ревнивый раб опаснее врага

   
                РЕВНИВЫЙ РАБ ОПАСНЕЕ ВРАГА
               Вячеслав Молотов: тёмные страницы жития
                "Тот, кто очерняет Сталина,
                будет со временем отброшен
                как чуждый нашей партии и нашему народу элемент"
                В.М. МОЛОТОВ
               
     Стремительно летит время, порождая всё новые и новые, больные и спорные  вопросы к ещё, как казалось ещё вчера, недавнему  прошлому.   С начала  великой  Германо-советской   войны 1941-45 гг.  прошло  77 лет, а многое  в ней как было тёмным и неясным, так и остаётся. И каждый раз, отмечая черную дату 22 июня,   мало кто из нас  задумывается о том, почему именно Вячеслав Молотов, а не Сталин делал  по   радио сообщение о начале этой страшной  войны. И тогда, как и сегодня, находилось много таких людей, кто продолжал недоумевать, почему такое могло случиться, чтобы ещё  вчера  дружественное соседнее государство, тесно и даже успешно сотрудничающее с СССР, вдруг «вероломно и тайно», напало, без объяснения причин  на дружественную,  огромную   страну-донора?  Каковы причины начала   войны между странами, совсем недавно заключившими пакт о ненападении и сотрудничестве и полюбовно разделившие между собой  «спорные польские территории»?
      В международных отношениях и в геополитике не бывает немотивированных конфликтов  и войн, ведь  немотивированные хулиганские  поступки и  преступления характерны в основном для социально незрелых и педагогически запущенных подростков. И тогда и сейчас было ясно, что всё-таки  были и мотивы и главные виновники этой грандиозной социальной катастрофы, что были веские причины  столь  неожиданного решения Гитлера воевать с  англо-саксонским миром  и с большевизмом на два фронта. Но было и остаётся непонятным, зачем  надо было держать всё в тайне,  зачем  засекречивать всё то, что уже никогда не   исправить, изменить,   скорректировать и ничем не оправдать, но что  можно  при желании  хоть  как-то объяснить юным поколениям.
      Прошло 77 лет со дня начала войны, а вопросы как были, так и  остаются.  И с позиций современности уже не так актуальны  вопросы прошлого столетия  «Кто виноват?» - «Что делать?» - «Кого наградить,  кого расстрелять?», а  самым главным и, пожалуй, самым судьбоносным   для нас стал  вопрос: «НЕУЖЕЛИ ВСЁ НАПРАСНО?»
   Прошло 77 лет и только теперь  стало возможным  прояснить многое из того, что касается   аспектов тайной политики  середины ХХ века вообще и второй мировой войны в частности. Во многом тайная политика всегда являлась уделом  лидеров, но почти всегда   во многом зависела от близкого и доверенного окружения лидеров стран. В данном случае нам сегодня интересен Вячеслав Молотов и его   давний и тайный недоброжелатель Лаврентий Берия,  который никогда  не  верил и не доверял Молотову, этому второму после Сталина человеку в  государстве.
     Молотов – фигура не менее  зловещая  жуткая, чем  другие  члены большевистской  политической шайки. Он был таким же мстительным и злопамятным существом,   как и остальные  члены Политбюро.  Сталин в 1953 году мстил Молотову за порушенную дружбу с Гитлером, Молотов мстил  после  смерти вождя Берии  за то, что тот  хотел его отдать под  расстрел  за измену Родине в пользу английской разведки. Хрущёв мстил Молотову… за хорошую и долгую память о совместном геноциде русского народа.  Вячеслав Молотов  был одним из  главных виновником голодомора  и репрессий против русского крестьянства. Он  был первым, кто решил  организовать «тройки» и тем самым облегчить работу уставших от  непосильного труда карательных органов. Молотов не тот исторически и политически рентабельный   государственный деятель, деяниями которого нам  можно  было  бы гордиться.
     В   характере  Молотова   проявилось много черт  свойственных  характеру Свердлова – те же  самые усидчивость, старательность, исполнительность, фантастическая работоспособность, тайная страсть вершить судьбами тысяч людей, холодное  равнодушие и скрытная   жестокость к другим людям, особенно  к «высоколобым  инакомыслящим» и   вольнодумцам. На счету у В.Молотова самое большое число подписанных им расстрельных  списков -372,  значительно больше, чем у Сталина.
