Елеонский некрополь. Игуменья Тамара

Фото: Могила игуменьи Тамары
 
Могила игуменьи Тамары находится за алтарной частью Свято-Вознесенского храма. Надгробие венчает белокаменный крест с вправленными в него иконкой и фотографией матушки Тамары. У подножия креста в небольшом фонаре в форме стилизованной часовенки теплится  в красной лампаде огонь. В яркий солнечный день его почти не видно. Иногда огонек  гаснет, особенно в дни очень  жарких («хамсин») и холодных  ветров, обдувающих со всех сторон гору Елеон. Зимой резкие порывы ветра с дождем прибавляют слез в глаза тех монахинь, кто с помощью церковной свечи пытаются вновь возжечь  в лампаде огонь.

Игуменья Тамара оставила в православном народе светлую память о своей благородной душе. Многие люди, побывавшие в разные годы на Елеоне и знавшие лично игуменью Тамару, говорили, что «матушка поистине была светочем беспредельной любви».  К надгробию игуменьи Тамары чаще других подходят те елеонские небожители, кто в  свои детские или отроческие годы поступили в обитель при правлении матушки Тамары, а также те, кто общался с нею и знал ее лично. 

Игуменья Тамара (княжна императорской крови Татиана, в замужестве княгиня  Татьяна Константиновна Багратион-Мухранская) родилась  11/24 января 1890 года в многодетной семье великого князя Константина Константиновича (1858–1915) и великой княгини Елизаветы Маврикиевны (1865–1927), урожденной принцессы Саксен-Альтенбургской. Местом ее  рождения  является Санкт-Петербург, Мраморный дворец на берегу Невы. Княжна Татиана росла в семье, где воспитывалось девять детей (в 1905 году одна девочка умерла в младенчестве).

Княжну Татиану, третьего ребенка и старшую дочь в княжеской семье Романовых, крестили 5 февраля 1890 года в дворцовой церкви. На семейном торжестве присутствовал и император Александр III. Восприемниками новокрещенной были Государыня Императрица Мария Федоровна, великая княгиня Мария Павловна, великий князь Сергей  Александрович и великая княгиня Екатерина Михайловна. После крещения первой и  "многожеланной" дочери Татианы счастливый отец пожертвовал дорогую   подвесную лампаду для образа святой мученицы Татьяны на фасаде Московского университета. По воспоминаниям современников, эта лампада была "неугасимой".  Через два месяца после крещения, в пасхальные праздники,   великий князь Сергей Александрович как крестный отец     вновь посетил  Мраморный дворец и лично подносил в церкви к причастию княжну Татиану.

Жизнь княжеской семьи  всецело была проникнута христианским духом. В семье исповедовали православную веру, благородство и высокие чувства. Все ее члены  любили читать духовные книги, торжественно отмечать главные религиозные  праздники, а также дни именин. Мать  – великая княгиня Елизавета Маврикиевна, будучи немкой по национальности, так и не перешла в православие и до конца жизни исповедовала лютеранство. Однако, будучи человеком глубоко религиозным, супруга великого князя не препятствовала мужу воспитывать детей в православных традициях и всячески его в этом поддерживала. Во дворцах, где проживала княжеская семья, были устроены домовые церкви. Как и все дети в семье Романовых, княжна Татиана была религиозной и уже в подростковом возрасте интересовалась монашеством. Великий князь устраивал  дома чтения с комментариями  Закона Божиего и житий тех святых, чьи имена носили дети.  Они  учили наизусть православные молитвы и Символ веры.   Для юной княжны Татианы посещение богослужений в дворцовой церкви или в монастырях всегда было праздником. Самыми любимыми семейными праздниками были Пасха Христова и Рождество Христово, а дни рождения в княжеской семье отмечали скромно.

