Записки гаишника. Глава 9

                Глава  9.

                Я начал жалеть, что расстался с Таней. Мне её не хватало, она была для меня, как отдушина. С женой было какое-то напряжение, и всё зависело от её настроения. Потом: с нею не будешь целоваться до изнеможения, не будешь сидеть в кинотеатре, и, по – воровски, пробравшись к ней за пазуху, ощущать ладонью нежность упругой груди. Прогуливаясь, не будешь забегать в чужой подъезд, чтобы, сгорая от желания, в очередной раз прильнуть к сладким губам любимой. Спрашивается: «А почему нельзя так с женой»? А с Таней было. Чего ещё больше было желать? Для большего у меня   была   жена,   а  с моей   женой   точно   нельзя,   как  с  Таней.  Не так воспитана, или  не так устроена.  А двое счастливы вдвойне.
      К хорошему быстро привыкаешь. Отмечая после работы день рождения товарища в смене, и залив славянскую совесть русской водкой, я решил исправить положение. «Ладно, я, но почему я эгоистично поступаю по отношению к девушке? Я и так стольким девушкам отказал в общении, а всё ведь познаётся в сравнении. Решено. Перефразируя классиков кинематографа, при встречах с Таней мне поможет сдерживать себя и не перейти черту дозволенности: моральный облик офицера милиции, нордический   характер,  связи,  не порочащие честь,   и память предков.   
    За офицерами батальона были закреплены школы и предприятия с автопарками, где мы должны были проводить беседы по безопасности дорожного движения. Я ещё никогда публично не выступал, и хорошо,  что  в Ложковской школе директор привела меня сначала в 1-й класс,  а   учительница вышла из класса. Привёл мысли в порядок. А когда я зашёл в 3-й класс, то увидел там свою учительницу из начальной школы.
- Ребята, когда я учился в 3-м классе, и тоже у Ольги Филипповны, - начал я беседу.
- Вы у меня учились? – прервала меня Ольга Филипповна.
- Да, в третьем классе, в Мошницкой школе.
- А как фамилия? – спросила она.
- Астанин.
- Помню, помню.
      И я помнил начальную школу. Жаль, что Ольга Филипповна была у нас только один учебный год. Её я вспоминаю добрым словом, в отличие от своей первой учительницы. Когда мне выдали табель после четырёх лет учёбы, то у меня по всем предметам стояли четвёрки, но и дисциплину оценили на «четыре». А это в то время означало «неуд». Мама меня повела
устраивать в 5-ый класс, три средние школы Солнечногорска меня не принимали, а в школу  № 2, с оговорками, но взяли.

    Я перешёл для беседы в следующий класс, в 7-й, где учительница попросила меня серьёзно поговорить с учениками, объясняя:
- Поведение их оставляет желать лучшего, а последний случай из   ряда  вон   выходящий. Они   у  учителя  химии выкрали журнал успеваемости,   и  проставили в нём себе пятёрки, - пожаловалась она.
  Я стал рассказывать этим семиклассникам то, чему я научился, во что сам верил.
- Ребята! В этом году многим из вас исполнится 14 лет. Это тот возраст, с наступлением которого за отдельные виды преступления наступает уголовная ответственность, то есть, вы уже можете, и должны, отдавать себе отчёт своим действиям, своим поступкам, и отвечать за них. Это говорит о том, что вы уже не дети, и говорить надо с вами серьёзно. Вы не дети, но ещё и не взрослые, потому что у вас нет жизненного опыта. А опыт приобретается со временем, путём проб и ошибок. И что характерно: люди на чужих ошибках не учатся, а, порой, и на своих тоже. А надо анализировать, избегать ошибок. Есть поговорка: «Дурак видит выгоду, а умный - её последствия». Заставляйте себя думать, надо трижды подумать прежде, чем что-то сделать.

