В память о брате

                Часть 1. «Как бы детская»
Долгие годы я загоняла в дальний угол и убивала в себе воспоминания о школьном времени. Умышленно не пишу о детстве. Интернат, с 10 лет.
У кого-то было по-другому. У меня вот так.
Жизнь строго по распорядку. Подъем, отбой, прием пищи, время для самоподготовки, дежурство по столовой. Армия? Практически, да, только не один год.
Возможно, буду писать сумбурно, простите заранее, как вспоминается...
Начну с приятного для меня. Дежурство по столовой. Это когда ты освобождаешься от уроков в школе... кайф....и ты можешь пожрать, сколько останется, потому что вечно голодный. Хотя, как вспомню, сколько картошки надо было перечистить, (если в меню стояло «пюре»). После дежурства таскали ведрами отходы поварам домой, остатки....тогда не понимала, сейчас – да.
Интернат был в селе. Рядом лес. Летом уходили в лес, объедались боярышника, до того, что было плохо. Играли в «цепи кованые» и разные другие игры с большим количеством участников.
Здание интерната было 2-этажное, разделено пополам, одна половина мальчики, другая – девочки. Туалет на улице. Первый этаж – комнаты младших классов, 2-й этаж – старшеклассники. В комнатах от 10 до 15 человек. У старших – поменьше. Посреди комнаты – печь, отапливалась дровами, кровати и тумбочка одна на двоих, один шифоньер. В коридоре умывальник на 5-7 сосков, зимой вода ледяная. В 40-градусные морозы в комнате «дубак». Ложились в пальто, укрывались матрацем. Кровати всегда стояли по две рядом, несдвоенное место у стены доставалось более сильным. Особо хочу сказать про девочек, у которых были вши. Их «гнобили» по-страшному, отодвигали кровать, не садились рядом с ними в столовой, просто тупо кричали: «Я не сяду с ней рядом».  Вечером перед отбоем проверка, например, на наличие в тумбочке куска хлеба, вынесенного из столовой, хотя в столовой на выходе тоже стояли дежурные и проверяли.
Смешно теперь, конечно, но счастье было простое - например, дежурить в столовой, когда был компот из сухофруктов, всем в стакан клали по одному сухофрукту, зато дежурным доставалась полная чашка. Она и сейчас, эта полная железная чашка с урюком, у меня перед глазами.
А по субботам выдавали конфеты, пряники или печенье.
Помню, когда началось повальное увлечение «любовью». Мальчишки начинали писать записки девчонкам, доставляли с одной половины на другую, потом ответы назад. Ну, а у старших уже все было серьезно. Все всё знали, кто с кем дружит, у кого с кем любовь.
Самые яркие воспоминанья – драки с «местными». Назначалось время. И не дай Бог, чтобы кто-то слил воспитателям об этом. Выходили всем интернатом, младших ставили в первую цепь, все держались за руки, далее по старшинству, взрослые сзади. Наверное, это была определенная стратегия старшеклассников. И начиналось. Трусу убежать не было возможности. Передние сдерживали натиск. Конечно, дрались в основном мальчишки и старшие, но выйти всем считалось обязательным. Как правило, заканчивалось полной нашей победой. Мы были вместе и это была единая сила.
Воспитателей-женщин слушались плохо. У мальчиков были воспитатели-мужчины. Ну, а если еще «воспитка-истеричка», то это все....пиши пропало. Была у нас одна такая дура, с «химией» (химической завивкой), мозг мы ей выносили хорошо.
Ходить в школу надо было через речку. Это зимой, а летом в обход реки, но все равно по одной улице. Думаю, местные жители не очень нас любили, поэтому, когда в селе случались какие-то набеги на огороды, виноваты всегда были «интернатовские»...и с разборками и без них...не отмоешься от такой славы.


                Часть 2. «Колька»
Вместе со мной в интернате был брат Колька, двоюродный, младше меня на год. Колька был маленький, тщедушный мальчишка, потому что курить начал с рождения.
А родился он недоношенный, семимесячный, размером «с верхонку» и допаривали его в шапке, на печке (это так бабушка рассказывала, может и сочинила маленько, бабушки ведь любят сказки рассказывать). Мать у Кольки была красивая и отец, говорят, тоже, но пили здорово. Потому, наверное, и он, впитавший это в себя в утробе, пить начал рано, и пил всю свою сознательную жизнь, а потом так и утонул… пьяный, глубокой осенью на рыбалке, по холоду, 30 октября. Рано утром на лодке поехал проверять сети и выпал. Боролся со смертью долго, но тяжелые сапоги-болотники и фуфайка не дали возможности выкарабкаться, а руками запутался в сети. Так и выловили его, лежал на животе, сеть крепко держала его за руки, а болотники он все таки снял, а вот руки… не высвободил.
Лежал он в гробу маленький… и первый раз не пил на поминках… на своих собственных поминках.
Ах, Колька, Колька… Сколько я тебя ругала, но вот нет тебя теперь и детства нашего больше нет. Когда убили его восемнадцатилетнего сына, Колька сказал: «Ну вот и я уйду следом», и запил по-черному, практически не просыхая, хоть и до этого не был непьющим, но все-таки просветы были.
А когда мы были совсем маленькие, в той прежней жизни (была ли она, та жизнь?), бабушка сажала нас за табуретку и давала мед, молоко и хлеб, и он успевал съесть и свое и мое, пока я копошилась.

Часть 3. «Жизнь понарошнешняя»

Я закончила школу, нужно было куда-то поступать учиться дальше. Надо сказать, что школу я закончила на «хорошо». И я поехала в Тобольск. Не знаю, где я выискала это слово «ихтиология», тогда ведь не было интернета, но волшебное слово «ихтиология» звало меня и манило, переливаясь, как рыбья чешуя на солнце. Получив свои документы в школе, поехала. Ну конечно же, со мной поехал Колька. Брат, брат…
Приехали в Тобольск, а в техникуме объявление: «Прием закончен».
Тогда «Прием закончен» было, как выстрел в сердце - убито все, и жизнь, и рыбки. Прощайте, рыбки, прощай, мечта (о которой я ничего не знала, просто думала,что это красиво, но ведь на то она и мечта, чтобы кто-то ее убил). Что делать? Нужно куда-то возвращаться, но куда? Мы с братом приехали на ж/д вокзал, взяли билеты обратно в Тюмень и, на последние копейки купив кедровых орешков, уставшие, заснули на лавке в зале ожидания. Эхх! Разбудили нас милиционеры - пока спали, нас обокрали. Они (милиционеры) и посадили нас на поезд, без билетов и без грОшей. А так как нам было уже все равно (мечта умерла), выйдя из поезда, я подала документы в ближайшее  учебное заведение, благо аттестат был хороший.
И началась у нас с братом жизнь в разных измерениях …

А Колька был хорошим пацаном!
        Хорошим и, по-своему, наивным…
А я желала Кольке одного,
Чтоб был он хоть немножечко счастливым…

Счастлив ли он там, за рекой?
Думаю, счастлив!
Ведь он там не один -
Там много наших…