень, твои шутки годятся для баранов…
     Ко мне подошёл рослый бородатый дядя; я его несколько раз видел у геологов. Никак не запомню, как его зовут, хотя он всегда меня называет по имени. Его вид не обещал ничего хорошего; он вообще-то всегда свирепо выглядит. А я по-прежнему был в ступоре. Что он может мне сделать? Устроит тут показательный мордобой? А за что, собственно? Да и я ведь не буду просто так сидеть. А потом ведь есть законы, полиция, суд…
     Хотя все пассажиры на его стороне. И морду помять помогут, и свидетелей у меня не будет…
     …Бред какой-то…
     Но этот "дядя" посмотрел на меня так внимательно, и выдал рокочущим басом:
     - Слышь, братан, поехали, а? Мне ведь ещё на поезд успеть надо; опоздаю – следующий только послезавтра. Пошутил – ну и ладушки; все посмеялись! Поехали?!?
     …Глянул на многоликий салон – полсотни пар глаз, спокойных, раздражённых и просто злобно глядевших. Некоторые продолжали смотреть в пол; этим всё до лампочки. Я прекрасно их понимал; самого не раз выводили из себя бестолковые задержки. Непонятно было одно – ну с какого перепугу-то я должен вести этот автобус?!?
     И почему все уверены в этом?!?

     …Ключ торчал в замке зажигания. И именно этот факт сразу отмел последние сомнения.
     "А, и чёрт с ним, - думаю вдруг. – Поехали! Где тут у него что, у этого "китайца"? Не сложней, поди-ка, нашего ЗИЛа?"
     …Действительно, оказалось ничуть не сложнее; разве что передачи включались тяжелее и с каким-то скрежетом.  Да ещё габариты машины явно побольше ЗИЛа; но зато огромные зеркала полностью компенсировали этот недостаток. После пары осторожных обгонов я почувствовал себя полностью "в своей тарелке". Правда, сначала ждал появления настоящего водителя, но потом эта мысль сама собой утихла. Что делать, если остановит инспектор ДПС, и куда девать автобус, если благополучно доедем – этих мыслей я старался не допускать…

     …Километров через тридцать после Полыньков появились первые "ходоки":
     - Шеф, останови! На-да-а-а! – протянул один, помявшись.
     Ага, понятно; пивко наружу просится. Что ж вы, братия, в Полыньках-то не остановили? Там же три туалета имеются. Ну, а теперь только на обочину, и с Богом! Дамы отвернутся.
     Если вообще пожелают…
     И с этой мыслью останавливаю лайнер; при этом замечаю, что засветилась какая-то аварийная лампочка. Блин, этого только не хватало! Символ непонятный, но вроде как масла в движке мало, соображаю и, чертыхнувшись, глушу мотор. Сам думаю, что раз такая ситуация, раз движок ест масло, то и запас должен быть. Не мог настоящий водила просто так выехать. И действительно, обыскав подсобные ящики, быстро нахожу канистру с изрядным запасом. Помыкавшись ещё чуток, сподобился открыть шторку двигателя. Ну, а дальнейшее уже не представляло труда; правда, сильно выпачкал левую ладонь в масляной грязи. Попытался оттереть – полностью не оттирается. И тут услышал визг тормозящей легковушки; затем команду:
     - Логовенко, пойди, глянь, что с автобусом! А я ремни проверю!
     По спине пробежал неприятный холодок. Поднимаю глаза – точно! Патрульная "Гранда", из которой уже вышел офицер в куртке-накидке без погон и направился ко входу в салон.
     "Ну, сейчас начнётся представление! – думаю, обречённо глядя на лейтенанта, который вышел из водительской двери "патрульки". – Интересно, а мои действия попадают под Уголовный кодекс? Или административным отделаюсь?
Во влип-то!"
     Закрываясь шторой движка, в мыслях представляю этого старшего, что пошёл проверять пассажиров. Вот у кого точно лафа! Идёт вальяжно, не спеша, будто все ему должны! Хотя… как раз все ему действительно должны; никто же не пристёгивался; а по новому КОАП за подобное платят сами пассажиры. И сразу представляю, как, с вульгарным налётом начальственной фамильярности подходит он к одному, другому… Лениво так произносит: "Нарушаем?"
