Сумерки кинорежиссера. Молот Тарантино

Действующие лица

Квентин Тарантино: знаменитый кинорежиссер. Постмодернист. Интеллигент. Мягкие манеры.

Стивен Сигал: актер. По крайней мере, известен в основном как актер. Не очень хороший актер. Если уж совсем начистоту, да дерьмовый он актеришка. Хорошо владеет айкидо.

Дух Ницше: дух. Утверждает, что он дух философа 19-го века Фридриха Ницше. Возможно, лжет. Пойди пойми этих духов сегодня. Цитирует Фридриха Ницше, разглагольствует о воле к власти, но навязчив, докучлив и порой досаждает Сигалу и Тарантино мелочными просьбами. Так что у них есть подозрения.

Рассказчик: рассказчик. Парень в костюме чайке. У него большой клюв. Периодически выбегает на центр сцены, машет крыльями и зачитывает текст крайне издевательски. Причины последнего неизвестны. Зачитав текст, бежит обратно за сцену, после чего до следующего раза его не видно и не слышно.

Ума Турман: актриса Ума Турман. 

Акт I

Глубокая ночь. Где-то за городом в свете полной луны купается дом Тарантино. Дом богато меблированный. Мебель в основном желтая, зеленая и синяя. Окна открыты. Во внутреннем дворе дома прохладный ветер играет с деревьями. Воздух свеж, бесчисленные звезды покрыли небо. Всё это очень вдохновенно и безмятежно.
Тарантино и дух Ницше стоят во внутреннем дворе. Известный кинорежиссер есть le Big Mac, пьет кофе и беседует с призраком.

НИЦШЕ
(Пафосно декламирует.)
Смерть не держит меня,
Хоть сейчас — на коня!
Волю к власти не унять,
Квентин, я хочу пожрать.

ТАРАНТИНО
(Флегматично.)
Мне плевать.

НИЦШЕ
Я старый и могучий дух,
Еще я не совсем протух.
Ты мне приказывать не смельдь.
Я за жратва тебе дать гельд!

ТАРАНТИНО
(Устав от разговорчивости духа, смотрит на него с легким отвращением.)
Да нету у тебя ведь гельд.
(К парочке подходит Сигал.)

СИГАЛ
Вижу, дух всё болтает. Он здесь уже две ночи. Первый раз он явился, когда ты начал писать новый сценарий, да?

ТАРАНТИНО
Да. Мы тут беседуем. Я не разговорил его о том, почему он явился. Надеюсь, не схожу с ума. А от сценария я уже устал, и подвижек с ним нету.

СИГАЛ
Если и сходишь, то не один. Я его тоже вижу. Но он, наверное, не Ницше. Друзья говорят, что Ницше был — как там они говорили? — философом благородной и облагораживающей грусти, а этот духан мелочный, да и раздражает. Ничего в нем нет облагораживающего.
(Издевательски обращается к Ницше.)
Э, идиот, слышишь? Не облагораживающий ты!

ТАРАНТИНО
Ну, ну, слушай, он ведь тоже человек.

РАССКАЗЧИК
Чувства призрака глубоко уязвлены. Он сложил прозрачные руки на прозрачной груди, его прозрачное лицо отвернулось. Покажи он нам своё лицо, мы бы узрели, возможно, слезы. Похоже, он очень уязвим, хоть он и хвастливый и гордый. Похоже, его нужно обнять.

НИЦШЕ
(Через некоторое время, всё еще глубоко уязвленный, произносит дрожащим голосом:)
Свет вечный
Стремится с неба бесконечно.
В дом не иди беспечно.
Здесь вдохновение придет к тебе,
Конечно.

ТАРАНТИНО
Тут вдохновение спускалось ко мне вроде.
Ну ладно уж, побуду на природе.
(Тарантино и Сигал идут в дом, выносят оттуда всё, что нужно, чтоб писать сценарий. Садятся за столом во дворе.)

Акт II

РАССКАЗЧИК
Прошло некоторое время. Тарантино и Сигал беседуют, пьют и смеются, Ницше пролистывает «Чайку Джонатана Ливингстона» Ричарда Баха. Неясно, как Ницше листает, он же бестелесный. Глупо это всё, скажу я вам.

НИЦШЕ
Бах мой последователь?

ТАРАНТИНО
Кто?

СИГАЛ
Заткнись уже.

НИЦШЕ
Квентин, чего это он?

ТАРАНТИНО
Без понятия.

НИЦШЕ
Насчет Сигала?

ТАРАНТИНО
А о ком ты спрашивал?

НИЦШЕ
Да ни о ком.
(Некоторое время молчат.)

СИГАЛ
Ну как сценарий? Идеи есть?

ТАРАНТИНО
Ничего хорошего. Начать не могу.

НИЦШЕ
Может, ты сам в сценарии. И ты пишешь сценарий.

СИГАЛ
Это глупо.

НИЦШЕ
Опровергнуть не можешь.

СИГАЛ
Могу тебя отмудохать.

НИЦШЕ
Не можешь, я бестелесный, забыл?

СИГАЛ
Ненавижу тебя.

НИЦШЕ
Зрители ненавидят каждый твой фильм.

СИГАЛ
Господи!

ТАРАНТИНО
А что если мы и вправду в сценарии?

НИЦШЕ
Тогда мы выдуманные.

ТАРАНТИНО
Но мы существуем.

НИЦШЕ
Выдуманные люди тоже по-своему существуют.

ТАРАНТИНО
По-другому.

НИЦШЕ
По-выдуманному.

