смешурки

Однажды я рассказал своему другу несколько происшедших со мной смешных историй. Он страшно смеялся, а потом спросил меня: "А ты пробовал это написать?" Я был ошарашен этим вопросом, потому что мне и в голову не приходила такая мысль. Я что писатель, что ли? А друг стал меня убеждать, что эти короткие рассказики весьма забавны и их необходимо записать. Без прикрас, точно так, как я их рассказываю. Вот я и попробовал. Что получилось - не знаю, судить не мне.

Как родилось название? Очень просто. Жившая в нашей семье больше десяти лет няня полька, часто мне говорила: "Ну и смешный же ты, Шурка". С ударением в слове "смешный" на "е". Я с ней не спорил, а наоборот - был согласен. Так и назвал этот сборник, только чуть короче "СМЕШУРКИ".

Чтобы не казаться таким уж добрым и умным, я решил в этом сборнике посмеяться не только над собой, но и немножко над другими: моими родственниками, друзьями, знакомыми, сотрудниками... В этих усмешках, или смешурках, как я их называю, абсолютно нет ни злорадства, ни ехидства. В них только юмор и ничего больше. Все они - немножко шаржи. И поэтому воспринимать их надо только по-доброму.




Из болячек выходишь благодаря не леченью, а везенью. Желаю, чтоб тебе повезло выздороветь.

Очень жаль, что кроме телевизора вы нигде не бываете.

В нашем возрасте уже не учат, а лечат.

Антисемитизм, как спящая собака, лежит в сознании каждого нееврея, только в одном она спит глубоким сном, а в другом – очень чутко.

Лишь бы "хлебная карточка" евреев, живущих в Германии, не превратилась в пропуск в газовую камеру.

Главное, чтобы каждый еврей в диаспоре мог бы сказать, как ты: "Я антисемитизма не чувствую".
Из болячек выходишь благодаря не леченью, а везенью. Желаю, чтоб тебе повезло выздороветь.

В десятом классе мы с другом познакомились с двумя девушками. По вечерам встречались и вчетвером гуляли по Риге. Вдруг на прогулке одна из девушек ни с того ни с сего спросила  моего друга:
- Скажите, вы случайно не еврей?
- Еврей, но не случайно, - ответил он.

Мы с другом пошли в Оперный театр на концерт, составленный из произведений Чайковского. Друг довольно быстро заснул и спал так крепко, что голова его почти касалась пола. После концерта он встал с кресла, сладко потянулся и неожиданно сказал, что концерт ему очень понравился.
А почему бы и нет? Действительно, друг хорошо отдохнул. В общем;то, люди и ходят в театр, чтобы отдохнуть. А вот как отдыхать - уж дело хозяйское...

Я хотел продиктовать другу по телефону один адрес.
- У тебя есть карандаш под рукой? - спросил я.
- Нет, - ответил друг.
- Ну так принеси!
- Сейчас. Подожди минутку.
Скоро друг снова вернулся к телефону.
- Записывай, говорю я.
- А мне не на чем. Что ж ты мне сразу не сказал что взять и бумагу?!

Накануне в тресте была пьянка по случаю какого-то праздника. Видно, мы с другом здорово перебрали, потому что на утро было страшное похмелье. Сидели мы с ним в ту пору на работе в одном кабинете и друг меня утешал, что в обеденный перерыв мы сходим вместе к нему домой и опохмелимся, что у него в холодильнике стоит целая бутылка водки и нас ждет. С трудом дождались обеда и сразу же понеслись к другу, благо, что он жил почти за углом от треста, буквально, в пяти минутах ходьбы. Пришли к нему, открыли бутылку водки, налили по рюмке и выпили. Потом по второй. Потом по третьей. Опять налили... Друг поднял очередную рюмку и сказал:
- Слушай, Саша, по;моему, мы уже не опохмеляемся, а опять пьем!...
друг позвонил мне по телефону и сказал:
- Сегодня день полетел просто моментально... Не успел оглянуться.
- А что же ты делал?
 - Спал четыре часа...

О чем-то с другом спорили. Он доказывал мне - я ему. В конце концов, друг со мной согласился и сказал:
- На сей раз, Блат, ты, как всегда, прав!

