Марсилий

Мальчика звали Марсилий. Жил он в небольшом рыбацком городке недалеко от Рима. В тот год ему стукнуло двенадцать. Он любил часами сидеть на берегу бухты, наблюдая, как проплывают мимо тяжелые галеры, доверху груженые зерном из Египта – житницы империи; как резвятся бойкие дельфины; как снуют над волнами крикливые морские птицы, время от времени выхватывая из воды рыбешку. Ему нравилось собирать на берегу моря красивые раковины, слушать навеки запечатленный в них голос моря. Иногда он подносил раковину ко рту и громко трубил в нее, подражая глашатаям бога Нептуна.

Он очень гордился, что его имя – одного корня с богом войны Марсом. Его отец был легионером, который отражал натиск парфян на восточные границы империи, усмирял варваров-кочевников в Нумидии, заставляя их вновь покориться наместнику, подавлял мятеж галлов, подстрекаемых жрецами-друидами к неповиновению. Папа почитал Марса, но еще больше справедливого Митру – бога воинов, хранителя нерушимости договоров.

Сверстники часто дразнили Марсилия:

- Митра – парфянский бог. Значит, твой папа – парфянский шпион?

На что Марсилий с достоинством отвечал:

- Митра – бог воинов, почитаемый по обе стороны имперского лимеса. А еще он требует верности соглашениям. Парфяне часто нарушают договоры и потому терпят поражения от наших доблестных легионов. Митра повернулся спиной к парфянам и лицом к нам.

Но мальчишки продолжали дразнить его, и Марсилий бесстрашно пускал в ход кулаки.

Однажды он сидел на берегу моря и швырял гладкие камушки, наблюдая, как расходятся круги по воде. Мимо проходил пожилой человек в потрепанном хитоне и видавших виды сандалиях. Незнакомец подошел к мальчику и произнес:

- Приветствую тебя, отрок. Христос да хранит тебя.

Марсилий учился греческому и знал, что «Христос» суть «спаситель». И он спросил:

- Спасибо тебе, человек. Но кто этот твой спаситель и почему он должен хранить меня? Я сам за себя сумею постоять. Мой отец – воин, и он, если надо, защитит меня. А когда я вырасту, то сам стану воином, чтобы охранять спокойствие нашей великой империи.

- Христос спас страждущее человечество и тебя спасет, - отвечал человек в старом хитоне. – Скажи, как звать тебя?

- Марсилий, - гордо ответил мальчик. – А ты кто, благородный человек?

- Я Аполлонием наречен, а родом из горной страны Эпир. На прошлой неделе прибыл из Диррахия нести свет истинной веры римлянам. А ты, наверно, местный?

-  Местный. Мое имя созвучно Марсу, а твое – Аполлону. Боги-тезки будут оберегать нас.

Лицо старика стало печальным:

- Я вижу: ты, как и многие здешние жители, пребываешь во мраке язычества. Один Бог есть в мире. Прочие же, нареченные Марсом, Аполлоном, Меркурием – суть выдумки людские. Один лишь Господь – Иисус Христос, претерпевший муки за всех нас, грешных.

- Не может такого быть, – воскликнул Марсилий,  - чтобы во всем огромном мире был только один бог. Даже нашему скромному владению покровительствуют несколько богов. Один охраняет вход в жилище, другой оберегает сам дом, третий – скот. Четвертый следит, чтоб рабы не разбежались или не взбунтовались против хозяев. Богиня Помона
заставляет плодоносить фруктовые деревья в саду…- Он устал загибать пальцы. 

- Марсилий, а кто руководит всем вашим хозяйством? Я говорю не о боге, а о человеке.

- Сардинец Септимий, эконом.

- Выходит, что один человек легко справляется с тем, чем заняты десять богов?

Мальчик от души рассмеялся, представив, что подслеповатый хромец Септимий оказывается сильнее целого сонмища богов. Подумав, он сказал: «Расскажи мне о Христе.
Я ничего не знаю о твоем единственном Боге».

