Саргасово озеро или повесть о настоящем сыне

«Саргасово озеро»  или повесть о настоящем сыне

I
Острый глаз видит то, что не видят другие; острый слух слышит то, что не слышат другие; тонкие и чувствительные чувствуют тонко... очень тонко то, что не чувствуют другие.
Валера стоял на берегу и испытывал внутренний зов поплыть на лодочке и «помыть червячка». Одновременно ощущал озноб от срабатываемого инстинкта самосохранения, всегда охватывающий его, когда беда приближалась к нему на расстоянии вытянутой руки. Выведенные наружу два конца его кишки и прикрепленный пластиковый мешок для аккумулирования продуктов его пищеварения, его уже не беспокоили. За два месяца Валера привык к такому способу «очищения», а купленные его старшим сыном майки «на размер больше»,  делали эту «временную красоту» невидимой для постороннего глаза.
Он стоял и всё смотрел на озеро, которое уже сотню раз видел, а его жена тысячу раз запечатлела на своём телефоне. Но теперь, Валера воспринимал красоту озера и деревьев окружавших его, совсем по-другому – он её слышал и поглощал. Солнце уже готовилось к своему закату, раннему и всегда непредсказуемо красивому. Невысокие горы вокруг озера, густо покрытые «диким» лесом, как бы заставляли солнце всё ещё ярко светить, но садиться гораздо раньше, чем в городе. Оставалось какое-то время до «местного» захода солнца; может быть чуть более часа. Валера, потрепанный самой операцией и тяжёлым периодом восстановления, выглядел уставшим и изрядно истощенным. Он давно с трепетом ждал эту встречу со своим озером. И теперь, ввинчивая свой взгляд в горы, лес и само озеро, он парил над землёй. Его уши улавливали каждый звук в воздухе, шорох в траве и сухих прошлогодних листьях, близкие и далёкие всплески на воде. Глаз видел каждый поднимающийся со дна озера пузырёк воздуха. Валера спокойно смотрел в воду, рассматривая тянувшиеся из глубины озера длинные и широко разветвленные стебли, густо покрытые озёрной тиной, делающей их неземными и строгими. В это время года эта трава царствует на озерах. Чистая вода позволяет хорошо рассмотреть таинство жизни травы; она поднимается со дна до самой поверхности; каждый куст растёт на строго удалённом расстоянии друг от друга, словно из кем-то аккуратно и равномерно расставленных горшков. Достигнув поверхности воды, она продолжает расти и покрывает озерную гладь своей распущенной косой. Всего через несколько дней эти роскошные волосы обретут свободу и увлекаемые внутренним течением озера поплывут по воде, сворачиваясь в причудливые и идеальные сферические формы, похожие на подводные «перекати поле» или сброшенные в воду огромные орлиные гнёзда.  Они плывут медленно, прячась на несколько десятков сантиметров в глубине озера, медленно и величаво, похожие на оторвавшиеся глубоководные мины. Они плывут грациозно, стараясь не нарушать красоту озера и не мешать скользящим по её поверхности лодкам. У них свой маршрут, своя линия движения, определённые загадочными течениями, заставляющими их одиноко кружиться в вальсе, где их партнёрами являются стекающие в озеро потоки весенних дождей и выходящие из-под земли родниковые воды.
Эти водоросли растут исключительно полосой в 10 - 15 метров, тянутся вдоль всего озера по обоим берегам и своей упорядочностью напоминают грядки. Их не видно, только тому, кто не всматривается в толщу воды. Но оторвавшиеся отростки, очень похожие на тонкую солому,  будто кем-то и случайно разбросанной по поверхности озера, предупреждают об их времени...
II
По этому озеру всегда кто-то плывёт: на лодках - больших и малых, резиновых или алюминиевых, каноэ, байдарках и водных велосипедах. В этот вечер лишь несколько лодок качались на воде или очень медленно двигались: одна большая, типа катамаран, замерла возле острова в центре озера, на котором видно было несколько человек с удочками, а другая - обычная лодка с вёслами, в которой одинокий человек сидел и часто забрасывал свою блесну.