     У каждого нормального человека есть свои планы на жизнь, своя цель, но путь к этой цели не всегда прямой. Существуют законы, нормы поведения (неписаные законы). Их надо выполнять. Что такое закон? Это, как раз, обобщение жизненного опыта, порой даже многих поколений людей, и предписание всем членам общества, как себя вести в той, или иной ситуации. Государство определяет права и обязанности для членов общества. В восьмом классе вы будите проходить «Основы государства и права». Изучайте этот предмет. Есть такая народная мудрость: «Посеешь привычку - пожнёшь характер, посеешь характер – пожнёшь судьбу». (Кстати, эту поговорку я услышал на уроке Ольги Филипповны). Мы все в детстве читали Владимира Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо». Будешь поступать хорошо – приучишь себя к хорошим привычкам. А откуда берутся преступники? С привычки: воровать,  хулиганить. Если всё проходит безнаказанно, возникает чувство, что это так можно. Преступник, в силу своей привычки, не остановится на одном преступлении, а будет совершать их вновь. А конец известен. Владимир Ильич Ленин говорил: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». И вы должны считаться с правилами поведения в школе, должна быть ответственная зависимость, подчинение   не  только   учителю,   но и большинству, ответственность перед коллективом.Я ясно излагаю, вам всё понятно?- задал я вопрос классу.
- Да, - ответили некоторые ученики.
- Как вы думаете, кому живётся легче? Злому человеку, или доброму? – спросил я.
- Доброму, - прозвучали неуверенные голоса.
- Честному или обманщику?
- Честному.
- Так облегчайте себе жизнь, будьте честными и добрыми. «Самое дорогое у человека – это жизнь, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…», - процитировал я. - Кто сказал? Правильно. Павел Корчагин, - заключил я, не дожидаясь ответов.

    Так учили нас, и я это же передал подрастающему поколению седьмого класса. А в старших классах нелегко проводить беседы. Уже в седьмом классе некоторые девочки начинают на тебя смотреть с кокетством, не говоря уже о старшеклассницах. Испытанием было для меня, когда нас с Тихоновым направили проводить беседы в 1 школу имени Блока, в которой мы когда-то
оба учились. Классов там много. Чтобы не сбиться с мысли, я старался на девочек не смотреть, но иногда не получалось, но иногда не получалось, и я встречался с такими томными глазами, что слова застревали у меня в горле.

      Раз в месяц я приезжал в гараж совхоза «имени Калинина», в Ложки, где беседовал с водителями, рассказывал о нашей службе, отвечал на вопросы. Многих местных водителей я знал,  некоторые из них были нашими общественными автоинспекторами, выходили с нами на дежурство. Я не любил выступать на публике, но в силу своих обязанностей потихоньку стал к этому привыкать.
 
    30 декабря, в дневную смену я работал на посту 49 км, и мне позвонил по местной связи Иван Сон. Он стоял на посту в Дурыкино.
- Вить, в этом году мы последний день работаем, мы решили его отметить. Подъезжай на 47-ой после смены, нам теперь выходить на службу только первого числа в вечер.
- Не хочу, Вань. Пить не хочу, - сказал я ему.
Потом, к концу рабочего дня позвонил его напарник, Саша Кокорев:
- Давай, подтягивайся.
Я отнекивался, но он меня нашёл, чем соблазнить:
- Мы картошечку пожарили, сало есть, можешь не пить.
Но когда в подвальном помещении поста 47 км они разлили водку по стаканам, то грамотно подвели меня к питию, задав справедливый вопрос: «Неужели ты нас не уважаешь»? Чисто русский вопрос. Выпив сто грамм, и закусив, я поехал в Солнечногорск. Решил зайти к матери перед Новым годом, а она мне предложила картофельного супа.
- Я сыт, мам, - сказал я.
- Но половничек - то съешь, ты его любишь.
Домой я пришёл в половине шестого. Жена лежит, свернувшись на диване, лицом к стенке:
- Ты где был? – первый, обычный её вопрос.
- На работе, где, - обычный мой ответ.
- А после работы?
Начался допрос с пристрастием. «Да, ты сначала спроси: хочу ли я есть,  накрой на стол, а потом спрашивай». Было не убедить.
- Я с ребятами выпил, потом к маме заехал, - доложил я.
- Не ври, от тебя и не пахнет, - не поверила она.
- Говорю же, что выпивали, - оправдывался  я.
- Не ври, - убеждённо так, твердила Люба.
   Я достал из планшета трубку «Шинкаренко-Мохова», вскрыл её, и продул при ней. А трубка не показала положительного результата, наполнитель не изменил жёлтый цвет, на зелёный. В глазах жены я опять оказался обманщиком. 