У меня дома отмечали мой день рождения. Друг произнес первый тост:
- Сегодня нашему другу исполнился 51 год. Это число необычное - оно делится одновременно и на 7, и на 13. Семерка символизирует счастливую жизнь юбиляра, а тринадцать - вечно сопровождающие его неудачи... Так пусть же у него будет поменьше неудач тост друга!
- Это ж надо так подметить! - приговаривали они, опрокидывая рюмки. - Ну,  ты молодец!
Я первый робко выразил сомнение:
- А по-моему, 51 на семь не делится, потому что семь на семь - сорок девять, а семь на восемь - уже 56...
Тут уж возмутился и сосед:
- Постойте, постойте, так 51 и на тринадцать же не делиться!
За столом наступила тишина. В ожидании объяснений гости смотрели на смущенного друга. Оправдываясь, он признался, что придумал этот тост час назад на троллейбусной остановке, и что у него просто не было при себе калькулятора.

Друг мне рассказывал, как он провел выходной день.
- У меня вчера был Миша Ачис. Помог мне новый шкаф собрать. Потом мы за это дело с ним по рюмочке выпили...  Целую бутылку
- Ехать в Германию с туристической группой, по-моему, совсем не интересно, - сказал друг. - Моя мечта - это спуститься на пароме по Рейну; например, до какого-нибудь Гановера...
- Лёва, но в Гановере Рейн не течет, - заметил я.
- Да что ты придираешься, - рассердился друг, - какая разница, я просто пример привел!.

Мне из Львова позвонила знакомая и сказала, что она с проводником отправила нам с другом новогодние подарки и что этот поезд прибудет в Ригу 31 декабря, а вот во сколько - мне надо уточнить. Уточнил: как на зло, поезд прибывает без десяти двенадцать, за десять минут до Нового года...!
Я тут же позвонил другу и сообщил ему эту полурадостную новость, понимая, что на сей раз Новый год мы с ним встретим на вокзальном перроне.
- Ай-ай-ай, - выслушав меня, сказал друг. - Это ж надо! Как тебе не повезло!..

Я со своим сотрудником, геодезистом лет сорока, ходил по магазину "Винцент" в поисках хорошей рулетки. Инструментов в этом магазине - море, глаза разбегаются.
- Через два дня, - сказал я сотруднику, -  у моего друга, день рождения и я вижу, что здесь можно купить для мужчины хороший подарок. Вот, например, уровень... - И в шутку добавил: ; Пусть проверяет свою потенцию.
- А сколько лет исполняется вашему другу?
- Пятьдесят семь, - ответил я.
- Пятьдесят семь??? - переспросил геодезист. - Тогда подарите ему лучше отвес...

 Отчим друга, узнав, что я уезжаю в отпуск в Киев, сказал, что у него есть для меня очень важное поручение.
- Какое? - спросил я.
- Если тебе не трудно, пойди к памятнику Богдану Хмельницкому и плюнь этому антисемиту в морду...

В 10 вечера позвонил друг:
- Саша, у меня к тебе большая просьба записать сегодня фильм "Депрессия" - мы с женой очень хотим его посмотреть. Но к сожалению, фильм начнется только в половине двенадцатого и закончится после двух ночи, а мы сегодня устали и уже идем спать... Но у тебя же, по;моему, видик автоматически включается и выключается...
- Хорошо, дружочек, не о чем говорить, я всё сделаю. Но, кстати, у тебя видик тоже автоматически включается и выключается... Ты просто никак не соберешься научиться его программировать...
На следующий день я позвонил другу и доложил, что его просьбу я выполнил - фильм записал.
- Представь себе, - сказал друг, - что моя жена тоже его записала.
- О-о! Молодец! Сумела запрограммировать видик?!
- Зачем ей видик программировать? Она дождалась начала фильма - видик включила, потом поставила будильник и легла спать. В три часа ночи он зазвонил, жена встала и видик выключила. Вот и всё. Так что запрограммировала она будильник.

