Завещание французской тётушки

Семейная мелодрама
 
 

1.  ЗНАКОМСТВО С ГЕРОЯМИ

…У респектабельного подъезда частного офиса «Интернет-КОМПании» остановилось новенькое «Рено». Из машины вышел мужчина, лет сорока, в модном чёрном плаще. Достав с заднего сиденья дипломат и заперев дверцы пультом, он поспешил к подъезду. Войдя в здание, поднялся лифтом на свой этаж.
Завидев начальника, секретарша Любочка тут же прервала утренний туалет – уход за «ноготками» – и накрыла деловой папкой маникюрный набор.
– Доброе утро, Евгений Васильевич! – защебетала она. – С вас тысяча рублей. – И раскрыла перед ним тетрадь с длинным списком подписей.
– На что поборы?.. – спросил тот, заглянув в записи.
– Семёнов женится, – объяснила секретарша. – Тридцатого апреля.
– Ну, наконец-то!.. – сказал начальник – он же директор компании – таким тоном, будто гора свалилась с его плеч. – И поэтому наш Отдел решил обеспечить Сергея Михайловича щедрым приданым. – Он достал из портмоне купюру и положил на стол.. – И пятисот хватит.
– На ваш «сороковник», между прочим, – напомнила ему Любочка, –  мы тоже по тысяче собирали…
– Для начальника старались! – заметил он.
– Год назад вы ещё им не были, – возразила Любочка.
– Значит, интуиция коллектива сработала! – отшутился директор и, расписавшись в тетради, направился к кабинету, на дверях которого висела металлическая табличка с выгравированными буквами:

Директор «Интернет-КОМПании»
ШАГИН Евгений Васильевич

– Большую чашку чая! – распорядился он, входя в кабинет. – Как всегда – пять ложек сахара.
И закрыл за собой дверь.
– Жмот! – сказала ему вслед Любочка
На стене за её спиной висел большой красочный календарь за 2012 год.

…В это же время у элитного клуба «Новый Гименей» остановилась «Ауди». Из машины выскочил молодой мужчина приятной наружности, лет тридцати пяти, и почти бегом поспешил ко входу. Звали его Эдуард Шагин, и был он родным братом Евгения Васильевича, с которым мы только что познакомились.
Войдя в Клуб, он постучал в один из кабинетов и, не дождавшись ответа, открыл дверь.
Увидев его, навстречу из-за стола поднялась пожилая молодящаяся женщина с пышным бюстом, короткой стрижкой и небольшими чёрными усиками.
 – Эдуард Васильевич!.. – радостно воскликнула  она, поправляя на ходу причёску. – Ну, вы прямо, как чувствуете!..
– «И жить торопится, и чувствовать спешит!..» – ответил гость, целуя пухлую руку хозяйки кабинета. – Салют, Маргарита Спартаковна!
– Есть новые кадры! – понизив голос, произнесла она и достала из книжного шкафа несколько фотоальбомов. – Эксклюзивные варианты!.. Знакомьтесь!..
Эдуард сел в кресло и принялся знакомиться с претендентками для своего сердца. На него смотрели разные лица симпатичных молодых женщин. По поводу одной он спросил:
– Действительно, блондинка?..
– Натуральная! – клятвенно ответила Маргарита Спартаковна.
– Эффектная девушка… – согласился он.
– Тридцать один год, без детей. Владеет частной адвокатской конторой… – произнесла директор Клуба знакомств, словно вызубренный урок. – Сама подала на вас заявку… Очень сексуальна!
– А это вам откуда известно?!.. – удивился он.
 А разве по ней не видно? Взгляните в глвза. Словно у бешеной селёдки!.. Фрейд так и прёт! Так и прёт!.. 
Эдуард записал номер телефона.

…В это же утро две иномарки подъехали к старинному дому в центре Москвы. Из маленького «Матиса» появилась Людмила Шагина – миловидная женщина тридцати двух лет – родная сестра Евгения и Эдуарда, Из «Альфа-Ромео» выбрался пожилой представительный господин, лет шестидесяти пяти. Вслед за ним вышел покурить его личный водитель –  хозяин не любил, когда дымили в салоне.
– Этот?.. – спросил он, задрав седую голову.
– Тот самый, Марк Матвеевич!.. Середина XIX века. Третий этаж. Пять комнат.
– Гм…  Презентабельно!.. Покажете?..
Они направляются к подъезду.
– Квартира «чистая»?.. – спросил он.
– Выкуплена нашим Агентством, – ответила Людмила.
Она нажала кнопки кода и открыла дверь подъезда.

…Пятикомнатная квартира была бывшей коммуналкой, теперь стояла пустой.
Риелтор и клиент прошлись по комнатам.
– Потолки – три с половиной… – по ходу объясняла Людмила. – Два окна с эркером. Большая ванная… Кухня двадцать пять метров…
Марк Матвеевич кивал, почти не задавая вопросов, и только один раз спросил:
– Перекрытия?
– Деревянные…
Он недовольно скривил губы.
– Я предупреждала!.. Зато цена приемлемая.
– Один ремонт влетит в кругленькую сумму… – ответил он по-хозяйски.
–  А то, что Центр – забыли?! – поставила жирную точку Людмила.
Они несколько раз обошли просторную квартиру.
– Ладно, подписываюсь! – сказал, наконец, клиент…
– Ты не пожалеешь, Маркуша! – ответила риелтор совсем другим тоном.
– Подготовь документы. Завтра подъеду в Агентство… – кинул он и внезапно обнял Людмилу.
– Нет, Маркуша!.. – решительно сказала она.
– Почему?! – удивился он.
– Ну, не здесь же!.. Не на полу…
На этих словах он озабоченно посмотрел на пол.
– Да, паркет придётся менять… – И добавил с досадой: – Могли бы хоть диван какой-нибудь оставить!.. – И уже почти насильно потянул её за руку в прихожую.
– Перестань!.. – сопротивлялась Людмила. – У меня дела…
– Опять «дела»?! – недовольно произнёс он. – Два раза в месяц?..
– Я не о том… Нужно подготовить документы…
– А-а-а!.. Это успеешь…
И уволок её в ванную комнату. Тут же раздался звон пустого упавшего ведра. В прихожую выскочила разъярённая Людмила:
– Хватит! Я себя не на помойке нашла!.. Как мальчишка, ей-Богу!.. А самому…
Следом вышел обиженный Марк Матвеевич.
– Люси;! Сколько раз я просил не акцентировать мой возраст!.. – И сразу же переключился на строительные проблемы: – Здесь всё, всё нужно менять! Плитку! Сантехнику!..
– Зато будет чем заняться!.. – холодно  сказала она. – Едем!
Марк Матвеевич сменил тон:
– Ну, прости, Люси… Я очень по тебе изголодался… Слушай! А может, обмоем покупку? Ты не против?..
– Людоед!.. Я же на машине!..
– Поставишь в гараж. А потом на моей отправимся в ресторан. Ну, кисуля!..
– Ладно!.. – сменила она гнев на милость: – Твоё счастье, что с утра ничего не ела.

…Эдуард ехал по городу и разговаривает по мобильнику.
– Нотариальная контора?.. Можно Нелли Владимировну?.. Добрый день, Нелли! С вами говорит Эдуард Шагин… э-э-э… от Маргариты Спартаковны… Да, тот самый!.. – сказал он довольно. – Видел… Думаю, в жизни вы ещё привлекательней. Очень хотелось бы удостовериться в своей правоте… Да, я на машине… – И сказал с восхищением: – А вы смелая женщина!.. Диктуйте адрес!..

…Евгений ежедневно обедал в ближайшей кефешке, неподалёку от своей фирмы.
К его столику подошёл пожилой мужчина, с тревожным взглядом – он работал в бухгалтерии.
– Приятного аппетита, Евгений Васильевич…
Шагин кивнул,
– Здесь свободно?..
Евгений молча продолжал налегать на первое.
Не дождавшись ответа, мужчина присел напротив.
Оба молчали. Наконец Евгений не выдержал и спросил с нескрываемым раздражением:
– Вы что-то хотели, Мишин?
– Мне необходимо с вами поговорить…
– Нашли место и время! – недовольно произнёс Шагин.
– Не хотел, чтобы все знали…
– Неприятности в отчёте?
– Упаси Бог! Там всё чисто!.. У меня к вам щепетильный вопрос…
 – Ну, задавайте, задавайте!.. – сказал Евгений, приступая ко второму блюду. – Ну, говорите же! У меня гарнир стынет!..
– Простите!.. – с трудом произнёс мужчина. – У моей жены сложная операция… Она стоит больших денег… Неофициально, конечно… Вы понимаете… Для меня это сейчас неподъёмно…
– Поэтому решили обратиться ко мне!..
– Больше не к кому… – опустил глаза Мишин. – Всего на две-три недели… У вас…
– «…большая зарплата». Так?.. – поднял на него взгляд Евгений. – Вы это хотели сказать? Уж кто-кто, а бухгалтерия в курсе… – Мужчина молчал. – Сколько нужно?
– Пять тысяч… Долларов…
– Хорошо живет наша нищая медицина!.. – удивился Шагин. – И как вы их собираетесь вернуть?
– Продам машину.
– Вот и продавайте!
– Это быстро не делается. То есть, можно, конечно, продать и за день, но тогда я потеряю в деньгах. А операция уже послезавтра…
– Есть другой вариант: «борзыми щенками»… – посоветовал Евгений. – Подарите машину Клинике – и все дела.
– Деньги пойдут не одному хирургу. А ещё лекарства…
– Боюсь, что не смогу вам помочь… – ответил начальник через паузу. – И не потому, что не хочу… Мои личные деньги в банке, на срочном вкладе, но снять я могу только всю сумму… Как бухгалтер, вы понимаете, чем это чревато… Потеря процентов и тэдэ…
– Есть ещё материальная помощь… – напомнил Мишин.
– Есть, – ответил Шагин. – Но план по ней в этом месяце мы уже перевыполнили… Я подписал несколько заявлений – одно на рождение ребёнка, другое на юбилей… третье на похороны… Кроме того, такую сумму я не могу вам выделить… От силы тридцать тысяч… Наша фирма не «дойная корова»!..
– Что же мне делать?.. – спросил мужчина, вытирая платком лоб.
– Действовать! Время ещё есть. Вы просмотрели объявления в газетах? Там много вариантов. На вашем месте, я бы давно всё «прошерстил». Тем более, про операцию наверняка узнали не сегодня. – Он положил нож с вилкой на пустую тарелку, из которой только что ел, вытер губы салфеткой, встал. – Спасибо за компанию!  И не сидите сиднем, Мишин! Действуйте! Желаю успеха!..
Евгений ушёл, не обернувшись.

…На двуспальной кровати лежали, обнявшись, Эдуард и Нелли – блондинка из фотоальбома.
– Де-юре у меня ещё так ни с кем не было… – сказала она утомлённо-нежным голосом. – Из всех юридических актов, этот – самый законодаВАтельный!..
– А де-факто?.. – спросил Эдуард.
– Тем более… С тобой – это что-то… Полная совместимость… Улёт… Ты супер, Эдик…
 Эдуард глянул на свои наручные часы и выскочил с постели.
– Уже уходишь?.. – разочарованно спросила она.
– Сегодня играю до утра. – ответил он, одеваясь.
– А завтра?.. – спросила Нелли.
– Я позвоню…

…В это время Людмила обедала с Марком Матвеевичем.
– За тебя, Маркуша! – она подняв бокал «Мандоры».
– За нас, Люси;!
– Вариант перспективный! – весело рассмеялась Шагина. – Нужно подумать!..
– Об этом даже не думай!
– Знаю. Ты ещё – о-го-го! – какой!..
– Значит, согласна?..
– М-м-м… Давай ещё выпьем…
Они чокнулись и выпили.
– Как говорит мой внук.. – рассмеялся Марк Матвеевич, – «Сколько верёвочке не виться – всё свадьбой кончается…» Умный парень!.
Людмила удивилась:
– Я не знала, что у тебя внук!..
– И внучка тоже…
– Большие?.. 
– Студент и школьница.
– Ты никогда о них не говорил… – сказала Людмила ревниво. – Стесняешься быть дедом?
– Я – мужчина в летах! – хорохорясь, ответил Марк Матвеевич.
– И в зимах тоже…
Он несколько сникнул:
– Пробовал как-то краситься…
– Фу, не смей! Не люблю крашеных мужиков. Тебе седина к лицу… Который час?
– Куда-то спешишь?..
– Немного подустала. Отвези меня домой.
В машине Марк Матвеевич попытался обнять Людмилу.
– Маркуша!.. – увернулась она.
– Подыши! – сказал он водителю.
Тот послушно вышел из машины и, отвернувшись, закурил.
– Ну, при чём здесь дети и внуки?! У них своя жизнь.
– Умоляю тебя! Небось, до сих пор всё ещё из тебя тянут.
– Но я им отец всё-таки!..
– И дед.
Марк Матвеевич обиделся:
– Люси;!.. Я же просил не педалировать на мой возраст!.. Потом – они живут отдельно!
– А твой загородный дом? Дача для родственников на лето? Прости, но в моих мечтах было всё по-другому: ты да я, да мы с тобой! – Она открыла дверь и попыталась выйти из машины.
– Постой, Люси;! – он схватил её за руку. – Ну, хочешь, я откажу им в отдыхе?
– Ещё чего! Чтоб из-за меня страдали бедные крошки!.. – она выдернула руку.
Выйдя из машины, хлопнула дверцей и пошла, не оборачиваясь, в сторону метро.
– Кончай дымить! – крикнул Марк Матвеевич водителю. – Возвращаемся в Управление!..

…«Ауди» притормозила у ресторана. Эдуард вышел из машины, вытащил с заднего сиденья жёсткий кожаный гитарный футляр и, заперев дверцы пультом, заспешил в парадный подъезд, на двери которого висела табличка: «Ресторан закрыт на банкет».
Он появился в полупустом зале, где сервировали свадебный стол в виде бувы «П». Официанты расставляли закуски и выпивку.
На небольшой эстраде четверо музыкантов настраивали свои инструменты. Эдуард поднялся на крошечную сцену.
– Эдик! Ты где мотаешься?! – спросил его музрук. – Сейчас молодожёны припрутся!
– Прости, Самсон, «пробки»…
Музрук  принюхался и спросил недовольно:
– Опять пробки?..
Эдуард возмутился:
– С ума сошёл!..  – И достал гитару из футляра.

…«Матис» стоял в дорожном заторе. Людмила разговаривала по мобильнику с очередным клиентом.
– …Напомните код, Никита Егорович… Ага! 4589… О’кей!.. Третий этаж, это я помню… Уже на «Киевской». Да вот: застряла в «пробке»…
 

2. НАСЛЕДСТВО МАДАМ БЛАНШЕ

…Евгений остановил машину у старой пятиэтажки…
Войдя в подъезд, отпер дверцу почтового ящика, вытащил оттуда официальный конверт и, повертев его в руках, озадаченно поднялся по лестнице.
Войдя в прихожую, он запер за собой дверь, повесил на «плечики» плащ, скинул туфли, аккуратно поставил их под вешалку, сунул ноги в тапки, с вышитыми на каждом из них по музыкальному ключу – на левом скрипичный, на правом – басовый, лишь после этого прошёл на крошечную кухню. Достав из ящика буфета ножницы, аккуратно разрезал конверт по краю и вытащил оттуда бумагу с гербом.

