Книга Корешей. Книга Иса. Глава 3

Тюрьмочка и в правду, оказалась небольшой, очень современной и частной. Владельцам бизнеса удалось отцепить федеральный контракт на аренду двух бараков — мужского и женского для быстро растущих потребностей программы Айс. Идеальная бизнес-модель: сперва создаем кучу частных тюрем, потом скидываемся и выбираем президента борца с преступностью и пришлыми из других земель насекомыми.

Само словечко «Айс» - Ice новое в обиходе средних «чистокровных» американцев, поэтому многие под впечатлением от еженощной промывки мозга выпусками новостей величают нас «Айсис» - это так по ихнему «ИГИЛ».
Контингент иммигрантский не норовист и послушен, забирать всех по списку и без пыли особого труда составить не должно было. А уж рапортовать о таких объемах сам бог велел. Жизнь настоящих американцев становилась безопаснее и комфортнее с каждым часом повальных арестов.

По статусу мы и правда чем-то похожи на игиловцев. Для заключенных в США есть два термина: inmate — зык из тюрьмы, prisoner — зык из лагеря, а нам дали статус detainee(задержанный) — такой же как у имамов с Гвантаномо двадцатый год загорающим в Кэмп Х-рей без суда и следствия. Только вот задержали нас не на 72 часа, а, возможно, на несколько лет. Сроки тут никто не определяет и что самое поганое — отсиженное время в счет не идет и на решение суда никак не влияет. Что делать, друзья, ведь этого требует «общественная необходимость». Неседевший человек всегда в тайне уверен, что его самого не посадят никогда в жизни — он ведь хороший.

Нас загнали в отстойник и началась стандартная процедура вписки. Первым к ужасу ментов пошел косноязычный И.Са. Су нужно было сфоткать, катнуть пальцы, и прогнать через стандартную анкету. Фоткают и снимают отпечатки сейчас скоро — все цифровое, лампочки так и мигают.

Суть анкеты определить голубой ли вы, стукач ли, просто прибабахнутый или настоящий диабетик. Менты не любят когда кто-то в застенке умирает или становится «жертвой криминальных разборок». Для мигрантов отдельной анкеты пока не придумали, нас сейчас штампуют по уголовной.
На этой анкете И.Са вымотал ментам всю душу. После почти сорока минутной пытки ему, наконец, выдали полосатый костюмчик оранжевого цвета, типа тех что в советское время выдавали приговоренным к вышаку. На смуглую руку И.Сы одели малиновый браслетик с баркодом и угнали в барак. Я был следующим номером программы.

-Вы, в очках, - вежливо спросил помощник шерифа Риз — хоть пару слов по-английски понимаете?

- Пару слов понимаю.
Я вложил в слова сарказм и попытался имитировать акцент английского писателя Сомерсета Моэма, но Риз ничего не заметил. Ему главное было, что я понимаю короткие команды и односложные вопросы.

Помшериф радостно пожал мне ладонь двумя ручищами. Интервью пошло на ура. На сегодняшний день я не голубой, не стукач и не диабетик. Возможно — прибабахнутый, но знать Ризу об этом пока не нужно. Помощник шерифа принялся описывать мои пожитки. Нашел сержантскую кокарду и значок ЦРУ в бумажнике.

-Откуда артефакты?

- Несокрушимая Свобода — Афган 2001-02

- Ну ты! Ну! - судя по-возрасту Риз еще ходил в школу, когда я за вашу и нашу свободу уже гонял по степям талибан — Ну, спасибо за службу тогда что ли?

Помощник шерифа теперь не был уверен, как со мной обращаться дальше.

- Так ты армейский? Ветеран?

- Не совсем. Переводчик при базе ВВС.

-О! извини — по инструкции должен спросить — ты армейскую спецподготовку тоже проходил?

- Если ты имеешь в виду могу ли я проходить сквозь стены и убивать козлов одним взглядом, то, честно говоря нет, не могу.

Риз заржал.

- Какого цвета у тебя трусы?

- А что мы переходим на новый уровень интимных отношений?

Снова заржал. Смеющимся ментом всегда легче манипулировать. Думаю, еще минут десять трёпа и я его доведу до истерики.

А потом задушу шнурками от стоптанных кор.

- У нас просто только белого цвета нижнее белье положено. Без исключения.

- Так вы боитесь, что я в своих синих трусах в цветочек подорву отсюда, что ли? Или чтоб ваш магазин поддержать мне все оттуда покупать придется?

- Не-не! Я белье выдам на первое время. Вода в прачечной очень горячая — шмотье линяет и красит тюремную униформу, сечешь? Кстати, без обид, я тебе оранжевую форму даю — средний уровень опасности

- В смысле?