     …На одном только нашем автобусе свой пресловутый план по штрафам выполнит на сегодня. Вот житуха-то!..
     Тут этот лейтенант как раз подошёл. Длинный, нескладный, белобрысый, да ещё и лопоухий вдобавок. Только я раскрыл рот, как услыхал:
     - Товарищ капитан, надо бы пассажиров проверить. Сорок шесть не пристёгнутых ремней… - он мечтательно прикрыл глаза белобрысыми веками.
     - Пошли, - говорю. – Я слева, ты – справа.
     А у самого, где-то в подсознании мелькнуло – я-то здесь причём! Но… мелькнуло и погасло, поглощённое какой-то радостью, что не придётся отвечать за управление автобусом, не имея на то никаких прав! Вот сейчас посмотрим, что будут петь наши "законопослушные" вахтовики! И, наполненный каким-то мстительным чувством, я поднимаюсь в автобус.
     …Поднимаюсь, представляя, под каким душем ненависти и презрения сейчас окажусь. Сорок шесть пар глаз, сорок шесть  усталых людей, замотанных походной жизнью, зарабатывающих на жизнь… сорок шесть голов будут излучать такую ауру, что поневоле почувствуешь себя их врагом. "Я же об их пассивной безопасности пекусь, - думаю". А сам понимаю, что глубоко плевать мне на их безопасность, активную и пассивную; мне план по штрафам выполнять надо; никуда не деться. И майору этому… когда же он подавится, сука толстая… положенную сумму отстегнуть. Вот хоть удавись, а отстегни!
     Я даже застонал про себя! Блин! Да разве о таком я мечтал, когда поступил в школу милиции? А теперь… круговерть какая-то, везде запутан и кругом должен. Причём, чем больше служу, тем больше должен! Ну не у всех же так? А мне за что?
А руки между тем машинально проверяли крепление ремня на первом кресле у молодой чернявой женщины. Красивая! Ишь, делает вид, будто застегнулась! Держит ремень левой рукой, прикрыв пакетом с бумагами. Инспектор, дескать, совсем дурак, не заметит и не поймёт. Так, что ли? Да хрен Вы угадали, мадам!
     - Руку отпустим! – Преувеличенно громко говорю. – Отпускаем, отпускаем. Ну!
     Ремень с шелестом  устремился на своё место. А красавица покраснела, подняла на меня испуганные и покрасневшие глаза, положила папку с бумагами на второе сиденье, одновременно доставая кошелёк. Меня как бы разделило пополам. Одна половина возмутилась, правда, только про себя – "за кого они меня принимают, граждане наши?!?" А вот другая половина привычно прикинула примерную ёмкость кошелька.
     "Тысяч десять-то точно наличкой есть, - думаю. – Не очень-то стеснённая в средствах дама!"
     И такая злость меня окатила на эту кралю; просто так, за то, что такая красивая, а не моя; за то, что имеет столько свободных денег, а не надо делиться с майором. За то, наконец, что, в отличие от этих бедолаг-вахтовиков она каждую ночь ночует дома, а зарплату получает, как они. Если даже не больше…
     Рассуждая так, машинально беру у неё папку с документами, просматриваю. Так, четыре ведомости, "контролька" посадки, журнал инструктажей. Всё, вроде бы, можно ехать. Так, любители пивка все уже вернулись?
     С улицы послышалось:
     - Логовенко! Сколько тебя ждать?!?
     Лопоухий лейтенант шустро нырнул в среднюю дверь. Зафырчал мотор "Гранды".
     - Никого не забыли? – вопрошаю. А в ответ - тишина; только за автобусом негромко хлопнула шторка двигателя; потом невнятный разговор и шум отъезжающей машины.
     - Так все или нет? – спрашиваю ещё громче.
     - Все, - послышалось несколько голосов.
     - Никого на улице нет! – добавил вошедший водитель, вытирая руку ветошью.
     - Поехали! – Говорю, и тут же прикрываю глаза.