…Банкет в ресторане достиг своего апогея – гости плясали, музыканты играли, Эдуард виртуозно солировал на гитаре. Наконец, танец закончился.
Музрук объявил залу:
– Небольшой перерывчик для музыкантов! Всего на несколько рюмок!
Раздались недовольные голоса участников банкета. Музыканты спустились за сервированный им отдельный столик под искусственной пальмой.
Внизу у эстрады зазвенел телефон. Музрук снял трубку:
– Алло!.. Эдик, тебя!
Шагин взял телефонную трубку на длинном шнуре и прошёл с ней за пальму.
– Слушаю!
– Здравствуй, папа!.. – раздался оттуда детский голос.
– Ты куда звонишь, мальчик?.. – недоумённо спросил Эдуард.
– Я не мальчик, я девочка…
– Кто тебе нужен, девочка?
– Мой папа. Шагин Эдуард Васильевич.
– Ну, я Шагин… – растерянно произнёс он. – А при чеё тут папа? Кто меня разыгрывает?..
– Я не разыгрываю. Я твоя дочка. Ева Шагина.
– Тебе сколько лет, девочка?.. – спросил он её.
– Двенадцать.
Эдуард  отвернулся ото всех и понизил голос:
– А с чего ты взяла, что я твой отец?..
– Мама сказала.
– Мама?!… А она рядом?..
– В театре. Будет поздно вечером.
– Чем ходить по театрам – лучше бы за дочкой следила! Вот что, девочка… Евочка… Сюда больше не звони. И передай своей маме, что у дяди Эдика никогда не было детей. Прощай!.. – он положил трубку и поднялся на эстраду. Но тут же прозвучала мелодия его мобильника. – Привет, Жень! Что случилось?.. – И, выслушав брата, спросил в изумлении: – Откуда?!.. Ни фига себе!.. А кто у нас в Париже?.. И я знаю, что никого… Ты Люсе сообщил?.. Так позвони! У меня банкет... Передай ей, что утром за ней заеду и – прямо к тебе… то есть, к нам... – Он выключил мобильник и спросил у музыкантов: – Сегодня какое число?
– С утра – двадцать четвёртое апреля было… – ответил ударник. 
– Хорошо, что не первое… – сказал Эдуард.

…Людмила позвонила в дверной звонок.
– Кто? – спросил мужской голос.
– Из Агенства недвижимости! – сказала она.
Дверь отворилась. На пороге стоял пожилой мужчина, в майке и брюках на подтяжках.
– Людмила Васильевна?.. – уточнил он.
– Та самая. А вы – Никита Егорович?
Мужчина  хитро улыбнулся:
 – Тот самый!.. Милости прошу!..
Людмила вошла в просторную прихожую.
Через раскрытую дверь в одной из комнат, она увидела женщину его возраста, которая упаковывала домашнюю утварь по сумкам и пакетам.
Завидев Людмилу, та заспешила в прихожую.
– Здравствуйте!
– Моя жена – Нонна Митрофановна… – представил её мужчина.
– Это вы из «Феликса»? – спросила она
– А разве вы ещё с каким-то Агентством договаривались?..
Людмила прошлась по большим просторным комнатам. Квартира была захламлена, словно её не убирали несколько лет. На выпачканном разноцветной краской паркете, валялись пустые пыльные бутылки, стены зияли разорванными обоями, к ним, прислоненные друг к другу, стояли живописные полотна.
– Простите за разгром… – извинился мужчина – Мы здесь практически не живём… А ремонт делать сейчас – нет смысла: вдруг новым владельцам не понравится!..
– Не всегда, – не согласилась с ним Людмила. – Квартира с «евроремонтом» могла бы уйти за гораздо бо;льшую цену…
Хозяева переглянулись.
– Что поделать! Время не терпит… – сказал мужчина.
– Ваши картины? – спросила Людмила.
Хозяин вновь переглянулся с хозяйкой.
– Нет-нет! Здесь раньше художник жил… – сказал он.
– И что с ним?
– Спился… – с фальшивой горечью вздохнул хозяин.
– Больше никто не прописан?
– Нет!.. Квартира, как говорят у вас – «чистая».
– Давно купили?
Хозяева снова посмотрели друг на друга.
– Недавно... – осторожно ответила женщина
– Хотелось бы посмотреть документы о прошлом владельце, – сказала Людмила.
– Зачем это вам?.. – растеряно спросил мужчина.
– Я не продаю кота в мешке, – объяснила она. – И всегда отвечаю за свою работу. Для будущего покупателя это важно. Мало ли что! Были случаи, когда появлялся первый владелец и требовал с новых хозяев денег, или через суд аннулировал сделку.
– Да что вы говорите!.. с деланным изумлением произнёс мужчина.
– Так у кого вы купили квартиру?
Хозяйка кивнула супругу, как бы разрешив дать ему слово.
– Видите ли, Людмила Васильевна… – начал мужчина. – Гм-гм!.. Только это между нами… В нашей семье возникла сложная ситуация… Здесь раньше жила сестра жены с мужем и ребёнком. Четыре года назад она умерла от рака… А Мишка, наш шурин – Михаил Павловских – совершенно спившийся человек! Хулиган! Дебошир!.. Словом, пришлось его выписать…
– Через суд?
– Нет… Через Правления кооператива…
– Куда?
– А у него мастерская на Ордынке… – сказала женщина.
– В мастерскую не прописывают, – ответила им Людмила. – Это нежилой фонд. Выходит, что бомж – ваш шурин!
– Так уж прямо и бомж! – усмехнулся мужчина.
– И картины свои, гляжу, не увёз… – сказала Людмила.
– Целей будут, – успокоила её он. – Небось, давно пропил бы.
– А ребёнок где же? С ним?
Хозяин вконец растерялся. Он вопросительно посмотрел на жену, ища поддержки.
– В Детском доме, – ответила та.
– Где?!.. – удивилась Шагина.
– Ну, поначалу Опекунский Совет лишил Михаила отцовства, – объяснила женщина. – Я и взяла над Сашенькой опекунство… Как-никак, тётка!
– У себя приютили, – добавил мужчина. – Даже прописали в свою квартиру!..
– А потом отдали в Детский дом! – всё поняла Людмила. – Благородно!
– А что было делать?.. – зло спросила женщина. – Мы с мужем работаем на автокомбинате – с утра до ночи. Я диспетчер, он водитель.
– Дальнобойщик, – представился мужчина.
– Сами понимаете, – продолжила женщина, – времени на воспитание никакого! Кстати, ей там очень хорошо, поверьте!..
– Как же вы смогли выписать девочку из отцовского дома, если это противоречит закону? – спросила Людмила.
– Какому закону?.. – не понял мужчина.
– Российской Федерации!.. Вы нарушили право ребёнка на квартиру. Интересно, кто это вам пошёл навстречу?
Хозяин занервничал.
– Ничего мы не нарушили! – подняла голос женщина. – После продажи этой квартиры купим девочке «однушку» и будем сдавать. А деньги откладывать. Как говорится, на приданое. «Трёшка»-то ей зачем? Мала ещё.
– И сколько лет девочке? – поинтересовалась Шагина.
– Шесть скоро, – ответила женщина.
– В августе… – уточнил мужчина.
– А Детдом где находится?
– В Измайлове.
Женщина недовольно глянула на супруга.
– Вам-то что?.. – грубо спросила она у Людмилы. – Ваше дело – грамотно провести сделку. Кстати, заплатим мы за неё гораздо больший процент, чем полагается.
 – Гораздо больший!.. – многозначительно кивнул мужчина. – Вы понимаете?..
– Все понимаю, Никита Егорович! – ответила Людмила.
– Вот и отлично!.. Найдёте покупателя – звоните!
– Обязательно позвоню! – сказала она и направилась ко входной двери.
– Вы же кухню ещё не посмотрели! – крикнула женщина ей вслед.
– И сортир с ванной!.. – добавил мужчина.
Людмила отперла входной замок:
– Эта «кухня» мне хорошо известна! До скорой встречи!..
И вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

…Утром, к подъезду старой пятиэтажки, одна за другой, подъехали две иномарки. Эдуард и Людмила вышли из своих машин. Он нажал кодовые кнопки на двери подъезда.
– Кто там?.. – раздался голос Евгения.
 – Бедные родственники… – ответил Эдуард жалостливым голосом.
Кодовый звонок запел музыкальным перезвоном. Приехавшие вошли в подъезд.

…Эта была квартира их детства, в которой они родились и жили с родителями. Знакомые запахи комнат, знакомый вид из окон. Теперь здесь жил один Евгений. Людмила помогла найти квартиру Эдику, купить квартиру себе, а Женя никуда не захотел уезжать. И правильно решил. Теперь каждый  из Шагиных мог вернуться хоть на час в своё детство…
– Давно здесь не был…– сказал Эдуард, пройдясь по квартире.
Людмила внезапно всхлипнула и достала из сумочки носовой платок.
– Начинается!.. – прокомментировал Эдуард внезапную вспышку её чувств, а, скорее всего, воспоминаний…
– Тебя бы из-под КАМаза вытащили, идиот! – сказала она ему. – Посмотрела бы на тебя!..

…Людмила вспомнила тот страшный день, когда вела новенькие «Жигули».
Позади неё сидели отец с матерью. На развилке загородного шоссе, из-за поворота неожиданно появился КАМаЗ. Людмила что есть силы надавила на тормоз и отчаянно закрутила руль. Однако избежать столкновения не удалось: за громким визгом тормозов раздался жуткий скрежет металла. «Жигули» несколько раз перевернулись и очутились в кювете…

…– Ну, всё, всё! Брэк! – произнёс Евгений.
– А чего он?.. – исподлобья спросила Людмила.
– А чего она?.. – огрызнулся Эдуард. – Надоела, блин!
– Мне мама до сих пор снится… – шмыгнула носом Людмила.               
– И хорошо, что снится! –  сказал Евгений.  – Идёмте в комнату.
– Я только лицо умою… – Людмила зашла в ванную.
Братья прошли в гостиную.
В ней стояла старая полированная мебель 60-х годов. На стене висели фотопортреты покойных родителей.
– Ну, чего ты заводишься с пол-оборота? – спросил тихо Евгений.
– Да замуж ей пора! – раздражённо ответил Эдуард. – И ребёнка родить! А то и двоих! Давай, показывай!
Евгений протянул ему официальное письмо. Тот внимательно стал его изучать.
– Ольга Бланше'!.. Надо же! – и  принялся читать про себя. – Ну, как в кино!.. Наследство из-за «бугра»… Ошалелые от счастья родственники кидаются от счастья в воду!..
– Знакомая фамилия…. – заметил Евгений. – Где-то я её уже слышал!..
– Не парь мозги! – ответил Эдуард. – Дают – бери! Хотя лично я – слышу о ней впервые…
В комнате появилась Людмила. Села в кресло, сбросила туфли и подогнула ноги под себя.
– Прочёл? – спросила у Эдуарда.
Тот молча протянул ей письмо.
– А если ошибочка вышла?.. – спросил Евгений.
– Вот ещё! – возразил Эдуард. – Здесь же чёрным по-белому написано: Шагиным!.. Евгению Васильевичу. Эдуарду Васильевичу. И Людмиле Васильевне. Всё наследство в равных долях.
– Жаль, сумма не указана! – сказала Людмила.
– Через неделю узнаем… – успокоил её Евгений.
– Вот бы каждому по «лимону! – размечталась она.
– По «апельсину»! – сказал Эдуард. – Небось, какая-нибудь жалкая «голубятня» в провинции.
– А если дом на Елисейских полях?  – пофантазировала Людмила.
– «Если, если!..» – фыркнул Эжуард. – Лувр, блин!
– Не выёживайся, ладно?.. – сказала она ему.
– Бланше… Бланше… – озадаченно произнёс Евгений, уводя родных от новой ссоры. – Стоп! Кажется, вспомнил!..
Он подставил стул к двери и вытащил с антресоли потёртый чемоданчик.
Открыв его, стал доставать оттуда пожелтевшие семейные фотографии и выкладывать на стол.
На старинных фото были изображены деды и прадеды, одетые в костюмы конца 19 века.
Наконец Евгений достал одно фото.
– Вот! Ура!
На фотокарточке были изображены молодые люди начала 20 века– юноша в усах и девушка невысокого роста с гимназическим воротничком и строгим взглядом.
Он перевернул фотоснимок и прочёл на обороте:
– «Дорогому брату Косте от сестры Ольги. Москва. 1919 год».
– И что?.. – спросила Людмила.
– А то, – сказал Евгений, – что это наш прадед – Константин Прохорович…
Людмила глянула на Эдуарда и широко раскрыла глаза:
– Слу-у-шай! Ты-то на него как похож!.. О-фи-геть!..
 – Прадед всё-таки!.. – со скромной гордостью ответил тот. 
– …А эта молодая красивая – наша двоюродная прабабка… – добавил Евгений.
– А вот ты на неё ни фига не похожа!.. – сказал Эдуард Людмиле.
– Так ведь двоюродная же!.. – не расстроилась она.
– Мне про неё дедуля в детстве рассказывал, – вспомнил Евгений. – После революции её увезли в Париж, там она вышла замуж за какого-то Андре Бланше. И с тех пор о ней – ни слуху, ни духу… Ну, чего уставились?! Никогда этих фоток не видели?!
– Не-а… – сказал Эдуард.
– Я тогда ещё малявкой была, когда наш дедуля помер, – с сожалением произнесла Людмила. – И что дальше?
– А дальше всё и так ясно… – сказал Евгений. – Мадам Бланше решила нас облагодетельствовать.
– У неё, что, своих детей не было?. – не поверила Людмила.
– Наверное, Люси, мы – её единственные наследники.
– Тебе, что, ещё кто-то в долю нужен?.. – спросил Эдуард.
– Не выпендривайся, ладно?..– ответила Людмила.

…Едва Эдуард вошёл в свою квартиру, как в прихожей раздаётся телефонный звонок.
– Слушаю!
– Привет, папа! – раздался в трубке тот самый детский голос.
– Это опять ты?.. – опешил он.
– Я...
–  Ты как узнала мой номер, девочка?..
– Меня зовут Ева, забыл?
– Кто тебе его дал… Ева?..
– Мама.
– Передай ей, пожалуйста, трубку.
– Она на репетиции.
– Так она у тебя актриса? – догадался он.
– Ага.
– И когда вернётся?
– После спектакля.
– Богема, блин! –  рассердился он. – Оставлять ребёнка одного до ночи!
– Я уже не ребёнок.
– А кто?
– Человек-подросток.
– Гм!.. Логично! И чего ты от меня, человек, хочешь?..
– Поговорить.
– И всё?!.. – удивился он.
– Разве этого мало?.. Мне нужен мужской совет.
– Ого! Но ведь я тебя не знаю и ты меня тоже.
– Ну, пап!.. Я видела твои фотки. И мама о тебе много рассказывала.
– Да чего она там рассказывала?!.. – взорвался он. – Повторяю, девочка... Евочка… Никакой я тебе не папа! Вот сейчас позвоню на АТС и вам отключат телефон за хулиганство! А ещё оштрафуют!
– Наплевать! Я влюбилась и не знаю что с этим делать.
– Норма-ально!..– изумился он. –  Ты в каком классе?
– В шестом.
– Только в шестом?!
– И это говоришь ты? А сам постоянно влюблялся с первого! У тебя же в каждой четверти была новая девочка!
– Чего-о?! – вытаращил глаза Эдуард. – Ни фига себе! Про это тебе тоже мама рассказывала?..
– Ага.
– Она, что, со мной вместе училась?!.. Как её фамилия?.. – Но в ухо уже раздались гудки отбоя. –  Алло! Алло!.. Ева!.. Чёрт!..
Эдуард положил трубку на рычаг и ошеломлённо сел в кресло. Затем налил полстакана коньяку, но тут же, словно опомнившись, слил его обратно в бутылку.

…Вечером Евгений ужинал дома и мельком смотрит по телевизору ток-шоу.
В большой Студии ЦТ сидели зрители и герои передачи. Среди них – молодая женщина, маленькая и хрупкая.
– Сейчас на ваших экранах, – сказала Ведущий, глядя прямо в глаза Евгению,  – появится номер счёта, по которому можно переслать деньги на операцию шестилетнего Гоши Бархатова – сына нашей героини…
Телекамера крупно показала лицо мамы мальчика. Оно было красивым, с милой печальной улыбкой.
– Итак, записывайте номер банковского счётаь нашего ток-шоу «Сделай Добро!»..
Кадр сменился бесчисленным количеством цифр.
Евгений равнодушно переключил канал и набрал номер Людмилы на мобильнике.

