Моё твоё лето. Глава 2

Плейлист 2 главы*

Alphaville - Big in Japan

David Bowie - Heroes

Щелкает таймер печки, вырывая меня из беседы с еще неготовыми пирожками. Заговариваю тесто, ворожу перед тем, как отдать его огненному духу.

Булочки с корицей готовы, и от них струится пряно-теплый аромат, заполняющий всю кухню. Вбегает Анжела - видимо, услышала щелчок из-за прилавка.

-Ну как там, снаружи?

-Пока негусто. Но ничего, скоро обед, вот все и подтянутся.

День в булочной мы шутя делим на завтрак, обед и ужин. Каждые несколько часов люди, иногда одни и те же, забегают отведать нашей волшебной выпечки. Так мы ее и зовем: волшебная. Бабушка научила меня ворковать над тестом, под руководством мамы я практиковалась на домашних пирожках, а теперь летняя бесконечность разбавляется подработкой в булочной.

Анжела вынимает сдобную корицу из печи, устанавливает на столешницу и нетерпеливо хватает лакомство ладонями.

-Ох! Горячо!- перекидывает из одной руки в другую. Всегда с ней так. Нетерпелива и обжигается.

-Ну как?- утираю лоб напудренной ладошкой, выжидающе гляжу на жующую улыбку.

Сквозь булочку доносится голос:

-Нам с тобой пора открывать собственную лавку! Так никто больше печь не умеет!

Анжела права, из четырех закусочных поблизости, в нашу пекарню ходят чаще всего. Это приятно.

-Обязательно, как только закончим учиться.

-А это не смешно, между прочим. Я таких булочек за всю свою жизнь пробовала раза два. А теперь мы вместе их можем делать! Счастье же.

Анжелу легко заманить новой идеей. Но в принципе, собственная булочная с говорящим тестом, нежным и играющим, тянет и меня.

-Пойду выложу на прилавок.

Змейкой моя напарница убегает в зал, а я возвращаюсь к тесту, напевая под нос колыбельные, пришедшие со мной из дома.

Из открытого окна доносятся розы, дышащие утренней росой. Поют птицы, нежно переливая сопрано из одной интонации в другую. Осталось немного, и я смогу отведать пирожок с капустой.

Позвякивает дверной колокольчик – пришли покупатели. Я слышу приглушенные голоса, отдаленно напоминающие смех. Что Анжела продаст сейчас? Скорее всего, румяные буханки хлеба с орешками и семечками. Рот наполняется вкусом выпечки.

Но вместо обратного звона колокольчика я слышу собственное имя, доносящееся из-за прилавка. Поправляю колпак, убираю вылетевшие из косы пряди, перевожу дух и ступаю в зал.

На меня смотрит удивленная Анжела, забавный Вилли и Найл. К нему не подобрать эпитета. Слишком закрыто.

А потом я вижу свое отражение в стекле и начинаю хихикать. Пудра из муки делает меня гейшей или призраком без ресниц. Атмосфера разряжается, Вилли хохочет, Анжела отряхивает меня, а Найл лишь незаметно приподнял уголки губ.

Когда представление окончено, Вилли принимает важный вид и, откашлявшись, произносит:

-Вы идете в субботу на вечеринку в клуб?

-Конечно! Веселье без нас не веселье!- Анжела локтем пододвигает меня ближе к стойке, а сама приплясывает на месте.

-Анжела, ты согласишься пойти со мной на танцы?

Вилли поправляет галстук-бабочку, а затем извлекает из рукава розочку. Анжела ахает и начинает хлопать в ладоши, извлекая из своей улыбки счастье маленького ребенка, пораженного фокусом.

-Конечно! Да!

Вихрем Анжелы можно снести город. Она светится и улыбается.

-Оззи, приглашаю тебя в субботу. 

Мне хочется вернуть муку на место: на лицо, чтобы скрыть неловкий румянец. Но скрыться негде. Нет клубного полумрака, нет времени обдумать ответ. Как же мне всегда не хватает скорости.

-Нет.

-Нет?

-Я не хожу на вечеринки с незнакомцами.

-Но то же самое ты сказала в прошлый раз.

-Но мы и не стали более знакомыми.

Найл сопротивляется ухмылке.