     Некоторые водители при проверке  их  на  алкоголь заявляли, что не пили, а от них запах, как из пивной бочки. Спрашиваешь такого: «А когда пили спиртные напитки»?  «Вчера»,- отвечает. «Вчера. Если пить только водку, то на следующий день трубка не покажет положительную пробу. А если после водки выпить красного вина, или пива, то выходи строиться».

   В апреле 1982 года наше подразделение получило название: 1-й специализированный дивизион полка дорожно-патрульной службы УГАИ ГУВД Мособлисполкома. Старостин Сергей Васильевич занял должность зам.командира по технической части, и замполитом на его место был назначен Гарус Владимир Алексеевич. Он пришёл к нам из администрации Солнечногорска.

     В прекрасный майский вечер я стоял на посту 49 км и наблюдал за потоком автомашин. На остановку, находящуюся между железнодорожным переездом и постом ГАИ заехал маршрутный автобус, из него вытекла толпа людей. Люди возвращались с учёбы или с работы. Кто-то стал переходить дорогу по пешеходному переходу, а основная масса двинулась в мою сторону по обочине. Многих я узнавал, и знал: кому в Майдарово, кому в Хоругвино.  И в этой массе я увидел знакомую фигуру, Таня шла ко мне. «Что-то случилось, если она не доехала до своей остановки», - подумал я. На её лице не было лучезарной улыбки, какой она обычно светилась при встречах. Я открыл дверь в помещение поста, пропуская её внутрь. Она сразу развернулась   и   стала  на меня  внимательно   смотреть.  В эти  глаза можно было смотреть вечно, но сейчас в них не было ничего радостного для меня.
- Я выхожу замуж, - объявила она сразу.
    Эти, вполне, рано или поздно, ожидаемые слова прозвучали, как гром среди ясного неба. В пять секунд любимая девушка стала чужой невестой, что, видимо, отразилось на моём лице. И она спросила:
-Что с тобой? – и, не дождавшись ответа, сказала, - Женись! Я за тебя пойду.
 
    Если бы. У меня есть жена, и она совсем не стоит того, чтобы её оставляли, тем более нельзя бросать дочь. Другое дело, что жена меня не понимает в каких-то позициях, верит кому-то, когда верить не надо. Говорят: ревнует – значит: любит? Не уверен. Или это другая любовь. Люба, в силу своего характера, не считает нужным проявлять себя, как любящая женщина. Как-то я пришёл с работы, она не в духе. Я её спросил: «Можешь ли ты хоть раз, когда приду, бросится мне на шею, помотать ногами»? «Что я тебе? Проститутка»? - был её ответ.   Ну,  она такая.   Таня   продолжала смотреть на меня, а я молчал. Она ещё спросила:
-Почему любят одних, а женятся на других?
     И здесь я ничего не мог сказать. У меня в мыслях сидело: теперь я больше не имею права её ни поцеловать, ни обнять. Восемь месяцев она мне подарила. Мы встречались, и она доверяла мне, куда бы я её не звал.    Однажды,   Таня пришла ко мне с подругой, и после смены, я с сослуживцем поехал с ними на дачу нашего знакомого. Мой товарищ, и её подруга, понравились друг другу, и,  после  угощений,      они      удалились     в     спальню.      
 Улыбка    сползла        с       лица  Тани, волнение охватило её, и я, взяв её за руку, сказал:
- Не переживай. С тобой ничего не случится, без твоего согласия ничего не может быть.  Она опять повеселела.
     У каждого человека есть выбор. Её не было в то время, когда я женился. Тогда было много девушек, достойных венца, у меня могло  быть и по-другому, но я сам сделал свой выбор. Всё решает господин случай, хотя в каждом случае надо искать закономерность. Мне нечего было сказать Тане, а её я никогда не обманывал. Впрочем, как и других. Мы расстались. Разрыва не было, было изменение отношений.