Было еще светло и Валере не терпелось после долгой разлуки с озером с ним поздороваться... поплавать и самому «поблеснить». Получаемое им удовольствие от рыбалки не определялось количеством пойманной рыбы. Целью его рыбалки было слиться с чистой энергией дикой природы, очиститься от своей «зашлакованной» и получить психологическое равновесие, нарушенное последними событиями в его жизни.
Еще немного поколебавшись, он всё же взял удочки и положил их в свою резиновую лодку; опустил в неё аккумуляторную батарею и электрический мотор; не забыл бросить на дно лодки и небольшое пластиковое весло... так на всякий случай.
Дело в том, что на этом озере можно плавать только на электрическом моторе... или с веслами. И то и другое, являются бесшумными и не загрязняющими природу источниками энергии. Весна была ранней, и большую лодку Валера ещё не спустил на воду. Поэтому он взял резиновую лодку и накачав ее воздухом, привязал к своему причалу. Вода в озере была и не холодной, и не тёплой; но необыкновенно  нежной и привлекательной.
Когда всё уже было готово к отплытию, и Валера готов был шагнуть в лодку и отчалить от причала, он  остановился и посмотрел в сторону дома, где вся его семья занималась приготовлением обеда. Был сегодня с ними и его старший сын – Эдик, большой мастер по шашлыкам, любивший это и потому всегда его шашлыки были вкусными и красивыми. И вот уже первые запахи жаренного на открытом огне мяса облаком спускались к самому озеру.  Своим тонким, а может быть просто голодным обонянием, Валера уловил этот поток, затянул своим носом всё облако в себя и подумал о том, правильно ли он выбрал время для рыбалки.  Он ещё раз медленно повернул голову в сторону дома, стоящего на горе и увидел своего старшего сына - Эдика, который не торопясь шёл к нему и улыбался, показывая своими глазами на лодку готовую к отплытию.
- Папа, ты всё-таки хочешь поплыть сегодня? Ты уверен, что тебе это можно? У нас почти всё готово, - сказал сын отцу.
- Ты знаешь, так хотелось поплавать сегодня с тобой... но я понимаю, ты сейчас занят... может быть, я успею... но... хотя бы немного... вот здесь у берега? Это займет минут 20-30. У меня они есть? Этого времени достаточно для того чтобы ты закончил свои шашлыки? - спросил Валера и с надеждой посмотрел в глаза сына.
- Да папа... это время у тебя есть... мы с тобою завтра поплаваем, обязательно! - ответил Эдуард и предложил оттолкнуть лодку от причала.
- Спасибо... но будь сам осторожен и не забудь о мясе. Я скоро буду, но маме не говори... я быстро, - сказал Валера и после того как лодка отошла от причала на несколько метров, включил мотор. Лодка плавно заскользила по озеру и пошла в сторону острова. Эдуард не сразу вернулся к шашлыкам; он ещё несколько минут стоял и смотрел на своего отца, который своей доброй и благодарной улыбкой выражал свою любовь к сыну и свою гордость за то, что он именно такой – понимающий и поддерживающий его.
III
Валера доплыл до острова и «забросил удочку». Сбросив обороты, он на небольшой скорости продолжал плыть вдоль острова. В этом заключалась его рыбалка: плыть и наслаждаться: скоростью, ветром и красотой, которая всегда была разной, сколько бы раз он не плавал по одному и тому же маршруту – к острову, вокруг него и дальше, вдоль противоположного берега, где среди дикого леса проглядывали отдельные дома. А где не было видно домов, то причалы, крепкие и обновленные, выдавали их - где-то там стоящие на горе и скрытые высокими деревьями.
