Словоохотливая собеседница

Маленький ветхий деревянный домик в одном из переулков в старой части города. Сюда я пришел на вызов к больной. Участковый терапевт Чернов Петр Петрович – в отпуске, и мне, дежурному терапевту поликлиники, вызов этот сегодня приходится обслуживать.
Захожу в дом. В помещении чисто и тепло. Хозяйка, маленькая, щупленькая старушка, живет одна. Рядом, на той же усадьбе, в добротном новом доме живет дочь. Знакомлюсь с больной.
– Лет–то сколько вам? – спрашиваю.
– Лет много, милый: восемьдесят шесть. Уже давно пора быть там, а умереть не могу. А ты все еще работаешь?
– Да, все еще работаю.
– Мне уж пора умирать, а тебе надо на пенсию. Петр Петрович–то где?
– Петр Петрович в отпуске.
– Он врач хороший. Мы его полюбили.
– Болит-то что у вас? – спрашиваю.
– Все нутро болит, милый. Одышка замучила. Сижу – и одышка одолевает. Ба..а..тюшки мои, не знаешь, куда и деться! Лекарства пью: дочка дает. Она у нас тоже медик – в аптеке работает. Подружки-то мои бегают еще. А я чахну и чахну. И думаю: «Боже мой! Почему я чахну? Почему я зачахла, а они бегают?»
– Сколько лет вашим подружкам? – Одной восемьдесят, другой восемьдесят семь. Старых людей еще и в больницах лечат. Господи! А в больницу-то зачем нас класть – дерьмо такое?
Мимо окон, выходящих на улицу, прошел мужчина.
– Это сын мой прошел, – говорит старушка.
– Что–то уж слишком молодой. Сколько же ему лет?
– Тридцать.
– А вам восемьдесят шесть. Что же вы – в пятьдесят шесть лет рожали?
– А…а..а, внук это мой. Путаться стала. Не то стала говорить.
– Работает внук?
– Кино даёт.
– А как вас звать–величать?
– Вера Семеновна я. Семеном отца звали. Здоровый был мужик. Ку..у..ды там! Он и к врачам–то никогда не обращался. Маленько до девяноста годков не дожил. До последнего дня все работал. Перед смертью ещё стайку строил. Вечером, ложась спать, сказал: «Завтра с утра начну пол стелить». А утром–то и не проснулся. Заросший был человек, царство ему небесное. И не болел никогда.
– Вера Семеновна, расскажите, как заболели.
– А чего рассказывать? Сижу это я за столом. Кушаю. Как ша..а..рахнет меня в висок. Ба..а..тюшки! Я скорее на койку. А то, боюсь, расшибусь на полу. Старушонки–то мои все бегают – им и горюшка мало. А я вот все болею и болею.
Собеседница моя очень разговорчивая, речь так и льется из нее. Не останови вопросом, так и будет говорить и говорить. На стене, над комодом, висит портрет Леонида Ильича Брежнева.
– Это я его туда прилепила, – говорит больная. – Хороший был человек. Пять рублей мне к пенсии подбавил.
– Трудно одной-то жить?
– Государство заботится о нас. Пайки дают: то мясца, то колбаски, то еще чего-нибудь накидают.
Осматриваю словоохотливую собеседницу. Назначаю лечение, выписываю рецепты, объясняю, как принимать лекарство.
– Какое лечение нам надо? Могилу – вот что нам надо назначить. Вот и всё наше лечение.
– До свидания, Вера Семеновна. Всего вам хорошего. Лечитесь.
– До свидания, милый. Еще приходи.