Сказка про солдата

               

                СКАЗКА ПРО СОЛДАТА

    Прослужил солдат  в Советской армии  целый год.  И пришла долгожданная пора демобилизовываться, но почему то  командиры  не спешили  его отпускать, хотя  замполит  части  и обещал первым отправить домой.  Уже стали уезжать сослуживцы,  а он продолжал служить.  И хоть служба была у него, как у всякого худжожника в армии, откровенно говоря, “не бей лежачего”, но  и она уже надоела.  Уйдёт солдат после развода в свою мастерскую  и пытается,  что - то делать, чтобы время убить, но  всё валится из рук, не идёт работа на ум, все мысли уже дома.  А время  так   долго тянется от безделия.   Ждал,  ждал   солдат  и, наконец, кончилось терпение.  Пошёл он к замполиту части напомнить о себе, да и узнать,  когда  же и его отпустят.
    Пришёл солдат в штаб. Подошёл к кабинету замполита и,  постучавшись,  открыл дверь.
 -- Разрешите войти
  -- Да
  -- Здравия желаю, товарищ подполковник
  -- Здравия желаю. Что ты хотел? Только по быстрей, мне доклад нужно готовить к Годовщине Октябрьской революции.
  -- Обещали к Октябрьской домой отпустить.
  -- А ты клуб оформил к торжественному собранию?
  -- Так  точно. Уже неделю  как готов.
  -- Верю, но проверю. Откровенно говоря, жалко мне тебя отпускать. Кем мне тебя заменить?
  --  Придут новые, ещё лучше будут.
  -- А , может,  останешься прапорщиком?
  -- Нет.  Прапорщик, это какой ни какой  командир,  а  я  командовать не люблю и ещё больше не люблю подчиняться.
  -- Ну, хоть ещё с месяц побудь, а потом на самолёте полетишь домой. Всё равно  будешь ждать общий эшелон на  Запад, а  он  неизвестно  когда будет, да на нём и ехать будешь месяц, а так месяц в части пробудешь,  потом на самолёте ты этот  эшелон и догонишь. Приказ  пришёл строгий по этому поводу. Придётся тебе эшелон ждать.
  -- Вы ж обещали, что на  Октябрьскую  дома  буду.
  --  Обещал, но сейчас не могу. Я ж тебе говорю, приказ пришёл строгий: Отправлять на Запад только эшелоном.
      Обидно стало солдату услышать такой ответ, обидно до слёз. Столько всяких трудностей было  за этот год в армии,  но  ни одной слезинки ни разу не капнуло, а теперь вот глаза стали мокрыми. Стыдно стало солдату за эти слёзы,  но ни чего не мог сделать.  Верил он замполиту, как самому себе. И вот он его обманул - предал.  Стоит солдат, а в горле  комок  от обиды и от этого не может он ни чего сказать .
     Замполит был не плохой человек. Увидел он слёзы у солдата и понял, что не прав.
 -- Ладно, иди,  покупай билет на самолёт.  Как  купишь,  придёшь ко мне, а я пока заготовлю приказ и отдам начфину.
     Не сразу прошла обида у солдата,  даже такой радостный исход не смог сразу высушить глаза и убрать ком из горла. Шёл солдат сначала не спеша, постепенно проходила обида и ноги сами стали идти всё быстрее и быстрее. Через некоторое время забылась обида, и появилось радостное настроение.  Ноги принесли  его  сначала к другу  хлеборезу, занять денег.  На одно “Требование”, рассчитанное на проезд в общем вагоне,  билет на самолёт не купишь .
     Хлеборез по профессии был  геологом. Ещё до призыва в армию  за  полевые работы должны были ему выплатить большую сумму денег, но не успели и их прислали   в воинскую  часть по месту службы. Держать сумму в несколько  тысяч рублей в казарме ему не разрешили,  и он их хранил у замполита роты.
    Вместе с хлеборезом пришлось искать замполита.
   Деньги были у замполита дома. Отдавая деньги,  старший лейтенант Окушко  сказал: ”Ты бы мне  на память картинку  свою какую  нибудь подарил бы".
               
  -- Та шан (так солдат сокращал “товарищ лейтенант”,  ” товарищ старший лейтенант”  или” товарищ капитан”), есть у меня одна чеканка, но  я её сестре обещал подарить. А вас  я без подарка не оставлю.
    Забрав деньги, побежал  солдат  в  авиакассу .  И  вспоминалось  ему лето, когда он улетал в отпуск  домой.  Всё складывалось, как и летом очень хорошо. Радостно стало на душе у солдата и спокойно , второй раз за год  он улетал домой и эта дорога была ему знакома.  Бежал  солдат и не смотрел по сторонам. И вдруг он услышал: ”Товарищ солдат, ваши документы” – это, неизвестно откуда взявшийся  патруль,  неожиданно  прервал приятные воспоминания об отпуске.
      Солдат достал военный билет .
  -- А где увольнительная?
       Солдат покопался и достал из одного кармана,  ставшую уже достаточно тонкой,  пачку  увольнительных  без даты, но с печатями и подписями, а из второго ручку.  На глазах у патруля он вписал  дату, оторвал от общей пачки и протянул офицеру.
  -- За билетами бегу, та шан.  На дембель.
 Молодой лейтенант сначала хотел возмутиться и начать “качать права” но  только спросил
  -- Откуда столько увольнительных?  В  штабе спёр?
  -- Художник я.  Ещё  в  мае замполит эту пачку выдал, чтобы свободно в город ходил за красками и другими материалами.  В Находку даже  приходилось ездить и ни чо, всё законно.
  -- Где живёшь?
  -- В Воронеже
  -- Счастливого пути тебе – и отдав честь отпустил солдата
  -- Спасибо
     В кассе людей почти не было, а билеты были и  были свободно… на любое число, не то, что летом. Кассирша  засомневалась: ” А успеешь завтра к 8 часам утра в Артём добраться?”
     Солдат не знал,  успеет он или не успеет, но ждать ему дембеля надоело и армия надоела и очень хотелось домой. 
  --  Успею
     В штабе все документы уже были готовы. Получив у начфина деньги  за требование и командировочные, попрощался с землячкой, которая и выдавала все эти документы и пошёл прощаться к подполковнику.  Замполит  части  сказал  какие то очень простые слова, на которые солдат не смог ответить из-за появившихся опять на глазах слёз и кома в горле.  Но эти слёзы и ком были уже другого происхождения. Солдат ощутил, что он сейчас  что - то потеряет безвозвратно и навсегда.  Он почувствовал, что армия не такая уж и опостылая, что она стала, какой то, родной. Радость дембеля сменилась тоской расставания с  теми,  с кем здесь сроднился.
     В таком двояком состоянии пошёл прощаться к замполиту роты. Он был у себя в канцелярии, и солдату показалось, что ждал  его.
    -- Та шан. Я приготовил вам сюрприз. Хочу вручить.  Давайте сходим ко мне.
     И солдат с замполитом пошли в клуб части,  в спортзале которого, была мастерская солдата. Подойдя к входным дверям, солдат достал связку  ключей и отдал замполиту.
   -- Теперь они ваши. Я помогу вам разобраться, какой от какого замка.
      Открыв последнюю дверь и войдя в последнее помещение,  служившее, когда то складом спортзала, солдат отодвинул спортивный мат и лёгким движением стамески поднял одну половую доску, потом вторую и предложил замполиту заглянуть в подполье.
   --Это всё я передаю вам. Возьму только в дорогу кое- что. И ещё…  надо б с Мартюшевым проститься, а он на “губе” .
   -- Суток двое ему ещё там быть, если не добавили ещё.
   -- Мы с ним больше ни когда  уж не увидимся. Поговорите с начальником гауптвахты, пусть выпустит его на полчаса за ворота. Я бутылку водки возьму  отсюда и  двухлитровую банку красной икры.  Надо ж по-людски проститься.  Их там плохо кормят. Пусть сам наестся и ребят угостит. Ну, что поможете?
     Замполит начал думать, что ответить, но спросил совсем о  другом:


