Урка

Больше всего на свете он любил то, что плохо лежит и … перловку. И первому, и второму он мог уделять почти всё свободное время. Почему почти? – да потому, что у него было ещё и третье любимое занятие – поспать в теплом месте.
И если третье занятие было, пожалуй, врождённым, то первые два – благоприобретёнными. Воровал он не то чтобы из любви к данному искусству, а скорее по нужде.  Ну не хватало молодому организму витаминов!
Да и то ограничивался мясо-колбасно-молочной продукцией. Попадало ему за это не раз, но на путь исправления он не стал. Потому и приходилось частенько довольствоваться перловкой в чистом виде, разве что слегка присоленной. Но со временем привык и не жаловался. Тем более что если ему хватало терпения прикинуться паинькой, примерив на себя покаянный вид, то скудость ужина он вполне мог компенсировать беспечным сном в каком-нибудь потаённом месте…
… В душе он был философом, а потому, засыпая, частенько думал: «Вот назвали меня ещё в детстве «Уркой»… Но что первично – то ли имя я получил из-за своей воровитости? – И тогда сам, как говорится, виноват. Или же воровать начал потому, что «как вы яхту назовёте»… - тут уж, parrrdon (ну нравились ему всякие рычащее-мурчащие словечки!), виноват хозяин, давший такое имячко…».
С этими мыслями Урка и засыпал практически каждый вечер.  А снились ему обычно курица или карп, забытые хозяйкой на столе.  И он до самого утра был их полновластным хозяином, безраздельно царствующим на кухне. Только первые лучи солнца да проснувшиеся хозяева снова превращали его в совершенно ни в чем не виноватого ласкового кота.