Медиум

Был еще один интересный экземпляр у нас в институте. Я про него уже упоминал ранее. Алексей Анисько из городского поселка Зельва, что в Гродненской области. В 1992 году он приехал покорять столицу новоиспеченного государства Республики Беларусь город Минск. Нрав у Лехи был добрый и отзывчивый, жадности до денег у него не было, поэтому все деньги, что родители ему передавали на ужасно дорогую (по словам сына) столичную жизнь, он благополучно оставлял в минских питейных заведениях вместе с нами.
Поначалу Леша остановился на постой у родной тетки в Чижовке. Помимо тетки в квартире жили два его двоюродных брата, которые до приезда Зельвенского родственника жизни в Минске особо не видели. Сидели себе тихенько в своей Чижовке, по злачным местам не ходили, с женским полом не общались, короче пай-малчики на радость маме. Но вот приехал Леха, поступил в институт и прибился к нам с Костиком в собутыльники. Мы были не против, тем более, что у Леши водились родительские деньги, которых ему было совсем не жалко. Кроме того он попал в подгруппу для продвинутых по английскому языку, где преподавала Инна Владимировна, а там были мы, и обучение иностранному очень нас сблизило. Алексей утверждал, что в Зельвенской школе он уже учил английский и был одним из лучших в классе, при этом говорил слово children с чисто «алабамским» акцентом – чылдрэн. В общем, он полюбил Тройку так же, как полюбили ее мы, и стал приводить с собой братьев, которые сначала вели себя несколько диковато, как будто из Зельвы, но потом освоились. Естественно это совсем не понравилось их мамаше, Лехиной тете, и к концу первого семестра гостя попросили освободить Чижовские квадратные метры, не смотря на все свиные плечи, выращенные Анисько-старшим и регулярно передаваемые им из Зельвы за постой Анисько-младшего. Леша обиделся и переехал поближе к институту. Он снял комнату у одного дедка в частном секторе в районе Сторожевского рынка и поначалу был очень доволен жильем. До института близко, до Тройки тоже, загуляв можно ночью и пешком до дому на автопилоте долететь, но вдруг Леха обнаружил, что из его полки в холодильнике сначала пропал кусок сыровяленой полендвицы, а потом кольцо пальцемпиханой колбасы. В неблагополучные девяностые – за такое могли и глаз высосать, но бить деда было в падлу, поэтому Алексей молча съехал, не заплатив оговоренные пять баксов за месяц аренды комнатухи. Переехал он к дедовой соседке – милой бабулечке, которая готовила куриный супчик для Леши и жарила картоху на растительном масле (из зельвенских продуктов естественно), но при этом контролировала каждый его шаг. До Анисько у нее жил студент-краснодипломник, и она всегда ставила его в пример Алексею, кроме того, если тот не приходил ночевать, или приходил ночевать в пьяном виде, она тут же стучала Лёхиному бате в Зельву, причем стоимость междугородних звонков плюсовала к стоимости аренды. В общем, стучала на Леху за его же счет. Я же говорю – милая была бабуленция.
