Медведь часть 5

Часть4см.http://www.proza.ru/2018/01/31/1808

Когда с хозяйством было покончено, выпив парного молока, бабка и внучка заданным курсом направились к бане, прихватив, корзинку с провиантом.
     Петр уже поджидал их, и выглядел молодцом:
- Добрый вечер, девушки, - встретил он их шутливо.
- Вот хулиган! Какая я тебе девушка! – в тон ему возмутилась Матрена, но чувствовалось, что слышать такое обращение ей приятно. – Ежели шутить принялся, значит идешь на поправку, - удовлетворенно сказала она.
- Спасибо, бабуля, спасли вы меня, а уж выспался, сразу на неделю!
- Ну, вот и хорошо, и мы времени напрасно не теряем, дай-ка шов погляжу, - и бабка Матрена развернула Петра на бок, - как, шевелиться не больно?
- Не больно, я как новенький, вы, бабуля, просто волшебница!
- Где-то я это уже слышала сегодня, - пробормотала Марина себе под нос.
- Ты, Маришка, не ворчи, корми своего подопечного, а я спать пойду. Устала сегодня. Вот отвар сон-травы, ты, Петруша, останься еще на один денек, не повредит. Выпей на рассвете, а ты проследи, внученька. Ну, все, спокойной ночи вам, - лукаво улыбнулась бабка и ушла спать.
- Как мне нравится твоя бабушка, - рассмеялся Петр.
- Ты знаешь, она сегодня была в Макаровском, совсем недавно вернулась.
- Зачем? Она мне не доверяет? – улыбка сползла с его лица.
- Нет! Что ты! Просто, бабуля хочет тебе помочь, то есть нам.
- Если бы это было возможно! Был бы хоть шанс из тысячи, я бы его обязательно использовал! Не могу представить, что придется вернуться в лес и доживать свою унылую жизнь без тебя. Знаешь, Мариш, я бы всю ее променял на один день нормальной человеческой жизни с тобой, - вздохнул он. Она наклонилась к нему и поцеловала:
- Почему-то я верю, что у тебя будет этот шанс.
     Он обнял ее, прижал к себе и уже не отпускал. Мощная энергетическая волна, исходящая от его тела, накрыла Марину девятым валом, и не давая вынырнуть и опомниться, закружила и понесла в такие глубины, из которых и выныривать не хотелось. «Боже мой! – думала она, - как притягивает меня этот человек. Это какая-то магия. Неужели все оттого, что он оборотень?»  Но страха не было, вернее, был – страх потерять любимого. Потом, мысли исчезли, все поглотило огромное чувство любви и блаженства. Тонкая ткань простыни, разделявшая их, не могла служить преградой, и только путалась в ногах. Его руки были сильны и ласковы, а губы настойчивы и требовательны. Он, словно, путник, заплутавший в пустыне, доселе томимый жаждой, припал к вожделенному источнику, и никак не мог напиться. Когда, они уставшие, но счастливые, откинулись на полке, Марина испугалась:
- Что же мы делаем-то, Петенька, вдруг это тебе может навредить?
- Мне может навредить бездействие, я не хочу напрасно терять ни минуты. Как ты меня назвала: «Петенька», так только мама называла. Я абсолютно счастлив, любимая моя и, практически здоров!
- Пора, скоро утро, - с сожалением произнесла Марина.
- Да-да, конечно, что-то я увлекся. Давай бабушкино снадобье, спится с него крепко, я так раньше никогда не спал. В лесу все время надо быть начеку, а то какой-нибудь охотник пристрелит еще.
- Кошмар, с этим надо что-то делать, так жить, по-звериному невозможно! – возмутилась Марина. Петра начало клонить ко сну, она укрыла его простыней, чмокнула в щеку и потихоньку вышла.
     Осторожно, стараясь не шуметь, Марина пробралась в дом. Каково же было её изумление, когда ее встретила бабка Матрена, в полной амуниции, готовая к выходу.