- Общий режим у нас зеленый, усиленный оранж, а строгач черный. Пробудешь без запалов 90 дней, напишешь заяву — поменяют на зеленый. Хотя это всё пофиг, вас, айсы все равно всех подряд в одном бараке держат.

- 90 дней? Ты шутишь?

- Для айсов минимум, но я не судья — ты на меня не ссылайся. А судей всего два на три штата. Сам считай.

- Кисло

-Ничо-ничо, пообвыкнешь. У нас тут библиотека, спортзал.

Я думал он добавит: «бассейн, дискотека по субботам», но Риз вдруг вышел из-за прилавка и окинул меня оценивающим сканом.

- А на баскетболиста ты совсем не тянешь. Может детский набор выдать?

Риз протянул два комплекта полосатых одежд и я дал себе слово присвоить хотя бы штаны, как соскочу. Такие сувениры! Полосатые штаны как в «Побег из Шоушенка».
Помшериф кивнул на дверь в белой шлакоблочной стене.

-Там переодевайся. Трусы вольные обязательно сдай. Шмонать не буду. Верю!

Я вошел в странное помещение — среднее между душевой для инвалидов и туалетом и тихо, по-русски сказал: «Зря, зря веришь, служивый» и не стал сдавать мои родные, близкие телу трусы и носки, которые надел только сегодня утром, не подозревая , что скоро примут.

В конце-концов, что враги сделают если спалят? Депортируют быстрее? В тюрьму посадят? Свободным становишься, когда нехуй терять. Человек, которому нечего терять гораздо опаснее для общества, чем человек у которого есть семья и ипотека. Неужели они не понимают, что оставшись без детей, жены, дома и небольшой кучки пожитков я озверею? Не понимают, что учитывая моё крайне не симпатичное отношение к географической опухоли под названием Успехистан я могу бросится в рукопашную на дружелюбного Риза только чтобы схлопотать пару лет отстрочки в американской тюрьме? Все ближе к дому.
Придержу-ка эту опцию на крайний случай.

Сдал Ризу вольные шмотки в мешке с уже напечатанной моей фамилией и фоткой. На фотке я выглядел печально как белорусский крестьянин на глазах у которого враги насилуют и убивают родимую кормилицу-корову.

- Прямо по коридору, потом на право и сразу снова направо. Отсек J-100

- Прям так без конвоя что ли идти?

- Прям так и иди. Постой-постой, я тебе телефон-карту на бесплатный звонок не дал. Он снова выступил из-за прилавка и тиснул мне бумажонок в руку.

- Там три карточки вместо положенной одной — шепнул Риз и уже громче добавил — Спасибо, что удосужились выучить английский, задержанный.

Тюряжка  новехонька — начало века. Совсем не катакомбы Шоушенка — отлаженная напичканная электроникой мышеловка. Электрозамки, датчики движения, камеры ночного виденья, интеркомы в стенах и потолках. Вместо отары оглоедов, как в окружной, вас охраняет всего пяток шерифов из стеклянной башни типа авиадиспетчерской — федерал стэндард. Футуристический коридор с автошлюзами напоминает павильон для съемок тарковского «Соляриса» или «Охоту за Красным Октябрем».

Когда я подошел к двери J-100, она сразу приветливо отъехала в сторону, как в питерском метро. Я шагнул в барак и она мягко покатила обратно, отрезая от меня остальной мир.

Все на секунду отлипли от большого плоского телека и глянули на меня. Я ответил злобным волчьим взглядом - «идите нахер со своим тюремным этикетом». Смотреть на вас тошно. В толпе быстро выделил соотечественников. О них мне говорил Риз, когда предлагал выбрать шконку — рядом с русским или с украинцем.
Я выбрал русского, объяснять что псковский спецназ или донецкие шахтеры действуют на Донбассе вне зависимости от моего благословения, сегодня совсем не было сил. Еще утром я пил на кухне кофе, а вчера гулял с дочкой. Мне надо минимум пару дней — перестроить организм на отсидку.

Взгляды русского и украинца определил сразу. Тот кто бывал за границей хорошо знает, что взгляд у наших особый. Лучистый как радиация в Семипалатинске.

Подошел к  шконарю — JB-4 и начал натягивать синюю джинсовую простыню-мешок на тонкое подобие матраса. Джинсовая простынь! Показать бы это уже почти вымершему поколению мамонтов приветствующих перестройку в сакральных джинсах «Монтана», которые по уровню преклонения были сродни погребальной плащанице Господа.
Подошел мужичок лет шестидесяти с зелёным браслетом. Мой браслет был малиновым и я не без интереса отметил, что цветовая дифференциация коснулась тут не только штанов. В одного простыню натягивать крайне сложно, и я поблагодарил старче за помощь.

