Автостоп

Вот не знаю я, что и делать дальше, а ситуация складывается преотвратная. Только минули первый маяк, а замухрышка этот, дальнобойщиком названный, спекся и признаков жизни не подает. За окном бакланы пикируют в своеобразной корриде, дразня летающих рыбо-мечей, мигающих чешуей в отблесках габаритов, а мне совершенно не о чем болтать с этим задохликом, подпрыгивающем на трех дополнительных подушках поверх сидения, этих, антигеморройных, специальных, с деревянными шариками да шестеренками. Не о рыбах же ему твердить, он и сам все про них знает, вон, старых страховых талонов на стекло налеплено сколько, года аж с тридцатого, куда мне ему объяснять, что на самом-то деле охотятся здесь не бакланы и на чайки, а как раз-таки мечи, целясь, как дротики в дартсе, на низколетящие объекты да пронзая уток из глубины, он все это лучше меня знает. Нет, ну что за свинство, какая-то социальность со знаком минус, социопатия, я бы даже сказал, ну ты же много лет баранку крутишь да педали топчиш, небось Ойкумену раз пятнадцать пересекал, нет бы потравить байки, о людях, о местах, о жизни, да хоть бы и о бакланах этих, ну чего тебе, впадлу что ли, зачем ты вообще меня с автозаправки подбирал? Я сидел, никого не трогал, "Континенталь" полистывал, официантик там забавный был, смазливый, все лип да заночевать предлагал, педик, наверное, но я же видел диван, всем диванам диван, кожаный, с заклепками, широченный, я бы на нем вещмешком забаррикадировался, в наэлектризованное "Немо" закутался, и все, дрых бы спокойно, никакой пидрила бы меня сквозь "Немо" бы не достал. Стоп. А вдруг и дальнобой тоже из этих? Странный какой-то, сам к стойке подошел, только глянул на заламинированную лицензию, приклеенную поверх вещмешка, и тут же на уши присел, автостопщик? Красава! Давай, вали со мной, шестьсот ли, не шутка, за ночь прокатим до Сиднея, я разгружусь да дальше, на Гвинею рвану, там у меня дача, у тещи, век бы ее не видел, да самогон гонит вкусно, я жене бутылку первача обещал. Шестьсот ли цифря серьезная, я только из-за нее и согласился, да и на Гвинею мне нужно, без нее кругосветка - не кругосветка, а так, пробежка вокруг школьного двора, а теперь сижу вот и мучаюсь, как Влад Цепеш на кольях - подушка с шестеренкой вбивается в жопу, сколько не ерзаю, так все хуже становится, даже профессиональная мозоль не спасает. Был бы базар - забыл бы об этом скрупулезе, выкинул бы камень из сандалии, так сказать, да хрен тут, а не базар, дальше первача дело не пошло! И самому как-то... никак, что не скажу, все мимо пролетает, а кидать камни в бездонный колодец, не слыша ни плеска в ответ, удовольствия мало, это все знают.