- Ну, бабуля, ты меня и напугала! Я думала, ты спишь, крадусь тихонько, чтоб не разбудить, а ты уже собралась куда-то.
- Я к Федору Гаврилычу собралась, хочу узнать кое-что про Николая Савина. Сдается мне, что Петруша по его долгам расплачивается.
- Опять меня дома оставишь? – надулась Марина.
- Ладно, сейчас Пеструху в стадо выгоним, курам дадим и поедем, Михеич, наверное, запрягает уже. Сегодня путь не такой дальний, после обеда вернемся.
- Ура! Спасибо, бабуля, я мигом! - и Марина побежала переодеться.
     Только выехали за деревню, как девушку сморило и, устроившись в сене, разложенном на телеге, она уснула. Проспала всю дорогу, и проснулась, только, когда приехали на кордон к лесничему. Федор Гаврилович был дома, принял гостей с радостью:
- Какими судьбами, Матрена Васильевна, к нам пожаловали. Да не одна: Матвей Михеич, ясное дело – водитель кобылы, а что это за красавица с вами?
- А это внученька моя, Евдокии внучка, Мариной звать. Из Москвы погостить приехала, - гордо заявила бабка Матрена.
- Ну, раз такое дело, тогда чай пить будем, с медом липовым, -
пригласил гостей в дом Федор Гаврилович. У лесничего была просторная светлая изба, а посередине широкий стол, застеленный яркой в цветах клеенкой. В центре возвышался шикарный медный самовар, такой начищенный, хоть глядись в него. Хозяин вышел в сени и принес настоящий бочонок, только маленький, открыл его, и оттуда разнесся волшебный аромат настоящего липового меда.
- А еще варенье есть, земляничное, сейчас подам, - хлопотал радушный хозяин. Гости, тем временем, разместились на широких скамейках, поближе к самовару.
- Ты уж извини, Федор Гаврилыч, мы по делу приехали, - внесла ясность бабка Матрена.
- Понятно, кто ж такую даль без дела потащится. А дело-то, серьезное?
- Серьезное, и непонятное.
- Ну, тогда и я сейчас, чего посерьезней, приготовлю.
     И на столе, как по волшебству, стали появляться сибирские яства: блюдо со студнем, вяленое мясо, хрустящие малосольные огурчики, не обошлось без штофа с домашней клюквенной настойкой. И вскоре, венец творенья – мелкие сибирские пельмени подоспели.
- Гаврилыч, ты прямо, как на свадьбу накрыл, - восхитился дед Матвей, искоса поглядывая на запотевший штоф.
- Так не часто меня такие гости посещают, можно и отметить слегка.
     Марина с восторгом разглядывала всю эту красоту, и ей казалось, что она в сказке, а на столе раскинута волшебная скатерть-самобранка. Принялись угощаться, все было таким вкусным и настоящим! Хотя Марина у бабки Матрены уже привыкла к натуральной аппетитной еде, но все еще продолжала удивляться новым вкусам. Попробовала она и клюквенную настойку – просто волшебство: яркий рубиновый цвет, натуральный аромат, терпкий вкус ягод, - так и выпила стопку до дна, внутри, сразу разлилось приятное блаженное тепло.
- Ты, смотри, Гаврилыч, внучку мне не спои своей знаменитой настойкой, - шутливо пристрожила хозяина Матрена.
- Что ты, Матренушка, от моей настойки только польза одна, сама знаешь! – начал заступаться за свое произведение лесничий.
- Хороша штука, Гаврилыч! Только у тебя такую прелесть и попробуешь! Ты на это дело мастак! – нахваливал дед Матвей. Хозяин от этих слов расцвел.
- Я вот, что спросить-то хочу, - решила, наконец, перейти к волнующей теме Матрена, - не знал ли ты Николая Савина – охотника из Макаровского. Дело давнее, лет двадцати тому назад. Может, вспомнишь такого?
- Фу, Матрена, ты мне весь аппетит испортила! Я этого мерзавца, не то, что за двадцать лет, за всю жизнь не забуду! – рассердился Гаврилыч.
