Хэм, Пас и рыба фугу В. Пастернак

               
Владимиру Пастернаку               
http://www.proza.ru/avtor/paster52

Пас рыбачит в Средиземном море уже много лет, но ни разу не случалось, чтобы за весь отпуск он поймал только три барабунии.
Он забрасывает снасть в новом месте с ровным илистым дном, и опять только гирлянда из двух султанок гнёт удочку.

Пас худ, но не измождён, а подтянут. И у него воспалённые от солнца весёлые глаза.
Раньше с ним рыбачил соседский мальчик, но теперь он подрос и Пас опасается брать мальчика с собой в лодку: невозможно втащить на борт живую рыбу крупнее сардины и не соприкоснуться рукавами. Пас не боится ни акул, ни рыбы-меч, но облыжные обвинения в харрасменте испортят жизнь не только ему.

Пас ждёт абунавку. Дочь выходит замуж, и лучшим свадебным подарком должен стать абажур из тетрадона (он же пуфферфиш, он же фахак). 

В третий раз забрасывает Пас спиннинг. Согнулось удилище, ушла половина его под воду. Изо всех сил вращает Пас катушку. Что-то большое и тяжёлое с трудом поддаётся его усилиям.
 «Ещё вчера я бы радовался хорошему тунцу. Но не сегодня. Не хочу ни дораду, ни зарбиду, ни огромную фариду, а хочу я…»
Вот он, иглобрюх! Шипастый шар размером с метеозонд выскочил из воды и тут же плюхнулся обратно в море. Пас знал, что рыба не сдуется: почувствовав смертельную опасность, она наглоталась воды, раздулась и вернуть натуральную форму не сможет.

Расстановка сил изменилась.
Огромная рыба фугу тащила каяк Паса на северо-запад.
 «Территориальные воды Израиля двенадцать миль. Судя по буруну за кормой, скорость у чертовки около пяти узлов. При шарообразной-то форме! То есть с самой плохой гидродинамикой! Часа через полтора подлетит по мою душу патрульный катер. Заморочат голову, абажур — тьфу ты! — фугу отберут. А не дай Бог, прикоснётся кто из морячков и отравится?! А если вдруг патруль, да не наш?! Ох, и тоже отравится?!!»

Пас хотел помолиться, но кроме «Шма, Исраэль» ничего не вспоминалось. Он повторял эти два слова раз за разом, быстрее и быстрее, но фугу не останавливалась.

Кто знаком с Пасом, знает: он не из тех, кто сдаётся. Не зря у него весёлые глаза.
«Если выбить этой сверхманёвренной  твари один глаз, у неё нарушится бинокулярное зрение и её станет заносить вбок. Можно надеяться, она развернётся и появится шанс вернуться к родному берегу».
Гарпуна у Паса не было, но он знал, как к штыку приравнять перо. Пришлось пожертвовать одним удилищем. С привязанным ножом конструкция оказалась эффективной.
Первый бросок только напугал рыбу, она дёрнулась, и бечёвка, привязанная к удилищу и делавшая оружие многоразовым, порезала ладонь и вывихнула плечо. Пас израненной рукой подтянул «гарпун» и метнул ещё раз.

Рыбак услышал хрюканье покалеченного чудища, потом что-то вроде «вот урод!» и клацанье страшных зубов — фугу пыталась перекусить цевьё японского стального крючка. Но у неё не получилось: буксировка каяка с человеком на борту трудная задача даже для гигантского диодона (она же напахит, она же абунавха).

Расчёт оказался точным: одноглазое чудовище начало забирать вбок и в конце пологой дуги точно влетело в ашкелонскую марину.
В марине вокруг каяка собралось много моряков и детей. Пас отгонял всех и не давал даже приблизиться к страшной фугу, вальяжно раскинувшейся на дне каяка.
В одной рыбине нормального размера хватит тетродотоксина на тридцать человек.
Страшно продумать, что способен натворить этот гигант! Или накормить пол-Японии, или отравить столько же нелицензированных поваров.

Но абажур Пас всё-таки сделает. Он так решил. Найдёт в интернете какой-нибудь варварский способ обработки рыбы фугу и выполнит. Только руку подлечит.
Дочери понравится, он знает точно.
Сегодня Пас понял, что такое счастье. Не обязательно уходить далеко в море, чтобы его найти.  Достаточно осчастливить дочь.