Я бы спать назад завалился, с не меньшим удовольствием, чем на заправке, фура-то у нас классная, амерская, из башни "Абрамса" переделанная, там не то что матрас на водной подушке, целый биотуалет имеется, а не как на наших "Уралах" гальюн в виде доски да веревочки, одной рукой за хер держишься, другой - за веревку, и ссышь навесом в мировой океан, да только сектор до Сиднея неспокойный, сомалийцы пошаливают. Закрою глаза на секундочку, а тут в фуру линкор ебнет, старый, ржавый, настолько экологически неприятный, что никто в здравом уме не станет его в своих территориальных водах топить, если не хочет жрать потом планктон с радиоактивной пылью в жабрах. А из линкора высыпятся негры, автоклавом борт врежут, груз реквизируют, меня, конечно же, не убьют, да и в рабство не угонят, я ж из автостопщик, отбитый элемент, на меня никакие международные нормы не распространяются и ни один родственник в здравом уме и твердой памяти фальшивого доллара не скинет, а вот вещмешок заберут, и кто я такой буду, если сидора нет? Это ж штучный, редкий продукт, его китайцы на подводных фабриках шьют, при резком недостатке кислорода. Фабрика раз в месяц всплывает, воздух дохнуть, коммерцию с нелегалами совершить, и тут же обратно, во впадину какую-нибудь, мариинскую там, мавританскую, я не знаю, я закон преступать не хочу и не умею, я только видел чоповцев, что на геликоптерах фабрики ищут, глубинные бомбы сбрасывают, и разрывы от них. Мощные, аж брызги метров на пять выходят, да цунами острова близлежащие на пару месяцев в царство к Нептуну забирают. Тьфу на меня, зачем всуе упоминаю, его, Нептуна, лучше не трогать. Кстати, а иконостас-то где, вазы с рисунками, полотна лозунгов, магнитики да наклейки похабные? Обычно вся приборная панель заставлена, стекла обзорные закрывают, дороги не видно, а тут хоть ноги на нее клади, как на спинку сидения на ряду перед тобой в кинотеатре. Мда! Дела, странный товарищ нас подбросить взял, необычный. Ну-ка, присмотримся. Кепка-вьетнамка, защитная панамка из фольги, серьга в ухе, дельфинчика изображает, рубаха с грязным воротничком, взгляд опускается ниже, сейчас должен быть пояс, с сумкой для мелочи, ага, угадал, вот и он, опана! Протез, нога не своя, а малайзийская; я в протезах разбираюсь, у меня батя ими торговал, я с ходу могу назвать с какой рабоплантации протез срезали, приживется ли он у хозяина, нет ли скрытых изъянов генетических. У мужика товар высшего сорта, видать, валютой побаловаться может, в самом соку нога, двадцати двух лет от роду, кости укреплены, это точно, кожу сдирали или пигментировали? Пигментировали, протез ж хороший, дополнительно на пару тысяч вылетело, зато от другой хозяйской ноги непрофессионалу эту и не отличить.

Заметил интерес дальнобойщик, повел шрамированой бровью, фразой плюнул:

- Чего пялишься?

- Скучно, дядя - жалуюсь - и страшно. Ты это, Сеть включи, на канал настройся. Сомалийцев нет ли поблизости...

- А нет у меня Сети! - дальнобой хохочет - Не люблю с людьми в контакте быть, подальше от начальства - поближе к Дороге.

Ох, е-мое! На кого ж я нарвался? Без Сети ездит! То-то не видно значков "Плейдальнобоя", то-то молчат динамики! Я аж подпрыгнул, от нервов поерзав - шестерню зацепила жопа, проклятую. Догнал, наконец, проблему, что меня все это время нервировала, а я не понимал. Тишина! Нырнуть в кузов фуры - все равно что в голошоу по ти-ви участвовать. Шутки-минутки, продымленный бас, кашель, рычаг азота закиси, который рвет бутлегер за сотни километров оттуда. Как будто рынок восточный, своя атмосфера, тысячегласная, колокольчики теребонькают, кофе шкваркает, мужики, че делать с сеткой противомоскитной, прошибают ее постоянно, мачете едва отмахиваюсь? Давайте составим топ десять красоток, пункты отсчитываем с состояния пелоток, давно Бейли Джея видели? Как она, держится? Слышьте, какого фрукта поймал, надо б на ютуб выставить, умора, как он про своего друга-альбиноса рассказал... шум постоянный, дальнобои ж всегда в движении, из Сети не вылезают, сериалы смотрят, ситуацию обсуждают, а нас, стопщиков, берут исключительно ради смеха, осознания факта, что не так уж и грустно они сами по себе поживают.

А у этого все тихо, ничего не работает. И как же я раньше не заметил? Засыпаю на ходу, мозг подводит! Чтоб водила без контакта с Сетью ездил... может, груз нелегальный везем? Формалин, спички, колбы с красной ртутью?

- А как же, папаша - продолжаю беседу - Вы от пиратов отбиваться будете, без контакта-то с Сетью?

- А у меня коробка есть! - бухает дальнобой уверенно.

- Чего? - не понимаю я, шутка ли это.

- Коробка - дальнобой автопилот ставит, а сам из бардачка коробку достает, "FedEx", цвета что флаг Финляндии - а внутри у ней...

- Неонка? - на автомате отвечаю я.

- Хрен там! - дальнобой заливается хохотом, как будто кот, доставший сметаны - А внутри у ней обрез!

И пальцами стучит, по коробке-то, мол, не пустобрехаю, всю правду показываю.

