Идиот

Раз уж был рассказ про милицию, про МЧС, надо и про медицину. Только не сочтите всё дальнейшее наговором, оскорблением. Пишу как было. Уверен, большинство врачей компетентные, честные, добрые, милосердные и адекватные люди. До таких, кстати, мы тоже дойдем, и про таких напишем. Всему своё время.

Не скажу за всю медицину, но то с чем я столкнулся, оказалось, не то, что я думал. Мы как себе представляем это дело в столице? Передовые технологии, лучшие врачи. Иногда последняя надежда, спасут, помогут. Не всегда. Как и везде. Может быть, сейчас всё по-другому, не знаю. В 99 году всё было своеобразно.

Сплю я, если помните, на левом боку. Так вот. Что-то странное у меня стало с левой рукой происходить, немеет. Такого никогда раньше не было. Студенты общежития приписаны к ближайшей поликлинике, её даже видно из окна моей комнаты, вот, внизу, прямо через дорогу.

Внутри. В Горно-Алтайске тогда поликлиника выглядела получше. Ладно, не красна изба углами. Попадаю к терапевту. Пожилой дяденька с кустистыми бровями. Ну, думаю, опытный, хороший доктор, раз на пенсию не отпускают. Послушал, посмотрел зрачки. Зачем? У меня же рука немеет. Положено. Что-то записал в карточку. «Всё, - говорит, - у вас более менее». «А с рукой-то что?» «А с рукой? Да ничего, жить можно. А вообще, надо операцию делать, у вас там, на вене, на сгибе локтя, кубитарный флебит». «Чего?» «Не важно. Можно сделать операцию, а можно использовать дорогую мазь. У меня такая есть. Могу предложить. А у вас есть деньги?» «Нет». «Ну, как будут, заходите». «Доктор, а что будет, если ничего не делать?» «Ну лет через десять рука отсохнет». «Вы серьёзно?» «Нет, я тут Петросяном работаю».

Прошло 18 лет, я не делал ничего. Ну, разве что, бил-колотил в отчаяние по этой проклятой вене, растирал руку. Рука не отсохла, и не болит, и не немеет. Перестала, почти сразу после визита к тому врачу.

В той же поликлинике, попадаю к стоматологу. «Ну что, какую пломбу будем ставить, платную или бесплатную?» «А в чём разница?» «В прочности» «Ну давайте платную» А сам думаю: «Ну, всё, здравствуй, голодная жизнь!» Хотя, конечно, садик умереть не даст. Морковные творожные оладьи, что может быть прекрасней к морковному густому жирному супу из алюминиевой кастрюли. И молодой паренек-стоматолог взял чемоданчик для платных услуг.

Заведующая детским садом обратилась с просьбой: подпилить ножки у детского столика, чтобы он стал пониже, и починить электропроводку в одной группе. Ничего особенного, просто к одной лампочке новые провода провести. У меня же на лице написано, что я плотник и электрик.

Вечером, когда все разошлись, приступаю. Ножовку в руки и пошел. Я же специалист, делаю всё на глаз. Одна ножка, вторая, третья, четвертая. Красиво получилось, ровно опилил. Ставлю столик. Не стоит ровно, качается. Ножки разной длины получились. Снова пилю, одну, вторую. Снова ставлю столик. Качается. Снова пилю, снова ставлю. Тот же результат. Иду за линейкой. Делаю точные замеры. Пилю. Вроде бы ровно. Но всё равно чуть-чуть покачивается. Хочу идеального результата. Поучается. Только теперь столик такой низкий, что в пору гномам, а не маленьким детям. Вспомнил сказку про двух мишек и лису, как она им сыр делила, а всё поровну не выходило, пока почти ничего не осталось. Больше мне Тамара Алексеевна с такими просьбами не обращалась.

Уставший и с дрожащими руками, приступаю к электричеству. Ставлю лестницу. Приходится работать, задрав голову вверх, потолки высокие. Ничего, в общем-то, сложного, просто от люстры несколько болтиков куда-то надо деть, пока я вожусь с проводами. А деть их некуда. В одной руке отвертка, другая нужна свободной. В садике жарко, я в футболке. Ничего лучше не придумываю, как вставить болтики между губами. Черт с ней с гигиеной. Почти заканчиваю. Осталось один болтик вкрутить. Но тут подвел голод. Видимо много слюны скопилось, сглотнул. Вместе с болтиком. Хорошо так прошел, в дыхательное горло не попал, сразу в пищевод. Не застрял нигде, хоть и не в масле. Доделал я работу (неплохо, получилось лучше, чем со столиком, хоть и люстра осталась без одного болта), и пошел умирать.