И Аполлоний долго повествовал о Сыне Божьем, которого осудили на смерть иудеи, бичевали и распяли римляне. Так Он принял страшные муки за всех живущих. Он родился среди людей и умер, как человек, но через три дня воскрес как Бог.

Марсилий засомневался:

- Если твой Бог так велик и всесилен, почему он не вступился за Сына? Почему не метнул молнии в мучителей, не испепелил небесным огнем нечестивый синедрион. Или Он слаб?

- Если бы на то была воля Его, - ответствовал Аполлоний. – Но Сын решил добровольно пострадать за нас с тобой, и никакая сила в мире не могла помешать ему осуществить это.

Дома Марсилий спросил отца:

- Папа, а человек может стать божеством?

- Может. В истории были такие прецеденты. Благочестивый император Веспасиан после смерти был провозглашен сенаторами богом. И теперь все поклоняются его статуям.

… Марсилий долго думал над словами прохожего. А через два дня он увидел странную картину. По улице городка гнали толпу людей. Были среди них мужчины и женщины, юноши и старцы. Легионеры, сослуживцы его отца, концами копий погоняли отстающих.

- Папа, кто это? – спросил мальчик.

- Бесчестные люди, именующие себя «христианами». Они смеются над нашими богами, не воздают им подобающих почестей. За это их гонят в Колизей на потеху публике.

Марсилий встрепенулся, увидев в толпе Аполлония. Тот шел с гордо поднятой головой.

Солдаты окликали отца: «Привет тебе, Гай! Приезжай послезавтра в Рим, в цирке будет славное зрелище!» Марсилий спросил отца:

- Папа, а что сделают в Колизее вон с тем стариком?

- Ему дадут в руки деревянный меч, и он будет отбиваться им ото львов, пока те не растерзают христианина.

Когда обреченный старик проходил мимо Марсилия, то заметил его и поднял руку, чтобы осенить крестным знамением мальчика. Солдату показалось, что он хочет подать кому-то в толпе тайный знак. Легионер сильно ткнул Аполлония копьем – так, что тот охнул и скорчился от внезапной боли. Хитон под левой лопаткой быстро пропитался кровью.

Другой легионер, видимо, уже успевший приложиться к кувшину с вином, толстый и красномордый, рявкнул в толпу:

- Эй! А среди вас, наверное, тоже имеются тайные христиане? Не желаете присоединиться? – и, довольный, захохотал над собственной «шуткой».

Марсилий стал вертеть головой в разные стороны, надеясь вновь встретиться глазами с Аполлонием. Но он видел теперь лишь ряды колышущихся спин. Мрачная процессия свернула за угол ближайшего дома и скрылась из глаз.

Толпа постепенно расходилась. Горожане переговаривались:

- И чего не хватает в жизни этим олухам? Говорят, среди них не только бедняки и вольноотпущенники, но даже есть бывшие сенаторы, - заметил один рыбак.

- Эти-то с жиру бесятся, - махнул рукой гончар, аккуратно складывавший в корзину пузатые глиняные горшки, предназначенные на продажу.

- А всего-то делов – воздать должные почести статуям наших богов и цезарей. Так нет, ерепенятся: лучше на крест пойду, чем в храм, - язвила  развязная гетера, скрывающая под жирным слоем румян признаки преждевременного увядания.

…Вернувшись из Рима, отец долго рассказывал про увиденное в цирке. Больше всего поразил его один зритель, который, видя страдания умерщвляемых христиан, бросился сам на арену и был разорван свирепым тигром: «Безумец!» 

В год 908 от основания Рима в Иллирии за исповедание христианства казнили легионера Марсилия. Обезглавлен он был тайно. «Скажи солдатам, что его ночью убили разбойники, - велел сотник палачу. – Не хочу, чтобы у христиан объявился новый мученик».