Мне на такое и ответить-то нечего. Одно хорошо, разговор хоть как-то начался, дело сдвинулось с места. А то ехали бы до самого Сиднея, воды в рот набрав. А вода-то соленая, молчание травит, осушает, я не за молчание деньги в Департаменте Трудоустройства получаю. На мне жучок сидит, на амулете нашейном, Нептуньем, я его раз в месяц в филиал Бюро Инвестиционных Исследований отношу, за твердую таксу и фальшивые доллары. Зачем им записи трепа пустопорожнего - ума не приложу, но квоту выполнять надо, норму отрабатывать, разговоро-часы отбалтывать, а то премию не выпишут. Причем там, в Бюро, не дураки сидят, их халтурой не облапошишь. Как-то раз не уложился в сроки, записал сам себя, сактерствовал - прищепку насадил на нос, диалог фермера с подругой имитировал, никакой комар не подточит, гм, нос, а они мне штраф ляпнули, две недели на автомойке отрабатывал. Ненавижу вообще это дело, работу, сильнее, чем со всякими левыми типами разговаривать, если б не нужда в золоте, и рот не раскрывал бы до Сиднея. Тяжело маргиналам в наше время, тяжко!

- А слыхали ли вы - спрашиваю дядьку - что кандидат от партии малодушных центристов-либералоподобных законопроет ввести хочет, огнестрел на гражданских руках запрещающий?

Политика дело такое, общее, на эту тему каждый что с****ануть знает. Вон, за окном рекламный щит, мы за триста километров в Тихом Океане, а он высится, поверх вышедшей из употребления буровой платформы, прожекторами себя освещает, и лыбится на нем демократ, новенький, клон какого-то древнего диктатора, с уверенностью хайер поправляет. Мировой чувак, по слухам, программа хорошая, увеличение посевов спорыньи предлагает.

А дальнобойщик и ухом не ведет. Говорит, как режет:

- Кто захочет, тот купит. Остальные пусть свой легальный короткоствол себе к хую примотают. Оружие не для трусливых педиков, ты или носишь с собой кольт сорок пятого калибра, или компенсируешь собственные недостатки в Сети комментариями о произволе властей.

- Экий вы эпигон! – удивляюсь – Принципиально. А зовут-то вас как?

- Тебе зачем? – щурится дальнобой – Для ментов, что ли, инфу собираешь?

- Что вы, дядько, как можно! – протестую – Познакомиться хочу, чтоб комфортней общаться… а то как-то не так едем, я ни имени, ни отчества вашего не знаю.

- Что в имени тебе моем… – мурлыкает дальнобой – полоска в паспорте, не более того. Ох, мать. Упомянешь – тут же и оно. У тебя лицензия настоящая?

- Самая-самая, лично губернатором подписана – уверяю я его – Все тип-топ.

- Ну смотри… - задумчиво говорит он, и мы сбрасываем скорость. По глазам проходятся красным, затем синим. Фура замедляется с трудом, неохотно, как будто знает, что потом опять придется напрягать мотор, рвать поршни, цепляться колесами за асфальт, наверстывать упущенный импульс. А что делать? Застава – капитальная, бетонки в шахматном порядке, мобильный пункт охраны с пулеметной вышкой на крыше, гравицапа, четырнадцать унтеров в зеленых жилетках со светоотражающими вставками полосатыми палками крутят, как сутенеры цепочки, которые длину полового члена отображают. Даже «Бургеркоп» возвели, надолго окопались, видать, кого-то крупного ловят. Сигнализируют – сдвигайтесь в левый ряд, ждите досмотра.

- На съезде с горки встали, суки – замечает дальнобой – это они на случай, если тормозного пути не хватит, и я их поцарапаю. Менты – не люди.

Самое время поделиться информацией со справочника, выдав ее за ученость, образованность, эрудицию. Менторским тоном глубокомысленно заявляю:

- Это – австралийцы.

- И что?

- Австралия - свободная республика. У них нет вооруженных сил, у них есть силы самообороны.

- Силы самообороны! Пф. Скажешь тоже. Какие у страны третьего мира войска? Максимум, что у них есть - это кенгуру.

- Кенгуру как раз-таки нет. Они в две тысячи сорок третьем закончились. Съели-с.