В Мраморный дворец часто приезжали известные  священники, среди них был и  отец Иоанн Кронштадтский, почитавшийся уже при жизни как великий молитвенник, чудотворец и прозорливец. Княжеские дети не оставляли молитвы и в загородных имениях, во время летнего пребывания  в Калужской губернии, а также на отдыхе в Крыму и заграничных курортах. Воспитанием княжны Татианы занималась  ее первая няня Анна Беляева ("тетя Атя"), а позже – Татьяна Васильевна Олсуфьева,  сопровождавшая Татиану во всех поездках по России, в Крым или за рубеж. Известно, что с июня  по сентябрь  1899 года княжна Татиана вместе с родителями  находилась на отдыхе в горной Швейцарии. 27 июня того же года в сопровождении старших Татиана с братьями Иоанном, Гавриилом и Константином совершила однодневную поездку в Женеву, где вся группа посетила там русскую православную церковь.   На воспитание княжны оказывали большое влияние не только  ее родители, но  и "Дядя"  –  младший брат отца и   член семьи Константиновичей,  великий князь  Дмитрий  Константинович, а также "Теоля"  – старшая сестра отца, великая княгиня Ольга Константиновна.  С весны  1907 года  общее руководство по воспитанию и образованию младших княжеских детей в доме Константиновичей  временно  принял  себя заведующий двором великого князя Константина Константиновича  Александр Васильевич Короченцов.

Княжна Татиана проходила домашнее обучение под руководством авторитетных  в России и Санкт-Петербурге преподавателей. Глава семейства заботился о том, чтобы дочь Татиана  кроме родного языка основательно изучала  и европейские языки: английский,  французский и немецкий. Отец, будучи известным поклонником драматического искусства, часто устраивал с участием  детей музыкально-литературные вечера и небольшие спектакли. В них  принимала участие и дочь Татиана.  В юные годы она хорошо музицировала и проявляла на самодеятельной сцене неплохие артистические способности.

Великий князь заботился о том, что дети знали православные традиции и народные обычаи  русского народа. С этой целью он устраивал паломнические путешествия детей по монастырям и известным русским  святыням. Летние каникулы дети проводили с воспитателями на сельской природе,  вблизи  известных  русских монастырей.  Пониманию детьми  русской истории, исторических памятников церковной архитектуры и географии российской земли  способствовали специально организованные великим князем познавательные путешествия по старинным городам в европейской части России и по реке Волге.

Став взрослой, впечатлительная и влюбчивая княжна Татиана  неожиданно для всех самостоятельно  выбрала себе спутника жизни. Им оказался князь и корнет Кавалергардского полка,   Константин Александрович Багратион Мухранский, который был на год старше княжны Татиана. Князь  Константин Александрович был представителем старинного княжеского рода – одного из младших ветвей рода Багратионов. Император Николай II дал согласие на брак влюбленных, но с одним условием –  княжна Татиана должна была письменно отказаться за себя и своих потомков от прав на царский престол. В августе 1911 года  в Павловске в присутствии всей императорской семьи в Павловском дворце состоялась  свадьба княжны Татьяны Константиновны  и князя Константина Александровича Багратион-Мухранского.

Счастливая семейная жизнь молодоженов увенчалась появлением на свет  сына Теймураза, родившегося в Павловске  21 августа 1912 года. Восприемниками от купели сына Теймураза были сам Государь Император Николай Александрович и его старшая дочь, Цесаревна и великая княжна Ольга Николаевна.  В начале следующего, 1914 года стало известно о скором  прибавлении семейства в молодой княжеской семье  Багратион-Мухранских.  6/19 апреля  в имении Кичкинэ родилась на свет   дочь Наталия,  названная  Татьяной Константиновной в память об умершей в младенчестве (1905 год) ее сестричке Наталье. На крестинах в Кичкинэ восприемниками маленькой княжны  Наталии были  Государь Император Николай Александрович и его  дочь, великая княжна Ольга Николаевна.

