Освободитель часть 1 глава 1

Следователь
Рано утром следующего дня Адриан Иванович Дворжицкий долго лежал в своей пастели, хотя проснулся в темноте. От контузии, полученной при взрыве бомбы, убившей императора Александра II, у него болела голова.
- Некуда мне теперь идти… - горестно размышлял полицмейстер. - Не выполнил я свою основную работу! Не уберёг Государя…
Он застонал, то ли от головной боли, то ли от душевной, вызванной приступом жгучего стыда. После утробного звука открылась дверь спальной и в щёлку просунулась голова слуги.
- Ваше Сиятельство! - сказала голова. - Изволили отпочивать?
- Чего тебе? - скривился полковник. - Заходи уже весь…
В комнату проник слуга Прохор, худой и хитрый. Он давно служил в доме Дворжицкого и знал привычки барина назубок.
- Кофею желаете? - спросил он.
- Говори, что хотел? - Адриан Иванович понял, что слуга должен передать важную новость, но страшится гнева хозяина.
- Четверть часа назад прибегал слуга графа Лорис-Меликова, - решился Прохор. - Их Сиятельства настоятельно требуют вас прибыть на аудиенцию.
- Это всё?
- Так точно! - просиял слуга.
- Подай мне кофе, - велел он, - и помоги одеться! Пускай готовят сани.
Уже через полчаса он упал навзничь в низкий возок и велел кучеру:
- К дому Лорис-Меликова.
Сани заскользили по брусчатке Невского проспекта в сторону Адмиралтейства, хотя снега на проезжей части осталось мало.
- Для чего граф меня вызвал? - мучился вопросом полковник. - Неужель собирается наказать?
Министр внутренних дел российской империи действительно принял его довольно холодно, но произнёс слова, потрясшие полковника:
- Долго раскачиваться не будем! Я вчера говорил с Государем Александром III, он поручил мне в кратчайшее время расследовать вчерашнее убийство его незабвенного отца. Главой следственной группы я рекомендовал назначить вас, с самыми широкими полномочиями.
- Прошу прощения, Ваше Превосходительство! - уточнил полковник. - При покушении я пострадал, испытываю телесный дискомфорт…
- Мы все находимся в жутком расстройстве! - прервал его министр. - Это приказ, а приказы в России не обсуждаются, а выполняются!
- У нас есть только одна ниточка в расследовании, - перешёл к делу Дворжицкий. - Арестованный неизвестный, тот, кто бросил первую бомбу.
- Вот и начните с его допроса! Он содержится в Петропавловской крепости. Нужные бумаги вашего назначения возьмите в моей канцелярии.
Он махнул рукой, отпуская посетителя. Полицмейстер поклонился и вышел. Во время поездки до крепости он вспоминал покойного императора.

Рождение
Чудным весенним днём 17 апреля 1818 года разговорчивые колокола в златоглавой Москве разноголосыми перезвонами во всю мощь славили наступающий великий праздник Воскресения Христова.
- Почему они так трезвонят? - великий князь Николай Павлович нетерпеливо ходил по комнате, ожидая важного известия. - Сил моих больше нет ждать!
Он с женой и свитой остановился в Архиерейском доме Чудова монастыря в древнем Кремле. В дверях бывшей кельи появился посыльный и по его сияющему лицу брат царя понял, что вести будут хорошими.
- Говори! - велел он услужливому слуге.
Князь, гигантского роста, почти доставал головой сводчатого потолка. Слуга смотрел на него снизу вверх, словно стоял на коленях.
- Мальчик! - ответил он с восхищением. - Настоящий богатырь.
Николай Павлович размашисто перекрестился и прошёл на женскую половину дома, который они временно заняли. Навстречу вышел врач, принимавший роды.
- Как супруга? - спросил с тревогой князь.
Это была первая беременность его обожаемой супруги. Старшая дочь прусского короля Вильгельма III Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина приехала из Германии, где бредили чувствительной поэзией Шиллера. 
- Николай питает к хрупкому, изящному созданию страстное обожание сильной натуры к существу слабому, - шептались придворные, - покорно сделавшего его своим единственным властителем и законодателем.
Приняв православие, она взяла новое имя Александра Фёдоровна. От волнений за неё великий князь был бледен. 
- Счастливо разрешилась от бремени, - заверил его врач. - Осложнений не случилось.
Николай Павлович облегчённо выдохнул и развернулся к старинной иконе, висящей в углу. Его классический греческий профиль чётко вырисовывался на фоне окна.