…– Привет! – ответила она, увидев его номер, одновременно оформляя документы по недвижимости. 
– Ты где?..
–  В Тиберде… Ещё на работе… Помню… Завтра в двенадцать… Не просплю…

…Эдуард едва успел подключить новый телефон с определителем, как тут же раздался телефонный звонок. Перед тем как снять трубку, он записал высветившийся номер.
 – Привет, Ева!.. –  сказал он,  скрывая радость.
– Здравствуй, папа!
– Ты зачем тогда положила трубку? Я же хотел дать совет…
– Уже не надо, – перебила она его. – Я его разлюбила.
– Ни фига себе! Быстро же всё у вас!.. А твою маму как зовут?..
– Она сказала: ты помнишь.
– Да ничего я не помню!.. Знаешь, сколько было у меня девочек за одиннадцать лет?
– И знать не хочу. Ой, папа, прости – опаздываю на шопинг.
В трубке заныли гудки.
– Алло! Алло! Ева!.. – закричал Эдуард и раздосадованно положил трубку. – Жопинг, блин!..

…Нотариусом оказался старый лысый человечек в старомодном тёмном костюме.
Обведя глазами Шагиных, спросила:
– Все наследники в сборе?
– Других нет! – весело ответил Евгений.
– Тогда вскроем Завещание, – сказал он.
 – И вскрытие показало… – в тоне Евгения произнёс Эдуард.
Все устремили взгляды на руки Нотариуса, который аккуратно сломав гербовую пломбу, достал бумагу из конверта.
– «Завещание», – стал он читать. – «От гражданки Франции – госпожи Ольги Бланше, проживающей на бульваре Монмартр…»
Наследники переглянулись..
– Вот вам и «голубятня» в провинции!.. – шёпотом сказала Людмила братьям.
– «…Находясь в здравом уме, ясной памяти и, действуя добровольно, – продолжил читать Нотариус, – объявляю свою волю: все моё состояние в размере пятидесяти миллионов франков…»
– Сколько? – вскрикнула Людмила.
Нотариус сделал паузу и строго посмотрел на Людмилу. Та зажала рот ладонью, вытаращив глаза. Нотариус повторил:
– «…пятидесяти миллионов франков… а также собственный дом и все акции – завещаю своим дальним родственникам, проживающим в России, а именно в г. Москве: Шагину Евгению Васильевичу, Шагину Эдуарду Васильевичу и Шагиной Людмиле Васильевне – в равных долях…»

…«Парижские мечты» опустились на Шагиных.
Евгений тут же услышал звуки аккордеона, играющего весёлую французскую мелодию. Увидел себя, стоящего на балконе старинного двухэтажного особняка на берегу Сены…
Людмила же в это время неслась в роскошном кабриолете по Елисейским Полям. Рядом с ней вёл машину пожилой господин. Он курил сигару и гладил свободной рукой людину коленку…
А Эдуард видел свою свадьбу в зале «Мулен-Руж». Музрук из ресторана дирижировал большим французским оркестром, важные гости кричали: «Горько!», а жених целовался с очаровательной невестой, одетой в ослепительный свадебный наряд.

…«Парижские мечты» исчезли…
– И когда можно будет… всё это… получить?.. – хриплым голосом спросил Эдуард.
– Сразу же после выполнения обязательных условий, – ответил Нотариус.
– Каких ещё условий?!.. – недовольно спросила Людмила.
– Если вы, господа Шагина, не будете меня перебивать, то непременно узнаете… –  строго заметило официальное и уполномоченное лицо в старческих морщинах.
– Простите… – извинился за сестру Евгений и выразительно посмотрел на Людмилу.
– Итак, продолжим… – сказал Нотариус и прочёл дальше: – «Чтобы получить свою причитающуюся долю наследства, каждый из наследников обязан в течение одного месяца – с момента оглашения Завещания – выполнить следующие условия… Шагин Евгений Васильевич… должен все свои сбережения потратить на благотворительность…»
– Как это потратить?.. – изумился Евгений. – С какой стати?!..
– «…Шагин Эдуард Васильевич… – продолжил Нотариус, – должен непременно жениться…»
– Чего?!.. – вытаращил глаза Эдуард. – Сдурела бабулька!..
Нотариус прочёл далее, не обращая ни на кого внимания:
– «…Шагина Людмила Васильевна должна взять на воспитание ребёнка…»
– Какого ещё ребёнка?.. – обалдело произнесла Людмила.
– Только на этих условиях, господа, – подвёл черту Нотариус, – каждый получит по пятнадцать миллионов франков, за вычетом всех налогов, акции и особняк на Монмартре…. И самое главное: если кто-то из вас не выполнит условия Завещания, то лишает остальных наследников в получении их долей в наследстве. Всем понятно?..

…– Ох-ре-неть! – не  могла успокоиться Людмила. – Выходит, эта мадам следила за каждым нашим шагом. Иначе откуда ей всё про нас известно?
Они сидели втроём за столиком летней кафешки и пили кофе, заедая мороженым.
– Да в голову раненая! – согласился с ней Эдуард, что было редким событием в их отношениях. – Наверняка работала в разведке.
– Или в психушке лежала, – добавила Людмила.
 – Ага! «При здравом уме и ясной памяти…»! – заметил Евгений.
– Умоляю тебя! –  поморщилась Людмила. – У нас тоже при «здравом уме» такие посты занимают!
– А какие условия поставила!.. – возмущался Евгений. – Каждый за другого в ответе! Ведь это шантаж!
– Садистка! – согласилась с ним Людмила.
– Мне, что же: все свои сбережения с молотка спустить?.. Да я каждую копейку горбом зарабатываю!
Эдуард хохотгнул:
– Ой, блин, Квазимодо!.. Другие от своего бизнеса такие бабки отстёгивают! На культуру медицину» Телек смотришь?.. О других думать надо! Скупердяй!..
– Я не скупой,  а рачительный, – возразил Евгений. – И в филантропы не записывался. А ты меньше телек смотри – глаза здоровей будут.
– Да тебе проще всего: отдашь копейку – получишь франк! – сказал Эдуард. – Мне-то чего прикажете делать?
– А чего тут думать? – пожал плечами Евгений. – Приказано жениться – женись!
– На ком?!.. – заорал Эдуард.
В их сторону тут же обернулись посетители соседних столиков. За одним из них лакомилась мороженым Старая Дама, в шляпке с вуалью.
– Не ори!.. – громким шёпотом произнесла Людмила. – Да при таких «бабках» любая согласится.
– При чем тут «бабки»?! – рассердился Элуард. – Я, может, до сих пор в поисках!
– В поисках чего? – разозлилась сестра. – Вендиспансера?! В «поисках» он!..
– Ой-ой! Умная, блин! Ты на себя посмотри! – Их диалог вновь приобрёл привычные рамки. – К детям она равнодушна! Нас, между прочим, у родителей – трое!
– Тогда время другое было! – сказала Людмила. – Сегодня главное – карьеру суметь родить!..
– Да ради таких «бабок» – я бы всех детей в России усыновил!
– Очень остроумно! А мне сейчас дети не нужны. Я и без них себя неплохо чувствую.
– Поэтому на «ветеранов» тянет?
– И поэтому тоже! – с вызовом ответила Людмила.
– Чем же тебе молодые не угодили?
– Много от вас проку! Пока карьеру сделаете – состаришься. А я себя не на помойке нашла.
– А от этих какой прок? – спросил Евгений. – Состояние?
– Ага! – рассмеялся Эдуард. – Состояние нестояния. 
– Да пошли вы! Это уже мои проблемы. Главное: изменять не будут.
– Ну, всё! – остановил завзятых спорщиков Евгений. – Поумничали – и будет! Не выполним, что она написала – получим в остатке ноль франков-ноль сантимов!
– Во, курица французская! – не мог успокоиться Эдуард. – На других за так золотой дождь сыплется.
– Это сколько же в баксах выходит? – спросила Людмила.
– Лимона по два на каждого, – подсчитал в уме Эдуард.
– О-фи-геть!..
– Всё! Решено! – подвёл  итоги Евгений. – Придётся принять её условия.
– Ты это серьёзно?!.. – спросил Эдуард. – Снимешь с себя последнюю рубаху?
– Танцует тот, кому нигде не жмёт!.. – сказала Людмила.
Старая Дама за соседним столиком многозначительно им улыбнулась и тут же исчезла…
 

3. ДОЧЬ ХУДОЖНИКА

Согласно одному условию Завещания, Людмила, чтобы не терять время, уже на следующий день постучала в дверь директора Детского дома.
– Войдите! – раздался из-за дверей женский голос.
Людмила вошла.
За письменным столом, в строгом  костюме, сидела пожилая женщина с восточным лицом.
– Присаживайтесь….
– Спасибо… 
– Слушаю…
– Я по поводу удочерения, – сказала Людмила, садясь к столу.
Директор Детского дома внимательно на неё посмотрела:
– Вы у нас уже были?
– Нет, впервые.
– Меня зовут Карина Мгеровна! – улыбнулась пожилая женщина.
– Людмила Васильевна Шагина.
– Как хорошо, дорогая, что в наше время ещё не перевелись такие люди, как вы! Жаль, что не пришли вместе с супругом.
– Я не замужем, – ответила Людмила.
Карина  Мгеровна сняла улыбку:
– Гм!.. Это несколько меняет дело…
– В каком смысле?.. – не поняла Шагина.
– Мы отдаём детей преимущественно в полные семьи.
Людмила тут же возмутилась:
– Значит, одинокая женщина не может стать матерью?
– Может, – успокоила её директор Детского дома. –  Рожать вам никто не запрещает.
– Ещё бы! Я говорю об удочерении.
– Повторяю: в первую очередь, этим правом пользуются семейные пары. Ну, и те женщины, которые… не могут иметь детей. Если вы бесплодны, у вас есть преимущество.
– Ещё чего! Я могу иметь детей!
– Вот и рожайте! Не понимаю: зачем, в таком случае, вы к нам пришли!
– Я не могу ждать девять месяцев! – ответила Людмила первое, что пришло на ум.
Карина  Мгеровна улыбнулась:
– Против Природы никуда…. Даже, если мы вас и поставим на очередь – быстрее не получится. У нас оформление документов занимает почти год.
– Сколько?! – изумилась Людмила.
– А вы как думали! Пока справки соберёте – из психдиспансера, с места работы, о доходах, о жилищных условиях, из венерического, простите, учреждения… Потом их несколько комиссий проверять будет… И ещё не факт, что разрешат. Были случаи, когда отказывали…
– О-фи-геть! – Людмила была в шоке.
Карина  Мгеровна немного смягчилась:
– Впрочем, возможен и другой вариант…
– Какой? – спросила Шагина, словно во сне.
– Есть дети, которых не берут в семьи по разным причинам.
– Знаю.. – сказала она рассеянно. –  Дебилы, олигофрены…
– Отнюдь! Есть у нас одна девочка… Саша Павловских…
– Кто?! – обрадовалась Людмила. – Так я же за ней приехала!.. Это та, у которого умерла мать?
– Зато есть отец.
– Знаю. Он художник.
– Запойный алкоголик.
– Тоже в курсе.
– А если завтра устроит дебош и заберёт ребёнка?
– Не заберёт! Он же лишён родительских прав!
– Вы и про это знаете?.. От кого?
– От их родственников.
– Так вы уже с ними встречались!..
– Познакомились.
– Ну, и как впечатление?
– Буду добиваться, чтобы девочку прописали обратно в отцовскую квартиру. Впрочем, как и её отца!  Если человек алкоголик – это ещё не повод культивировать из него бомжа!
– К сожаленью, у кого есть деньги и связи, может позволить себе всё!
– Смотря что позволить… У меня денег нет, но кое-какие связи есть. Благодаря им я и удочерю девочку не за год, а за неделю!..
– Ну, у вас и напор!.. – с уважением сказала Карина  Мгеровна.
– А как иначе?! Ребёнок должен иметь счастливое детство!.. Вы с этим согласны?
–  С Детством я всегда согласна…
– Вот! А если эти самые дядя с тетей – сволочи, то они должны получить по заслугам!
– Ну, дай-то Бог!.. И мой вам совет: не тушуйтесь!.. Когда в Спитаке погибли мой муж и дети – думала, жить не буду. Решила чужих пригреть… Не давали… Так я все пороги оббила! Повсюду писала! И добилась-таки своего!.. Пятерых взяла!.. У них уже давно свои дети!.. Так что, успехов вам, дорогая!.. Хотите увидеть Сашу?
– За этим и приехала.
Директор подвела Людмилу к окну.
– Во-он, в синем пальтишке…
У ограды одиноко стояла маленькая девочка и грустно смотрела на улицу.

…На первом этаже здания, в котором работал Евгений, стояли банкоматы, из которых он вытягивал свои деньги. Денег было много.
Проходящая мимо служащая спросила его:
  – Покупаете дачу?..
– Ещё не знаю.. – ответил Евгений. – Но пришло время разбрасывать камни…

…Его «Рено» остановилось неподалёку от подземного перехода. Евгений вышел из машины и спустился вниз.
Он протянул деньги бомжам по одной купюре, затем роздал часть денег нищим у храма…
Перекрестившись, Евгений вошёл в храм и направился к ящику: «На ремонт Храма», достал из барсетки несколько тысячных  просунул их в узкую щель.
На него искоса посмотрел рослый парень, рассеянно рассматривающий церковную литературу.
Выйдя из храма, Евгений сел в «Рено», бросив барсетку на соседнее сиденье.
К его машине подошёл тот самый парень из храма.
– У вас багажник открыт, – предупредил он Шагина  и  тут же растворился в толпе.
Евгений вышел из машины, обошёл «Рено» – багажник был заперт.
В это же мгновенье к его машине подскочил разбитной мальчишка, распахнул переднюю дверцу и ловко стащил барсетку.
Это произошло так стремительно, что Евгений вначале ничего не понял. А когда, наконец, дошло, что его обворовали, увидел, как вдалеке какая-то благообразная пожилая дама, в шляпке с вуалью, своим зонтиком-тростью подставила мальчишке подножку. Тот упал, выронив кожаный кошель на асфальт. Старая Дама с лёгкостью подняла его и, пригрозив пацану тростью, подошла к Евгению и с молчаливой улыбкой возвратила ему барсетку.
– Спасибо!.. –  только и успел сказать он в изумлении, так как Старая Дама уже исчезла в толпе…

…В окошко киоска «Справок» Эдуард протянул вырванный листок из записной книжки.
–  Могу я узнать по этому номеру фамилию и адрес абонента?
– Ваш паспорт! –  попросил усатый диспетчер.
Эдуард протянул его в окошко. Диспетчер стал вбивать данные в компьютер.
– Ответ будет завтра, – сказал он. – С вас сто десять рублей.
– Почему только завтра?! – не понял Эдуард.
 – На проверку ваших данных уйдут сутки, – объяснил «усатый».
– А зачем меня проверять?!
– А вдруг вы террорист. Или киллер.
– Ну, да! Бен и Ладден, в одном флаконе! – рассмеялся Эдуард. – Вы думаете, настоящий убийца выясняет адреса по киоскам «Справок»?
– Я ничего не думаю, – серьёзно ответил диспетчер. – Пусть думает ФСБ. А у меня Инструкция. Платить будете?
Эдуард протянул деньги.
 
…Заехав в «Нотариальную контору», Эдуард заглянул в кабинет Нелли.
– Привет! Входи!.. – обрадовалась она.
Он вошёл и плюхнулся в кресло.
– Что–то случилось?.. – спросила Нелли,  отложив бумаги.
– Нужен твой совет… Я имею в виду, профессиональный…
– Мои советы сто;ят дорого… – пошутила она.
– Я заплачу.
– О-очень дорого!..
– Сказал же, заплачу, – повторил Эдуард, не  поняв её шутки.
– Ты, что, получил наследство?..
– А ты откуда знаешь? – удивился он.
– Что, правда?! – рассмеялась Нелли.