Во время Первой мировой войны, 18 мая 1915 года  князя Константина Александровича  Багратион-Мухранского прикомандировали командиром роты  к 13-му лейб-гренадерскому Эриванскому полку.   А уже на другой день он пал смертью храбрых при атаке укрепленных германских позиций под Ярославом с. Загроды (ныне – территория Польши).Погребение 26-летнего князя Константина Александровича  Багратиона-Мухранского состоялось 31 мая 1915 года в Мцехте, в родовом склепе – усыпальнице, расположенной в древнем православном соборе Светицховели,  в том самом  соборе, где согласно летописи, отпевали и святую  царицу Тамару. На похоронах в Мцхете присутствовали княгиня Татьяна Константиновна и ее брат князь Игорь Константинович. Через два дня после погребения в Грузию пришла  телеграмма о кончине их дорогого отца. И этот еще один тяжелейший удар Татьяна Константиновна приняла с христианским смирением. В день похорон  отца Татьяна Константиновна встретилась один на один  с  вдовствующей великой княгиней Елизаветой Федоровной, настоятельницей  Марфо-Мариинской общины в Москве. "...Меня утешила и подкрепила. Без одного движения", – вспоминала позже княгиня Татьяна Константиновна.

После смерти отца и гибели супруга  опекуном   Татьяны Константиновны и  ее маленьких детей стал "Дядя" – великий князь Дмитрий Константинович. Вместе с ним она   посещала  знаменитые монастыри – Оптину, Шамордино, Саров, Дивеево. К ним присоединялись в  паломнических поездках помощник и друг  "Дяди" – А. В. Короченцов, монахиня Леснинского монастыря Гавриила ( "няня Атя" – Анна Беляева). Посещение монастырей  и духовное общение со старцами  и игуменьями не только придавали сил,  но и  обновляли,  возрождали Татьяну Константиновну. Все более ее интересовала только духовная сторона  жизни.  В свободное время от домашних дел и уходу за маленькими детьми она читала духовные книги, потому что они "возвышали и утешали", "развивали и воспитывали нравственно, и давали силы все терпеть, все переносить, покоряясь воле Божией".
 
Параллельно с изучением духовных книг княгиня Татьяна Константиновна занималась христианским воспитанием своих маленьких  детей. В 1915 –1918 годах  все чаще и чаще на авансцене жизни Татьяны Константиновны и  в текстах  ее писем появляется имя полковника А.В. Короченцова, управлявшего с 1911 по 1917 годы делами великого князя Дмитрия Константиновича. После потери   близких людей родственными душами для Татьяны Константиновны  помимо  "Дяди"  стали  ее любимая   Тетя Оля, великие княжны Татьяна и Ольга  – дочери императора Николая II и   монахиня Гавриила (Беляева).
 
Наступивший 1917-й и последующие  за   ним месяцы стали трагическими для истории  России, династии Романовых, семейства Константиновичей и  для самой   Татьяны Константиновны. Жизнь разметала в разные стороны оставшихся в живых  ее родных и близких. На глазах княгини в стране свершился великий переворот, свержена династия Романовых. Грянувшая в октябре  революция застала Татьяну Константиновну в Петрограде. Вскоре были арестованы ее братья Иоанн, Константин и Игорь. По декрету новых властей великого князя Дмитрия Константиновича  выслали в Вологду. Княгиня решила с детьми последовать  за  Дядей и быть рядом  с  ним и  его верным помощником А. В. Короченцовым. После отбывания ссылки в Вологде большевики заставили великого князя Дмитрия Константиновича приехать в Петроград, где он содержался в  одной тюрьме с племянником Гавриилом. Татьяна Константиновна решила и далее сопровождать  любимого  Дядю. В первой половине января 1919 года она узнала, что Дядю перевезли в Петропавловскую крепость, где  в числе других заложников  его  расстреляли.

Татьяну Константиновну, временно  поселившуюся с детьми на частной квартире в Петрограде, большевики не трогали. Однако княгиня решила подстраховать себя и спасти детей от возможных будущих преследователей и потому в 1919 году выехала из Петрограда на юг. В вагоне поезда, отправившегося в Киев, находились четверо: Татьяна Константиновна, ее дети Мураз и Наталия и их сопровождающий – полковник А.В. Короченцов.

