Лето, молодость и немного колдовства

Июнь в том году выдался дождливый и не очень жаркий. Может именно благодаря тому, что погода не особо располагала к прогулкам, экзамены я сдала почти на отлично. С гордостью предъявила родителям аттестат об окончании восьмилетки и получила разрешение на отдых. Это означало, что я могла ехать к маминым родственникам на Волгу. Там меня уже дожидалась моя сестра Люся, рыжеволосая зеленоглазая хохотушка .Мы были с ней ровесницами и дружили столько , сколько себя помнили.

А июнь тем временем, будто выполнив чье- то задание, закончился жаркими солнечными днями. Июль начался таким пеклом! Природа, как- будто извиняясь за свое плохое июньское настроение, радовала солнышком и чистым ярко- голубым небом, на котором не видно было ни единого облачка. В воде озерка, что было недалеко от нашего дома, казалось можно варить уху. Раскаленное добела солнце нагревало воду так, что заходя в нее , мы не чувствовали большого облегчения от жары. И лишь ночью, когда сладостная прохлада опускалась на землю, вода в озере становилась теплой как парное молоко и ласковой как мамины руки.
За несколько дней мы с Люськой уже успели рассказать друг другу все, что копили долгими днями и вечерами за время нашей разлуки. Я уже знала даже о том, что Мишка из девятого класса на переменках засматривается на мою сестренку. Знала и о том , что Люсе моей тоже нравится этот улыбчивый кареглазый паренек.

После тяжелого учебного года и экзаменов свобода обрушилась на нас как водопад. Она будоражила кровь, от нее звенело в ушах. Мы казались себе ужасно взрослыми и готовы были на любые подвиги. В наших головах была куча всяких идей . Нам постоянно хотелось куда-то бежать, что- то надо было успеть, короче планов у нас на лето было очень много. Возможно многим из них и суждено бы было сбыться, если бы не одно но. У нашей с Люськой свободы был очень весомый ограничитель в лице нашей бабушки  Ариши. Была она родной сестрой нашей бабушки Кати. Наши родные бабушка и дедушка умерли рано и все заботы об их дочерях, моей и Люськиной мамах, легли на плечи бабушки Ариши. Наших мам она вырастила как своих дочерей, а уж над нами с Люсей ,когда мы приезжали к ней на каникулы, тряслась как курица над цыплятами.   Наша свобода рвалась из ее тисков как голубь из клетки. Она категорически запрещала нам все, чего хотелось больше всего. Нам нельзя было ночью ходить на озеро, хотя ходу до него было совсем ничего – только поле перейти. На наши просьбы бабушка только фыркала –« Чего удумали! Русалками стать хотите? А я потом перед родителями вашими как ответ держать буду?» А уж про походы на танцы в другую деревню она даже слышать не хотела. Дорога в соседнюю деревню, даже не дорога ,а широкая тропинка , проходила через небольшой лесок и звалась в деревне «ведьминой тропой». Бабушка говорила, что в светлые лунные ночи ведьма по ней гуляет, обернувшись черной кошкой. Мы все просили бабушку Аришу побольше рассказать нам про ведьму. Но она говорить об этом не любила, отмахивалась, нечего мол всякой ерундой голову забивать. Но однажды, будучи видимо в хорошем расположении духа, бабушка все же рассказала нам о своей жизни.

В дни своей молодости была Ариша на селе далеко не последней красавицей. Многие парни пытались за ней ухаживать, но растопить ее сердце сумел только один. Звали его Михаил. Высокий, кареглазый,
всегда на лице его играла мягкая, ласковая улыбка. Он то и стал единственной на всю жизнь любовью нашей бабушки. Полюбили они друг друга, а перед самой войной и свадьбу сыграли. Всего несколько  месяцев длилось безоблачное их счастье. Началась война и Михаил вместе с другими мужиками ушел на фронт. Черными вОронами летели в деревню похоронки. Все больше становилось вдов и сирот. Очень Ариша переживала за мужа. Писал он, что был ранен, лежал в госпитале, но скоро опять возвращается на фронт. Днями и ночами неустанно молилась Ариша о муже. Просила бога не отнимать его у нее. О здоровье для него просила,  чтобы вернулся живой и невредимый. Видно дошли до бога ее горячие молитвы. Обошла война ее дом стороной. В 45-м вернулся Михаил домой. Живой. Только ногу ему война повредила, прихрамывать стал, да стерла с лица его мягкую, ласковую улыбку. И снова счастье, как солнышко между тучек, заглянуло ненадолго в их дом. Война то обошла , да подкралась беда откуда и не ждали. Приехала в их деревню молодая женщина и поселилась в заброшенной избушке почти у самого леса. Красивая, статная, но нелюдимая. С соседями не общалась, в колхозе не работала, чем жила никто не знал.    Только стали с ее приездом в деревне странные вещи происходить. То молоко у коровы пропадет, то поросенок сдохнет , то куры нестись перестанут. Ее винили. Бабы между собой шушукались что видели как она, обернувшись черной кошкой, гуляет по лесу. Как-то раз позвала она к себе Михаила, помощь по хозяйству мужская была нужна. Сходил он, помог. Вернулся сам не свой. На жену и смотреть не хочет, не мила она ему стала. Промаялся так с месяц, да и ушел к ней, к разлучнице. На Аришу страшно было смотреть. Почернела от горя, а волосы поседели в одну ночь. Михаила не кляла, сказала только- бог ему судья. Вскоре в новой семье Михаила дочка родилась. А где-то через год после рождения дочки Михаил в реке утонул. Дочь с матерью одни жили, пока дочка замуж за приезжего шофера не вышла. Родила мальчонку да сама от послеродовой горячки умерла, только сына просила в честь отца своего Михаилом назвать. Очень он на деда своего похож! Такой же высокий, кареглазый, да улыбчивый. Да он вам должно быть ровесник- закончила свой нелегкий рассказ бабушка. « А сейчас то  они где?»- оторопело спросила я.  « Отец с Мишкой на другой улице живут, а бабка его так и живет на краю деревни, что им сделается.» Мы с Люськой никак не могли в себя прийти от услышанного. Так вот значит что за парень моей сестре понравился! Бабушке мы конечно же об этом не рассказали. А она между тем продолжала нас увещевать:» Я почему вас  ночью никуда не отпускаю? Она , ведьма то, ведь часто по той тропинке, что в лесу, бродит. Обернется черной кошкой и гуляет при лунном свете. Многие деревенские это видели.»