      В остальном эти два тихих монстра власти (Свердлов и Молотов) являлись полными  антиподами. Молотов, в отличие от Свердлова, даже подумать боялся  о том, чтобы каким-либо способом  занять место своего Хозяина.  У Молотова никогда  и в мыслях не было стать, например, как Троцкий, последовательным коммунистом-оппозиционером.  Или же  в трудный для партии час   убежать за кордон  по чужому загранпаспорту   с награбленными сокровищами и пытаться оттуда экспортировать революцию.  В отличие от Свердлова, у которого был личный сейф, полный драгоценностей и  царских бриллиантов, у Молотова  после смерти на сберкнижке лежало  всего 500 рублей. (Вячеслав Никонов)
      В этом отношении он был  настоящим советским патриотом своего,  социалистического Отечества. Он во всем подражал Сталину в бытовом и в идейном плане, в этике и в эстетике, исходя из своей мещанской психологии и тайного властолюбия. Он и в тотальном насилии над своим народом всегда был усердным исполнителем и  своего рода «стахановцем»  в деле массового истребления  людей. И когда Сталин иногда брал  под сомнение  столь  чудовищный размах политических репрессий  пролетарской диктатуры, Молотов напоминал ему  всякий раз  упрёк Ленина  в его  мягкотелости и либерализме: «Какая у нас диктатура? У нас же кисельная власть, а не диктатура!»
      Считая себя  марксистом и материалистом-диалектиком, он свято, по-детски верил, что советская власть утвердилась  навечно и что царству коммунизма, как и царствию Небесному,  не будет конца. Он до самой кончины  верил, что коммунистический режим вечен, что разоблачение Хрущевым культа личности Сталина – всего лишь  досадный эпизод в славной  истории родной партии,  очередная ересь и уклон, что  сталинизм бессмертен, что любая критика (очернительство)  во всём непогрешимого Сталина – злобная  клевета.   
    Он и книгу воспоминаний  из-за этого  не стал писать, ибо твердо знал, что он – хранитель государственной  тайны, засекреченной навечно, что их  никогда никто в   СССР   не опубликует.  А писать мемуары для западных издательств, как это сделал глубоко презираемый им Хрущёв, он считал предательством по отношению к советской власти и светлого имени  своего  глубоко почитаемого Вождя.     Молотов был умеренно  и дозировано тщеславен. Он  рано понял, как  опасно часто менять  своих хозяев и как важно в целях самосохранения  уметь  молчать и  хранить тайну.  Он  давно осознал,   настоящему, мудрому   слуге и лакею   ни в коем случае нельзя   претендовать  на место своего господина. 
        В Молотове удивительным образом уживались  непомерно тщеславный властолюбец   с   бесконечно преданным рабом  и слугой. Молотов  у  Хозяина  был  не просто верным «рабом  у ног непобедимого владыки», героем  пушкинского «Анчара», а рабом особого, сталинского  свойства, в котором запредельная садомазохистская  преданность и любовь  сочеталась с Чёрной Троицей – ревностью, завистью и  жестокостью. Молотов ревновал Сталина ко всем без исключения. И делал всё от него зависящее, чтобы у Хозяина никогда  не  было любимцев и верных друзей   и тем более  преемников, достойных великому  Вождю. Молотов из  дня в день, из месяца в месяц, из  года в год доказывал Сталину и всему его окружению, что только он, единственный, способен на любые жертвы во благо своего всесильного  господина. 
        Молотов страшно ревновал Сталина к Гитлеру, старался любой ценой разрушить их наметившееся в конце 30-х годов  «партнёрство и дружбу». Эта ревность крепла и развивалась в Молотове после каждой его встречи с Гитлером, который  по всем параметрам казался ему   почти ровней Сталину,  не производил на  Молотова (по его признанию) образ человека истеричного  и неадекватного, как позднее на все лады трубила советская пропаганда. «Из всех ведущих политиков ХХ века Гитлер не отличался от них неадекватностью, и в переговорах его бесноватость не проявлялась», – вспоминал  незадолго до смерти  Молотов.  Именно это обстоятельство и усиливало ревнивое отношение  Молотова  к «странной дружбе»  своего  великого Хозяина с выскочкой Гитлером.   
       Вполне возможно, что Молотов знал о тайной  дипломатии  двух вождей значительно больше, чем Берия, но сегодня это уже не имеет принципиального для нас значения.  Иногда  свинцовый груз секретной информации  является спасением. Но бывает и так, что текст смертельного приговора следует читать  только после его исполнения. 