Когда я работал в центре города, нередко, проходя мимо, ко мне заходил в гости  друг. Однажды, к своему удивлению, он увидел в нашем туалете в ящике для туалетной бумаги толстую книгу на еврейском языке. Это была еврейская библия - тора. Друг, воспитанный в религиозной семье, воспринял это, как самое настоящее кощунство. Он вытащил книгу из ящика и стал допытываться у моих сотрудников чья же она. Оказалось, что тора каким-то образом давным;давно попала на чердак дома нашего фотографа-латыша и много лет валялась там без дела. Вот он и принес ее на работу в туалет на растерзание. Друг популярно объяснил фотографу, что это не простая книга, а книга книг - библия, и поскольку он не мог допустить, чтобы таким неблаговидным образом осквернялось святое писание, выразил желание взять тору себе. Фотограф не возражал, но сказал, что если эта книга такая уж ценная, то, в таком случае, он хочет ее другу продать за пять рублей. По тем временам это были большие деньги, но друга это не остановило...

Однажды мы с друзьями пришли в гости к друзьям по случаю какого-то их семейного торжества. Выпили, закусили. Потом друг открыл книжный шкаф, вытащил оттуда толстый песенник и предложил нам попеть. Предложение было необычное, - мы никогда раньше не пели за столом, - поэтому с радостью его приняли. Сели вокруг песенника и затянули самую первую - Гимн Советского Союза. Потом, перелистывая песенник, пели по одному - два куплета каждой знакомой песни. Сначала вспомнили песни нашего детства, потом попели песни юности, а затем затянули и песни молодости. Наш хор звучал хорошо, нам нравилось. Настроение повышалось с каждой песней - мы пели все громче и громче. Сам друг пел громче всех да еще и нас подбадривал:
- Громче ребята пойте! Не стесняйтесь! Еще громче!
Потом вдруг неожиданно, глядя на потолок, погрозил верхним соседям кулаком и с нескрываемой злостью выпалил:
- Я им отомщу за прошлую гулянку!!!

Когда мы с другом отдыхали на Черном море, часто ездили на автобусе, то в Кобулети, то в Батуми. Где бы друг в автобусе ни сидел, - пусть даже на передних сидениях для детей и инвалидов, - он никогда никому не уступал места. Я удивлялся, как так можно, а друг объяснял мне так:
- Мы уже, Саша, с тобой не в том возрасте, когда надо уступать место.

Однажды мы с друзьями пошли в поход. Спускались по Гауе на надувных плотах - катамаранах. О коварности этой реки сложено много легенд. Говорят, что, якобы, у нее двойное дно, что оно нередко проваливается и затягивает людей.
В тот год Гауя страшно обмелела и наши катамараны то и дело садились на мель. Зная коварность Гауи и то, что друг абсолютно не умеет плавать, Его жена ни на миг не разрешала ему ступать в воду, даже там, где вода была по щиколотку: а вдруг разойдется дно и поглотит друга?! Поэтому каждый раз сходить с катамарана и стаскивать его с мели приходилось его жене самой. Надо было видеть эту картину: женщина, как бурлак, напрягшись изо всех сил, тащит по песку нагруженный катамаран. Мало того, что на нем два тяжеленных рюкзака, так еще, как ни в чем не бывало, восседает, как король на троне, здоровый упитанный мужик. При этом дает женщине советы и подбадривает...

Как-то я спросил друга умеет ли он кататься на коньках.
- Не знаю, может быть и умею. Никогда не пробовал, - ответил друг.

Друг профессионально овладел на компьютере табличным процессором "супер-калк" и решил, что теперь может на этом немного заработать, занявшись преподаванием. Он дал объявление в газету, ждал звонков, но никто ему так и не позвонил. Друг был очень удивлен: неужели "супер-калк" никого не интересует - это же полезнейшая для деловых людей программа?! Посмотрел еще раз газету, не перепутан ли там случайно номер его телефона. Нет, - телефон был совершенно правильный. Перепутана была лишь одна буква в тексте. Было написано: "Кто хочет познать "cупер-каюк" звонить по телефону 123456  и просить друга".