   --Откуда у тебя это всё?
   -- Ребятам посылки  родители присылали, так они из жадности не хотели в роту нести, а прямо с почты приходили лакомиться у меня. Всё сразу не съедят,  вот  остатки и оставляют у меня. Каждый надеется  прийти ещё. Я не отказывал, но они или забывали или не могли и так вот у меня всё это и собиралось. Спиртное ни кто не пил. Все эти вина, коньяки и водки не открывались. Хозяева от  них  сразу отказывались. Я не пил, но ребят угощал понемногу. 
   -- Каких  ребят?
   -- Ну, теперь уж можно сказать.  Шурик, Вы знаете и без меня, любит выпить. Вы ж его за пьянку  на “губу” определили. Хлеборез не пьёт - он спортсмен.  Олег с Чугаевым не против посидеть за бутылочкой. Они  теперь уж дома.  Мы даже  на  учения весной несколько  посылок брали. После тревоги послали одну машину забрать динамики в клубе, ну мы с Мартюшевым поехали их грузить и одновременно захватили несколько посылок, а в некоторых водка оказалась. Мы торопились и не проверили.  Вечером уже на учениях начали назначать караул на ночь.  Мы упросили  взводного поставить нас  на всю ночь в караул, бессменными. Место нашего лагеря было хорошее в лесу на берегу горной реки. Там четыре поста было и нас  как  раз  четверо: я, Мартюшев, Олег Бывшев и Чугаев. Так мы, после отбоя, когда весь лагерь притих, костёрчик развели, собрались все у него и всю ночь посылки уничтожали, а утром  хоть и пьяные были, но диверсантов заметили и своих предупредили. Мы в том “бою” отчаянно  сражались, рожки все расстреляли. А нам с Мартюшевым проверяющий полковник выговор закатил и приказал командиру доложить.
  -- За что? Заметил, что пьяные?
  --  Да нет.  Мы ему  честь  отдали, а были с автоматами.  Но он  может и промолчал бы, но мы отдавали честь одновременно: я правой рукой, а Сашка левой.
   -- Как же это вы в карауле  и  покинули свои посты, да ещё и водку всю ночь пили, а если б Китайцы.
   -- У Китайцев боевые патроны, а у нас все холостые. Они бы одним взводом всё наше учение положили, и караул не помог бы.  А пили в ту ночь не только мы, офицеры в своих палатках тоже гужбанили. Мы долго их ждали, когда они угомоняться.
   -- А икры у тебя сколько!  Вся красная, а  чёрной нет?
   --  Чёрной  нет  и не  было ни когда. Сейчас  хорошо, холодно, не пропадает, а летом   много было банок  открытых, так икра начала портиться. Пришлось офицерским жёнам отдавать.
   -- А почему жёнам?
   -- А кому же ещё. Они  летом одни только и были  и,  главное,  тут рядом . Я им  всё лето помогал по хозяйству.  На весь городок один я был мужик. Мужья их  всё лето в ”поле” были.
   -- А меня  ни  разу не угостил.
   -- Вас с командиром нельзя было угощать. Это было бы равносильно  провалу  для  моего подвалу.   Я на 9 Мая дал Сашке бутылку на вынос, так вы её заметили и разбили о столб.  Тогда не время было, а вот  теперь время пришло, теперь отдаю всё.  Вы  ж   командира  тоже  угостите икрой. Ну, что, та шан, поговорите с начальником “губы”.  На полчасика пусть выпустит за ворота Шурика.  А то мне уже собираться надо.
   -- Пойдём, попробуем.
      Гауптвахта была одноэтажным зданием за высоким забором с колючей проволокой. Своей ярко жёлто-зелёной окраской она была не похожа на тюрьму.  Она находилась в самом дальнем углу расположения части, в лесу. Замполит попросил дневального  на проходной позвать начальника гауптвахты.  Вышедший  вскоре  прапорщик , спросил:
  -- Ещё одного привели?  У меня  места нет.
  -- Нет . Это дембель. Хочет с Мартюшевым попрощаться, он завтра утром домой едет.
  -- Товарищ прапорщик, а посмотреть можно, как гауптвахта внутри выглядит.
  -- А что, ни разу не был?
  -- Не приходилось, поэтому и  хочу посмотреть, что б представление иметь.
  -- Ни кто сюда по доброй воле ни просился, ты первый.
  -- А я и в армию пришёл по доброй воле и не жалею.
  -- Иди смотри , пока я  Мартюшева найду.
    Гауптвахтой оказалась большая тёмная  комната с двумя маленькими зарешеченными окнами под самым потолком. Около стены стояла лавка метра 3-4 длинной, сделанная из кривой узкой не струганной доски. Как  они тут спят??  Больше ни чего в этой комнате не  было, и  долго разглядывать её не пришлось. Выйдя назад за проходную, стали с замполитом ждать арестанта.
   --Ну как там?- спросил замполит
   -- Не дай Бог.
Через некоторое время вышел Мартюшев. Шинель, без ремня и почему то без хлястика, широким конусом расходилась книзу и напоминала юбку  дородной купчихи. На голове шапка ушанка с одним поднятым ухом, а другим опущенным вниз. Лицо казалось чёрным или от того, что было не бритым или от тех условий,  в которых ему приходилось быть на “губе”.  Ведь гауптвахта это далеко не санчасть.  В санчасти стараются избавить от страданий, а на гауптвахте наоборот стараются страданиями обеспечить по полной программе. 
    -- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться к рядовому  – арестант,  отдав честь замполиту,  подошёл к  солдату. – А я думаю, кто меня вызывает?
    -- Здорова, Сань.  Я    завтра домой еду пришёл с тобой попрощаться.  Мы с тобой больше ни когда уже не увидимся .
    --  А я думал ты уже дома. Тебя ж обещали раньше всех отпустить .
    --  Какой  там,  ещё  на  месяц  хотели тормознуть. Еле упросил замполита.  Сегодня утром пошёл к нему, и вот уже завтра утром уезжаю.
    --  Рад за тебя. Без тебя  только тоскливо будет.
    --  Да и мне тебя тоже будет не хватать. Я вот на проводы принёс выпить и закусить. Ты нибось голодный?— солдат достал из-за пазухи  двухлитровую банку красной икры, а из кармана бутылку водки.
    --  Ты пей, а я  только закушу. Мне пить нельзя, я ж на “губе”.
    --  Ну,  смотри, тебе видней.  А  я за нас  с  тобой выпью – солдат, откупорив бутылку, сделал  несколько хороших глотков из горла и передал бутылку Мартюшеву. Тот взял  её, не зная, что с ней делать дальше. Рядом стоял замполит. Солдат открыл банку с икрой и попытался закусить, опрокинув банку в  рот, но слежавшаяся икра не высыпалась, а ложки не было. Оставшись без закуски  солдат начал  быстро хмелеть.
      Получилась интересная сцена.  Возле гауптвахты стоят: арестант с откупоренной бутылкой водки в руке,  захмелевший солдат с открытой банкой икры  и замполит роты, который за пьянку  посадил арестанта на ”губу”, и который в данный момент  не знает,  как теперь ему поступить. Замполит (не зря он был замполитом) повернулся кругом и стал смотреть в небо, откуда начали падать первые в этом году снежинки.
      -- Саня, тяни.  Спасибо, та шан -- солдат поставил банку к ногам арестанта, а сам побежал отломить с дерева веточку,  что бы  сделать из  неё, что то на подобии  вилки.  Вилка получилась удачная .  И пока голодный арестант закусывал икрой за обе щеки, замполит пошёл к начальнику  гауптвахты объяснить сложившуюся ситуацию и по возможности смягчить её.  ( На следующий день Мартюшева отпустили досрочно. Об этом он написал в перевом письме.). А пока два солдата стояли рядом. Один ел икру, а второй смотрел на него.  На земле между ними стояла недопитая бутылка и с неба плавно опускались крупные красивые снежинки.  Закончив закусывать,  Арестант  закрыл банку и поставил рядом с бутылкой.
       -- Ну, что повторишь?- спросил арестант друга
      -- Я не буду.
      -- А куда это девать?
      -- Куда хочешь. Отдай прапору
        Два незнакомых  человека (один из Биробиджана, а второй из Воронежа) познакомились в армии и стали близкими людьми – друзьями всего на один год и на всю жизнь.  И вот теперь они расстаются навсегда.  Хотя… в жизни всё бывает. Они стояли друг против друга не проявляя ни каких “телячих  нежностей”  и  молчали,  не  находя  нужных  слов .  Усилившийся снег украшал  деревья , создавая  какую то торжественную, празднично - тоскливую обстановку.
         Вышел замполит и проходя мимо  сказал: ”Я буду в роте”
      --   Ну, что я тоже пошёл. Мне ещё собираться надо.
      --   Ты письмо напиши, чтоб я адрес твой знал
      --   Обязательно. Как приеду сразу напишу тебе и хлеборезу деньги вышлю.  Да, я у тебя в тумбочке взял носки махровые. У тебя их полно. Тебе любовницы  столько наприсылали  на две зимы  хватит.
      --  Бери.  Память обо мне будет. ( До сих пор эти истёртые, но не имеющие ни единой дырки китайские носки висят  на стене мастерской напоминая о добродушном и бесшабашном друге).
        Прощались они, не обнимаясь, не говоря дежурных слов.   Слова,  которые могли бы выразить их чувства так и не пришли в их хмельные головы. Да они и не нужны были. Друзья повернулись к  друг другу спинами,  и  пошли, глядя под ноги, каждый в свою сторону. Один досиживать на “губу”, а второй на  дембель.
       В казарме  быстро узнавали, кто уезжает домой. Некоторые смотрели на  дембелей с доброй завистью другие со злой.  Художника в роте не любили многие. Считали, что он лебезит перед начальством, завидовали его лёгкой службе. Но были и те, кто относился просто, по нормальному , были и приятели.  В начале службы “старики” даже попытались поиздеваться над ним, но неожиданно получили отпор от “молодых”, которые дружно встали  на его защиту. И больше такого не повторялось ни с  художником, ни с другими молодыми солдатами, хотя молчаливая неприязнь к художнику была всегда. И только после того, как он закончил  оформление Ленинской комнаты, даже недруги стали относиться уважительнее.  Понравилась его работа не только начальству, но и простым солдатам, да и самому художнику она нравилась. 
      Придя в казарму, новоиспечённый  дембель пошёл в каптёрку получать парадную форму, в которой солдаты обычно уезжают домой. Получив, он повесил её небрежно на спинку своей кровати и пошёл чистить ботинки на улицу. Снег валил во всю, земля была уже прикрыта сплошным белым слоем .  Намазав,  ботинки пожирней,  чтобы не  промокали от снега,  отнёс их  в казарму  и поставил рядом с  кроватью. Потом начал  складывать вещи.  Содержимое двух сумок нужно было уместить  в один чемоданчик  из-под слесарного инструмента. Пришлось брать всё самое ценное: тюбики масляных красок,  два коробка акварельных красок и подарок прапорщика Зайцева --  две сотни колонковых кистей разных номеров, чеканку для сестры и полотенце. Продукты  не уместились. Колбасу, хлеб и банку икры оставил  в тумбочке на завтрак. Закончив  приготовление, пошёл в канцелярию, где сидел замполит роты, который в эту ночь был дежурным по части.
    -- Разрешите,  та шан.
   --  Входи. Ну , что собрался. Садись. На ужин , почему не ходил?
   --  Я не голодный. А ехать  могу хоть сейчас.
    -- Завтра тебе нужно на пятичасовую электричку успеть. Я тебя в четыре часа подниму. Чем на гражданке будешь заниматься?
    -- По специальности, лесничим буду. Я ж лесной институт закончил.
    -- А как же рисование
    -- Мечтаю в художественное училище поступить. В Москве зайду в художественный  институт  им.Сурикова.   Не поступлю - рисовать не брошу.
    -- А я за полярный круг хочу ехать служить. Там год за два идёт и пенсия больше.  Уже и рапорт отослал в округ.
     --Там не сахар.  В тундре морозы, ветер, а летом мошка. Здесь в Партизанске, как в Крыму, природа здесь хорошая. Я бы остался здесь жить. Люди здесь хорошие,  но вот только далековато  к  родителям ездить.
     -- Ты всё  ищешь, где полегче.  Здесь вон год художником в клубе проторчал, и службу не почувствовал .
     -- У меня интереса к военной службе нет,  а вот рисовать я люблю. Я вечером из мастерской иду на ужин и думаю, когда же утро настанет , чтоб опять продолжить работать. Мне дня мало.  Я ещё ни когда столько не рисовал. И ни кто мне здесь не мешал. Для меня это счастье.  Капитан Кузьмин меня как то упрекнул: “Ты по течению плывёшь.” А я ему говорю: “ Я по течению плыву, но веслом управляю”. А зачем мне против течения плыть, ночи не спать в наряды ходить, посуду мыть и туалеты чистить. Я для интереса один раз в караул сходил, один раз дневальным и один раз на кухню. Я со службой познакомился,  а вот жениться на ней не захотел, не понравилась она мне.  Да и какое же это “по течению”? По течению плывут те, кто не влияют  на ситуацию,  через день в караул ходят, а я  выбираю, что мне нравится. Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.  Я ищу себе не лёгкую, а интересную жизнь. Я себе занятие нашёл по душе и  в армии.  Начальство мной довольно. Командир  роты мне ефрейтора присвоил, и рубль добавил к зарплате.  Замполит части в отпуск отпустил, когда мне нужно было.
       --А когда тебе нужно было?
       -- В июле ездил помогать отцу сено косить  в Воронеж. 10 000 км  ехать с Дальнего Востока на сенокос,  это  значит,  замполит меня ценит, учитывая то, что  мне всего год служить.  Я сем месяцев  прослужил и меня на месяц отпустили. Три месяца прошло после отпуска и вот  на  дембель еду.  Вы,  то   мной довольны?
       -- Вполне. Все б такие были. А что ж ты, без лычки ходишь?
       -- Да не нужна она мне, а вот рубль  оказался кстати. Я не солдат,  та шан,  не служака,  а  если война будет, то будем воевать,  кто  как сможет  и  не  известно,  кто как себя поведёт. Обстоятельства делают людей  героями и предателями. Но если человека сильно   разозлить, задеть его за живое,  то он будет мстить и предателем уж, ни когда не будет. И ни какое политическое воспитание не нужно .   А  у нас в роду предателей ни когда не было. Дед два  Георгия за Первую Мирову получил,  отец  офицер-фронтовик   от Москвы через Сталинград, Курск, Днепр, Корсунь-Шевченковск ,  Варшаву до Берлина дошёл.  Так вот отец  прислал мне в армию приказ в письме,   что бы я  Родину  защищал не жалея себя.
      -- Ну вот, а ты от нарядов косишь.
      -- Я  трудностей не боюсь, но искать их не хочу. Я хочу  делать то, что мне интересно.   В рисовании тоже трудностей хватает.
      -- Пойдём,  посмотрим, что там, в казарме творится—вставая сказал замполит.
        В казарме каждый занимался своим делом, но большинство смотрели телевизор. Проходя мимо  своей кровати, солдат не заметил своей “парадки”. Он подошёл к кровати. Парадной формы не было, не было и ботинок.
      --Пропала парадка –забеспокоился солдат - Ну что ж , поеду в этой в повседневной, правда, она грязновата.
      -- Кто парадку спрятал?—спросил замполит  у солдата,  сидевшего рядом с кроватью художника.
      -- Дембеля её забрали в бытовку -- ответил тот.
      Вместе  с  замполитом художник, направился  в бытовку. Там несколько дембелей  готовили свои парадные формы: поправляли металлические вставки в погонах, обшивали погоны белой изоляцией от электрических проводов, чистили до блеска бляхи и значки, подрезали и подбивали каблуки на ботинках, вшивали  в  брюки клинья,  пришивали  всевозможные украшения на кителя,  утюгом отпаривали брюки и  кителя и наводили на них стрелки, подрезали и подшивали шинели, делали на них начёс, и даже гладили их.   
        -- Кто у Лаврёнова спёр парадку ?–спросил замполит
        -- Ни кто её не спирал. Я её взял отпарить и навести стрелки—сказал один из дембелей -- а то весит вся мятая и ботинки  не  чищенные,  стыдно в такой на дембель ехать-- и показал на весящую на плечиках форму.
        “Этому  дембелю  видно не чем было заняться,  а без дела было тоскливо ожидать отправки домой. Вот он нашёл себе занятие “. – подумал художник
        --А где у тебя значки?—спросил сержант у художника
        -- Да у меня их не было ни когда - ответил он
        -- На, дарю.  У меня один лишний набор -- и сержант протянул солдату бархотную тряпочку с полным набором значков:  Комсомольский, воин – спортсмен, классный специалист  и отличник советской армии .
         Солдат взял значки и поблагодарил своего замкомвзвода за подарок, хотя одевать он их  не  собирался, но не хотел обижать своего сержанта, который за год службы попортил столько ему крови.  Солдату было приятно, что старики  и  дембеля проявили к нему  какое-то уважение, к которому он не привык и о котором ни когда   не мечтал.  Он привык к их косым , недоброжелательным и завистливым взглядам .  А сегодня произошло приятное изменение.  Они сами решили сделать ему, приятное, хоть он об этом их не просил.  Захотелось сделать для них тоже, что то хорошее, хотя ни глажка формы ни эти значки ему абсолютно были не нужны.  Солдат поблагодарил ребят, взял форму вместе с плечиками в одну руку, а сверкающие ботинки в другую и нарочито аккуратно отправился к своей кровати.  Аккуратно, что бы  все видели,  он  повесил на спинку  двухэтажной кровати выглаженную форму и поставил рядом с тумбочкой блестящие ботинки.
       До отбоя было ещё далеко, и солдат пошёл в  Ленинскую  комнату,  которую он оформил ещё  летом и за которую ездил в отпуск к отцу на сенокос.  Эта работа ему нравилась. Он  сам разработал её проект,  и все работы были выполнены его руками. В оформлении были использованы  чеканка, гравюра,  витражи,  резьба  по дереву, масляная и акварельная живопись. Только для написания текстов он привлёк ефрейтора Бывших. Этим самым освободив его от постоянных караулов.
      Олег Бывшев своим правдоискательским  характером так  надоел начальству,  что его не взяли на полевые работы, где было и интересней и легче служить. Его  оставили в части, чтобы он через день ходил в караул.  Он был хорошим и надёжным другом. До армии работал инженером на судостроительном заводе в Николаевске – на - Амуре. Его демобилизовали первым.  Скандалисты,  ни  где  не нужны.