- Чем же он насолил-то так тебе, Федор? – пытала Матрена, а Марина навострила уши.
- Я такого жестокого человека, среди охотников не встречал никогда! Бил зверя надо и не надо, удовольствие от убийства получал! Сколько я на него дел заводил, жаловался, куда только можно, но он был неуязвим. Покровителей имел сильных, конечно, кому меха нужны, кому шкуру медвежью на пол кинуть. Да еще поговаривали, золотишко у старателей с прииска скупал помаленьку, откупиться мог от любого обвинения, так, что я ему не закон. У него свой закон был, по которому, все дозволено. Мое терпенье лопнуло, когда он медведицу завалил, а медвежат маленьких в лесу погибать бросил – это, как раз в его духе было. И собрался я над ним свой суд учинить, подготовился, думаю: «Дай, только встретиться в лесу, пристрелю, как собаку!» Но не успел грех на душу взять, что-то там у них случилось, и уехал он в город с семьей. Потом, мужики говорили, что опять видели Николая в наших лесах, но мне он больше не попадался. А тебе-то, Матрена, почто этот гад?
- Да вот, сынок его объявился, так и вспомнилось, - навела туману бабка Матрена.
- Тоже охотник, что ли?
- Да, вроде нет.
- А давайте, выпьем за мир во всем мире, - вывел Матрену из сложного положения, сам того не понимая, дед Матвей.
     Посидели еще, вспомнили былое, даже песен попели и чаю напились с липовым медом, в общем, уважили гостеприимного хозяина и, наконец, засобирались домой.
- А приезжали-то зачем? – вспомнил, вдруг лесничий.
- Так тебя проведать, Федор Гаврилыч, давно не виделись, - успокоила его Матрена, усаживаясь на телегу.
- А-а, - протянул удивленно хозяин, - спасибо, еще приезжайте!
- Ну, Милка! – прикрикнул на свою лошадку дед Матвей, и двинулись в обратный путь.
     Дорога назад была долгой. Каждый думал о своем. Телега мерно покачивалась на кочках. Марина лежала на сене и смотрела в голубое небо. Такого простора и яркой, можно сказать васильковой синевы, раньше ей видеть не приходилось. А может, просто не выпадало случая, вот так никуда не спеша поднять голову. И глядеть, не отрываясь, в огромное бездонное пространство. Какие тайны скрывает эта бездна? Зло наказуемо? Сын в ответе за поступки отца? Оттуда, из этой синевы, мы все, как на ладони, не спрячешься и ничего не утаишь. Бабка Матрена сидела на краю телеги, свесив ноги в длинной юбке. И то ли думала какую-то свою думу, то ли дремала. Дед Матвей, изрядно захмелев, от усиленного возлияния чудотворной настойки, лениво правил своей лошадкой, да тянул под нос, протяжную заунывную песню.
     Вернулись, конечно, не к обеду, а гораздо позднее. Пеструха уже бродила по двору, флегматично пощипывая мелкую травку, самостоятельные куры забрались на насест. Бабка Матрена занялась коровой, а Марина пошла в избу. Наконец, бабушка вернулась с полным подойником и принялась процеживать молоко, а у Марины появилась возможность спросить то, что ее волновало:
- Бабуля, теперь мы знаем, что отец Петра был, мягко сказать, не подарок, и уверены, что его сын наказан за проступки, которых не совершал. Ну и что из этого? Как этим можно помочь Петру?
- Ты, Маришка, не торопи меня, дай подумать. Сейчас чайку попьем, а потом, и мысли появятся, - пресекла все вопросы бабка Матрена. За столом молчали, напившись чаю, бабуля изрекла, - иди к своему подопечному, время подходит. Еду не бери, приведешь Петра сюда. Вставать ему можно. Только, приходите не раньше, чем через два часа, мне одной побыть надо, – и Матрена принялась сосредоточенно ходить по дому и выставлять на стол, какие-то подозрительные предметы, не обращая внимания на внучку. Перед уходом Марина заметила на столе толстую восковую свечу, комок меха, принадлежавшего некогда, животному, пучок сухой травы, глиняную чашу. Хотела, было, задержаться и посмотреть, что будет дальше, но Матрена ее выпроводила:
- Иди, иди, тебе не надо здесь быть, и крикнула вслед, - не раньше, чем через два часа! – Марина окончательно заинтригованная, отправилась к Петру. Он ее уже ждал:
- Ну, что же ты так долго не шла? Я заждался! – он нетерпеливо обнял ее
и принялся целовать. Но у девушки все никак не шли из головы приготовления Матрены к какому-то  подозрительному ритуалу. Петр почувствовал ее настроение:
- Что-то случилось?
