Именные часы от маршала Конева

Еще  один замечательный человек встретился мне в жизни, о котором я расскажу вам. В очередной раз убеждаюсь, что все в этой жизни перекручено и всплывает совсем неожиданно и в непредсказуемом месте. Так и в этот раз случилось и в моей жизни. Если точнее, то замечательных людей было двое: это Володя Попов и его тренер по шашкам – Борис Герцензон. Обоих нет в живых, но дядя Боря прожил много больше Володи, хотя был старше на 21 год. Они были совершенно разные, как из разных миров, но оба по своему  талантливые, интересные и ужасно умные!
 (из Википедии)    Герцензон, Борис Миронович  https://ru.wikipedia.org/wiki/
Борис Миронович Герцензон (28 декабря 1920, Одесса — 11 мая 2012, Санкт-Петербург) — советский и российский шашечный деятель, спортсмен, тренер, журналист, писатель.
Участник Великой Отечественной войны.[1] Добровольно призвался в армию в 1943 году. Участник операции по прорыву ленинградской блокады, воевал под Шлиссельбургом (1943) и на Пулковских высотах(1944), дорогами войны прошёл Прибалтику, Румынию, Венгрию и Австрию. фото[2]
Заслуженный тренер России. Воспитал трёх чемпионов мира, 6 чемпионов страны и 62 мастеров спорта. Почётный мастер спорта СССР. Автор 19 книг по шашечной игре. Обладатель Диплома ФМЖД за активную пропаганду шашек в мире. Академик Санкт-Петербургской Академии шахматно-шашечного искусства.

Мне посчастливилось общаться с Борисом Мироновичем - этим замечательным человеком! Он приходил на встречу Шаббата в наш клуб Маккаби, всегда энергичный, веселый, с рассказами и байками. Чего он перевидал за свою нелегкую жизнь – и сказать трудно! Вы представляете, прожить в стране едва не построенного коммунизма с такой фамилией,  ярко выраженной еврейской внешностью,  пройти войну рядовым в пехоте, хотя их, по статистике, рожденных в 20-х годах, к концу войны осталось 3-5%, из призванных!  Я помню, как он читал свои стихи, рассказывал истории, что приключились в его жизни, про знаменитых людей, с которыми был знаком. Так сложилось, что я узнал о великом шашисте, замечательном человеке и тренере еще за много лет до знакомства с ним. Рассказал мне о нем мой приятель - Попов Владимир Пантелеевич, 1941 года рождения. Володя работал ремонтником электронной техники и приборов в цеху, куда я перешел на работу инженером. Мы располагались с ним в одном помещении, общались, я даже иногда помогал ему найти дефект  в отказавшем приборе, за что Володя меня зауважал особенно. Мы частенько разговаривали на разные темы и Володя рассказывал о своей шашечной молодости. Он был мастером спорта по шашкам, чемпионом Ленинграда, призером РФ по шашкам. Мы несколько раз садились с ним играть, он снимал 2-3 и даже 4 шашки и все равно выигрывал у меня! Володины мозги могли просчитывать ходы мгновенно и точно! Как то я принес в нашу комнату  доску с нардами и мы все подсели на эту старинную восточную игру. Игрок Владимир Пантелеевич был азартный, правила усвоил быстро, с его-то мозгами, и выигрывал чаще других. Так вот, в рассказах о своей шашечной жизни Володя всегда ссылался на своего тренера дядю Борю Герцензона. Эта фамилия стала  у нас нарицательной. Если мы хотели сказать, что что-то сделано хорошо, не тривиально, с блеском – мы говорили, полушутя, что как у Герцензона. Учился Володя Попов у своего тренера во Дворце пионеров, в трудные, голодные послевоенные годы.  Видимо, Володя был хорошим учеником, добился приличных успехов в этой древней игре, обожал своего тренера и старался быть похожим на него.  Хотя  сам по натуре был застенчив и скромен, но любовь к тренеру пронес через всю жизнь. Так я и мои коллеги: Илья Тасман, Юра Дайновский, Юра Старовойтов, другие узнали о великом шашечном  мастере.  