Удочка прогнулась и осталась в том же положении, говоря Валере о том, что он уже «поймал» достаточно травы и что кроме неё, возможно, сегодня ему больше ничего не поймать. Он очистил крючок и всё же вновь его забросил, но не от того, что желал всё же поймать хоть что-то, а просто потому, что это, именно это отличает его рыбалку от простой прогулки по озеру. Так он ещё несколько раз очищал крючок и вновь забрасывал его, получая своё удовольствие от этого и ощущая себя на «рыбалке»!
  Кроме травы на крючок ничего не попадалось и устав очищать его от водорослей, Валера смотал удочку, и положил её на дно лодки. Солнце продолжало садиться. Настало то время, когда оно своими лучами гениально и высокохудожественно расписывает облака! Причудливые по форме, они, словно «модели» на подиуме, одновременно демонстрировали красоту окончания сегодняшнего лучшего в его жизни дня и, своей золотистой и темно-синей раскраской, напоминали о скором закате солнца.
Тело Валеры от лёгкого толчка наклонилось вперед и боль, возникшая в брюшине, напомнила о его физической ограниченности. Лодка стала замедлять своё скольжение. Первое о чём подумал Валера, это то, что прозвучал «звоночек», возвестивший о начале проблем.
Он машинально взглянул на аккумулятор и перевёл взгляд на винт мотора и не увидел его. А там где он должен быть, образовался небольшой, но плотный шар из тех самых водорослей, которые так мирно проплывали мимо. Досада от того, что ему сейчас нужно заняться очищением винта, вместо созерцания облаков, боль, возникшая при первой попытке вытащить мотор и очистить винт, в один миг заблокировали его связь с небом и облаками на нём. Валера взял весло, полагая, что он легко сбросит этот комок с винта. Мысль о том, что разумно повернуть и вернуться домой, ещё не пришла в его голову, но что-то тревожным гулом начинало наполнять голову.  Водоросли, накрученные плотными витками, превратились в жёсткие и крепкие канаты. Правая рука Валеры потянулась к поясу, где всегда находился «дежурный» нож и не найдя его, сам себя отругал за свою лень. Ещё при подключении мотора к аккумулятору он обнаружил, что забыл нож... но не захотел терять минуты на возвращение за ним в мастерскую.
IV
Несколько минут понадобилось Валере, чтобы согнувшись, пересиливая боль освободить винт от водорослей. Болели пальцы, и болело что-то в брюшине. Тревожный гул в ушах вытеснил набат в сердце; слабость и дрожь в коленях сопровождали выделение холодного пота на спине. 
Боль стала острее, лёгкий спазм в голове и он почувствовал как его сердце «прибавило обороты». Валерий резко развернул свою лодку и уже легко представил, как она резво мчится к своему причалу, которого не было видно из-за полуострова, глубоко выступающего в озеро. Быстро наступающая темнота медленно растворяла в себе всё! Потемневшая озерная вода, окружала его лодку.
Но не прошло и трёх минут, как лодка остановилась и плавно пошла в обратную сторону. Обессиленный мотор старался толкать лодку вперед, но тянущие силы назад были уже сильнее его. В голове что-то ещё раз щелкнуло, и Валерий стал всматриваться в ту сторону, где должен быть ближайший берег. Потому как тот «двигался», Валерий понял, что у него проблема несколько больше, чем он думал до этого. Уже более уверенно он вынул мотор из воды и стал очищать винт, стараясь контролировать дыхание и не делать резких движений. Водоросли, намотавшиеся на винт, образовали гораздо большего размера кокон; голыми руками это теперь не снять! Валерий взял длинные круглогубцы, которыми он обычно вытаскивает крючок из пойманный рыбы, и сталь ими долбить кокон. Было ощущение, что он долбит кусок металла. Они не поддавались разрушению. И тогда, несколько раз глубоко вздохнув, Валерий стал один за другим выдергивать стебли водорослей из кокона, стараясь сначала ослабить их натяжение, а потом вырывать всё равно как – целыми кусками или отрывая мелкие кусочки.