- Нет, все в порядке, бабуля велела часика через два пожаловать домой на ужин. Кстати, тебе можно вставать.
- Мариш, а пойдем на реку, я искупаться хочу, мочи нет!
- Так, что же ты в бане не искупаешься, воды-то полно.
- Нет, я на речке привык, люблю простор, чтоб воды много было.
     Огородами спустились к реке. Светила полная луна, и вода поблескивала неровной рябью в ее тусклом свете. Петр скинул свои солдатские брюки и с разбегу кинулся в прохладную воду. Его мускулистое тело, почти не разбило водной глади и вошло плавно, без брызг. Какое-то время, Марина напряженно вглядывалась в черное пространство, в поисках его силуэта, а когда уже начала отчаиваться, он вынырнул совсем рядом и протянул ей несколько белых кувшинок.
- Петенька, красота-то, какая! А где ты их нашел?
- У того берега заводь, там и растут. Мариш, хочешь искупаться? Вода совсем не холодная! – радостно предложил он, смешно отряхивая воду
с волос и обдавая Марину россыпью брызг. Она медлила, но потом, сдалась на уговоры, отбросив стыдливость, сбросила с себя одежду и стала осторожно спускаться в воду. Ее кожа в лунном свете мерцала мраморной белизной, и влюбленный мужчина невольно залюбовался изящными формами. А она уже сомневалась в правильности своего опрометчивого поступка, вода оказалась просто ледяной. Но Петр, почувствовав ее сомнения, не дал опомниться и, потянув за руку, увлек в воду. Погрузиться без визга не получилось, Марина шутливо отбивалась, но он прижал ее к себе, обнял сильными руками, и сквозь холод воды, она ощутила горячие токи, исходившие от его тела. Вмиг успокоившись, она опустилась на водную гладь и поплыла. Ее охватило, доселе неведомое, первобытное чувство свободы. Кругом лес, темная река, спящая деревня, рядом любимый человек, еще более первобытный и свободный. И только мудрая молчаливая Луна была свидетельницей этого порыва. Петр догнал ее, какое-то время они молча плыли рядом. Он оказался прекрасным пловцом, движения его были естественны и непринужденны, он словно гигантская рыба, плавно рассекал воду, не чувствуя напряжения и усталости.
- Мариш, пора возвращаться, ты озябла уже, а мы сильно отдалились от нашего места.
     Они повернули, двигаться против течения было тяжелее, и Марина стала быстро уставать, но о том, чтобы выйти на берег, не было и речи – с обеих сторон реку окружал густой кустарник. Петр, поняв, что девушка выбилась из сил, предложил, - цепляйся за шею и держись, - так они и доплыли: она у него на спине, словно на дельфине. Когда показалось знакомое место, а под ногами нащупалось дно, он легко взял ее на руки и вынес на берег.
     Мокрое тело вмиг обдало прохладным ночным воздухом, и Марина покрылась мурашками, а зубы стали выбивать ритмичную дробь. С трудом, натянув, прилипающую одежду, они быстро припустили домой. Добежав до крыльца, Марина вспомнила бабушкин наказ, не возвращаться раньше, чем через два часа. Но никак не могла сообразить, сколько прошло времени с ее ухода.
- Ты, Петенька, подожди меня здесь, а я погляжу, как там дела у бабули.   