После трагических событий в России овдовевшей Татьяне Константиновне пришлось эмигрировать из России с детьми и А. В. Короченцовым на Запад, в Швейцарию. Годы эмиграции  стали заметной вехой в жизни княгини Татьяны Константиновны и отмечены поворотным событием в ее дальнейшей судьбе.  В начале ноября 1921 года Татьяна Константиновна  и Александр Васильевич незаметно для посторонних глаз обвенчались. Однако счастливыми супруги были совсем недолго: второй муж неожиданно заболел дифтеритом и в начале февраля 1922 года скончался в Лозанне.

Местом жительства дважды овдовевшей Татьяны Константиновны стала Женева. Здесь под влиянием протоиерея Сергия (Орлова)  княгиня подключилась к благотворительной программе православного  прихода, заботилась об обездоленных, устраивала с сестричеством благотворительные балы, ярмарки, концерты и хлопотала об устройстве дел русских беженцев, прихожан Крестовоздвиженского храма и их родственников. С октября 1924 года княгиня Татьяна Константиновна выполняла в приходе функции церковного старосты. Одновременно она была и председателем «Союза православных жен», основанного в 1921 году протоиереем Сергием. При церкви прихожанки  организовали кружок рукоделия "Среда", и его активным участником была и  Татьяна Константиновна. Вышивки рукодельниц продавались на благотворительных ярмарках, а вырученные деньги пополняли церковную кассу. В 1925 году при  участии  Татьяны Константиновны открылась приходская школа, и ее учащимися были дети разных национальностей. Татьяна Константиновна участвовала с отцом Сергием во многих благотворительных и культурных организациях. Она помогала  местному «Владимирскому комитету», организовавшему в 1938 году выставку, посвященную 950-летию Крещения Руси. Среди близких друзей Татьяны Константиновны были протоиерей Сергий (Орлов) и его дочь Мария, служившая в церкви регентом хора. К 50-летию пастырского служения  отца Сергия Татьяна Константиновна написала о нем небольшую статью "Батюшка", опубликованную в изданной в 1941 году в Женеве брошюре «Пастырь добрый».

В середине 40-х годов Татьяна Константиновна сблизилась с пребывавшим в Женеве митрополитом Анастасием (Грибановский) и поведала ему о своем твердом намерении: всецело посвятить себя монашеским подвигам аскетизма и благочестия. Ко времени близкого знакомства и общения княгини с митрополитом Анастасием ее дети стали уже совсем взрослыми. Они окончили учебу в Сербии и потом разъехались в разные страны. Под влиянием митрополита Анастасия княгиня начала серьезно готовиться к принятию монашества, занимаясь чтением духовной литературы и духовным самоочищением. Татьяна Константиновна тесно общалась и с монахами   временно пребывшей  в городе  монастырской братии типографского Братства Преподобного Иова Почаевского, эвакуированного из Ладомировой (Владимирова; Чехословакия).

В декабре 1946 года в Женеве произошло знаковое событие в жизни 56-летней Татьяны Константиновны: она навсегда оставила мирскую жизнь и приняла монашество с именем Тамара. Постриг совершал в Женевском соборе Воздвижения Креста Господня митрополит Анастасий. Задолго до этого знаменательного события владыка слышал из уст княгини Татьяны Константиновны, что  однажды в России она олучила в подарок от матери Елизаветы Маврикиевны небольшую книгу ученого-востоковеда, академика Императорской академии наук Николая Яковлевича Марра (1864/1865 – 1934) «Царица Тамара, или Время расцвета Грузии». Запомнил владыка и то, что молодая княжна Татиана читала этот профессорский труд как молитвенник.  Приняв  постриг в Женеве, инокиня Тамара навсегда связала свою судьбу с небесной покровительницей – святой царицей Тамарой Грузинской.