      Летним днём я снова работал на посту 49 км. По рации с поста 33 км сообщили, что Чёрную грязь в сторону области прошли две чёрные «Волги», водители которых не остановились инспектору на сигнал жезлом. На 41 км у монумента эти машины проехали на красный сигнал светофора. На посту 47 км стоял Иван Сон, и я ему сказал:
- Вань, если тебе не остановятся, сразу передай мне,   я делаю заслон.
Они ему не остановились, а я, подготовив грузовые машины, перекрыл ими всю ширину проезжей части перед поворотом на Дмитровское шоссе. Две «двадцать четвёртки» с московскими номерами встали передо мной на обочине, в обеих - пассажиры.
Я подошёл к первому водителю, ефрейтору срочной службы. Он протянул мне в открытое окно двери талон без права проверки.
- Ваше водительское удостоверение, - попросил я его.
- Я вам всё дал, - сказал ефрейтор.
- Хорошо, - сказал я, и подошёл к другой машине, там за рулём сидел прапорщик. Он мне протянул водительское удостоверение.
- У вас тоже есть талон без права проверки? – спросил я.
- Нет, нет, - ответил он.
- Подъезжайте к посту, я  подойду, - распорядился я.

    Водителям, перекрывшим путь, и терпеливо ждущих моих указаний, я жестом  подал сигнал: разъезжаться. У крыльца меня ждали водители и высокий, солидный мужчина в светлом костюме. Я жестом руки пригласил их зайти в помещение.
- С кем имею честь? - обратился я к гражданину.
- Помощник Главнокомандующего Объединёнными Вооруженными Силами государств – участников Варшавского договора, маршала Советского Союза, Куликова, генерал - лейтенант, - и он назвал свою фамилию, показав при этом красивое удостоверение.
- Вот видите, товарищ генерал-лейтенант, - обратился я к нему, и показал на листок, прикреплённый к рамке на столе под заголовком: «Сегодня в угоне», сколько автомашин «ГАЗ-24» сегодня угнаны в Москве. Три. А мы вынуждены  отвлекаться на Вас. Пожалуйста, поезжайте, но я напишу рапорт по этому поводу. Я отдал документы водителям, сказав при этом ефрейтору:
- Вы обязаны были показать мне водительское удостоверение, потому что талон без права проверки даёт вам право не указывать пассажиров в автомашине,   и   не   показывать  перевозимый груз.   Но  удостоверение   вы обязаны предъявить, учтите это. До свидания.
-До свидания, - ответили мне.
 
    Через полчаса со мной связался по селектору командир дивизиона:
- Вить, ты написал рапорт?
- Пишу, Валерий Григорьевич, - ответил я, хотя я его ещё не начинал писать.
- Закончишь, перешли его сразу дежурному.
- Вас понял, товарищ подполковник, - ответил я.
 «Раз  командир   ко мне   обратился   по имени,   значит:  я  всё   правильно сделал».
   
   Пассажиры,   находившиеся в «Волгах», ехали в гости к начальнику Высших офицерских  курсов  «Выстрел», к дважды Герою Советского Союза, генерал – полковнику, Драгунскому Давиду Абрамовичу. С ними находилась  дочь первого   заместителя   Министра   обороны  СССР   Виктора Георгиевича
Куликова.   Давид   Абрамович   послал  своего   адъютанта  в Пешки  уладить  инцидент,  от которого я об этом и узнал.
   Пассажиры,   находившиеся в «Волгах», ехали в гости к начальнику Высших офицерских  курсов  «Выстрел», к дважды Герою Советского Союза, генерал – полковнику, Драгунскому Давиду Абрамовичу. С ними находилась  дочь первого   заместителя   Министра   обороны  СССР   Виктора Георгиевича
Куликова.   Давид   Абрамович   послал  своего   адъютанта  в Пешки  уладить  инцидент,  от которого я об этом и узнал.