Когда он оторвал последний стебель, он почувствовал усталость и осознал глупость своего положения, в которое он сам себя ввёл. Опустил винт в воду и вновь включил мотор... на всю оставшуюся мощь. Но её не было! Лодка осталась стоять на месте. Валерий взглянул на берег, всё те же причалы и тоже место...  он понял, что когда он освобождался от травы, течение, образованное ветром, вернуло лодку на то же место...  Винт не вращался. Темнота постепенно пожирала берег, ветер усиливался. Лодка медленно плыла совсем в другую сторону.
Валерий ощутил усталость и полное бессилие. Боль, подобно его лодке, дрейфовала  в его брюшине.
V
- Зачем ЕМУ сейчас меня здесь топить, если ОН мог это сделать еще несколько недель назад, там на операционном столе... или даже раньше – по дороге в госпиталь? Что я пропустил? Какой шанс я упустил? Смысл? Должен быть смысл и в этом! – такие мысли диким табуном мчались в его голове.
- Здесь нет смысла! А значит он в другом... тогда что я должен понять? Да, я не прав и более чем глуп! Наверное, меня уже ищут! Как они там сейчас? Испугались за меня... и особенно он – мой Эдуарчик! – продолжали бежать его кони-мысли.
Эта последняя мысль открыла запасник его резервов. Валерий почувствовал в себе желание и способность ещё побороться. Он взглянул в сторону острова. Метров пятьдесят отделяли его от того катамарана, который он видел час назад, стоя на причале. Валерий сложил руки в «рупор», набрал воздух в лёгкие и уже с упором на диафрагму готов был кричать, звать, молить о помощи. Но вдруг, в наступившей темноте он смог увидеть опустевшую палубу и две фигуры, отчаянно срывающие водоросли с винта их мощного мотора. Валерий решил немного подождать. Ещё несколько минут и свободный от водорослей винт был погружен в воду. И когда Валерий уже второй раз приложил «ладони-рупор» ко рту, ему вдруг стало... неловко и стыдно за себя. Он опустил руки и с неожиданным для себя спокойствием стал смотреть, как катамаран рванул и быстро поплыл... в другую от него сторону. Ещё можно «докричаться» и Валера вновь поднёс сложенные в рупор ладони к своему рту и ... вдруг катамаран резко сбавил свой ход и остановился. Две фигуры вновь рвали водоросли с винта. Валерий взглянул на линию берега - она изменилась... нет, она растворилась... его медленно несло к центру озера.
Новый табун мыслей настиг его совесть. Ему было стыдно перед теми, кто его ждёт и наверняка они уже «сходят с ума». Валерий вновь запустил мотор и тот, прохрипев, умолк. Лодка остановилась, не было больше движения ни вперед и не назад. Он попал в «мёртвую» зону: нет ветра, нет течения, нет движения.
Прошли минуты неподвижности, усилившие его отчаяние.
Валерий вновь запустил мотор, и немного пройдя вперед, лодка вновь остановилась. Винт намотал водоросли... аккумулятор отчаянно терял свою силу, а провода, тянувшиеся к нему от мотора, стали очень горячими, потянуло горелой электрической изоляцией. Валерий выключил мотор и не стал больше очищать винт от водорослей. Смерть аккумулятора сделала борьбу за свободу от водорослей абсолютно бессмысленной.
Стало ещё темнее, солнце уже скрылось за горой и лесом, честно закончив свою «смену». Тишина поглотила остатки воли к борьбе. И только всплески воды, и шум ударяющихся о лодку волн, улавливал его слух. Стало очень тихо и очень страшно!
Прошли минуты... как часы. Где-то слева дрейфовала лодка с одиноким рыбаком. Его мощное тело было похоже на кусок скалы, отчего казалось, что его лодка ему не «по размеру».
- У него лодка на вёслах! Он может спокойно плыть по этому «Саргассовому озеру»! - подумал Валера и представил, как тот тащит его на «буксире» и тихо ухмыляется глупости тех, кто плавает сейчас на моторе. Он сел удобнее и постарался взять под контроль свой голос, чтобы не выдать своего отчаяния и не выглядеть идиотом. Валерий приготовился окликнуть своего будущего спасителя, но что-то необычное в поведении рыбака удержало от этого. Он присмотрелся и увидел, как тот машет руками и его удочка пляшет в его руках, изогнувшись пополам.
