Чёрный пиар

Когда умер Юра, то я почувствовал, что это не случайность. У меня, может быть, ума и нет, но интуиция звериная.

Юра - молодой, 34 года, здоровый – с меня ростом, но в плечах шире. Он почти не пил, никогда не болел, и тут – скоропостижно скончался.

В общем, я понял, что дело ясное, что дело тёмное. И оно может быть напрямую связано с тем дельцем, которое нас заставила провернуть дорогая редакция.

В журналистской профессии есть масса плюсов: ты известен, и тобой даже кто-то восхищается, ты можешь влиять на окружающую среду, то есть кошмарить идиотов и помогать хорошим людям. Тебе неплохо платят, причём не только на работе, но и благодарные читатели, которым ты иногда делаешь услуги. Но есть в этой профессии и минус. Нас иногда нагибают и заставляют делать то, чего мы не хотим, а именно – чёрный пиар.  А случай с Юрой показал, что потом за это ещё и убивают.

Мы с Юрой не были друзьями и служили в разных отделах, но по заданию дорогой редакции иногда совместно делали тексты. Схема всегда была одинаковой. Руководству требуется вытрясти денег из какого-то ведомства, чиновника или олигарха, и нам с Юрой задают написать текст, который и публиковать-то никто не собирается. Мы пишем этот текст, а потом его показывают руководителю ведомства или олигарху, а он даёт дорогой редакции денег за то, чтобы этот текст не печатать.

В нашем тандеме с Юрой роли были расписаны так: я брал на себя интимную часть. То есть бил непосредственно по этому чиновнику с интимной точки зрения. Любое враньё, специально чтобы его жене и детям было обидно в случае публикации. С кем он переспал, кого изнасиловал, или что он пидор-двухстволка.

А Юра занимался частью экономической: что этот чиновник украл.

Когда нам заказали руководителя столичного департамента, то я сделал свою работу за полтора часа. В мэрию я бы вхож, круг знакомств клиента знал. Оставалось только включить эротическую фантазию и поползать по стеночкам его знакомых в соцсетях и по их почтам. На дворе стоял 2016 год, и аккунты имели почти все.

Юра ковырялся два дня.

Свои куски расследования мы сдавали коммерческому директору Зое, которая уже самостоятельно их сводила в единый текст и занималась прямым шантажом фигуранта.

За ту часть текста, которую делал я, обычно не убивают, а в лучшем случае бьют в морду. А в худшем – плюют в неё. Второе обиднее. А Юра, вероятно, накопал что-то действительно интересное.

После его внезапной смерти я решил разобраться, что же он накопал, и за что же такое его убили. Проблема была в том, что его куска нашего общего текста я не видел.

Я пришёл к Зое и попросил показать его кусок текста. Зоя раздраженно ответила, что ей некогда. Она занимается поминками Юры, которые, действительно, прошли с пафосом в нашей дорогой редакции.

Я обратился к ней с тем же вопросом ещё раз, через день после поминок. Но она включила истерику: «От тебя разит перегаром. Сначала проспись, а потом запишись на приём».

Я в тот период не пил. Даже на поминках. Поэтому отповедь Зои укрепила меня в мысли, что смерть Юры и наша подлая корреспонденция как-то связаны.

И я зашёл с другой стороны. Отправился в мэрию, в приёмную чиновника, которого мы с Юрой шантажировали по заданию Зои.

Когда он вошёл в кабинет, то я ломанулся следом, закрыл дверь изнутри и спросил сходу:

- Это вы убили Юру из газеты?

Я предполагал, что он найдёт возможность вызвать охрану. Наверняка же у чиновников такого уровня есть кнопка вызова. Но он этого делать не стал. Он сел за стол и стал стучать по столу «Паркером». Он постукивал ручкой по столу минут пять. Он думал. Я ждал. А потом он придумал всё мне рассказать.

Когда к нему пришла Зоя и показала ему текст, то он послал её в самые интимные места, которые только бывают. Зоя ему сказала, что тогда опубликует этот текст. Чиновник в таких случаях находится в борцовской позиции «на лопатках». Он может судиться, оштрафовать дорогую редакцию на 300 тысяч рублей, даже добиться, чтобы Роскомнадзор вынес редакции предупреждение. Но это – ничто. Это - тот случай, когда человек не может полноценно защититься и дать сдачи. А его репутация будет погублена: как на работе (чем занимался Юра), так и в кругу семьи и друзей (чем занимался я).

И тем не менее он оказался крепким орешком – он послал её снова.

Чиновник дал денег Зое только через два дня, когда она сообщила ему, что Юра убит по его заказу, за расследование, которое Юра провёл против него. Опровергнуть это было можно, но на то ушли бы годы сидения в СИЗО. Зоя знала своё дело. Поэтому денег он Зое дал.

Много денег дал, рассказал он мне, но поклялся мне, что он не заказывал и не убивал Юру.

В общем, я примерно понял, кто убил Юру. Или, даже если не убивала, то использовала его смерть в корыстных целях.

Но я молчал, и Зое ничего не говорил. Я выполнял её новые заказы по чёрному пиару. И делал это до тех пор, пока она не заказала мне моего друга, восходящую звезду политики, кандидата в мэры, Диму.

Я понял, что исполнять этого заказа не буду. Но и отказать высшему начальству, когда оно даёт задание, совершенно невозможно. В газете – как в армии: есть приказ, и он исполняется. И тогда я сказал Зое тихо-тихо: «Дима денег сразу не даст, а пошлёт вас в интимные места. И тогда вы меня убьете, как Юру? Я правильно понял ваш замысел»?

Зоя впала в ступор, а я ушёл.

На следующий день охрана получила распоряжение меня на работу не пускать. И я был уволен за прогул и пьянство.