    Был ещё один помощник, он хоть ни чего не делал,  но создавал  какую - то лёгкую приятную обстановку. Без него становилось скучно. Это был Мартюшев.  В самый разгар  полевого  сезона его выгнали за пьянку  с полевых  работ.  У него был семилетний стаж топогеодезических работ  на гражданке  и  он, как специалист  мог заменить  двоих  молодых офицеров и на полевых работах и на камеральных.  Сашка ещё задолго до армии женился,  и у него была пятилетняя дочка. За всё время службы жена ни разу к нему  не приезжала, но зато ежемесячно  к нему приезжали любовницы. Когда приехала первая любовница и назвалась женой, Мартюшева отпустили, как и, положено, на трое суток к  жене, и они жили в специальной комнате при штабе.  На следующий  месяц приехала другая любовница и тоже назвалась женой. Всё было бы хорошо, если бы не дежурный по части, который дежурил и в прошлый раз, когда приезжала первая жена, и которую он хорошо запомнил.  Во второй раз ему уже не дали трое суток отпуска и не обеспечили любовницу  жильем.   Художнику пришлось устраивать вторую жену  к  офицерской жене.  Третью любовницу  жена офицера тоже не взяла  и  художник  поселил её у себя в мастерской,  благо там было много спортивных матов.  Последующие  любовницы тоже жили  в  мастерской. Освободить Мартюшева от нарядов не удалось,  работа для него  у художника не нашлась.  Он приходил в мастерскую  по вечерам  и в свободное время.
     В свободное время приходил и хлеборез, принося с собою масло, сахар и хлеб.
    Собравшись, устраивали чаепитие, а чаще пили кофе с коньяком  и шоколадными конфетами. Но ещё чаще просто водку, которую закусывали красной икрой. Делали это аккуратно и в меру, и только Мартюшев иногда попадал на “губу”.  Художник с хлеборезом почти не пили.  В свободное время они занимались на турнике, поднимали гири и штангу,  ведь мастерская была в спортзале. Да и по утрам не пропускали зарядку.  Благодаря этим тренировкам они постоянно сдавали нормы ВСК  на  отлично.
     Вот такие воспоминания навеяла эта Ленинская комната.
     Простившись  со своей работой, художник вышел из Ленинской  комнаты. В казарме,   по прежнему, каждый по своему отдыхали ребята. У каждого  свой характер и свои привычки.  Одни лучше другие хуже, но сегодня все стали лучше. 
     В первый день службы после бани и переодевания в форму все казались на одно лицо,  а сегодня все разные, у каждого своё лицо и каждого узнаёшь издалека не смотря на одинаковую  форму.  Все эти ребята -- солдаты летом были на полевых работах, где собирали материал для топографических военных карт  в районе Советско – Китайской границы. Они выполняли, каждый свою небольшую  незаметную  работу, но без которой нельзя было обойтись. Они работали на границе  под прицелом китайских  снайперов,  которые в то лето  подстрелили ни одного  Советского солдата. Правда, эти вернулись все целыми и невредимыми.
    В десять часов вечера прозвучала в последний раз команда “ становись на поверку”. Художник тоже встал в общий строй со своим взводом, но сержант  проводивший поверку сказал, что он может выйти из строя и идти спать так -- как уже вычеркнут из общего списка роты. Так закончилась служба в Армии.
       И хотя он не  стоял в общем строю, но лёг спать вместе со всеми.  Уже в кровати ему вспомнился первый  день в этой казарме, как  молодых стриженых солдат из бани, всех в  одинаковых формах, похожих на цыплят привели сюда.  Было это в субботу.  В 1О часов  вечера построили этих цыплят на первую  поверку и  объявили первый отбой.  Только легли солдаты после команды “отбой”, как сразу же прозвучала команда “подъём” и было уже 6 часов  утра.  После бани в свежей постели на новом месте так крепко и сладко без снов спалось , что ночь  промелькнула, как мгновенье.
    И началась  после этой команды  армейская жизнь длинной в год. Началась она в воскресенье в выходной день.  Солдаты в этот день отдыхают, отдыхали и новобранцы в карантине ( курс молодого бойца, служба до присяги).  Замполит, молодой лейтенант только, что пришедший из училища, должен был занять чем то солдат и начал  со знакомства с ними  записывая  умеющих петь . плясать, играть на музыкальных инструментах, рисовать и спортсменов.  Узнав   о способностях художника, он попросил его нарисовать портрет его невесты по фотографии.  Для этого он отвёл его к себе домой дал  фотографию невесты,  масляные краски, кисти и уже загрунтованный холст. А сам ушёл опять в роту .  Целый день художник был один и рисовал. Портрет  получился не похожим. Нарисовать по фотографии незнакомого  человека очень тяжело.  Даже две фотографии одного человека бывают совершенно не похожими. Замполит не узнал свою невесту на портрете, но не смотря на это угостил молодого солдата, находящегося в армии первый день  ужином с бутылочкой “Плиски”. ”Плиска “ позволила им , быстро познакомиться и стать впоследствии хорошими товарищами . (Замполит был на год моложе молодого солдата).
     После вечерней поверки замкомвзвода отозвал пьяного “салагу” и хотя и не стал наказывать из уважения к замполиту, но замечание  вместе с последним предупреждением сделал.
     Первый и последний день службы в армии у художника были отмечены выпивкой, и может сложиться такое мнение, что он пил всю службу, но это не так. За весь год он выпивал всего лишь пять раз.  Три случая уже описаны выше.  О двух оставшихся,  может  быть, узнаете дальше.  Он не любил вкус любого спиртного, не любил последствия от пьянок,  а если и выпивал, то чаще всего  под нажимом  своих друзей.
     Последняя ночь, как и первая просто промелькнула.  Замполит разбудил, как и обещал в 4 часа. Наученный подниматься по тревоге за 45 секунд, за 3 минуты солдат успел одеться,  попрощаться с замполитом  и выйти на улицу. В 4 часа утра есть не хотелось и поэтому, приготовленные на завтрак колбасу, икру и хлеб пришлось впихивать в чемоданчик и рассовывать по  карманам шинели .
     На улице было белым бело от выпавшего за ночь  снега. На  пушистом ровном ковре не видно было не единой вмятины.  Деревья и кусты были в сказочном убранстве. Первые дни ноября были больше похожи на Новогодние дни.  И только на дорожке соединявшей караулку и штаб были заметны припорошенные следы от постового и разводящего.  По этим следам художник и шёл некоторое время, но за своей мастерской свернул с дороги и по небольшим сугробам пошел напрямик через сопку на железнодорожный вокзал.   По этой дороге он ходил всегда. Летом штурмовать эту сопку было жарко, зимой скользко. Он шёл в темноте. Подниматься в гору было скользко  и тяжело . Несмотря на холодную погоду,  сначала стало тепло а потом и жарко. И только ноги, промокшие от засыпающегося в ботинки снега,  начинали замерзать.
       С вершины сопки были  видны огни  почти всего небольшого  городка Партизанска, который упоминался в романе Фадеева  “Разгром  “ под старым названием Сучан.  В честь Сучанских шахтёров-партизан, воевавших в этих местах с японцами в гражданскую войну и был переименован  Сучан в Партизанск.  И только речка Сучан сохранила память о старом  названии.   Среди разбросанных городских огней города выделялся хорошо освещённый вокзал.  Спускаться с сопки было легче,  и через некоторое время солдат уже стоял на перроне в ожидании электрички.  Снег продолжал идти то ослабевая, то усиливаясь.
     Электричка пришла без опоздания.  В электричке солдат выбрал себе место возле электропечки,  разулся , прислонил ботинки  и мокрые носки к печке,  на ноги одел новые голубые махровые  китайские носки.  И  так ехал до самого Артёма.  Около семи часов утра электричка пришла на станцию Артем. С вокзала до аэропорта ехать на автобусе было не долго.  К 8 часам он вполне не спеша успевал.
     Подождав пока все выйдут из электрички, солдат обулся и вышел не перрон.  Снег шёл и здесь.
     На автобусной остановке собралось уже много людей, а следов от автобусных колёс на снегу не было видно.  К вокзалу подходили и отходили другие электрички, На автобусной остановке становилось всё больше и больше  людей,  а автобусов всё не было. Простояв на остановке 20-30 минут, солдат стал волноваться, скоро должна уже начаться регистрация на его  самолёт, а он  ещё стоит на вокзале.  Кто – то из пассажиров высказал предположение, что из – за снегопада автобусов вообще не будет. Многие поверили этой версии,  и пошли пешком в город. Немного посомневавшись солдат тоже пошёл, а посмотрев на часы побежал, периодически спрашивая прохожих правильно ли он бежит в аэропорт.
     Солдат бежал и периодически посматривал на часы.  В 8 часов должна начаться регистрация, а он ещё в пути.  Сознание того, что он может не успеть на рейс, придавало силы. И хотя он был плохим бегуном на длинные дистанции, ежедневная зарядка в армии давала себя знать. Солдат легко бежал и даже иногда прибавлял скорость. 
    Он опоздал к началу регистрации на полчаса.  Мокрый от пота и снега солдат вбежал в здание  аэровокзала и сразу направился к месту регистрации. Как  и ожидал,  там уже не было ни одного человека, и даже регистратора тоже не было. Паника охватила его. Что делать? Он подошёл к другому месту регистрации,  и там тоже не было ни кого. Увидев человека в лётной форме,  спросил, где можно зарегистрироваться на Московский рейс.  Лётчик ответил, что все рейсы отменены из-за снега.  Солдат облёгчённо вздохнул и успокоился.  Через несколько минут по радио передали, что вылет рейса Владивосток – Москва переносится на 2 часа из-за непрекращающегося снегопада. 
    “ Ну и хорошо, теперь можно спокойно часик  отдохнуть, а потом и позавтракать” -  подумал солдат и сел на свободное сидение возле окна.  Через огромные окна во всю стену был виден аэродром. На лётном поле, засыпанном снегом рядами стояли самолёты, на которые сыпал,  не переставая, снег. Солдат кроме рисования любил ещё самолёты. Два его дядьки работали в гражданской авиации  и жили один во Внуково,  а другой в Домодедово. Отец до войны тоже был пилотом и возил на фанерных самолётах почту по Воронежской области. Любовь к авиации у него была наследственной.  После института  работая в Хабаровском крае инженером охраны леса, занимался тушением пожаров и очень часто  летал на  самолётах АН-2 и различных вертолётах. В десятилетнем возрасте во Внуково первый раз прокатился  на ТУ-124.  При облётах самолётов после ремонта пилоты часто катали своих детей.
        Немного  остыв,  солдат решил освободить карманы шинели от продуктов, которые придавали шинели неприглядный вид. Из одного он достал  поллитровую банку икры, а из второго хлеб. За один раз съесть всё не удалось. Остатки хлеба пришлось запихивать в чемоданчик, а банку снова  в карман шинели.  Покончив с завтраком, посмотрел на часы. Через полчаса должны начать отложенную регистрацию пассажиров, но  в репродукторе опять прозвучало объявление о том, что рейс откладывается опять на два часа. 
       А между  тем всё новые и новые пассажиры прибывали в вокзал аэропорта, каждый на свой рейс, а рейсов то не было….  Снег шёл, репродуктор отодвигал регистрацию  очередной раз уже не на два часа.  Шло  время ,  и  снег  шёл. Люди  прибывали и прибывали, и ни кто не решался уехать из аэропорта. Каждый верил тем срокам,   о которых передавал репродуктор, но проходил срок и его снова отодвигали.  Сидячих мест в зале уже не было. Многие пассажиры стояли. Уже прошло время обеда. Проголодавшись солдат  доел икру, а  встать с места и пойти выкинуть банку в урну не решался, так как рисковал остаться без места. Но долго не посидишь. Пришло время идти в туалет.   Не успел солдат отойти от своего места, как это место сразу заняли.   Так солдат лишился сидячего места, но зато получил полную свободу передвигаться по вокзалу и даже выходить на улицу.  К вечеру пассажиров в вокзале было, как в трамвае. Люди стояли прижавшись друг к другу ,  Было жарко и душно. Выйти на улицу подышать было опасно, можно было потерять и стоячее место в вокзале. Но солдат вышел.
    Свежий  морозный воздух дыхнул  ему в лицо  и  просто опьянил.  Делая глубокие вдохи он жалел о том, что весь день просидел в душном вокзале  ради  сидячего  места  и  прозевал такую красоту. Огромные снежинки кружились в воздухе и приземляясь украшали всё вокруг. Особенно красивыми  были ели и сосны. Вечерело,  чувствовалось усиление мороза. Солдат стоял на  неочищенных ступеньках  и  любовался  ноябрьской зимой.  Рядом с ним на этих же ступеньках  стоял матрос во всём чёрном.  Его чёрная  форма усиливала белизну снега.
     -- Какая красота! – сказал  солдат громко
     -- Да, только вот из-за этой красоты неизвестно, когда мы домой доберёмся – тоже громко ответил матрос.
     -- А ты куда летишь?
     -- В Свердловск
     -- На каком самолёте?
     -- На Московском. Он в Свердловске садится.
     -- Так мы с тобой одним самолётом летим.  На дембель или в отпуск?
     -- Всё.   Отпахал.
      -- А где служил?
      -- Где только не был за три года, всё не перечислишь. А  сейчас  из  Владика  еду.
      -- «Повезло тебе.» А я всего одиннадцать месяцев в армии пробыл. Летом отсюда же улетал в  отпуск. Тогда здесь заканчивали строить новый вокзал, а вот до сих пор ещё не открыли. Видишь , какое красивое здание  рядом. Если б оно уже работало, там свободнее было бы, а то мы как селёдка в старом давимся.
      -- Да оно уже готово. 7 ноября открывать должны—встрял в их  разговор  какой то курильщик .
      -- Что то стало холодать, подышал, пойду греться—матрос был в коротком бушлате и  в бескозырке.  Наверное хотел дома покрасоваться перед родными и друзьями морской выправкой, а какой матрос без бескозырки.
      Солдат  решил не упускать матроса: “ Раз вместе летим, вместе удобнее и ждать.  Можно и вещи ему доверить, а то приходится таскать за собой чемоданчик”.  И он вслед за матросом вошёл в здание аэровокзала. Только после свежего воздуха можно было, по настоящему, понять, чем дышат пассажиры  внутри.  Воздух в вокзале  имел,  какой- то кисловатый запах и был слишком тёплым и влажным, почти как в парной.  Дыхание, в таком помещении, было учащённым из-за пониженного содержания кислорода.  Люди стояли друг возле друга,  и  протиснуться между ними  можно было с большим трудом. Правда, протискиваться было не куда , зашёл и встал. Стой и грейся.
    Ближе к ночи многие пассажиры, те, у кого были деньги, стали покидать здание вокзала. Часам к десяти стало намного  свободнее.  Но о сидячих местах нечего было и мечтать. Ноги начинали уставать. Матрос с солдатом стояли, прислонившись к стене, что бы хоть как то уменьшить нагрузку  на ноги.  Сесть, кроме как на пол, было не на что.
     В одном из концов зала ожидания было отделение обслуживающее местные линии, которое закрыли в самом начале снегопада на какой то определённый срок и всему обслуживающему персоналу предоставили выходной на этот срок.  Несколько  ограждённых секций, в которых в рабочее время происходила регистрация билетов на местные линии, были закрыты.  Часов в 11 ночи солдат с матросом подошли к одной из крайних секций открыли дверку и зашли внутрь.  Внутри они увидели два высоких табурета и стол метра полтора длинной с двумя полками, на которых лежали кипы бумаги. Полки были широкими, как полати. Солдат разложил равномерно по всей площади нижней полки пачки бланков -- получилась хорошая кровать с матрасом из бумаг. Вместо подушки с одной стороны он положил свой чемоданчик и попробовал лечь. Лежать было удобно, только вот ноги не выпрямлялись полностью. Полки были коротковатыми.  Тоже сделал на второй полке матрос. Табуретками они закрыли дверь изнутри и улеглись. Получилась отдельная изолированная маленькая двухэтажная спальная кабинка. Ограждение этой кабинки было высоким и из зала не было видно, что внутри кто то есть. 
    Солдат заснул быстро. Часа в четыре утра проснулся от желания сходить в туалет, но встать не смог. Согнутые ноги занемели и не слушались. Солдат испугался, он  руками вытащил  по очереди одну за другой ноги из стола наружу и начал  их  массажировать.  Постепенно они начали оживать, но сразу вставать на них солдат  не решался.  Прошло некоторое время, прежде чем солдат встал и вышел из кабины.
    Вернувшись назад, солдат лёг, что бы продолжить спать и дальше, но почему то кровать, казавшаяся вчера  идеальной,  стала твёрдой, чемоданчик, служивший подушкой, своим ребром давил шею.  Попытки  улучшить постель, не привели ни к чему  хорошему. Солдат ворочался, пытаясь найти более удобное положение, но это только ухудшало: вываливались пачки бумаг, складки от шинели давили тело.  Солдат встал  и заново аккуратно  уложил пачки бумаг, чемоданчик положил под наклоном, поправил шинель и лег, решив больше не ворочаться, но сон не приходил.
    В голову начали лезть разные мысли. В первую очередь он подумал, что  у него нет денег. Он занял денег столько, сколько не хватало на билет. На билет ушли и командировочные.  Разве можно было предвидеть, что придётся вот так сидеть в аэропорту. И неизвестно, сколько это продлиться. Один день он протянет, есть колбаса и немного хлеба. Он ругал себя за то, что не занял больше денег  и  не  взял  сумку  продуктов: ” Взял бы ещё сотню, всё равно  сколько высылать.”  Он рассчитывал, что всё будет, как летом. А летом в это время он уже спал у дядьки в Домодедово. ” Где же взять деньги? А где их возьмёшь, знакомых здесь нет.  Чуда не будет. Разве ж только если  утром снег перестанет идти,  да самолёты полетят. Было бы хорошо, если б были чудеса, как в той сказке”
      И солдат начал вспоминать сказку , про солдата, который  возвращался домой после службы, и  ему повстречалась в лесу у костра  старушка, которую он накормил  кашей и она дала ему волшебную вещь, которая ему помогала в дороге.  Вот бы и мне встретить бабушку, я бы так и быть с ней поделился колбасой. Только вот 25 лет служить, как тому солдату, да ещё и воевать, нет лучше я пару дней  поголодаю. 
      Сон не приходил, а в  голову лезли мысли,  о том, что нет денег.   Что бы переключить эти мысли солдат начал вспоминать сказку,  но она не вспоминалась  и тогда он стал сам придумывать её продолжение .