Мое удивление, когда я познакомился с Борисом Мироновичем, было огромно, было очень приятно, что я его  вроде  уже знаю. Мне всегда казалось, что Володя Попов не совсем русский, хотя и по фамилии, и месту рождения – средняя Россия – ну, чисто русак. Он был коренастый, среднего роста, глубокие, внимательные серо-голубые глаза, крупный нос с выраженной горбинкой, очень белая кожа и огненно-рыжие, кудрявые волосы.  Т.е. по виду он больше походил на местечкового рыжего еврея, да еще это умение играть в шашки, да и вообще голова у него была светлая!  Уже в 90-е годы я узнал о солдатах, так называемых, кантонистах.  Это были солдаты русской армии, среди которых, в том числе,  были евреи, цыгане, прибалты, которых в детстве, в 12-14 лет насильно забрали на военную службу, и служили они 25 лет. Большая часть детей не переживали тяготы и лишения, унижения и побои и умирали. И лишь самые крепкие, смышленые, скажем прямо, изворотливые – дослуживали до конца и уходили на гражданку уже сложившимися людьми. Этот период, с начала 18 по почти середину 19 веков кантонистской службы, наверняка  внес свой вклад в жизнь Российской империи.  Служили кантонисты по всей России-матушке, но большинство в Пермской, Вятской, Казанской, Симбирской и далее областях, где не было еврейского населения. Будет интересно – почитайте «Кантонистская история»: http://www.proza.ru/2011/09/19/799  Детишек евреев-кантонистов крестили насильно, из тех, что выжили, конечно.  Но к 12-14 годам, когда они попадали в кантонисты, даже бедные еврейские дети обучались в хедере – начальная еврейская школа, владели грамотой и хорошо представляли свою идентификацию, особенность. Большинству крещеных детишек давали новые ФИО, на русский манер, истребляли в них знания и память о своем прошлом. А дальше жизнь складывалась у всех по-разному: кто-то забывал, кто-то помнил про свои корни и молчал, кто-то пытался что-либо возродить, но это было почти невозможно. Так и получались в глубинках России полукровки еврейских детишек!  Кстати, многие из них, став известными в стране, знали о своем «не арийском» происхождении, не стеснялись  этого, кто-то тщательно скрывал, как например, известный антисемит поэт Фет, но это обычное дело.  Так вот Володя Попов был очень похож на рыжую разновидность еврея, но когда я у него об этом спросил, он ушел от ответа с улыбкой, сказав, что не знает их в своей родне.  Ну, да ладно, и русские с носом и рыжими кудрявыми волосами бывают очень толковые, известное дело!  На шаббате Борис Миронович всегда читал Молитву о Мире. Есть такая молитва в еврейской традиции, с красивыми пожеланиями, очень проникновенная и сильная. Её обычно читает кто-то из самых  уважаемых членов общины, или пришедший гость, которому интересно увидеть и услышать про еврейскую традицию.Вот текст этой древней молитвы:   
Я помню почти все истории, что рассказывал Борис Миронович, а рассказчик он был замечательный, остроумный, яркий! К сожалению, я не смог найти его стихи про военную жизнь, где главная фраза: «Я буду вас иметь в виду!» - замечательно им обыгрывается. Но вот рассказ про сражение  на шашечном поле с немецким офицером, я запомнил  хорошо. Случайно я нашел его в Сети. К счастью, этот рассказ был записан корреспондентом и я дарю его вам, мои читатели так, как его записал и «причесал» корреспондент.  В нем много сглажено,  убраны еврейские штучки дяди Бори Герцензона,  о том, как били его на гаупвахте, как потом извинялись и молили не рассказывать, что чуть не сорвали престижный матч, как маршал Конев не сразу вспомнил о худющем еврее- чемпионе, а через месяц и велел его доставить, но командование не знало, в чем провинился рядовой Б. Грцензон и, на всякий случай, опять его избили. Много было глупостей на войне,  много непонятного  нам сегодня, но такая была жизнь, как теперь говорят! И Борис Миронович Герцензон прошел её достойно, с любовью к своей Стране, к людям и шашкам! Он воспитал много шашистов и, как я рассказал вам, одним из них был Володя Попов – умница,  талантливый ремонтник электроники  и замечательный человек, с которым свела меня жизнь!