Учиться нам было положено в нашем ВУЗе четыре года, поэтому после окончания второго курса у нас был медиум, то бишь половина учебы. Нам как раз выдали дневники по производственной летней практике – официальные такие документы, с печатями. Медиум праздник не бог весть какой, но нам же лишь бы повод. Так вышло, что до середины пути дотянули не все студенты-собутыльники нашей группы, короче праздник решили отметить только мы с Алексеем. Размяться решили пивасиком с рыбкой в подвале на Тройке, а может и не размяться, просто Леха бабульки своей боялся, поэтому по «лайту» решили отметить пивком – сейчас я не упомню точно, но начали точно с пива. Взяли по полуторалитровому кувшину Жигулевского, по тарелочке соленой горбуши и примостились в уголке бара. Было лето, на улице жарковато, умаялись за день – по полторахе под рыбеху внедрили, даже не заметили. Перекурили и взяли еще по одному кувшинчику светленького – настроение повысилось, разговор полился, хорошо стало! Впереди каникулы, сессия сдана без хвостов – можно расслабиться. Если бы мы с Лешей в том же составе праздник завершили, то максимум бы еще по одному кувшинчику взяли бы, попозже, да по домам бы рассосались, но вдруг в дверях пивбара нарисовался мой друг детства и, по совместительству, одноклассник Дима Клюев. Причем мы с ним в этот бар ни разу не ходили и какого такого органа он сюда приперся не понятно – может на запах, а может связь у нас с ним кармическая какая. Димон был не один – с однокашником по МАТУГА Сашкой Романенко. Саня и Андрей Романенко – братья-близнецы. Они учились с Димой в одной группе, знаниями особо не блистали, но зато были профессионалами-спортсменами-кикбоксерами. Андрюха как раз в то время занял второе место на чемпионате мира и его даже по телеку показывали в программе «Силач», Санек в спорте попроще, но тоже КМС тот еще. Александр уже тогда начал серьезно увлекаться горячительными напитками, что и поставило крест на его спортивной карьере, увлечение, кстати, не прошло и по сей день. Но вернемся в тот теплый июньский вечер 1994 года.  Естественно все были рады видеть друг друга и, по поводу неожиданной встречи, заказали еще по кувшину пивка и по рыбке. Нам то с Лехой было уже хорошо, а вновь прибывшие решили время на баловство не терять и, после употребления полторашечек, решили взять чего покрепче. У нас с Анисько сил, да надо признать и желания, протестовать уже не было, Леша даже про свою бдительную бабульку забыл напрочь. На поиски «покрепче» мы вышли на улицу, благо вариантов было много – хочешь на воздухе, хочешь в помещении. Мы выбрали улицу и уселись под зонтиком возле кафе «Мороженное». Заказали по студенческой привычке – четыре по сто пятьдесят водки и стакан сока на всех – запить. Чокнулись, пригубили – дальше помню урывками, но как потом оказалось, помню больше кого-либо из всей нашей компании.
За соседним столиком сидел серьезный мужчина средних лет с перстнями-наколками на каждом пальце. Его стол был уставлен пивом, он явно кого-то ждал, изредка прихлебывал из бутылки и непрерывно курил какие-то дешевые сигареты без фильтра. Через некоторое время мужик подошел к Романенко, что-то сказал ему на ухо, Саня кивнул, и мужчина куда-то ушел. Что он говорил Сашке, я не слышал, да и мне было совсем не интересно – мы с Клюевым что-то вспоминали смешное из детства и покатывались со смеху.  Водку мы уже допили и стали рассуждать – надо ли нам брать еще, или на сегодня хватит, как вдруг Санек пошел к столику того угрюмого мужика и взял от туда пару бутылок пива. Причем, все были уже в такой кондиции, что даже не задумались, что это не наше пиво, что это пиво какого-то уркагана и придется отвечать – разлили по стаканам, выпили и продолжили пьяную беседу.  