Дальнобой пробурчал что-то про компенсацию - второй раз уже упоминает, любимая тема, наверное, налоги и вымирающие виды австралийцев, нашарил права, хлопнул дверью, и был таков. Только кепка засветилась на левой верхней камере. Я встал, потянулся, ударился головой, хотел продолжить разминку, как кепка вернулась, дверца открылась, влетел дальнобойщик, рассерженный, злой. В панели приборной роется, тумблеры щелкает какие-то. Берет, за сиденье лезет, шторку бронированную приоткрывает, ухает, и тянет за ручки патрон. Снаряд, то есть, большой такой урановый лом.

- Я им дам - досмотр полный! У меня дипломатическая неприкосновенность - ругается дальнобой –  Рыться в моем грязно белье может только Папа Римский, Пий Первый!

У меня челюсть отваливается:

- Дедуль, эт что значит, твоя фура не демитализированная что ль?

- Не демитализированная. Эй, куда вылезать собрался, ну-ка стой! Ты теперь мой заложник на случай неожиданностей. В кузове - красная ртуть, триста галлонов. И двадцать мигрантов-кошкодевочек в придачу.

Во попал! Плюхаюсь на сидение, и аж дрожу от стресса. Наркота! Кошкодевки! Пушка! Нептуньи страсти! Дальнобой ведет башней, что-то выцеливает. На посту струханули, зеленые жилетки побежали в стороны разные, пулемет проснулся, лениво плюнул в фуру, да куда КПВТ до "Абрамса". Дальнобой мотор завел, зарычал, аж пот на лбу выставил, да летит с места вперед, на лабиринт шахматный.

- Не боись, прорвемся! - заявляет - И не из таких ситуаций вылуплялись!

И сворачивает вдруг, в дрифт уходит.

Я только за ремень схватился безопасности, да - слава Нептуну! – сообразил, выставил сидор на автомате, меж приборной панелью да брюхом, и тут как тряхнет! С лязгом отскакивает гильза, я врезаюсь в вещмешок, лоб обдираю, фура - проходит насквозь, как жир сквозь нож… за ограждение?

Это что-то нереальное. Передо мной, на весь горизонт, валяется Океан, во всем его великолепии. Ни маяков, ни вышек, ни Дороги на горизонте. Водная гладь, с бурунками-волнами, пеной пивной, креветками, размером с тигра, генномодифицированными китами-убийцами да айсбергами из полиэтилена, окруженные анклавами спрессованного течением мусора, в которых живут люди, не видевшие в жизни ни Гималаи, ни другой песчаной отмели, говорят, у них даже жабры есть, а у некоторых и плавники на спине, как горбы, отращиваются.

Я бы увидел все это, и даже больше, но сейчас была ночь, и все, что я наблюдал, была стремительно приближающаяся в свете фар кромка воды.

- Ааааааааа! – кричу, и тут же затыкаюсь: сообразил, что так и языка лишиться можно, а на новый шкварков не хватит.

Пууууф! Подушки безопасности раскрываются, обнимают, всасывают импульс удара как болото – польских оккупантов, бардачок с щелчком раскрывается, и оттуда вылетают степлер. ****ь, степлер! Тюкает по касательной макушку, прямо-таки борозду оставляет, и летит по инерции дальше, что-то  сзади разбивает, падает назад, но фура уже горизонтальное положение принимает, и жутко ревут водометы, установленные взамен минометов с дымовыми шашками «Абрамса».  Фура борется с воронкой, не дает утянуть себя вниз, дальнобой жмет что-то под сидением, и салон трясет: то сбрасывается балласт. Пузыри, размером с Ойкумену, несутся ввысь, к поверхности, и в каждом из них Мировое Древо летит, несет запас необходимых знаний для реабилитации планеты, ризомы, солома, продукты массовой культуры, Коран, переклеенный под обложку Библии, кот, колдунья, блэк-металл, коробочка с жучком на ниточке, украденный одноклассником пенал, подвал, где юный ловелас поверх занозных, гвоздатых досок к совокуплению скромную продавщицу канцелярской продукции склонял, и где-то с этого момента все пошло как-то по ****е. Аборт, ненужные обязательства, петля галстука, неудобный табурет, повестки из военкомата, армия ждет, бдит, готовится, вместо огнемета распыляю баллончиком краску на дачу военкора, а тот видит, что пацанчик-то я умный, нераскрытый талант, возможно, буду полезен нации, да только проблема в том, что военкор не с Земли, а с Венеры, и когда контрразведка уводит шпиона я с трудом избегаю тюрьмы, и с большим облегчением – возможной военной карьеры. Суицидальная пометка в характеристике не мешает, ибо работы я и не ищу, так, бахвалюсь по гигам да джемам, мол, благодаря мне инопланетного агента поймали, и вроде работает, хотя точно не могу знать, блеф ли прокидывается, или огромное количество лучшей части человечества на мужскую единицу населения, война же, парни сгорают пачками где-то в поясах Ориона, а по головидению новый галактический год, елки искусственные да сиськи. От беременности защищаюсь гондоном, успешно, батя свой старый подогнал, африканской расцветки, заодно и размер удлиняет, ну салатики там да супы жру, попугайчиков в аквариуме развожу, в дудку вроде не дую, хотя зависит. Лепота! И скучнота. Случайно ловлю попутку в городе, забалтываюсь, и, нежданно-негаданно, до Гаити доезжаю. «Эй, а чего ты меня… далеко так, мне ж в другой район надо, не сектор!» «А ты разве не стопщик?» «Кто?», и вот, и двух лет не прошло, и решаюсь я на кругосветку.