- Что за ерунда? Что происходит? Пчёлы? Их нет не только сейчас, а вообще здесь. У него приступ... – гадал Валерий. Но тут он разглядел, как руки рыбака тянут его рубашку. Размахивание руками, втянутая шея, изогнутая удочка, вздутая рубашка и вздрагивание тела... – все признаки того, что он сам себя поймал, и крючок через рубашку впился в его тело.
- Да! Ему самому нужна помощь! Он меня не услышит... – подумал Валерий и вдруг он вспомнил, что у него есть весло. Без суеты и сохраняя контроль над своими движениями, он стал грести к берегу. Первое – это нужно выйти из течения, образованного ветром. Второе – не забыть о своём статусе...  Все признаки того, что сегодня светило солнце, оставили небо. А когда солнце уже полностью уходит, то всегда на озере возникает ветер и дует не более десяти минут, а сегодня - уже около часа!
Валерий контролировал и синхронизировал движения, чтобы не сильно напрягать свою брюшину. Но лодка оставалась абсолютно равнодушной к его усилиям - она стояла на месте. Валерий решил грести резче и ... с треском лопнул пластик, весло сломалось.
- Нормально! Только что об этом подумал... и вот!  - сказал вслух он и тут же вспомнил, как ещё несколько минут назад он точно так же подумал и об аккумуляторе.
- Эдик наверняка уже догадался, что у меня проблема, - подумал Валерий, - но почему он не плывёт как тогда... когда то... 10 лет назад, когда он поплыл на яхте, сооруженной им из резиновой лодки... это было другое озеро... и тогда вдруг возник сильный ветер, мгновенно остановивший лодку. Тогда его яхта «застыла» за островом и никто из его друзей не мог увидеть и приплыть на помощь. И только он – его сын, почувствовал... и на каяке приплыл к нему, «отбуксировал» и попросил больше не плавать без вёсел. Тогда все волновались, но только он сообразил и приплыл!
- Тогда я был не один... вместе с младшим сыном... всё же вдвоём, да и вечер только начинался... а сейчас я один и уже почти совсем стемнело, - говорил он себе и продолжил, - «Старик и Море»... нет! Там, в повести Эрнеста Хемингуэя, был старик, а я ещё ... не дотянул; у него была мечта - победить самую огромную и сильную рыбу и доказать свою победу всем притащив её на берег. А у меня? В этом был смысл его жизни и оправдание его риска. А у меня?... Озеро, свежий шрам во весь живот и этот мешок для ... а ещё обнажённая глупость и бессмысленный риск – продолжал говорить с собою Валерий.
VII
- Сейчас выяснится, что я и фонарик не взял... он у меня дежурный и всегда в лодке... был, - подумал Валерий и уже без сомнения того, что «так и есть» полез в сумку, где «всегда лежал»...
Он взглянул в сторону рыбака и не увидел его. Видимо его лодку унесло течение. И опять Валерий подумал о том, как сегодня стоит ему о чём-то подумать, как исполняется... всё плохое. Он повернул голову и стал всматриваться в спустившиеся густые сумерки; первая звезда уже вышла на своё ночное дежурство.
Валерий сумел разглядеть лодку и того огромного рыбака. Тот, видимо освободил себя от своего же крючка и крепко налегал на вёсла. Его лодка шла быстро, игнорируя водоросли, встречный ветер и его  - Валерия.
На противоположном берегу виднелся  катамаран. Он одиноко стоял у причала, крепко привязанный и задумчиво смотрящий куда-то в сторону.
Валерий ещё раз взглянул на небо. Одинокая звезда стала ярче, начинали просматриваться и другие звёзды. Свой взгляд опустил на воду, ставшей совсем тёмной. Волны стали меньше, и мысль мелькнула в голове Валеры – можно готовиться ко сну... нет! Его будут искать! Обязательно! Только нужно ничего не делать! Только ждать! Тогда проблем не прибавится.
