Посреди океана. Глава 91

На школьных уроках по истории и обществоведению, а также в институте, на лекциях и семинарах по истории КПСС, вдалбливали и вдалбливали в головы учеников и студентов работы Ленина. Он ведь, как назло, аж пятьдесят пять томов написал. Интересно, есть ли в стране хоть один человек, прочитавший их все от начала до конца? Вряд ли. Очень уж нудные и скучные ленинские труды. Но за годы обучения отдельные цитаты в головы были вбиты прочно.
Разбуди ночью и спроси: что сказал Ленин о декабристах? И тут же без раздумья из тебя вылетит: "Узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа..."
Или, допустим, попросит кто-нибудь назвать признаки революционной ситуации в обществе.
И тут же получит ответ: это когда "верхи не могут управлять по-старому, а низы не хотят жить по-старому". Верхи, низы, народ... Это ещё нормально для его лексикона. А то ведь в работах вождя всё больше фигурирует слово "массы". Люди для него - массы.

Однако, если уж так-то посмотреть внимательнее на любой строй и любое общество, то можно прийти к выводу, что наличие революционной ситуации существует всегда и везде.
"Верхи" всегда не могут, если без насилия и подавления, управлять. А "низы" всегда     чем-нибудь недовольны: зарплатой, жильём, семейным положением, начальством, учебой, собственной нереализованностью, дефицитом чего бы то ни было, бескультурьем... Кто - чем. Разве что, умом своим все довольны, а так...всё остальное никудышнее. Так жить нельзя. А если собрать всё это разнокалиберное недовольство в кучу - вот вам и "низы не хотят". Остаётся только вождю объявиться, клич бросить и вперёд - свергать зажравшихся "верхов", которые как раз-таки всегда всем довольны.
Поверховодили - и другие хотят.

И вот новые вожди, дорвавшись до власти, забывают про недовольные "низы", которые так и остались недовольными. А когда вспоминают, то начинают подавлять, угнетать, истреблять - что ещё за недовольство такое? И ещё благодарить и радоваться должны эти серые массы, эти противные "низы", что тирании былой нет, теперь она новая.
В ответ на беспощадность и своеволие новых "верхов" вспыхивают стихийные бунты и мятежи... Но это уже не считается признаками революционной ситуации, а наоборот - контрреволюция, вражеские заговоры! Какие бунты и мятежи? Подавить любой ценой!
Захвативши власть, кто ж её теперь отдаст?! И новые "верхи" начинают доказывать, что могут "управлять", ещё как могут! А что там "низы" хотят-не хотят, кто ж их спрашивает?

Так что прав Бернард Шоу, "революции никогда не облегчали бремя тирании, они лишь перекладывали это бремя с одного плеча на другое."
Так же как наверняка прав и Фридрих Энгельс, тот самый, за счёт которого существовал Карл Маркс, написавший свой огромный "Капитал" на беду студентов всех советских вузов:
"Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали. Что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать".
Так что революционные ситуации произрастают всегда и везде. Даже, как выяснилось, в такой карликовой плавучей стране под названием "Лазурит".

                МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.

Пятое июня.
День начался со скандала с Пашкой. Видите ли, взял моду... накроил сорок порций колбасы, вручил мне и заявил:

- Вот тебе завтрак для твоей матросни. И если не хватит - бери где хочешь!

Я, конечно, психанула. Колбаса - это вам не вонючий сыр, который многие даже и не едят; колбасы всегда не хватает.
И вроде бы смотрю за всеми внимательно, и вроде бы больше одной порции никто не ест, а только ни разу ещё не было, чтобы колбасы хватило всем.

- Ну, Паша, ты и гад! - возмутилась я. - Никогда в жизни ни на кого не ходила жаловаться, но сейчас, ей-Богу, пойду к старпому. Что ещё за колбасный хозрасчёт ты тут придумал?!

Он, кажется, слегка перетрухнул и, добавив ещё несколько колбасных порций к первоначальным сорока, проверещал:

- Вот, даю даже больше, чем положено. Если не хватит, я не буду виноват!

Не знаю, кто был в том виноват, но колбасы всё равно всем не хватило.
И вроде бы строго подавала столько порций, сколько человек садилось за стол, и вроде
бы никто не ел по две порции...

Но в колбасный конфликт сегодняшнему завтраку перерасти не пришлось, потому что этот мелкий инцидент был перекрыт другим, более крупным.