                *         *          *               
               

      “Прослужил солдат  15 лет  и отпустили его из армии. Выдали ему паёк на несколько  дней и небольшое денежное довольствие. А вот куда идти и как жить дальше он не знал. В деревню  в родное село к барину в крепостные -  кому  охота. Стал он после армии вольным,  и нужно  было жить по вольному, по новому,  а вот, как  он не знал.   Родители,  наверное,  забыли  о нём,  а,  может, уже  и  умерли от лихой жизни, а родне он не нужен. Да и крепостные они. Пошёл он, куда глаза глядят.  Было это  зимой,  в метельную пору. Ехать ему не на что было. Идёт он и иногда обгоняют его разные повозки, но ни кто не   остановится  и  не  подвезёт.  Шёл по полю, шёл и по лесу. Привычный он был к невзгодам и переходам, но, когда уставал, останавливался и отдыхал.  И вот в очередной раз решил солдат отдохнуть, погреться у костра и заодно кашу сварить. Выбрал себе местечко  в лесу за деревьями,  где ветер не такой сильный и  развёл костёр.  Зачерпнул в котелок снега, повесил его над костром, поставил возле огня свой ранец и присел греться.  Сидит и думает о своём, ждёт когда вода закипит, а как закипела вода засыпал туда пшена. Помешал ложкой кашу и снова сел греться. Вдруг видит  из-за дерева выходит старушка и направляется к нему.  Откуда она взялась?  Поздоровалась  с солдатом.
    --Здорова бабка, что  тебе дома не сидится в такую погоду. Мне деваться не куда. А тебя кто выгнал? - поздоровался с ней и солдат.
    -- У каждого свои дела - ответила старушка.
    -- Ну, тогда садись поближе к огню, грейся – и уступил ей своё место на ранце ,  на котором  сидел – а кашу сварю, будем обедать. Я пойду дров ещё соберу, а ты кашу помешивай, чтоб не пригорела.
  Принёс солдат  веток целую охапку, смотрит, а котелок с кашей уже на снегу стоит, остывает.
    -- Ты с чем кашу любишь с сахаром иль с салом? Давай наверно кашу с салом будем есть,  а потом чай с сахаром попьём.
  Так и сделали.  Отдал солдат старушке свою ложку, а сам ножом собрался есть.  Сел он на вязанку веток возле костра и начали есть прямо с котелка. Съели кашу, потом опять зачерпнул снега в котелок  и стали ждать,  когда он  закипит. Солдат заваривал  чай из лесных трав.  Когда пошёл лесной запах  из котелка,  налил   полную кружку и протянул бабке.
    -- А сахар то у меня кусковой. Я вприкуску пью, а ты как будешь.
    -- Мне в кружку брось, у меня грызть не чем.
    Попили чаю и говорит солдат старухе: ” Пора мне в дорогу. До вечера надо к людям  дойти и ночлег найти. А может нам с тобой по пути. Пойдём вместе.”
     -- А тебе в какую сторону, служивый.
     --  Я и сам не знаю куда мне, но иду туда .
     -- Нет не по пути. Мне в другую сторону.
     -- Тогда давай мне ранец,  я собираться буду.
    Собрал солдат все свои пожитки, одел ранец и говорит: “ Прощай бабка”.
     -- Постой милок.  Хочу за твою доброту  тебе тоже добром заплатить.
     -- Да какое ж это добро, если за него платить надо. Это что ж получается ты платить будешь за добро, а я значит  продавать буду. Значит добро купить можно. Нет, бабушка, добро не покупают, да и продавать я его не буду. Оно мне ещё пригодится.  И грош цена тому добру, которое сделано за плату. Люди должны друг другу помогать. Скажешь “спасибо” мне и этого даже много будет, а не скажешь,   хватит и того.
     --  А я тебе много не дам, ты сам цену назначил
     --  Когда это я тебе цену назначал
     -- Да вот только что. Сказал, что грош цена твоему добру если за него деньги получишь.  Вот я тебе грош и даю,  то есть одну копеечку.  А ,ты, хочешь обижайся , хочешь не обижайся.  Вот тебе кошелёк там копейка лежит.  А, чтоб ты не обижался, то знай,  я тебе  за твою доброту не плачу, а награждаю -- и протянула солдату простенький кожаный кошелёк.
      Взял солдат кошелёк и начал его рассматривать. Открыл, а там и вправду  на дне лежала одна  однокопеечная монетка.  “Ну ладно, возьму я этот бабкин подарок  на память.  Одна копейка не такие уж большие деньги, она  не обеднеет. Да и кошелёк хороший.”  Хотел поблагодарить бабку , смотрит, а её уже и нету. Но всё равно  крикнул  громко: ” Спасибо”—положил подарок в карман и пошёл своей дорогой .
      К вечеру, как  и планировал, солдат пришёл  в деревню,  нашёл там постоялый двор, что бы переночевать, а перед сном решил поужинать .  Заказал  себе похлёбку и стаканчик водки.  Достал свой старый кисет, который  из - за  ненадобности использовался не для хранения табака, а как кошелёк для хранения денег и стал  расплачиваться.  Хозяин, чтобы не давать  сдачи попросил у солдата копейку. Покопался солдат в кисете, не нашёл копейку, а потом вспомнил бабкин подарок: “Сейчас дам”.  Нашёл бабкин кошелёк, достал оттуда копейку  и отдал хозяину.   
 “ Вот и пригодился подарок”- подумал с благодарностью солдат и стал закрывать   кошелёк. И  показалось ему, что там ещё что то есть, но не придал этому значения.  Торопился он побыстрей выпить, поесть да  идти спать. Взял похлёбку, хлеб и стакан водки  и пошёл за стол.  Выпил  солдат , закусил  и  стало ему веселее  и легче, и захотелось ему рассмотреть бабкин подарок получше, тем более, что вроде там на дне ещё что то осталось. Открыл он кошёлёк, а там на дне всё та же копейка лежит.  “Ведь я её только, что отдал?”- подумал солдат.  Вытащил солдат копейку из кошелька. Рассматривает со всех сторон. Копейка обыкновенная и решил положить её на место, смотрит, а в кошельке уже лежит копейка.  Смотрит и в руке копейка и в кошельке  копейка.  Вытащил он вторую копейку из кошелька, а на её месте ещё одна появилась.  Тогда перевернул солдат кошелёк и начали  от туда падать   на стол копейки, как капли с сосульки. Упадёт одна, немного погодя следующая,  потом опять немного погодя падает копейка. Понял солдат, что это волшебный кошелёк и в нем всегда должна быть одна копейка, одну достаёшь, а на её месте появляется снова копейка и так без конца. 
   Поняв это, растерялся солдат сначала и некоторое время не мог  прийти в себя, а когда успокоился  громко поблагодарил  опять старушку и начал собирать со стола копейки в пригоршню.  Собрав, взял да и высыпал  назад в кошелёк, где они все превратились  опять в одну копейку. Пожалел солдат , что высыпал: “ Надо бы их в кисет  спрятать, а так копеек двадцать пропало”. Разобравшись с кошельком ,  пошёл  солдат в комнату , где стояли деревянные лавки с соломенными матрасами,  лёг спать и вскоре заснул . Был он в спальной избе один и ни кто его не тревожил.


                *       *       *


        Заснул  наконец то и другой солдат.  Видно  сказка его убаюкала и снится ему  зимняя пурга и из этой пурги выходит старушка и почему то мужским грубым голосом просит: “  Солдат, солдат помоги! Солдат , солдат помоги!”  Пошёл солдат сквозь пургу на  встречу старухе, а она продолжает его просить о помощи, а помогать вроде и нечего.  Хотел солдат спросить: ”  Чо те бабка помогать то?”, но проснулся. А голос сверху продолжает требовательно просить о помощи. Это матрос  с верхней полки просит солдата помочь ему. “Ты , что не слышишь—говорит матрос солдату—помоги мне, ноги у меня отнялись. Вытащи меня отсюда”. Понял солдат в чём дело, встал, вытащил  матросовы ноги из  стола и начал , как и себе их массажировать  и  двигать.  Вскоре ноги и ожили. Слез матрос со своей полки  и  убежал, а как пришёл назад, солдат ему и говорит: “ Пока ещё рано и ни  кто  нас  здесь не видел,  нужно  это “купэ” освободить, а вечером опять прийдём, если придётся опять ночевать”.
       Так и сделали. Вышли они на улицу. Было ещё темно. Чувствовался небольшой морозец. Снегопад прекратился.
   -- Ты  смотри ка,  снег перестал. Может,  улетим сегодня - сказал солдат.
   -- Да хотя бы.  Ты вчера сказал, что 11 месяцев служил, как это тебе удалось?
   -- Долго рассказывать.
   -- А куда нам спешить. Регистратура часов в  8  начнёт  работать, расскажи.
   "Мне после института положено служить всего один год. Я в первый же день в армии сказал замполиту , что умею рисовать.  В “ карантине “ меня проверили, как я умею рисовать, а после “карантина” замполит части предложил мне Ленинскую комнату оформлять. Я согласился. А что бы я лучше и быстрей работал, он мне пообещал после окончания работы отпустить в отпуск. Я к концу июня старался закончить, что бы в июле поехать в отпуск помочь отцу сено косить. 30 июня прихожу к замполиту и говорю: “Всё, что от меня зависело, я сделал,  можно ехать в отпуск”. Пошёл замполит посмотрел и говорит, что на стенде “  Жизнь подразделений” нет фотографий.  Я ему говорю, что я в подразделениях не бываю, а пока я в отпуске буду, вы  побываете там и сфотографируете. Он согласился и сказал,  что как только я куплю билеты на самолёт в Москву , сразу и поеду.
     Я в тот же день пошёл в кассу. Там мне сказали, что билеты есть только на 15 сентября. Не солоно хлебавши,  я понурив голову не спеша поплёлся от кассы. И вдруг кассирша меня окликнула: “ Эй, солдат иди сюда!  Вот товарищ сдаёт два билета  в Москву на завтра.  Будешь брать? Готовь150 рублей”.  “ Конечно, один оставьте, а я за деньгами побегу “ - и кинулся бегом из кассы в часть.  Кассирша вдогонку прокричала мне, что продаст мой билет, если я не приду  до  4 часов.  Ещё не выбежав из помещения кассы,  я вдруг заметил на полу бумажку  желтоватого цвета,  остановился, вернулся назад, смотрю это 100 рублей.  Сначала, я , как истинный комсомолец, хотел крикнуть:” Кто потерял деньги”. Но потом одумался, наступил на неё сапогом, посмотрел по сторонам, что бы убедиться, что на  меня  ни кто не смотрит  и поднял её.  Находка эта придала мне силы.
    Из кассы  я побежал напрямик через сопку в штаб.  В июньский полдень бегом штурмовать сопку было не просто. Весь мокрый я прибежал к замполиту. Он выслушал меня и направил к начфину за деньгами и документами, а сам начал писать приказ о моём отпуске.
     Зайдя в кабинет  начфина,  я увидел  там лишь одну женщину.  Я спросил у неё  о  начфине  и  объяснил  всё. Она сказала, что его нет, что он в банке и будет после 4 часов, а она мне ни чем не может помочь и посоветовала лететь не через Москву, а через Ленинград.  В Ленинград билеты легче купить.  Я  за такой совет злобно ответил: “ В Новохопёрск через Москву ближе”.  Эти мои слова оказали магическое действие. Женщина быстро взяла свою сумочку,  достала оттуда свой кошелёк, вытащила  все деньги, отсчитала 50 рублей  и протянув мне, сказала: “ Беги быстрей за билетами, а как купишь придёшь вот по этому адресу”.  И написав на бумажке адрес, отдала мне.
      Из штаба я снова побежал короткой дорогой через сопку.  И хоть настроение было приподнятое, но второй раз штурмовать эту сопку, почему то , ставшую и выше и круче было гораздо трудней, но в кассу я всё таки успел прибежать во время.  Купив, билет  и успокоившись, я немного посидел на диванчике,  а  отдохнув,  пошёл не спеша по адресу на бумажке.  Третий раз идти через сопку не хотелось.
      Нужный дом отыскал не скоро.  Дверь после моего звонка открыл, неожиданно для меня, майор, который радушно пригласил в комнату и добродушно сказал, что уже давно  ждут меня.  Мы познакомились.  В комнате  уже был накрыт стол, но хозяйка продолжала носить новые блюда. Оставшись без обеда из-за билетов, после увиденного стола, мне стало плохо.  Появился такой аппетит, что  в животе началась революция. Но зато после первого стакана  водки и классной закуски всё успокоилось и стало очень хорошо. Около часа мы просидели за столом, выпили бутылочку водки. Разница в званиях перестала смущать нас. За это время многое узнали друг о друге, мы оказались земляками и у нас нашлись даже общие знакомые в Новохопёрске . 
        Перед уходом от земляков,  хозяйка  мне торжественно вручили пакет,  в котором лежали все нужные мне отпускные документы. Отдельно отдала   деньги  и подарки для  их родителей, живущих  в Новохопёоске, и  их  адрес. На отдельной бумажке майор написал номер своего телефона и сказал: “ Это на случай, если патруль остановит”.
       Но патруль не повстречался.   На следующий день в обед я уже был здесь,  вот в этом аэропорту. Вон там меня сфотографировали перед отлётом, а в 2 часа ночи  я уже спал в Домодедово у дядьки. Тогда снега не было, да и дождя тоже. Самолёты все летали по расписанию. В Москве, заняв деньги у дядьки, купил гражданскую  одежду ,  побыл там пару дней и потом с двоюродным братом поехал к отцу. Приехал и начали сразу же косить, но за 10 дней отпуска полностью убрать сено не успели и отец, ветеран войны, продлил мне отпуск через  военкомат  ещё на 10 дней.  Мы с ним за это время успели не только сено привезти домой, но ещё и дров за зиму заготовить, и колотые сложить в дровенник.
       Назад в часть я ехал на поезде 8 суток через всю страну в общем вагоне.  Вот так и получается 3 дня дорога домой, 10 суток первый отпуск, 10 суток второй отпуск, 8 суток дорога назад в часть.  И получается 31 день, то есть месяц.  Я призвался 10 ноября, сегодня 4 ноября меньше года, да минус месяц.  Даже выходит меньше 11 месяцев я служил.
    --   Как же ты в общем вагоне. Там же ни поспать, ни помыться. Ты, что 8 суток сидел?
    -- В общем вагоне намного интересней ехать. В плацкартном все пассажиры в основном едут от начальной  станции  до  конечной.  Все постоянные. 8 суток одни и те же лица, а в общем постоянно меняются. По Казахстану  едешь одни казахи, по Бурятии одни буряты и так далее. Едешь и разговариваешь и люди рассказывают,  как они живут. В каждой области свои особенности. В Читинской области засуха – тайга горит, в Амурской дожди заливают. Сено в воде плавает. На Байкале остановка была 10 минут, вокзал на берегу озера. Я успел искупаться. Урал мне понравился. Волгу не видел  - ночью проезжали. В горах за Байкалом поезд, почему то, остановили на два часа . Все вышли собирать цветы. Такие там лилии крупные цвели.
       Спал я на второй полке, проводник мне матрас дал  без постели. Этим матрасом я себе место забронировал. Иногда  я в вагоне был один и делал тогда зарядку  и по вагону  бегал, а иногда народу было, как вчера у нас  в вокзале, стоя люди ехали. Тогда пассажиры на меня начинали орать: “ Нам сесть  негде,  а ты спишь”.  Мылся в туалете.
     -- А питался как?
     -- Мне мать в дорогу напекла пирожков и печений, сварила курицу,  дала сала, хлеба, помидоры, огурцы, утылку молока и компота. Отец дал бутылку спирта.
      -- На неделю всё равно не хватит этого
      -- Всё это только на один день и хватило
      -- За один день всё съел?
      -- Я не один ел.  В  день отъезда от родителей я встал утром рано, завтракать не хотелось. И до 10 часов, пока ни  сел в поезд ни чего не ел. А как сел, так сразу решил и позавтракать и пообедать. Мать сказала,  что бы в первую очередь курицу съел.  Ну, я разложился на столике, на боковой полке. Мимо меня проходят люди. Выставил я на столик бутылку со спиртом, бутылку с компотом, пирожки и начал  курицу есть. Проходят мимо  меня два молодых мужчины,  один остановился и спрашивает: “ Куда ж ты солдат едешь?”  Я ему говорю, что  до самого конца во Владивосток.  Второй говорит: “Ты, что чёкнулся  8 суток в общем вагоне.  А что это у тебя в бутылках”.  Я им говорю, что в бутылке из под шампанского спирт, а в поллитровой компот.  Они не поверили и решили проверить. Один взял и налил  в кружку. Выпил всё и компотом запил. Налил ещё и второму подаёт. И тот выпил. Ломают  курицу и оба закусывают. Один спрашивает меня,  а  что ж  ты  то не пьёшь и наливает мне. Пришлось и мне выпить. Сели они, один на  против меня, а другой сбоку и пока мы эту бутылку не закончили и все мои запасы не прикончили, они от меня не отошли. Целый день сидели до темноты. Я старался пить меньше,  а  они себя не ограничивали. Осталось у меня только сало,  домашнее печенье и поллитровая бутылка молока.
      --  Ну что хватило сала до Владика?
      --  По моему,  даже осталось
      -- А чем же ты питался
      -- На следующий  утро,  проснулся я, и лежу не поднимаюсь.  Мимо  люди ходят. Подходят эти двое вчерашние и говорят: “ Ты ещё лежишь,  вставай, пойдём лечиться.” Я им говорю,   что не больной. “ Всё равно вставай и побыстрей, мы больные”- пристали и не уходят. Пришлось вставать. Матрас я не убирал. Засунул под него только свою сумку с остатками продуктов и пошёл со своими новыми знакомыми,  не  известно,  куда.
       Поезд шел, стуча колёсами на стыках, а мы шли по вагонам и на конец то пришли…  в  вагон - ресторан.  Виктора и Михаила, так звали моих попутчиков, оказалось уже знали   все официантки. Мы выбрали столик и сели. Виктор оказался бригадиром на БАМе .  Он возвращался в свою бригаду из отпуска из Харькова.  Михаил  был  кандидатом  геологических  наук  и, оставив преподавательскую работу во  Львовском университете, ехал  в Хабаровск устраиваться на практическую изыскательскую работу .
      Целый день  мы провели в вагоне-- ресторане. Я предупредил сразу , что пить не люблю, а есть целый день не будешь. Поэтому я сидел и слушал их  беседу.  Уходя вечером на свои места, мы начали расплачиваться с официантками.  Ребята сказали, что с меня деньги брать не будут. Так мы ехали каждый день,  пока Виктор не вышел из поезда после Благовещенска.   Сидеть в ресторане тоже надоедало,  мы уходили полежать,  побыть наедине с собой и пообщаться с другими пассажирами. Поскольку  ребята за меня платили, я старался  брать блюда по дешевле.   Оставшись вдвоём с Михаилом, мы уже не засиживались в ресторане, а пообедав, расходились. Я был плохим собутыльником и собеседником. После Хабаровска  чуть меньше суток ехал  уже один, так, что домашнее сало  доедал уже в казарме.
     Пока солдат рассказывал  свои  истории они с матросом надышались свежим  морозным воздухом так, что матрос даже начал  замёрзать в своей бескозырке.  Небо за леском немного порозовело. Морозец ,  заря и безветрие предвещали солнечную погоду. У пассажиров, стоящих на улице появлялась  надежда. Они вслух о ней говорили друг другу и с нетерпением ждали начала  регистрации. Эта надежда постепенно перерастала в уверенность, что сегодня они, наконец то,  улетят.   С рассветом начали прибывать новые пассажиры да и те которые уезжали на ночь из аэропорта. Испугавшись массового наплыва людей, солдат с матросом поспешили зайти в теплое помещение.
      Первый  по расписанию был их рейс, и они пошли занимать место возле регистрационной стойки, что бы первыми пройти регистрацию.  Время  шло очень медленно,  за окнами стало уже совсем светло,  но  солнца на улице не было видно.  Через некоторое время начали появляться работники аэропорта в форме. Пассажиры  с оптимизмом смотрели на них.  В соседней регистрационной кабине появилась симпатичная молодая женщина, которая стала подготавливать своё место к работе. А люди всё прибывали и прибывали. Солдат всё чаще и чаще посматривал на часы.  Стрелки медленно, но приближались к заветным 8 часам.
      Прошло ещё некоторое время и матрос вдруг стал что то рассматривать: “Ты  смотри,  люди приходят с улицы  в  снегу”.
      “ Побудь тут, я  схожу, посмотрю, неужели опять снег пошёл” – сказал  встревожено солдат
       Он вышел и почти сразу же вернулся: “ Ветерок поднялся и сдувает снег с крыш и с веток деревьев,  как  бы,  не  надул  опять снега”.
     Время шло, а ни какого движения среди работников аэровокзала не было, не было и ни каких объявлений по радио. Люди стояли в неведении.  Они прибывали и прибывали.  Приезжали пассажиры  и  ко  вчерашним  отменённым рейсам и к сегодняшним согласно расписанию, а самолёты стояли на приколе.
     И вот, наконец - то, затрещал громкоговоритель, и потом диктор спокойно объявил,  что согласно прогнозам метеослужбы   надвигается густая облачность и в ближайшие  часы ожидается обильный снегопад. Поэтому все рейсы отменяются до завтрашнего утра.
  После такого сообщения вокзал загудел, люди возмущались: “ Cнега нет,  а  они перестраховываются”.   Этот  гул продолжался до тех пор пока в окнах не увидели крупные снежинки,  которые вскоре повалили с такой силой,  что на лётном поле не стало видно самолётов. Снегопад сопровождался усиливающимся ветром.  Не смотря, на  такую  заверюху, пассажиры стали покидать аэровокзал и скоро снова стало свободнее.
    Время приближалось к обеду,   солдат с матросом, не евшие со вчерашнего вечера , решили пойти в буфет. В буфете были только чай и дорогие бутерброды с сельдью  Иваси. Они расположились за столиком,  деньги решили не тратить, взяли лишь только чай,  достали остатки  своих продуктов: у солдата был кружок колбасы и немного хлеба, а у матроса пара банок консервов и тоже немного хлеба и приступили к трапезе. Сначала решили съесть  колбасу, а консервы оставить на последок.   
     Повеселев после еды, они решили лучше познакомиться с вокзалом. Первым делом проверили свою “ ночлежку”. Там было всё так, как и утром, когда они оттуда ушли.  Потом пошли по проходу в новый вокзал. В конце коридора была  закрытая стеклянная дверь, за которой был ещё один коридор, но уже нового вокзала.  Немного подёргав дверь, они  её открыли. В новом коридоре было тепло, справа и слева стояли длинные почти на всю  стену чугунные батареи, на полу в углу лежали рулоны  линолеума, оставленные строителями,   против двери была вторая дверь в большой новый зал ожидания, которую они даже не пытались открыть, больше там ни чего не было. Полюбовавшись новым вокзалом через стекло закрытой двери, они  вышли из нового коридора, закрыли, как следует за собой дверь и пошли на улицу.
    Погода испортилась: был сильный ветер,  который нёс снег и снизу и  сверху. Оставаться на улице долго не было желания,  и они вернулись в помещение. Все сидячие места были заняты, многие оставшиеся пассажиры стояли или сидели на сумках,  чемоданах и даже на полу.  Походив по вокзалу и не найдя места, где бы можно  было присесть они вспомнили о высоких табуретах, которые стояли  в  их   ” ночлежке”,  подошли к  ней, вытащили  от туда один стул.  Сидеть  на таком табурете было не удобно. Они положили его и сели на него спина к спине.  Сидеть было не  удобно, но лучше чем стоять. Устав сидеть, они по очереди вставали и гуляли по залу ожидания. Так  они коротали день.
     Сидели они молча. Матрос оказался не многословным, солдат наговорившись с утра, тоже молчал. Каждый думал о своём. Солдат снова вспомнил о деньгах , о том , что  на сегодня у них продуктов хватит, а завтра придётся покупать в буфете Иваси  и  решил тратить  деньги, которые он отложил на  железнодорожный билет от Москвы до Новохопёрка, других у него не было и взять было не где.  Ему снова в голову пришла сказка  про  солдата. Хорошо было б  повстречать свою старушку, которая подарила бы кошелёк с копейкой. Прогуливаясь по вокзалу, он обратил внимание на пожилую женщину, которая постелив какие - то тряпки, сидела прямо на полу. Вместе с ней была молодая женщина - сестра, а может быть дочка.   Таких пассажиров было много, но эту солдат, почему то,  больше жалел.  Хотелось ей помочь, но как он не знал.
   От нечего делать, солдат начал  придумывать продолжение сказки  про  солдата.  Что же  теперь будет  делать солдат с  этими деньгами, когда проснётся утром?

