Молдова. Мальчики

Мужеству моих дорогих студентов посвящаю

  - У нас на отделении сенсация! – с гордостью сообщил мне, задержав за руку в холле после августовского педагогического совета,заведующий отделением электрификации.

Не успела я задать вопрос о произошедшем, как он, торопясь, продолжил:

- Представляете! К нам на отделение поступил медалист! За все годы моей работы, а это более тридцати лет, первый случай! Ведь одни троечники идут…. А тут! Медалист! Вы присмотритесь к нему, у Вас ведь сразу на отделении начнутся занятия.

- Поздравляю! Действительно событие! Интересно, что же его подвигло на такой поступок? Не знаете?

- Нет, ничего не знаю, пока даже в лицо его не видел. Вот Вы всё и узнаете, нам расскажете.

С такой интригой мне предстояло познакомиться с необычным юношей. Я специально не стала заглядывать в личные дела поступивших студентов, решив самой определить нашего отличника. На первом же занятии вычислить его было довольно просто.

   Сергей, так звали вундеркинда, сидел один за последней партой. Его серые, внимательные глаза попросту следили за каждым моим движением. Он внимательно слушал и не вмешивался в рассуждения, в которые я втягивала студентов на первых занятиях, чтобы выяснить их подготовку. Знания, как всегда, у большинства присутствующих были слабыми. Я видела, как терпеливо молчал этот юноша, вероятно не желая демонстрировать свои познания перед студентами. В конечном итоге он не выдержал, вступил в беседу, продемонстрировав хорошие знания по истории, философии и литературе.

- Вот это да!

- Да среди нас находится выдающийся мыслитель двадцатого столетия!

- Знай наших!

- Нет, вы видели, каков он!

Посыпались со всех сторон реплики, оценивающие выступления Сергея. С первой встречи с ним мы стали друзьями.

   Серёжа рассказал, что живёт он с бабушкой, что ехать учиться в большой город у него нет возможности, поэтому решил окончить техникум в своём городке, а потом поступать в институт на заочное отделение. К сожалению, ребят, поступивших в техникумы после окончания школы при достижении восемнадцати лет, призывали в армию. Сергей, как многие студенты, успешно завершив первый семестр, был призван в ряды Российской Армии. Мы долго говорили в последний день его учёбы. Я пожелала Серёже удачи, и мы расстались.

   Полтора года службы пролетело быстро. И вот я вхожу в аудиторию, где мне предстоит лекция. Мимолётно бросаю взгляд на галёрку и вижу там Сергея.

- Сергей, с возвращением тебя! – обращаюсь громко к нему.

- Спасибо, - смущаясь, ответил он.

 Всю учебную пару он напряжённо слушал.

- Да, подзабыл материал, - как всегда в таких случаях, подумалось мне.

- Ничего, наверстает! С его - то способностями это не составит большого труда, – продолжала я свои рассуждения.

После завершения лекции Серёжа подошёл ко мне.

- У Вас последняя пара? – обратился он.

- Да, Серёжа, на сегодня я закончила рабочий день и свободна.

- Давайте поговорим, как это было раньше, в моей другой жизни, - обратился он со странной просьбой. Меня насторожило выражение о «другой жизни».

- Конечно, Серёжа! Присядь за стол. Мне будет очень интересно услышать о том, как протекала твоя служба. Ведь ты даже в отпуске не был! Это так? – обратилась я к нему.

- Да, не был. Я фактически отслужил год, а вместо отпуска попал в больницу, где и лечился почти до демобилизации.

- В больнице? Что же случилось с тобой?

- Не знаю, рассказывать ли мне? Но Вы ведь по-прежнему мой друг?

- Что за странный вопрос, Сергей? Мы с тобой всегда были откровенными. Готова тебе помочь, - несколько разволновавшись, ответила я.

-  Я Вам расскажу. Знаю, что Вы поймёте меня.

Юноша нервничал, руки у него дрожали. Сильное напряжение проступало в его бегающих глазах. Я забеспокоилась о его самочувствии.