Мы с сестрой слушали бабулю, а сами молча переглядывались. Ее слова о том, что люди видели, любопытство наше не только не успокоили, а наоборот еще больше раззадорили. Мы не то чтобы не верили бабуле. Нет. Просто мы были молоды. Храбры и бестолковы одновременно. Оставшись одни , мы с Люськой решили, что должны все увидеть собственными глазами. Возможность такая представилась нам буквально на следующий день. У бабушкиной подруги Нины неожиданно прихватило сердце. Бабуля боялась оставить ее одну и покормив нас ужином и наказав не забыть запереть на ночь дверь, ушла ночевать к ней. Ну разве могли мы не воспользоваться так неожиданно свалившейся на нас свободой? Мы с Люськой подождали пока стемнеет и отправились, как выразилась Люся, на охоту за ведьмой. В приподнятом настроении, весело болтая, мы не спеша шли по полю. Я нагнулась сорвать ромашку и разогнувшись чуть не врезалась в Люсю. Остановившись как вкопанные, мы смотрели на вдруг приблизившийся лес. Как в волшебной сказке он был весь залит лунным светом. Вдруг налетевший легкий ветерок покачивал листья деревьев и они как- будто о чем то тревожно перешептывались между собой. Люськины глаза от страха стали огромными, руки прижаты к гуди. « А что если все ,что говорила бабушка, сущая правда?»- побелевшими губами прошептала она. Люськин страх тут же передался мне. Сердце застучало так, что его стук, казалось могли услышать в деревне. Нам бы , двум глупышкам, развернуться и идти домой потихоньку. Не тут то было! Постояв и слегка переборов свой страх мы пошли дальше. Второй раз мы остановились чтобы перевести дух почти у самой тропы. Она ,ярко освещенная лунным светом, ручейком ускользала вглубь леса. Мы как завороженные смотрели на эту красоту, как вдруг мимо нас с громким мяуканьем пробежали две черные кошки. Мы с Люськой от ужаса не могли даже пошевелиться. А кошки уже медленно пройдя немного по лунной тропе, скрылись за деревьями. Мы переглянулись. « Смотри!»- прошептала Люська. Вдруг на том месте, куда скрылись кошки, из-за деревьев показались две человеческие фигуры. Одна принадлежала сгорбленной старушке, она шла опираясь на палку, другая стройному юноше. Он бережно поддерживал старушку под руку и что-то весело ей говорил. Они медленно приближались к нам и скоро мы уже начали различать их голоса. Навалившаяся от страха скованность вдруг прошла и я дернула за руку еще стоявшую истуканом сестру. «Бежим!»- тихо прошептала я и потянула Люську за собой. Мы неслись через поле, как две козочки за которыми гонится волк. Ветер свистел в ушах и казался нам чьим-то диким хохотом. Добежали до дома, закрылись на все замки и всю ночь просидели обнявшись на кровати. Так бабуля придя домой и застала нас еще не пришедшими в себя от страха. Чтобы не расстраивать мы не стали ей ничего рассказывать.
А лето шло своим чередом, солнечное да жаркое. И ночи стояли теплые , тихие. Вот только нам с Люськой вдруг как то расхотелось купаться по ночам и  вообще совать нос куда не следует, как любила говорить наша бабушка Ариша.

 Мы с Люськой, теперь Людмилой Павловной, приезжаем иногда в деревню чтобы навестить могилу нашей бабушки , рассказать друг другу о своей жизни и вспомнить свою веселую непоседливую молодость. Вспоминаем конечно и тот странный случай у лесной тропинки. Чему мы тогда были свидетелями? То ли правда ведьмины прогулки видели, то ли показалось нам все это. У страха говорят глаза велики…..