Глава II. Прошлое никак не оставит нас в покое

ВЫДЕРЖКИ ИЗ АЛОГО ДНЕВНИКА.

Мы с Реном вынуждены были покинуть родной замок и весь наш родной мир, чтобы честь семьи Волвес не была запятнана. Вариантов, куда пойти, у нас было не много, и мы направились прямиком в поместье Рена в человеческом мире, где он жил, когда приглядывал за Бельфегором. Я была в этом городе впервые, поэтому Рен специально переместил нас слегка дальше от поместья, чтобы мы смогли прогуляться и посмотреть окрестности, в которых нам предстояло провести длительный промежуток времени.

Этот город сразу поразил меня своим аристократизмом. В человеческом мире ещё существовало крепостное право, но в этом городе, казалось, его давно отменили. Все жители были одинаково богато одеты, а весь город был окутан некой атмосферой таинственности, самодостаточности, но, в то же время, лицемерия и лжи. Всё, что я видела вокруг, казалось мне одним огромным театром, в котором не принято снимать маски, а спектакль не подразумевает антрактов. 
– Что-то не так? – спросил Рен.
– Да нет, – задумчиво ответила я. – Просто этот город меня пугает. 
– Я понимаю, – с серьёзным лицом сказал он. – После спокойного и прозрачного Лакрима человеческий мир кажется покрытым мраком и опутанным нитями обмана, но сейчас мы можем жить только здесь, потому что мои здешние «родители» уверены, что я их сын, а положение в обществе они занимают довольно высокое, что сыграет нам на руку.
– А что насчёт меня? Кто я?
– Хм… Ну… Я же исчезал на некоторое время, верно? В процессе путешествий нашёл свою любовь и теперь хочу жениться на ней. Почему нет?
– А моя семья? Кто они? Где живут? 
– Ты – беглая англичанка, твоя семья подверглась расстрелу за измену своей стране, к чему ты не причастна. Ещё можно сказать, что ты знаешь только английский язык и говоришь со мной на нём, тогда тебя не будут засыпать вопросами о твоём прошлом или настоящем. Разве не гениально?

Я засмеялась. В принципе, город-театр требует исполнения какой-либо роли, так что не вижу причин не сыграть в эту игру.
– Ну попробуем, – улыбнулась я, и как раз в этот момент мы уже подошли ко входу в поместье Рена.
Рен постучал в дверь, её открыл молодой человек лет двадцати пяти, с удивлением посмотревший на нас.
– Позвольте поинтересоваться, кто Вы? – вежливо спросил он в характерной для этого века форме речи, но такой непривычной для нас.
– Вы, как я полагаю, в этом поместье совсем недавно? – сказал Рен таким же непривычным для меня тоном. – Я являюсь хозяином этого дома, но отсутствовал довольно длительный период времени. Меня зовут Галбрейт Акира.
– Прошу меня извинить, господин, но мне не велено пускать в дом незнакомцев.
– Что ж, тогда прошу позвать кого-нибудь из тех, кто прислуживает моей семье достаточно долго, чтобы признать во мне наследника этой семьи.
– Вынужден отказать в столь неуместной просьбе.

Рен, похоже, был удивлён.
– И всё же, я настаиваю на том, чтобы меня впустили внутрь. 
– На каком основании? – не уступал слуга, смотря как бы сквозь Рена ледяным и неумолимым взглядом преданного пса, приученного охранять дом своих хозяев.
– Я дал тебе их уже несколько! – закричал Рен, перейдя на «ты», что обычно означает неуважительное отношение к собеседнику.
– Попрошу не грубить, – ответил паренёк, так напоминавший мне дворового щенка, пытающегося выглядеть как взрослый пёс благородных кровей. – Я не дал Вам повода оскорблять меня.

Рен уже начал выходить из себя, когда ко входу прибежала женщина лет сорока пяти, услышавшая шум.
– Господин Акира! – воскликнула она. – Вы вернулись! Как же я рада видеть Вас вновь!

Она оттолкнула парнишку в сторону и открыла нам ворота. Рен крепко сжал мою руку, и мы вошли внутрь.
– Позвольте спросить, кто это с Вами? – ласково улыбаясь, спросила она, смотря на меня и умиляясь.