Дома у друга я увидел стопки журналов "Советише Геймланд" на еврейском языке.
- Ты что, покупаешь еврейские журналы? - удивился я. - Разве ты читаешь по-еврейски?
- Немного читаю. Но не в этом дело - покупаю я их совсем не поэтому: если не буду покупать их я, то кто же тогда их будет покупать?!...

Мой брат рассказывает, что накануне участвовал в соревнованиях по настольному теннису, где собрался очень сильный состав, много перворазрядников, кандидатов в мастера...
- Все играли там, просто как боги, - сказал брат. - Ты даже представить себе не можешь этот класс!!!!
- Ну, а ты как сыграл? - спросил я.
- Я у всех выиграл! - без эмоций ответил брат.

Наш сосед по квартире, был явно неравнодушен к маленькому брату и очень любил с ним беседовать. Когда брат пошел в первый класс, сосед  нередко ему на кухне задавал задачки:
- А ну-ка скажи мне, иешиве-бохер, сколько будет трижды семь?
- Трижды семь?
- Да, сколько будет трижды семь?
- Вы меня спрашиваете?
- Конечно, тебя, а кого же еще?
- И мне надо ответить?
- Да, ответь!
- Что?
- Ну как что? Сколько будет трижды семь?
- Где будет?
- Нигде не будет. Сколько получится, если умножить три на семь.
- А-а?? Если умножить? Три на семь?
- Да. Три на семь.
- Так это чепуха...
- Ну, если чепуха, так ответь.
- Сразу?
- Сразу.
- Тут же нечего делать.
- Тем более.
- Ну ладно. Три умножить на семь будет... столько же, сколько и трижды семь.
- А сколько?
- Так я же уже сказал.
- Ничего ты не сказал.
- А вообще-то меня бабушка кушать звала. Я в другой раз вам скажу.
- Прирожденный дипломат, - всегда говорил о брате сосед.

К декабрю 1991 года на полках рижских продовольственных магазинов остался только уксус и зеленые помидоры в трехлитровых банках. Даже в Центральном универмаге на всех его четырех этажах было не более десяти наименований товаров. Почти все продукты получали, как во время войны, по талонам. Слово "купил" полностью вытиснилось словом "достал".
И вот в это страшное время, в январе 1992 года, мы с мамой полетели в Израиль. Через три часа полета мы оказались, словно, в сказке: кругом невообразимое изобилие, разнообразие, красота, чистота, блеск...
Как только мы вернулись в Ригу, сразу же позвонил из Берлина брат. Пытаясь передать свой восторг от поездки, я бегло рассказал ему наиболее яркие впечатления. Брат меня выслушал не перебивая, а потом невозмутимым голосом сказал:
- Шура, так, как в Израиле, - везде, во всем мире, а вот такого, как в Союзе нет нигде. Поэтому, на самом деле, на экскурсии надо ехать не в Израиль, а в Союз.

В Германии я услышал, как брат с кем-то разговаривал по телефону по;немецки. Говорил он, правда, медленно, чувствовалось, что с большим трудом, подыскивая слова. Но всё же... Я;то думал, что он, вообще, языка не знает, поэтому очень удивился:
- Я смотрю, что ты уже по;немецки говоришь, - сказал я, когда он повесил трубку.
- Шурка, ну а что остается делать?!

Мой главный инженер - уникальный человек: за тридцать лет совместной работы не дал мне ни одной идеи, ни одного полезного совета. При этом всегда сидит в своем кресле с серьезным нахмуренным лицом, говорит что попало, но хорошо поставленным директорским басом, делает вид, что о чем-то думает, пачкает бумагу какими-то эскизами, которые потом мнет и выбрасывает в корзину. Однажды, сидя у него в кабинете и наблюдая этот спектакль, я не выдержал и сказал ему:
- Если бы вы были артистом, то вы бы уже давно были удостоены звания народного артиста Латвийской республики.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что вы отлично играете роль главного инженера!

Наш главный инженер давно уже никаких инженерных обязанностей не выполняет. То ли из-за возраста, то ли - и так держат... А держат лишь потому, что в фирме, где почти все русские, у руля обязательно должен быть хоть один латыш. Целыми днями он сидит в своем кабинете, читает газеты, пьет кофе, слушает радио, ну а если кто попросит - переведет что-нибудь на латышский... Но при  этом по-прежнему зовется "главным инженером". Глядя на него, так и хочется  ввести новую, самую подходящую для него должность: "главный латыш"...