По благословению митрополита Анастасия начало монашеским подвигам инокини Тамары было положено во второй половине декабря 1946 года в Святом Граде Иерусалиме. Первые пять лет инокиня жила под небесным покровительством Пресвятой Матери Божией, в Ее почитаемом доме – Гефсимании, расположенной у подножия западного склона горы Елеон. Под гефсиманским храмом с 1920 года в специальной усыпальнице находились останки умученной большевиками  родственницы инокини Тамары – великой княгини Елизаветы Федоровны, убитой под Алапаевском вместе с братьями инокини Тамары – князьями Иоанном, Константином и Игорем Константиновичами. Усыпальницу с гробом открывали очень редко, не более одного-двух раз в год и то по просьбам пребывавших на Святой Земле представителей духовенства РПЦЗ. По окончании литургии все участвовавшие в ней благоговейно входили со свечами в усыпальницу, припадали к гробу и со слезами совершали панихидное пение. Все молящиеся плакали, сестры видели слезы и в глазах молчаливой инокини Тамары. Спокойная и смиренная, она  выполняла в  обители все возложенные на нее временные и постоянные послушания, со всеми была доброжелательна.

В стране пребывания инокини Тамары в конце ноября 1947 года началась арабско-израильская война, длившая два года. Военные столкновения проходили и вблизи Гефсимании. В дни боев и перестрелок инокиня Тамара вместе с сестрами коленопреклоненно молилась перед чудотворной иконой Божией Матери «Одигитрия».
В Гефсиманском монастыре инокиня Тамара познакомилась  c прибывшим в апреле 1950 года из послевоенной Германии на Святую Землю архимандритом Димитрием (Биакай), ставшим ее большим духовным другом и наставником. Отца Димитрия вскоре  назначили духовником женской обители и настоятелем храма Св. Марии Магдалины, а позже начальником Русской духовной миссии РПЦЗ.

После первой арабо-израильской войны и образования в 1948 году государства Израиль повсюду в Иерусалиме царил хозяйственный кризис.  Монахиня Тамара и архимандрит Димитрий были свидетелями тяжелого послевоенного времени на Святой Земле, когда нищета и разруха царили повсюду, в том числе и в Спасо-Вознесенском монастыре на Елеонской горе. Однако им обоим предстояло возрождать в хозяйственном и в духовном смысле женскую обитель и налаживать деятельность Русской духовной миссии РПЦЗ.

1951 год ознаменовался для монахини Тамары «восхождением» на вершину  горы Елеон и началом несения там игуменского креста. Переселившись Елеонскую гору, монахиня Тамара некоторое время выполняла функции «заместительницы» готовящейся уйти на покой схиигуменьи Антонии (Клюева), которую до принятия схимы звали игуменией Павлой. Определением Синода РПЦЗ от 31 июля/13 августа того же года матушка Тамара становится новой игуменьей Свято-Вознесенского монастыря, административно находившегося тогда на территории арабской деревни в Трансиордании, входившей тогда в состав Иорданского королевства. Однако позже, в ходе шестидневной войны 1967 году Иордания потеряла контроль над всей Елеонской горой,  вместе со Свято-Вознесенским женским монастырем полностью перешедшей под контроль Израиля.
 
Монахиня Тамара официально возглавила монашескую жизнь в елеонской обители 14 сентября 1951 года, в день церковного новолетия. Сохранились воспоминания, что с  первого дня управления монастырем без благословения архимандрита Димитрия игуменья Тамара никогда самостоятельно не приступала к решению и реализации никакого дела в обители. В начале 50-х годов Елеонский  монастырь был самым большим женским в Русском Зарубежье: в нем подвизалось более 120 монахинь, причем, подавляющее большинство из них были людьми преклонного возраста. В экономическом плане положение Елеонской обители было очень плачевным: помощи из России, от русских эмигрантов и паломников не было никакой. Все елеонские сестры жили очень и очень бедно. Международный Красный Крест, учитывая бедственное положение русской обители, взял ее под временную опеку.  Игуменье Тамаре надо было принимать какие-то срочные меры.