Я хотела было ответить, но потом вспомнила, что говорю теперь только по-английски. Теперь мне вообще можно будет говорить только с Реном.
– Это моя невеста, – без колебаний ответил Рен. – Мы познакомились, когда я путешествовал, и теперь я привёз её с собой. К сожалению, она говорит только по-английски.
– Какое чудо! – снова воскликнула женщина. – Она из Англии? Вот это редкость! Говорила я Вам, господин Акира, что обучение иностранным языкам пойдёт Вам на пользу – так и случилось.
– Отец у себя? – игнорируя её слова, холодно спросил Рен.
– Да, он вместе с Вашей матушкой в своём кабинете, – ответила она, и Рен, всё ещё не отпуская мою руку, пошёл вглубь поместья.

Когда мы вошли в кабинет его так называемого отца, «мать» Рена набросилась на него и долго прижимала к себе, соскучившись по своему единственному «сыну». Мне даже стало немного тоскливо, ведь настоящая мать Рена никогда так не делала, и ему, наверное, приятно было чувствовать любовь этих фальшивых родителей, раз он не чувствовал ничего подобного с настоящими.
– Вы не хотите ли представить нам эту юную леди? – наконец сказал «отец» Рена.
– Это моя невеста, – так же чётко, как и в первый раз, ответил Рен. – Её семья, жившая в Англии, была репрессирована некоторое время назад, и она, не зная никакого языка, кроме своего родного, вынуждена была бежать в другую страну. 
– Репрессии в Англии? Никогда не слышал о таком.
– Всё это скрывается и тщательно контролируется властью, – ответил Рен, ничуть не замявшись.
– Позвольте тогда поинтересоваться, почему же Вы покинули нас и почему вернулись обратно? – спросила здешняя мать Рена.
– Я сбежал, узнав об исчезновении моего лучшего друга Бельфегора, но теперь осознал, что мой поступок был глупым и бессмысленным. Сейчас я лишь хочу жениться на своей избраннице.
– Что же, раз Вы, Акира, сын мой, решились создать семью, я не стану Вам помехой, – ответил старший Галбрейт. – Мы с Вашей матушкой даём Вам своё благословение.

Рен кивнул, и мы вышли из комнаты. Откровенно говоря, меня удивило, почему всё решилось так быстро и за пару фраз, но, видимо, для здешней семьи Рена это было в порядке вещей. Я, например, если бы Айрес вот так сбежал, а потом резко вернулся с кем-то вроде Лилиан, – засыпала бы его вопросами и долго выпытывала из него всё, что он скрывает, потому что в таком юном возрасте сбегать из дома, ничего не сказав, – не нормально. Хоть это и странно, но семья Галбрейт считала такую сухую реакцию единственно правильной, что показалось мне подозрительным.

По пути в комнату «Акиры» мы вновь встретили молодого слугу, не пустившего нас в дом.
– Прошу простить мне мою грубость, господин Акира, – сказал он, смотря на нас полными щенячьего страха глазами.

Я одобрительно положила руку ему на плечо, улыбнулась, и мы с Реном ушли.

Войдя в комнату, мы, наконец-то, смогли расслабиться. Мы обнимались, лёжа на кровати, Рен баловал меня поцелуями в шею, вызывая во мне бурю тёплых эмоций, которые уже давно не появлялись в моём сердце. Кажется, эта смена обстановки вернула меня к жизни, и теперь я снова могла улыбаться, смирившись со смертью Бела. 

Вдруг в моей памяти всплыли слова Эрвина: «Твоя мать тоже полукровка. Она была дочерью ангела и дьяволицы, состоявшей в родстве с матерью Белета – моей бабушкой. Так что все мы здесь немного родственники». Выходит, мы с Реном – очень дальние родственники? Если посчитать, то наши прапрабабушки были сёстрами, то есть, родственная связь между нами была 4 поколения назад… 
– О чём задумалась? – ласково спросил Рен, перебив мои размышления.
– Эрвин сказал, что мы родственники, – с грустью ответила я.
– Я знаю, – неожиданно сказал он. – Пока ты была в депрессии, я покопался в архивах и нашёл родословную твоей семьи. Твоя прапрабабушка стала причиной разрыва родословной Волвес на две части, одна из которых – моя – стала править Адом, а вторая – твоя – была изгнана из Лакрима и признана совершенно другой семьёй, никак не относящейся к Волвес, но кровь в тебе всё равно изначально королевская.
– И тебя это не смущает? – воскликнула я. – Ты практически мой брат и при этом муж, разве это нормально?!
– Родными сёстрами были наши предки четыре или пять поколений назад, мы с тобой вряд ли можем называться кровными родственниками, слишком много воды утекло. К тому же, в твоей матери, как и в тебе, смешано две крови сразу, раз вы обе рождены от союза ангела с демоном, так что если я и являюсь твоим братом, то лишь на какую-то тысячную долю. Не думаю, что есть смысл придавать этому такое значение.
– И всё же… 
– Какая теперь разница, – сказал Рен, прижав меня к себе. – Мы с тобой любим друг друга уже три тысячи лет, что с того, что мы родственники? Мне развестись с тобой и воспринимать тебя как сестру? Слишком поздно что-то менять, Лю, не бери в голову это всё. 
– Ты знал об этом раньше?
– Нет, не знал.