- Как на монетах! - подумал уставший врач. - Высокий, но чуть вдавленный лоб, правильной формы нос, красивый рот. Благородное, овальное лицо, военный и скорее немецкий вид.
Князь пробормотал молитву и снова благодарно перекрестился.
- Слава Богу! - сказал он. - К ней можно пройти!
- Конечно! - поспешно заверил врач. - Младенец вместе с ней.
Николай Павлович, не дожидаясь слуг, рывком распахнул дверь покоев княгини и стремительно вошёл.
- Поздравляю, моя радость! - он наклонился над женой. - Ты сделала меня счастливейшим из людей.
На кровати, с пышным балдахином лежала хрупкая женщина, измученная многочасовыми родами. Она кормила грудью младенца.
- Какой красивый мальчик! - залюбовался им отец. - Он не красный и не сморщенный, как другие младенцы, которых я видел…
Мать вместо ответа с любовью поцеловала головку сына, на которой пробивались русые волосы.
- Только зачем ты кормишь его? - спросил супруг. - Есть кормилица…
- Я не смогла удержаться… - прошептала она. - Он такой хорошенький!
- Испортишь бюст… - напомнил он. - Ну да ладно! Главное, чтобы сын рос здоровым и счастливым.
- Как мы его назовём?
- Александром! - ответил великий князь. - В честь моего брата, императора Александра Первого.   
Он поцеловал жену и сына и вышел. Там его уже ждали многочисленные родственники. Его начали наперебой поздравлять с рождением первенца и наследника:
- Желаем долгих лет!   
Вся императорская семья, исключая дядю новорождённого Александра I, бывшего в инспекционной поездке по югу России, прибыла в начале апреля для встречи Пасхи в старую столицу.
- Хороший знак! - напомнил младшему брату великий князь Константин Павлович. - Рождённый на Святой неделе должен сделать что-то великое!
Второй сын императора Павла I единственным из братьев походил на отца, такой же курносый с большими голубыми глазами. Они ехали в одной карете из церкви, и старший брат искренне радовался рождению племянника:
- Тем более родился в первой столице России!
Однако вид Москвы из окна экипажа не внушал оптимизма, постоянно встречались следы прошедшей войны. Даже через шесть лет после нашествия Наполеона им случалось проезжать через пустыри, заваленные кирпичом и камнями, из груд которых торчали чёрные трубы.
- А помнишь день, - неожиданно спросил его Николай Павлович, - когда император призвал к сопротивлению французам московское дворянство? 
Они проехали Слободской дворец, в пространных залах которого назначены были собрания для местного дворянства и купечества.
- Конечно, помню! - ответил Константин Павлович.
В памятный день император вместе с ними приехал в Слободской дворец. Войдя в залу, где собрано было всё московское дворянство, вместе с губернским предводителем Арсеньевым, государь сказал:
- Вам известна, знаменитое дворянство, причина моего приезда. Император французов вероломным образом, без объявления войны, с многочисленною армией, составленною из порабощённых им народов, вторгнулся в нашу границу. Все средства истощены были, сохраняя, однако же, достоинство империи, к отвращению сего бедствия. Но властолюбивый дух Наполеона, не имеющий пределов, не внимал никаким предложениям. Настало время для России показать свету её могущество и силу. Я в полной уверенности взываю к вам: вы, подобно предкам вашим, не потерпите ига чуждого, и неприятель да не восторжествует в своих дерзких замыслах!
Весь зал огласился дружными словами собравшихся дворян:
- Готовы умереть государь, нежели покориться врагу!
- Всё, что мы имеем, отдаём тебе!.. На первый случай десятого человека со ста душ крестьян наших на службу.
В зале не могли воздержаться от слёз. Государь взволнованно добавил:
- Много ожидал от московского дворянства, но оно удивило!
Впрочем, даже всеобщее единение не позволило русским победить в битве под Бородино и отстоять Москву. 
- Наполеон думал, что сдача русской столицы совершится таким же порядком, как сдача Вены! - будто услышав мысли брата, усмехнулся Николай Павлович. - Он ожидал у заставы депутацию с ключами города, но крайне удивился, когда увидел, что город уже в нескольких местах горит.
Войска его вступили парадом по запустелым улицам Москвы и, подошедши к Кремлю, были встречены ружейными выстрелами из арсенала, куда забралась толпа пьяных москвичей, сдавшихся после нескольких пушечных выстрелов со стороны французов.