- Вы кто?

- Я? Я — Рэнди!

- А американцы тут тоже сидят или вы из Канады?

- В жопу Канаду. В жо-пу.

Ко мне подошли знакомиться живчики — такие есть в каждом бараке и камере — скучно им. Спешат отметиться. Индус Самра, турок Орхан, иранец Мо, украинец Андрий, еще кто-то. Я старался запомнить их имена, но когда потянулась бесконечная череда мексов, которых в иммиграционной тюрьме никто никогда не считал, я плюнул и стал молить Бога о скорейшем отбое. Денёк выдался длинный и совершенно тухлый.

Подошёл И.Са и сунул под нос свой малиновый браслет. В полосатом костюмчике он походил на арестованного морпехами Хо Ши Мина. И.Са требовал, чтобы я растолковал ему значение  цифр и штрих кодов присвоенных ему местной тюрягой, айсом и прочими гестапами. Я автоматически отметил, что за последние пару часов английский И.Сы неожиданно улучшился, тюрьма явно шла ему на пользу.

Принялся разжевывать ему значения оцифровок присвоенных ему федеральным молохом и вдруг заржал, совершенно неожиданно для самого себя. И.Са удивленно на меня уставился. Я хотел было ему объяснить, но в туже секунду понял какое это неблагодарное занятие. Я подозвал Рэнди и сунул браслет И.Сы ему под нос. Скоро Рэнди тоже булькал от смеха:

- Кто? Этот Чарли? - я обратил внимание что он называет бирмаца «чарли», как во времена вьетнамской войны.

- Ага-ага, этот чарли, этот грёбанный вьетконговский гук!

- Белый! Б-бе-белый! Это с его мурлом-то?

- Истинный ариец! - добивал я

Шаловливый Риз причислил И.Су к племени неукротимых белых людей. Сам И. Са смотрел на нас с горькой обидою я пытался перестать смеяться и повторял:

- Не злись, Иса, эт мы не над тобой, эт мы над ними, над мусорами ржем.

Вскоре  пригнали Раджу и Бонасье — уже в полосочку. Пересчитал барак — пятьдесят семь голов.
Менты вырубили свет и по громкой связи пожелали спокойной ночи. Значит камеры тут точно ночного виденья. Свет в тюрьмах выключать не принято.

Через ряд от меня вслух молилось несколько мусульман. Справа кто-то вслух мечтал, что классно было бы если по вписке в тюрьму всем давали сонную пилюлю, и ты бы спал и спал весь срок, а будили минут за десять до освобождения. Молча согласился с невидимым оратором — и правда — классно.
***
Свет взвиздячили в пять тридцать, да такой яркий, что не помогла и намотанная на башку оранжевая распашенка.
«Эх вида эн эль Норте» - посетовал кто-то по-испански — типа «и какого хера я поперся на этот север?»

В шесть утра в барак фурией ворвалась молоденькая довольно миловидная кобылка в черной гестаповской форме с нашивкой «Мак-Кенна» на вполне оформившейся сиське.

- Хэдкаунт, джентльмен — возопила Мак-Кенна с нотками истерики, выдававшей неуверенность в себе «вдруг не послушаються и что тогда?» - Хэдкаунт!! Стэндин!! Фул Юниформ!! Было что-то мало подающееся анализу в том, что мной командовала молодая девчонка лет на двадцать меня младше. Безусловно присутствовал элемент садо-мазо. Все что нужно это натянуть на нее высокие ботфорты и выдать ковбойский кнут. Доминейтрикс Мак-Кенна.

Между тем Доминейтрикс начала перекличку то и дело спотыкаясь на сложных фамилиях нелегальных пришельцев.
Всегда поражаюсь как легко американцы выговаривают «оксиконтин» - лекарство на опиумной основе, но делают по восемь ошибок в моей не особо сложной фамилии. Мне кажется им просто лень напрячься и прочесть — они выше подобных мелочей. Элита земной цивилизации.

- Благодарю за сотрудничество джентльмены — Макенна отчалила сопровождаемая прощупывающими форменную задницу взглядами.

«Эх-ты вида эн эль норте» - произнес я кутаясь в одеяло с головой. Гори оно все синим неоном.
 До завтрака, если они здесь чтут распорядок - еще полчаса.
Можно попробовать уснуть и даже увидеть сон. У меня бывают сны уровня мериканской киноакадемии «Оскар».