Томшины

Томшины (1938 год):

Нижний ряд слева на право: Томшин Ваня (сын брата Григория),
Анна Петровна с Ниной на руках, Иван Павлович, рядом с ним Миша, Анна Алексеевна с Володей.
Верхний ряд: Петр Иванович, Анна Николаевна, Андрей Павлович.


(по воспоминаниям Томшина Владимира Андреевича из Ирбита)

       Ещё в начале 1930 года у Томшиных намеревались отнять имущество, но глава семьи Иван Павлович, написал Калинину и власти их оставили, получив директиву «Не подлежат высылке». Однако ближе к весне, сразу после сева,  несколько семей из села Голубковского, в том числе и Томшины, были раскулачены.  Мужчин сразу увезли в Ирбит, а женщин с детьми обязали убрать и обмолотить хлеб, после чего в октябре отправили вслед за мужьями.
     Сноха Ивана Павловича – Агния Алексеевна была родом из деревни Щаповой Ирбитского района. Отец её не был репрессирован только потому, что его товарищ успел «шепнуть», что скоро за ними придут. Родители, бросив хозяйство и всё имущество, поехали яко бы на покос, прихватив только крайне необходимое, а сами отправились на рудник в Красноуральск, тем и спаслись.
     Зато Агнии Алексеевне пришлось сполна испытать все тяготы «кулачки»: и голод, и холод, и смерть ребёнка, и унижения, и тяжкий труд.
     Сначала их заселили в 5-й барак, где они и жили до войны. Это был маленький посёлок, находившийся в некотором отдалении от основного поселка. Там во втором и третьем бараках содержались рабочие лошади и более 100 лошадей – государственный резерв. Последние были позже отправлены на фронт, а бараки заселены людьми. После войны перевели в комнату 16 двадцать пятого барака.
    Андрей Иванович Томшин сначала работал на лесозаготовках.
Приходилось и валить лес, и доставлять на стройку. «С октября по декабрь 1930 года до сотни лошадей было задействовано для вывозки леса из делянки за деревней Волковой. Возили не только по хорошей дороге, но и в непогодь. Летом и осенью на длинных дрогах «жердниках»,  а зимой – на дровнях с подсанками. Отдыхали ночью не больше 3-х часов, когда кормили лошадей». 
    Когда началось производство кирпича, стал работать кочегаром, а Агния Алексеевна работала подсобницей  у каменщиков. Поднимала с улицы кирпичи на этажи строящегося завода в котомке, как говорится, «на собственном горбу».  Сколько тонн кирпича было ею перенесено, сколько песка, бетона и раствора – одному Господу ведомо.

     Голод был страшный. В посёлке бытовала такая присказка – если на Пушкарёву гору поднимешься без остановки, значит, поживешь ещё, а если нет – конец тебе. Ели всё, что попадало под руку. Однажды Агния Алексеевна с женой брата мужа Анной Николаевной наелись грибов, которые оказались ядовитыми. Не померли, правда, но хохотали так, что их долгое время не могли унять. Паёк был разным. На иждивенцев в сутки давали 250 граммов хлеба, а работающим – в зависимости от места работы. Агния Алексеевна получала 500 граммов.
      Когда перед войной в посёлок нахлынули вербованные для работы на комбинате, нередкими стали случаи воровства, и не удивительно, потому что в 1917-м были нарушены все нравственные устои, а люди поставлены в безвыходное положение. Случалось, что воровали и продуктовые карточки, которые выдавались на 10 дней.    
      В 1943 году, когда умерла свекровь Агнии Алексеевны, Анна Петровна, кто-то «обчистил» их ямку. Вынесли всё, что было выращено на небольшом огородике и припасено на зиму. Тогда, в 1943 году, особенно голодно и тяжко пришлось семье Томшиных.  Да и сама обстановка в посёлке была крайне удручающей. Ещё до войны было установлено дежурство из числа поселенцев, с тем, чтобы другие не сбежали. Во время дежурства Андрея Ивановича сбежала поселенка Панька Рубцова, за это мужа Агнии Алексеевны посадили в «шрафную» – днём он должен был работать, а ночь сидеть под арестом.
     Люди боялись друг друга, боялись что-то сделать не так или сказать лишнее слово. К примеру, в 1940 году Тоньку Семейкину (Антонину Львовну) осудили на 8 лет лагерей за частушку!
Когда в посёлок начали приходить похоронки, нельзя было ни плакать, ни показывать слёз. Если замечали, то угрожали: «Не разводи тут панику, если не хочешь, чтоб тебя посадили».
     Вечно голодные дети после занятий в школе шли работать на поля сельхозартели «Переселенец». За работу им давали немного капусты, репы и прочих овощей. А ещё они перекапывали землю за убранным, в надежде найти в земле оставленные клубни картофеля. Иногда удавалось что-то добыть, а иногда ребятишек кнутом прогоняли, отняв накопанное.

     В том же 25-м бараке жили Грушевские. Анфилофий Перфильевич Грушевский был председателем сельхозартели «Переселенец». Хотя хозяйство был крепким, и люди трудились добросовестно, в 1937 году его вместе с братом Николаем Перфильевичем арестовали, осудили, определив  каждому по 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
    В посёлке у Анфилофия Перфильевича осталось шестеро детей: Павел, Женя, Нина, Тамара, Лёня и Неля. Лёня был большим выдумщиком, а ещё оказался и предприимчивым. Из кусочков рубероида он ловко вырезал фигурки животных и менял свои поделки на кусок хлеба.
     Поселковые дети тоже боролись за выживание, как умели…
   
Томшины.
Глава семейства – Томшин Иван Павлович 1886 г.р.
жена – Анна Петровна 1887 г.р.
сын – Андрей Иванович 1906 г.р.
сноха – Агния Алексеевна 1903 г.р.
дочь – Александра Ивановна 1912 г.р.
сын – Петр Иванович 1914 г.р.
внучка – Мария Андреевна 1929 г.р., умерла в 1931 г.
другие члены семьи, появившиеся в ссылке:
сноха – Анна Николаевна 1917 г.р.  (Чехомова)
внук – Михаил Андреевич 1932 г.р.
внук – Владимир Андреевич 1936 г.р.
внучка – Нина Петровна 1937 г.р.
внучка – Вера Петровна 1942 г.р.
внучка – Нина Андреевна 1947 г.р.