Наш "Лазурит" ночью подошёл к базе. И матросы теперь работали на выгрузке.

Рыбообработчики позавтракали и ушли.
В салоне сидели добытчики из бригады Румына, начпрод и несколько человек из "машины",
когда прибежал капитан.
Надо сказать, что вид у него был какой-то взъерошенный.
Обведя всех, присутствовавших в салоне, прищуренным взглядом, Кеп, ни слова не проронив, снова убежал.
Через минуту по спикеру прогремело объявление:

- Бригаде Обозина собраться в салоне команды!

- Свистать всех наверх! - подражая голосу объявлявшего, прокричал Румын. А когда в салон стали подтягиваться рыбообработчики, тралмастер, скорчив испуганную рожу, оглядел всех прищуренно, как это совсем недавно сделал Кеп, и воскликнул: - Ой, сколько же
вас набежало! А ну, отсвистать-ка половину обратно!

Через пару минут по спикеру прорявкали ещё раз:

- Рыбмастеру Обозину доложить о сборе бригады!

Неужели это капитан объявлял? Что-то не похоже. Если это он, то что тогда с ним стряслось?

- Кто это так свирепо объявляет? У кого это такой голос? - словно подслушав мои мысли, спросил дядька Юрка Сидоров.

- А потом позвонил медведь. И как начал, как начал реветь! - продекламировал Руслан.

- Ничего не скажешь, знают литературу ребятки-то, - усмехнулся начпрод.

- Я только одного человека знаю с таким голосом, - загадочно посмеиваясь, произнёс
Вова Большой. И уловив на себе вопросительные взгляды, объявил окружающим: - Это
наш тралмастер!
Стараясь сохранять серьёзное лицо, глазами, полными смешливых искр, он посмотрел на Румына.
Тот, под всеобщими взглядами, нежно зарделся.

- Всё, наш тралмастер жениться собирается. Он нынче влюблённый, - оповестил всех Коряга. И, подмигнув мне, пояснил: - Теперь он будет только тихим, ласковым голоском разговаривать.

- Женитьба - это, конечно, полезное дело для отечества, - откашлявшись, заметил дядька
Юрка. И, обращаясь к Румыну, спросил: - А невеста у тебя есть?

Витька покраснел ещё сильнее, но ответить ничего не успел, потому что его опередил Коряга:

- И невеста есть. Правда, она этого ещё не знает. - Он выразительно посмотрел на меня, потом на Румына, снова на меня. И сказал: - Рекомендую, Инга. Не теряйся. Парень,  что надо: скромный, неприхотливый, худенький, удобный в эксплуатации и в каюте совсем мало места занимает. Таких мужей можно и парочку завести. Очень удобно. Особенно если они в разных бригадах. Пока один на вахте... - Он не договорил, выдерживая красноречивую паузу.

- Ну, ты даёшь! - присвистнул, восхитившись дядька Юрка, и захотел узнать поподробнее: - А что делает в таких случаях другой?

- Ну, это зависит от темперамента, - туманно ответил Коряга.

- Сейчас договоришься мне! - пригрозил тралмастер своему лебедчику, а сам пылал как факел.

- А что такое? - с видом оскорблённой невинности спросил Коряга.

- Ничего, хватит ломать комедию, говорю, - строго прикрикнул Румын.

- Хорошо. Разыгрываем драму, - охотно согласился послушный лебедчик.

Но разыграть драму ему не пришлось. Её разыграл сам капитан, в этот момент прибежавший в салон.
Остановившись и обведя всех свирепым взглядом, он неожиданно закричал:
- Вы что же, бунтовать вздумали?!

Матросы затихли, ожидая продолжения.
Перед ними стоял не тот добродушный, толстогубый дядька с носом-картошкой, а багровый, злобный тип со всклоченными каштановыми бровями и кудрями.