              Пообедав в столовой в 1-м районе Зеленограда, мы с Виктором Евсеевым пошли пешком на место службы, на «ленинградку», к монументу защитникам Москвы. Идём по Панфиловскому проспекту, и нас обогнала автомашина «Жигули». Водитель, проехав 100 метров, решил развернуться, не доезжая до перекрёстка. Но ширины проезжей части ему не хватило, и он, уткнувшись в бордюр, встал поперёк  полосы встречного движения. В это время от 41 км Ленинградского шоссе двигался  навстречу самосвал «ЗИЛ-555»,  водитель которого остановился перед «Жигулями». Водитель  «Жигулей» сдал назад,  освобождая полосу, которую занимал.
- Смотри, сейчас авария будет,  -  сказал я товарищу.
Я уже понимал, что водитель   самосвала решит дать возможность любителю закончить  свой манёвр, и две машины замерли на проезжей части. Минута затянулась,  и  оба  водителя  одновременно  начали  движение,   произошло
  столкновение.
- Ну, ты колдун, - произнёс Евсеев.
- Вить, причём здесь колдун. По правилам: преимущество проезда было у «ЗИЛ-555», и водитель обязан был проезжать первым, а не строить из себя джентельмена. Водителю «Жигулей» не надо было начинать движение,  даже, если бы водитель самосвала жестами показывал ему проезжать. Ехали бы по Правилам, ничего бы не было, а не подменяли бы собой регулировщиков.     В  среду   утром,   10  ноября 1982 года,   мы   стояли   на   проезде,     из Завидово должен был возвращаться Брежнев, который уехал туда после  парада на Красной площади в честь Великой Октябрьской социалистической   революции.   Кортеж   в  сопровождении  автомашин  ГАИ прошёл, как обычно, беспрепятственно, а мы потом ждали окончания рабочего дня, чтобы отметить День советской милиции. Как правило, участников движения, нарушивших ПДД в такой день, предупреждали только устно,  без протоколов в талоне и штрафов.
       В обед руководство дивизиона было вызвано в Управление ГАИ. К 18 часам мы приехали в санаторий «Орлово», где был заказан праздничный ужин. Название санаторий получил от бывшей деревни, в которой проживала моя жена.  Начальство
явно задерживалось, а без него как начинать программу?
      Командир с заместителями прибыли в половине восьмого вечера. С ними приехал и Иван Захаров. Сразу все приняли по штрафному стакану и набросились на закуски. Мы не знали: по какому поводу   были  вызваны     наши      командиры      в     Управление.         А      утром       было   сообщение,   что  10 ноября,
   во время сна,   умер Генеральный секретарь ЦК КПСС,   Леонид  Ильич  Брежнев. Выходит, мы его провожали в последний путь. Когда кортеж возвращался из Завидово, он уже был не живым.

   
День советской милиции в Орлово. Слева: Мамонов с женой, Пономарёв с женой, Астанин с женой, Евгений Прохоров.

      Работая в вечернюю смену, мы решили собраться по окончании службы и отметить день рождение товарища. Договорились с помещением в ДЭУ-119, что напротив поста 49 км, я как раз нёс там службу. К 23 часам ребята стали подъезжать, после сдачи оружия, и проходить в комнату отдыха водителей в дорожном управлении. Мой напарник к этому времени нажарил большую сковороду картошки с луком. С поста 47 км подъехали Иван Сон и Александр Кокарев.
     Мы были последними. Саша снял с  электроплитки горячую картошку, и мы вышли на перекрёсток. Кокарев, держа перед собой сковороду, вышел на середину, и показалась служебная автомашина «Жигули» со стороны Клина. Командир! Мы с Иваном ещё оставались на этой стороне,  а Сашка, сунув горячую сковороду под плащ, успел перейти дорогу, и скрыться за воротами дорожного управления. Служебная машина уже сворачивала к посту. Мы с Соном сделали вид, что ждём попутную машину, но Пиюренко не проведёшь. Он, сделав запись в журнале проверки несения службы инспекторов, сменивших меня, остался сидеть на посту. Вернулся     Кокорев,  делать нечего,   надо  сдаваться.   Валерий Григорьевич пошёл нам навстречу, заручившись от нас, что будет порядок.

            Меня опять перевели в штаб, где я подменял дежурных по дивизиону, а также в моём распоряжении была фотолаборатория. На микроавтобусе «РАФ-977» для оформления ДТП была предусмотрена установка, позволяющая производить панорамную фотосъёмку места происшествия. Правда, ею так никогда и не воспользовались. Но фотолаборатория была, её построил  Кулебякин в выделенном для этого кабинете, он ею и заведовал. Его, как и меня, переводили на дорогу из дежурной части. В смене Максимовича он был командиром взвода, но что-то он с ним  не поделил. Он перешёл снова в ОВД Солнечногорска, став начальником медвытрезвителя, а фотолабораторию передал мне.
   