Да будет благословенна память о вас, великий шашист Борис Грцензон и его ученик Володя Попов! Этот рассказ посвящается вам, пусть люди узнают, улыбнутся, задумаются….
Израиль январь 2018 г


Именные часы от маршала Конева

Как маршал Конев Герцензона заприметил...
Борис Герцензон встретил победу в Чехии, в городе со страшным названием Смершов. Всех, кто подпадал под демобилизацию, отправляли в специальный полк под Веной, в австрийский город Мархегд.
- Конечно, уже не было никаких занятий, строевых подготовок, стрельб, мы болтались по полку из угла в угол, изнывая от безделья в ожидании отправки домой. Иду я как-то мимо бывших немецких вещевых складов и вдруг вижу: прямо на траве перед ними лежит стопка шашечных коробок - штук двести игральных досок. До войны я занимался в Центральном Доме пионеров в шашечной секции, выполнил норму перворазрядника по шашкам среди ленинградских школьников. Вот и решил тряхнуть стариной, провести сеанс одновременной игры сразу на 30 досках прямо на плацу. Бойцы, изнывавшие от скуки, пришли на плац все как один: кто в шашки сразиться, а кто просто поболеть.
Только я начал играть, как почувствовал на своем затылке чей-то пристальный взгляд. Оборачиваюсь, и глазам не верю - сзади меня в трех шагах стоит маршал, высокий красавец Иван Конев со свитой офицеров. Я не растерялся, вытянулся по стойке смирно и доложил: «Товарищ Герой Советского Союза! Рядовой Герцензон проводит сеанс одновременной игры». - «Валяй, орел!» - ответил Конев и пошел дальше. Едва я закончил сеанс, победив со счетом 30:0, как в казарму залетает дежурный офицер и с порога: «Где тут шашист!? Срочно - к командиру полка!»
Прибегаю я в штаб, полковник при мне вызывает зам по тылу и отдает ему распоряжение: срочно одеть меня в офицерскую форму, выдать хромовые сапоги, сухой паек и препроводить в Берлин в штаб фронта.
Из рая - на гауптвахту
- В Берлине принял меня один генерал и говорит: «Ну что, обыграешь в шашки чемпиона Германии?» - «Не знаю», - отвечаю я. «Так не отвечают, - поправил меня генерал, - надо говорить: есть выиграть матч! Сам понимаешь, дело политическое, не пристало нам фрицам проигрывать». Словом, деваться мне некуда, а до игры еще 10 дней. Дали мне путевку в дом отдыха, чтобы потренировался в спокойной обстановке. Приезжаю туда - батюшки, хоромы-то какие, лес кругом, благодать! И отдыхают там не ниже чем полковники и генералы. Комендант долго рассматривал мою путевку, сверяя ее с красноармейской книжкой, потом пожал плечами и поселил меня в отдельный номер. Впервые за четыре года войны я спал как в раю, на белоснежном белье, в мягкой постели с пуховыми подушками. Завтрак проспал, а на обед идти боязно, глянул в зал, а там одни полковники да генералы - в глазах от звезд рябит, представил себе: вот я сейчас, рядовой, 25-летний юнец, заявлюсь в эту компанию: Так бы и остался голодным, если бы не повар Костя, мой сверстник. Он затащил меня на кухню и накормил. Ну, а после обеда я разомлел и осмелел. Предложил коменданту организовать сеанс одновременной игры в шашки. Предложение приняли 15 генералов. Счет 15:0 в мою пользу. И я стал всеобщим любимчиком. Теперь, заходя в столовую, я уже не искал места, а отцы-командиры меня сами зазывали каждый за свой столик. Очень скоро я понял, что обстановка в доме отдыха - ни к чему не обязывающая, никто ни от кого не зависит, а, стало быть, все в приятельских отношениях, не надо никому козырять направо-налево, во фрунт вытягиваться перед генералами... За 10 дней в доме отдыха я заматерел, отъелся, запросто общался с высшими чинами, а они - со мной, не обращая внимания на мои чистые погоны. И это меня, признаться, сгубило.