- Серёжа, ты как себя чувствуешь? Ты здоров? – с тревогой обратилась к нему.

- Не совсем, - быстро ответил он.

Сначала речь его была прерывистой. Казалось, что он задыхался. Глотнув немного воздуха, он продолжал и продолжал говорить. Я понимала, что ему необходимо было выговориться человеку, которому он доверял. Видимо, я была именно такой для него.
 
- Служил я в 14-ой армии генерала Лебедя. Вы наверняка знаете о нём. Наша часть попала как раз во время разгоревшейся войны между бывшими территориями бывшей Молдавии бывшего Советского Союза.  Молдова и Приднестровская Молдавская республика воевали нашим советским оружием. Между сторонами была определена линия разграничения, на которой нас и разместили. Первоначально обстрелы с обеих сторон были довольно частыми, но потом стали всё реже и реже, особенно в дневное время. Мы стояли вдоль всей разграничительной линии, растянувшись на десятки километров. Жители провозглашённой Приднестровской республики были настроены к нашей армии дружелюбно, чего нельзя было сказать о молдаванах. Они ночью минировали территорию демаркационной линии, ставили растяжки и другие виды взрывных устройств. Утром мы каждый раз начинали с разминирования, а уже потом несли охрану, да ещё артиллерийские обстрелы, не исключалось и прямое вооружённое вторжение молдаван.  Война, короче, настоящая война!

- Я знаю, как возносили Лебедя в России. Знаю о молве, о слухах по поводу его личного героизма, самоотверженности и правильности предпринимаемых им действий...  Но я Вам скажу так: он боевую технику распродавал обеим воюющим сторонам, а старшие офицеры имущество отправляли домой. К себе домой!

  А мы воевали, разминировали поля, рисковали под артиллерийскими обстрелами и гибли….. Здесь я понял, что «кому - война, а кому и мать родна»!

  Там, на фронте, именно так и есть, я сдружился с одним парнем. Он тоже сибиряком был. Идём мы как-то вместе с ним ночью на смену ребятам. Кругом тихо, на чёрном небе яркие звёзды, цикады звенят. Лето стояло. Я иду немного впереди, а он отстал совсем немного. Разговариваем тихонько. Тепло, настроение хорошее.

  И вдруг начался миномётный обстрел. Первый залп! Я другу кричу: Ложись! И сам упал.
 
  Стреляли сильно, но недолго. Провокация огневая. Отлежались. Стихло.

  "Вставай, Санька," - кричу другу. А он молчит. Я опять кричу. Он опять не отвечает.
 
  Поднялся я и пошёл к тому месту, где друг мой лежал.

  Смотрю: голову ему оторвало! Даже глаза открыты!

  Не помню, что со мной стало. Плакал я и кричал сильно. Потом взял его голову в руки и пошёл назад в часть!

  Так всю дорогу кричал и плакал! Не помню ничего дальше. Очнулся уже в больнице. Одним словом, психом я стал. Памяти нет. Нервы никакие. Врачи говорят, что со временем станет лучше, но конкретно когда, не сказали. Я спать не могу. Закрою глаза и опять друга своего, Сашку, вижу.  Как дальше с этим жить мне - не знаю. Может, бросить эту учёбу? Как думаете?

Я не знала, что сказать.

- Серёжа, всё, что ты мне рассказал - это страшно, несправедливо и преступно. Но ты попробуй всё-таки учиться, оставить учёбу всегда успеешь. Может, она поможет тебе обрести смысл, вернуться к мирной жизни. Никто не найдёт тех слов, которые бы тебя успокоили. Только ты сам можешь помочь себе.

Мы ещё долго говорили. Серёжа продолжил учёбу в техникуме. Ему было трудно. И всё - таки он окончил его, но дальнейшее образование стало для него невозможным.

   Сейчас у Сергея хорошая семья, растёт сын. Мы часто встречаемся и разговариваем о многом. Внешне, кажется, что Сергей здоров, только иногда глаза смотрят на меня с напряжением, немым вопросом и укором.