Он смотрел вдаль там, где начиналось очертание острова, он увидел быстро плывущий каяк. Так мог плыть только один человек на всём свете – его сын, спешащий к своему отцу.  Как хотелось крикнуть! Как хотелось бежать к нему на встречу! Грести руками, но чтобы встретиться с ним! И он не смог сдержаться и закричал:
-  Эдичка! Эдик! Эдик!
Но было далеко и ветер легко сдувал все его слова.
- Нужно подождать! Он смотрит вдоль острова и ищет меня! Осматривает берег...  не останавливаясь! Я его вижу! И он меня увидит! – мелькнула мысль и вера в своего сына-спасителя. Валерий привстал и стал размахивать руками...
- Эх! Был бы фонарик... а ещё лучше радио... телефон! – думал, не отрывая взгляда от сына Валерий и попробовал крикнуть ещё раз:
- Эдичка, я здесь! Я здесь! Это я! Эдичка!... Эдик! ...Эдик!
Но сын не мог услышать отца. Очень далеко они были друг от друга... и этот ветер, утопивший его слова в мутной озёрной воде.
Валерий замер от своей следующей мысли, которая на его глазах стала становилась последующим событием:
- Он пойдёт вокруг острова... и потом будет меня искать уже здесь... и когда он будет здесь - станет темно и где я буду... ? И как я ему помогу меня найти? Он очень устанет...
Ещё мысль не покинула его сознание, а каяк с сыном уже быстро входил в поворот и стал удаляться. Валерий заворожено смотрел на уплывающий каяк и исчезающую надежду на окончание этой истории.
- Папа! Папа! Папа! Где ты? Папа! - понеслось над водами озера. Ветер, который, наконец, дул в правильном направлении, донёс эти еле уловимые слова до Валерия. И он, мгновенно и отчаянно отозвался воплем:
- Эдичка, я здесь! Я здесь! Я здесь!
А ветер так и дул «против», возвращая слова в его же уши.
- Я здесь! Эдичка! – вырвалось у Валерия, - Я здесь! Эдик! Эдик!
То ли ветер на мгновение сменил своё направление, то ли сыновне-отцовская связь сработала, только вдруг увидел Валерий как сын замер, он перестал грести.
- Я здесь! Здесь! Эдичка! Я здесь! – кричал Валерий и мысленно представил канал связи с сыном. Тот потянулся вверх, и как вытянутая до самого предела антенна, покрутил головой. Он точно вычислил направление откуда доносился зов отца и резко развернул свой каяк. Он грёб так, как гребут на олимпийских играх и только на финише!
Валерий вскочил и замахал рубашкой, которую сам не понимая, когда успел с себя снять. Уже не было сомнения в том, сын услышал и даже видит его. Но Валерий всё продолжал его звать:
- Эдичка! Эдичка! Я здесь, Эдичка! Я здесь!
Каяк шёл так, идут сторожевые корабли на нарушителей границы. Именно таким себя и ощущал Валерий. Он так хотел быстрее «сдаться» и признаться в своей глупости и просить прощение у всех-всех!
Каяк шёл по идеальному и самому короткому пути, ведущему его к отцу – прямо! Сын грёб уверенно и мощно, глядя только на отца, который стоя на коленях продолжал размахивать своей рубашкой, желая помочь сыну держать курс и сдерживать умеренный ритм его гребли.
Валерию показалось, что это огромное расстояние, которое было не меньше сотни метров, Эдик преодолел за два взмаха веслом!
Оставалось  несколько метров. Эдик перестал грести и спокойно, с застенчивой улыбкой, с которой он всегда ... когда-то встречал его после работы, сказал:
- Папа, во-первых, надень рубашку, я тебя уже вижу! А во-вторых - у тебя всё нормально? Мы тебя ждём! У нас всё готово! Все ждут только тебя!