Через 10 дней приезжаю в Берлин на матч, и первое, что со мной происходит - попадаю на гауптвахту. Потерявши бдительность, не отдал честь одному майору. Военный патруль приводит меня, такого щеголя, на «губу», и тут начинается: по документам - солдат, а форма офицерская, как это объяснить? Стал что-то лопотать про шашки, про ответственный матч... Старшина с гауптвахты рассвирепел от «такого наглого вранья» да как врежет мне кулаком в нос, я там кровью и умылся.
Раздели меня до нижнего белья - и в карцер. Там уже сержант сидит. Я давай ему свою историю рассказывать. Он выслушал меня внимательно и говорит: «Я тут уже не одни сутки. Так вот, два дня назад патруль притащил на "губу" старшину, а тот оказался Героем Советского Союза. Но их же по уставу не имеют права трогать. Когда комендант узнал, кого они держат, прибежал к нему извиняться и просить его покинуть гауптвахту, но тот сказал, как отрезал: «Выйду только, когда вся ваша команда по стойке смирно выстроится и под оркестр меня отсюда проводит». Комендант заныл, мол, где же я вам оркестр-то возьму. А Герой отвечает ему: «А это меня уже не волнует, не хочешь под трибунал идти, значит, найдешь». И действительно, комендант нашел музыкантов, и под музыку к песне «Идет война народная, священная война...» Герой вразвалочку прошагал мимо вытянувшихся перед ним военных комендатуры и вышел вон через настежь распахнутые перед ним ворота».
А тем временем меня уже искали по всему городу - не срывать же матч. Додумались позвонить в комендатуру, и уже через 15 минут за мной примчалась машина из штаба. Разъяренный полковник влетел в помещение «губы», смачно отматерил коменданта и велел немедленно вызволить меня из неволи. Но я, стоя с разбитым носом, решил повторить подвиг Героя Советского Союза - твердо сказал, что пока ударивший меня старшина не извинится передо мной и не понесет наказание за рукоприкладство, я отсюда не выйду. Дело кончилось тем, что старшина буркнул мне извинения и на 10 суток занял мое место в карцере.
Великое шашечное сражение
- И вот настал решающий момент. Во флигеле с большим залом собралось человек 40 офицеров - высшее командование фронтом и несколько немцев в цивильной одежде - группа поддержки своему спортсмену, в недавнем прошлом высокопоставленному офицеру штаба немецкой армии. В середине зала - стол, шашечная доска. Появился и мой соперник: высокий немец с орлиным носом, чемпион довоенной Германии по шашкам Рудольф Бернс. Я, как полагается, протянул ему руку, но она повисла в воздухе. Подумал про себя: «Ах ты сукин сын, ну мы сейчас посмотрим, что ты умеешь». Делаем первые ходы, и я разыгрываю дебют-отыгрыш (это когда шашки бьют назад). Он вдруг замахал руками, кричит: «Нихт, нихт!» Переводчик поясняет мне и собравшимся, что в немецких шашках бить назад - не по правилам. Я оказываюсь в довольно сложном положении и еле-еле свожу матч вничью. Всю ночь в гостиной тренируюсь играть по правилам немцев (матч был рассчитан на
6 дней по две партии ежедневно). И в конечном итоге одерживаю победу со счетом 9:3.
Командование фронтом в торжественной обстановке вручило мне боевую награду за победу над Германией в шашечном сражении - именные часы с соответствующей надписью.
Уже потом я узнал, что это был матч престижа, матч примирения, своего рода сигнал лояльности по отношению к гражданскому населению Берлина. Но нашей великой армии, победившей в великой войне, не пристало уступать немцам даже в таких мелочах.
Святослав Тимченко, сайт "МК в Питере", 10 мая 2006 года.