Мы пролежали в обнимку ещё полчаса, после чего в дверь нашей спальни кто-то начал отчаянно долбиться. Когда Рен открыл её, я увидела знакомого паренька, чьи щенячьи глаза в этот раз были чем-то обеспокоены.
– Покорнейше прошу простить меня, господин Акира, – сказал он, – но у меня есть срочный разговор к Вам. Вы позволите мне войти?

Рен в недоумении отошёл в сторону, освобождая проход новому знакомому, а затем закрыл за ним дверь.
– Извините, если помешал Вам, – учтиво молвил паренёк, видя меня на кровати Рена, – я даже не имел возможности представиться. Меня зовут Шакс.

Тут он перевёл взгляд на меня, будто ожидая, что я что-нибудь отвечу, но я лишь непонимающе посмотрела на него. 
– Она говорит только по-английски, – сказал Рен, заметив неловкую ситуацию.
– Good afternoon, miss, my name is Shax, – сказал он, глядя на меня. Это было неожиданно, что какой-то слуга может говорить по-английски.
– Nice to meet you, my name is Lucy, – ответила я, неправдоподобно улыбнувшись.
– Так зачем пожаловал? – спросил Рен.
– Я хотел спросить у Вас, были ли Вы знакомы с наследником престола, пропавшим некоторое время назад, Бельфегором Эйдельманом? 
– Мы были лучшими друзьями с самого детства, – резко и быстро проговорил Рен, зная, что эта тема может меня затронуть.
– Мне важно знать, господин Акира, что он такое? – абсолютно серьёзно спросил Шакс.
– Что ты имеешь в виду? – переспросил Рен, не зная, на какой из секретов Бела намекает этот необычный мальчик, похожий на щенка. 
– Если Вы были его другом, Вы должны понимать меня, – настаивал Шакс, впившись взглядом в глаза Рена, очевидно считая, что я всё равно ничего не понимаю. – Он был насильно сброшен в Бездну и смог вернуться обратно. Как ему это удалось?

На лице Рена отразилось удивление. В общем-то, я была удивлена не меньше, потому что простой слуга в крепостной стране не может знать такие подробности скрытых миров, вся информация прячется от посторонних глаз. Мне хотелось сказать что-нибудь, но потом я подумала и поняла, что моё нынешнее амплуа может отлично сыграть мне на руку, раз меня не заподозрят даже в распознавании информации, которая передаётся на «чужеродном» мне языке.
– Очевидно, что ему помогли, – успокоившись, ответил Рен, умело уйдя от первоначального вопроса. – Откуда тебе известны такие детали?
– Я нашёл древнюю книгу, – с детской наивностью выдал он, – там было всё про Ад, про Бездну и про то, кто такие демоны.

Теперь ситуация упростилась. Я-то уж было подумала, что он знаком с кем-то из наших врагов, а он просто нашёл древнюю энциклопедию, которую, скорее всего, оставил Рен, когда ушёл обратно в Ад. Теперь можно было не бояться, что он кому-то передаст информацию – ему просто некому.
– Уж не в моей ли комнате ты нашёл эту книгу? – усмехнулся Рен.
– Не сочтите за дерзость, но, если бы не в Вашей – зачем бы я к Вам пришёл?
– Почему ты так интересуешься Бельфегором? – не выдержала я, поймав на себе неодобрительный взгляд Рена.
– Всё-таки, Вы, госпожа, понимаете нашу речь? Я так и думал, что это маска, – повеселел Шакс.
– Думать можешь всё, что хочешь, – слегка разозлился Рен, – но, если кто-нибудь узнает, я тебя самолично отправлю в Бездну. Это ясно?
– Более чем, – на удивление спокойно ответил паренёк.
– И всё-таки, почему Бел? – настаивала я.
– Потому что он вернулся во второй раз, – неожиданно сказал он.