       В итоге смирный и тихий Молотов победил  импульсивного и активного Лаврентия Берию, уцелел,  надолго пережил его, умер дома в постели в окружении родных и близких. А тот, кто обвинял его, Молотова, в глазах  вождя как латентного  англомана и английского  шпиона, тот сам был в 1953 году  расстрелян чекистами как английский шпион. До сих пор бытует мнение, что успешно  одолеть зверя Лаврентия Вячеславу Молотову помог якобы его богатый  дипломатический опыт. Увы, как показала «хрущёвская оттепель»,  опыт дипломата здесь  не причём. Одолеть  Зверя Лаврентия  удалось только совместными усилиями всех членов сталинского  Политбюро. В том числе и таких как Молотов, которому никогда не было никакого доверия и с которым было вообще  трудно  договориться.  Удивительно, но факт, но Сталин  и сам  не всегда доверял Молотову  все тайны, касающиеся  своей   «странной дружбы»  с Гитлером.
      Весьма ярко это  проявилось осенью 1940 года, когда  Сталин,  получив  1 октября  1940  письмо от Гитлера, готовил втайне от Молотова свой ответ  вождю  немецкого народа.  В своём письме  фюрер настоятельно просил Сталина  о  личной встрече в Львове,   в одном из  неприметных железнодорожных вагонов. Гитлеру эта встреча нужна была,   чтобы «…прежде всего, определиться в отношениях между нами, а затем понять для себя, ещё раз, дальнейшие перспективы для наших государств, для того, чтобы скорректировать планы ведения войны, и в первую очередь, против Англии, в Европе. И наконец, выработать дальнейшие стратегические движения  в глобальном  политическом контексте было бы не разумно без встречи» –«Mir wurden 12  Stunden ausreichen, um eine Antwort auf alle mich interessirenden Fragen zu erhalten un  weitere Handlungen zu  korrigieren. Vjn  Standpunkt der Sicherheit der  Durchfurung meines Treffens mit Ihnen ware es  am  besten, es in einem  Eisbahnwagen abzuhalten… Adolf Hitler.  Berlin, 30  September 1940» (Лл. 117/34, 118/35)
     Сегодня письмо  Гитлера  Сталину от 30 сентября 1940 года   интересно для  нас  ещё и тем, что  мирное сотрудничество между двумя странами возможно, по мнению  фюрера, при   наличии  двух совершенно   разных «несущих идеологий». Жалуясь Сталину на  активизацию в Германии, особенно на заводах,  коммунистических центров, Гитлер выражает своё восхищение сталинскими механизмами  общественной безопасности, которые  не заставляют лишний раз проявлять серьёзные беспокойства, в  свою очередь  сокрушается по поводу того, что в Германии всё обстоит иначе. «Органы безопасности Германского рейха не могут осуществлять  столь масштабные  по величине, как в  советской России, репрессии по отношению к немецкому народу. К тому же, несмотря на идеологические противоречия, как правило, рабочие, углубившиеся в коммунистическую мораль, являются неплохими специалистами и ХОРОШО РАБОТАЮТ» (Л.117/34)  Таким образом, германский   фюрер в своём письме даёт понять  советскому вождю, что хорошего специалиста  и  работника не следует  репрессировать за инакомыслие.  Это не по-людски и не по-хозяйски.
      Именно такого рода личная   переписка между ними и могла идти  только  через посольства двух стран,   минуя  ведомство Молотова. Так,  в конце  письма Гитлера в русском переводе  имеются приписки работников  госбезопасности, которые работали над письмом. «Справка: подготовлен ответ тов. Сталина. Отправлен  через германского посла в СССР  04.1040 г.. Указание тов. Берия  об организации встречи.  В Берлин выехал Обручников».
      В конце 30-х годов Молотову не верил никто из советских спецслужб. Косо и с недоверием  смотрели на Молотова и дипломаты других стран.