С женой сотрудника  тогда еще я знаком не был. Только слышал, что по телефону он ее как-то странно называет - "чекуня". Я никак не мог понять, что это за имя такое необычное. Наконец, не выдержал и спросил у него. Он ответил, что называет жену так, потому что она маленького роста, то есть "маленькая" - "чекуня", а вообще-то настоящее имя ее - Клара.
Поскольку все известные мне в то время Клары, включая мою родную бабушку, были еврейками, я удивленно спросил:
- Так твоя жена еврейка, что ли?
Сотрудник немного смутился и ответил:
- Откровенно говоря, да, - и тут же, оправдываясь, добавил, - но, знаешь, они вполне нормальные. Как русские...

Врачиха сказала моему товарищу:
- Это лекарство вам надо будет принимать уже до конца.
- До конца недели, доктор, или месяца? - поинтересовался товарищ.
- Да нет - вообще до конца...

Засиделись с женой поздно в гостях у друга. Транспорт уже не ходил. А я был с велосипедом. Пришлось везти жену в Плявниеки на велосипедной раме. Доехали с трудом: во-первых мне было нелегко крутить педали, а во-вторых жене было больно сидеть. Кое-как доехали. Она слезла с рамы и с упреком сказала:
- Других жен возят домой на "мерседесах", а меня на раме!...

Каждый раз выходя из троллейбуса, в который не нагрянули контролеры, жена с огорчением произносит:
- Только зря талон пробивала!

Родственник рассказывал мне про своего главного инженера: что и мужик толковый, и к людям хорошо относится.
- Он у вас латыш? - спросил я.
- Нет, не латыш.
- Русский?
- И не русский.
- А кто ж тогда?
- Ну, этот...
- Кто этот?
- Ну как тебе сказать? - такой же как и ты...

Сидели обедали: теща, жена и я.
- Очень вкусный сегодня суп, - сказал я жене.
- Вот ты, Саша, молодец, - отметила теща, - всегда хозяйку похвалишь, - а мой муж - никогда. Хорошо еще, если спасибо скажет.
- Значит, у него есть другие достоинства, за которые вы его полюбили, - сказал я.
- Никогда я его не любила.
- А чего ж тогда стали с ним жить?
- Честно говоря, - призналась теща, - надоело самой на третий этаж дрова таскать...

Профессор по сопромату, Поновко, устроил нам - студентам письменную контрольную работу на отдельных листах бумаги. Через час он собрал все работы и стал быстро просматривать все ли подписаны. Вдруг Поновко поднял над головой один из листов и строго спросил:
- А это чья мазня?
- Моя, - тоненьким нежным голоском ответила однокурсница, узнавшая свою мазню.
Поновко, очень деликатный человек, конечно, не ожидал, что на его не очень деликатный вопрос откликнется девушка, в то время, когда в группе из 30 человек - 26 парней. Он немного смутился и сказал:
- Извините, но я никак не мог подумать, что при такой женственности может быть такой мужской почерк.
Потом мы долго дразнили Люду, вспоминая: "- Чья мазня? - Моя."

Приехал я взмыленный на велосипеде в отдел капитального строительства завода. Работают там одни женщины. Меня спросили:
- А чего вы такой мокрый? Вроде и дождя-то нет?!
Я ответил, что сильно гнал на велосипеде.
- Вам хорошо, не надо тратиться на бензин, - сказала начальница отдела.
- Конечно, - ответил я. - Целый день езжу на двух яйцах.
Раздался неожиданный взрыв хохота... Тогда лишь я понял, чем рассмешил женщин. Просто не совсем точно выразился. Я имел ввиду, что весь мой "бензин", на котором езжу целый день - это всего лишь два яйца, съеденные на завтрак...

Мастер, возвращая после ремонта часы, сказал:
- Они будут работать у вас еще сто лет...
Но гарантию почему-то дал всего на полгода.