Кругосветка – штука затратная и сложная. Кучу факторов учитывать нужно! Начать стоит с времени года: летом жуткие циклоны, вихри да бури проносятся по Океану, да еще у федералов сезон охоты. Шмонают всех подряд, с летающими блюдцами наперегонки соревнуются, Фукусиму штурмуют да съезжают на санках обратно, хохоча довольно да лайек водкой отпаивая. Осень тоже не годится: Олимпийка же! Все самые классные повторы несчастных случаев на соревнованиях двадцать четыре на семь четыре месяца! А вот зимой ехать идея хорошая, ледниковый период ж наступает, половина морей льдом скована, пешком перейти можно. Да и боевые действия после Олимпийки прекращаются, стороны раны зализывают, визу получить просто. Главное не садится в сомнительные фуры, под китобои модифицированные, а то проблем потом не разгребешь…

- Да, периметр прорван! – шептал дальнобой в рацию, вернее – телефонную трубку, пружиной проводной к трапециевидной базе с круглым цифровым набором приделанную – Не, груз в порядке. Пусть Червь не волнуется, прибуду вовремя. На связь больше не выйду, в воздухе «стрекозы».

Договорил – и тут же телефон в люк бросил, в Океан, рыб электрошоком распугивать. На меня покосился:

- Спокуха, парниша! Ничего с тобой страшного не будет. Про заложника я пошутил, просто не хотел тебе проблем создавать – останься ты там, менты б тебя по судам затаскали, убийство средней тяжести повесили, нервы истрепали. А со мной, вместе - нас, как поется в одной известной песне, не догонят! Кишка им тонка Хана поймать.

- У них тонка, а не им – машинально поправляю. Хан кривится:

- Да забей ты на семантику, малыш. И не парься, серьезно, как доедем до Сиднея – я тебя сброшу, еще и на пожрать валюты откину. Иди лучше наверх, к зенитке, редкое зрелище ща будет: налет «стрекоз». Хочешь пострелять? Ха! Ха! Шутка. Мне еще дороги боеприпасы да покраска кузова. Давай, ползи, а мне навигацию нужно подровнять.