У меня, правда, шевельнулась тогда какая-то немного трезвая извилина, что пиво не наше, но вспомнив, как к Шуре подходил тот самый мужик, я подумал, что он, наверное, великодушно предложил угощаться пивком, при нашем желании. Вскоре я понял, что это далеко не так. Мужчина вернулся, да еще и не один. С ним был еще один такой же синюга, только в два раза больше и страшнее. Наверное, наш сосед по столику был не такой бухой, как мы, потому что сразу не досчитался нескольких бутылок и предъявил Шуре вполне справедливую претензию. Оказалось, что мужик просто попросил присмотреть за его пивом, пока он сходит и встретит своего старого товарища по «пионэрскому» лагерю. На претензию Саша отреагировал так, как и должен был отреагировать КМС по кикбоксингу – просто послал их на йух, но мы-то далеко не КМСы, поэтому в разговор вклинился Леха и попытался сгладить наши противоречия, по пьяни у него это тоже вышло не ахти как дипломатично. Он, примерно, так сказал: «Э мужик, ну нах*** тебе это пиво – рот поганить, давай лучше, как нормальные пацаны водочки маханем?» - быстренько ломанулся к бару и вернулся, звеня стаканами с беленькой. На наше удивление мужик немного оттаял и заявил: «Если я буду пить, то только с ним!» - и показал своим синим пальцем в мою сторону – «Он у вас тут главный!» И, хоть я вовсе главным и не был, мне пришлось брать на себя бремя лидерства. В принципе, учитывая мое тогдашнее состояние, я не только пить с бандюганами, я с вилами на танк запросто полез бы. Далее было как в фильме «Белое солнце пустыни», мы выпили, не закусывая, потом долго молча смотрели друг другу в глаза типа «кто кого переглядит, тот того и съест», затем он протянул мне руку и сказал: «Семен!», я, выдержав достойную паузу, протянул ему свою руку: «Сергей!» Жали руки долго и, насколько могли в пьяном состоянии, крепко, до хруста в суставах. Пока я играл с Семеном в гляделки, зачинщик всего этого, Саня Ромненко, хоть и КМС, но бочком-бочком поспешил ретироваться, а Димон тем временем завязался с «пионерлагерным» товарищем моего оппонента. После невнятных боданий с «пионэром», он подошел ко мне, и шепотом произнес мне в ухо: «В пол-десятого на «Октябре» - и куда-то делся. В общем, мы с Лехой остались одни с этими «личностями». Что было дальше, я помню слабо. Мы еще что-то употребили, потом поехали на «Октябрь». С Семеном мы так подружились, что он с другом порывался ехать с нами, переживал, нормально ли там все пройдет – «пионэры» хули. Про тот факт, что стрелку забил Клюеву именно Семенов друг, ни они не мы даже не вспомнили.
Вообще, «Октябрь» - это кинотеатр, но по ночам там был ночной клуб, причем мы туда приехали типа на стрелку, но по пьяни даже не вспомнили про это, а просто купили билеты на какой-то фильм и проспали весь сеанс. После кино вышли и направились по домам. Звучит так, как будто я все прекрасно помню, но это не так. На самом деле все происходило как в тумане, и я даже не помню, как добрался до дома. Запомнились Лехины переживания по поводу перегара, он искал ночной ларек, что бы купить жвачку. Боялся, что бабка позвонит и нажалуется его папахену. Жвачку нашли, Леха зажевал и успокоился, тот факт, что он еле стоял на ногах его ни сколько не смущал.
Утром я проснулся с жутким похмельем. На столе лежал мой дневник по практике – официальный документ с печатями. На обратной стороне ручкой огромными буквами было написано: «Семен» и два каких-то телефона.
Клюев, конечно, тоже не помнил, как добрался до дома, но проснулся на своей кровати, только окна, почему то все были открыты настежь в квартире. Родители должны были ночевать на даче, но как потом выяснилось, батя вечером все-таки заехал домой и обнаружил сына, спящим в обнимку с унитазом. Когда он начал Димона поднимать, что бы уложить в постель, тот поднял голову и спросил: «Ты хто?» Еще интересно про этот вечер рассказывал наш общий друг Олег Лебедевич. Они жили в одном доме, Олег в первом подъезде, а Димка в четвертом. Остановка общественного транспорта была возле начала дома, соответственно до первого подъезда было метров сорок-пятьдесят, ну а до Димкиного четвертого – где-то на метров сто больше. Смотрю, говорит, в окно, сорок четвертый подъехал и из него Димка выпал, но потом поднялся и пошел в сторону дома. Олег поужинал, принял душ и решил выйти на улицу. Он вышел из подъезда – Димон еще шёл, причем просто шел так медленно, никого не встречал и не останавливался. Олега он тоже не узнал, хотя дружили с раннего детства.
Как добрался до дому Романенко, я не знаю, следующий раз я с ним встретился только году в 2008-м.
Леха пришел к своей бабке, благоухая водкой и стиморолом. Папе она все-таки настучала, но учитывая, что сынуля был-таки, переведен на третий курс, тот простил своего отпрыска. Короче, отметили медиум…