                *               *              *


 Спал солдат крепко после длительного зимнего пути .  Хоть и привык он к невзгодам и длительным переходам в любую погоду, но от усталости никуда не денешься. Спал он в тёплой избе да на  душистом соломенном матрасе спокойно и крепко, и вновь выходить на мороз ох как ему не хотелось, а тем более ещё и пешком идти. Дорога ему предстояла неизведанная и неопределённая. Будет идти, пока не повстречает своего счастья.  Вспомнил  солдат про кошелёк  и решил не пешком идти, а на лошадях ехать и не просто ехать, а в закрытой кибитке.  А куда ехать Бог укажет.
   Встал солдат с постели, пошёл, умылся и заодно узнал у хозяина,  когда отправляется первая  оказия в город. Оказалось, что лошади и кучер готовы ехать, а вот ехать пока не кому и солдат должен ждать попутчиков и  приготовить деньги за проезд.  Но и это ещё не всё. Могут попасться богатые и знатные попутчики ,  которые не согласятся ехать с простым солдатом.   Решил солдат ждать . Торопиться ему не куда, деньги есть , спать здесь тепло и мягко  да и кормят хорошо. Ни когда ещё не чувствовал солдат  себя так уверенно и спокойно.  Заказал  солдат  завтрак и  пока готовили его, пошёл к себе .
    В спальной избе, по прежнему, ни кого не было. Достал солдат старухин подарок, подошёл к лавке , на которой спал, открыл кошелёк и перевернув начал  трести.  Посыпались копейки одна за другой на матрас. Сильней трясёт – быстрей сыпятся. Все новенькие блестящие.  Перевернул солдат кошелёк , посмотрел внутрь, там одна копеечка лежит. Спрятал он его подальше в карман и стал собирать монетки в свой старый кисет,  где его деньги лежали.  Складывает  и  считает для интереса. Больше трёх рублей натряс солдат.
    Одел солдат мундир и вышел в общую залу. Там на столе уже стоял его завтрак.  Подошёл он к  хозяину и начал расплачиваться.  Отсчитал солдат всю сумму  одними копейками.
    Спрятал хозяин деньги.
    Солдат спрашивает: “ Может, поменяешь мне немного денег, а то копеек много, карман тянут”.
   -- Где ты их набрал? -- спросил хозяин
   -- Отпускные выдали так -- ответил солдат
   -- Сколько ты хочешь поменять?
   -- Все, какие есть в кошельке.
   Хозяин попробовал на зуб, вроде, нормальные
   --Давай поменяю
  Поменял хозяин солдату все копейки . До целого рубля не хватило 27 копеек.
   --Давай ещё рупь, я тебе щас 27 копеек найду—и солдат пошёл в избу, где спал. Через некоторое время принёс недостающие копейки и отдал их, забрав рубли.
    Понравилось солдату такое занятие. Вернувшись в спальную избу он опять немного тряхнул кошельком и, собрав копейки, спрятал в кисет.
    --Спасибо тебе бабушка, за такой дорогой подарок—вслух поблагодарил солдат.
    Хорошо стало на душе у солдата. Доволен он был такой жизнью, как говорят: ” Сыт , пьян и нос в табаке”.  Сыт -- это точно, солдат поел хорошо, и дальше  будет, есть хорошо. Пьян - можно  было  бы, и выпить, но не охота было одному пить.  Нос в табаке - курить он бросил после ранения в грудь, пуля пробила лёгкое.  Из-за ранения его и списали раньше времени.  Лёгкое зажило, но войны не было,  стариков  стали отпускать и его отпустили. Не хватает в этой поговорке только бабы, да …   солдату баба, да ещё и  молоденькая,  кстати была бы.  Подумал он про бабу и такая тоска его охватила. Вышел он опять в залу и спрашивает у хозяина:  ” А нет ли у вас  здесь  в деревне,  какой ни какой вдовушки или другой какой одинокой молодухи?”
    -- Как не быть, но вот только они все крепостные. А барин тутошний уж больно строг. У здешнего попа дочка в девках засиделась, но она, служивый, не по тебе, а вот у другого барина экономка  иноземная. Она учила его детей, но такая она  охочая до мужиков была, что он её от детей уволил и поставил домом заведовать.  Она дом содержит в строгом порядке, а  сама она…  огонь баба. Кажись  или с Франции или с Парижу.
    -- А сам - то барин к  ней не пристаёт?
    -- Нет. У него жена молодая и такая красавица. Он в ней души не чает. А эта иноземка по мужикам дюжа скучает.
  Задумался солдат, очень соблазнительную он получил информацию. 
    -- Как же мне её увидать то?
    -- Сходи к барину попросись на работу. Ему егерь нужон . Ты охоту любишь?
    -- Стрелять умею, а охоту не знаю
    -- А грамоте знаешь, писать , читать, считать умеешь?  Может писарем,  каким возьмёт.  А не возьмёт, может, его экономку увидишь.  Ты  мужик геройский вон сколько медалей, ты ей понравишься .
    -- В деревне я конечно оставаться не  хочу,  в городе охота где  нибудь  осесть, но по бабам соскучился, давно уже с ними дела не имел. Надо пойти хоть познакомиться, может  чего и выйдет.  Я по-французски,  малость знаю, в Париже  мамзель у меня была. Ох, и ушлые эти француженки. 
    И больше не говоря ни слова, пошёл солдат к себе в избу, где спал, оделся, а  выйдя снова в общую залу,  спросил у хозяина, как найти  того барина, где  та француженка живёт.
     Объяснил  хозяин, как  найти  то поместье и спросил: ” Ночевать придёшь?”
  -- А как же, я и ранец то брать не буду - ответил солдат и пошёл  в имение,  как ему  указали.
  Прошёл он немного и вернулся назад на постоялый двор. Подошёл к хозяину и говорит
   -- Вели запрягать санки
   -- Да тут идти то всего нечего.  А  лошадь денег стоит.
   -- За деньги не переживай, за всё расплачусь. Надо впечатление произвесть.
   -- Эт,  ты правильно говоришь “ По одёжке встречают”
  Приехал солдат в имение прямо к парадному входу, расплатился с кучером копейками.
   -- Благодарствую. Может за тобой приехать? - спросил кучер
   -- Назад и пешком дойду. Только вот ты назад трогай, когда я в дом войду, а то вдруг не примут.
  Стучался в дверь солдат не долго. Открыл дверь лакей и спросил
   -- К  кому и зачем?
   -- К барину на работу наниматься
   -- Барин, щас занятый, я экономку  позову, она всё знает.
   Ушёл лакей и скоро пришёл с молодой женщиной, одетой как барыня. Подошла она к солдату, осмотрела его и пригласила войти.
   -- Барин сейчас занят, а как освободится, я ему доложу. А пока пройдём ко мне.
   -- Ну, тогда я извозчика отпущу - сказал солдат и пошёл за женщиной,  а про себя подумал: “ Начало хорошее. Бабёнка справная. Не зря я сюда приехал ”.
   Привела она его в комнату, служившую  кабинетом,  складом,   канцелярией, подсобным помещением, и  предложила солдату снять шинель и шапку . А когда  солдат разделся, и  увидела  его в парадном мундире да при наградах,  то и на лицо обратила внимание.  Этот не то, что их крестьяне.  Со второго взгляда понравился он ей. Предложила она ему согреться чайком после мороза.
    -- За чаем ждать веселей - согласился солдат.
   Позвала она служанку и приказала принести чаю горячего и к чаю чего нибудь, а сама  убрала со стола ненужные бумаги и пригласила солдата за стол.  А как сели попросила рассказать про себя.
   Стал солдат  рассказывать:  был крепостным,  как исполнилось 21 год, отдали  в рекруты на 25 лет, воевал , был в Париже, потом был ранен , выздоровел опять служил. Отслужил 15 лет и вот теперь дали вольную. Иду искать счастья.
    --  Франция моя родина. Как я люблю Париж. Заработаю деньги и уеду из России назад туда – немного помолчав, спросила - А ты грамотный?
    --  В армии научили писать, читать, счёт хорошо знаю.  Книжки люблю читать.
    --  Лесником сможешь работать?
    --  До армии разные работы приходилось делать,  и в лесу бывал
    --  Лесника  медведь задавил  насмерть. Остался за него его сын, но молодой он. Еще  и 15 лет ему  нету,  обманывают его все.  Нет порядка у него. Нужна твёрдая рука, порядок, как в армии должен быть.  Нужно лес охранять, нужно рубить правильно и продавать с выгодой, охоту проводить. Егерь есть, но им тоже лесник раньше командовал.  Нужно быть командиром. Ты командовать сможешь?
    --  В армии не только подчиняться, но и командовать  научили.
    --  А жена,  дети у тебя есть?
    --  Были у нас в армии и женатые и с детьми, а я не обзавёлся ещё пока. Буду искать . У вас тут нету хороших невест?  Деньги  пока есть надо жениться,  а дальше  не  известно,  как будет.
    --   И много денег ?
    --   Жена в обиде не будет
    --   А если крепостная понравится?
    --   Заработаю и выкуплю
    --   А сколько  тебе лет?
    --   36. Годков на 5 я постарше от Вас, барыня.
    --   Угадал. Только не называй меня барыней. Зовут меня Анетта.
    --   Хорошо, Нюра  по нашему. А меня зовут Захар.
   Вскоре принесли небольшой  самовар  с чайником, а потом и чашки , блюдца, варенье, печенье.  Пили чай не спеша . Солдат стал рассказывать про Фрацию  и всё время хвалил её. И французов тоже хвалил и особенно женщин, какие они красивые и, что Анетта, как настоящая француженка тоже красавица.  И жалел, что сейчас  зима, а то бы принёс ей цветы, которые её не только украсили бы , но  и подарили бы немного  Парижского тепла. Ведь в Париже он видел столько много цветов. 
    Солдат не расспрашивал Анетту о её личной жизни и не показывал вида, что он о ней кое-что знал. Он спросил только о барине, о его характере и нраве.  И Анетта начала рассказывать, как он несправедливо её обидел. Что он взял её  учить его детей французскому языку, а потом за то, что ей понравился один молодой  крепостной выпорол его, а её отстранил от детей, и она с трудом упросила его оставить экономкой, потому что ей деваться некуда было.  И вот теперь она тянет на себе весь дом, боясь потерять и эту работу.
   Солдат посочувствовал ей , взял её за руку и пожал её. Он хотел сесть к ней поближе, обнять за плечи  и пожалеть её ещё  ласковее.. . , но зашла  служанка и сказала,  что барин ждёт мадам.
    Анетта ушла к барину и вскоре вернулась за солдатом.
    -- Я рекомендовала тебя  барину . Теперь он хочет поговорить с тобой.
    Барину  солдат понравился и он распорядился позвать к себе егеря и сына лесника.  А пока  их ждали солдат пошёл вместе с Анеттой руководить домашними работами.  Работы оказалось много. Всё нужно было проверить, проконтролировать, кого то похвалить, но чаще отругать и даже наказать.  В доме чувствовался порядок во всём.  Её и боялись и уважали, не смотря на её молодой возраст.  Иногда солдат передвигал, переносил  какие то  вещи не дожидаясь слуг. Ему не тяжело было это делать и даже приятно, да и Анета смотрела на него за это с уважением.  За этим занятием  их  несколько  раз  видел  сам барин. 
   Когда егерь и сын лесника пришли, к барину позвали и солдата. Разговор был не долгий. Барин объявил всем троим, что он берёт на место погибшего лесника солдата, который будет называться не лесником, а лесничим, и  которому должны подчиняться и егерь и  сын лесника, который теперь будет лесником. Жить солдат должен   в лесу в охотничьем доме вместе с егерем и лесником и отвечать за всё, что касается леса.  Поэтому он должен командовать всеми крепостными, кто живёт  в лесных сёлах  и  кто находится  в  его лесу. А молодой лесник должен познакомить с границами леса и со всеми делами, которые там проводятся и должны проводиться. Закончил  своё наставление барин словами: ” Я хочу, что бы в лесу  был порядок , как у меня дома. Жалование платить буду  ежемесячно, как и сосед мой своему немецкому лесничему, но если будет немецкий порядок ” .
     Вышли от барина , солдат попрощался со своими подчинёнными и пошёл к  Анетте.  Она была в той же комнате,  где пили чай и где осталась шинель солдата.
    -- Ну , что  взял тебя на работу барин?—первым делом спросила она
    -- Да. Теперь надо бы это дело обмыть, но не чаем , а чем покрепче—ответил солдат
    -- Сейчас нельзя, только вечером
    -- Всё, договорились. Я сейчас на постоялый двор пойду, там и отметим моё назначение. Вечером за тобой приеду -- сказал солдат одеваясь.
Вышел солдат из поместья  и не торопясь пошагал по снежной дороге в село, где был постоялый двор. Шёл он и думал, что всё у него получилось хорошо, бабу себе нашёл на вечер, только вот работать лесничим ему не хотелось, не планировал он оставаться здесь жить,  да и работу он эту не знает.  Ладно покручусь тут немного, да уеду , если не понравится.  Денег брать пока не буду у барина.  А Анетта бабенка не плохая, была б русская можно  б и жениться,  да вот жалко домой хочет ехать в Париж.
      Пришёл солдат на постоялый двор, заказал себе обед и пригласил за стол хозяина
   -- Хороший совет ты мне дал сегодня.  Хочу отблагодарить тебя за это садись, выпьем.
   -- Что ж там у тебя случилось?
   -- Бабу нашёл и работу
   -- Шустрый ты солдат
   -- С твоей и Божьей помощью
  Выпили они по маленькой, закусили. Налили по второй
   -- Ты мне вечером того кучера дай. Надо в поместье съездить за экономкой. Она мне понравилась и помогла хорошо. Надо её отблагодарить. Да винца хорошего подбери. Французского, случаем,  нет  у тебя?
   -- Как же нет. Специально  для господ держу.
   -- Постояльцев ко мне не подселяй.  И столик, какой нибудь не большой в спальню поставь.
   -- Всё сделаю .
   -- И конфет бы.
  Выпили по третьей и солдат пошёл к себе отдохнуть до вечера. Достал старухин кошелёк и начал  его трясти, посыпались копейки.  Пару горстей  он ещё высыпал в свой кисет и лег полежать, да вечера подождать. А как стало темнеть пришёл утрешний кучер и они с ним поехали уже знакомой дорогой в барский дом за француженкой, с которой вдвоём отмечали  новую должность  солдата  до самого рассвета.

 
                *               *                *      Здесь


    Солдату понравилось, как  он сочинил продолжение сказки. Особенно конец, когда солдат,  то есть лесничий, провёл всю ночь с француженкой.  И ему захотелось пообщаться с какой нибудь девушкой. Он посмотрел в зал, и взгляд  его снова остановился на женщине, которая сидела на полу и на её молодой спутнице, сидевшей на чемодане.  Потом он посмотрел на окна, за которыми, по-прежнему,  шёл густой снег.
    Начинало  вечереть, в голове у солдата и матроса стали появляться мысли об ужине, но  они твёрдо выполняли своё решение, съесть последние продукты попозже.  Солдат снова стал себя ругать, за то, что не занял больше денег и позавидовал тому солдату-лесничему, у которого был волшебный кошелёк, хотя потом отметил, что за такой кошелёк в наше время можно загреметь в тюрьму по статье за фальшивомонетчество.  Да и копейки современные ни чего не стоят. За копейку можно купить  только коробок спичек, а тогда бутылка водки стоила 3 копейки.  Но всё равно, кошелёк  не помешал бы. 
    Людей в зале ожидания было немного. Посидев ещё немного солдат встал и предупредив матроса, чтобы он никого не пускал на стул и присматривал  за его чемоданчиком, пошел прогуляться. Он прошёл мимо тех женщин, чтобы рассмотреть их поближе и познакомиться,  но желания завязать беседу  с ними не возникло.  У них был очень жалкий замученный вид.  Погуляв по залу, он самопроизвольно направился в буфет, но  когда понял куда идёт, повернулся и пошёл подышать свежим воздухом на улицу. Постояв на морозце  и немного замёрзнув, солдат вернулся к матросу.
    Ни каких сообщений по радио не было, пассажиры смерились со своим положением и ждали только завтрашний день. Все надеялись на утро.
    Солдат и матрос сидели и молчали.  У обоих усиливалось чувство голода.  Время, когда их желудок привык получать пищу в части, прошло. Солдат не говорил о еде, потому, что у него не чего было есть, а матрос, хотя у него и остались консервы, но тоже молчал потому, что просто не любил разговаривать.  И всё - таки он заговорил. Он предложил сходить в буфет и попить чай с консервами.
     Убрав стул за ограждение,  что бы его не  стащили,  попутчики направились в буфет. Взяв  по два стакана  чая и ложки, солдат с матросом расположились за столиком. Матрос достал свои банки и остатки хлеба. Съели не спеша всё, что было и даже  хлебные крошки.
   -- Теперь можно и спать - сказал матрос
   -- Я , что то,  не хочу в этих столах снова спать. Ночью проснулся, а ног не чувствую.
   -- У тебя тоже отнялись?
   -- Конечно, только я во время проснулся. Были бы эти столы длиннее.  Да к утру жестковато стало.
   -- Ты многого хочешь. А где же спать? На стульях сидеть ещё хуже.
   -- А может в том коридоре, развернём линолеум и возле батареи
   -- Пойдём, попробуем.
 Забрав свои вещи, солдат с матросом направились  из буфета  к  коридору. Они прошли мимо регистрационных кабин, где спали прошлой ночью и по тёмному коридору подошли к дверям , за которыми был коридор нового вокзала.  Открыли в темноте дверь и тихонько вошли. Свет с уличных фонарей немного освещал помещение.  Поставив к стенке чемоданчик и портфель, они начали разворачивать рулоны линолеума и делать из них лежбище возле отопительной батареи. Закончив , опробовали каждый своё место. Лежать было мягче, чем на бумагах в столе, но самое главное, что можно было вытянуть ноги.  Новая  ”спальня”  понравилась во всех отношениях.
   --Ну, что ложимся  спать?
   -- Рано. Отбой в 10 часов. Пойдём ещё погуляем, чтоб спалось лучше.
   -- Пойдём, подышим на улицу.
 Солдат с матросом вышли  из коридора и через зал ожидания пошли на улицу. Снега за день навалило порядком. Ни кто его не чистил.  На снегу виднелись протоптанные тропинки, которые припорашивались пушистыми снежинками. Небольшой морозец делал воздух сладким. Вокруг фонарей кружились белые “мухи”. Солдат любил такую погоду. Он вспомнил гуляние по парку с девушкой, их игры в снежки, как они, упав в свежий снег барахтались в нём визжа и смеясь. А теперь эта красота не приносит ему радость. Постояв немного молча, солдат сказал.
    --Там в зале на полу сидит женщина с девушкой, давай их разместим в нашей кабине. Им в столах будет как раз.
    -- Давай, но только надо сделать тихо, а то все туда кинутся. Надо отозвать и всё растолковать наедине.
  Это предложение внесло,  какую - то новизну в однообразие прошедшего дня и солдат с матросом поспешили его исполнить. Они высмотрели в зале этих женщин, и подошли к ним. Поздоровавшись, солдат попросил старшую женщину  отойти с ним в сторонку. Она  охотно встала с бетонного пола, сказав молодой, что сейчас придёт. Солдат подвёл её к их кабине, открыл дверку и рассказал, как они с матросом провели прошлую ночь.
    -- Мы вам поможем перенести ваши вещи сюда, а остальное ваше дело – сказал солдат
    -- А ругаться не будут
    -- Да тут и ругаться то некому. А если и поругают, не расстреляют же.  А  вообще то, это ваше дело. Можете и эту ночь спать на бетонном полу. Только надо   сделать это по тихому.
    --  Я уже замучилась. Ту ночь не спала. Давайте попробуем.
    -- Идите, собирайте свои вещи, а мы попозже подойдём. Только ни кому не говорите.
  После 11 часов ночи, когда пассажиры начали потихоньку засыпать солдат  с матросом пришли за вещами.  Поставив вещи внутри кабины, они показали, как закрыть дверку табуреткой и тоже пошли спать. Солдат был горд  тем, что сделал доброе дело: помог женщине и девушке и жалел, что в зале не было старушки-волшебницы с чудесным кошельком.
    Подложив под головы свои вещи ребята, уставшие за день быстро заснули,  но скоро  солдат проснулся, чтобы отодвинуться подальше от батареи и снова заснул.
    Эту ночь солдат с матросом спали крепко и проснулись поздно. Когда они вышли в зал ожидания, то увидели, как два милиционера пытались выгнать пассажиров из всех кабин,  имевшихся  в зале и пустовавшие позапрошлую ночь.  Среди изгнанных,  были и женщина с девушкой, которые увидев солдата и матроса благодарно поздоровались с ними.
    Умывшись в туалете, солдат с матросом пошли первым делом проверить погоду. Есть пословица:” Будет день и будет пища”.  День начался,  а пищи не было, и солдат с матросом вместо утреннего чая пошли принять глоток свежего воздуха. Воздух и вправду был свежий и бесплатный. Снег  то шёл, то переставал. Улучшения погоды не чувствовалось. Рассчитывать на сегодняшний  отлёт не приходилось.
     Люди, ожидающие  вылета, вели себя спокойно. Первый день был нервозным, люди были обмануты природой  и выражали возмущение. Во второй день надеялись на вылет, не смотря на объявление об отмене рейсов до утра  и постоянно дёргались, боясь отстать от самолёта. Они  то уезжали, то приезжали, то выходили, то приходили и только к вечеру уехали совсем  куда то ночевать. Третий день начался спокойно, Люди освоились, они стали ясно осознавать обстановку и приспосабливаться к ней кто как может. Они уже не ждали сообщений по радио. Всем было всё ясно.  С раннего утра пассажиры стали уверенно уезжать в город. Солдат с матросом тоже решили погулять по городу и купить себе на обед в магазине дешёвых продуктов.
    На улице был небольшой морозец, ветер постепенно стихал, иногда появлялось солнце и одновременно медленно падали крупные сверкающие  снежинки.  Чувствовалось  улучшение погоды. Купив хлеба и самой дешёвой колбасы, солдат с матросом вернулись в аэропорт. Они снова зашли в буфет, чтобы позавтракать, хотя уже было обеденное время. Потом подошли к  своей кабине, достали табуретку и сели, как и вчера, отдыхать.
    Через некоторое время распахнулась входная дверь и в вокзал один за другим, громко и весело разговаривая, стали входить дети, ученики шестого или седьмого класса с пионерскими галстуками. Детей сопровождали родители и учительница . Из их разговоров стало ясно, что они с сегодняшнего дня на осенних каникулах и летят на экскурсию в Южносахалинск.  После их прихода зал ожидания ожил. Все они не знали об отмене рейсов и  во всю веселились.  Узнав обстановку в аэропорту, дети притихли, растерялись и их родители.  Родителей было много, а много голов лучше, чем одна и эта голова высказала  какое - то умное решение и все с ним согласились и эта компания исчезла. Вместе с ними исчез и задор и опять в зале  стало обыденно грустно .
    Чтобы занять чем то время, солдат попытался завязать разговор с матросом, но разговора не получилось. Наверное,  матрос соблюдал данную им подписку о неразглашении военной тайны.  Да это и понятно, моряки Тихоокеанцы были в постоянной боевой готовности не только в походах,  но  и  в портах.  А матрос, с  его слов, повидал многое.  До “отбоя” было ещё много времени, и солдат снова стал придумывать продолжение своей сказки.