...Заскочив работу, Людмила нашла в старой записной книжке телефон знакомого прокурора и набрала номер:
– Прокуратура?.. Мне нужен Воронов Геннадий Юрьевич… По личному. Из «Агентства по недвижимости «Феликс»…
Пока она ждала разговор с прокурором, в кабинете появился её начальник Феликс Андреевич:
– Люда! Возьмешь новостройку?
– Где? – спросила Людмила, прикрыв микрофон ладонью.
– В Жулебино!
– Чего я там не видела?..
– Так съезди, посмотри. Вчера новый дом сдали. Элитные квартиры. Двухуровневые, между прочим!.. И цены смешные! – две тысячи за метр!..
– В Жулебино?.. – недоверчиво спросила она и тут же услышала, как на другом конце провода трубку взял Воронов. – Алло!.. Геннадий Юрьевич?!. – Шагина тут же махнула начальнику рукой, добавив громким шёпотом: – Потом поговорим!.. – И продолжила разговор: – Добрый день! Это Шагина, из «Феликса». Я вам квартиру нашла в новом доме… Жулебино…
Начальник одобрительно кивнул и на цыпочках вышел  из кабинета.
– Ну и что, что за кольцом! Зато воздух, не то, что в Центре!.. А в Центре такая же квартира по пять тысяч за метр! Ну, как знаете… Хозяин – барин…  Значит, будем искать на Чистых Прудах… Хотя они уже давно Нечистые… Не только из-за Булгакова… Хорошо. Завтра заеду. Кстати, по личному вопросу тоже… До встречи, Геннадий Юрьевич!..

…– Ну, ты и авантюрист, Эдик! – покачала головой Нелли. – И где найдешь такую кандидатуру?..
– За десять тысяч баксов?! – удивился он. – Не смеши! Только свистни!..
– Вот свистеть как раз и не надо – денег не будет!
– Да мало ли студенток в коммерческих институтах!
– Отличная идея! Любая девчонка согласится, чтобы ты оплатил её обучение!  Да ещё не лапал при этом. Я имею ввиду: чтобы без секса!
– Это почему же без секса?! – не понял Эдуард.
– Так ведь брак намечается фиктивный. Я правильно поняла?..
– Угу!..
– А в фиктивном браке бывает всякое. В твоем же случае, тебя могут поджидать весьма серьёзные проблемы.
– Какие ещё проблемы?..
– Ну, предположим, ты женишься…
– Ну!
– Получишь наследство…
– Угу!..
– Ты чего угукаешь, как филин?.. Дальше-то, знаешь, что может быть?..
– А что дальше? Ей – налево, мне – направо. Как договаривались.
– Это – если девушка попадётся порядочная. А вдруг стерва? Случайно узнает про условие Завещания и…
– И что?!.. Деньги, полученные путём дарения или в наследство, принадлежат только тому, кому они предназначены! То есть, мне!.. «Семейный Кодекс». Статья 123!.. Читал, знаю!
– А вдруг начнет шантажировать?
– Меня?! Чем?!
– Судом! Наймёт хорошего адвоката. А тот докажет, что брак ваш – фикция! Ну, вас, естественно, разведут! И тут-то выяснится, что твоё наследство было получено незаконно – ибо вступило в противоречие с условием Завещания. И ты, чтобы не потерять все деньги, будешь вынужден заплатить бедной студентке не десять тысяч, а гораздо больше!.. Так что не советую спешить в объятья ветреного Гименея!.. А жениться, Эдик, нужно на любимой и любящей тебя женщине!
– Ты гений, Нелька!.. – сказала он  ошалело. – Королева Юстиции! Другая бы меня развела, только так!..
Нелли грустно улыбнулась:
– Ну, не все же бабы стервы…

……На следующий день «Матис» вновь остановился у Детского дома. Не выходя из машины, Людмила видела, как во дворе играли дети, а у ограды вновь стояла девочка Саша и молча смотрела на улицу.
Внезапно мяч, ударившись о землю, перескочил через забор и очутился на улице. Дети кинулись к ограде.
– Тетенька, киньте! – закричали они Людмиле.
Та вышла из машины, подняла мяч и перебросила его обратно во двор Детского дома..
– Лови, Александра! – крикнула она Саше.
Та поймала мяч и, отдав его детям, вновь подошла к ограде:
– А вы кто, тётенька?..
Людмила, не ответив, поспешно села в машину и сходу тронулась с места.
Сразу же впереди себя она увидела старушку в шляпке с вуалью, появившуюся непонятно откуда прямо перед «Матисом». Людмила ударила по тормозам и со скрежетом остановилась. Затем выскочила на мостовую, чтобы оказать помощь старушке, которую она, о, ужас! конечно же, сбила. Но Старой Дамы, к её удивлению, нигде не было, даже под колёсами машины, словно та превратилась в облако, пролетевшее сквозь её автомобиль.

…Вечером в ресторане музыканты развлекали немногочисленных посетителей. Эдуард играл на соло-гитаре, одновременно разговаривая по-мобильному через наушники.
– Ну, ты и лох, Женя!.. – выговаривал он старшему брату. – Не нравится мне твоя дебильная «благотворительность»!.. Нужно поискать что-то другое... А раздавать деньги направо-налево – и сам радости не испытываешь, и другие, как вороны на халяву налетают! Не мельчи, Женька! Придумай что-нибудь солидное…
– Кончать базарить, Эдик!.. – сделать ему замечание музрук. – С ритма сбиваешь…
– Это – к Лёхе… – ответил ему Эдуард. – Он у нас ритм-гитара… Я не тебе, Жень… – сказал он в трубку.–  Ну, всё, братан, не дёргайся! Думай масштабнее!..

...– Четыре восемьсот… Четыре деваятьсот… Пять…
Закончив пересчитывать пачку долларов, Евгений положил пять тысяч долларов в конверт и нажал кнопку на телефоне.
В кабинет вошла секретарша.
– Слушаю, Евгений Васильевич! – сказала Любочка.
– Вызови ко мне Мишина.
– Его нет на работе.
– В отгуле?
– А вы разве не знаете?!.. – удивилась она.
– Что я не знаю?..
– У него ночью жена умерла…
– Как умерла?!.. – опешил Евгений. – Её же должны были завтра оперировать!
– Не успели. Или перенесли… Словом, опоздали. Ещё вопросы будут, а то у меня дел навалом!
Евгений замер, уставившись в одну точку.
– Что с вами, Евгений Васильевич?.. – с тревогой спросила секретарша.
Он махнул ей рукой, чтоб ушла. Любочка на цыпочках вышла из кабинета и неслышно прикрыла за собой дверь.
– Сволочь!.. – воскликнул Евгений – Какая же я сволочь!..
Зазвонил мобильник. Евгений поднёс его к уху.
 – Слушаю… – бесцветным голосом произнёс он.
– Что с тобой?.. – спросил из трубки голос Эдуарда.
– Не знаю… – ответил Евгений. – Магнитный день, наверное… Ты чего хотел?..
– Завтра на кладбище едем…
Евгений вздрогнул:
-– Зачем?..
– Забыл? Я тоже… Люська напомнила. Пять лет прошло…

…Три иномарки остановились у ворот  старого кладбища.
Выйдя из  своих машин, Шагины достал из багажника по «орудию труда»: Людмила – лопату, грабли и несколько пустых вёдер; Евгений с Эдуардом –  баллоны  с краской, выструганные доски и столярные инструменты…
Затем они подошли к цветочницам и купили букеты – каждый по два…
Пройдя немного по Главной аллее, они свернули на узкую дорожку, мимо чужих могил.
 – Каждый раз путаю участки… – сказала Людмила.
– Ездить нужно чаще, – поддел её Эдуард.
– Себе скажи! Ты здесь когда был последний раз? Небось, своим бабам цветы дарить не забываешь.
– Всё,, хватит! – остановил их Евгений. – Хотя бы сегодня… Вон, кажется, наша!..
Они подошли к заросшей травой могиле родителей.

…Людмила принялась выдёргивать сорняки…
…мыть гранитный памятник…
…Братья красили ограду…
…сколачивали расшатанную скамейку…
Спустя несколько часов, когда вся запланированная работа была проделана, Шагины молча застыли вокруг могилы, идеально приведённой в порядок. Людмила и Евгений опрокинули из бумажных стаканчиков по символической рюмке коньяку, Эдуард допил небольшую пачку сока. Закусили бутербродами.
– Вот бы за нас порадовались!.. – сказала сестра.
 – Они и радуются… – подтвердил Евгений. – Помню, как мы тогда жили – мать одно яблоко на три чести делила. И суп из пакетов варила.
– И почти каждый день макароны жрали! – вспомнил Эдуард. – До сих пор даже от спагетти тошнит.
– А я за вас вещи донашивала!
– Зато выросли сильными и здоровыми! – заключил Евгений.               
– А ещё умными и талантливыми, – не  приминул добавить Эдуард.
– Да уж, не на помойке себя нашли!.. – вздохнула Людмила. – А без мамы всё равно плохо…
И тут же вспомнила о девочке Саше, стоящей в одиночестве за оградой Детского дома…
 

4.  МАША И ГОША

…У Евгений был выходной. Он решил провести его спокойно, не торопясь, даже в чём-то лениво.… Например, тупо просидеть весь день перед телевизором. И Евгений стал искать канал, на котором было бы не скучно остановиться.
Увы! Опять политика… Ток-шоу… Хор народной песни… Зарубежный фильм… Передача о животных…  И снова ток-шоу…
Эдуард вдруг вспомнил, что совсем недавно он видел его… Сейчас показывали повтор.
 – Запишите номер телефона и счёт, – сказал Ведущий, – по которому можно перевести деньги Бархатовой Марии Игоревне на операцию для её сына Гоши, о котором говорилось в нашем ток-шоу «Сделай Добро!»!..
На весь экран появились цифры телефона и банковского счёта…
На этот раз Евгений схватил авторучку и принялся лихорадочно записывать. Но тут передача закончилась. Он стал искать в записной книжке телефон продюсерского отдела Останкина. Когда-то он выступал по ЦТ на компьютерные темы… На его счастье, номер сохранился.   
– Останкино?.. Я по поводу перечисления денег для Марии Бархатовой из ток-шоу: Сделай добро!». На лечение её сына Гоши… Да не успел запомнить – там же десятки нулей!.. Может быть, подскажете её домашний телефон?.. Понятно… – сказал он  кисло. – А иначе никак нельзя?.. Понимаю… Когда?.. – Он посмотрел на стенные часы: на них было 12-05. – Хорошо, через час буду… Шагин. Евгений Васильевич… В «Бюро пропусков»?.. Еду!..
 
…Эдуард протянул квитанцию в окошко «Справок».
– Я за ответом.
Усатый диспетчер посмотрел по компьютеру, включил принтер и через мгновенье отдал Эдуарду распечатанный листок.
– Ну, что? – спросил Шагин весело. – Оказался не киллером? Вот жалость-то!.. Ну, всё равно спасибо…
Он отойдя в сторонку и заглянул в распечатку:
– Блин! Это же Тинка!..

…Эдуард рулил и одновременно говорил по мобильнику:
– Привет!
– Привет! – раздался в трубке детский голос Евы. – Ты как узнал наш номер?..
– Поставил определитель.
– Эйнштейн! – похвалила она его.
– Как дела, юмористка?.. Что делаешь?
– Только что пришла из школы.
– Так поздно?
– А у нас театральный класс. Репетировали.
– Ну, и театральная семейка!.. – недовольно произнёс он. – Что ставите?
– Да ерунду всякую – музыкальную сказку. Я там на гитаре играю.
– На гитаре?! – приятно удивился Эдуард.
– А я вообще во всём на тебя похожа. Даже внешне.  А ты? Ещё играешь?
– Что значит «ещё»? Я всегда играл.
– На свадьбах?
– И на свадьбах тоже.
–  А раньше в рок-группе, да?..
– Мама рассказывала?..
– Ага…
– Как учишься?
– Ой, папа! – поскучнела Ева. – Как все!
– Прогуливаешь?
– Бывает…
– Может и курить пробовала?
– Пробовала.
– Что?! – возмутился он.
– Не переживай. Уже бросила. Дорогое удовольствие…

…В это же время Людмила говорила по телефону с директором Детского дома:
–  У меня идея, Карина Мгеровна!.. Идея-то? Хорошая!.. У вас есть адрес мастерской Павловских?.. Хочу с отцом познакомиться… А то не по-людски как-то получается… Дочь всё-таки… Так дадите адресок?..

…По пути к дому однокласснице Тине, Эдуард решил заехал в рок-клуб, где когда-то играл. На этот его зарядил разговор с Евой. Раннее время исключало встречу с бывшими коллегами-музыкантами. Но едва он вошёл в небольшой зрительный зал, как тут же  столкнулся с Эльфаром – фронтменом рок-группы.
– Медиатор!.. Ты?!
– Да вот мимо ехал… – смутился Эдуард.
Тот подошёл к нему, неловко обнял.
– Куда пропал?
– Никуда я не пропадал! Как видишь, живу. Играю. О ваших успехах не спрашиваю. Только вчера новый диск купил…
– Извини, что не подарил.
– А я бы не взял.
– Всё обижаешься?..   
– На обиженных, Антон, воду возят. А я водку пью.
– Может, выпьем?
– Я за рулём.
– Я тоже.
– Чего тогда  приглашаешь?
– Так ведь не сегодня.
– А завтра забудешь.
– Может, оба забудем…
– Нет! Такое не забывается.
– Так ведь сам виноват был!
– И что? Мало пьющих музыкантов?.. Да тебе, Эльфар, повод надо было найти от меня избавиться! Ну, и кого взял?.. Как же, сын «народного избранника»!
 – Витька неплохой музыкант.
– А музыкант должен быть только отличным! Привет!..
Эдуард резко развернулся и направился к выходу
– Шагин, погоди!..
Но тот уже покинул рок-клуб.
– Тьфу!.. – расстроился  Эльфар.
К нему подходит молодой саксофонист:
– Тот самый Шагин, да?
– Запомни, парень: не Шагин, а Медиатор!

