Страшно...

 Рассказано моей бабушкой - Демичевой Еленой Дмитриевной. Ей и посвящается.

   Бабушка моя, 1911 года рождения, в разгар Сталинградской битвы, была там. Да и где ей было быть, если родом от туда. Служила он в госпитале, военврачем 3-го ранга. Дед мой, который был достаточно большим чином на Сталинградском Тракторном (танковом) заводе, как ушел на работу, в начале, "активной стадии" битвы, так домой больше и не вернулся. Нет, он остался жив и через четыре месяца, после эвакуации предприятия, нашел, все-таки, свою жену и дочь в Башкирии, перевез в Липецк, куда прикомандировали часть сотрудников Сталинградского Тракторного после эвакуации.
   Но, тогда о нем ничего известно не было. Он "потерял" семью, а семья - его.   
 - Ляля - говорил он бабушке, когда последний раз уходил из их Сталинрадской квартиры - старайся держать Нелльку при себе и никуда не уходи из госпиталя. Вас обязательно должны эвакуировать...
   Он, мог бы этого и не говорить. Моя бабушка, и так никуда не ушла бы. Ведь, раненных было огромное количество, а характер у моей бабушки, не взирая на "старорежимное" "домашнее" имя Ляля, был соответствующим.
   Так вот, после многочисленных мытарств, получилось, что сидит Ляля, прижимая к себе свою восьмилетнюю дочь - мою мать, в белом халате, на подъездных путях, рядом с санитарным эшелоном, набитым раненными, посреди разбитого города, недалеко от горящей Волги и ждет эвакуации. Одна сидит. Госпиталь разбомбили, все, кто выжил и не был эвакуирован ранее - в этом эшелоне... Вагонов шесть... Железнодорожного сообщения в городе нет давно. Вагоны - дополнительные "палаты" на колесах. Уйти она не может. Ведь, когда начнется эвакуация, обязательно будет нужен врач...
   И вот, наконец то, с дальней стороны эшелона, появился взвод солдат с офицером. Форма - наша, в руках у офицера наган. Бабушка, сначала, очень обрадовалась, а потом, еще больше испугалась. Даже обмочилась, как потом признавалась... Солдаты, по команде офицера, начали "поливать" из автоматов беззащитные, стонущие теплушки. Методично, вагон за вагоном...
   Офицер шел прямо на Лялю, наставив на нее наган. Та, покрепче прижала к себе дочь, которая от стресса и недоедания, практически постоянно спала и многих ужасов, к счастью, не видела. Она приготовилась к смерти. - Хотелось, чтобы он нас одной пулей убил - рассказывала позже...
   Чем ближе подходил офицер, тем больше рука его опускалась... Не дойдя до бабушки нескольких метров, он окончательно опустил револьвер, внимательно посмотрел на на нее, развернулся и махнул солдатам рукой. Типа - уходим...
  Только после этого, Ляля потащила своего ребенка к горящей переправе. Помочь, больше, она никому не могла...
  Я не буду ничего комментировать, никого не буду обвинять. Война - страшная штука, много десятилетий спустя, я сам в этом убедился. Бабушка моя, до конца своих дней, а не стало ее в 1996-м году, была абсолютно уверена в том, что все это сделали переодетые немцы. Я - нет, не уверен, увы. Да и дед мой, когда жена, уже в Липецке, все это ему рассказала, помрачнел, молча выпил стакан водки (за упокой, видимо) и посоветовал ей никогда, никому все это не рассказывать... - Почему! - недоумевала бабушка - Пусть люди знают о преступлениях нацистов! Она, не взирая на "неправильное" происхождение, патриоткой и коммунисткой была большей, чем иные с "корочкой"...
   А меня, часто, такой вопрос мучает: с одной стороны, если допустить, что этот офицер наш был, то он - сволочь последняя, а с другой - я ему своим рождением обязан... Или, офицер, все-таки, немецкий был? Что тогда? И как жить с этим?