Геенна огненная

Провинциальный политтехнолог Вова Чернюков блаженно растянулся на диване поздним вечером, после утомительных пиар-будней. Заночевать он решил на «секретной базе», как любили выражаться в штабе кандидата в мэры. То есть на старом заброшенном складе, находившемся на окраине Поморска. Место было тихое и безлюдное. Из будки охранника хорошо просматривались пустырь и  автодорога. Сам охранник нес службу вполглаза, часто прикладываясь к бутылочке пива. А, что? Никакой, даже потенциальной опасности, не предвиделось. Никто не знал о местонахождении склада «черного» агитпропа.

Вова выглянул в окно. В будке горел свет, но знакомого силуэта видно не было. «Видать, опять в поселок за пивом отлучился», - подумал Чернюков. Полосатый шлагбаум отчетливо вырисовывался на фоне закатного неба. Для него, политтехнолога со стажем Владимира Чернюкова, никаких шлагбаумов в предвыборной жизни не существовало.

Нынешняя кампания стала для него поистине триумфом. Бригада московских пиаровцев, почти беспрерывно разъезжающих по всей Руси Великой от Камчатки до Калининграда, посмотрев на его художества, только развела руками: провинциал посрамил признанных столичных мастеров политической агитации. Это было настоящим признанием его заслуг.

Платили Вове по меркам Поморска прилично. Но деньги приходят и уходят, а слава корифея пиаровских наук остается. И это тешило его самолюбие. Сейчас в городе столкнулись два кандидата в мэры – Бывалый и Молодой. За годы градоначальства Бывалого полгорода было продано «своим людям», вторая половина заложена под кредиты, которые Бывалый брал, где только мог, чтобы залатать прорехи в бюджете.

Молодой стремительно догонял его, а в последнюю неделю опередил на целых пять процентов. Он грозился вывести на чистую воду нечистых на руку бизнесменов и   прикормленных ими чиновников. Вова работал на Бывалого. Просто потому, что тот платил больше. Политтехнолог оттягивался в эти выборы на полную катушку.

Он с нежностью глядел на кипы листовок и предвыборных газеток-однодневок. Вот они, плоды его творчества! Вова раскинул перед собой несколько образцов листовок. Вся соль заключалась в том, что выпущены все были как бы от имени Молодого. Вот: выходные данные, фамилия ответственного за выпуск (ясно, что вымышленная), телефон (липовый),
Указано даже, что продукция оплачена из избирательного фонда Молодого.

В одной прокламации местные гомосексуалисты призывали проголосовать за Молодого как за «эротический символ города», любимца геев. Во второй листовке какая-то мрачная секта предлагала выбрать Молодого мэром, поскольку тому «покровительствует сам властелин Тьмы бог Азатот», угрожая голосующим против страшными карами. В третьей уже сам кандидат обещал избирателям в центре города муниципальный публичный дом со скидкой для клиентов-пенсионеров. Предполагалось переоборудовать под бордель Дворец культуры, изгнав эту самую культуру оттуда. В четвертой Молодой кичился тем, что у него целых три судимости (на самом деле – это Вова знал доподлинно – не было ни одной). « Как мужчину украшают шрамы и раны, так кандидата красят судимости», - ничтоже сумняшеся вещал политик. Но апогеем чернюковской мысли была пятая листовка. Там Молодой утверждал, что Бывалый – шпион инопланетян, и ниже спины у него болтается зеленый хвост. Молодого окончательно выставляли клиническим идиотом. Текст показали Бывалому, тот гомерически расхохотался: «Ну, ты и мастер байки сочинять, Володька! Таких изощренных акул пера я в своей жизни еще не встречал. Давай и дальше в том же духе». «Рад стараться! - просиял Чернюков. – Всегда готов!»
До выборов оставалось три дня. Завтра листовки и газетки рассуют по ящикам. «Чем чудовищнее ложь, тем охотнее люди верят в нее», - вспоминал он слова отца германских политтехнологий. Тот, правда, кончил очень печально. Но Вове это не грозит.

Процитированное выше было лишь малой толикой Вовочкиного творчества. С блаженной улыбкой на лице он засыпал, сладко ощущая в потайном кармане тяжесть бумажника, туго набитого тыщами рублей и сотнями «зеленых». И сон пришел к нему.

… Страшные хари окружали пиаровца со всех сторон. Поросячьи пятачки, острые ушки, козлиные бородки и рога. Они хрюкали и тряслись, кривозубые пасти скалились в злых ухмылках. На сердце Вовы что-то оборвалось. «Да я в аду! – с ужасом подумал он. – А  кругом бесы.  Но я же спал. Бывает, что люди умирают во сне. От сердечного приступа, например». Он ущипнул себя и не ощутил ничего. «Сон или смерть? Ведь если я умер, то меня окружает сейчас человекоподобная бестелесная оболочка, которая не может чувствовать физических прикосновений…»  Черти прервали его раздумья. Двое из них подхватили Чернюкова и взлетели вверх, держа Вову за подмышки. Он взглянул вниз и ужаснулся. Насколько хватало взора, под ним расстилался самый настоящий ад. Стоял черный дым и чад, орали, стенали, вопили, выли миллионы грешников всех мастей и оттенков. Он летел над булькающими котлами, над раскаленными сковородками и прочими орудиями, предназначенными для мучений. Пекло делилось на множество секторов: там были отделения для убийц и воров, блудниц и содомитов, насильников и развратников, пьяниц и наркоманов, клятвопреступников и богохульников, взяточников и расхитителей, военных преступников и правителей-тиранов. В самом дальнем углу геенны огненной располагался, пожалуй, самый молодой сектор наказаний. Черные буквы на алом пламенеющем фоне гласили «Ад политтехнологов». Вову черти несли туда.

И он увидел немалое количество котлов, где варились предвыборные клеветники и пасквилянты из разных стран мира. Особенно много было наших соотечественников, о чем можно было судить по изобилию криков, плачей и матов на русском языке, заглушавших все прочие. Но черти принесли его к котлу, в котором барахтался какой-то несчастный американец. Вова хорошо понимал по-английски и ясно расслышал мольбы:

- Господа демоны, заклинаю, отпустите меня! Да, я грязно работал против кандидата на пост мэра Буффало Патрика О’Брайана в пользу этого гнусного республиканца Тома Джеррисона. Но такое было один-единственный раз в моей четвертьвековой избирательной практике. Отпустите! Или возьмите к себе на работу. Я могу быть полезен.

Один из чертей, державших Вову, злорадно ухмыльнулся в ответ на вопли американца:

- Хочешь сам чертом стать? Да на кой ты нам нужен, бесенок? Какой от тебя толк? Мы не собираемся переизбирать нашего Хозяина. Выбирают люди. А в аду выбора уже нет.

Для растопки котлов использовались тонны предвыборной макулатуры. Вова подумал, что и его произведения предвыборного «искусства» когда-нибудь будут востребованы адскими силами. И тут пальцы чертей разжались. Крича, он полетел прямо в кипяток.

…Очнувшись в холодном поту, Вова понял, что спал кошмарным сном. Почти сразу в голове его созрело решение. Он достал из-за шкафа полупустую канистру, вынул из кармана спички, принялся неистово поливать кипы газет и листовок. Вспыхнуло пламя.

…Вову задержали. На вопрос, что побудило к поджогу, он ответил кратко: «Черти!» «Все ясно!» – констатировал врач. Пиромана быстро оформили на принудительное лечение.