…В просторном фойе Останкина стояли две тётки со списками в руках. Вокруг них собралась большая толпа.
Евгений Шагин протиснулся к первой тётке.
– Кто на «Пять ночей», – объявила она, – становимся влево! И паспорта приготовьте!..
Половина толпы перешла налево.
– Кто на ток-шоу «Сделай Добро!», – объявила вторая тётка, – становимся направо! Пускаем по спискам!
Вторая половина толпы перешла направо.
– Скажите, пожалуйста, – спросил Евгений у второй тётки. – В 702-ю комнату как пройти?
– Вы кто?..
– Шагин Евгений Васильевич.
Она впилась взглядом в бумаги:
– В списках?..
– Не знаю… Я не на ток-шоу… – извиняющимся тоном ответил Евгений. – Я к продюсеру Никитину… В 702 комнату. Меня вызвали на 13 часов.
– Что же вы тогда тут вертитесь?!.. – зарычала на него вторая тётка. – Вам в «Отдел пропусков»!
Евгений подошёл к окошку пропусков, стал в очередь. Посмотрел по сторонам.
– Скажите, – спросил он негромко у женщины впереди себя, кивнув на толпу: – А это все актёры?
– Бывшие, – ответила она. – Теперь это массовка... А главных героев у них актёры играют… Настоящие…
– Как «играют»?.. – не  понял Евгений.
– Да вы что, мужчина? Неужели не в курсе?..
– Честно говоря… – промямлил он.
– Во-он, видите… – стала просвещать его женщина. – Это Нина Валерьевна – заслуженная актриса, теперь на пенсии. Вчера бомжиху играла в ток-шоу. А во-он Михалыч – он в «Пяти ночах» генералом придуривался!
– Точно! – подтвердил мужчина из очереди, услышав их разговор. – Дурят нашего брата!
– А вот несколько дней назад, – сказала Евгений, – я видел сюжет про женщину, сыну которой должны сделать операцию. Там ещё счёт показали, на который можно деньги перевести…
– Деньги зря не переводите, не советую! – ответила женщина с ушлой ухмылкой.
– Значит, тот мальчик не болен?..  изумился Евгений.
– Ну, вы как вчера родились! – рассмеялся мужчина. – «А был ли мальчик?» – вот вопрос! Да нет там никакого мальчика! Придумывают липовые счета, а денежки отмывают, или кладут в свой в карман!
– Следующий! – раздался голос из другого окошка.
Евгений протянул паспорт:
– Мне в 702 комнату! К Никитину!..
Взяв разовый пропуск, он с решительным видом направился к лифту.
Прибыв на седьмой этаж, Евгений побрёл по бесконечному коридору, приглядываясь к номерам на дверях…
Внезапно у одного из кабинетов, он увидел Старую Даму, в шляпке с вуалью.
– Здравствуйте! – удивился он их встрече.
Но в этот момент старушка уже скрылась в кабинете. Подбежав к двери, Евгений увидел на нём нужный ему номер. Сбоку на стене висела табличка: «НИКИТИН И. О. – Генеральный продюсер ток-шоу»
Евгений приоткрыл дверь и заглянул в кабинет.
За столом работал на компьютере пожилой мужчина. Евгений растерянно оглянулся, ища Старую Даму, однако в кабинете продюсера её не было. Завидев Шагина, тот поднял на него свои строгие глаза из-под очков.
– Вам кого?
– Наверное, вас…. – Евгений вошёл в кабинет. –  Я – Шагин…
– Никитин…. – хмуро кивнул Генпродюсер, не вставая.
– Я вам звонил час назад… 
– Мне многие звонят… – нетерпеливо ответил Никитин.
– По поводу денег…
Продюсер тут же улыбнулся:
– Что же вы стоите? Прошу садиться!..
Евгений присел в кресло и кинул мимолётный взгляд под стол, надеясь там увидеть Старую Даму…
– Вы из банка? – спросил продюсер. – Какого?
– Я сам по себе.
– Частный инвестор?.. Очень приятно! Собираетесь профинансировать нашу передачу?
– Ничего я не собираюсь.
Уголки рта продюсера разочарованно опустились:
– Тогда не понимаю…
– Хочу взглянуть в ваши «честные глаза»! – сказал напрямик Евгений.
– А что с ними?.. – не понял продюсер.
– Час назад мы говорили с вами по поводу некой молодой мамы, которая принимала участие в вашем ток-шоу «Сделай Добро!» Она рассказала о своем шестилетнем сыне, которого якобы нужно прооперировать. Я согласился профинансировать лечение. Но теперь вижу, что погорячился.
– Вот оно что! – вспомнил продюсер. – Я вспомнил ваш звонок! Простите!.. Таких звонков за день бывает по нескольку десятков!.. Только почему вы изменили своё решение?
– Почему?!.. – усмехнулся Евгений. – Да потому что никакой женщины с больным сыном в природе не существует!
– А номер счёта, который мы для них открыли?! – удивился Никитин.
– Счёт существует, – согласился с ним Шагин. – Так сказать, для «внутреннего пользования»! А ваши «бездомные отставники», «несчастные влюбленные» и «неизлечимо больные дети» – настоящее телевизионное шоу! Фикция! Фэйк! Как и эта женщина… Бархатова, кажется…
Продюсер огорчился:
– Зря вы так, госопдин … Шагин, кажется… Записывайте.
– Что записывать?..
– Домашний телефон Марии Игоревны. – Он перелистнул страницы в своём блокноте. – Есть ещё и служебный: она во Дворце бракосочетания работает. Можете проверить!.. И запомните: телевидение не только «ложь», но и «намёк»! Не только ток-шоу, но и «скорая помощь» для народа!..

…По новенькому шоссе на окраине Москвы, где выросли к облакам новостройки, ехала «Ауди» Эдуарда.. На перекрёстке он свернул к широкому бульвару и въехал в просторный двор, где стоял дом № 16.
У третьего подъезда остановился и вышел из машины. На кодовом замке нажал цифру «9» – номер квартиры.
Несколько раз мелодично прозвенел звонок, привлекая внимание единственной старушки, сидевшей на лавочке у подъезда. Однако из квартиры никто не откликнулся.
– Ищете кого? – спросила она Эдуарда.
– Тину Бокову, из девятой квартиры.
– Есть такая. Только её дома нет. Она в театре работает. Поздно приходит.
– В каком театре?
– А Бог её знает! То ли в Большом, то ли в Малом.
– Она, что же, балерина или певица?
– Не-е!.. Артистка.
– Значит в Малом. А вы Еву не видели?
– Кого?
– Дочку её, двенадцати лет.
– А вы ничего не путаете?..
К подъезду подошла супружеская пара.
– Как здоровье, Галина Ильинична?
– Ничего, потихонечку… Слышь, Аркадьевна, тут про какую-то девочку спрашивают.
– Что за девочка? – поинтересовалась женщина.
– Евой зовут, – ответил Эдуард. – Она в шестом классе учится.
– Говорит, Тинки Боковой дочка, – сказала  старуха.
– Нет у ней дочки! – твёрдо сказала женщина. – Это я точно знаю.
– Всё ты, мать, знаешь! – усмехнулся её супруг. – Прямо «Моссад» какой-то!
– Помолчи, Андрюша! Если говорю, значит знаю! Я учительницей в школе работаю, молодой человек! – сказала она Эдуарду. – Французский язык преподаю. Нет у нас такой.
–  А может она английский изучает? –пошутил он.
– Да нет никого у Боковой!.. – воскликнула учительница французского. – Сама живёт.
Эдуард не стал спорить:
– Ну, спасибо за информацию.
И направляется к «Ауди».
Женщина посмотрела ему вслед.
– Хотя от Тинки всего можно было ожидать… – задумчиво произнесла она. – Помню, говорила о какой-то Еве… Может, и вправду, дочка? Неужели в Интернат сдала?..
– Может, в  Интернет?.. – переспросила  старушка.
– Может, и в Интернет. Сейчас все новости оттуда…
Машина Эдуарда выехала со двора.

…Людмила вышла из «Матиса», заглянула в блокнот, осмотрелась. Внизу старинного дома увидела ржавую подвальную дверь, к которой вели крутые ступеньки.
Осторожно по ним спустившись, нажала кнопку звонка. Никто не отозвался. Она нажала ещё и ещё раз. За дверью – ни звука. Как только разочарованная Шагина поднялась обратно по ступенькам во двор, дверь подвала со скрежетом распахнулась.
Обернувшись, Людмила увидела на пороге высоченного роста бородатого мужчину, в рубахе навыпуск, не первой свежести, и старых джинсах. Он окинул Людмилу мутным нетрезвым взглядом. Внезапно в его глазах на мгновенье появился испуг.
– Вика?.. – произнёс он и тут же в растерянности извинился: – Пардон!.. Тебе кого?..
Людмила, на всякий случай, отступила на шаг от подвала .
– Вы Павловских?.. – опешив, спросила она.
– Ну, я… А ты ко мне?
– К вам.
– Тогда входи…
Пересилив волнение и страх, она второй раз спустилась по ступенькам…

…Внутри было темно и сыро, где-то вдалеке пробивался неясный свет…
– Осторожней, не споткнись! – предупредил бородатый мужчина. – Тут у меня вёдра…
Он провёл её по узкому лабиринту, среди канализационных труб, в большую низкую комнату, которая была переделана из небольшой части подвала в жилое помещение.
На затёкших от воды стенах висело несколько картин.
 – Пить будешь?.. – спросил он Людмилу, протягивая полупустую бутылку с вином.
– Эту гадость?! – брезгливо спросила она.
– На коньяк денег нет.
Людмила кивнула на картины:
– Ваши?
– Рембрандта!
– Хорошие работы.
– Так ты искусствовед!.. – понял он и, не дав ей опомниться, предложил: – Купи. Много не возьму… Зато за коньяком сбегаю…
– Вы и так уже хороши.
– Ты тоже!
– В смысле?!
– В смысле, красивая, – сделал он комплемент. – И фигуристая тоже… Это я тебе как художник говорю!..
– Послушайте, Павловских! Почему вы мне «тычете»? Я себя не на помойке нашла!
– Можем и «повыкаться». А потом на брудершафт. Идет?
– Не идет! – жёстко сказала она.
– Тогда и ты говори мне «ты». Разрешаю! А чего мы стоим? Садись!
Она недовольно присела в старинное дырявое кресло.
Присмотревшись, увидела на стене среди картин несколько фотографий. На одной из них узнала Сашу в объятьях молодой женщины, чем-то похожей на саму Людмилу.
– Жена? – спросила она.
– Вика… – кивнул Павловских и добавил через паузу: – Нет её больше…
– Простите… – смутилась Людмила и кивнула на фото его дочери: –  А это Саша?.. Ой, маленькая какая!..
– Ты откуда про неё знаешь?! – удивился художник.
– Собственно, по поводу неё и пришла…
– А-а-а!.. – мрачно произнёс он. – Так ты из Опекунского Совета?
– Нет, сама по себе.
– Уважаю людей и кошек, которые гуляют сами по себе!..
– Я не гуляю – я по делу.
– Деловая!.. – усмехнулся он, отхлебнув вино из горлышка. – И зачем тебе моя дочь?..
Людмила отбирала у него бутылку и, протерев горлышко уголком шарфа, хлебнула для храбрости:
– Хочу удочерить…
– Чего?!.. – загремел он. – Это при живом-то отце?!..
Людмила отхлебнула ещё глоток:
– А кто у тебя будет спрашивать? Могла и не приходить. Хотелось поговорить по-людски – отец всё-таки… Хоть и лишённый родительских прав.
Он помрачнел:
– Карина настучала?.. У, Мегеровна!.. Ну, да, лишенец!.. Только всё это временно.
– Всё временное – величина постоянная!.. Знаешь?
– А вот брошу пить – и заберу дочь домой.
– А если не бросишь?
– Запросто.
– Почему же раньше не смог?
– Не хотел.
– А теперь вдруг захотелось!
– Тебя увидел.
– И что?
– Ты добрая. Моя Сашка к тебе сразу потянется. А я этого не хочу. Это моя дочь!.. Все! Проваливай! И забудь про неё! Поняла?.. А ещё раз придёшь…
– Не выпендривайся, ладно? Рембрандт!
Она со стуком поставила почти пустую бутылку на стол и, развернувшись, пошла к выхода.
Было слышно, как по пути громыхнуло пустое ведро, как со скрежетом хлопнула входная…
 
…Поздними вечерами Эдуард проигрывал на гитаре сложные пассажи и даже иногда писал музыку. Мелодии были простыми, но сердечными, и называл он их «музыкой сердца».
Его игру прервал телефонный звонок, однако он продолжая играть. Телефон не умолкал. Наконец Эдуард не выдержал и раздражённо снял трубку, не посмотрев на определитель номера:
– Алло! 
– Привет, папа! –  раздался знакомый девчачий голос.
– Привет, Ева… Ты откуда звонишь?
– От бабушки.
– А вчера где была?
– И вчера здесь.
 – А я к вам в Вешняки приезжал. Ты что у бабушки делаешь?
– Живу.
– А почему не с мамой?
– Она по вечерам работает. Сам же говорил, что детей нельзя оставлять одних.
– А школа там есть?
– Рядом. На Знаменской.
– Это где?
– Метро Преображенка. Давай на следующей неделе я тебя на премьеру приглашу. Увидишь, как на гитаре играю. Конечно, хуже, чем ты, но тоже неплохо.
– У тебя должно получиться…
– Наверное, тебе неприятно, что я родилась без твоего ведома.
– Ну, вообще это… несколько странновато… Ведь я даже не знал о твоём существовании!
– Теперь знаешь. Ты рад, что я есть?
– Если честно, то – да. Я всегда хотел девочку.
– Почему не мальчика?
– Мальчики вырастут и уйдут. А дочка, как говорится, папина. Понимаешь?.. Алло!.. Ни черта ты не понимаешь!
– Я всё понимаю.
– Умница!..
– Так вся же в тебя!..
В  трубке  раздались гудки.
– Черт! – выругался Эдуард и положил трубку на рычаг.
Затем продолжил играть только что написанную им мелодию для «музыки сердца» …

 

5.  ОТЕЦ САШЕНЬКИ

На следующий день Эдуард вновь подошёл к справочному киоску.
– Здравствуйте! – сказал он диспетчеру.
Тот сразу его узнал:
– Добрый день, гражданин киллер! – улыбнулся он. – Пришли за новым адресочком?
– Ага, – ответил Шагин. – Первого хозяина кокнул. Теперь очередь за вторым.
Диспетчер хохотнул:
– Ну, и шуточки у вас, гражданин Шагин!.. Убийственные! – Он взял листок с запросом. – Подойдите через час…

…Этим же утром Людмила, оставив машину у ворот Детского дома, вошла во двор с туго набитым пакетом.
Она поднялась на второй этаж, прошла по пустому коридору и уже собралась постучать в дверь директора, как услышала позади себя её голос:
– Людмила Васильевна!
Она обернулась и увидела Карину Мгеровну.
– Здравствуйте! – сказала Людмила.
– Рада вас видеть…
Они вошли в директорский кабинет.
–  Присаживайтесь!.. – любезно предложила Карина Мгеровна.
Людмила присела к столу, опустив тяжёлый пакет на пол.
– Ну, что, познакомились? – спросила директор, садясь на своё место.
– Да уж! – ответила Людмила.
По её недовольному тону директор сразу же поняла, что попытка оказалась неудачной.
– Я вас предупреждала... Тяжелый человек.
– Зато талантливый художник!
–К сожаленью, одно с другим почти никогда не совпадает. Как я поняла, вы ко мне?
– Нет, к Саше.
– Зачем?  – удивилась директор.
– Как зачем?.. – не поняла Людмила. – Принесла подарки…
– Вот это зря… – огорошила её Карина  Мгеровна.
– Почему? – в свою очередь, удивилась Людмила.
– А сами не понимаете?..
Людмила вопросительно на неё посмотрела.
– Вы даете ей шанс. А если он не сбудется?..
– Этот шанс важен и для меня самой! – объяснила Шагина.
– Понимаю… – кивнула директор. – Но пока этого делать не советую… Как начнёте оформлять документы – тогда, пожалуйста!
– А я уже ей купила… – с сожалением сказала Людмила. – Игрушки, куклу, нарядное платье…
– Я передам, – пообещала Карина Мгеровна.
– Вы скажете, что это от меня?..
Директор не ответила. 
Людмила протянула пакет:
– Ладно, сами передавайте… Какие нужны документы для оформления?..
Уже садясь в машину, Людмила кинула взгляд на окна второго этажа. В одном из них она увидела Карину Мгеровну вместе с Сашей. В руках девочки была кукла…

…Настенные часы в кабинете Евгения пикнули точное время – 18 часов.
Шагин набрал номер по городскому телефону.
– Алло! Квартира Бархатовых?.. Добрый вечер, Мария Игоревна! С вами говорят из Останкина – по поводу операции вашего сына… Деньги собраны. Хотелось бы лично их вручить… – Тут он услышал её изменившийся голос через короткие паузы. – Мария Игоревна!.. – растерялся Евгений. – Что с вами?!.. Вы плачете?.. Перестаньте! Всё хорошо!.. Если не возражаете, я через полчаса буду… Уже выезжаю… Меня зовут Евгений Васильевич… Да, адрес есть… Код записываю… – Он внёс его в записную книжку. – И, Бога ради, успокойтесь!.. Я понимаю, что от радости. Только на радостях нужно выпить хорошее шампанское!..