     Петр присел на ступеньку крыльца, а она босиком бесшумно стала пробираться в сени. В избе было тихо, и Марина уже протянула руку к двери, как вдруг ей почудилось, будто бабка Матрена с кем-то разговаривает. Девушка сосредоточилась и попыталась разобрать слова, но понять ничего не смогла. Только по тембру чувствовалось, что голос мужской, низкий и скрипучий. Девушка замерла, не в силах покинуть свой пост, почему-то подумалось, что именно сейчас решается судьба Петра. В этот момент, совершенно отчетливо она услышала слова ночного гостя:
- Все, старуха, это последнее мое слово. И запомни, если у медведя родится ребенок, он потеряет человеческую сущность окончательно. –
     К горлу подкатил ком, а сердце сжалось, как от боли, - Прощайте, надежды на счастье, - с этой горестной новостью она вернулась к любимому.
- Мы пришли рановато, у бабули гости, - прошептала она и, взяв его за руку, увела подальше от крыльца.
- Марина, ты все никак не можешь согреться, у тебя руки дрожат.
- Я и забыла, что мокрая, просто сейчас там, в доме находится хозяин твоей судьбы. Он сказал, что тебе нельзя иметь детей, иначе ты навсегда останешься медведем, - всхлипнула она.
- Что ж ты сразу-то не сказала, я давно хочу с ним встретиться! – и Петр рванул обратно к крыльцу.
- Постой, туда нельзя! Бабуля не велела! – Марина старалась удержать его за руку, но силы были не равны. В это время, открылась дверь, и вышла бабка Матрена:
- Чем вы тут занимаетесь, марш в дом! Сейчас всех соседей перебудите!
- усталым голосом добавила она.
- А как же ночной гость, ведь он еще не выходил, или нам к нему можно? – осторожно полюбопытствовала Марина.
- Ушел гость! Айда в дом, парня кормить надо, а то совсем отощает, ты его одними разговорами потчуешь.
- Как он мог уйти? - не унималась внучка, - мы около крыльца стояли, никто не выходил.
- Этому гостю двери не нужны, для него нет стен и преград. А ты, Петруша, что пригорюнился?
- Не успел я, хотел спросить его, как мне человеком стать?
- Пойдемте в дом, я все теперь сама знаю.
     Бабка Матрена медлила с рассказом. Громко кряхтя, устроилась за столом, смахнула с него какие-то невидимые соринки. Молодые люди  с нетерпением ждали ее откровения, а она мужественно выдерживала паузу. Марина, чтобы чем-то заняться, начала накрывать на стол, а Петр молча рассматривал узор на скатерти, прислонившись к дверному косяку. Наконец, бабка Матрена подала голос:
- Ты присядь, Петруша, в ногах правды нет. Вот Маришка нам сейчас стол накроет, а то я, что-то подустала. С таким гостем разговаривать непросто, много сил уходит.
     По всему видно было, что Матрена никак не могла собраться с духом и поведать услышанное. Принялись за ужин, но аппетита ни у кого не было, Петр не выдержал и, резко отодвинув тарелку в сторону, обратился к Матрене:
- Все, бабуля, хватит темнить, я хочу знать все, что меня касается!
-    Тут все тебя касается, мне скрывать нечего.
- Бабуленька, а кто это тебя посетил? – задала наводящий вопрос Марина, чтобы подтолкнуть Матрену к разговору. Бабка отхлебнула горячего чаю из блюдца и буднично обронила:
- Так Бог Медвежий был, сама его вызвала, вот он и пришел.
- Бабушка, ты что? Такого Бога не бывает, шаманство какое-то! – возмутилась внучка.