Дернул сверху лестницу выдвижную, кивнул, ну я и лезу, кеды замшевые переставляю. Подальше от этого… не, наверное, психом назвать его никак нельзя, это же просто бизнес, включающий в себя долю риска, так и меня обыватель может сумасшедшим считать. Путешествовать без денег, карты, забронированного номера в гостинице? Ночевать под фонарем, у обочины Дороги, когда вороны рвут выброшенные из окон автобусов Хэппи Миллы из Макдональдса, а зюйд-вест сдирает чехлы с палаток? Сидеть в люльке, качелях с интерфейсом, между ЗСУ «Шилкой», отсчитывающей ровно по два трассера на каждый дрон, выходящий из зоны поражения тридцатисемимиллиметровки, такой, какие на плантациях фермеры ставят, осколочными афалин отгонять, и радаром в корпусе зеленого прожектора с решеткой, пищащим от натуг радиоэлектронной борьбы? Беспилотники прибывают, лишь для того чтобы расцвести на секунду радугой и ухнуть в Океан – прямо-таки аллегория всей человеческой жизни, а вот еще одна, маленькие пятнышки кислоты из аккумуляторов, пожар масла на поверхности воды, взлети, найди цель, выпусти в нее пару ракет и уступи место следующему, юному, рвущемуся к успеху, у которого еще полон боекомплект. Дроны и впрямь похожи на «стрекоз», их основание – гриф от штанги, красная и зеленая лампочки по концам, к грифу приварены направляющие, два бешено вращающихся вентилятора, алюминиевый хвост, синяя изолента держит видеодатчики и мозг, судя по всему, от Айфона пятого, вон, виражи какие низводят, в косяки сбиваются, четвертый на такое не способен, у него духу не хватит, а точнее, электроды от скачков давления лопнут – объясняет мне Хан, как-то перекрикивая лязг и грохот. Есть старая байка, времен то ли Кореи, то ли Вьетнама, это вы про машину и «калгон» что ли, чего? Ну, «Мерседес» выпустил порошок, из-за которого терминаторы Союза Азиатов обрели самосознание и отказались убивать без соответствующей оплаты? Не, еще раньше тема была, про такое не расскажут в школе. Война, реактивные истребители, еще без антигравитационных суспензеров, и амеры по маневрам противника его национальность определяют: можешь в иммельман да горку, значит не индус, прости, брат рус, я сегодня не в настроении махаться шапкой; остальных тут же сбивали, ибо нет еще воина, способного противостоять лучшим сынам белой расы! Ого, так вы еще и расист? Я не расист, я сторонник объективных фактов. 

Атака шла минут десять, не больше,и зацепила нас лишь одна ракета, но и этого мне хватило, пострадали барабанные перепонки, звон в ушах, двоится, как будто письмена ползут перед взором, операционная система сбивается, перегрузки боится. Едва не падаю с люльки в люк, а в рубке Хан печку достал, турку кипятит, на хлеб кунжутный масло разводным ключом размазывает. Губы его двигаются, я переспрашиваю:

- Что?

Ничего не слышу, только вижу, как Хан по голове постукивает да на защитные наушники намекает. Ну да, не умен я, жизненной сообразительности не хватает, и таки чего вы ожидали от автостопщика? Когда контузия проходит, Хан продолжает:

- Все, больше налетов не будет. Авианосцев поблизости нет, а ближайшие базы – в Сиднее, мы его обойдем по дуге, по границе топливных запасов. Подразним адмиралитет немного: вот мы, рядом совсем, хотите – топите, вот только обратно ваши «стрекозы» не долетят, горючки в баках не хватит.

- А как же флот? – присаживаюсь обратно, протягиваю руку за бутербродом – после фейерверка потянуло на хавчик. Да и развести человек на диалог нужно… во-первых, стокгольмский синдром, вдруг наврал про свободный сход с судна, валить будет, а узнав меня поближе, призадумается… во-вторых – жучок на амулете Нептуна, премия, повышение, заработок!

- А флот не успеет догнать нас до рассвета – Хан снимает с плиты турку, прихлебывает, сплевывает, на кресло отваливается – Всего часа два осталось, а днем войну никто устраивать не будут: увидят с Орбиты, влепят санкции.

И тут я впервые поймал его на лжи: через два часа рассвет не наступил. Да и через четыре – тоже. GPS намекал, что фура давно врезалась в Африку, а темнота за бортом была физически ощутимой, как сгусток чернил, испражненных осьминогом. Секундомер шел в обратную сторону, гироскоп выдавал крен круче, чем у «Косты Конкордии»,  зато в холодильнике обнаружился бесконечный запас гамбургеров и билетов лото-лохотрона. Микроволновка, правда, при попытке включения выдала красочное световое шоу, и для разогрева приходилось использовать турку, вторившей огням Святого Эльма вокруг корпуса, ветер то дул сразу со всех направлений, то, по достижению центра бури, смолкал полностью, а дальнобой все жалел, что выбросил рацию, не захватил спасательный круг, а на последнем курсе универа башлячил шпаргалками, мнемо-таблетками, и, возможно, пустил под откос будущее нескольких подающих надежды аспирантов, под допингом распустившихся совсем, обленившихся, забивших на учебу. Я закутался в «Немо» и молчал, ибо не верил, что рация бы спасла ситуацию, а спорить с человеком, поглаживающим коробку с шотганом, не стоит, даже с высоты моего опыта диванного. Кто-то ходил по крыше, многотонный, от шагов потолок трескался и вминался, но когда Хан, собрав остатки мужества, выглянул, то обнаружил лишь остатки дрона, примагниченные бурей, от которой стояли на руках волосы, и бились короткие разряды-молнии при прикосновении с металлом. Камера снимала в радужном спектре, совокупности всех возможных режимов записи, и в нее мы старались не смотреть, пятна, гипотенузы, уравнения Лейбница, последовательности Биффоначи, фотографии, подписанные лично Джеффом Нуном, вызывали приступы эпилепсии, отказ почек, истерический смех и кучу побочек. 