- Да! Всё хорошо! Вот только аккумулятор сдох, – ответил Валера.
- Я так и понял. У тебя есть верёвка? Давай! Поплывём как тогда, помнишь? - тепло и даже с детской радостью сказал Эдик.
- Конечно! Такое нельзя забыть... правда, ничему так меня и не научило, - с лёгким кокетством, возрастающим спокойствием, не сдерживая радость Валерий.
- Ладно, папа! Сможешь привязать сам? – уже с заботой спросил Эдик и добавил, - как ты? Не очень болит?
- Совсем не болит! Всё нормально...
- Хорошо! Отлично! Тогда поплыли?! – сказал Эдик очень спокойно, а на лице его так и осталась улыбка, светившаяся на его лице с момента их встречи. Да и не улыбка то была, а что-то такое, что возникает в детской душе и выражается на их лицах, когда их поступки признаются «взрослыми» – выражение гордости за себя, счастья и любви к родителям.
Взмахнули вёсла, и каяк осторожно и бережно потянул за собой резиновую лодку с отцом. Ветер за это время не изменил своего направления и с такой же силой дул прямо в лицо. Эдик старался грести быстро, не уверенный в том, что с папой всё действительно в порядке, желая убедиться там - дома и успокоить себя и маму. Было видно, что он начинал уставать. Взмахи его вёсел стали чуточку реже.
Валерий сидел с ощущением беспомощности, помочь сыну он не мог. Он попробовал несколько раз корпусом «подтолкнуть» лодку, чтобы помочь сыну, но это только дёргало лодку и мешало Эдику грести. Пришла мысль о том, что лучшая помощь сыну – сидеть и не ничего не делать. И сразу после этого пришла идея включить мотор. Прошло много времени, и аккумулятор должен был подзарядиться. Он включил и верёвка, связавшая отца и сына, несколько ослабла. Каяк заметно прибавил ход.
- Хотя бы так помогу! Молодец я! Плывём быстрее! – хвалил себя Валерий и взглянул в сторону причала. Он был ещё далеко, а Эдик устало упорно грёб вёслами.
- Что случилось? Папа? Ты не «отвязался»? – не поворачивая головы, спросил сын.
- Почувствовал? Это я включил мотор! ... тебе в помощь! – с гордостью и чуточку с сарказмом ответил Валера.
Но не прошло и минуты, как веревка вновь натянулась, и мотор стал издавать хрипящие звуки. Валерий сразу выключил его и вновь сел, глядя в еле различимую в темноте спину сына.
- Только и остается, как сидеть и больше ничего не делать ... а  может быть это лучшая помощь сейчас ему? – вновь вспомнив об исполнении его сегодняшних «отдельных» мыслей. Они обошли полуостров, и Валерий увидел мигание своего маяка, недавно установленного на причале... на всякий случай. И вновь ему захотелось помочь сыну. Повернул ручку и мотор закряхтел. Скорость движения каравана не изменилась. Уже нельзя было увидеть или вращается в воде винт и есть ли на нём трава. Валерий решил:
- Пусть вертится, может как-то всё поможет. Скрежет, издаваемый мотором, не остановил  его желание «так» помочь сыну. Через несколько секунд характерный запах горелой электропроводки и резины заставили его отказаться от продолжения его «помощи». Выключил мотор. И уже полностью смирившийся со своим положением, полностью отдался ожиданию.
 - Да! Всё же лучшая помощь от него сейчас – сидеть тихо и ничего не делать, - покорно признал Валерий.
