Тропинка

Родился и день следующий, как рождается звезда на небе и земля под лучами её - скатертью расстелилась. В волшебном лесу куда ни посмотришь - само о себе сказку рассказывает.

Стоит он на земле, как на ковре шёлковом и читает на нём надписи диковинные: "Кто сном укутан, тому ткань - сновидения, а кто прядёт сам, тому - всякая мысль сотворённая, как нить путеводная. Когда спутывается нить, надобно её назад наматывать, к началу её. Смотри на ковёр сей, да не забывай: что нитью соткан, коли близко всмотришься - кроме нити и нет ничего, в пустоту провалишься. А станешь узелки вязать - так застрянешь в нём, как трясине мертвой. У нити - начало там, где конец её, но рисунок на ковре не из начала нити, а из сердца того, кто прядёт - из истинного источника рождается. Пойдешь по нити - никуда не придешь, пойдешь нитью путеводной - источник встретишь."

Тогда задумал идущий верно в путь-дорогу собираться и рассуждал так: - Если выходить из лесу - то к речке золотистой, плот соорудить и к самому мировому океану плыть, а если родник искать спрятанный, то в садах тернистых. Река в океан течёт, но родник - в середине земли запрятан. Но, там ли источник, где воды много, хоть даже там вся вода собралась? Где рождается она быть - чистая и живая, и безмерно истекает откуда, насыщая и реки и моря-океаны? Вот там-то и суть источника любого - ведь только из бездонного истока всякий напьётся и жажду великую утолит.

И продолжил он мысль свою: - Жаждущему не всё ли равно, где воды напиться, но есть живая вода и сама ведёт к себе, а мертвая - застыла в сосудах земных, сколько ни пей - соли в ней больше, чем сути, хоть море осуши - еще больше пить захочешь. Там где можно вычерпать - не найти живой воды, посему искать суждено там, где ни зачерпни, а еще больше прибывать будет.

Прислушался он к журчаниям лесным: нет ли воды по-ближе, хоть глоток сделать - да только птицы лесные, голосят переливаясь. Преклонил слух он к шелесту трав и трепетанию земли, и услыхал, как стадо движется. И толковал так: - Не на водопой идут они. Дальше-далекого землю сотрясают, куда идут они? Может от водоёма бегут, испуганные. Не идут так жажду утолившие, чего же следовать за ними, найти тропинку свою - вернее будет.

Стал он приглядываться к земле: - Вот следы чьи-то, может зверей лесных, а может плутал кто-то, давным-давно, а может пастух стадо потерял, а может и ягненок от стада отбился. Следы запутанные, кто же пойдёт по ним? Если путь верный, он хоть трижды кривым будет, но одной нитью, и если тонкий - то в игольное ушко.

Пошел он по одной тропинке исхоженной и забрался в самую гущу леса, где посреди деревьев плодоносных, возник перед ним колодец древний. Радостно спустился в него: хоть и колодец тот глубокий-преглубокий, а воды-то в нём лишь по щиколотку. И стал пить: зачерпнул воды, а напился ровно столько, что сил последних - на следующий глоток и остаётся.

Пил он так и дни и ночи, и насытится не мог, и обессилил до самого дна своего. Неисчерпаемый колодец - вычерпал из него, а жажды не утолил. И только тогда-то и понял он, что каждый глоток его - возвращает ему, но не даёт сверху. Жаждая многие глотки, лишь отдаешь им вперёд свое всё. И насыщался он ровно настолько, насколько сразу истощил себя, лишь пожелав себе большего и еще больше. Не удовлетворить эту жажду неуёмную, ни одним глотком, ни тысячным.

Из последних сил поверил он, что утолил тысячу глотков, и тогда жажда унялась его. Изможденный посмотрел он в небо - уже ждала там туча грозовая. Испугался он грома и молний, но не было ни того ни другого. Дождь пролился.

Так и выбрался он из колодца древнего, вышел на опушку и пошёл дальше куда глаза глядят. Понял он, что ни по следам идти, ни колеёю, ни просекой, ни полосами распаханными - не сыскать ему путь к источнику.

А колодец еще тот никто не миновал, но идущий верно, в конце-концов наполняет его, а заблудшие - черпают.