Матушка вечерами писала и на другой день рассылала письма ко всем своим родственникам и знакомым с просьбой о «посильном участии в становлении монастыря». Елеонский женский монастырь в то время еще не был общежительным. Сестры жили каждая на своем иждивении, и самостоятельно заботились о своем пропитании. Заботами матушки вновь были открыты иконописная и золотошвейная мастерские, принимавшие заказы по написанию икон и изготовлению митр, облачений, плащаницы, воздухов и покровцов, хоругвей и других предметов церковного обихода.
Игуменья Тамара управляла монастырем в сложный период, когда две ветви Русской Церкви – РПЦЗ и РПЦ Московской Патриархии –  находились в конфронтации друг с другом. Елеонский женский монастырь на Святой Земле называли «белым», а Горненский – «красным». Параллельные структурные образования – Русские духовные миссии обеих русских церквей тоже были «окрашены» в те же цвета.
Игуменья Тамара стремилась всячески помогала Русской духовной миссии, управление которой перевели на территорию Елеонской обители. Под крыло женского монастыря перешло и несколько изгнанных братьев  из  прежнего здания Русской духовной миссии в Иерусалиме.

Елеонский  монастырь стали посещать некоторые духовные и светские лица из западных стран. Матушка Тамара любезно просила их по возвращении в родные места развить там среди русских людей благотворительную деятельность по оказанию финансовой помощи женскому монастырю.

Параллельно с налаживанием экономического положения  игуменья Тамара  продолжила работу по укреплению  монастырского уклада жизни. При ее правлении сестры окончательно перестали заниматься поденщиной, вся их жизнь стала протекать внутри монастырских стен. Матушке Тамаре постепенно удалось объединить сестер не только общей молитвой, но и совместными трудом и трапезой.
Возобновилось паломничество на гору Елеон, в нем участвовали молодежь и духовенство из Франции, Бельгии, Швейцарии, Англии и Германии. Паломники оказывали монастырю солидную по тем временам материальную помощь.

Игуменья Тамара всегда заботилась о пополнении монастыря новыми насельницами, причем, не только из европейских и американских приходов РПЦЗ, но и из местного арабского населения. Матушка Тамара стала для сестер воплощением любви и смирения. Всех людей, знавших ее и отца Димитрия, покоряли их беспредельная доброта и внимание  ко всем – монашествующим или мирянам, независимо от их национальности и даже вероисповедания. В общении со всеми окружающими матушка была исключительно проста и относились ко всем только с любовью и неподдельной добротой.

Некоторые состоятельные арабские семьи из числа христиан тоже стали отдавать своих дочерей «на воспитание к матушке Тамаре» и тем самым они материально подкрепляли казну обители. Всего за годы правления игуменьи Тамары в монастырь было принято около двадцати православных арабок. Они прибывали на Елеон из Вифлеема, Бейт-Сахура, Рамаллы, Тайбе, Бейт-Джалы и даже из Иордании. Долгие годы ближайшей  помощницей игуменьи Тамары была монахиня Феоктиста (Ягнам) арабского происхождения.   Благодаря организаторской деятельности опытной монахини Феоктисты в Елеонском монастыре поддерживались строгая дисциплина и образцовый порядок.

Педагогический талант игуменьи Тамары стал проявляться уже в 50-е годы, но с особой силой он окреп в последующие десятилетия. Матушка Тамара была для елеонских монахинь  примером большой духовности, добра и любви к людям, особенно к  маленьким арабским девочкам. Последние   любили свою «амму» и  отвечали ей  привязанностью и любовью. Игуменья заботилась по-матерински  обо всех без исключения детях. По прибытии арабских девочек в монастырь она вручала им первые подарки: иконку, русскую азбуку и серый подрясничек.

В воскресные дни после богослужений игуменья Тамара часто проводила по большой территории обители познавательные прогулки с несколькими арабскими детьми. От матушки воспитанницы узнавали о христианских добродетелях. По дороге они слушали назидательные  рассказы, декламировали или исполняли духовные песнопения.
Игуменья заботилась о развитии русской речи маленьких девочек, кропотливо учила их произношению и соблюдению орфоэпических норм русского языка. Она приучала их к художественному чтению стихотворений русских классиков.
 