      Так,  со стороны  дипломатических служб германского государства и со стороны  руководства  Рейха Вячеславу  к Молотову давно  не было никакого доверия.  На  это красноречиво  намекает Риббентроп в письме-инструкции    германскому  послу  в СССР графу  Вернеру  фон дер  Шулленбургу   от 14 августа 1939 года, где речь идёт о срочной личной встрече министра иностранных дел Германии со  Сталиным по заданию самого фюрера. В конце письма  Риббентропа имеется  приписка-дополнение: «прошу не передавать  эти инструкции  господину Молотову в письменном виде, а лишь зачитать  ему дословно.  Я придаю значение тому, чтобы вышеуказанное  было,   КАК МОЖНО  ТОЧНЕЕ ДОЛОЖЕНО ГОСПОДИНУ СТАЛИНУ (выделено нами – А.А.) и уполномочиваю Вас в данном случае по моему поручению просить господина Молотова о предоставлении Вам аудиенции  у господина  Сталина, чтобы  Вы смогли  сделать ему это  важное сообщение.   Наряду  с обменом мнениями с Молотовым предпосылкой моего визита  явилась  бы Ваша  подробная  беседа со Сталиным».(1)   
        О том, что  с Молотовым ни о чём конкретном нельзя договориться, что Молотов  в своих  тайных дипломатических играх выражает, прежде всего,    интересы Англии, заявил Риббентропу и японский посол  в Германии Сабуро  Курусу, когда 10 ноября 1940 года Молотов прибыл с визитом в Берлин.  Именно тогда  зашла речь о продаже японцам Северного Сахалина, тогда же,   по мнению  японского дипломата Хироси Осима, после этого визита Молотова в Берлин,  резко  ухудшились  германо-советские  отношения.  Именно тогда якобы   Гитлер окончательно понял, что «Пакта четырех держав» не будет и окончательно  решил  воевать  одновременно на два фронта – с Великобританией и СССР. Однако, это ещё не всё. У Гитлера  для сомнений в отношении дружбы со Сталиным  были ещё  несколько косвенных аргументов. Пятикратное преимущество СССР в танках и самолётах, наступательная диспозиция  советских войск и всё возрастающие территориальные требования и уст Молотова на фоне предложений Гесса отказаться в пользу Англии от всего, что было совсем недавно завоёвано (от Польши, Бельгии,  Дании, Норвегии, Франции) пугали Гитлера. Германия не хотела войны с Англией. 
     И война со Сталиным, который, не желая омрачать  советско-германскую дружбу, предпочёл  Тельману  Гитлера, Германии тоже была не нужна. Территорий на начало 1941 года  Рейху вполне хватало,  сырье регулярно поступало с востока от Сталина, могучего и верного союзника-партнёра и поставщика.  Предложения Гесса о спасении мира  от страшной, мировой войны были красивыми и  соблазнительными, но после Мюнхенского сговора  и пакта «Молотова-Риббентропа» показались Черчиллю неубедительными и он  после долгих раздумий, сделал главный выбор в своей жизни. Он одинаково не верил  Сталину  и Гитлеру, он хотел видеть мир без коммунизма и без фашизма и выбрал страшную мировую войну и гибель  десятков  миллионов людей. Черчилль знал о новых, секретных, военных  технологиях  немцев, осознавал, что скоро могучая  Германия  создаст ракеты и реактивные самолёты,  невиданные подлодки и летающие тарелки, атомную бомбу, «лучи смерти» и новые виды энергии. А посему нельзя позволить  великой Германии существовать. Она должна  сцепиться с могучим СССР, они обескровят друг друга, и умная стойкая Англия  победит.
        Из них самыми весомыми оказались  неутешительные  вести  о результатах  тайной миссии  Рудольфа Гесса  в Лондон 10 мая 1941 года, об  окончательном,  судьбоносном  решении  Черчилля  не идти на  перемирие с Германией.
     Не доверял Молотову и сам Гитлер, хотя Молотов был долгие годы  своеобразным «доверенным  почтальоном» Сталина и Гитлера. Гитлер окончательно перестал доверять Молотову сразу же после  «неуклюжей, грубой и солдафонской политики  Молотова в отношении  «Болгарии, Румынии,  Финляндии и Литвы в ущерб экономическим интересам Германии». (Лаврентий Берия)
      То, что последний  король Румынии Михай I   одновременно стал слугой двух господ     Гитлера и Сталина, виноват не так Сталин, как Молотов.  И то,  что  советское руководство решило  вести себя  с «королём-комсомольцем» после войны также грубо и неуважительно, как и   с последним   императором Китая, императором и правителем Маньчжоу-го Айсиньгёро  Пуи (1906-1967) – все это  в плане политической корректности  навсегда  бросило тень на дипломатический имидж     Молотова.  Сталин знал через свою политическую разведку, что Молотов не пользуется особым  уважением в дипломатическом мире Большого Запада, а посему легко согласился с Гитлером на  ведение (как  было не раз) тайной дипломатии, минуя посредников, аннулируя после каждой личной беседы «переводчиков  разового пользования». Речь тогда шла о главном – быть или не быть  двум лидерам  в одной упряжке в  войне против  Великобритании? Сталин сомневался в   Гитлере, а Гитлер в Сталине (ведь речь шла о  скором  разделе мира между двумя странами!),  а Молотов, как мог, всячески  поддерживал  их взаимные сомнения и опасения. В некоторой степени такая тактика Молотова усыпляла настороженность Англии и США, но дальнейший ход событий требовал от Сталина окончательно определиться – с кем он? События складывались в пользу продолжения  дальнейшей  дружбы с Гитлером  и  словом и делом.