- Вот он тебя услышит и обидится, тогда узнаешь, какой бывает, а какой нет! У людей и то Бог разный, а у зверей, думаешь, нет никакого? Ошибаешься. Вот, Петруша, папа твой, все пределы жестокости перешагнул, медведицу убил, просто так для потехи, а малых деток ее в лесу на погибель бросил. Тогда лопнуло терпение у Медвежьего Бога, и учинил он над ним свой суд. Я считаю, справедливый. Один медвежонок погиб, а другой, поздоровее, выжил. И тогда, Бог этот взял самое дорогое, что может быть у человека – его ребенка, да и превратил его в вечное напоминание о проступке, совершенном этим человеком. Он соединил судьбу ребенка и выжившего медвежонка, и сделал их неразрывными. Ты, Петруша, днем живешь жизнью того самого медведя, которого осиротил, когда-то твой отец, а медведь в свою очередь живет твоей жизнью. Только ночью вы оба становитесь самими собой. Ты неправильный оборотень. Обычно человек становиться зверем ночью, а ты наоборот, днем. Это для того, чтобы отец твой лучше видел дело рук своих. 
- Бабуля, я понял, но отца давно нет в живых, а я по-прежнему днем в медвежьей шкуре. Есть ли у меня шанс искупить вину отца, или я должен мучиться так до конца дней? – нетерпеливо перебил матренино повествование Петр.
- Шанс-то у тебя есть, да уж больно призрачный, слабенький шансик.
- А почему Петру нельзя иметь детей? – не утерпела Марина.
- Уши у тебя длинные, а толку мало, - усмехнулась Матрена, - детей никто не запрещал. Вот если, у медведя родится ребенок, то Петр безвозвратно примет медвежью сущность, а медведь наоборот, станет абсолютным человеком.
- Если я до сих пор, еще не медведь, стало быть, ребенка нет. Ну и как, каждому из нас стать самим собой?
- С медведем встретиться нужно, и предложить ему жить своей жизнью, если он согласиться, то Медвежий Бог все вернет на свои места.
- Так дело плевое, я встречусь с ним и поговорю! – обрадовалась Марина, - одна проблема – где его искать?
- Это-то, как раз не проблема, он живет в родительском доме Петра со своей женой Полиной. Я когда в Макаровском была, разговаривала с ней, но мужа не видела, на работе был. Вот он, оказывается и есть тот самый медведь. Только чувствую, не захочет он стать медведем, у него в семье полный лад, а Полина кстати, беременна. Она еще поди-ка и сама не ведает, а я сразу вижу, мне рентген не нужен.
- Вот, значит, какой шутник, этот Медвежий Бог! Шансик, значит, дал! Это не шансик даже, а жестокая насмешка! – расстроилась девушка.
- Да я, просто убью этого медведя, вот и все! Пусть попробует не согласиться! – вскипел Петр.
- Просто убить его не получиться, он не слабее тебя, - охладила его Матрена, - а вот на честный поединок вызвать можешь. Для этого нужно его предупредить и выбрать подходящее время. Потому как, если ты победишь, будучи медведем, то им и останешься. Поединок должен состояться, когда каждый из вас будет самим собой.
- Но медведь-то, тоже не дурак, если он хочет оставаться человеком, то ему нужен поединок днем! Да и вообще может не шевелиться, станет отцом и победит, - дошло до Марины, и она совсем сникла.
- Хватит нюни распускать, будет горе, тогда и горевать, будем, - отрезала Матрена, - надо в Макаровское ехать, с медведем поговорить. Время позднее, точнее раннее, надо отдохнуть немного, а когда рассветет, я и поеду.
- Бабуленька, я с тобой, пожалуйста, - взмолилась внучка, - хочу его увидеть.
- А я в лес пойду, загостился тут у вас, ночью вернусь, - начал собираться Петр. Марине не хотелось его отпускать,  но Матрена поддержала:
- Иди, Петруша, рана зажила, тебе скоро силы понадобятся, с нашим банным режимом ты только раскиснешь.
     Марина проводила его до калитки и вернулась домой.
- Ты Петрушу не держи, ему одному побыть надо, переварить такие новости. Шутка ли, какой-то медведь проживает его жизнь, а виноват отец. Давай-ка, поспим немного, завтра будет трудный день. Еще Михеич не знает.
- А вдруг откажет, как добираться будем?
- Ни разу пока такого не случалось. Понимает, что без дела не попрошу.

Продолжение см. http://www.proza.ru/2018/02/01/2147