Елеонские сестры разных национальностей очень любили свою мудрую настоятельницу.  Они нежно называли ее «иконой старой России», а себя – духовными дочерьми «царственной» игуменьи Тамары. Елеонским насельницам матушка Тамара ежедневно являла пример строгой подвижнической жизни. В зависимости от обстоятельств она проявляла строгость и взыскательность, но в то же время умела и прощать отдельным сестрам их слабости.
 
В праздничные и будние дни специально для встречи с игуменьей Тамарой приезжали на Елеон высокие гости: короли, послы и консулы. Благодаря широким контактам с миром, где все ценили и уважали матушку Тамару, удалось упрочить в Иерусалиме положение не только Елеонской обители, но и размещавшейся в ней Русской духовной миссии РПЦЗ. Игуменья имела добрые отношения с Иерусалимской Патриархией, где православные греки считались с ней уже только потому, что она приходилась племянницей греческой королеве Ольге.

Игуменья  Тамара не только радушно принимала в монастыре паломников со всех концов земли, но и  организовывали один-два раза в году паломнические путешествия и для  своих сестер. Незабываемыми были для них  познавательные паломнические поездки в Хеврон, в  мужскую Троицкую обитель у Мамврийского дуба, в Вифлеем, на Иордан, Генисаретское озеро, Красное море и другие святые места.  Отец Димитрий своими проникновенными рассказами о святых местах создавал особую духовную атмосферу евангельской истории и  призывал сестер к духовному укреплению и обновлению. А игуменья Тамара во время паломничества наставляла сестер, чтобы те  днем и ночью крепко держали нить молитвы и в несении монашеского подвига теснее соединялись с Богом...

Благодать и красота монашеских служб, наполненных особым молитвенным духом, боговдохновенное пение сестер, малое освящение воды и крестные ходы вокруг украшенного цветочными гирляндами храма – все это оставляло неизгладимое впечатление у елеонских сестер, монашествующих других монастырей, православных жителей Иерусалима, многочисленных гостей и, конечно, многочисленных паломников.
В июне 1958 года архимандрит Димитрий вместе с игуменьей Тамарой при финансовой поддержке короля Иордании Хусейнa организовали на горе Елеон большие торжества, посвященные 100-летнему юбилею Русской духовной миссии. Здесь присутствовало очень много представителей греческой и восточных церквей, а также зарубежных гостей. В день праздника на торжественной молитве присутствовали Губернатор Иерусалима, церковные представители, государственные и общественные деятели, консульский корпус в Святом Граде Иерусалиме и множество другого народа. В юбилейных торжествaх принял участие представитель иорданского короля, тогдашний глава Иерусалима Хассан Элкатиб. В праздничных мероприятиях приняли участие зять матушки Тамары лорд Чарльз Джонстон (тогда – посол Великобритании в Иордании) и его супруга – княжня Наталия Константиновна.

Оставив  мирскую жизнь, игуменья Тамара не прекратила общение и переписку с близкими и дорогими ее сердцу людьми. Она постоянно поддерживала личные контакты с младшей сестрой и своими родными детьми. Несколько раз на Елеон приезжала сестра матушки – княжна Вера Константиновна (1906 – 2001).
К матушке Тамаре несколько раз приезжали  сын – князь Теймураз Константинович и дочь – княжна Наталия Константиновна, чей супруг сэр Чарльз Хепбёрн-Джонстон в 1956–1959 годах служил послом Великобритании в Иордании. Дочь поддерживала связи с матерью из Йемена, где супруг в начале 60-х годов был губернатором Адена, а также из Лондона и Австралии.