                Сохранилось письмо Сталина Гитлеру  от  04 октября 1940 года на его личном бланке:

                Рейхсканцлеру Германии господину  Адольфу  Гитлеру

    Спасибо за письмо. Я тоже за  методы ведения тайной дипломатии. По поводу нашей встречи считаю возможным, чтобы встретиться во Львове. Предлагаю встретиться 19-20  октября с.г. Дальнейшие действия по организации нашей встречи думаю поручить органам безопасности  Советского  Союза и Германии.
                СТАЛИН


      На первый взгляд между Гитлером и Сталиным много общего – оба взошли на вершины власти из низов, оба одинаково бредили властью, были болезненно одержимы ею. Оба  страшной ценой, насилием и кровью, грязными методами, закрепив её за собой, изо всех сил старались выглядеть перед мировой общественностью  правителями  высокого сакрального свойства. А посему оба они обойтись   без мистики, фетишей и прочих символов высшей  власти  никак не могли. Гитлер обладал одним из копий Лонгина – Копьём  Судьбы, а Сталин – Магическим  Рубином,  «Красным Камнем  Власти». (Анатолий Апостолов. Красный мистик  инфернальной реальности. –ПРОЗА.РУ –Произведения)
      Оба они были одержимы безумной идеей мирового господства, но ницшеанство каждый понимал по-своему, ибо если ницшеанство Гитлера делало арийца выше всех в мире, то ницшеанство «интернационалиста» Сталина делало славянина хуже древнеегипетского раба.
   Оба считали себя владыками мира сакрального свойства,  и в этом отношении их стремление  к почти божественному  верховенству носила  накануне  второй мировой  войны напряжённый соревновательный характер, что в итоге привело к срыву судьбоносных международных соглашений.  Пока они сотрудничали в общеэкономическом и военном аспекте,  их соревнование носило вполне  взаимный, полезный характер, но когда речь зашла о совместном  покорении мира и его передела, то  верховенство   Сталина  стало для Гитлера очевидным. После того, как великий Вернадский вручил Сталину ключи  от атомной бомбы и секреты  психофизического воздействия  на общественное сознание, Красный Зверь осознал, что он – исполин среди самых сильнейших политических  пигмеев мира. не имеющих  подобных средств подавлять внутри страны и за её пределами всякое инакомыслие и агрессию.  Осознание этого  пришло к Сталину незадолго  до очищения РККА и органов НКВД  от агентов  ленинского Коминтерна и Ордена Золотого Тельца. К началу второй мировой войны Сталин, став единовластным правителем  империи и собирателем утраченных земель, вернув Прибалтику, Бессарабию, Западную Украину, часть  бывшего  великого княжества Финляндского, половину Сахалина и присвоив Курилы,   фактически правил самой  большой частью  планеты –  Северной  Евразией. 
      И всё же он не стал помогать Розе Тельман и её мужу, узнику тюрьмы Ганновера. Ознакомившись с присланными Молотовым письмами-посланиями  председателя КПГ, ожидавшего «активного вмешательства русских друзей» в дело своего освобождения и рассматривавшего  СССР как  свою «новую родину», кремлёвский диктатор наложил резолюцию: «В архив. И. Сталин». Таким образом, Роза Тельман осталась навсегда без  материальных средств существования, а её муж обреченным  на верную гибель в концлагере Бухенвальд. В очередное посещение  советского полпредства 3 мая 1940 года Роза Тельман со слезами на глазах спросила  советника Кобулова, резидента разведки  НКВД-НКГБ: «Неужели  вся работа моего мужа в пользу СССР и коммунизма прошла даром?»  Первый секретарь  полпредства  Павлов и советник Кобулов  ответили, что помочь  ей они бессильны, что с некоторых пор (после  заключения договора о дружбе между СССР и Германией - А.А.)   дело освобождения  её мужа – это её частное дело. Как видим, этот самый главный вопрос последних времён «НЕУЖЕЛИ ВСЁ НАПРАСНО?» возник ещё до второй мировой войны и тем самым перечеркнул  все победы и жертвы первой  мировой войны.