               
               
                *        *        *

    На рассвете, как и договаривался солдат, приехал извозчик за француженкой.  Он стучал в запертую дверь до тех пор, пока за дверью не услышал голос солдата,  а потом долго ждал солдата и француженку  в общей зале.  Было уже совсем светло, когда они вышли и уселись в санки. Резвая лошадка мигом доставила  заспанных пассажиров в имение.
    Анетт , сетуя на то, что позже обычного начала рабочий день побежала выполнять свои утренние обязанности, а солдат, оставшись один, предался размышлениям о будущей жизни. Хотя его и приняли на работу, но он для себя ещё не решил оставаться ему здесь или нет. Вчера он приезжал сюда не наниматься на работу, а познакомиться с француженкой. С ней он познакомился и очень хорошо познакомился. Она не должна на него обижаться. Он скрасил её тоскливое одиночество, пусть на один день, но и от этого дня она стала  немного веселей и счастливей. Жениться на ней он не обещал, и в этом отношении был спокоен, да и он ей не нужен был, так как она мечтает вернуться к себе на родину.  Остался один  не решённый вопрос: соглашаться работать лесничим?  Он  хотел поселиться, где то в городе и там завести семью. Здесь тоже можно жить,  если бы Анетт согласилась остаться  с ним.  Она ему понравилась, да и она к нему тоже хорошо отнеслась:  рекомендовала его барину. Приблизительно с такими думами  дожидался солдат барина, что бы, скорее всего, отказаться от работы. Про деньги он не думал. Этот вопрос у него был решённый. Шло время, а солдата не пускали к барину, хотя Анетта при встрече с ним должна сказать о нем.
    Через некоторое время появилась Анетта, лицо её было заплаканным. Она подошла к солдату положила голову ему на грудь и стала рыдать. Солдат растерялся. Он не знал , что делать.
   -- Что случилось? –cпросил он
   -- Барин выгнал  меня и с работы и  из дома. Куда мне теперь деваться, как жить?  На улице зима и  денег  у меня совсем мало.
  Солдат обнял Анетт и повёл её в комнату, где они вчера пили чай. Оставшись вдвоём, он усадил её на стул и попросил рассказать, что случилось.
   -- Утром , после нашего приезда,  я пошла спокойно работать. Вдруг вызвал меня барин и сказал, что я больше не работаю у него.  Я спросила :”Почему?”  Он начал  называть меня развратницей  и , что больше терпеть меня не будет. Кто то ему доложил, что я была с тобой. Он и раньше меня отстранил от обучения детей за то, что мне понравился его крепостной парень.   Что мне теперь делать? - и она ещё сильней зарыдала.
  Солдат пододвинул свой стул  поближе к Анетт, взял её дрожащие руки в свои и не раздумывая сказал: ” Я тебя не оставлю в беде. Деньги  у  меня  есть. Я дам тебе сколько нужно и ты сможешь уехать домой,  а  если, захочешь, поедем в город и там найдём работу.   А сейчас  я пойду  к барину и скажу,  что работать лесничим не буду. Собирай свои вещи.
    После таких слов Анетт перестала чувствовать себя одинокой.  Катастрофа, нависшая над ней, исчезла, и она стала успокаиваться. Солдат  встал со стула улыбнулся и сказал:   “Что Бог не делает, всё к лучшему”.  Он даже был доволен, что его сомнения были решены, пусть, правда, не очень приятным способом.
   -- Ну, я пошёл - и солдат уверенно вышел из комнаты
  Солдат  узнал у слуг, где он может найти барина и твёрдо пошёл к нему на встречу. Барин был в своём кабинете и вместе с барыней думали, кого поставить экономкой или завхозом. Именно  барыня была инициатором увольнения Анетт раньше от обучения своих детей, а теперь и от управления домом.  Когда барыня вышла из кабинета, солдат вошёл вежливо поздоровавшись.
   -- Здорова, лесничий.  Сегодня нужно тебе  уже с лесом знакомиться и делом заниматься. Много непорядка в лесу стало  без  хозяина.
   -- Я, барин, пришёл предупредить, что не буду служить лесничим.
   -- Почему? - удивлённо  спросил помещик, которому  солдат понравился сразу, и он благодарил Бога за то, что он послал ему такого лесничего.
   -- Да я жениться решил, а вы не хотите, что бы у вас  были женатые работники.
   -- Кто тебе сказал?
   -- Экономка ваша.  Только вы узнали, что она замуж собралась, сразу же и выгнали.  Вам не успели сказать, что и я женюсь. Так вот я вам сообщаю, что я женюсь на вашей экономке.  Значит,  вы и меня  должны уволить, не успев принять. Так, что прощайте барин – и солдат направился к выходу.
   -- Постой солдат. Ты её не знаешь.  Анетт  развратница. Я её за это и выгнал.
   -- Когда женщина и мужчина нравятся друг другу, то добрые люди называют это любовью, а злые -- развратом.  Вы слушаете злых. Вчера я её не знал,  Вы, правы, а сегодня  я её узнал и очень хорошо.
     После таких  слов барин задумался. Ему  не хотелось терять солдата, он уже настроился, что   нашёл лесничего, и судя по только , что услышанным его высказываниям,  не  глупого человека,  порядочного и самостоятельного. Да и Анетт  блестяще справлялась с обязанностями экономки, но из-за экономки   ругаться с женой он не хотел. 
   -- Да, я не против, что бы ты женился. Женись  на ком хочешь,  и работай. Ты свободный человек.  Женись на Анетт, но потом жалеть будешь. Женись, и живите  в охотничьем доме в лесу. 
   А про себя подумал: “Подальше от глаз жены. Она в этом доме ни когда не бывает. А раз Анетт  выйдет замужь, то барыня успокоится”. И  подумав немного,  сказал
   -- А Анетт будет там  заведовать тем поместьем.  Дом там большой, пусть она его в порядок приводит, и за хозяйством следит. Хозяйка она хорошая.
  Солдат не ожидал  такого поворота. Опять у него появились сомнения.
   -- Я с… – солдат хотел сказать с Анетт, но сказал – с женой пойду посоветуюсь.
   -- Ты ещё и сомневаешься. Где ты такую работу найдёшь, да и жена будет при деле. Я ж вам обоим платить буду.
   -- Деньги, барин, для меня не главное. Не в деньгах  счастье. Я счастье ищу.
   -- А в чём счастье
   -- Был я крепостным, а сейчас свободный. Я счастлив этому. Но оно мне тяжело далось. Армию я прошёл и войны. Но и там было счастье. Бог свёл меня с хорошими офицерами, которые грамоте меня научили и сделали человеком.  Вот и вчера мне счастье подвалило, встретил я Анетт.  А сейчас , Вы  мне работу предлагаете. Разве это не счастье - Про кошелёк солдат не стал говорить-- А дальше будет семейное счастье.  Нужно о нём думать. Я уж не молодой. 
    Солдат ушёл советоваться, а барин, оставшись один, отметил, что солдат ему всё больше  и больше начинает  нравиться  и подумал, что ему повезло с  лесничим.  Да и Анетт он перехотел отпускать. И вдруг промелькнула мысль: ”А если он откажется?”
   Но всё решилось для всех хорошо. Анетт обрадовалась новому рабочему месту и тому, что она теперь не одна, солдату не захотелось скитаться не известно  где зимой,  да ещё и с женой. Ведь он теперь отвечал и за её благополучие. Барин был доволен своими работниками.
   Сообщить о своём решении солдат пришёл вместе с Анетт.  Выслушав,  их решение барин довольно  улыбаясь, сказал:
   -- Меня можете называть Александр Васильевич
   -- Какое хорошее имя, вся армия любит это имя. А меня зовут Захар.
   -- С чего начнёшь, Захар?
   -- Мне нужна лошадь, чтобы перевезти Анетт на новое место жительства, а потом она мне нужна будет для ежедневных поездок по лесу. Нужно изучить его.  В лесном деле я безграмотный, поэтому хочу поехать в соседнее имение к лесничему немцу и поучиться у него.  Я был за границей. Там у них леса чистые ухоженные, надо и ваши сделать не хуже.  Начну  с этого, а дальше “толкач муку покажет”.
    -- Я прежним лесником был доволен, сейчас в лесу дела ухудшились.  Если будет, как прежде это будет хорошо, но нужно сделать лучше. Скажешь конюху, что бы он тебе “Птичку” отдал и сани подобрал полегче. А жить будете в комнатах  с южной стороны, три комнаты вам пока хватит.
  Получив такое напутствие барина, Захар и Анетт пошли собираться в дорогу.  Вещей было не много , но и они с трудом поместились в сани.
     Санная дорога сначала пролегала по полю, потом пошла по молодому сосновому лесу, который неожиданно  сменился вековыми соснами. И на огромной поляне среди этих сосен и стоял старый деревянный барский дом, окружённый крестьянскими избами. На севере этой поляны протекала небольшая река,  на заболоченных берегах которой, росли чёрные ольхи.  Дом имел  п-образную форму и был разделён на четыре части с отдельными входами.  В центральной части жили,  когда то господа, она состояла из шести комнат и большого зала.  Северная часть была для прислуги: две комнаты и кухня.  Южная часть состояла из двух комнат с небольшим залом и кухонькой.  И отдельный вход был в господскую кухню, под полом, которой был большой погреб.  Дом уже давно пустовал и только иногда господа заезжали сюда проезжая мимо с охоты, поэтому его и называли охотничьим домиком.  Дом был в запущенном состоянии и постепенно разваливался,  но, несмотря на это, во всех комнатах была такая же, как и сам дом, дряхлая мебель и  в большом зале даже стоял  чёрный  клависин. 
    Лесник и егерь были крепостными и жили в своих отдельных избах в этой же деревне. Покойный лесник был здесь главным управляющим. Старший сын  его пытался по наследству продолжать руководить жизнью крестьян в этом хуторе, но в силу неопытности у него это не получалось. Он и встретил приехавшего нового лесничего  и познакомил его с новым местом жительства.
   Нетопленные комнаты, в которых предстояло жить, были не убранными и затянутыми паутиной,  но очень светлыми не смотря на грязные стёкла в окнах .
   Разгрузив вещи лесничий попросил лесника привезти дров, что бы затопить печи в своей квартире. Ожидая лесника с дровами, лесничий с Анетт разочарованные жильём  осматривали помещение, сожалея о том , что согласились сюда приехать. Ещё больше они разочаровались, когда затопили печи.  Не топленные года два, а то и больше они начали дымить.  Дым шёл из всех щелей в комнаты  сразу из двух  печей.  Тяги не было.  Дым не хотел выходить  на улицу из труб.  Дышать в комнатах становилось невозможно, вытащить разгоревшиеся дрова из печей тоже было нельзя. Залить было не из чего.  Все выбежали на улицу на свежий воздух, и возвращаться назад уже ни кто не хотел. Все стояли на морозе и смотрели на трубы, из которых постепенно начинал робко появляться вялый дымок,  но зато из раскрытых дверей он валил в полную силу.  Через некоторое время  ситуация стала постепенно меняться. И когда дым из труб начал подниматься густым столбом,  а из дверей перестал идти, солдат с лесником зашли внутрь, что бы открыть все окна, которые можно было открыть.
    В комнатах стоял густой дым, печи немного, прогревшись, гудели, окна не открывались. Открыв все имевшиеся форточки и двери, солдат и лесник выбежали снова на улицу.  Когда дым из труб ослабел они снова зашли, чтобы подложить дрова. Дыма почти не было, но запах его оставался ещё долгое время.
    Через час полтора зашли все. Дыма не было совсем, запах заметно ослабел. Закрыв входные двери,  все трое одетые сели у одной из печей и стали греться.  Ещё через час запах дыма перестали замечать, и только после уличного воздуха он ощущался. Дров не жалели.  Облупившиеся печи гудели, и скоро во всех комнатах стало жарко, пришлось закрывать поддувало и трубные задвижки.
   Тепло вдохнуло жизнь в заброшенный дом. Но что бы жить здесь, нужно было сделать очень многое. Прежде всего нужно было убрать всю паутину и пыль, подмазать печи и вымыть всё что можно было вымыть, но у новосёлов не было даже веника.  Анетт  попросила лесника принести на время веник, вёдро и тряпки. Лесник ушёл и вскоре вернулся не только со всем необходимым для уборки, но и с помощниками. Он привёл с собой несколько крестьян и крестьянок из крепостных. Прибывшие без  лишних команд, приступили к работе и к вечеру жильё  стало пригодным для проживания.  С наступлением  темноты работы прекратили, и крестьяне стали собираться по домам.  Анет поблагодарила их за помощь, а солдат достал из кисета горсть копеек и начал раздавать своим помощникам, извиняясь: “ Надо бы, конечно, вас дорогие помощники угостить, но у нас пока ни выпивки  ни закуски нет. Возьмите вот хоть денег немного“.  Удивлённые крестьяне благодарили солдата за уважительное отношение к себе и выходили  на улицу.
   -- Ни кто ещё нам за  работу деньги не давал
   -- Сами без ужина остались, а нас уважил.
   -- Видать хороший человек новый лесник.
   -- Это я лесник теперь, а он лесничим будет, прозываться.
   -- Надо б им принесть чего поужинать.
   -- А будут они  нашу  еду  есть.
   --  Авось не бары.
   -- Давайте у кого, что есть получше, а я у матери выпрошу бутылку самогона  и  новоселье  им  отметим.
 Так вот все вместе и порешили.
  А Анетт в это время упрекала Захара  за то,  что тот расплатился с крестьянами .
    -- Это же крепостные, им  за работу не платят.   Они  должны   работать  и выполнять все приказы  хозяина  и  его управляющих.  Их господа расплачиваются с ними палками.
    -- Не все господа такие. Я был таким же крепостным, как и они, а некоторые господа офицеры, которых я повстречал в армии  относились ко мне, как к  человеку, научили меня читать и писать.  Я бывший крепостной и подавно должен поступать так  же …  по - человечески и с вольными и с крепостными. 
     Анетт была не согласна, но спорить не стала, а молча  занималась подготовкой постели.  Она привыкла командовать крепостными, требовала выполнения своих приказов  и наказывала за не выполнение,  а благодарить крепостных за выполнение  работ она не считала нужным и даже вредным.  При тусклом свете свечей она перекладывала привезённые из имения свои вещи, а у солдата кроме шинели никаких вещей не было. Он сидел в тёмном углу на старом протёртом кресле  и думал об ужине.  У него в ранце была крупа, сало, сахар и сухие листья для чая, был даже походный котелок, в котором он уже собирался варить  солдатскую кашу  на  ужин,  но не знал как к этому отнесётся Анетт. 
   Через некоторое время в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, она отворилась и  на пороге появились  недавно  ушедшие крестьяне кто с мисками, кто со свёртками,  а кто и с чугунками, а молодой лесник с большой бутылкой самогона. 
       -- С новосельем вас дорогие хозяева – от всех вошедших поздравил лесник .
       -- Спасибо, проходите.
       -- Мы вот тут кой чего принесли, а то вам голодными скучно будет ночевать—и не дожидаясь  ответа и приглашения,  вошли в комнату,  где стоял большой стол,  что бы поставить принесённые угощения. 
        Анетт ,  бросив застилать кровать, вышла из спальни в зал где крестьяне обступив стол раскладывали принесённые угощения.  Она хотела помочь гостям  в приготовлении праздничного  ужина,   но не могла, так как в её хозяйстве была только одна солдатская ложка и кружка.  Предусмотрительные крестьяне всё принесли с собой. Благо стульев хватило всем.
        Закончив  накрывать  на стол, лесник пригласил  новых хозяев к столу. После первого тоста завязалась беседа, после второго лесничий со всеми перезнакомился поближе и рассказал о себе.  Узнав, что новый лесничий тоже из крепостных гости стали вести себя намного свободней, но  настороженность к Анетт не прошла. Они слышали о ней,  и  о  её нраве, от приезжающих  к ним крестьян из поместья.
        Гости оставались до тех пор, пока не закончился самогон.  А после последнего  тоста стали собираться по домам.    Анетт, закончив застилать кровать, позвала Захара спать . 