     Автобус задрожал, отчалил от обочины и поплыл по шоссе. Или это мне так показалось, что поплыл; раскачиваясь на ухабах и укачивая меня, словно ладья на волнах…

     …Проснулся я, когда за окнами уже мелькали улицы города. Огляделся… вроде всё нормально; только папка с бумагами сползла и теперь болталась где-то между сиденьями. Доставай теперь! Нагнулся, вылавливаю папку, которая всё норовит ускользнуть. Пришлось даже встать на колени; достал, как раз в тот момент, когда автобус остановился, и водитель открыл двери. Усталые полусонные мои пассажиры потянулись к выходу.
     - "Вот ведь напасть! – думаю. – И на кой чёрт мне такая работа? Вот уже который раз в дороге засыпаю! А что делать: каждый день в полшестого вставать; пока соберёшься, пока доедешь до пункта сбора, который какой-то умник по своему капризу перенёс от вокзала к чёрту на кулички. Еда всухомятку, туалет на бегу, постоянная тряска и нервотрёпка с вечной путаницей в списках…"
И надолго так меня хватит?
     "А хорошо бы, - продолжаю думать, - вот так, после вахты, приехать в родной город, идти по своей улице к дому, где тебя ждут! Ждёт любимая жена, ждут ребятишки; на плите ждёт праздничный ужин! Закинуть на усталое плечо сумку и идти, идти навстречу своему счастью! Вот как тот парень, например, который сейчас берёт сумку…"
     …Я машинально взял сумку и пошёл. Пошёл по той самой родной улице навстречу Юльке, что наверняка ждёт меня с ужином. Пошёл той самой дорогой, по которой ходил не десять и не двадцать раз, по которой мог бы пройти, зажмурившись, если бы не переходить по путепроводу со скользкими ступенями, если бы не сновали машины и автобусы на проспекте.
     …Машины, автобусы… автобусы???…
     А какого лешего я ехал сюда за рулём автобуса?!? – Вдруг ударила мысль.
     …А какого… я патрулировал дорогу от имени инспектора ДПС?
     …А кто вообще поручил мне сопровождать пассажиров, выполнять функции диспетчера???
     Что вообще происходит?!?
     Может, это было какое-нибудь помрачение сознания? Я машинально глянул на левую руку – да нет, вот он, след от старой смазки, никуда не делся. Значит, я действительно какое-то время управлял автобусом. Масло в движок доливал…
И если я сейчас сопровождал пассажиров, то кто же идёт к моей Юльке вместо меня?!? Какой вахтовик идёт поужинать, а потом, наконец-то, решится и сделает ей долгожданное предложение?
     Ведь, если я на чьём-то месте, то и на моём кто-то; и этот кто-то идёт вместо меня …
     И значит, Юлька его примет, как приняли меня все наши за водителя; как признал меня за своего капитана лопоухий Логовенко; а уж про диспетчера и думать неохота.
     Если сегодня так всё устроено – конечно, она его примет. Это ж от него, а не от меня Юля уже год ждёт предложения…
     "Блин, тогда у меня и ключей от её квартиры не должно быть!" - Испуганно думаю, поднимаясь по путепроводу.
     Эта мысль растеклась холодком по спине. Я почему-то хоть иногда вспоминаю, кто я и что я; но другие-то  - нет! Правая рука сама ринулась в карман… в другой… нет ключей!!! Бросаю сумку и левой рукой лезу… ой!!! Что-то острое и колючее, блин!
     Но не ключи!
     Левая рука с вымазанным в крови средним пальцем достаёт это "колючее и острое". Вадиков подарок, "штука без названия", какой-то электронный фрагмент с незнакомыми деталями, висящими проводами и даже батарейкой.
     Зараза!
     Это ж я об неё палец разодрал!
     И куртку, наверняка, кровью испачкал!
     Да провались ты в тартарары, подарочек этот!!!
     И, размахнувшись со всею злостью, я кидаю "штуку" с моста, прямо под проходящий внизу товарняк!

     …Палец  кровил всё сильнее; поплевал на него – не помогает. Придётся платком… подарком Юльки… жалко! С какой-то опустошённой душой достаю платочек, а вместе с ним выпадают и ключи с "мерседесом".
     ...И начинается у меня какой-то столбняк…
     Я тупо смотрю на связку с брелоком, а в голове пусто, как на этом мосту, даже эхо мечется, как мне показалось. Да нет, это же перекличка диспетчеров на станции, манёвровые пути всё же. Да ещё одинокие шаги; быстрые, уверенные и громкие. Кто-то догоняет. Наверняка ведь кто-то из наших. Наклоняюсь за ключами и оборачиваюсь. Точно! Тот самый бородатый геолог; я вспомнил, Семёном Васильевичем его кличут. А чаще так просто Васильичем.