      Сталину не нужен был Тельман ни в Берлине, ни в Москве,  политически выгоднее было оставить его в нацистском застенке. Бросив Тельмана и его жену Розу на милость  судьбы, Сталин  подкреплял тем самым свою  нерушимую дружбу с вождём немецкого народа.   Назло  всем  западным социал-демократам и троцкистам из Коминтерна, он  как бы соглашался  с тем, что современных немцев  гитлеровский режим вполне устраивает, что  «Германии коммунизм подходит так же, как корове седло».   Сталину не имело смысла просить Гитлера проявить милосердие и выпустить из тюрьмы    ярого коммуниста-антифашиста  и отпустить его в Москву.  Тем более, что  по его  указанию Берия уже готовил  для гестапо списки врагов Германии. В архиве сохранился документ за подписью Сталина,  в конце которого  говорится следующее:
  4/. НКВД СССР в срок до 30 декабря 1938 года надлежит подготовить  все необходимые процедуры, связанные  с передачей германским властям врагов немецкого народа, находящихся в СССР, согласно перечню  лиц,  требуемых германской стороной.
  5/. НКВД СССР в срок до 15 января 1939 года  подготовить  соответствующее  в адрес германских властей  предложение о выдаче  СССР активистов  белоэмигрантского движения, остатков казачества  и прочих антисоветских элементов,  укрывшихся от советской власти за границей.
                СЕКРЕТАРЬ ЦК                И.Сталин

 
      Предложения Гитлера о совместном походе в Индию были так же  заманчивы для Сталина, и как  советское владение Константинополем и проливами, от них веяло геополитикой Петра Великого. Вдвоем они могли сокрушить ненавистный  капитализм и завоевать  окончательно и навечно весь мир. Вполне возможно, что они  договорились, и поверили друг другу, скорее всего, что Сталин поверил Гитлеру больше, чем тот Сталину  (иначе  нападение Германии на СССР не вызвало бы у Сталина такой неоднозначной реакции), Они  договорились и пожали друг другу руки, однако альянс не состоялся.
      Кто в этом виноват, знали только два человека – Молотов и Берия. После этой встречи двух вождей, незадолго до войны Вячеслав  Молотов в то время министр иностранных дел СССР  имел продолжительную, но весьма  неплодотворную беседу с Гитлером. Речь тогда шла о Болгарии,  о новом статусе Румынии, о немецкой активности в ней, о румынской нефти.  Молотов во всем вопросам,  как и прежде  на взаимные уступки не пошел, а наоборот, предъявил фюреру немыслимые территориальные притязания.    Гитлер после  этой беседы  с Молотовым, имея на руках  неутешительные известия из Лондона (по результатам  переговоров Гесса –А.А.),   принял окончательное решение  о нападении на Советский  Союз.
     Лаврентий Берия был уверен, что взаимное недоверие между Сталиным и Гитлером возникло именно по вине Молотова.  А своей Записке от 30 июня 1941 года  на имя  Сталина  о семи причинах начала войны между Германией и Советским  Союзом он  указывает на главного виновника – «на  товарища Молотова». (2)
      Обстановка  после первой недели  войны  на  западных и юго-западных  рубежах  страны  и в самой столице была катастрофически отчаянной. К исходу 29 июня  советские войска оставили Луцк, Ковель, Гродно, Львов, а  передовой отряд 26-го армейского корпуса немецкой 18-й армии вошёл в Ригу, за что командующий Северо-Западным  фронтом  Ф.И.Кузнецов был снят с должности. Во второй половине дня  группа  армий «Центр» заканчивала ликвидацию  советских войск западнее Минска, а 2-ая  танковая группа Гудериана нанесла удар севернее Бобруйска, форсировала Березина и двинулась  в направлении Минска. Никто в Москве не знал, взят Минск  немцами или ещё нет?
      До этого связь Генерального штаба с Белорусским фронтом  была уже  потеряна, и за весь день её не могли восстановить.  Сталин  тогда, по воспоминаниям  А. И. Микояна,  грубо накричал  на   начальника штаба  Георгия  Жукова, и «этот мужественный человек разрыдался как баба и выбежал в другую комнату, и Молотов пошёл вслед за ним, чтобы успокоить. Сталин был очень удручен. Когда вышли из наркомата обороны, он  сказал: Ленин оставил нам великое наследие, мы — его наследники — все это просрали. Мы были поражены этим высказыванием Сталина. Выходит, что все безвозвратно мы потеряли?»