                *        *        *

“Что - то сказка скучная получается, мало сказочного” - недовольно подумал солдат. “ Придумывается такое, с чем  скоро  столкнусь на гражданке. Ведь я тоже лесничий и мне придётся  жить и работать в лесу. Кошелёк солдату придаёт уверенности. А мне сейчас придётся свой пустой доставать,  в котором копейки не появляются и после покупки колбасы здорово убавились,  а ехать до дома ещё ох как далеко.  Больше 10 000 километров да с пересадками.  И сколько ещё в Артёме проторчишь, не известно. Чо  я не занял больше денег у хлебореза? ”
   Солдат посмотрел в окно.  Снег перестал идти и даже светило заходящее солнце. 
   -- Ужинать будем? - спросил солдат у матроса 
   -- Надо бы, а то спать плохо будет
   -- Что-то мне хочется попробовать фирменный бутерброд в буфете. Давай разоримся на бутерброд с  Ивасями . 
   --  После селёдки пить захочется, напьёмся чаю побольше и будет казаться, что сытые. До утра дотянем. А утром в город сходим.
   -- А, может, завтра улетим. Ты, смотри, снег перестал.
   -- Хотя бы. Часов в восемь в буфет сходим, а в десять спать пойдём.
В зале ожидания было спокойно и привычно монотонно.  В отличии от прошлых дней чаще стали появляться милиционеры. 
     Дождавшись намеченного времени солдат с матросом отправились в буфет. Не спеша, съев  бутерброды, они ещё долго сидели за столиком и запивали их чаем.  Бутерброды оказались очень вкусными.  Мягкая булка со сливочным маслом и жирненькой  дальневосточной селёдкой Иваси просто таяла во рту. Голодному всё кажется вкусней,  может это и так.  Тот вкус, вкус того фирменного  Дальневосточного бутерброда у солдата остался  навсегда.  Он угощал  позже такими бутербродами жену и детей,  но они не могли по - настоящему оценить его. У них не было одного  ингредиента – голода.
   -- Ну, что пойдём перед сном подышим воздухом.
   -- Только не долго.
   Выйдя из буфета и проходя по залу ожидания, солдат с матросом увидели возле кабин,  где они ночевали в первую ночь,  пассажиров, упрашивающих милиционеров разрешить им спать в столах этих кабин.  На что милиционеры   отвечали, что получили задание не пускать туда ни кого.   Ни какие уговоры и призывы проявить сочувствие, к измученным ,  не спавшим две ночи пассажирам , на них  не  действовали.
     Поскольку дверь  в коридор, где солдат с матросом ночевали во вторую ночь,  была возле этой толпы, то попасть туда незамеченными  было не возможно. Поэтому они прямиком пошли на улицу,  что  бы переждать там это сборище.   Несколько  раз солдат с матросом заходили в зал, посмотреть разошлись  ли  люди. Толпа стояла долго. Приближалась полночь. Изрядно замёрзнув на улице,  они решили всё же  попробовать проскользнуть незаметно в свой спальный коридор. И это им удалось. 
    В коридоре, как и утром, лежали рулоны линолеума.   Солдат с матросом легли каждый на своё место  и, согревшись после мороза  возле тёплых батарей, сразу же “отрубились” и спали до утра. А когда утром проснулись, то обнаружили, что рядом с ними спали десятка два пассажиров.  Не дожидаясь  милиции,  солдат  с  матросом осторожно на цыпочках  покинули свою “гостиницу”.
   Утро было многообещающим.  И хотя небо  было затянуто редкими тучами, но снег с  вечера  так и не пошёл. Ещё не полностью рассвело, а на лётное поле выехали машины  с  бульдозерными лопатами и начали расчищать  взлётно-посадочную полосу от снега.  Потом появился трактор, с работающим  реактивным самолётным  двигателем, который сильнейшей струёй горячего воздуха сдувал снег, оставшийся на полосе после машин.  От этого трактора летел не только рыхлый снег в разные стороны, но и куски льда и спрессованного снега.  Они, как снаряды пролетали над  аэродромом и некоторые попадали в стоящие самолёты.
   Солдат с матросом, как и многие другие пассажиры, стояли возле огромных окон  вокзала  и наблюдали за этими работами.  Да и внутри вокзал тоже начал оживать.  Появились люди в лётной форме. В кабинах, в столах которых спали многие пассажиры, появились красивые женщины с птичками на пилотках и готовили свои  места к началу работы. 
   Постепенно  прибывали пассажиры.  Снова приехали школьники в пионерских галстуках.  Люди приезжали и собирались возле окон, за которыми на лётном поле кипела работа. Там уже между самолётами ходили пилоты.  Тягачи вывозили самолёты с одного места на другое. Появились заправочные машины.  На некоторых самолётах пробовали запускать двигатели.
   Неожиданно заработавшее радио своим объявлением заставило вздрогнуть от испуга всех пассажиров и одновременно обрадоваться.  В  первом объявлении приглашали пионеров пройти регистрацию на самолет АН-24 улетающий рейсом Владивосток – Южно-Сахалинск.  Руководство аэропорта решило первыми отправить детей. 
    Через полчаса детей выпустили из вокзала на перрон, а  родители протиснулись поближе к окну , что бы видеть, как их дети будут улетать. Не дожидаясь  автобуса, дети с сопровождающей побежали к своему самолёту.  И когда самолёт, разбежавшись,  взлетел и был уже над лесочком, какой - то пассажир  громко сказал: “ Три года назад  тоже  дети улетали в Южно-Сахалинск.  И когда самолет был на тем леском, он вдруг взорвался на глазах у провожающих родителей”.  Все, кто  это услышал, затихли и стали пристально следить за улетающим самолётом и когда он благополучно скрылся за лесом, все, а особенно родители спокойно вздохнули. Но эти слова не пролетели бесследно. Они посеяли тревогу в душе  каждого пассажира и особенно  родителей,  и даже матрос после них сказал: “ Надо бы ехать на поезде, за три дня, которые мы тут проторчали,  мы бы уже  Новосибирск  проезжали “.
   Следующим объявили рейс Ту-104 , на котором солдат с матросом должны были лететь из Владивостока в  Хабаровск. Трое суток ожидания, а особой радости не было. Так ждали этот момент, а после тех слов хоть билет сдавай, но деваться не куда - надо лететь.
    Час полёта и вот уже Хабаровск. Хабаровский аэропорт был хорошо знаком солдату. Первый раз он прилетел сюда  два года назад после окончания института на работу в Хабаровский край. Сюда  он прилетал очень  часто по работе из своих Джонок. Были даже знакомые среди пилотов, летающих на Ан-2, с которыми приходилось тушить лесные пожары. Отсюда он улетал в отпуск из армии.  И вот снова Хабаровск.   
   -- Знакомые места - сказал  солдат матросу
   -- Откуда они тебе знакомы?
   -- Я здесь работал до армии. Последнюю ночь перед армией здесь провел в ресторане. Лысый в фуфайке и кирзовых сапогах заявился в лучший ресторан. Меня сначала туда не пускали, думали беглый “зек”, но когда узнали, что в армию ухожу накормили и напоили  до  "сшибачки" бесплатно, хотя деньги у меня были. Да я  и в ресторан то пошёл, что бы эти деньги потратить. 
    -- Ну а дальше куда нам.?
    -- Дальше . Наш  Ту - 104 сейчас вернётся назад во Владивосток и привезёт ещё пассажиров на Москву.  Потом эти два рейса объединят и вечером мы или на Ту-114 или на Ил-62 полетим в Москву и часа в 2 ночи по Москве  будем в Домодедово.
    -- А как же Свердловск. Я же в Свердловске должен выходить.
    -- Летом я летел без посадок, а теперь не знаю. Пойдём в справочное узнаем.
  В справочном бюро всё рассказали чётко.  В 22 часа по Хабаровску самолёт Ил-62 вылетает в Москву с посадками в Красноярске и Свердловске.
    -- Шесть часов у нас свободных есть. Может, в город съездим?
    -- Часы свободные есть, да денег свободных нет. Да и холодно  в бескозырке по морозу гулять. В Хабаровске холодней, чем во Владивостоке.
    -- Конечно.  А в городе на холмах ещё и ветер всегда дует. Ну, что  будь тогда здесь, а я в малый аэропорт схожу.  Может кого из знакомых встречу.
    -- А далеко он.
    -- Да нет минут 15 идти.
    -- Пойдём вместе.
    -- Мы сегодня ещё не завтракали , а уже время обеда.
    -- В городе в магазине купим хлеба с кефиром.
День был солнечный и морозный, не смотря на начало ноября.   По морозу решили не идти.  Проехали одну остановку на автобусе бесплатно. В вокзале малого аэропорта обслуживающего местные линии было мало пассажиров.  Самолёты Ан-2 садились и взлетали по расписанию без задержек, и поэтому пассажиры не накапливались. Пройдя по залу ожидания, солдат решил зайти в служебные комнаты отдыха, туда, где отдыхают экипажи. Выйдя на улицу, они с матросом обошли здание и вошли с обратной стороны.
    Первый встреченный ими пилот спросил, что им надо. Солдат и сам не знал, что ему надо.  Он пришёл просто посмотреть те знакомые места, где  раньше бывал часто и где уже год, как не был и больше ни когда уже не будет.
   -- Хочу узнать про Тахтеева
   -- А кто это?
   -- Летнаб с Троицкого.
   -- Я такого не знаю.
   -- А Сапрыкина ?
   -- Славик в Москве сейчас переучивается на большие самолёты .
   -- Так, а что ты хотел от них?
   --  Работал я в Джонках,  пожары вместе тушили. Знакомых ребят  хотел повстречать.  Отслужил, на дембель еду  домой на Запад.  Больше уже ни когда здесь не буду.
   --  Пойдём, спросим , может кто  летом в Троицком на патрульных и летал.
Пилот пригласил солдата и матроса пройти в комнату отдыха и там спросил у отдыхающих лётчиков
  --  Вот солдат тушил в прошлом году пожары с Сапрыкиным  в Троицком. Ни кто там не летал в этом году? Хочет узнать про своих знакомых.
  --  Я  там был в прошлом году. Правда, всего один день.   В  первом же полёте пилотского удостоверения лишился, и меня сразу отстранили от полётов.
  --  Не у тебя оно в форточку вместе с рубашкой вылетело? - спросил солдат у  молодого пилота
  -- Да. У меня
  -- А как же ты его восстановил?
  -- Перездавал  экзамены.  А я что-то тебя не помню.
  -- Да и я тебя тоже не помню, виделись  то тогда всего минут 15.  Я в Джонках инженером охраны работал и давал разрешение вам  на  полёт в тот район и выброс парашютистов, для  поиска твоей рубашки.
  -- Да, я помню какой -то бородатый, давал  разрешение.
Солдат , молча, достал из внутреннего кармана комсомольский билет и протянул пилоту.
  -- На. Посмотри. Я перед тем, как постричься перед армией, сфотографировался. Похож?
  -- Фотография похожа на того, а ты нет. Ну, ты и лохмач был.
  -- Ну ка,  дай  я посмотрю – попросил другой пилот. И посмотрев, фотографию сказал,  что помнит этого бородача.
  -- Да я у вас  тут в этой комнате  часто бывал.
  -- Дай и я посмотрю – попросил комсомольский билет ещё один пилот. 
 И комсомольский билет пошёл по рукам.  Ещё пару человек вспомнили этого бородатого.
   -- Ты без бороды - пацан -- сказал  последний пилот, возвращая билет солдату  – но с бородой лучше.
   -- А ты не был с Сапрыкиным,  когда он самолёт угробил? - спросил у солдата один из пилотов.
   -- Да… , вместе садились.—подтвердил солдат
   --  Как вы ещё живыми остались при такой посадке?-  толи, спрашивая, толи, удивляясь , сказал  один из пилотов.
   --  А Славка везучий - произнёс второй – самолёт разбил, а его ещё и в большую авиацию  направили.
   --  Как там хоть всё произошло, расскажи, а то все по - разному толкуют, и Славка ни чего не рассказывает - спросил какой то пилот солдата.
   -- Славка хороший парень.  Скоро он на больших самолётах будет летать. И пусть летает спокойно. А я вам ни чего не могу сказать  ребята, я ни чего  не видел. Я в полёте спал - ответил солдат.
   -- Правильно - одобрил ответ один из пилотов - а что это ты знакомых  то ищешь?  Вижу тебе, что - то надо. Говори не стесняйся.
   --  Просто хотелось повидать знакомых  и стрельнуть деньжат  на обед, а то мы с матросом трое суток в Артёме в порту из-за непогоды просидели.  Деньги кончились,  а  жрать  охота - ответил солдат –  а вечером ужинать уже в самолёте будем.
   -- Так бы и сказал  сразу — сказал пилот первым повстречавший солдата и матроса .
   После этих слов все пилоты зашевелились, что бы достать кошельки.
    -- Не надо  ребята, я дам, я должник. Червонца хватит? - опередил всех  пилот, потерявший пилотское удостоверение 
    -- Не надо  денег,  у  меня неиспользованные талоны в столовую есть. Пусть идут в  нашу столовую.
    -- И у меня тоже есть, лишние.
Пилоты собрали неиспользованные талоны на  бесплатное питание  в их  столовой и отдали солдату. Талонов было много. Солдат взял  только четыре, а остальные вернул. Солдат  с  матросом поблагодарили лётчиков за талоны. От червонца солдат отказался.  Пилот, предлагавший червонец, предложил проводить в столовую и по дороге туда, сунул деньги  солдату в карман шинели. Солдат сдался и вынужден был поблагодарить и за деньги.
    Двойного обеда в аэрофлотовской столовой полуголодным дембелям,  как раз хватило, что бы больше не думать о еде до самого дома.
    После обеда они снова зашли в комнату отдыха, что бы ещё раз сказать “спасибо” всем  и попрощаться.
   До отлёта самолёта в Москву было ещё много времени и появившийся  червонец, солдат предложил израсходовать на поездку в центр города.  Они проехали по всему маршруту до парка отдыха, мимо  пединститута, где солдат проучился на худграфе целую неделю, прошлись по набережной Амура, купили по набору открыток с видами Хабаровска, прошлись по улице Муравьёва-Амурского, сфотографировались у кинотеатра ГИГАНТ  и  у  управления лесного хозяйства, где работал солдат до армии, зашли в художественный музей и вернулись на автобусе в аэропорт.
    Немного отогревшись в вокзале аэропорта, матрос спросил у солдата:
    -- Так, что там у вас произошло с самолётом?
    -- Это  долгая  история и я обещал о ней лет десять ни кому не рассказывать.  Давай  я  лучше расскажу,  как меня в армию забрали.
    -- Ну, расскажи. Только про самолёт, наверное, интересней.
    -- Не время про самолёт. Ты ж про свою службу ни чего не рассказываешь, хотя мне про морскую службу было бы интересно  узнать. Но я  тебя не  расспрашиваю. Захочешь сам расскажешь.  Я смотрю ты не, очень то, разговорчивый.
    -- Не о чём рассказывать.  Ни чего интересного не было.
    -- Интересного  вокруг  нас  много.  Нужно это только заметить и интересно рассказать. Можно неинтересное рассказать интересно, а можно  захватывающее событие рассказать  неинтересно.
    -- Ну, тогда рассказывай про то, как ты в армию пошёл.
    -- С чего же начать?  Наверно,  начну  с  начала. Приехал  я после института в посёлок Джонки  работать в лесхозе. И когда первый раз шёл из аэропорта в лесхоз, то обратил внимание на многочисленные плакаты, которые висели на стенах зданий.  Я сначала думал, что они отпечатаны в типографии. Качество было исключительное, но  потом заметил,  что тематика местная. 
     Через  некоторое время меня познакомили с художником, который рисовал эти плакаты. Его звали Токарев Толик.  Мы с ним подружились.  Он жил  в мастерской рядом с моей конторой,  в которой было моё жильё.  Я начал  часто приходить к нему в гости.  Он был не только способным художником,  но  и пьяницей.  Зарабатывал  в десять раз больше меня,  и пока не пропьёт последнюю копейку, к следующему заказу  не  прикасался, потому, что всё время пил и не в состоянии был работать. А когда заканчивались деньги  и не  на  что было пить, он становился трезвым и  начинал работать.  Пока не заработает новые деньги,  он жил  без них,  питаясь исключительно  одной рыбой выловленной в огромном Иннокентьевском озере возле Амура на берегу, которого и  находился посёлок Джонка.  Благо рыбы там было много, всякой и ловилась  она и зимой и летом  хорошо.
    Я сначала присматривался к его работе и понемногу помогал, а когда он пил,  то выполнял за него его работу.  Вскоре у меня стало получаться почти, как у него.  Я работал, а он получал деньги  и пропивал, а я нарабатывал опыт. Заказов было много.  Правда он мне красок и кистей много подарил.  Одну коробку ленинградских  акварельных красок и толстую кисть для акварели, которой можно рисовать как миниатюры, так и огромные акварельные листы, я отослал домой, что бы  подарить будущему сыну. ( Этими  красками  и  кистью  Алёшка рисовал в архитектурном институте.  Коробка с израсходованными  и,  периодически заменяемыми красками, и сейчас, иногда, бывает  нужна. Но самое главное, что кисть в ней лежит почти, как новая до сих пор. Спасибо Толику Токареву за такой подарок)
     Зимой этому художнику пришло  приглашение   учиться в Хабаровском педагогическом  институте на художественно-графический факультете,  которое ему было не нужно, а меня заинтересовало. Я съездил  в  этот институт.  Походил на  занятия, сделал несколько  рисунков  и акварельных работ вместе со студентами  третьего курса очного отделения.  На мои работы обратил внимание преподаватель и художник Бельды, нанаец по национальности, закончивший Ленинградскую академию  им Репина.  Мы с ним познакомились.
     Вступительные экзамены  начинались 1 августа.  В августе  в Хабаровском крае начинался сезон дождей.  Почти ежедневные дожди залили  все пожары в тайге и не давали появляться новым. Так что  мне тушить было не чего, я был без дела.  Воспользовавшись этой паузой, я упросил директора отпустить меня на вступительные экзамены  и разрешить в дальнейшем учиться рисованию.  Он дал мне отпуск и характеристику.
    В Хабаровске я поселился в лесхозной гостинице, в которой жил бесплатно. На первом экзамене познакомился с секретарём декана заочного обучения.  Это была очень симпатичная полу  китайка полу  корейка ( кто то из  её родителей  был китаец, а кто то кореец). Мы с ней подружились, и я переехал к ней.
     Экзаменационные работы я выполнил плохо.  Не довольный этими  работами, не дожидаясь решения комиссии,  я сам себе вынес приговор, и,  не сдавая  последний экзамен по русскому языку, уехал домой,  что бы продолжать работать.  На институте я поставил крест и забыл про него.    Но  неожиданно  в конце августа мне пришёл вызов на установочную сессию.  Меня приняли даже без экзамена по русскому языку.  Кто повлиял  на решение комиссии, я не знаю,  толи художник нанаец, толи секретарь китаянокорейка,  а может просто недобор студентов.
    С огромной радостью  1 сентября я приехал в Хабаровск и неделю  ходил на все лекции, которые слушал  с большим интересом. ( Хотя в лесном институте я часто сбегал с занятий. Меня тошнило от них и после второго часа начинала болеть голова.) Но в конце недели опять появилось НО.  Меня вызвали в деканат  и сообщили, что я отчислен из института в связи с тем, что управление лесного хозяйства отказывает мне предоставлять отпуска  на  учебные сессии,  а без такого согласия институт не может меня обучать.  Возмущённый, я пошёл  в юридическую консультацию, где мне объяснили , что управление было право. Если бы я поступил на биологический факультет, я бы, как лесник повышал свою квалификацию и  Управление, тогда бы вынуждено было предоставлять мне отпуска и даже оплачивать их.
        После такого разъяснения я обиделся в первую очередь на управление лесного хозяйства, а во вторую очередь на Советскую власть, которая трубила везде и всегда, что “молодым везде у нас дорога, а старикам везде у нас почёт”.  После этого мне не хотелось тушить пожары, не хотелось оставаться работать в Хабаровском управлении лесного хозяйства и захотелось вообще уехать домой. Но после института я обязан три года отработать там,  куда меня институт направил.  И единственный способ сбежать из Хабаровского края  раньше срока была армия.
       В октябре я пошел в военкомат  Нанайского  района  и попросил военкома забрать меня в ноябре в ряды Советской армии добровольцем, что бы защищать Родину от китайских  хунвенбинов,  которые постоянно устраивали провокации на границе.  С военкомом мы несколько раз были на охоте и он немного знал меня, но помочь мне отказался.  Оказалось моя специальность нужна народному хозяйству и у меня какая то бронь на три года, из за  которой, я не могу быть призван в армию.  После отказа майора, я уходил от него огорчённый с низко опущенной головой поздно вечером, когда в военкомате уже ни кого не было и вдруг под ногами на полу увидел красную книжечку.  Я поднял её. Это оказался чистый бланк военного билета,  оброненный каким  то сотрудником военкомата.  Я подобрал её и вернулся к военкому в кабинет.  И там шутя сказал  ему:
    -- Товарищ  майор,  а я  и без вас  стал уже солдатом – и показал  бланк
   --  Где ты его взял – спросил он
   --  На полу в коридоре валялся
   --  Ну и что ты, всё- таки, хочешь в армию идти?
   --  Да – ответил я - и обязательно этой осенью
   --  Хорошо, постараюсь тебе помочь.
  И он помог. После октябрьской мне пришла повестка.
 Числа 10 ноября я прибыл в наш районный центр Троицкое в столицу Нанайского национального района , сфотографировался на комсомольский билет.  Потом в парикмахерской сбрил бороду и длинную шевелюру.  После этого моя голова стала синевато белого цвета и только лоб и щёки имели привычный загорелый цвет.  Через несколько минут на улице я столкнулся лоб в лоб со своим товарищем,  с которым мы жили в одной комнате последнее время.  Он прошёл мимо, не узнав  меня.   Да это и не удивительно. Я помимо преобразования в парикмахерской был ещё и одет в, непривычную для него,  фуфайку и кирзовые сапоги, в которых ходил только на охоту. Привычную одежду я отослал родителям. Я не стал останавливать Игоря и тоже прошёл мимо.
     Через пару часов  в таком виде я появился на пересыльном пункте, на котором собралось, очень много призывников.  Пересыльный пункт находился в средней школе города Хабаровск. Она пустовала, так как дети были на осенних каникулах.  В классах стояли кровати. Офицеры занимались своими делами , призывники целый день находились в томительном ожидании  своей участи и судьбы.  Вход в эту школу был свободным,  а  выход только строем и в сопровождении офицера—покупателя, который из всей этой огромной массы пацанов набирал себе команду.  На каждом этаже и у входных дверей с улицы стояли военные, которые не выпускали призывников  на улицу и следили за порядком.
     В течении первого дня многих призывников отобрали и в сопровождении офицеров  увезли.  Я пока никому не был нужен и остался ночевать в одном из классов.  В 10 часов вечера дежурный офицер объявил отбой и выключил свет в классах. Но некоторые пацаны достали свои сумки с  домашними продуктами и спиртными напитками  и затеяли  выпивку.  А так как  у меня  не было  сумки с продуктами и водкой,  я не мог присоединиться ни к одной из  этих групп и поэтому  решил ложиться спать.   Раздевшись залез под одеяло, но заснуть, во  всё нарастающем галдеже пацанов, было не возможно. 
      Лежа в кровати,  я  вспомнил, что у меня где то в кошельке оставались деньги, которые завтра некуда будет деть, а то и вовсе можно было их лишиться по какой ни будь причине и я решил их потратить и именно  сегодня.  В одиннадцатом часу ночи можно потратить деньги только в ресторане, но выйти из школы было невозможно. В коридоре стояли дневальные солдаты и внизу  у  входных дверей тоже был караул.  Выйти на улицу было не возможно через дверь.
      В классе был потушен свет,  но  было светло от уличного фонаря.  Он висел на столбе  и светил прямо в окно.  Вокруг фонаря были видны падающие снежинки. Эти снежинки вокруг фонаря привлекли моё внимание  к  себе  и  к  окну,  подсказав,  что  через окно можно было беспрепятственно выйти на улицу и попасть в ресторан.
      Я встал,  оделся, подошёл к окну и попробовал открыть. Окно открылось. Класс, в котором мы находились, был на первом этаже. Я попросил ребят, кровати которых стояли  возле окна, прикрыть за мной окно, но не закрывать на шпингалет  до утра и  спустился осторожно из окна на землю.
     Хабаровск  мне был знаком, бывал я и в ресторанах. Поэтому  выбрал  лучший.  Перемахнув через школьную ограду,  я  направился именно туда.
    Стеклянные двери в ресторан были закрыты, за ними был виден швейцар в чёрном костюме с золотыми пуговицами и жёлтыми лампасами. Я постучал и через некоторое время он открыл дверь,  что бы сказать, что мест нет и снова закрыл её. На улице шёл снег и усиливался ветер. Как говорится, «стало холодать и  я начал замерзать, и пора было  поддать».  Иметь деньги, прийти к ресторану, что бы уйти ни с чем - это преступление.   Я постучал ещё.  Швейцар в этот раз не открывая дверь крикнул, что вызовет милицию.  Я попросил его открыть и выслушать меня.  Он открыл и разглядев меня во второй раз повнимательней опять попытался закрыть, но  я  успел сказать:  “ Батя,  меня завтра забирают в армию нужно деньги потратить”.
     -- А я думал ты беглый зек.
     -- Зеки в фуфайках в рестораны не ходят.
     -- Подожди, я метрдотеля кликну.
 Не прошло и минуты, как он появился  с главным официантом.  Пришлось и ему повторить об армии.
    -- Подожди немного. Там за одним столиком трое сидят.  Если, согласятся тебя четвёртым взять, я тебя к ним подсажу, если нет, то не обижайся. Через  пару минут  он вернулся, открыл дверь и  довольный, что смог мне помочь, сказал: ” Заходи , раздевайся”.
      Я сдал фуфайку и шапку в гардероб. Под фуфайкой у меня был ярко красный свитер,  который я одевал на охоту, что бы отпугивать волков, а под  шапкой свежая синевато белая стриженая на голо голова, такого же цвета было и место под сбритой бородой и бакенбардами и только лоб и щёки имели нормальный загорелый цвет. Протопав по  натёртому до блеска паркету в нечищеных стёртых кирзовых сапогах, я подошёл с метрдотелем к столику, за которым сидели трое мужчин, и  был свободный стул.
     Увидев  меня,  они пожалели, что согласились на моё соседство.  На их лицах  я  увидел явное  разочарование мной и недовольство собой.
     Я сел на свободный стул и сразу же решил успокоить соседей: “  Здрасте, вы меня  извините  за такой вид. Я не беглый зек. Я не собирался в ресторан, но так получилось. Завтра меня забирают в армию.  Провожать меня не кому, и я решил сам себя проводить”.
     После этих слов два соседа сразу же изменились.  Они восторженно и с каким  то облегчением и теплотой сказали:  “ Солдат значит, а мы и в правду подумали какой то зек. Одежда у тебя не ресторанная”.   И  по очереди начали представляться. Один оказался прапорщиком, а второй по старше - майором.
     Не дожидаясь, когда мне принесут, ещё не заказанную мной выпивку и закуску,  майор из своего графина налил  в мой стакан водки, а прапорщик пододвинул свой салат.  И после короткого тоста “ ЗА СОЛДАТА” произнесённого сразу обоими военными ( хотя и в  штатских костюмах) ,  все четверо выпили.  Было уже около полуночи и мои соседи были уже немного  выпившие и мне сразу же налили штрафную.  После второй пришёл официант  и я заказал  ему , то,  что мне посоветовали майор и прапорщик.
    Я не знаю о чём беседовали трое моих содей до меня, но  с моим приходом всё внимание переключилось на меня  и военные стали наперебой  советовать, как нужно вести себя в армии ,  как  приспособиться, что бы легче служить и  не  пострадать от произвола “дедов”. И только третий сосед, самый младший,  молчал  и вёл себя подозрительно и  настороженно по отношении ко мне.  Видя это я сказал  ему: “ Вы не опасайтесь меня.  Я правда не зек, у меня высшее образование, я закончил  год назад Воронежский лесотехнический институт  и  по распределению работал в  Хабаровском управлении лесного хозяйства инженером, а то, что одежда такая и голова под ноль… .  А как я должен выглядеть перед армией?”
     После этих моих  слов лицо третьего соседа засияло.  Его внутренние тормоза сами собой отключились,  и он просто напросто закричал: “ Я тоже Воронежский ЛТИ закончил  пять лет назад.  Работаю в Воронежском лесоустроительном предприятии, Мы всё лето устраивали в Хабаровском лесхозе леса.   Я  старший лесоустроитель. У меня в бригаде с вашего курса Гуров работает”
    -- Вовка Гуров с первой группы, как же я его знаю. Он у нас  был  футболист заядлый.  За институт даже  играл.  Я тоже любил футбол, но он с нами не играл,  мы для  него мелочь была.
    --  Да нет. Мы иногда летом играли вместе
    --  Ты,  говоришь, пять лет назад закончил – спросил я лесоустроителя.
    --  Да
    -- А Лаврёнова не знаешь случайно ?
    -- Валентина знаю. Он в третьей группе учился.  Их с Маликовым  Сашкой в конце третьего курса выгнали.  Весёлые ребята были.  Мне магнитофон отремонтировали.
     -- Да, они  радиолюбители заядлые. Валентин  мой родной брат.  Старше меня на четыре года.
     -- Ты смотри ка,  кто бы мог подумать, за 10 тысяч километров земляка  случайно встретил и где, в ресторане, за одним столиком. Давай за встречу.
    Выпили за встречу и ещё за что-то пили, но  дальше  я уже не помню. Не помню, как выходил из ресторана, не помню, как добирался до школы, не помню, как ложился в кровать.  Помню только, что проснулся в своей кровати в школьном классе в 6 часов утра после команды  “подъём”.  А может  я ни куда не уходил и это мне приснилось?  Но только почему то голова трещала, тошнило и целый день не хотелось есть и всё время тянуло пить.  Нет, всё - таки уходил и был в ресторане.
      К обеду в школе военкомат организовал буфет, и те, у кого не было сумок или они уже кончились  ночью,  пошли перекусить.  Пошёл и я, что бы выпить бутылочку кефира.  В буфете, достав кошелёк,  обнаружил, что все деньги   были   целы.  Значит,  я  не был в ресторане и мне он приснился.  А если был, так значит за меня заплатили те ребята, чьих  имён  я не удосужился узнать.  Спасибо и им, и швейцару, и метрдотелю за всё, за мой удивительный сон.
     К вечеру меня всё таки отобрали в команду, в которой было человек сто,  посадили в два вагона и повезли… . И только в вагоне  у проводника мы  узнали, что поезд идёт в Находку. В поезде майор, командовавший  нами, разделил  всех на три отделения, назначил  в  каждое  отделение командира  из  числа  призывников   с  высшим  образованием.  Один я только, с высшим образованием,   остался без отделения и майор,  оказавшийся  главным инженером  нашей части,  что бы меня не обидеть назначил  своим заместителем.  Это была моя первая и последняя командная должность в армии, которая длилась 20 часов пока мы ехали из Хабаровска в Партизанск.
    -- Вот так меня забирали в армию.  Вернее  сказать, так я добровольцем пришёл в армию .  Я благодарен главному инженеру  этому майору за то, что он взял  меня в свою часть.  С этой частью мне повезло. 
    Матрос выслушал эту длинную историю и спросил
    -- Так был ты в ресторане или нет?
    -- Конечно,  был.  Ну, что будем делать? Время ещё есть. Ты б про себя рассказал.  Не хочешь про море рассказывать,  так хоть бы про Урал. Я по Уралу днём на поезде ехал мне понравились  и горы  и леса.
    -- Горы как горы. Ни чего особенного. Ты ещё чего ни будь расскажи.   
    -- Нет, я уже наговорился.  Я  свою норму слов на неделю выговорил.  Давай  посидим,  помолчим. Если засну, ты меня разбуди, как объявят  регистрацию на самолёт.
       Солдат сел  поудобней, и попытался задремать,  но многочисленные  воспоминания  о  Хабаровске и  Хабаровском  крае  не  позволяли успокоиться и отключиться.   На душе было радостно и спокойно.  Всё начинало  складываться,  как  нельзя лучше.  Погода лётная,  денег  хватит  до самого  дома и есть не хочется.
        Приеду домой,  нужно  будет на работу устраиваться.  До августа поработаю лесничим,  где ни будь, а потом в художественное училище попробую поступить.  А если не поступлю, придется в лесу работать и семью заводить. Как всё сложится?  А может получиться,  как в моей сказке . Планируешь одно , а получается другое.  И это другое не всегда хуже.
         А что же наш солдат – лесничий, что он  будет делать в первый свой рабочий день в должности лесничего.
      