…Выйдя из своей машины, Людмила подошла к подъезду с высоким входом, рядом с которым висела строгая вывеска: «Районная прокуратура».
Показав своё удостоверение, она поднялась лифтом на четвёртый этаж, прошла по длинному пустому коридору, покрытому цветной «километровой» дорожкой и постучала в нужный кабинет.
Через минуту она уже сидела за столом перед пожилым мужчиной в прокурорском мундире.
Он узнал о её просьбе, ещё вчера днём, по телефону, поэтому сразу же достал исписанный листок, больше похожий на черновик.
– Я правильно тебя понял? – спросил он у Шагиной и стал читать написанное: – «Возбудить уголовное дело о возвращении гражданину Павловских его квартиры вместе с пропиской…» Так?..
– Так, Геннадий Юрьевич! – ответила Людмила.
– За так, лапушка, – весело сказал он, – ничего не бывает! Как тебя  увижу, сразу захотелось чего-то там возбудить…
– А скрытой камеры не боитесь?
Он усмехнулся:
– Мне-то чего бояться?.. Я хоть и прокурор, но человек, мягко сказать, в солидном возрасте. Хочется-то хочется – а не возбуждается!.. – Он весело рассмеялся. – Ладно, шучу! А квартиру ты мне, Васильевна, отличную предложила. Даже съездил посмотреть!
– С видом на Чистые Пруды?.. – уточнила она.
– Да хрен с ним, с Прудами! В Жулебино!.. Права, лапушка, оказалась: сейчас вся элита бежит подальше от Центра!..

…В киоске «Справок», на месте диспетчера, сидела Старая Дама, в шляпке с вуалью.
– Моя фамилия Шагин. Эдуард Васильевич… – растерялся он.
Старушка понятливо улыбнулась и протянула ему листок с новым адресом.
– Спасибо!..  – поблагодарил её удивлённый Эдуард.
Он отошёл в сторонку и прочёл: «НОВЫЙ МОЛОДЕЖНЫЙ ТЕАТР»
– А вы уверены, что это тот адрес?.. – обернулся он  к справочному киоску.
Но в киоске уже никого не было, а на окошке за стеклом стояла табличка: «Закрыто»…

…На мелодичный звонок домофона, в прихожую квартиры Бархатовых подбежал шестилетний Гоша.
 – Кто там?! – он снял трубку.
– Это Шагин…  Евгений Васильевич… А ты Гоша?..
– Мам, там какой-то дядя Васильевич…– услышал Евгений.
Мария забрала трубку у сына:
– Евгений Васильевич, открываю!.. Второй этаж!
Она нажала кнопку и повесила трубку на место.
– Он откуда? – спросил Гоша.
– С телевидения, – сказала  мама.
– Я его знаю?
– Сейчас познакомимся. – Мария поправила перед зеркалом причёску. – И веди себя прилично…
Было слышно, как на площадке остановился лифт. Мария открыла дверь. Из него вышел Шагин с дипломатом и букетом цветов в одной руке и коробкой с тортом в другой.
– Добрый вечер!.. – широко улыбнулся он хозяевам и протянул цветы Марии. Она  оказалась ещё симпатичней, чем на экране телевизора. – Это вам!, Машенька!..
– Ну, зачем это? – смутилась она.
– Чтобы поставить в вазу... – И Евгений  протянул торт. – А это вам с сыном…
– Евгений Васильевич... – растерянно произнесла Мария. – Проходите, пожалуйста!
Шагин вытер подошвы туфель о коврик перед квартирой и вошёл в прихожую.
– Раздевайтесь! – заперла дверь Мария.
Он снял плащ, повесил его на крючок, поправил ладонью причёску и принялся искать глазами под вешалкой тапочки. Но мужских не оказалось.
– Можете так! – разрешила хозяйка. – На улице сухо.
Евгений открыл дипломат и достал оттуда бутылку французского шампанского.
– А это нам с вами…
– А что мне? – спросил Гоша.
– Гоша! – одёрнула она его, взял шампанское.
– А тебе, Георгий, вот это… – Шагин достал большую шоколадную плитку. – Ему шоколад можно?.. – заботливо спросил он.
– Мне всё можно. – Гоша взял шоколад. – Спасибо.
Мария укоризненно покачала головой.
Евгений протянул Гоше руку:
–  Ну-с, молодой человек, здравствуй!..
Гоша протянул в ответ свою ладошку:
– Здравствуйте, дядя Женя!
– Нужно говорить Евгений Васильевич! – отдёрнула сына  Мария.
– Ничего-ничего! – успокоил её Евгений. – Мне даже приятно. За неимением племянников.
– Прошу в комнату! – пригласила она его.
Евгений, подхватив дипломат, направился в гостиную.
– Присаживайтесь!..
Он сел на край дивана  и осмотрелся. Комната выглядела чистой и уютной, хотя мебель давно вышла из моды. В углу у окна стоял письменный стол с выключенным компьютером.
Гоша влез на диван и сел рядом.
– А вы в телевизоре работаете?
– В Интернет-компании, – ответил Евгений.
– А у нас компьютер сломался…
– Гоша! – снова одёрнула его Мария.
– Ну, это мы вмиг починим! – пообещал Евгений.
– Что вы, что вы! – неловко произнесла она и укоризненно покачала головой сыну. –  Сосед смотрел, сказал: большая поломка…
– Ну что я там мог сломать?.. – виновато сказал Гоша.
– Откуда я знаю! – ответила мама и объяснила Евгению: – Гоша в «Автогонки» играет.
– Да всё исправим! – успокоил её Евгений.
– Нет-нет, спасибо!..
– Совершенно бесплатно, не волнуйтесь! – сообразил он.
– Этого ещё не хватает!
– Считайте, подарком от нашей фирмы! Завтра же пришлю мастера.
– Ну, я не знаю… – растерянно сказала она. – Чай будете? Или кофе? Ой!.. А у нас сахар кончился!..
– Как славно! – улыбнулся он. – Я, знаете ли… уже давно пью чай без сахара… И в хозяйстве экономия, и для здоровья полезно…
С кухни раздался свисток чайника.
– Как раз вскипел! – обрадовалась Мария. –  Я сейчас…
Она бросилась из комнаты. 
– Ну, как идёт игра? – поинтересовался Евгений у Гоши. – Есть трудности?
– Да ерунда! – похвастался он. – У меня за полгода почти ни одной аварии.
– Ас! – похвалил его гость. – Наверное, когда вырастешь – автопилотом станешь.
Гоша покачал головой.
– А-а-а! – догадался Евгений. – Компьютерщиком!
– Нет, врачом.
– Каким врачом?.. – не понял Шагин.
– «Скорой помощи», – ответил Гоша. – Знаете, сколько раз меня «скорая» спасала?..

…На следующей неделе Людмила вернулась во двор, где была мастерская Павловских.
 Спустившись по ступенькам, она позвонила в мастерскую. Однако никто не отозвался. Наученная прошлым опытом, Людмила нажала на кнопку и, не отпуская, постояла некоторое время.
Мимо везла тележку дворничиха с небольшим мусорным баком.
– Чего надрываешься?! – заметила она Людмилу.
– Я к Михаилу Леонидовичу…
– Кердык твоему Михал Леонидычу! –  усмехнулась та. – В ментовке он.
– За что?! – охнула Людмила.
– За очередной дебош. А ты ему кто будешь?..
– Дальняя родственница…. – ответила Шагина, поднимаясь по ступенькам.
– Хороши сродственнички! –  стала выговаривать ей дворничиха. – Чой-то я тебя тут никогда раньше не видела!
– А я… из Кемерова приехала, – соврала Людмила.
– Во как! На мастерскую нацелилась!
– Чего?!.. 
– А чо? Была дальней – станешь ближней. Москва ж у нас резиновая! Квартиру забрали – теперь и подвал можно оприходовать!
– Да пошла ты! –  опомнилась вдруг Людмила. – У меня своя квартира есть!..
– Так будут две! – логично рассудила дворничиха. – Чем плохо?.. Сравнила хрен с пальцем! То – Кемерово, а это – Москва!
– Не выпендривайся, ладно? – ответила ей Людмила. – Я-то себя не на помойке нашла! А ты откуда припёрлась? Небось, из какого-нибудь Засранска? Лимитчица! Выдрючивается ещё!.. Помоичница!
Дворничиха опешила:
– Вот я те щас полицию вызову!.. – И крикнула в сторону арки большого дома: – Гри-иш, а Гриш! В ментовку звони! Как есть воровка! А ещё сродственницей прикидывается!..
– Я сама из ментовки. Дура! – ответила ей Людмила.
Она села в машину и уехала.
Из арки нетрезвой походкой вышел мужик Гриша в старых спортивных штанах, с «пузырями» на коленях, в порванной майке и с фингалом под глазом.
– Кого вызывать будем?.. – бодро спросил он.
– Да иди ты в задницу!.. – послала его дворничиха. – А то ещё по харе схлопочешь!..

…Мария возвратилась в комнату с подносом и поставила его на стол. Затем сняла с подноса три «гостевые» чайные чашки, с блюдцами расписанные цветами, в которых уже лежали одноразовые пакетики, большой чайник, вазочку с вареньем, розетки для него же и разрезанный на куски торт.
–  Садитесь за стол, Евгений Васильевич! И ты, Гоша! 
Мария налила кипяток каждому в чашку и села сама.
– Угощайтесь! Клубничное! Сама варила.
– Спасибо, Машенька!.. Я чай горячий не пью, пусть остывает… А мы пока с вами дела решим… –  И взял дипломат.
– Если честно… – произнесла она неловко, – то я вообще не верила, что такое возможно… Думала, люди у нас чёрствые, злые… А они такие… такие… Спасибо всем!..
– Вообще-то эти деньги… они… – начал он, но тут же  сам себя оборвал: – Ну, да! Я обязательно передам всем вашу благодарность… – Евгений вытащил пять долларовых пачек. – Здесь ровно пятьдесят тысяч!.. – Вслед за ними достал документы. – А это декларация на провоз валюты…
– Ого-о!.. – охнула Мария. – Столько я никогда в руках не держала!..
– Так подержите! – улыбнулся он. – Скоро придётся с ними расстаться! На пластиковую карточку положи;те…
Мария убрал деньги на сервант.
– Где нужно расписаться? – спросила она.
– А нигде, – сказал он.
– Как так?!.. – не поверила Мария.
– В нашей фирме людям верят…
– И помогают!.. – добавил Гоша. – Как дядя Женя!
Евгений неловко отвёл взгляд в сторону.
– Вы же почините компьютер, – напомнил он ему.
Мария в который раз одёрнула сына:
– Гоша! Не пролей на себя чай!..
– Раз обещал – починю!.. – твёрдо пообещал Евгений.
– Спасибо вам, Евгений Васильевич.
– Не за что! Мелочь… – махнул он рукой. – Кстати, где пройдёт операция?
– В Берлине.
– А почему не у нас?
– У Гоши особый случай: наследственность деда… Только там её успешно проводят…
–  Ну, дай Бог, дай Бог!.. Когда летите?
– Теперь уже скоро. На той неделе.
– Если не возражаете, я провожу вас в аэропорт.
– Мы не возражаем! –  ответил за себя и за маму Гоша.
– Несносный мальчишка! – улыбнулась Мария.
– Нормальный! – успокоил её Евгений, отправив в рот первую ложку варенья: – Ммм!.. Давно домашнего не пробовал!.. Нектар Детства!..

…В комнате дежурного отделения полиции Людмила подошла к решётчатому окошку.
– Вам чего, гражданка? – спросил её Дежурный.
– Капитан Мирзоев сегодня дежурит? 
– Сейчас подъедет… –  строго ответил старший сержант, окинув её проницательным, как ему казалось, взглядом. – А вы по какому вопросу?
– По личному.
– Везёт капитану!.. – с хитринкой заметил младший сержант, стоящий в сторонке.
Людмила демонстративно отвернулась:
– Особенно!..
Заглянув за решётку «обезьянника», она увидела сидящего вполоборота  Павловских.
В комнату вошёл капитан Мирзоев – располневший мужчина средних лет, с папкой в руке. Тут же замечает Людмилу:
–  Людочка! Вы как здесь?! Нашли вариант?
– «Кто ищет, тот всегда найдет!» – бодро ответила она.
– Ай да, молодца!.. Сейчас жену обрадую… – Он достал мобильник.
– Погодите, Ибрагим Хасанович!..
Людмила взяла его под локоть и отвела в сторонку.
– Есть одна сложность… – сказала она вполголоса. – Но её можно тут же решить на месте…
– Что такое?.. – недоумённо произнёс он.
– На эту квартиру претендует один из важных работников Мэрии… Вы меня понимаете?..
Капитан снял фуражку и протёр платком лысину.
– Сколько нужно доплатить?..
– Вам – ничего.
– Не понимаю!.. – удивился  Мирзоев.
Шагина кивнула на «обезьянник»:
– Видите  того мужчину с бородой?
– Это гражданин Павловских, – ответил  начальник отделения.
– Так точно!.. Его нужно освободить.
Мирзоев изумлённо посмотрел на неё:
– Не могу, Людочка! – Он постучал пальцем по папке. – Завтра дело передаём в суд.
– Понимаю. Но тогда вашу квартиру и тоже завтра купит другой клиент… –  Она выжидательно на него посмотрела.
Мирзоев занервничал:
– Это будет трудно сделать…
– Думаете, мне было легко найти то, что устроило бы вашу жену?.. Решайте, капитан: баш на баш.
Капитан ещё раз, протерев платком лысину, кивнул в сторону «обезьянника»:
– Он вам кто?
– Скажем… близкий друг!.. – с вызовом ответила Людмила.
– Ну и друзей себе выбираете!..
– У каждого свой выбор: кто-то выбирает квартиру, кто-то – любимого человека.
– Ладно! Зайдите утром.
– Не могу. Утром еду в Мэрию – оформлять вашу квартиру другому...
Мирзоев надел фуражку:
– Ну, молодца!.. Как вижу, в риелторе я не ошибся: вы отлично знаете своё дело!
– Как и вы, Ибрагим Хасанович, своё…
– Миронов! – крикнул начальник отделения Дежурному полицейскому.
– Слушаю, товарищ капитан!.. – ответил старший сержант.
– Оформляй Павловских на освобождение! Я подпишу.
– Прямо сейчас?.. – тот вытаращил глаза.
– Немедленно!.. А вы, Людмила Васильевна, сочините письмо от имени общественности…. Нужно же чем-то мотивировать… – сказал он ей вполголоса.
– Всё поняла… – ответила Шагина. – И вы, Ибрагим Хасанович обрадуйте, наконец, свою супругу!..
Тот хмуро молчал.
– Капитан, а, капитан?..
– Чего?
– Улыбнитесь!.. – сказала она ему с искренней улыбкой на лице.