-Тогда могу я пригласить тебя на танец сегодня?

-Возможно.

Когда дверь за ребятами закрывается, в воздухе повисает звон колокольчика, а Анжела щипает меня за руку.

-Ты что? Зачем все время себя так ведешь? Неужели он тебе не понравился? Он даже станцевал один для тебя!

-С чего ты взяла, что для меня? Не для меня, а чтобы станцевать со мной. Это разные вещи. И вообще, у меня булочки в печке.

Рядом с пылающим жаром булочек румянец не так заметен, хоть и зорюет на щеках. Потому что Найл мне ни не понравился.



***



-Место нашей встречи никогда не меняется,- Маркус галантно предлагает руку, а Николас придерживает дверь. Хорошо, когда до клуба можно встретиться с ребятами и зарядиться нужным настроением.



Алый закат подергивает пепельная дымка, и я вспоминаю Найла.

Суббота настигла нас быстро. И так каждое лето, когда дни бегут сломя голову. Кажется, только вчера я ставила первую коричную партию в печку, а буквально миг спустя иду под руку с кавалерами.

Мы никогда не договаривались одеваться похоже, но, видно, над партнерами властвует рука танца, так что Николас, Маркус и я невольно повторяем друг друга.

Персиковые наряды отражают последние солнечные лучи подобно нежной пустыне Сахара. Мое платье и пиджак Николаса одинаково похожи на брюки Маркуса. Вечно одинаковое трио, как нас называет моя мама. Но иногда мне кажется, что, соединив Николаса и Маркуса воедино, получишь цельного человека, потому что они идеально дополняют друг друга.

Пока не загорелись огни летнего вечера, мы решаем прогуляться по набережной. Анжела и Вилли уже там: два солнечных зайчика, окунающихся в прилив волн. Их смех слышится сквозь шум прибоя.

-Бегите скорее сюда!- Анжела скачет, как мяч-попрыгун, и изо всех сил машет руками.

Ребята тянут меня, и вот мы несемся навстречу ветру, яркие и свободные! Как только ноги касаются прогретых досок пристани, в поле моего зрения появляется Найл. Застыв чуть поодаль от волн, он глядит на полет чаек.

Как странно, но пепел его волос напоминает пенящиеся объятия океана. Неужели он всегда такой серьезный?

Еще теплый, песок похож на маленькие бисеринки, отражающие дымку горизонта. Я сбегаю по ним и вдыхаю в легкие вечернюю свежесть. Кажется, берег нежится в истоме уходящего дня. Забытые песчаные замки наполняются влагой скользящих по берегу волн. Настигающая их прохлада заботливо укрепляет хрупкие стены. Возможно, они простоят до утра, если какой-нибудь незнакомец не решит их разрушить.

Я молча наблюдаю за солнцем. Оно обрамляет мое лицо нежнейшим из поцелуев. За спиной раздаются возгласы Анжелы. Ее ребячество заряжает уставших за день чаек, которые тут же срываются в полет. Вилли смеется, как звенящий колокольчик. Николас и Маркус вторят ему чуть более низко, но рядом со мной все та же знакомая пустота.

Найл подошел незаметно, и вот его задумчивый взгляд отбрасывает тень на смущенное солнце.

Мне кажется, слова висят в воздухе, но летний бриз слишком сильно колышет их и не дает нарушить молчание. Так мы и стоим рядом - отблеск Сахары и осколок Арктики.

Надвигаемая волна щекочет ступни, и по моей спине разбегается стайка мурашек.

-Какая твоя любимая песня?

Я улыбаюсь и думаю, что льды Арктики не могут быть такими холодными, как их описывают. Играющее на зеркальной поверхности солнце должно проникать в сердцевину и дарить тепло.

-"Heroes" David Bowie.

-До встречи на танцполе. 

Голос ветра доносит до меня смех ребят. Я дарю улыбку уплывающему вдаль солнцу и спешу к друзьям.

…

Огни клуба напоминают мне о возможном танце. Я позволяю мысли упорхнуть, словно бабочка, и продолжаю лениво потягивать сок.