     - Женя! – он явно запыхался. – У меня просьба к тебе. Я уже не успею, поезд через десять минут. Отправь этот перевод по адресу?
И суёт мне бумажку и деньги:
     - Ты же сейчас прямо к Юлии? Там рядом почта. Сделаешь?
     Я машинально кивнул, и он поспешил дальше. А я задумался, стоя на самой середине моста. Неужели  закончился этот бред? Неужели?!? Неужели всё вернулось на круги своя? Ключи есть, сослуживцы узнают, сумка моя рядом. Васильич даже про Юльку помнит. Господи, неужели прошло?!?
     А почему вдруг? Что изменилось?
     Что?
     ЧТО?!?
     И вдруг осенило! Эта "Штука без названия"! Ведь этот жизненный бред начался ровно с того момента, когда я бросил эту "штуку" себе в карман. А как это было… как было?!? Я вроде позавидовал водителю автобуса… и сразу им стал! Причём сначала для Галины, а потом и для всех окружающих! Потом… потом так же было со старшим патруля ДПС… потом с диспетчером. А потом этот диспетчер, у которого полжизни проходит в автобусе, позавидовал обычному вахтовику, которого он возит.
     И обратно стал вахтовиком, то есть самим собою…
     И закончился весь этот бред, как только я её выбросил, эту "штуку"!..
     Я в досаде ударил себя кулаком по лбу. Олух!!! Ну, какой я олух! Ну что за привычка к всегдашним решительным действиям?!? Ну что бы сначала обдумать; нет, сразу выбрасывать!
     Что было бы, если б я позавидовал нашему директору?
     А если губернатору?..
     А (страшно представить даже!) что было бы, позавидуй я, скажем, Президенту?!?
     Или Рокфеллеру?..
     Я бросился к перилам моста. Да нет, конечно, никакая "штука" не могла уцелеть под поездом; размолотило в порошок. А может, унесло вместе с составом. Как бы то ни было, для меня она теперь не существует. И вряд ли Вадик знает, откуда она появилась у него; подозревать в нём организатора или исполнителя дерзкого социального эксперимента так же нелепо, как в уличном пьянице увидеть преподавателя философии. Спрашивать Вадика не имеет никакого смысла.
"А как же сам Вадик? – Думаю; но тут же понимаю – а никак! Он же всегда и всем доволен; он с лёгкостью решает свои мелкие проблемы, перекладывая их на плечи других! Чего ему желать, кому завидовать?"
     Он вряд ли и заметил какие-то перемены  в своей жизни; да их, наверное, и не было – перемен этих.
     Ох, и олух… - думаю, но уже успокаиваясь.
     Ведь если это шанс, то даётся он человеку только раз в жизни! А многим и вообще ни разу не даётся! Хотя, кто знает этих многих, какие "штуки" они выбросили за свою жизнь, от каких предложений отказались и мимо каких людей прошли?
     Кто знает?..
     Я сжал в руке ключи. Юлька! Моя Юлька! Мелькнула на секунду в голове картинка как я, важный и преуспевающий миллиардер, приезжаю в этот город, чтобы забрать Юльку. Мелькнула мысль… и погасла! Господи, глупость какая! Ведь уже я успел увидеть, как вместе с проявлением новой судьбы исчезали признаки старой. Те же ключи, к примеру. И мысли менялись. Так что, какая там Юлька для Рокфеллера!.. У них свой круг общения; нам туда не ворваться.
     Но ведь и им в наш круг путь заказан!
     Ибо "всё могут короли"; да не всё…
     Может, Юлька и есть мой шанс?
     Я подхватил сумку и зашагал к выходу с путепровода. К киоску "Цветы"…
Сегодня же я сделаю ей предложение!
     Приняв такое решение, я сразу ощутил духовный комфорт,  успокоился.
Но одна, только одна мысль не давала полного покоя.
     А что со мною  было бы, выброси я эту штуку раньше. Например, когда я был водителем автобуса???



Г. Томск, 2015 г.