       В дивизион неожиданно приехала Таня. Она была в гостях у мамы, в своём посёлке, и навестила меня. При встрече мы не поцеловались, я не посмел, она уже была чужая жена.  Мы уединились, и в течение часа мы посидели в кабине автомашины «ЗИЛ-130», стоящего у нас в гараже. Поговорили.  Жила она с мужем в Зеленограде, и от замужества  была не в восторге,   и  сообщила  мне,   что  беременна.   Она   оставила   мне  номер домашнего телефона, хотя жила со свекровью, и попросила звонить ей время от времени. Посадив её на попутную машину, я задумался. «Почему любят одних, а женятся на других»? – вспомнил я её вопрос, на который не дал ответа. Вспомнил  слова Сократа: «Жениться надо непременно. Попадётся хорошая жена – будешь счастлив всю жизнь, попадётся плохая – станешь философом». А как узнать - хорошую? Ведь, всё познаётся в сравнении. И где счастье?    По  Экзюпери:  «Самое   большое  счастье  на   Земле – это радость  человеческих отношений». Он прав.

       В январе 1983 года, во время дежурства, мне сообщили, что был совершён наезд на пешехода, и пострадавшая женщина была доставлена в Солнечногорскую  ЦРБ.  Ею оказалась мама Тани и  Оли. В первую очередь, мы обязаны были сообщать родственникам пострадавших о случившемся, и я, позвонив в детский сад, где работала Татьяна, попросил её к телефону. Она, услышав мой голос, сразу мне высказала:
- Я же тебя просила не звонить мне на работу.
- Я хочу сообщить тебе, что твоя мама попала в больницу, - сказал я ей.
- Что с ней?
- Её сбила машина.
Я передал ей диагноз пострадавшей матери, и номер телефона приёмного покоя. Потом я помогал Ольге, когда она меня просила помочь с машиной:  отвезти  их  маму в Солнечногорск  на приём  к врачу.  Та передвигалась на костылях. Тане я  звонил, а с Олей виделся.

    В два часа ночи мне по селектору в дежурную часть передали с поста  106 км, что в соседней области, в сторону Москвы, двигается чёрная автомашина «ГАЗ-24», номерной знак серии  «мос», водитель которой на сигналы инспекторов не останавливается. Он проехал Новгородскую и Калининскую области. Автомашины такой серии принадлежали Моссовету. По   радиостанции  я   дал  распоряжение  инспекторам,  несущим   службу на стационарных постах: 106 и 79 км:
- Вы попробуйте остановить эту машину. Если не остановится, то 65-му в Солнечногорске подготовить заслон. Все поняли?
Получив подтверждение, я отдельно связался с постом 65 км, там стоял Игорь Журавлёв.
- Игорь, главное. Он не остановится, и ты его задержишь. Подходи со стороны пассажира, посмотри: кто там сидит. Ты понимаешь. Если пассажир -важная персона, то ты его не задерживай, но запиши: кто это.
«Волга» была задержана Журавлёвым. Водитель вёз девушку, на него был составлен протокол и задержано водительское удостоверение.
    Он приехал ко мне в Пешки, просил вернуть удостоверение, приносил извинения.
 - Вы вернётесь  назад,   чтобы  извиниться  перед  всеми  инспекторами  трёх   областей, кому вы не остановились?  Нет?  А так, как в данный момент  это невозможно, то всё останется, как есть, - ответил я ему.
Я попросил по трассе, чтобы мне были пересланы все рапорты инспекторов, которым  не остановилась  автомашина, начиная от Пскова. К утру, они были  у меня,   их   доставили   с  попутной  машиной.   А   к   9 часам  представитель  Московского Совета депутатов трудящихся  был у командира.
 
    Заместитель по ПВР, майор милиции, Гарус Владимир Алексеевич со знанием дела приступил к своим обязанностям. Между сменами стали проводится  соревнования: по футболу, по волейболу, по шахматам, по настольному теннису, мы создали                футбольную команду, которая участвовала в футбольном первенстве Солнечногорского района, была организована художественная самодеятельность, а также конкурс «А ну-ка парни», были поездки в музеи.   Мне  он предложил возглавить  Совет ленинской комнаты, на что я ответил:
- Владимир Алексеевич, я не член партии, из комсомола вышел по возрасту, какой председатель?
- Это не имеет значения,  народ и партия едины.
Необходимо было ленинскую комнату оформить наглядной агитацией, и за эту работу взялся старший лейтенант, Крылов Владимир Иванович. Я должен был ему в этом деле помочь. В большом зале, на 2-м этаже была установлена сцена с трибуной для совещаний. Мы с Крыловом находились там, когда зашёл замполит, Владимир Гарус. Владимир Крылов начал ему рассказывать, как он видит будущие стены лен. комнаты:
- Владимир Алексеевич, центральное место Ленину, а рядом повесим Политбюро.
- Владимир Иванович, не повесим, а разместим, - поправил его Гарус.
- Хорошо, разместим. Разместим по обе стороны от Ленина,- продолжил Крылов.
- Владимир Иванович, почему по разные стороны? У нас в партии что: две фракции - левая и правая? – снова поправил Владимир Алексеевич.
Крылов качественно оформил ленинскую комнату, а затем и класс службы.   
 