      Немецкие войска продолжали наступление на восток, в направлении  Киева.  30 июня был арестован командующий  Западным  фронтом Д.Г. Павлов.   Стало ясным, что если  наступление  противника будет продолжаться в таком темпе и дальше, то 7 ноября  немецкие войска будут маршировать по  Красной площади, а в конце года  остатки Красной Армии будут выброшены за Урал  в сибирские болота.  Почти все участники первых дней войны   считали, что положение на фронте было тогда почти  безнадёжным, «некоторые  из красноармейцев, даже выйдя из окружения,  совсем упали духом и кончали жизнь  самоубийством» (Кирилл Мазуров «Незабываемое») В начале войны несколько миллионов советских  военнослужащих оказались в плену у немцев. В плен сдавались  целые подразделения, даже армии. Сдавались не из ненависти к советскому социальному строю, а в силу военной безвыходности положения, бездарности командования, а также из желания  выжить, из страха. «Когда в плен сдаётся целая армия, целое подразделение мнение  отдельных солдат не спрашивают. Однако,  несмотря ни на какие потери в первый месяц войны, несмотря на  (качественное) превосходство немцев в технике и организации операций, в моём окружении я не встречал  ни одного человека, который не верил бы в нашу победу. (Александр Зиновьев «Русская судьба»)
      Сегодня мы можем  представить  картину  этой встречи века  19 октября 1940 года во Львове  только в своём воображении. Но в отличие от их современников, мы, зная печальный итог противостояния  двух великих когда-то держав, их  мистического восторга и восхищения от  этой  «тайной вечери» двух  политических и психически ненормальных  бандитов, не испытываем  ничего, кроме печали и горечи, кроме вечного, проклятого вопроса: «Неужели всё напрасно?»
      Они сидели друг против друга. Два страшных монстра власти. Вожди, земные боги, столь похожие и столь разные. Клялись в вечной дружбе, делили мир, и каждый думал, как он обманет своего друга на час. Сюжет достойный кисти великого  Рембрандта. Что они  решали между собой в этом вагоне?  Сейчас выяснить  это почти невозможно, ибо переводчик, сидевший между ними,  после окончания тайной встречи, внезапно умер от «сердечной недостаточности», а вскоре вслед за ним на свидание с Богом поспешили и остальные свидетели.  Можно только приблизительно,  косвенно определить   главную тему их тайной встречи по тем отрывкам из переписки дипломатов и тех  письменных резюме  личных бесед Молотова с Гитлером, которые   чудом уцелели  в фондах НКВД. Вполне возможно, что два вождя обсуждали программу раздела мира между СССР и Германией, включая английские колонии. Индию, Индокитай, что  речь шла о «Пакте  четырёх», о германо-советском альянсе по управлению миром, нацеленном, прежде всего, против англо-саксонских стран и Америки.
      О том, что  в резком ухудшении  германо-советских отношений в период 1939-40 годов  во многом лично виноват Вячеслав Молотов,  неоднократно   докладывал  Сталину  Лаврентий Берия. Чудом сохранилась и дошла до наших дней  его Справка «О некоторых причинах, послуживших  началу войны между Германией и Советским Союзом».  В этом  обширном документе, отпечатанном  на машинке в 2 экземплярах на 12 листах,  дан глубокий анализ   развития  германо-советских  отношений в период с 1937 -1939 годов,  указаны   7 причин, способствовавших  ухудшению отношений между СССР и Германией и приведших к войне между двумя дружественными государствами. Свою аналитическую справку  нарком внутренних дел СССР завершает рекомендациями  «по проведению срочных переговоров с представителями германского командования о прекращении военных действий и заключения перемирия». Но для этого, по его мнению, «в знак  стремления к перемирию с Германией необходимо как можно быстрей осудить виновных лиц на ближайшем Пленуме  Политбюро ЦК ВКП(б) за допущенные стратегические ошибки, близорукость и политическое солдафонство, повлекшее  охлаждению и резкому ухудшению  германо-советских  отношений, предать виновных  к немедленному суду».  (с.10-11) В первую очередь Лаврентий Берия предлагает предать  суду по законам военного времени Председателя Совнаркома и Наркоминдела  СССР товарища В. Молотова, по вине которого (его «дипломатических  ошибок и стратегических просчётов») с конца 1939 года  по июнь 1941 года резко ухудшились  отношения между СССР и Германией.   По данным разведки Берии. Молотов в последней и продолжительной беседе с Гитлером дал понять фюреру, что СССР в лице Сталина не будет на стороне Германии в её войне против Англии и США. Молотов, желая обыграть Гитлера, назвал камнем преткновения Румынию и Болгарии, стал требовать гарантий для «свободы рук» в этом  регионе в ущерб  экономическим интересам Германии (как это уже было   в Литве во время раздела Польши).  Это вызвало откровенное замешательство  и недоумение у Гитлера.  На странице 6-ой  Лаврентий  Берия пишет: «На вопрос Гитлера, просила ли  Болгария у СССР  такие гарантии, Молотов ответил уклончиво. Гитлер пообещал обсудить болгарский вопрос с Муссолини. Однако. беседа пошла по неудовлетворительному пути. Молотов выглядел на фоне переговоров некомпетентным и непоследовательным дипломатом» (подчёркнуто  Сталиным – А.А.)