Ко всему прочему веселью, заклинило руль, убив эфемерную возможность влиять на происходящее.

Где-то на вторые сутки Хану пришла в голову идея проверить черный ящик. Запись диалогов длилась пятнадцать минут, и окончательно разрушила адекватное восприятие ситуации.   

Хан:

«Фонит как-то. Зябко, валенок стащить не могу. Жаль, ручного медведя не взял»

Я:

«Я молчу. Я экономлю. Я задохнусь, если открою рот»

Хан:

«И кто этот гроб проектировал? Нет бы, как Т-74-е, при попадании башню в небо метать. И фонит вся. Видишь? Разводы нейтронов»

Я:

«Если вдохнуть микробов, можно заболеть. А может, и нет»

Чей-то голос сверху:

"А вы выпить не пробовали? Тогда можно свалить все на алкогольное отравление, и не париться без повода"

Я:

"Господь милостлив к нам. Он изобрел героин. И прочие стимуляторы. Тот же метамфетамин"

Хан:

"На мете был построен блицкриг. Танкисты немцев сутки не спали; а Сталин колол кокаин под язык"

И так далее, и тому подобное. Закончилось все тем, что фура ткнулась во что-то носом, датчики взвыли, водометы - тоже, нас провернуло и потащило против потока.

- Это что же? - удивляется дальнобой - Я, конечно, уже не доверяю законам физики, но настолько ломать причинно-следственные связи - это какой-то голимый фуфель, инкриминированный лунатику во время затмения .

Он лезет через окно на крышу, я - за ним, и мать честная, нас взяли на буксир! Ведет за собой корабль, кораллами обросший, четыре трубы в небо белый прах попыхивают, иллюминаторы светят неестественно, как-то зеленовато, не по-электрически, летучая мышь на носу бушприт занимает. Летучий Голландец, упаси, Нептун! Разве такое вообще бывает? Как будто человеческие кости - покрытые мхом донным ограждения по бортам, как будто сломанный пополам кит - силовая установка, капитанский мостик, катапульта с "кукурузником", каюты первого класса, комфортная палуба для выгула собак и дам... с нее нам отдают конец, в виде якоря, лезьте! Кричит кто-то сверху, Хан кивает - вперед, а я сейчас, коробку достану, в обиду не дам. Как будто загипнотизированный, следую приказу, хотя сердце кричит "Нет!" и угрожает отправить в обморок, а то и остановится сразу.

Перемахиваю через борт, вкус соли на запястьях, и смотрит на меня этакий лоб, в кафтане, фасона старинного, очках круглых с разноцветными стеклами, калейдоскопом, как при входе в Изумрудный город снабжают, ожогами на пол лица да материалами для поделок, из которых юбка-килт составлена. Приветственно окликает:

- Свежее мясо! Добро пожаловать! Меня зовут Ронан О'Райли, я рад приветствовать вас на "Радио Каролина", лучшей парусной бригантине, что бороздила эти края!

- Но ведь у вас пароход, а не брига... - начал было я, и тут же получил коробкой в спину от Хана, мол, не перебивай спасителя, скажи спасибо, что не вокруг Солнечной за восемьдесят регат отправляемся.