Запах горелой резины вновь нарушил его «смирение». До причала оставалось метров пятьдесят. Валерию было скучно, руки «чесались», ум настойчиво требовал ответа на вопрос «что случилось»? Он нащупал провода, идущие от аккумулятора к мотору и «на ощупь» осмотрел их. Пальцы нащупали очень горячий участок проводов, лежащих на «баллоне» лодки. Валерий нагнулся и понял, что запах идёт именно оттуда. Лёгкий свист от выходящего из баллона воздуха насторожил Валерия. Он резким движением попытался сбросить провода, но они словно «приклеились» к лодке. Тогда Валера сильнее рванул их, и ... лёгкий свист исчез... но, словно последний глубокий и предсмертный выдох лодки, донёсся до ушей Валерия. Задняя часть лодки, под тяжестью аккумулятора и мотора, стала быстро погружаться в воду. Валерий успел перебраться в переднюю часть лодки и потянул на себя верёвку, связывающую лодку с каяком. Эдик почувствовал изменения. Его каяк дернуло и потянуло назад.
- Папа, у тебя всё хорошо? Всё нормально? – спросил Эдик у отца и попытался разглядеть, что всё же происходит.
- Да. Просто я немного тону... и мне нужно перебраться к тебе в каяк,- ответил Валера.
- Не понял! Кто тонет? Мы? – спросил Эдик.
- Нет, только я и лодка. Не останавливайся! Мне нужно быстрее забраться к тебе. Не хочется, чтобы моё...  поплыло по воде. Это будет плохо.
- Я тебе помогу! Сейчас поверну каяк к тебе! – и престал грести.
- Я смогу сам перелезть... только не шевелись, сиди спокойно. Всё нормально! - говорил Валерий и уже грудью плавно налегая на заднюю часть каяка; осторожно и без суеты, чтобы не перевернуть его.
- Папа, может всё-таки тебе помочь? Давай я помогу!
- Нет! Всё нормально! Мне нужно время чтобы подтянуть свою вторую часть,- медленно, растягивая каждое слово, ответил Валерий и почувствовал, как его тело стало погружать вместе с лодкой в воду. Осторожно, соблюдая баланс, Валера стал «затягивать» себя на каяк. Вода не отставала от его тела. Линии разграничения тела Валерия на мокрое и сухое перестали подниматься вверх. Остановившись на уровне, который любой мужчина особенно остро ощущает, она пошла вниз.
- Вот и всё! Я весь здесь! – сказал Валера, испытывая удовольствие от ощущения твёрдого пола каяка.
- Что это было? Где лодка?
- Здесь она! Плывёт себе... что ей... всё равно хотел её выбросить.
- Можешь мне сказать, что случилось? Как ты? – спросил сын у полусухого, а вернее полумокрого отца.
- У меня всё хорошо... теперь. Комфортно и сухо тут у тебя! Никогда не ощущал такого удобства в каяке! ... Пробило провод, и он прожёг лодку. Фигня, а не провода стали делать! Наверняка китайские! – пошутил отец и посмотрел на приближающийся сигнал своего маяка. Оставалось несколько минут до объяснений, оправданий и прочего, что ещё неизбежно при подобной встрече. Валера понимал, что цветы и объятия сегодня не для него. Очень медленно и тревожно они приближались к причалу. Стояли женщины и всматривались в темноту, из которой выплывал караван.
- Папа, давай что-то придумаем ... что-то нужно сказать... и чтобы не напугать женщин. Для этого говорить нам нужно одно и то же, -  сказал сын и оглянулся на отца.
- Скажем как есть - всё нормально!... аккумулятор подвёл, - ответил отец.
- Папа, давай о чём-то говорить и смеяться для убедительности.
- Классная идея! Это сработает! Давай! Просто смеяться... и просто болтать ни о чём! И давай смеяться уже сейчас! – сказал Валерий и громко засмеялся, сам удивляясь искренности своего смеха. Сын подхватил отца своим смехом и они оба смеялись и говорили что-то друг другу. Женщины, услыхав смех и голоса, облегченно вздохнули и, улыбнувшись друг другу, медленно пошли в дом. Их ожидал стол, всё ещё с не разложенными приборами для обеда.
Эдик туго привязывал к причалу свой каяк, а полузатонувшую лодку вытащили на берег и оставили до утра... стекать воду.
- Как здорово пахнет твой шашлык! А кушать хочется, - сказал Валерий и обнял сына, - ... СПАСИБО!