     В сопроводительном письме  к своей аналитической  Справке,  отправленной им  на имя  тов. Сталина  в   ГКО СССР от  30 июня 1941 года, №19731- Б, Лаврентий Берия пишет: «Прошу Вашего согласия в части рекомендаций»
      Это говорит о многом. Военная обстановка  в первый месяц войны была катастрофичной, изменить ситуацию к лучшему могло быть только срочное  перемирие  и заключение мира на любых условиях. Но для этого одних только территориальных уступок   и прочих унизительных условий в духе  позорного Брестского мира и  Версальского договора  было мало, нужен был ещё и  священный, жертвенный  агнец для закланья. И Молотов, по мнению Берия, вполне  для этого подходил.
     Сегодня, наконец, нам стало ясно, как глубоко заблуждался Лаврентий Берия относительно   обмена головы Молотова на  заключение временного перемирия. Сталин уже тогда понимал, что Гитлера такой неравноценный обмен не только не устроит, но даже  оскорбит  и приведёт в негодование. Сталин понимал, что для  перемирия  с германскими войсками Гитлеру  будет  мало не только одной  головы  Молотова, и голов всего Политбюро вместе с головой Сталина и  с головами руководителей партии и советского правительства. В самом деле. кому нужны такие бездарные головы, кроме этого несчастного русского народа? 
      Итак «Пакт четырёх» из-за Молотова остался в проекте, завоевание мира и его  «справедливый»  передел на  двоих и/или на четверых   не состоялся.  Сталин не стал  рисковать и  делать вызов всему  коммунистическому и социалистическому миру. Для этого надо было сменить идеологию, навсегда расстаться  с марксизмом-ленинизмом и пролетарским интернационализмом. А такое дело, как смена идеологии, требует времени и политической воли. И хотя Гитлер в своём письме Сталину  писал, что у них одинаковые и высокие  цели при наличии  лишь некоторых идеологических разногласий, при разнице «несущих идеологий», но на самом деле  всё  было   далеко не так. У них была совершенно разная национальная и социальная  политика, не учитывать которую, значит не учитывать предстоящие   трагические и необратимые   последствия. Два народа, которым  исторически  было  положено   мирно существовать, сотрудничать  и  вместе процветать, по воле своих  тщеславных вождей принялись  с неистовым  рвением уничтожать друг друга. Потребовалось в общей сложности  более 50 миллионов  человеческих жизней, чтобы сполна  насытиться человечиной, вдоволь напиться крови,  легко и быстро  нажить на войне  политический и финансовый капитал, и наконец  остыть и успокоиться до следующего часа Икс.  Но есть мнение, что  жертвы и потери могли быть несоизмеримей больше, если  бы СССР присоединился к пакту трёх держав (Германии-Италии-Японии) и пошёл войной против США и стран  англо-саксонского мира. Но вышло так, как вышло. Иногда Небо отвергает  безумие злого земного гения вместе с его идеями и соблазнами. К сожалению, человеческий род никогда не научится  хоронить  своих неуёмных покорителей  мира вместе с их безумными затеями.  Наверное,   нам  срочно    нужна не только интернациональные   школы по воспитанию принцев, но нужна  ещё  и мощная сеть  академий человечности, где нет места непомерной любви к себе, ненасытной  алчности и  немотивированной агрессии и тем более мании величия.
  2018-01-31