Анжела и Вилли резвятся, словно маленькие дети. Их возгласы и смех окрашивают атмосферу огнями сотен фейерверков. Из уст колонок льется расслабленный джаз. Раз, два, три; раз, два, три. Он завораживающе приглашает попробовать себя на вкус. Несколько пар, освещенных софитами ночи, аккуратно движутся по орбите танцпола.

Николас и Маркус сидят рядом со мной. Мы еще не танцевали в этот вечер, но все впереди. Подобно пляжу, клубу нужно время, чтобы согреться под звуками музыки.

Найла поблизости нет. Он, словно морозный пар, растворился в теплом воздухе, как только мы зашли в клуб.

-Как думаешь, куда подевался Найл?- Анжела возвращает бабочки моих мыслей на прежнее место.

-Я за ним не следила. 

-Знаешь, я думаю, ты ему нравишься. Очевидно, ты ему нравишься.

-Возможно.

-А он тебе?

-Еще рано об этом говорить.

Анжела хочет что-то спросить, но ее голос теряется в звуках песни, под которую задумал плясать Маркус. Это чисто в его стиле: выбрать старинную музыку, когда оживает сердце (Alphaville Big in Japan). Мелодия напоминает собой пение Северного сияния, когда изумрудное небо произносит свои признания хрустальной кромке заснеженных льдов. Николас, сорвавшийся с места вместе с нами, расслаблено вторит звукам флейты, расправляя ладони навстречу толпе. Маркус повторяет слова за солистом и чем-то напоминает Жана-Клода Ван Дама и его коронный танец в « Кикбоксере ». Мои руки взлетают в воздух, подобно крыльям тех чаек, что отдыхали сегодня на берегу. Песня лиричная, несмотря на отклик электронных 80-х. Хочется, чтобы она никогда не заканчивалась, а продолжала качать нас на своих волнах.

Но вот приходит время вернуться к барной стойке, где я замечаю горящие глаза Анжелы. Улыбка сквозит в ее возгласе, когда к бару возвращается Найл. Он что-то отвечает ей, но для меня вокруг него все та же пустота, что и раньше. На секунду мы встречаемся глазами, и мне начинает казаться, что я слышу знакомые звуки. Как будто нам не нужны слова, чтобы общаться, ведь все мысли в глазах. И как только я хочу прислушаться к неизведанному, он подходит чуть ближе и произносит губами:



-Это твоя любимая песня. Идем!

И как только его рука прикасается к моей, начинается танец. Дэвид Боуи, чья музыка возносит выше небес. Найл закручивает меня в свои объятия, чтобы спустя мгновение отпустить ввысь летучим змеем. Я вьюсь в смехе сотен лиц, собравшихся на танцполе, пока Найл не забирает меня обратно в тишину. Он ведет нашу пару в самый центр, где затем изображает мнимый медленный танец. Мы похожи на поймавшую волну лодку, и тут я начинаю смеяться. Его руки крутят меня, словно какой-нибудь музыкальный инструмент, и мне нравится то, как он на нем играет. Умело и очень аккуратно. Можно подумать, мы мчимся навстречу громадным планетам и, благодаря моему партнеру, избегаем столкновения. Это весело, завораживающе. Это прекрасно.

Я не хочу знать, как моя любимая песня заиграла именно сегодня. Пусть это будет магия, которая связала наши мысли в единое целое и исполнила свой собственный танец, подарив нам 6 минут бесконечности.

Музыка стихает и нежно обволакивает нас тишиной. Спокойной и безропотной. Клуб погружается в сумерки и незаметно провозглашает нас королями вечера. Это происходит лишь изредка, и верится, что это часть магии сегодняшнего дня, когда чудеса прокрадываются в повседневную жизнь чуть более ярко, чем обычно.

Из ниоткуда начинается снег. Мягкие хлопья кружатся вокруг нас и ложатся на плечи. На секунду мне кажется - это Найл повелевает холодной стихией. Но я знаю - это клуб одобряет наш танец самым волшебным образом. Льды Арктики обнимают склоны Сахары. Искусственные снежинки, словно искорки, парят в наступившей тишине.

Когда последний музыкальный вздох напоминает нам о реальности, Найл тут же исчезает. Он срывается с места и удаляется в сторону выхода. Я остаюсь в полном безмолвии. 

http://www.proza.ru/2018/02/02/1397