Лиана жизни. Лунное затмение

***
Огромный куб, вращаясь, летел во Вселенной. Я видела мириады звёзд, крутящиеся и сверкающие галактики, будто сошедшие с фотографий телескопа Хаббл. А этот куб был среди звёзд и сам состоял из звёзд. Он будто отражал все звёзды в себе, или это они были его проекциями. И куб этот состоял из кубов поменьше, вращающихся и перестраивающихся с тёмной и пустой поверхностью , отражающей все звёзды. Этот куб завораживал своей глобальностью, притягивал и втягивал в себя. Я была этим кубом и, одновременно, я была и рукой вращающей куб, и свидетельствующей о существовании куба...

***
Шаманка третий день сидела на краю пропасти, покачивая ножками. Всматриваясь в глубину, что была закрыта плотным туманом, она бросала туда время от времени разнокалиберные камешки, которые шумно влетали в туман, образуя на нём круги, будто туман был водой, и беззвучно исчезали. За спиной шаманки лес скрывал всё, что было с ней в племени мачинге — третий день шаманка ждала, когда туман откроет ей врата в иное, но туман явно не торопился открывать свои тайны.

***
Расставшись с подругой, я спустилась в метро и успела впрыгнуть в отходящий вагон. Усевшись, я заметила, что все, кто был в этом вагоне, будто сговорившись, нарядились в одежды синих оттенков. Я усмехнулась — на мне тоже было платье глубокого синего цвета. У ног моей соседки стоял огромный синий чемодан. И обувь, и сумочки, и попонка на крошечном чихуа, которого держала на руках соседка слева — всё синее. Но через некоторый промежуток времени, я даже не успела точно заметить как это случилось, все мои соседи в синем будто бы переоделись в лилово-вишневые оттенки. Новая цветовая гамма мне понравилась больше. Рассматривая внимательно пассажиров напротив, я заметила, что на меня также пристально смотрит женщина, чья тёмная кожа лилового оттенка, приятно сочеталась с цветом платья переспелой вишни, украшенного затейливым орнаментом, вышитым крестиком. Она дружески кивнула мне и пригласила сесть рядом на свободное место. Я пересела, и она тут же жестом предложила мне посмотреть на то место, где я только что сидела — там я увидела плотный туман оттенка летнего заката. Туман переливался, в нём скорее чувствовались, чем были ярко выражены и видны передвижения и перетекания — мне это напомнило почему-то варево в огромном котле из мультфильма о мишках-гамми.

- Нравится? - спросила меня лиловая женщина и я увидела, что мы сидим с ней на скале и смотрим куда-то вниз.
- Нравится. И пахнет приятно. А что это?
- Это бульон вероятностей. Хочешь кинуть туда камень?
- Не знаю... Хотя, скорее да, чем нет.

Лиловая женщина протянула мне округлый камень из обсидиана, напоминающий глаз. Я положила его на раскрытую ладонь, и засмотрелась:

- Мне кажется знакомым этот камень.
- О, да. Однажды ты, рассказав историю, вбросила этот камень в бульон вероятностей, подарив этот камень человеку, который был в тебя влюблён.
- Неужели это тот самый камень? Я уже и не надеялась когда-нибудь увидеть его снова.
- Тот самый. А потом ты попросила другого человека, что был в тебя влюблён, забрать для тебя этот камень. Но тот, первый владелец, ответил второму отказом. Знаешь, что было потом?
- Знаю... Печальная история...
- И ты всё ещё хочешь ещё раз кинуть этот камень в бульон вероятностей?
- Хочу. Странно было бы ответить отказом, когда знаешь, что можно дать рождение Истории. Какой-бы эта история ни была.
- Ответ истинной женщины! - Лиловая женщина заразительно рассмеялась. - Как тебе живётся в мире, где люди забрались под землю и где даже камни дышат смрадом?

Я внимательно всмотрелась в глаза собеседницы и увидела в эбоните её расширенных зрачков листву деревьев и промелькнувшее зелёное оперение какой-то птицы.

- В любом случае, следуй за зелёным попугаем! — хитро улыбаясь, проговорила она. — А если есть малейшее желание вбросить камень — делай это — твоей рукой водит сама история, которая появилась задолго до того, как появилась ты и все остальные. Истории живут вечно, и в твоей воле дать или не дать истории проявиться. Хотя ты знаешь, как тягостно бывает на душе, когда история уже хочет заявить о себе миру, а ты её не пускаешь.

Я стала сжимать камень пальцами - он оказался податливым, как хлебный мякиш, и легко превратился в небольшой увесистый матово-черный куб. Я вспомнила свой сон, усмехнулась, и закинула кубик далеко-далеко в густой туман. Кубик с шумом ударился о поверхность — и волны разбежались в стороны кругами, жадно хлюпая, заглотнули и захлопнулись за ним.

- О, это будет прекрасная история! Я это чувствую - именно в полнолуние, в день лунного затмения начинаются самые невероятные истории. — Громко зашептала мне в ухо, тряхнув кудрями, таинственная собеседница, а потом, заговорщицки, сильно толкнула, плечом. От удара я встрепенулась, чуть не упав, и сразу увидела сидящих напротив мужчин и женщин, уткнувшихся в экраны смарфонов, от которых их лица казались мертвенно-синего цвета.

Вагон резко остановился, двери распахнулись, и толпа молодых мужчин и женщин в форменной синей одежде заполнила вагон. Среди синего цвета, где-то вдалеке мелькнула ткань вишневого оттенка и, как мне показалось, несколько зелёных перьев. Я устремилась было за этим видением, но двери захлопнулись и поезд умчал меня в темноту туннеля.