…Пока оформляли документы, Людмила позвонила Эдуарду. У того была утренняя репетиция.
– Привет!.. Мне нужен телефон Эппельбаума.
– Зачем он тебе?
– Нашла ему квартиру, – соврала Людмила.
– У него же трёхкомнатная на Кутузовске!
– Хочет на Тверской…
– Во, живут люди!..
– Не прибедняйся, ладно?. Женишься – и тебе найду. Кстати, как твои дела?..
– Пока никак, – честно признался Эдуард.
– Эдик! – обратился к нему музрук. – Ты когда-нибудь закончишь трахаться со своим мобильником?..
– Извини, Самсон, важное дело, – ответил он.
– У него важное, а репетиция – побоку!
– Да плевать мне на репетицию! – взорвался Эдуард, пряча  телефон в карман. – Свою партию я знаю!.. 
Он спрыгнул в зал с крохотной сцены.
– Ты куда?! – крикнул ему музрук.
– Пошёл ты! – ответил Эдуард.
– Вот сам и иди! – обиделся руководитель группы. – Маэстро непризнанный!
– А ты в голову раненый! Вот мне где твой кабак сидит!.. – – Эдуард чиркнув рукой по своей шее. и побежал из зала ресторана.
– Стоп! Перекур! – объявил музрук музыкантам.
Все отложили инструменты в сторону.
Разозлённый Эдуард сбежал с крыльца ресторана, открыл дверцу своей машины, сел за руль. Вновь зазвонил телефон.
– Алло, Люд! – начал было он, но тут же запнулся. – Кто?!.. Слушаю!.. Привет!.. – удивился Эдуарлд. – Как будто в форме… А что?!.. Ты не шутишь?.. Это же царский подарок!.. На той неделе? Конечно, приеду! А Фомича куда дел?.. Понятно… Тогда до встречи!..
 На крыльцо выбежал музрук:
– Эдик! Кончай! Вспылили и забыли! Пойдём, выпьем.
– Я тебе не Эдик, Самсон. – Эдуард выдержал паузу. – Я снова Медиатор!..
Он завёл мотор. Машина отъехала от ресторана, оставив на крыльце растерянного музрука.
На другой стороне улицы стояла Старая Дама в шляпке с вуалью и молча улыбалась…

…Людмила всё же дозвонилась:
– Какие-то проблемы?.. 
– Уже нет!.. – весело ответил Эдуард. – Свобода, сестричка! Конец халтуре!  Я ушёл из ресторана.
– Ну, и правильно! – поддержала она его. – Такого гитариста, как ты, везде с руками оторвут!
– Спасибо, конечно!.. – рассмеялся  средний брат. – Но чем я тогда буду играть?!..
–   И куда теперь? – спросила она.
– Возвращаюсь в рок-клуб!.. Лично по приглашению Антона Эльфара! Кстати, записывай номер твоего Эппельбаума!
Людмила внесла его  в «Записную книжку».
– Спасибо! И поторопись с невестой. Ты же нас подставляешь!..
Она отключила телефон и тут же набрала записанный номер:
– Иосиф Натанович?.. Это Шагина. Людмила… Здравствуйте!.. Нет, не по поводу Эдика. У него всё о’кей!.. Я к вам хочу привести другого человека… Тяжелый случай!.. Да знаю, что вы всё можете… Договорились… Да, нашла. Как просили. Рядом с Елисеевским… Это вам спасибо. До завтра!..

…На крыльцо отделения полиции вышел Павловских. Он был трезв, но с помятым лицом. Достав из пачки сигарету, с удовольствием закурил, спускаясь по ступенькам.
– С освобождением, господин Рембрандт! – поприветствовала его Людмила.
Он оценивающе её оглядел – с головы до ног:
– Так это вы меня вызволили?.. 
– Я, Миша.
– Мы разве знакомы?.. – удивился он.
– Забыл как на брудершафт пили?  Так что валяй на «ты».
– Честно говоря, не помню… – сконфуженно произнёс он. –  А вас как зовут?..
– Графиня де Монсоро.
– Странно!..
– В жизни много странного, месье. Давай в мою карету, я тебя домой доставлю. В целости и сохранности…
– Спасибо…
Он с трудом втиснулся на переднее сиденье «Матиса»:
– Тесновато тут у вас…
– Не выпендривайся, ладно?... В кутузке ещё теснее.
Людмила села за руль, машина отъехала от отделения полиции.
– И что значит сей благородный поступок? – спросил Павловских.               
– Он у меня в крови, – ответила Людмила. – Только тебе скажу по секрету: я внебрачная дочь Робина Гуда…
Художник посмотрел на неё и впервые улыбнулся.
Спустя полчаса «Матис» въехал во двор Павловских и остановился у его подъезда.
Художник вылез из машины и гаркнул на весь двор:
– Привет тебе, «Альма матерь»!..
– Умоляю! – испугалась Людмила. – Только без «матери»!..

…Павловских вернулся в свою квартиру, в которой отсутствовал больше года.
Обошёл все комнаты, заглянул в каждый угол, расставил картины вдоль стен, сдувая с них пыль.
– Все полотна на месте?– спросила Людмила, подогревая пирожки, купленные в палатке.
–  Если что и пропало, – ответил художник, – новые напишу!..
Потом они сидели на кухне за круглым столом, под оранжевым абажуром, и пили кофе с пирожками.
Он впервые рассказывал о себе:
– Вика долго болела. Рак груди… Была операция, грудь отняли… Но уже пошли метастазы… Отвезу дочь в ясли – и к ней в больницу, как на работу… Вечером заберу Сашку домой, а с утра все заново. Даже сбился со счёту, какое число сегодня! И такое на душе бешенство! Ведь ничем помочь не могу! Сижу у её постели и вижу, как она тает. Вика ведь тоже понимала, что умрёт… Работать перестал… А тут деньги кончились. Что из картин продал – на то и жили. А ещё нянечкам да медсёстрам – по серьгам: попробуй, не сунь… А толку-то?.. Сашке два было, когда Вики не стало… Вот тогда и запил… Крепко пил…
– Зачем?
–А вы представьте: была любовь, семья, о сыне мечтали! А впереди – долгая счастливая жизнь!.. Ага! Хрен тебе! Всё оборвалось! Всё исчезло!.. Четыре года не могу поверить, что её нет… Ни увидеть, ни позвонить!..  А вы ещё спрашиваете: зачем пью… Тоска или ностальгия, хрен его знает!.. Внедорожник пропил… Из квартиры погнали… Дочь отобрали… Теперь вот жизнь пропиваю… Ещё мой характер дурацкий:  кто – косо посмотрел,  кто – не то сказал… Мне бы промолчать, отоспаться, так нет! Кому – в морду, кому – в харю!.. Вот и получил за это!..  Давайте выпьем!..
– Не хочу. И тебе, фиг, дам.
– Я, может, тоже хочу перейти на «ты», – вдруг сказал он.
– Переходи, – разрешила Людмила.
– Мы ведь тогда на брудершафт не пили… А зря…
– Всё-таки помнишь?..
– Всё помню. И про то, как вы Сашку забрать у меня хотели. Думаете, если из ментовки вызволили, то я согласие дам? Не надейтесь, потомок Робина Гуда!
– Не выдрючивайся, ладно?... Если не хочешь дочь насовсем потерять – тебе лечиться надо.
– Ультиматум ставите? Ну-ну!
–  Да пошёл ты!.. Разве я для этого тебя спасать приехала?
– А для чего?
– Ты ведь талантливый художник, Павловских!..
– Я лечился… – сказал он изменившимся голосом. – Не помогает…
–  На этот раз обязательно поможет! У меня профессор знакомый есть.
– Ерунда! Только отберёт деньги.
–У него частная клиника.
– Тем более! Значит, без штанов останусь.
– У него уникальный метод. Он брата моего вылечил.
– И с тех пор ни-ни?.. – недоверчиво спросил Павловских.
– Ни капли. Кстати, уже о тебе с ним говорила. Завтра едем.
– Никуда я не поеду…
– Дурак ты, Миша Леонидович! Такой больш-о-й, а дурак!.. Скажи честно: хочешь, чтобы Саша вернулась?
Молча поднявшись, он достал из буфета непочатую бутылку портвейна.
– Давай, за неё!
– Нет, сегодня пить не будем.
– Как это не будем? – И взял со стола штопор.
–  Перетерпим.
Она перехватила в его руке штопор, их ладони соприкоснулись. 
– А если я не могу это перетерпеть?..
– Нужно, Миша… Ну, не на помойке же ты себя нашёл!..
– А если мне этого очень хочется?..
Он вдруг крепко обнял её, и они поцеловались…
Старая Дама, в шляпке с вуалью, изображенная на одном из холстов, таинственно улыбнулась…

…Утром секретарша Любочка вошла в кабинет Шагина:
– Вызвали, Евгений Васильевич?
Евгений оторвался от расчётов на мониторе:
– Закажешь два билета в Берлин. – Он протянул ей листок. – На этот рейс.  Там имена и фамилии…
– Летите в командировку?
 – Нет.
– В отпуск?
– Отпуск, Любочка, у меня в июне. А билеты достать друзья просили. Ещё передай Боре Архангельскому, чтобы подъехал по этому адресу… –  И протянул ей второй листок. –Компьютер барахлит у человека… Пусть починит…
– Тоже из друзей?..
– Люба! – строго сказал Евгений. – Твоё имя – от любо-знательности или – от любо-пытства?
Секретарша недовольно фыркнув, вышла из кабинета.
Евгений вновь углубляется в рассчёты на мониторе.
Любочка тут же возвратилась с длинным конвертом в руке. На её лице было ошеломляющее изумление.
 – Ну, что ещё?.. – спросил начальник, не поднимая головы.
– Вот… билеты… В Берлин… – прошептала она.
– Так быстро?.. Положи на стол.
Секретарша молча протянула конверт.
Евгений поднял на не ё глаза:
– Что с тобой?..
–  Их какая-то старушка принесла… – тем же  странным голосом сказала Любочка. – В шляпке с вуалью…
 – Ну и что? – не понял он. – Курьер, наверное…
– Дело в том, Евгений Васильевич… – произнесла секретарша, широко раскрыв глаза, – что билеты… я ещё не заказывала…
 

6. ЭСКИЗЫ БУДУЩИХ КАРТИН

…Сухонький профессор, с огромными чёрными глазами, неотрывно смотрел в глаза Павловских.
– Вытяните вперед руки! – попросил он его.
Павловских вытянул. Кончики его пальцев чуть дрожали.
– Давно пьёте?
– Четвертый год, доктор.
– Срок большой. Садитесь.
Павловских безвольно опускает руки и сел рядом с Людмилой.
– Ну, что ж! Будем лечить.
– Спасибо, Иосиф Натанович! – сказала она.
– Пока не за что, Людмила Васильевна. Но обещаю… – он пронзительно посмотрел на Павловских – что с этой минуты… больной навсегда… забудет про спиртное… А с завтрашнего дня – прошу ко мне на сеанс. – И отвёл взгляд от пациента.
Павловских переведя дух:
– Простите, доктор… Хотелось бы знать: в чём уникальность вашего метода… 
– Он прост и гениален, –  без капли скромности ответил профессор. –  Под гипнозом я верну вас в тот день и час, когда вы начали пить, и устраню причину вашего запоя.
Людмила и Павловских переглянулись.
– Эту причину устранить невозможно… – сказала она.
– Всё в моих руках, Людмила Васильевна! – Гипнотизёр вновь поднял перед собой руки с растопыренными пальцами.
– У Михаила Леонидовича умерла жена… – поспешно добавила Шагина.
Доктор на мгновенье замер с поднятыми руками и тут же их опустил .
– Что ж вы меня раньше-то не предупредили?.. – с ноткой обиды спросил он у Людмилы.

…Обратно ехали молча.
Наконец, Павловских сказал:
– Прости, что гружу своими проблемами…
– Теперь они общие, Миша… – ответила Людмила, ведя машину. – Значит обойдёмся без докторов… Просто рядом с тобой долго никого не было. Теперь буду я.
Он удивлённо на неё посмотрел.
– Зачем я тебе такой?..
– Какой?
– Нищий и потрёпанный. Неудачник хренов!
– И бо-ольшой дурак!.. – добавила она. – Будто ты знаешь, кто мне нужен! Да вы оба мне нужны – ты и Сашка…

…Людмила показывала важному клиенту квартиру в «сталинском» доме.
– Хороший вариант… – согласился он. – Но цена кусается.
– Цены, Сергей Николаевич, не дрессированные.
– Понимаю… – рассмеялся клиент.
– А вы действительно в Союзе Художников?
– С семьдесят четвертого!.. После «бульдозерной выставки» в Измайлове. Вовремя поругал авангардистов – мне и предложили вступить. Теперь один из секретарей.
– Неужели бумажки перекладываете?.. – с жалостью спросила она.
Он вновь рассмеялся:
– По вашему, все Первые Секретари ЦК КПСС тоже бумажками занимались?.. Я, Людмила Васильевна, один из секретарей нашего творческого Союза! Так сказать, «большой Шишкин»!..
– Поздравляю! А вступить к вам легко?
– Это смотря кому!.. Хотите попробовать?..
– При чём тут я? – удивилась она. – У меня друг художник.
– Ох, родная вы моя! Художников у нас больше, чем профессионалов. Мазнул кистью – уже гений!..
– Он очень хороший художник!  – искренне сказала она.
– Спешат… спешат молодые попасть в обойму!..
– Он уже не так молод…
– Как фамилия?
– Павловских. Михаил Леонидович.
– Не слышал, не видел, ничего не могу сказать… – тут же ответил он с улыбкой. 
– А вы взгляните на его работы! Сами увидите!
– Советуете?.. – с иронией в голосе спросил он.
– Рембрандт отдыхает!
– Ну, уж если Рембрандт! – вновь весело рассмеялся Сергей Николаевич. – У нас в Союзе каждый второй – или Рембрандт, или Шилов! Ничего удивительного!..
– А он удивит! – уверенно сказала Людмила. – Давайте завтра к нему заедем. 
– Ну, что ж, поехали! – с лёгкостью ответил тот. – Посмотрю на вашего гения! – Он достал из дорогого кожаного портфеля дорогой кожаный блокнот. – Тэ-кс! Что там у нас завтра?.. В одиннадцать заседание… В тринадцать совещание… В пятнадцать собрагние… Ага… После семнадцати часов свободен.
–  Так я за вами заеду! – обрадовалась Людмила.
– Давайте к восемнадцати… А квартирой вы мне, Людочка, угодили!..  Люблю, знаете ли, «сталинские» дома! Даже дух в них остался какой-то особый!..