Матушка Тамара почувствовала тяжесть игуменского креста после ухода на покой архимандрита Димитрия и во время появления у нее первых признаков болезни обеих ног. В 1975 году после 24-х лет несения на Елеоне игуменского креста матушка Тамара все настойчивее просила Синод РПЦЗ получить его благословение оставить пост игуменьи. Отцу Димитрию, сестре Феоктисте и другим монахиням матушка признавалась, что она стала заметно стареть, у нее оставалось все меньше сил для управления обителью. В Синоде удовлетворили прошение игуменьи Тамары об уходе на покой. В 1975 году освободившееся место настоятельницы заняла монахиня Феодосия (Баранова; †1988). Матушка Тамара переселилась в новую келию, расположенную в небольшом домике с маленьким садиком – напротив южной стороны часовни Всечестной главы св. Иоанна Крестителя. Рядом с  ее домиком матушки находилась и келия отца Димитрия. Матушка Тамара и отец Димитрий вместе  ходили обедать в расположенную рядом с их келиями маленькую комнатку-трапезную. Находясь на покое, матушка Тамара много читала, старалась даже при плохом самочувствии не пропускать богослужений в храме. Матушка посещала немощных сестер в «больничке», участвовала в изготовлении свеч, перебирала плоды свежего урожая маслин, украшала цветами аналойные иконы, плела цветочные гирлянды для праздничного украшения главного входа в храм, писала письма.

Последние четыре годы жизни силы матушки Тамары заметно слабели. Она уже не так много принимала у себя посетителей, но старательно читала синодики и помянники, отвечала на письма и поздравления, диктуя тексты дежурившим при ней келейницам. В ее келии находился телефон, матушкe Тамаре не только писали, но звонили ее родные дети.

В 1979 году, в начале Успенского поста в Иерусалиме установилась жаркая погода. Матушка Тамара неожиданно заболела и ей стало трудно ходить. Спустя несколько дней она совсем перестала ходить, указывая помогавшим ей сестрам на усиливающиеся боли в левой ноге, где тромб закупорил артерию. Боли мучили  на той самой ноге, которую матушка сильно повредила в молодые годы, когда «упала с шарабана» (коляски) и после этого случая некоторое время ходила на костылях.
В дни болезни матушки Тамары большим утешением для нее  был приезд ее младшей сестры Веры Константиновны. 16/29 июля матушка вообще слегла, и консилиум из числа приглашенных врачей поставил неутешительный диагноз: гангрена конечности. Почти две жаркие августовские недели матушка была прикована к постели. Отец Димитрий организовывал со священниками молебны. Слабеющим голосом матушка читала лишь некоторые слова молитвы и, превозмогая боли, осеняла себя крестным знамением. Прикованная к кровати матушка претерпевала все страдания и являла помогавшим ей сестрам пример христианского смирения.
 
В дни болезни над матушкой совершил таинство елеосвящения паломничающий на Святой Земле архиепископ Западно-Американский и Сан-Франциcский Антоний (Медведев; 1908 – 2000).  В наступивший день праздника Преображения Господня матушку Тамару посетил в сопровождении архимандритов и диакона митрополит Кесарийский Василий (Блацос; 1923 – 2012), ипертим и экзарх Первой Палестины (Иерусалимская Православная Церковь). Возложив на тяжко болящую омофор, митрополит прочитал молитву на исход души. Владыка коленопреклоненно и со слезами долго молился у постели матушки Тамары, облаченной в белое монашеское одеяние. Во время чтения отходной молитвы матушка пыталась осенить себя крестным знамением, а духовные дочери, помогая ей,  пели пасхальные песнопения.
 
Последние часы жизни матери успел застать срочно прилетевший из Нью-Йорка сын – Теймураз Константинович. 15/28 августа впервые на празднике Успения Пресвятой Богородицы в монастыре присутствовал архиепископ Антоний (Медведев). Матушку Тамару причастили, а после обеда в ее келии собралось более двадцати человек. Молча стояли люди и у входа в келию. Около пять часов вечера матушка Тамара мирно отошла ко Господу.

16/29 августа в соборном храме состоялось отпевание и за ним последовало и погребение игуменьи Тамары, завещавшей похоронить ее без гроба. Отпевание новопреставленной совершал архиепископ Антоний со священнослужителями Миссии РПЦЗ. В это же время за алтарной частью Спасо-Вознесенского храма, где была наскоро приготовлена рабочими неглубокая могила, собралось огромное количество народа.

...До сороковин место погребения игуменьи Тамары напоминало собою большую корзину свежих цветов. Из нее выглядывал временный металлический белого цвета. Со временем его извлекли из могильного холмика и на куске земли соорудили надгробие из бело-розового камня.