               
                *         *        *         здесь

              Первая ночь, проведённая Анет с Захаром  на  постоялом дворе, сблизила их.  Они уже не    стеснялись друг друга,  а  очень редкие взаимоотношения с противоположным полом сделали их вторую ночь еще более сладострастной.
      Анетт и Захар привыкли вставать рано.  Захара приучила это делать армия, а Анетту заботы о барском доме. Но сейчас Анетт не знала чем заниматься и продолжала лежать в тёплой постели.
       Новый лесничий знал, чем заниматься. Он первым делом отправился к своим подчинённым леснику  и егерю. Захар прошёлся по всей деревне,  которой он теперь должен будет управлять ,  у  встреченных крестьян  узнал где живут его помощники, и после знакомства с деревней зашёл сначала к леснику.  Дом лесника был лучшим в деревне, да это и не удивительно, так и должно быть, Покойный лесник был главным здесь и у него  и должно быть всё лучшее.
      Мать лесника встретила нового начальника приветливо.  Молодой лесник, её сын был на дворе и занимался скотиной.    У них  оказалось большое хозяйство. Меньшие дети ещё спали, а дочка постарше помогала у печки.
      Пока не было лесника, Захар  договорился с его  матерью,  о  ежедневных продуктах для своей семьи  и отдал ей целую горсть копеек  за них.  Он  попросил отнести всё, что она сможет в охотничий барский дом  Анетте.  Женщина бросила все дела и засуетилась собирать продукты, а лесничий вышел во двор к леснику.
      Тихон так звали молодого лесника, к этому времени уже успел накормить  свиней,  дать сена   коровам и раскладывал сено в кормушки  козам и овцам.  Сараи, в которых находилась скотина были добротно сделаны из брёвен и обмазаны для утепления глиной.  По двору бегали куры. 
     Подождав лесника, пока он не накормит последних телят, лесничий  с  ним отправился к егерю.
     У егеря дом был намного  скромней и хозяйство поменьше.  Он занимался скотиной и домом с нежеланием, его страстью была охота и собаки.
     Он работал дома ровно на столько, что бы прокормить свою семью и отдать необходимое барину.  Крепостная зависимость угнетала его и лишала желания жить и работать лучше.  А вот в лесу на охоте он был свободным. На охоте в лесу или на поле он был хозяином,  и даже барин беспрекословно слушал его.  Егерь был лет сорока, сорока пяти.  У него была жена и трое детей.  В соседнем домике жили старые мать и отец.            
    У егеря Степана все домашние дела уже были сделаны и они все втроём пошли в охотничий дом к лесничему.
    Анетт  уже встала и не знала  чем заняться.  Дрова в печах ещё ночью  сгорели, и в  комнатах  было прохладно. Захар наносил  дров и растопил печи и попросил Анет  продумать, что нужно сделать, что бы благоустроить и улучшить их жильё,  а сам вместе с Тихоном и Степаном на лошади собрался ехать  знакомиться  с лесом.  Лесничий попросил Тихона взять с собой топор и пилу.  На вопрос Анет :” Ты же голодный”?  Ответил:  ” Есть  то  всё равно нечего,  а как приеду из леса  тогда и  поем”.   И  уехал.
     А Анета стала думать,  сначала, где ей взять продукты на приготовление обеда  и  как  в дальнейшем  наладить  постоянное  их поступление.
Базара  и  лавок в деревне нет.  Продукты есть только у крестьян.  Они  не обязаны поставлять  им продукты бесплатно, ведь  они не помещики.  Приказывать, как в имении она им не может,  сейчас  она ни кто, а  просить не позволяла гордость. Значит,  нужно  только покупать  у них, как это делается в Париже,  но она не знает сколько что стоит. Пока нет  Захара нужно раздобыть что то и приготовить из этого обед, ведь он ушёл голодным.  А сейчас  у  них  продуктов нет ни каких ,  и всё  нужно где то найти и купить.  Придётся воспользоваться своими  сбережениями , не оставлять же Захара голодным. Она достала несколько банкнот  из шкатулки,  куда откладывала своё жалование и решила идти  к крестьянам  договариваться о покупке необходимых продуктов. Но не успела она ещё одеться, как в дверь постучали. Она  открыла дверь и увидела на улице женщину  и девочку,  которые привезли ей, что то на санках.
   Женщина поздоровалась и сказала:  “ Ваш муж, лесничий, давеча  утром просил меня привезть  вам продукты, а то у вас  свово то пока ни чего нету.  И вот мы с Нюркой собрали вам  на первый случай, что у нас есть.  Примите не побрезгуйте.  Тут и мука белая пышаничная, и крупа разная, и картошка, морковка, свекла красная и фасоль, грибов бочонок, мясо  свиное и сало, яйца куриные,  масло и подсолнечное и коровье, а за молоком  приходите за парным, вечером , как  коров подоим. Куда всё это разгрузить.?“
              -- Это всё так неожиданно, я и не думала куда всё это деть
              --  Там  вон сбоку чулан холодный. В нём  палати на них и сложить надо.   Мышей тут давно  уж нету,  но разнюхают  прибегут.
              В чулане было темно. Анет  зажгла свечку и женщины  увидели грязь , пыль и паутину .  Пришлось им прежде сделать уборку. Хорошо, что  ведро и тряпки после вчерашней уборки остались.  А когда немного просохло, женщины  разгрузили санки и аккуратно всё сложили.
              -- Сколько я вам должна за это всё? - спросила Анет
              -- А хозяин  уже расплатился - сказала  мать лесника
              -- Мы теперь у вас  постоянными покупателями будем. Вы скажите нам цены,  что  сколько стоит, что бы мы знали.
              -- Я цен не знаю. Мой хозяин покойник сам всегда продавал в городе, у нас то в деревне ни кто не покупал , у каждого своё.
              -- Вы с сыном посоветуйтесь и скажите нам цены,  что бы и вам и нам  было хорошо, а за это всё спасибо. 
              -- На здоровье. Ну мы пошли. До свидания – и женщина с дочкой вышли на улицу.
             После ухода неожиданных и таких своевременных гостей, Анет стала думать, что приготовить на обед, чтобы удивить голодного лесничего.  И  решила сделать французские блюда, которые ей больше всего нравились, благо для этого всё было, не хватало только французского вина.
             На  кухне,  на  раскаленной  до красна  плите,  Анетт  быстро приготовила то, что хотела, и стала ждать лесничего.  Время обеда прошло, а лесничего  не было. Сидеть и ждать стало скучно ,  и она пошла осматривать своё новое жилище.  Пройдя несколько  раз по всем комнатам она отметила,  что  комнаты светлые удобно расположены  и если им сделать небольшой ремонт, то здесь вполне можно жить.  Она даже записала, что нужно  сделать в первую очередь,  туда же  записала всё , что необходимо приобрести для домашнего хозяйства. Закончив обход, она оделась и вышла на улицу,  что бы осмотреть дом снаружи.
             Погода была солнечная и морозная.  Дом был засыпан сугробами, и близко подойти к нему было не возможно, а из далека,  он выглядел солидно.
        Деревянные  стены, обитые досками, требовали срочной покраски, кирпичный фундамент  выглядел надёжно, на крыше был живописный сугроб.
        Анетт  хотелось заглянуть в окна и посмотреть, что находится в  других  комнатах, но сугробы остановили её.  Помёрзнув немного  на  морозе, она снова зашла в тёплое помещение . 
             А лесничий со своими сопровождающими на лошади поехал знакомиться с границами леса.  Проехать по границе  было не возможно из за снега.  Они ехали по наезженным дорогам от деревни  к деревне, иногда останавливались и бродили по лесу. Егерь показывал следы зверей, лесник  обращал внимание на большой бурелом после сильного ветра. К концу дня они проехали только третью часть лесных угодий.
       Возвращаясь  домой, остановились возле одного из завалов деревьев.  Лесничий попросил своих помощников заготовить дров для своих печей, что бы больше не просить у соседей.               
          Было  темно, когда они погрузили последние поленья.  Воз получился хороший, такой , что  места для пассажиров не осталось. Поэтому Лесничий с егерем шли за санями сзади, а лесник  вел лошадь под узцы спереди. Их  путь пролегал мимо  постоялого дома, где ночевал  первую ночь лесничий, будучи ещё солдатом, и он решил зайти купить там бутылку водки , что бы угостить своих помощников за заготовку дров.
          Войдя в зал лесничий увидел за стойкой хозяина , который что  то делал в углу .  Он поздоровался с ним , как со старым и добрым знакомым.
          -- Здорова солдат—поздоровался и хозяин—ну  как  твоя краля, ты что то  задержался у нас. Ни как она тебя окрутила.
          -- И не только она, но и Александр  Ваcильевич  тоже.
          --  Что. На работу взял?  И куда ж  он тебя определил?
          -- Лесничим
          -- Лесничим! ?  С тебя бутылка
          -- Я за бутылкой и пришёл
          -- Одну  бутылку оставь себе за совет. Вторую с собой мне дай
          -- Ну, а  мамзели  своей французского вина возьми
          -- Эт, ты опять правильно сказал,  давай бутылочку того, вчерашнего.
          Пока хозяин ходил за бутылками, лесничий вытащил  кисет, что бы достать деньги и обнаружил, что он пуст.
         -- Отставить,  бутылки. Деньги кончились,  а бежать домой далеко – огорчённо сказал лесничий
         --  Ладно,  бери. Теперь ты тут надолго останешься, отдашь. Да и мне  придётся к тебе не раз обращаться - хозяин поставил две бутылки водки и одну вина  на  прилавок. Одну бутылку открыл, налил  из неё в  стакан лесничему  и себе, и сказал – За то, чтоб не забывал, кто тебя  надоумил – и, выпив добавил - но твой должок запишу: “ бутылка водки и бутылка вина”.
         -- А вторая бутылка водки?
         -- Это за мой счёт.
         -- Спасибо.  Я  должником не люблю оставаться долго. Прости,  меня  ждут  и  лесничий, захватив бутылки, направился к выходу.
       Свежий морозный воздух и стакан водки опьянил  голодного лесничего.  Более двух часов  лесничий вместе со своими попутчиками добирался  до дома.  За это время хмель немного  прошла, а усталость усилилась.  Приближаясь к дому, лесничий увидел тусклый свет в окнах, от которого стало тёпло и радостно на душе.
         Разгрузив дрова поближе от входа, лесничий приказал  леснику  отогнать лошадь в конюшню  и вернуться назад,  а сам с егерем направились  в дом.
        -- Посмотрим, чем накормит  нас  хозяйка – подумал лесничий,  открывая дверь.
 После мороза и ночной темноты, в доме было тепло и  светло от горящей на столе свечи.   
        -- Что же вы так поздно – встретила,  вошедших хозяйка - я вас к обеду ждала.  Хотела накормить свежим обедом, а теперь нужно будет всё разогревать   –  и поспешила поставить кастрюлю и сковородку на горячую плиту.
        Пока Захар и егерь раздевались,    по комнате от плиты  начал  распространяться незнакомый  вкусный  запах,  который постепенно усиливался и вызывал  у всех зверский аппетит.  Анетт тоже весь день не ела, всё ждала Захара, думала, что  вот, вот он придёт, но …  и  у неё  обед превратился в ужин.  Анетт  заставила помыть руки и пригласила за стол.  Она поставила три миски и начала наливать в них традиционный для французов  луковый суп.
        -- Нас будет четверо, ставь ещё одну миску,  сейчас придёт Тихон – увидев три тарелки, сказал  Захар -  да и стаканы тоже. – И поставил на стол две бутылки.
     Анетт  налила  четвёртую миску  и села за стол, но   без лесника ужин  не начинали, а  он  всё  не приходил. Мучительное ожидание голодных людей только усиливало аппетит. И вот, наконец то, он пришёл. Все обрадовались, и хозяин пригласил его быстрей садиться  за стол. Тихон, не спеша разделся, вытащил из кармана полушубка бутылку самогона,  молча поставил на стол, и  сел на свободный стул.  Но Анетт заставила его встать,  и помыть руки.
     Когда Тихон вернулся за стол, то все кружки уже стояли налитыми водкой,  а  возле Анетт стоял стакан с французским вином.   
     Захар взял кружку и предложил выпить за его первый рабочий день,  а  Анетт  предложила сначала съесть суп. На что Захар ответил, что русские сначала пьют, а потом закусывают и выпил всю водку из своей кружки,  лесник и егерь последовали его примеру, а Анетт сделала  только один глоток и отставила стакан.   Закусывать супом было непривычно,  но суп съели все в одно мгновенье.
     Анетт обвела взглядом пустые миски и ждала похвалы , но гости молчали а Захар… ,  тоже молча, наливал  по второй. Не дождавшись благодарности,  Анетт стала раскладывать в те же  миски  второе блюдо: мясо по-французски с картошкой и грибами.  После второго тоста и она выпила свой стакан до дна и немного закусив, сказала восторженно: ” Спасибо тебе, Захар, за вино,  оно так подходит к этому мясу.  Я когда готовила его очень сожалела о том, что нет  вина, а ты, как будто услышал мои мысли и купил его. Спасибо тебе”.
   -- Это тебе спасибо за такое угощение,  мясо очень вкусное - ответил Захар
   -- А суп?
   -- Суп непривычный, наверно, вкусный, но борщ, мне больше нравится.  И пока мы ещё не всё мясо  съели,  давайте выпьем за хозяйку , которая так вкусно  готовит – и откупорив бутылку самогона разлил её по кружкам, а стакан заполнил до краёв вином.
   После выпитой самогонки  гости немного посидели , побеседовали с  гостеприимными хозяевами и разошлись по домам отдыхать. Проводив гостей, Анетт  поблагодарила  Захара  за вино и продукты, которые ей привезли утром, и  пошли спать .
   Вот так началась новая жизнь Захара и Анетт.
   А на завтра утром Захар,  плотно позавтракав,  поехал  в соседнее имение к лесничему немцу ,  что бы поучиться лесному делу.   Он поехал один . “Птичка” так звали лошадь и вправду была птичкой.  Она всю дорогу резво бежала рысью, а иногда у неё появлялась, какая- то игривость и она переходила  в  галоп.    Небольшие лёгкие санки розвальни не были для неё обузой.   Двадцать вёрст  до соседнего имения  Захар проехал за час.  За это время Захар успел достать свой волшебных кошелёк и натрясти из него пару горстей копеек, которые пересыпал, как и раньше в кисет.
   Проезжая мимо постоялого двора, Захар остановился, что бы отдать вчерашний долг, но хозяин  постоялого двора снова уговорил его взять бутылку водки.   Приехав в имение, он узнал, где можно найти лесничего, и еще пять вёрст проехал в глубь леса в посёлок, где жил  с  семьёй немец.
    Во время службы Захар бывал за границей не только во Франции,  но и  в Австрии.  Приходилось общаться с местным населением, а особенно с женщинами, поэтому он понимал и немного  говорил на немецком  языке.  Он уважительно относился всегда к иностранцам,  даже  к пленным  и  сам никогда  не унижался перед ними.
    Найдя  лучший дом, Захар ,  вошёл во двор  и поднялся по ступенькам к входным дверям.  Постояв немного у дверей, он постучал. Ни кто не отвечал. Он ещё постучал, через некоторое время ещё.  Ни кто не выходил. Захар с досадой подумал, что ни кого нет, и он зря приехал. Он ещё раз постучал и немного постояв, повернулся уходить,  но  в это время из будки вышла немецкая овчарка и пару раз гавкнув,  подошла к порогу. Захар остановился и не решался спускать вниз. Так он стоял некоторое время, пока дверь не отворилась, и не появился хозяин. Он был одет в полувоенную форму, которую Захар  раньше не видел.  Сам Захар был одет, по - прежнему,  в солдатскую форму .
      Хозяин на русском языке с акцентом спросил, что  солдат желает.
     Захар,  почему то сказал:” Guten Tag”- и потом по - русски: ” Мне нужен лесничий”.
     -- Я лесничий,  что вы хотите?
     -- А я лесничий из соседнего имения, хочу с вами познакомиться  и поучиться у вас лесному делу.
     -- Bitte. Входите –  немец пригласил Захара в свой кабинет и предложил сесть - что вас интересует в лесном деле?
     -- Всё.  Я солдат,15 лет служил. Вчера меня взяли лесничим, а я ни чего не знаю. Хочу научиться.
     -- А я 3 года учился в лесной школе,  и  год работал в Германии. Я  платил за учёбу. А вы хотите научиться за один день? Тем более у меня сегодня запланированы  другие дела. Я не могу вам уделить время.
      Захар отметил недоброжелательность хозяина и сказал: “ Да мне  бы узнать с чего начать”.
     -- Приезжайте на следующей неделе в среду после обеда.
     -- Хорошо - с досадой согласился Захар – но, а сейчас давай хоть познакомимся  –  и  вытащил из кармана шинели бутылку водки -  у нас на Руси на сухую не знакомятся.
     Немец, на удивление, не отказался.  Он достал из шкафа два маленьких  стаканчика  и  поставил на стол.
     Захар  не спешил распечатывать зелёную бутылку, ожидая,  что хозяин принесёт,  что нибудь закусить,  но он сел на своё место. Тогда Захар начал наливать в стаканчик, стоявший около хозяина.
     -- Alles -- прокричал немец,  когда  стакан был наполнен  наполовину.
     -- Нет, у нас только по полной наливают – сказа Захар и долил до краёв.
   Налив и себе столько же, Захар поднял стакан:  “ За знакомство!  Меня зовут Захар.”
    -- Ich heise Gans.  Меня зовут Ганс - взяв свой стаканчик , сказал хозяин.
  Они чокнулись и выпили.   Поскольку закусывать было не чем, Захар  сразу же наполнил  стаканчики  поновой.
       -- Ну что, Ганс,  теперь за хозяина .
   Ганс  нехотя, но выпил и второй раз, При этом так скривился…,  видно  водка без закуски такими порциями ему была непривычна и плохо шла,  а Захар   наоборот привык закусывать  только после первой,  а вторую, третью и последующую он ни когда не закусывал, водка уже ему казалась водой.   Подождав немного  пока немец очухается, Захар налил по третьей .  Ганс замахал руками: “ Nein, nein”
    -- Два раза пить нельзя , тем паче я хочу выпить за твоё здоровье
    -- За здоровье. Hut – хозяин  встав,  из за стола, вышел из кабинета.  Вернулся через некоторое время  неся две тарелки: одну с солёными огурцами, а на второй были нарезаны  хлеб и сало.
    После третьей оба стали закусывать.  Захар ел мало и когда немец закончил закусывать оказалось , что закуска  осталась.
    -- Ну что Ганс, закуска есть водка осталась, давай допьём.
    -- Давай, но  не сразу. Через время.
    -- У тебя ж дела какие то срочные
    -- Ни чего  дела подождут. Давай посидим, поговорим. Ты хотел узнать с чего начать?
    -- Да мы уже с тобой начали.
    -- Да ты прав, уже начали.  Мы с тобой познакомились. Теперь тебе надо со своим лесом познакомиться, что бы ты знал каждый его уголок, что бы везде были дороги, чтобы не валялись сухие деревья, что бы не рубили живые деревья, что бы не было браконьеров, что бы рыбу ловили и зверей стреляли только, когда можно и с твоего разрешения, что бы все поляны выкашивались, а те которые плохие и не выкашиваются, нужно  засадить деревьями от которых польза людям и зверям , чтобы не было оврагов, а если есть их нужно  укреплять и делать на них  плотины и водохранилища.  А когда , как и что делать нужно читать вот эти книги—и он показал на полки, на которых стояли книги.  Нужно вести хозяйство в лесу так, что бы он приносил доход, чтобы, не  хозяин давал тебе деньги для работ в лесу, а ты хозяину платил деньги. Тогда хозяин тебя будет ценить. Нужно  всё считать.
     -- Ну а ты мне книжки эти дашь почитать?
     -- Они все на немецком.  Ты сейчас зимой вдоль речки в ольховых лесах убери упавшие деревья, валёж,  и продай людям на дрова.  Летом там будет болото нельзя работать. Закончишь  в ольхе переходи в другие насаждения.  Пока снег нужно собирать поваленные деревья и вывозить. По снегу не повредишь подрост. Летом  лучьше не возить.  Скоро весна зверей нужно охранять, только волков необходимо отстреливать. Пока снег, на лыжах по снегу легче с лесом знакомиться.  Ходить нужно пешком, на лошади не везде проедешь, а летом на лошади верхом. Возьми  карту леса и отмечай, где был и записывай, что где нужно сделать.  Определись,  какие  поляны или овраги чем нужно  засаживать.  Если много посадок будешь сажать нужно питомник разбить,  где то в лесу на полянке возле села, а если мало , можно  в лесу весной выкапывать самосев, и рассаживать на полянках. Сколько у тебя лесников?
     -- Один
     -- Нужно , что бы в каждой деревне был лесник. Охранять лес это главная задача.  Сучья и всякий другой лесной  мусор нужно отдавать своим крестьянам  бесплатно на дрова. Пусть лес очищают.  А брёвна хорошие продавать или  лучше распиливать  на  доски и продавать.    
     -- Ну что, может ещё по одной
     -- Не торопись, успеем
   Ганс много нужного рассказал Захару о лесных делах, потом разговор перешёл на другие темы. Каждый рассказал друг другу о себе, о своих семьях.
Они ещё не раз выпили пока не допили бутылку до конца, и только к вечеру два лесничих  расстались. 
      Вернулся Захар домой затемно.  Аннет накормила его  и за ужином,  протрезвевший после хорошего ужина  он, находясь в хорошем настроении начал  рассказывать  Аннет о себе, о службе, о том как ему приходилось убивать её земляков.  Эти рассказы вызвали на откровенность и Анетт.  Ей стало обидно, что Захар был победителем, а её соплеменники были побеждёнными и она стала рассказывать о тех днях , когда Французы побеждали всех  и она со своим женихом солдатом пошла за армией в Россию, что бы получить чужую землю и зажить счастливо и богато.  В некоторых стычках и она принимала  участие, и ей приходилось убивать.  И когда их окружили и всех солдат убили, а её взяли сначала в плен, а потом отпустили на все четыре стороны, она не знала, что делать.  Она скиталась по России, у неё не было денег.  Простые и добрые люди её жалели и помогали, а потом её взяли гувернанткой.  Она мечтала заработать деньги и уехать во Францию.  Даже  повстречав Захара,  она  не оставила свою мечту. Она продолжала мечтать о доме.
    Узнав историю Аннет,  Захар,  как и многие Русские с сочувствием отнёсся к ней и пообещал ей помочь в возвращении домой.  Услышав это обещание  Анет не обрадовалась, а наоборот ей стало обидно, что Захар не дорожит ей и готов расстаться,  отправив навсегда,  на родину.  Ей, почему то , не хотелось расставаться с Захаром.
     Захар же не задумывался о семейной жизни и тем более о любви. У него была рядом женщина и этого было достаточно, а в каком качестве она была … ?  Этот вопрос к нему в голову не приходил,  была под боком баба, и этого было достаточно.  После встречи с немцем его задел лесной вопрос, и он загорелся  разобраться в нём как следует.
      Утром следующего дня он поехал в поместье за картой леса и вместе с помещиком разобрались, где и какие породы деревьев растут, где и какие сёла расположены на территории леса и уговорил барина поставить там  лесников ,  уговорил разрешить ему привлекать крестьян, которые зимой бездельничали,  на очистку леса от валёжника и для заготовки из него дров.  Он предложил заготовленные дрова продавать, а на вырученные деньги отремонтировать охотничий дом, в котором ему сейчас приходилось жить.  Получив благословение барина, Захар вернулся к себе домой и засел за написание плана работ, а со следующего утра приступил к выполнению его.
      Через пару недель две артели крестьян пилили валёжник вдоль реки  и вывозили на лошадях брёвна и сучья на возвышенные места. За ходом работ наблюдал назначенный  старостой лесник.  А сам Захар с лесником Тихоном и егерем каждый день ездили в лес.  Тихон и раньше помогал отцу и поэтому многое знал  об этом лесе и рассказывал всё это Захару,  о живности обитавшей в лесу Захар узнавал от егеря, который знал всё, где кто живёт и когда можно и когда нельзя охотиться. Захар всё, что касалось, какого то отдельного участка  записывал в тетрадь. Крестьян работавших на заготовке дров, он иногда  угощал самогоном, который покупал за свои копейки,  и они старались работать. Ветки и сучья Захар разрешал забирать крестьянам домой, хорошие дрова складировали, а попадавшиеся деловые брёвна ложили  на  прокладки, что  бы  не  гнили.  С каждым днём заготовленной древесины становилось всё больше и больше. Проезжая мимо  постоялого двора, Захар сказал  о дровах хозяину,  который сразу же купил  себе несколько возов и пообещал рассказывать о них  своим постояльцам. Из деревень приезжали крестьяне, просились поработать, чтобы привести себе домой сучья и ветки.  Воровство леса в деревнях немного уменьшилось. 
    Очистка леса от валёжника и вместе с ней и заготовка дров продолжалась до весны,   вот только покупателей не было. Но Захар не унывал. Весной заготовка прекратилась, все крестьяне начали пахоту, посев посадку и т. д.  Дрова ни кому не стали нужными.  Захар  недалеко от дома распахал себе тоже участочек, на котором они с Анетт посадили всё необходимое. А когда закончились посевные работы, он приступил к ремонту дома, сначала той части в которой жили, а потом и  всего остального.  Крестьяне  с  удовольствием помогали ему, потому, что он иногда угощал их самогоном и вечером  каждому давал  по несколько  копеек.
    Анетт, после окончания ремонта,  стала скучать без дел, и тогда Захар  предложил ей обучать крестьянских детей грамоте. В отремонтированном доме она выбрала себе комнату,  в которой организовала школу.  Пригодился и старый клавесин,  на котором Анет играла для детей.  Благодарные родители по мере возможности приносили ей  различные угощения.  Отдельно по вечерам она занималась  с  лесником Тихоном и его сестрой Нюрой. Она учила их не только счёту и письму, но и  французскому  языку, географии и истории, рассказывала о художниках и музыкантах.  В свою очередь Тихон стал основным поставщиком продуктов для Анетт и Захара.
    Барин , приезжавший на охоту осенью остался доволен Захаром и поручил ему привести охотничий домик в идеальный порядок, а смотрительницей дома и всего посёлка назначил  Анетт, и стал платить ей за это жалование.
    Увлечённые,  каждый , своими делами, Захар и Анетт  забыли о своих мечтах. После рождения детей  Анетт  забыла , что ей нужно  ехать во Францию, а Захар забыл про город. У них  было хорошее отремонтированное жильё,  Захар  и Анетт получали  хорошее жалование,  крестьяне обеспечивали  Анетт  продуктами за учёбу своих детей.  У них  был и  свой небольшой огородик. Жизнь  их  наладилась . Осенью Захар продал все заготовленные дрова и вернул себе деньги, потраченные на ремонт, с лихвой. Но основную часть от продажи дров и леса получил барин.  Захар уже перестал пользоваться услугами своего волшебного кошелька.  Он выполнил свою миссию  и лежал пока без дела.
 
               

               
                *          *         *

         Не получилось у солдата подремать, какая то ерунда в голову лезет с этой сказкой , с волшебным кошельком. Кошелёк это конечно хорошо придумано, а дальше нет интересных волшебных событий, сказка не получается , нет волшебства, идут какие то реальные события. Нет ни ведьм, ни драконов, ни драк , ни убийств. Не интересная сказка получается. А может это и не сказка вовсе, а просто мечта солдата о счастливой жизни. Не стал солдат придумать захватывающее продолжение своей сказки  про кошелёк и про солдата-лесничего,  и решил к ней больше не возвращаться.  Хватит мечтать, нужно готовиться к реальной жизни на гражданке.
    Он сидел в Хабаровском аэропорту, вокзал гудел, как улей. Прилетали и улетали самолёты,  сновали туда,  сюда пассажиры. Часа в четыре объявили о прибытии рейса из Владивостока.
     --  Наш прилетел, скоро нам объявят регистрацию - сказал солдат матросу            
     --  Скорей бы, как уже всё надоело - пробурчал матрос
     -- Ты то завтра дома будешь, а я не известно,  когда доберусь
    Только в 8 часов объявили регистрацию, а в 10 самолёт  поднялся в воздух. Из Хабаровска в Москву самолёт летит 8 часов,  вылетая из Хабаровска в 10 часов вечера по Хабаровскому времени он прилетает в Москву в 12 часов ночи по Московскому времени того же дня, получается, что пассажир тратит на полёт всего 2 часа, а если летит из Москвы в Хабаровск то тратишь 17 часов.  Но этот рейс делает две посадки в Красноярске и Свердловске, значит  к 8 часам нужно добавить ещё часов 5. Места у солдата и матроса были в разных концах салона.
     Солдат в самолёте укачивался, как ребёнок в люльке и обычно через 15-20 минут лёта он уже засыпал и спал всю дорогу или пока не разбудят для приёма пищи. Обычно за весь полёт кормили два раза.  В этот раз его разбудила стюардесса перед посадкой в Красноярске, для того , чтобы он пристегнулся. Посадка прошла мягко, после остановки двигателей,  пассажиры летевшие до Красноярска, стали выходить на их место пришли другие. Остальные сидели,  не покидая мест. После того, как все уселись и была закрыта дверь, пассажиры приготовились к продолжению полёта, но самолёт почему то стоял с неработающими двигателями.  Прошло 10, 20, 30 минут – двигатели молчали, тогда пассажиры начали шуметь, Стюардессы ни чего не объясняли. Пассажиры начали строить догадки.  Кто - то вспомнил, что пассажиров ещё не кормили и не кормили потому, что в Хабаровске забыли купить хлеб и вот теперь ждут когда закупят его в Красноярске. Прошёл час, а самолёт всё стоял. Поскольку двигатели не работали, а на улице был мороз, в салоне стало холодать, пассажиры стали одеваться. Прошло ещё некоторое время и по самолёту передали объявление, что пассажиры могут на  час  выйти из самолёта и погулять по вокзалу.  Чтобы не замёрзнуть в самолёте все пассажиры вышли на улицу.
    Погода в Красноярске была намного холодней Хабаровской. Было много снега и сильный мороз. Все пассажиры направились  в аэровокзал. Народу в вокзале было – не протолкнуться, почти столько же, как и в Артёме в первый день снегопада. Вокзал был большим с высокими потолками Сталинской архитектуры. Стены и потолки были отделаны лепниной и раскрашены разными красками. Солдат шёл рядом с матросом и разинув рот рассматривал эту лепнину на потолке. Вдруг кто то сильно толкнул его сбоку и солдат влетел в открытую дверь, какой то комнаты. Когда он немного пришёл в себя, то увидел, что в этой комнате был и матрос и много других военных, некоторые сидели в одних кальсонах  и что то шили, Ещё за своей спиной он увидел прапорщика и двух солдат с повязками  на рукавах “Патруль”.  По - видимому,  это они, и втолкнули солдата и матроса в эту комнату. Потный раскрасневшийся прапорщик докладывал весело офицеру: “ Вот ещё двое, товарищ лейтенант ”.
    Офицер подошёл к солдату и  матросу и начал их внимательно рассматривать, приказал повернуться кругом, потом расстегнуть шинель и бушлат, поднять ноги и показать ботинки, пощупал погоны и после этого, наверное, сам себе сказал: “У этих всё нормально” – и обращаясь к солдату, упрекнул его: “ А ты и на дембеля то не похож, ботинки  грязные,  брюки старые и значков нет, скучный ты дембель”. И, обращаясь к прапорщику, с сожалением приказал: “ Этих отпусти, а вон у того распори брюки, пусть вставки уберёт и проверь документы на значки”.
    -- Порядочки тут, камендатура работает во всю – выходя из комнаты, на дверях которой было написано  “Камендатура”, взволнованно отметил матрос.
    --Пронесло нас,  а могли бы  придраться к чему угодно. Ботинки у меня не чищеные, чем я их буду чистить – обиженно бурчал солдат.
    -- А у меня и щётка и крем есть. Я всегда чищу, что бы не промокали—и с сочувствием добавил—А как же те кому распороли? Пока зашьют и самолёт улетит. И тогда что?
    -- Да дураков полно. Одни дураки к дембелю готовятся, а  другие дураки им портят дембель.
    Взволнованные, и напуганные,  солдат с  матросом поспешили подальше уйти от этих дверей.  Хорошо хоть вскоре объявили о посадке на их рейс.  После взлёта самолёта,  всех накормили  жареной  курицей с хлебом. Может и на самом деле около трёх часов стояли в Красноярске  из-за хлеба.
     Не успел солдат заснуть после приёма пищи, как стюардесса объявила, что самолёт идёт на посадку и пассажирам необходимо пристегнуться. Прошло меньше часа полёта. До Свердловска за это время не долетишь. После успешной посадки и остановки двигателей, стюардесса объявила, что самолёт совершил посадку в аэропорту города Братск и пассажиров просят покинуть самолёт до утра. Было около часу ночи по местному времени, полусонные пассажиры покидали тёплые удобные кресла и шли по морозу уже в Братский аэровокзал.
    Вокзал был небольшой, современной архитектуры, внутри отделанный древесиной и совершенно пустой. Пассажиры вошли в безлюдный зал и заняли места, кто где хотел. Спать сидя было плохо. Солдат немного помучавшись,  решил поискать более удобное место для сна.  Он пошёл на второй этаж по деревянной лестнице и на площадке этой лестницы  решил улечься  спать.  Пол был деревянный тёплый, немного жестковатый, но зато можно вытянуть ноги. Вскоре к нему присоединился и матрос.
     -- Как бы нам не проспать - сказал матрос
     -- До утра же объявили, а утром кто нибудь разбудит.
   Они заснули,  но сон был тревожный, чуткий. Часа в четыре  солдат проснулся ( слишком жёстким оказался пол) и вышел  из здания на улицу. Была ещё ночь, везде горели фонари, много фонарей. От них было очень светло на улице. После сна на улице казалось очень холодно, был  мороз, но какой то  необыкновенный, какой то очень влажный. От влажного воздуха и сильного мороза все деревья были покрыты толстым слоем инея и выглядели просто сказочно. Таких деревьев солдат не видел ещё ни разу. Эта влажность шла от Братского моря, от плотины Братской ГЭС. Вспомнилась песня Пахмутовой : “ Марчук играет  на гитаре и море Братское шумит”. И после этого показалось, что на самом деле слышен шум падающей воды. Налюбовавшись сказочными деревьями и помёрзнув немного  на этом необыкновенном морозе, солдат зашёл опять в здание и попытался заснуть, но не получилось.
     Посадку в самолёт объявили ещё до рассвета. Солдат с матросом в последний раз прошли вместе рядом в самолёт и сели каждый на своё место. В Свердловске  матрос вышел, не попрощавшись с солдатом, и солдат не догадался проводить матроса. Четыре дня они провели вместе, но даже не поинтересовались,  как кого зовут.
      Часов в 10 утра самолёт Ил - 62 благополучно сел в аэропорту города Москва Домодедово. Солдат повидался со всеми родственниками  и  в Домодедово и в Москве .
      Зашёл солдат, как и планировал  в художественный институт им. Сурикова, посмотрел работы студентов, узнал об условиях приёма в институт . Работы студентов его не впечатлили. Он побывал в классе профессора Салахова. Выпросил у преподавателя два рисунка студентов пятидесятых годов, которые ему очень понравились.
    А на следующий день младшая сестра  проводила его с Повелецкого  вокзала  домой. Так закончилась дорога из армии  и началась дорога по гражданской жизни, которая сложилась не менее удачно, чем у солдата из сказки даже  и без волшебного кошелька.