Ведет нас этот О'Райли, и уж он-то, в отличие от дальнобоя, базарить умеет, дикторское произношение видно. Мы не жалкие букашки, а мстительные радиопираты, отражающиеся волнами через ионосферу на полгалактики! Смотрите: вот мачта, к ней мы присобачим тарелку, пусть перевешивает, Нептун с ним, отклонением косинуса и отражением на Орбите, пусть подавятся проклятые буржуи, пусть их околопланетное кольцо, орбитальный лифт разрушатся, кометами падут на Землю, вернуться туда, где ангел не решится сделать шаг, отплатят за свой побег с этой помойной лужи, в которую они превратили планету! Он базарит, а мы ходим по палубам, и нам честь отдают матросы, все он светятся подозрительно, часть держит на изготовку боевые косы. Лампа с фальшивыми подсвечниками, несгораемый шкаф, датировка календаря прошлого века, лейбл «Титан икает» в каждом положенном уставе формате. Щупальцеподобные трубки с веселящим газом, глотнешь такой – и весь день в угаре. Комод оживший оживленно трясет лапками, медузы, словно бабочки, порхают, благоухая апельсиновыми культяпками. О'Райли предлагает сигарету, портсигар явно пережил несколько мировых войн, Реформацию Лютера, год плешивой собаки и смерть генсека.  «Нет, ты как хочешь» - шепчет мне Хан – «А я с позицией уничтожения поселений на Орбите категорически не согласен. Пусть они – мудаки, пусть оставили нас на Земле, но такой участи они не заслуживают. Давай, на счет три: я достаю обрез из коробки, а ты свой «Немо» на этого призрачного полудурка накидывай…»

- Стоп, бля. СТОП!

Оливер потряс перед моим лицом распечатками. На них была расшифровка аудиоданных жучка, пятна из-под кофе и тля. Тля проела дыру в первом листе и приступала ко второму, но потряхивания бумагой Оливера мешали ей сосредоточиться.

- И ты серьезно хочешь выдать это за отчет?! Предотвращение террористической угрозы уровня «П»? Звуковой бластер аудио-пиратов-призраков? – Оливер не на шутку взбесился. Впрочем, здесь, в Департаменте Трудоустройства, все нервные и готовые прямо-таки взорваться от крика, красные, как раки, и глаза такие же, чуть ли не на ниточках из орбит вылезают.

- Ты в курсе, что в жучок встроен GPS? – продолжал напирать Оливер, а рука его дергалась вдоль пояса, ища несуществующую кобуру с револьвером – и про камеру тоже забыл? Модулятор голоса ты купил на базаре за сорок баксов, а спецэффекты имитировал взрывающим в микроволновке попкорном!

Из соседних кабинок-офисов начинают выглядывать служащие. Их бейджики как медали позора холодно блестят на груди, фиксируя каждую секунду унижения.

- Даже с точки зрения сугубо литературной это - халтура! Какая мотивация у героя? Зачем он делает то, что делает? Описания страдают своим отсутствием! – продолжает разносить мою подделку Оливер,

- Он даже элементы НЛП в текст внедрить пытался - подытоживает Феликс, второй куратор - вон, про зарплату талдычит да жалуется; анализ показывает концентрацию мольбы, требований и воззваний к жалости. Лестница вверх – простейший символ желания социального лифта. А еще шутки шутит, ну вон, смотрите, четвертый здоровенный абзац сверху. Замысел гениальный раскрывает! Потешается над Бюром Инвестиционных Исследований! Мол, я в самом отчете укажу, как надуть вас собрался!

Даже не могу передать, как мне стыдно. Нет, не из-за подделки, сварганенных для этих недалеких. Обманывать службы трудоустройства - святое дело! Из-за его качества. Вот дурак! Всю схему фейка в нем самом раскрыл, все равно что явку с повинной организовал! Склонность к метаиронии когда-нибудь погубит нас всех.

Думаю-то я это, а слова сами сплетаются в оправдания:

- Совесть чиста! Шутка это! Должностное указание сверху! Проверка бдительности у начсостава! Не корысти ради,а токмо взаимоуважения, мы же из одной конторы, общее дело делаем!

На этих словах Феликс чуть было не подавился от смеха, что было достаточно проблематично,учитывая его дюралюминиевые зубные протезы.   

- ****уй на трассу кабанчиком! Собирай данные, готовь нормальный отчет! Писатель недоделанный! – топнул ногой Оливер и сплюнул в цветок – Чего только люди не сделают, лишь бы не работать!