    Мы должны были играть в Тимоново с футбольной командой «Вымпел». Команда собралась уже там, а братьев Козловых привёз на своей «Волге», Борис Петрович Михайлов, легенда советского хоккея, из знаменитой тройки: Михайлов, Петров, Харламов. Козловы жили в Поваровке,  а он рядом, в Поварово.
      Первый тайм отыграли, и мы повели в счёте - 1:0. Борис Петрович попросил нас поучаствовать в               
игре. Но, тут надо было спрашивать разрешение у другой команды, у военнослужащих. Те сначала воспротивились:
- Ничего себе. Залуженный мастер спорта!
 - Это же по хоккею, а не по футболу, - ответил Михайлов.
Им, наверно, неудобно было ему отказать, тем более,   Борис Петрович  тоже  был офицер, играя за ЦСКА. Он встал в защиту,  заменив Сергея Суворова, и больше отдавал пасы,   чем  бегал. Всё равно мастер

  На матч приехал и Борис Полукаров, он тоже дружил с Михайловым, а болел за «Спартак».  Полукаров работал водителем в Исполкоме, часто встречался  со  спартаковскими     футболистами,     посещая    их     матчи. Он,    дружил  с  их  тренером,    Константином  Ивановичем Бесковым,    с легендой
советского футбола. Только один эпизод из его футбольной жизни: динамовцы, усиленные Всеволодом Бобровым, прекрасно выступили в знаменитом  турне  по Англии в 1945 году.  В  четырех  матчах    Бесков  забил пять мячей.  Интересно, как Полукаров с ним познакомился.  Борис работал водителем в Исполкоме, был в распоряжении заместителя по сельскому хозяйству, Чернышёва. Управление сельского хозяйства  Московской области находилось на улице Тверской, в Москве. Полукаров привозил туда начальника, и ждал его во дворе, пока тот не  освободится. Там стояли и машины жильцов соседних домов. Один раз, из подъезда вышла женщина, села за руль  автомашины «Волга», стала заводить двигатель. Но машина не заводилась. Она попросила Бориса помочь ей в этом. Полукаров помог: открыл  капот, нашёл причину и устранил её. Познакомились, её звали Викторией. В следующий раз она вышла во двор с мужчиной. Они подошли к Полукарову и женщина представила мужа, Константина Ивановича. Они пригласили Бориса в гости. Потом он часто у них бывал, и в квартире, и на даче, в Подрезково. По рассказам Бориса, он с тренером «Спартака» чуть ли не  обсуждал кого ставить на игру.

     Я ежегодно выписывал газету «Советский спорт», и в одном номере я прочитал интервью с Бесковым. «Я не жёсткий и не мягкий. Я просто предъявляю требования. В интересах дела. И себе, кстати, не делаю послаблений. Интересуюсь, кстати, как поставлена эта требовательность в режиссуре, в педагогике, и нахожу ответ: она не может быть жёсткой или мягкой – только квалифицированной, в противном случае, ничего путного не получится.* Так Константин Иванович ответил корреспонденту.        Борис Никитович Полукаров был своеобразным человеком. Когда вместо Бескова главным тренером «Спартака» назначили Олега Романцева, я  встретил  Бориса  у   ЗАГСа,   он   расписывал   свадьбу   на   машине «ГАЗ-24», на которой работал.
- Борис Никитович, как же так? – начал я разговор.
- Вить, не знаю. Пока мы с Бесковым в Ессентуках отдыхали, нас сняли, - ответил он.
     Борис отдыхал в Ессентуках, а Константин Иванович в Кисловодске, и Полукаров к нему туда ездил.





___________________________________
*- «Советский спорт», 28 ноября 1987 г. Путь наверх