Мы с Реном переглянулись. Бел вернулся в мир людей? Судя по взгляду Рена, он тоже не понял.
– Чёрт, ну конечно… – вдруг воскликнул Рен, схватившись за голову. – Как я сразу не додумался?!
– О чём ты? – недоумевала я. – Бел умер, как он мог вернуться в мир живых, да ещё и в человеческий?

Шакс смотрел на нас с неким азартом, как сумасшедшие учёные наблюдают за каким-нибудь явлением. Он с неподдельным восторгом впитывал информацию, которая совершенно свободно исходила от нас.
– Всё дело в заклинании, – пояснил Рен. – Асмодей умер, но его душа закрепилась за предметом, который был дорог ему при жизни как воспоминание о нас. Душа Асмодея была закреплена за озером, Бел произнёс заклинание, поменявшее его с Асмодеем местами. Тело демона-Бела умерло и растворилось в воздухе, а душа должна была закрепиться за предмет, дорогой ему при жизни, но таким предметом оказалось его поместье в мире людей. Душа демона не может быть закреплена за предметом в человеческом мире, поэтому вместо бытия демона и привязанности к чему-то в Аду Бел вернулся в свой мир живым, но при этом человеком, и доступ в Ад ему, как и всем людям, теперь опять закрыт. Я только сейчас вспомнил об этом условии.
– Это что-то вроде равноценного обмена?
– Да, именно. При таком заклинании есть выбор: или мёртвый демон, чья душа привязана к Аду, или живой человек, которому путь в Ад закрыт. Первый вариант Белу не подошёл, поэтому он снова стал человеком и вернулся сюда. Он жив, Лю!

Я воодушевилась. Уже забыв о присутствии почти незнакомого нам человека, я спрыгнула с кровати, подбежала к Рену и обняла его. Мне так хотелось поделиться с ним тем чувством радости, которое переполняло меня.
– Вот только… – с грустью заметил Рен, – помнит ли он нас?
– Думаешь, нет? – удивилась я.
– Слишком просто получается. Он умер демоном, воскрес человеком, но ничто не мешает ему снова пройти круги Ада и стать демоном. Все бы так воскресали и восстанавливали свою жизнь, будто ничего и не было. Тебе не кажется, что у такого древнего заклинания должны быть свои правила использования? Чтобы обмен был действительно равноценным, должно быть что-то ещё. Если проанализировать последствия других заклинаний, самым логичным предположением будет частичная потеря памяти у Бела, особенно то, что связано с тобой, Бездной, смертью его матери и его собственной смертью.

Я прекратила обнимать Рена, опустила голову и задумалась.
– Если так подумать… 
– Ты предотвратила смерть его матери и, по сути, никто, кроме вас двоих и меня, об этом не знает, для всех остальных она и не умирала, а тебя никогда не существовало, – перебил меня Рен. – Вы познакомились, когда он пришёл к тебе в Бездну, и если сейчас он этого не помнит, то все остальные воспоминания автоматически стираются, ведь если бы вы не встретились тогда – дальше ничего бы и не было. Если его память стёрлась, то и тебя в его сердце никогда не было.
– Да, пожалуй, ты прав… – с печалью ответила я. – Но он помнит тебя, он ведь вырос с тобой?
– Он помнит человека, которым я прикидывался 18 лет, однако ни того, кто я на самом деле, ни того, что я бросил его в Бездну, он не помнит.
– А кто Вы на самом деле? – вмешался Шакс, всё это время внимательно слушавший нас.
– Лучше тебе не знать, – рявкнул Рен. – Тебя это не касается.
– Да ну? – неожиданно надменно переспросил паренёк, чьё лицо теперь уже не выглядело невинно-щенячьим, а было украшено уродливой ухмылкой и презрительным, высокомерным взглядом, что было очень характерно для Лео. Перед нами предстал словно совершенно другой человек, не тот, кем он казался секунду назад. 
– Кто ты, чёрт возьми? – взбесился Рен, тоже осознав, что перед нами далеко не просто слуга человеческой семьи. 
– Как же много времени вам потребовалось, чтобы разглядеть меня, – усмехнулось то новое существо, которое предстало перед нами. – Знаешь, Люси, если бы я могла выбирать, которая из моих дочерей должна быть мертва, я бы выбрала тебя.