- Вы чего хотите добиться, а? Лодыри! Работать не желаете?! А я ещё хотел, на свой страх и риск, идти за сто семьдесят миль на окуня, чтобы поднять триста пятьдесят тонн
и дать вам хоть немного заработать! - Выдержав паузу, чтобы насладиться реакцией, он обвёл сурово молчавших матросов прищуренным взглядом и мстительно произнёс: - Но теперь - всё! Я решил: никуда мы не пойдём! Я знаю, вы тут все в порт добиваетесь вернуться. Не будет по-вашему! Не надейтесь! - Тут его голос сорвался на визг. - Будете болтаться на якоре до конца рейса. Отбудете здесь всё положенное время. Пусть за харчи все с вас повысчитают, но домой мы всё равно не уйдём! Вы ничего не добьётесь! Только хуже будет. - Он снова выдержал грозную паузу и продолжил стращать: - И на берегу ещё будут последствия. Будьте уверены - неприятностей не оберетесь! Так что, если желаете себе добра, идите и работайте. А то ишь! Сидят, лясы точат! Та бригада за четыре часа шестьдесят тонн выгрузила, а вы только двадцать! На этой базе и так слишком медленно принимают, а вы ещё тут волынку тянете! Вы, вообще, зачем в море пошли?

- Мы пришли заработать, А на такие деньги мы не сможем семью прокормить! - ответил за всех дядька Юрка.

- В море работать надо, а вы лодыря гоняете! - заорал Кеп.

- За такие гроши пусть штурмана пашут, а мы домой пойдём! - выкрикнул Тявкала.

- Я сказал! - взвизгнул капитан. - Прекратить все разговоры! Идите и работаете! Всё!

И убежал.
А матросы остались сидеть, как сидели. И дали выход своему возмущению.
Досталось всем, даже "машине". Мол, выгрузка - это общее дело. И если быстрее нужно разгрузиться, то пусть все становятся в трюме.
Невесть откуда взявшийся технолог пытался всех успокаивать.  Но на него никто не  обращал внимания.

- Пригрозил, на окуня не пойдём! Да что они, эти триста пятьдесят тонн? Как собаке кость. Всё равно сгорели! - сказал Костя-добытчик.

- Степаныч знает, что говорит. Он - хороший капитан, - осторожно заметил технолог, нервно почесывая свою проплешину на затылке.

- Ха-ха-ха! - язвительно произнёс Коряга. - Если это хороший капитан, то тогда моя бабушка - классный тренер по хоккею.

- А что, если всем бросить работу? - задался вопросом Руслан. - Неделю поболтались
бы, и никуда бы не делся этот клоун, пошли бы в порт!

Технолог испугался, услышав такие речи. И с новой энергией принялся уговаривать
матросов идти работать.

- А почему мы должны здесь задарма выдрючиваться? - вскричал возмущённо Вова Большой.

- А потому что, ребята, не всё на этом свете делается за деньги, - успокаивающим тоном проворковал технолог и в очередной раз принялся уговаривать всех идти работать.

- Дурят нашего брата! - не слушая технолога, воскликнул Коряга. - Предлагаю: Кепа и старпома - за борт! Поднять "Весёлого Роджера" - и полный вперёд!

Тут уж и я испугалась, вспомнив вчерашние слова второго штурмана насчёт моего сидения
в капитанской кресле. Когда хочешь, примета окажется верная, и по моей милости слетит со своего места капитан, если не в переносном, то в самом прямом смысле.
Но, слава Богу, всё обошлось.
Матросы ещё с полчасика помитинговали и ушли-таки снова в трюм.

А я убрала салон и ещё раз поругалась со всем камбузным персоналом.
Когда перед уходом я закрывала мойку на ключ, - мы с Анютой так решили после вчерашних кальмарчиков - Пашка увидел и завопил. А к нему присоединился дружный дуэт пекаря и камбузника.
Я не сочла нужным что-либо отвечать им. Поэтому, вернее будет сказать, что это они со мной поругались, а не я с ними.

Придя в каюту, я начала собираться на шлюпочную погулять. Анюта уже оделась и меня ждала. Но только мы намылились, было, на выход, как припёрся боцман.
И, радостно скалясь, сообщил:

- Нашёл вам работу!

Как будто мы страдали её отсутствием!
И, прежде чем мы открыли рты для возражения, с удовольствием пояснил:

- Изолятор надо убрать. Капитан хочет этого чудака туда сажать.

- Какого чудака? - сразу же заинтересовались мы, забыв возмутиться из-за дополнительной нагрузки.

- Ну этого, который ночью по кранцам на базу сиганул, - туманно ответил он и, напялив на свою красную рожу маску загадочности, ушёл.

А мы с Анютой, решив не спешить  с уборкой "тюремной камеры", и, гадая, какого
такого чудака имел в виду боцман, отправились на шлюпочную.
Я вспомнила, что Боря не приходил на завтрак. И мы решили, что это именно его Кеп решил упечь в изолятор.
Но нет, мы ошиблись.