Лег на диван и прислушиваюсь к себе. Где там внутри меня путешествует стальной незнакомец. Поел черного хлеба. Где-то я читал про случай, когда в горах, человек проглотил кусок стекла. До больницы было несколько дней пути. И вот местная старушка посоветовала человеку скушать хлеб с маслом. И это спасло человека. У меня масла не было. Я просто ел черствый хлеб. С каждым часом мне становилось тоскливее. Накручивал себя, представляя яркие картины, как мой болтик вкручивается в кишки, проникает в печень.

Позвонил в скорую, просто спросить, что делают в таких случаях. А на другом конце провода неожиданно сказали, что скоро приедут. Даже отказаться не успел. Перезванивать было неудобно. Развернул бешенную деятельность по уборке кабинета. Еще минуту умирал, а тут, оказалось, вполне себе жив. Пока ехала скорая, я уже тысячу раз пожалел, что туда позвонил.

Вышел на улицу, открыл ворота. Остановилась скорая. Вышла одна женщина в бело-кремовой форме с чемоданчиком. Прошли в детский сад. В кабинете она сразу села в кресло заведующей. А я стоял навытяжку. «Ну, что случилось?» Стесняясь, рассказал. «Какой размер?» Когда начинаешь тупить, то это обычно происходит серийно. «Размер чего?» «Болта, конечно». Я показал. Она посмотрела на меня так, как будто хотела увезти в психиатрию. И я был согласен поехать с ней. Если бы предложила. Но женщина сказала: «Это ерунда, у меня в практике вот такие гвозди люди глотали (она показала), и ничего, выходили без всякой операции». «Что же делать?» «Ждать».

Я не стал спрашивать чего ждать, я сразу стал ждать. Стоял и ждал. А женщина достала какие-то бумаги, бланки, где-то заставила меня расписаться. Потом снова что-то заполняла, писала. Это продолжалось довольно долго. Я молчал, она молчала. Я терялся в догадках, почему она не уходит, неужели нет других вызовов? Наконец она сказала: «Работа у нас не бей лежачего. Вот по таким пустякам, как ваш приходится выезжать». Пауза, что-то пишет на бланке. «А мы ведь тоже не железные». Пауза. «Весь день мотаешься, а благодарности никакой». Пауза. «Я, - говорю, - вам очень благодарен. Простите, что побеспокоил. Я вообще не хотел скорую вызывать, только спросить хотел, что делать в таком случае. Вот у нас в городе, обычно дают совет, если что». Женщина продолжала писать. Молчала. Я тоже замолчал. Тикали настенные часы. Шуршала бумага. Скрипела шариковая ручка. «А зарплата у нас какая? Ни на что не хватает. Бросать надо к чёрту эту работу». «У меня, - говорю сочувственно, - тоже зарплата маленькая». Женщина посмотрела на меня пронзительно светло-серыми глазами. «А жить-то как-то надо, семью кормить». Киваю сочувственно. «А вот пациенты, они разве понимают». Снова долгий взгляд. Отвожу глаза, киваю, киваю. Ужасно отчего-то неловко, готов провалиться сквозь пол вместе со своим болтиком внутри.

Наконец она встала, собрала бумаги в чемодан, и медленно вышла из садика. Проводил до ворот, закрыл замок. Оглянулась и сказала напоследок: «Ну ты и фрукт». Чуть не спросил «Какой». Стыд за то, что я такой идиот, да ещё и трус, напрочь прогнал страх. Не знаю, вышел ли из меня тот болтик, или всё ещё во мне бродит, меня уже не волнует.

Прошло несколько дней. Я ехал в трамвае по лосиностровскому парку, снова на дежурство в садик. Задумался. Вспомнил визит скорой. Стало снова стыдно. И тут я понял, вернее, догадался, вернее, догадался-предположил, чего хотела от меня женщина из скорой. Конечно же! Какой-то компенсации за вызов. Боже мой! Мне стало горше и стыднее раз в десять. Но при этом я ещё и засмеялся. А симпатичная девушка напротив, на которую я всё это время, сам того не замечая, смотрел, покрутила у виска, отвернулась и выскочила на следующей остановке, как ошпаренная.

Сергей Решетнев ©