ТАРАНТИНО
Чего же им нужно?

СИГАЛ
Нужны идеи для сценария?

ТАРАНТИНО
Если мы выдуманные, то персонажи, которых я создаю, — они какие?

НИЦШЕ
Тоже выдуманные.

ТАРАНТИНО
Выдуманные, но не такие выдуманные, как мы?

НИЦШЕ
Еще более выдуманные.

ТАРАНТИНО
А они могут нас выдумать?

НИЦШЕ
Могут, но не нас — кого-то наподобие нас.

ТАРАНТИНО
В каком смысле наподобие нас? Таких же выдуманных, как мы?

СИГАЛ
(Устав от этого диалога, восклицает)
Что за хрень вы несете? Христа на вас нет!

НИЦШЕ
Я его не люблю.

ТАРАНТИНО
Кого? Сигала?

НИЦШЕ
(раздраженно)
Какого Сигала? Не знаю я никакого Сигала. Это актер, что ли, такой?

ТАРАНТИНО
Так кого ты не любишь?

НИЦШЕ
Христа.

ТАРАНТИНО
Почему?

НИЦШЕ
Он снизошёл к тем, кто выдуманнее его.

ТАРАНТИНО
Это плохо?

НИЦШЕ
Сильные должны не снисходить к слабым, а притеснять их.

ТАРАНТИНО
Это жестоко.
Нет.

НИЦШЕ
Что «нет»?

СИГАЛ
(Неразборчиво и под нос.)
Ну и злющий ты. Нехристь.

ТАРАНТИНО
Да, Иисус Христос.

НИЦШЕ
Что «да»?

ТАРАНТИНО
Что если написать сценарий о парне, который пишет сценарий и спускается в сценарный мир, чтобы спасти своих персонажей от выдуманности — ну, поступает так же, как Христос?

СИГАЛ
Что было в чае, Квентин?

НИЦШЕ
Добавь пару уровней «сценарий внутри сценария», и будет, как «Начало» Нолана.

ТАРАНТИНО
Откуда тебе известно о «Начале»?

НИЦШЕ
Я консультировал Нолана по этому фильму.

СИГАЛ
(Скептически.)
Ну-ну.

НИЦШЕ
Я и Баха по «Чайке Джонатану» консультировал, бугай ты.

ТАРАНТИНО
Он не бугай, он мастер айкидо.
Так почему ты об этом спросил?

НИЦШЕ
О чем?

ТАРАНТИНО
О Ричарде Бахе.

НИЦШЕ
Я испытывал тебя.
Ты что, забыл?
(Начинает пафосно декламировать.)
Смерть не держит меня,
Хоть сейчас — на коня!
Волю к власти не унять…

СИГАЛ
(В отчаянии.)
Блять, ну вот опять.
(Некоторое время проходит в тишине.)

ТАРАНТИНО
Так и напишу. Пусть сценарий будет о сценаристе, который спускается в свой выдуманный мир, чтобы освободить оттуда своих персонажей и возвести их вверх по лестнице, которая касается земли и высится до неба.

РАССКАЗЧИК
(Хлопает в ладоши с саркастическим энтузиазмом и издевательски орёт.)
Ейн-цвей-дрей... Гип-гип ура!!! Гип-гип ура!!! Гип-гип ура!!!

Акт III

РАССКАЗЧИК
Тарантино проработал над сценарием несколько часов. Сигал дрыхнет на кресле. Ницше листает «Чайку Джонатана». Медленно, но неизбежно, занимается рассвет. Восходя из ада, Солнце дарит животворящие лучи добра.

ТАРАНТИНО
(Обращается к Ницше. Не хочет будить Сигала, поэтому говорит шепотом.)
Я почти всё.

НИЦШЕ
Что «всё»?

ТАРАНТИНО
Уже начал писать, как сценарист спускается в сценарный мир.

НИЦШЕ
(После короткой паузы… немного грустно.)
Думаю, моё время с тобой истекло, Квентин.

ТАРАНТИНО
Что?

НИЦШЕ
Приятно было тебя знать.

ТАРАНТИНО
Не понимаю.

НИЦШЕ
Мне нужно идти.

РАССКАЗЧИК
(События, о которых рассказывает рассказчик, происходят у него за спиной.)
Тарантино с удивлением смотрит на призрака, а тот медленно испаряется. Тарантино пытается будить Сигала, но и тот, к его удивлению, начинает исчезать. Квентин, думаю, думает, что сходит с ума. Я уверен, что Квентин уверен, что у него едет крыша. На сцене появляется лестница. Кто-то спустил ее сверху. По лестнице спускается Ума Турман. Смотрите, вот она! Взгляните на нее! Это Ума Турман!
(Издевательски выпучивая глаза, рассказчик оттопыренным пальцем показывает на Уму Турман.)

УМА ТУРМАН
(Приближается к Квентину и даёт ему руку.)
Пошли, Квентин, твоё время здесь кончилось. Тебе пора домой.
(Квентин поднимается с Умой по лестнице. Сцена темнеет. Проходит несколько минут.)
(Прошло несколько минут. Свет снова освещает сцену. Видно Квентина Тарантино. Он у себя дома, он спит. Спит он. Знаменитый кинорежиссер спит сном праведника. Вдруг резко поднимает туловище, опираясь руками на постель.)

ТАРАНТИНО
(Несколько секунд судорожно хватает ртом воздух.)
Ну и сон. Этот чертов сценарий истощил меня. Мне нужен отпуск!
(Лихорадочно смотрит на зрителей безумными глазами.)

КОНЕЦ