- Скоро сделался взрыв пороховых погребов, и древняя столица наша под вечер вся запылала! - уточнил Константин Павлович.
Со слов очевидцев он знал, что Наполеон приказал тушить пожар и ловить поджигателей. Их до двухсот человек повесили или расстреляли, но пожар не прекратился. Французские солдаты разбрелись по городу, грабили, разбивали винные погреба, перепились и, наконец, сами стали зажигать дома.
- Некоторые из жителей уверяли меня, - продолжил великий князь, - что среди неприятельских войск происходил ужасный беспорядок. 
- Из всех добродетелей, знаменующих доблестного воина, они сохранили только храбрость! - едко заметил Николай Павлович.
Императору французов пришлось уехать из города, охваченного сплошным пожаром. Он поместился в Петровском дворце, что находился в трёх верстах от Москвы по Петербургской дороге. 
- Церкви осквернены обращением их в конюшни, - увидели вернувшиеся жители. - Посредине улиц валялись конские и человеческие трупы.
Из тридцати тысяч домов, находившихся в Москве до пожара, осталось только девятьсот. Замоскворечье и Арбат сгорели дотла.
- Проезжая через город Старую Русу, - вырвавшись из пучины воспоминаний, признался Константин Николаевич, - я познакомился с городничим Толстым, которому принадлежала мыза Татарки. Он уверял меня, что в 1813 году некому было засевать Бородинское поле, что ни одно зерно не было брошено в землю, но земля, столь удобренная кровью и животным гниением, дала без всякой работы отличный урожай хлеба.
- Долго России придётся лечить военные раны! - вздохнул брат. - Но жизнь берёт своё…
Больше они на грустные темы не разговаривали. По Москве с быстротой пожара распространился слух:
- В Светлую среду на Святой неделе, в 11 часов утра у брата российского императора родился сын.
Начался праздник по случаю рождения сына великого князя Николая Павловича. Вечером был дан салют из двухсот одного пушечного залпа в честь знаменательного события.
- В воскресенье бал у великого князя! - радовались придворные.
При внешней широте жизнь в Москве была не слишком интересной: обеденный стол, обременённый множеством кушаний, после карточная игра. Вечерами карты, иногда танцы, когда собиралась молодёжь обоего пола.
- Сыновей у императора и старшего брата Константина нет, - говорили придворные. - Родившийся младенец первый в очереди на трон!
5 мая над младенцем Александром были совершены таинства крещения и миропомазания в храме Чудова монастыря архиепископом московским Августином, был дан торжественный ужин.
- Моему сыну уготована удивительная судьба! - сказала она. - Я знаю! 
Сидевший за столом напротив неё великий князь Константин Павлович внимательно посмотрел на невестку и сказал:
- А ведь это можно выяснить…
- Как? - удивился брат Николай.
- Я слышал, - ответил он, что в Москве живёт знаменитый на всю Россию юродивый.
- Это дикость и суеверие, - уточнил младший брат, - верить провидцам!
- Говорят, - настаивал Константин, - Фёдор никогда не ошибается. Предсказал приход Наполеона, хотя тогда у нас с корсиканцем был договор! 
После крещения Александра Фёдоровна призвала юродивого Фёдора, что славился среди славян даром предсказания, и спросила его:
- Что ожидает новорождённого в будущем?
- Берегите наследника! - ответил он.
- Мы тебя не о наследнике Константине Павловиче спрашиваем, - уточнила она, - а о сыне Николая Павловича, маленьком Александре!
- Я о нём и гутарю! - воскликнул старец. - Будет могуч, славен, величайшим государей мира станет. Освободителем именуют его, свершит великое!
Вдруг он по-старчески всхлипнул и добавил:
- А помрёт в красных сапогах…
- Что ты бормочешь?! - возмутился великий князь. - Говори чётко и по существу!
- Величайший государь! - забормотал юродивый. - Шесть раз за ним смерть придёт, да забрать не сможет. Ежели и в седьмой раз не заберёт, то жить и править будет долго…
Государь Николай Павлович после пугающих слов изменился в лице и прошептал:
- Неужто так сильно болеть будет мой Саша?
- Наш сын трон наследует! - взволнованная Александра Фёдоровна поняла главное из речей провидца. - Выходит, и ты императором станешь, Николай!.. А что болеть будет, так все дети болеют.
 

 
продолжение http://www.proza.ru/2018/02/07/515