Линейка

Звон будильника вытащил меня из темноты. Я заставил себя открыть глаза, чтобы отключить эту раздражающую штуку. Очередное говенное начало очередного будничного дня - новый раунд против реальности. Она наносит мне сокрушающие удары, и я проигрываю раунд за раундом. Бесчисленное количество раз я падал в нокдаун, совсем скоро будет нокаут, я чувствую, но сегодня все будет по-другому, я поставлю жирную точку. Жизнь не промахивается, я устал уворачиваться от ее ударов. Нанесу ей апперкот, которого она не ожидает. Пускай это подло, зато эффективно.

Я не спал практически всю ночь и задремал только под самое утро, но я совсем не хочу спать. Меня будто поставили на зарядку, наверное, если я сейчас посмотрю в зеркало, то точно увижу свечение.

Я умылся и почистил зубы, выполнил свой повседневный утренний моцион. На кухне мать уже делает наспех глазунью, даже отсюда я слышу, как шипит ее сковородка. Вот-вот она крикнет мне с кухни, чтоб я шел завтракать. Отец должен с серьезной миной читать утренние новости и пить кофе.

Все так и есть. Она целует меня в щеку не искренне, поставила галочку в свой «to do» лист. Отец сухо поздоровался, не отрывая глаз от планшета. Мать задает мне стандартные вопросы, я даю ей стандартные ответы. На секунду я задумался, стоит ли мне попрощаться с ними, но пока я тянул время, хлопнула входная дверь. Отец как всегда неразговорчив. Мать треплет меня по волосам и убегает вслед за ним.

Наконец можно не притворяться.Я переодеваюсь в свой любимый классический костюм с черным, тонким галстуком-удавкой, как у тех крутых парней в «Бешеных псах». Может, я смог бы влиться в их компанию, но точно не в этой жизни.

Моя черная спортивная сумка уже ждет меня на выходе. Я набираю пароль от отцовского сейфа. Тяжелые штифты в дверце глухо стукнули. Дружище, наконец-то мы встретились! Двенадцати зарядный карабин с полным комплектом патронов. Я бережно убираю оружие в сумку, предусмотрительно уложив туда все отцовские патроны из сейфа. Для маскировки я положил сверху какие-то тряпки. Все равно никто не заглянет в сумку, но лучше подстраховаться.

Никогда я еще не шел в школу в таком боевом настроении, сегодня мой день, я буду дирижировать этим оркестром.

Дядя Петя, наш охранник, лениво поедает свои бутерброды. Я немного опоздал, но я сделал это специально. Он что-то недовольно пробурчал, но я даже не обратил внимание. Сегодня у нашей директрисы юбилей, я приготовил ей особенный подарок. Как раз сейчас на третьем этаже проходит утренняя линейка, лучшего момента для поздравления уже не представиться. В коридоре и на лестнице полная тишина, я слышу, как эхом раскатываются звуки моих шагов. Вся школа собралась в актовом зале.

Не доходя до нужного мне этажа я останавливаюсь, кладу сумку на подоконник и выбрасываю из нее лишние тряпки. Заряжаю карабин, патроны с приятным звуком встают на свои места. Я кладу карабин в сумку, не закрывая молнию.

Словно в трансе, я поднимаюсь дальше. Дверь актового зала вырастает передо мной неожиданно. Я останавливаюсь перед входом и не решаюсь войти. Чувствую, как бешено колотится мое сердце, на спине выступают маленькие капельки нервного пота. Делаю глубокий вдох. Воспоминания нахлынули сметающей волной. Все эти презрительные смешки и издевательства. Гнилые языки шепчутся у меня за спиной. Обрюзгшие, заплывшие жиром рожи учителей, которые смеются мне в лицо, выплескивая на меня желчь за свои неудачи и жалкую, никчемную жизнь. Тупой, заносчивый выскочка, неудачник - вот, что я слышал все эти одиннадцать лет. Посмотри на Васю, он отличник. Посмотри на Катю, какая умница. Ну чтож, пришло время и мне кое-что сказать вам, пришло время платить по счетам.

Уверенным движением я открываю дверь и захожу туда, откуда уже никто больше не выйдет. Директриса как раз произносит свою торжественную речь, клишированную чушь про «родных» ей детей, общую сплоченность и дружный, надежный, рабочий коллектив. Тихо щелкнул замок двери, я заранее стащил ключи у охранника. Прохожу к центру этого сборища. Дети и учителя стоят в две большие, ровные шеренги. Директриса на секунду замолкает, потом ухмыляется и выдает остроту про мое опоздание и внешний вид. Я искренне улыбаюсь ей в ответ и всем остальным, потому что больше никогда их не увижу. Резким движением я выхватываю карабин из сумки. Отчетливо лязгает затворная рама. С днем рождения, сука!

Первым выстрелом я попадаю в живот, ее отбрасывает на паркет. От выстрела ей разворотило живот, и отвратная сущность показалась наружу, смачно запачкав шторы, купленные на деньги родительского комитета. Какая жалость. Второй выстрел поражает завуча. Все в панике кричат и мечутся по залу. Я слышу их вопли сквозь звон в ушах, карабин оказался громче моих ожиданий. Схватив сумку с патронами, я запрыгиваю на сцену и методично расстреливаю это перепуганное, вопящее стадо с возвышенности. Тренировки в тире дают о себе знать. Весело звенят гильзы.

Я чувствую эту власть, они трепещут и содрогаются перед моей мощью. Теперь им не смешно, они молят меня о пощаде и пытаются спастись бегством.

Через пару минут все лежат неподвижно. На полу скользко, мне приходится смотреть под ноги, чтоб не подскользнуться. По хрипящим стонам я определяю, с кем необходимо провести работу над ошибками.

Закончив дело, я устало облокачиваюсь на пианино. Только сейчас я почувствовал, как устали руки. Пальцы и предплечья затекли от напряжения. За окном все громче звучат сирены. Меня уже окружают, теперь эта раздражающая возня где-то за стеной, совсем близко. Пора завершать дебют.

Я не религиозен, но если бог существует, то он самый жестокий маньяк во вселенной. Я не был плохим, но ты позволял им издеваться надо мной, вытирать об меня ноги. Ты позволил мне убить их всех сейчас с такой жестокостью. Говорят, что человек создан по образу и подобию божию. Тогда мы всего лишь отражения наших богов.

Я слышу резкие удары в дверь. Хлипкое дерево начинает трещать и разлетаться на мелкие щепки. Я кладу ствол карабина себе в рот. Он еще горячий, и я обжигаю себе нёбо. На языке кисловатый вкус металла. Прощай, друг.