Раздвинуть границы понимания

 
У меня почти непрерывно мурлычет радио «Орфей» - классическая музыка, новости и все сюжеты вокруг нее. Там и услышала, что детей приучать к этой музыке надо с самого раннего детства, чтобы они просто жили на ее фоне. Психологи уверяют, что мы любим то, к чему привыкли на подсознании, а уж осознанное и глубинное понимание придет со временем. Проверено на себе! Из черной тарелки радио в моем далеком детстве классическая музыка лилась часами. Сейчас те же комментаторы «Орфея» признают, что никогда и нигде столько не транслировали хорошей музыки, как в советское время! Перебирала на днях свои старые грампластинки и ахнула, там и Рихтер, и Гилельс, и Вэн Клайберн – альбомом, и Рахманинов, и Шаляпин – альбомом…Чюрленис, Сибелиус, Стравинский... Это все куплено в Североуральске, в прошлом веке (!!!), без блата и очередей. Ради этого богатства держу проигрыватель, многое просто не переведено в цифру, из Интернета не вытащишь. А, может быть, мне просто нравится – доставать из конверта, ставить на диск иглу, услышать легкое шипение и потом дивные аккорды…
Но это – преамбула. О том, как глубоко проникает во все поры привычное с бессознательного возраста. Очень жалею, что комментарии в поэтических конкурсах  закрыты для любопытствующих. Выставлять оценки подавляющему большинству поэтов категорически не хочу, а вот как их воспринимают – читала всегда, от души развлекаясь: вот где уровень проявляется по-настоящему, вовсе не в стихах, а в комментариях! Выставлен сентиментальный рассказ о смерти близкого человека в праздник, все читатели за редким исключением: «Ой, и у меня был случай …мой вам голос и сочувствие!» Рассказ о том, как герой сбежал из дома: «Где это вы видели мужа, чтобы от праздничного стола сбежал?..Двойка!» Я на конкурсы сознательно выставляю нечто от противного: если заказано нравоучение отца – сыну, посылаю стих «Бродяга», о редком свидании нерадивого отца с выросшим без него сыном. Ожидаемо получаю единодушный товарищеский суд: «Кастрировать таких отцов надо!» На конкурс о любовной сцене отправляю стих «Ссора» - так же единодушно звучит хор: «Ишь, какой, сначала ударил, а потом обещает поправить ночь!..Ну, уж нет, мне это не нравится!» Конкурс интима (без эротики) – отправляю стих, где связь – без любви, взаимное непонимание и трагический разлад. Читатели в ступоре: «Это вы о чем вообще?» - разумеется, и оценки моим героям соответствующие! И не только моим, если бы так, и говорить бы не стоило! Совершенно детское восприятие на уровне вдолбленной с детства морали «что такое хорошо и что такое плохо».
Примерно на таком же уровне идет толкование выразительных средств, и не только у наивных, далеких от теории стихосложения поэтов, но и у тех, кто считает себя авторитетным в этой области специалистом! Пресловутые «сбои» ловят фанатично и пристрастно, даже не пытаясь вникнуть в ритмику ДАННОГО опуса, слоги и ударения пересчитывают, как бухгалтерские ревизоры: «Ага! Я тебя поймал!» Умудряются даже в заданиях к конкурсу написать «Рифмы и ритм – идеальные». Господа, в природе и в стихосложении нет и не может быть ничего идеального, просто по определению! И стремиться надо не к арифметически выверенным слогам-ударениям, а к выразительности, многозначности, новаторству! (А, между прочим,конкурс посвящен взрывному, взламывающему всякие каноны Высоцкому!)
В наше время был такой исследователь и знаток поэзии – Ефим Григорьевич Эткинд, мне даже посчастливилось его лекции послушать; и по сию пору обожаю (особенно после интернетовских конкурсов!) посидеть с его книгой «Разговор о стихах». Замечу: книга выпущена издательством «Детская литература», предполагается, что с юных лет читатель должен чувствовать и понимать, как, какими средствами, рождаются высокие смыслы поэзии, насколько неудержимый поток стихосложения далек от скованности догмами и правилами. Эткинд, анализируя стихи знаменитых русских поэтов самых разных времен и течений, НАСЛАЖДАЕТСЯ инверсиями, переносом ударений, изменениями ритмов, он в этом ищет и находит смысл. Потому что для него, как для истинного любителя поэзии, главное - не в соблюдении правил, а в самовыражении, в выявлении нового смысла и самобытного лица поэта.
«Зачем крутИтся ветр в овраге,
Подъемлет лист и пыль несет,
Когда корабль в недвижной влаге,
Его дыханья жадно ждет?»
- Это о чем, зачем, у нас на завалинке про это не было… - Двойка тебе!
Зачем я это написала? Наши мастера, безапелляционно отпускающие свои замечания «Пока слабо по технике» начали обижаться, что подобные реплики в конкурсах стали отпускать массово - и им в том числе! Господа, вы так долго толковали, что это – главное, безусловная составляющая стиха, что такого рода требования вошли в мозг наших рифмоплетов окончательно и бесповоротно. Я, к примеру, нисколько не удивляюсь, когда мне на страничке пишут: «Хороший стих! Но это ведь не про любовь, а философия какая-то…и сбой вот тут, в конце…» Всерьез, азартно спорят, стихи это или рифмованная проза, по правилам ли написано, соответствует ли канонам? Интересно, когда Поженян писал свои речитативы, он тоже «репу чесал» на предмет соответствия?... А его опусы Таривердиев с наслаждением положил на музыку – просились! Своим любимым стихом Поженяна и завершу.У меня как- то не возникает вопроса, правильно ли оно написано!
Я такое дерево…
Я Такое дерево…
Я такое дерево…
Такое дерево…
Ты хочешь, чтоб я был
как ель зеленым,
всегда зеленым,
зимой и осенью.
Ты хочешь, чтоб я был
гибким, как ива,
чтоб я мог
не разгибаясь, гнуться.
Но я… Я другое дерево.
Я другое дерево.
Я другое дерево.
Другое дерево.
Если рубанком
содрать со ствола кожу,
распилить его, высушить,
а потом покрасить,
то может подняться
мачта океанского корабля.
Могут родиться красивая скрипка,
копье, крыша
или белая палуба.
Но я не хочу,
чтоб с меня сдирали кожу,
чтобы меня строгали рубанком,
чтобы меня сушили или красили.
Я этого не хочу
не потому, что я лучше
других деревьев…
А просто…
Просто я другое дерево.
Я другое дерево.
Другое дерево.
Такое дерево…
Говорят, если деревья
долго лежат в земле,
они превращаются в уголь,
в каменный уголь,
в торф
и во многое другое…
Они долго горят не сгорая,
и это дает тепло.
А я хочу тянуться в небо.
Я хочу тянуться в небо.
Не потому, что я
лучше других деревьев,
я этого не говорю.
А просто…
Просто я другое дерево.
Другое дерево.
Такое дерево…