…Эдуард принимал душ. Рядом на стиральной машине запел мобильник. Завернувшись в полотенце, он выключил воду и, взяв трубку, посмотрел на определитель. Увидев знакомый номер, включил кнопку телефона.
– Привет, Евка!
– Привет, папа! – сказал девичий голос.
– А у меня радость: меня обратно в рок-клуб позвали. И знаешь кто?..
– Кто?
– Антон Фарэль!
– Кла-асс! Теперь я на твои концерты ходить буду!.. Да, Медиатор?..
– А ты откуда моё прозвище знаеш?.. Мама сказала?..
– Ага.
–  Меня так в школе прозвали.
– Пап! Ты почему с ней не хочешь встретиться?
– Честно?
– Честно.
– Боюсь. Мне легче с тобой общаться. Я же её почти забыл!
– А вы заново познакомьтесь. Ещё прикольней будет!
– Советуешь?
– Ага.
–  Я и с тобой хочу встретиться…
– Скоро увидимся. Извини, папа, мне математику делать нужно – завтра контрольная.
– Ну, зубри-зубри!.. Если вдруг кого из родителей в «на ковёр» вызовут – я подъеду… Чтобы мама не ругала…
– Лучше прилети ко мне на ковре-самолёте…

…В Зале вылетов Шереметьева Евгений провожал Марию с Гошей в Берлин. Они стояли в очереди на регистрацию.
Евгений протянул ей целлофановый пакетик:
– Возьмите, на всякий случай!..
– Что это?
– Лимонные леденцы. Чтоб не тошнило.
– Спасибо, но мне в полёте никогда не бывает плохо.
– Отлично! Значит, отдадите Гоше. И постарайтесь сразу же заснуть.
– Что вы! Я люблю смотреть в иллюминатор. Будто плывёшь среди больших белых волн!.. А ещё видеть на земле ленты рек, игрушечные города…
– Да вы – романтик, Машенька! Вам бы жить в XIX веке…
– Тогда самолёты не летали.
– И я ещё никогда не летал! – вмешался в разговор взрослых Гоша.
– Ещё налетаешься! – успокоил его Евгений и тут же напомнил Марии: – Как устроитесь – дайте знать… – Моя визитка у вас? – встревожился он. Она кивнула. – Простите, Маша… я вам давно хотел задать один вопрос… Если будет неприятно – не отвечайте…
– Я, наверное, о нём догадываюсь… Хотите спросить о моём муже?..
Евгений неловко хмыкнул.
– Мы разошлись, когда Гоша только появился на свет, – сказала она вполголоса, чтобы сын не услышал. – Он родился уже с этой болезнью. В роддоме сказали, что ребёнок не жилец, а если и выживет, то останется инвалидом на всю жизнь. Муж хотел, чтобы я оставила его в роддоме. Даже поставил условие: «Или я – или он». Я выбрала сына…
– И правильно сделали! – воскликнул Евгений.
Прозвучало несколько объявлений о начале регистрации на рейс – вначале по-русски, затем по-английски. Евгений посмотрел на часы.
– Простите, но вынужден вас покинуть… Совещание в Мэрии… Не обидитесь?..
– Что вы! Езжайте!.. Сумки лёгкие, я донесу!.. Я ведь сильная… И спасибо вам за всё!..
Евгений протянул Гоше руку:
– Ну, Шумахер, возвращайся быстрее! К твоему приезду тебя будет ждать новенький компьютер.
– До встречи, дядя Женя!.. – пожал он руку Евгению.
Шагин посмотрел на Марию. Она улыбнулась, затем внезапно привстав на-цыпочки, поцеловала его в щёку. Он растроганно отошёл, махнув им рукой на прощанье, и медленно направился к выходу.
Мимо него прошла Старая Дама в шляпке с вуалью, везя за собой чемодан на колёсиках…

…Людмила делала генеральную уборку в квартире Павловских – ждали в гости Сергея Николаевича. 
Художник развешивал свои картины.
– Ну, и загваздал ты всё своей краской! – выговорила она ему, растирая щёткой паркет.
– Тогда у меня мастерской ещё не было… – оправдывался он.
– Разве то мастерская? Будет у тебя настоящая мастерская! Под стеклянной крышей! Всё будет!..
– Надеешься на его милость? – спросил он. – У-у, ненавижу этих «чинов» от Искусства!
– Успокойся! Тебе выставка нужна? Нужна! Зря, что ли, столько красок извёл?..
– Хочу в Третьяковке! – пошутил он. – На меньше не согласен…
– Значит, и в Третьяковке будет, – серьёзно сказала Людмила.
Он рассмеялся:
– Мечтать не вредно!
–  Зато ты человек вредный. Женщина ему карьеру устраивает, а он ещё недоволен!
– Мне эти «большие Шишкины» не нравятся!..
– Ой! Какие мы пушистые! Ох-ре-неть! А ты как хотел?.. Сидеть в своей берлоге, пить с утра до ночи и при этом стать знаменитым?! Любая импровизация, любимый, готовится по плану… – Она вытряхнула из старинной вазы на пол гору окурков. –  Отличную нашёл пепельницу! Главное, вместительную! Это же старинный фарфор!..
– Вылизывай-вылизывай! Не дай Бог, твой Сергей Николаевич туда нос сунет!
– Не выпендривайся, ладно?.. Он и твой тоже.
– Ага! Лучший друг!
– Друг – не друг, а любой шанс в жизни нужно использовать!.. – Она посмотрела на часы: – Ой, уже пять! Я уехала…

…Около шести вечера «Матис» въехал во двор Павловских и остановился у подъезда. Первым из него вышел Сергей Николаевич, с удовольствием обвёл взглядом большой дом.
– «Сталинский»!.. – с удовлетворением произнёс он. – Какая мощь и надёжность! Не то, что «хрущёбы»!..
Поствив машину на автостоянку, они поднялись на третий этаж.
Людмила отперла дверь своим ключом.
Важный гость вошёл в прихожую. Огляделся по сторонам.
– Миша! Мы приехали! – крикнула она вглубь квартиры.
Из гостиной вышел Павловских, в новых джинсах и цветастом свитере.
– Знакомьтесь!.. – представила их друг другу Людмила: – Сергей Николаевич! Михаил Леонидович!
Мужчины официально пожали друг другу руки.
Важный гость с любопытством разглядывал художника.
– Вот вы какой, Рембрандт!.. Совершенно не похожи на ваши автопортреты. – и сам же рассмеялся своей шутке.
Павловских вопросительно посмотрел на Людмилу.
Она отвела глаза и пригласила гостя в комнату, но тот ответил:
 – Начнем вернисаж с прихожей! Здесь, как я понимаю, у вас «запасники».
Важный гость надел очки в золотой оправе, мельком прошёлся вдоль полотен. Его лицо ничего не выражало.
Людмила дала знаки Павловскому, чтобы тот перестал хмуриться.
Сергей Николаевич прошествовал в гостиную.
После генеральной уборки в ней было чисто, светло и уютно.
Молча обойдя её стены, увешенные холстами, гость таким же манером прошёлся по другим комнатам, затем вернулся в гостиную.
– Ну, что ж! – произнёс он, – рука чувствуется! И колорит неплохой!.. А вот сюжеты… Надуманные они какие-то, безыдейные… А, Михал Леонидыч?.. И атмосфера гнетущая. Я бы, родной вы мой, не хотел жить в таком пространстве!.. Неуютно себя чувствуешь!.. Кособокие дома, церкви, летающие кошки!.. «Шагаловщиной» попахивает!.. Содержание натюрмортов какое-то бедное… Ну, раньше, я понимаю: ни хрена в магазинах не было. Но ведь сегодня в супермаркетах есть всё! Купите ананас! Чёрную икру! Ветчину! Бутылку «Мартини»!..  И сразу – настроение другое! И на жизнь веселее смотришь!..
Людмила не сводила глаз с Павловских – тот едва сдерживался, чтобы не ответить како-нибудь резкостью.. Но важный гость, казалось, ничего не замечал вокруг.
– А что у вас, Михал Леонидыч? «Три корочки хлеба»? Пачка «Примы» да ржавый чайник? Ещё бы селёдку с водкой на газету выложили! А может вы вовсе не Рембрандт, а Петров-Водкин?.. – гость вновь рассмеялся своей шутке. – Ладно! Сюжеты дело наживное! Главное, поправить мировоззрение. Подсказать: где и что надо!.. Ну, что ж, родной вы мой, постараюсь вам помочь. Телефончик у Людочки имеется. Звоните, выясняйте! А то могу и забыть – дел невпроворот: выставки, пресса, командировки, интервью. Завтра вот в Прадо лечу: мосты налаживать… Ну-с, спасибо за вернисаж!
– Может, перекусите?.. – заставила себя бодро спросить Людмила.
– Ни-ни-ни! Я на диете. В молодости, знаете ли, – и пил, и курил, и сибаритствовал! А ныне возраст не тот – за своим здоровьем следить нужно!.. Хоть старая закалка, а всё ж помирать не хочется! – И снова рассмеялся. – Едем, Людочка. Отвезёте меня обратно.
Людмила глянула на Павловских:
– Извините, Сергей Николаевич… совсем забыла! Меня в Мэрии клиент ждёт. А это в другую сторону.
– А как же я?.. – спросил тот начальственным тоном, подняв густые брови, но и тут же шутливо добавил: – Вот ведь женщины! Приглашают, а потом бросают на полпути!.. 
– Я вызову вам такси, – сказала Людмила.
– А сколько оно сегодня стоит?.. – недовольно спросил гость..
– Я оплачу.
– Тогда возьмите. Не по чину, знаете ли, в троллейбусе ехать. А уж в метро тем более! Совершенно забыл, какая там жизнь внизу!.. Ну-с, Михал Леонидыч, до встречи! Не волнуйтесь, мосты налажу.
Он вышел из гостиной. Затем с Людмилой покинул квартиру.
Павловских остался один. Он подошёл к стеллажу, встал на стул и достаёт с верхней полки запрятанную бутылку вина. Вытащив пробку, жадно сделал несколько больших глотков…

…Евгений набрал номер на мобильнике.
– Машенька! – обрадовался он её голосу! – Добрый вечер! Как долетели?.. Вас встретили?.. А где поселили?.. Ну, и отлично! Когда операция?.. Да не переживайте так! Всё будет хорошо!.. Зеер гутт! – Он рассмеялся. – Яволь!.. Вам того же… Если что – звоните прямо на мобильник, в любое время! Я его теперь не отключаю!..

…Спустя короткое время. Людмила вернулась.
Павловских был уже чуть навеселе.
– Пойми: художник не может быть в стае!.. «Умеют хором журавли, но лебедь – не умеет хором!..» На хрен «большого Шишкина»!.. Не хочу!..
– Твои стихи?
– Вознесенского!
– А может, корпоративно легче? Недаром корпорация – самая мощная экономическая общность в мире!
– Ну, и слова ты знаешь!..
– По экономике зубрила.
– Вот и парь мозги своим клиентам по-научному! А при чём здесь Искусство?!.. Учишь тому, в чём сама не понимаешь! Искусствовед хренов!..
– Я, любимый… – ответила, едва сдерживаясь Людмила, – …может в Искусстве ничего и не волоку, но не всем женщинам быть интеллектуалкам!..
– Вот и не суйся!.. Я говорю о другом! О личности! Понимаешь?.. Об индивидуальности!.. А этот член… Союза… будет мне свои сюжеты во все дыры совать!.. Мировоззрение моё ему не нравится!.. А художник – это «человек, который гуляет сам по себе»! – вот моё мировоззрение!..
– Сам по себе, Мишенька, уже не погуляешь. Ладно! Не хочешь – не надо. Что-нибудь сама придумаю с твоей выставкой!
– Флаг тебе в руки!
– А что? Я бы всем женщинам флаги в руки дала! Потому что дело наше простое – бабье: чтобы вам, дуракам, хорошо было! Чтобы – накормить, обстирать, обогреть! Чтобы дочка тебя «папой» называла! А она, поди, забыла, что такое отец! Вот для чего я здесь, любимый!..
Она подошла к нему и положила свою голову на его грудь и тут же её вскинула:
– Пил?..
Павловских не ответил.
Людмила резко развернувшись, направилась в прихожую, сдёрнула с вешалки свою куртку.
Он поспешил за ней.
– Люд, ты куда?!.. – спросил с тревогой.
–  Ох-ре-неть! –  возмущённо воскликнула она. – Я же предупреждала!..
– Всего три глотка…  – стал оправдываться Павловских.
– Ты же слово дал!.. – изумилась Людмила, набрасывает куртку.
– Ну, это глупо! – он пробовал её остановить.
– А я себя не на помойке нашла!.. – чётко сказала она ему, распахнув входную дверь.
Он схватил её за плечи и прижал к себе:
– Не уходи, Люда!..
Она пыталась вырваться из его лапищ.
– Клянусь, больше не буду!.. – произнёс он, как маленький.
– Ты дочкой уже клялся!
– Из-за него, гада!..
– Знаешь, сколько гадов на свете? Из-за каждого пить?!
Павловских подхватил Людмилу на руки и ногой захлопнул входную дверь.
– Пусти меня!.. – закричала она.
– Смотри! – сказал он, поставив её на пол.
Затем опрометью кинулся в комнату, достал со стеллажа бутылку с вином  и побежал с ней на кухню.
 И сразу же оттуда раздался звон разбитого стекла. Людмила бросилась на звон.
Мойка была полна осколков и винных пятен на стене.
– Порезался!?..
Павловских посмотрел на неё тоскливым взглядом:
– Тебе-то что?!.. – И сразу: – Не уходи, Люда…
Она подошла к нему, крепко обняла.
– Дурак ты! – сказала тихо. – Большой дурак!.. Ну, куда я от вас денусь?..

…На другой день «Матис» остановился у большого гастронома.
– Побольше разных соков и фруктов, – напомнила Людмила Михаилу. – И шоколадные конфеты не забудь…
Михаил вылез из машины – в новом костюме, в белой рубашке и при галстуке.
– Деньги возьми. – Людмила протянула ему кошелёк. – И не задерживайся, мы опаздываем!..
Спустя четверть часа, с полными сумками, он вышел из магазина, погрузил их на заднее  сиденье и сел рядом с ней.
Юркий «Матис» помчался в Измайлово.
Ехали молча. Наконец, Павлорвских спросил:
 – Люд, ты ещё сердишься?..
– Не отвлекай… – строго сказала она.
– Не сердись, а?..
– Помолчи! Не то в кого-то врежусь…
– У меня предложение…
– По поводу Сашки?..
– По поводу тебя…
– Ну?
– Выходи за меня замуж…
Людмила от неожиданности резко крутанула руль. «БМВ», идущий сзади, чуть их не подрезал. Она нажала на тормоза и остановила машину впритирку к тротуару.
– Ну, вот, говорила же, что врежусь… 
Водитель из проехавшего сзади «БМВ» покрутил ей пальцем у виска.
– Да пошел ты!.. –  с весёлой грустью сказала она.

…«Матис» остановился у ворот Детского дома. Людмила вышла первой.
– Вылезай, чего сидишь? – скомандовала она  Михаилу.
Тот не двинулся с места.
– Боишься?..
Он кивнул.
– Такой большой мальчик! Аяяй!
–  Ладно, извини… –  Михаил вылез из машины. – Знаешь, сколько я её не видел?
– Год? Полтора?
– Вечность…
– Боишься, не узнает?
– Простить себе не могу!..
Они вошли во двор, где играли дети.
Среди них была Саша. Рядом с ней стояла Карина Мгеровна.
Увидев вместе отца с Людмилой, девочка на миг замерла.
– Ну, чего стоишь? – сказала директор  Саше. – Беги! К тебе родители приехали…
Девочка побежала им навстречу, обняв обоих.
– А боялся: не узнает… – тихо сказала Людмила Михаилу. – Дети – они сердцем помнят…

 

7. ОНА ЕЩЁ БУДЕТ…

…Эдуард репетировал со своей старой рок-группой, как в перерыве позвонила Маргарита  Спартаковна из Клуба знакомств:
– Появились новые кадры! – с надеждой в голосе сказала она  – То, что вам нужно.
–  Спасибо, конечно, – ответил Эдуард. – Но то, что мне нужно, я уже нашёл.
– Без меня?!.. – изумилась она.
– «Любовь нечаянно нагрянет…» – пропел он ей в телефонную трубку. – Так что поздравьте!
– Какая неожиданность!.. – кисло ответила директор Клуба знакомств. – Конечно же, поздравляю… Но как мы будем без вас?.. Вы не представляете, скольких женщин вы лишили надежд! И меня, в том числе!..
– Вас-то чего? – не понял он.
– Вы – гордость нашего Клуба!..
– Чем же вы мной гордитесь? – не мог взять он в толк.
– Как чем?.. О чем вы, Эдуард?..
– Тем, что обеспечивал вам план?.. Что был одним из тех, кто знакомится с женщинами с одной-единственной целью – переспать на халяву!
– Перестаньте! Какие фантазии!..
– А ещё тем, что я бабник по натуре?! Этим вы гордитесь?!
– Боже, какая безнравственность! Да вас нужно лечить! Из вас Фрейд так и прёт!
– Это вас я бы попёр, куда подальше, старая сводница! А ваш бордель давно бы прикрыл! – Он выключил мобильник. – Надо же! В голову раненая!..

…Людмила вошла в Приёмную Отдела Департамента.
За компьютером сидела пожилая секретарша.
– Здравствуйте! – сказала ей Людмила. – Винокуров у себя?
– Он занят, подождите… – небрежно ответила та.
– Передайте, что пришла Шагина.
– Кто?
– Людмила Васильевна.
– А вы, простите, откуда?
Людмила показала пальцем на потолок:
– Оттуда. И, пожалуйста, девушка, побыстрей двигайтесь, мне некогда.
Пожилая женщина, атакованная её напором, недоумённо встала из-за стола и вошла в кабинет, на двери которого висела табличка: «Начальник Опекунского Совета ВИНОКУРОВ М.М.»
Людмила не успела присесть, как секретарша вернулась в Приёмную.
– Вас ждут, Людмила Васильевна!.. – ангельским голосом пропела она.
Людмила, не  поблагодарив, гордо прошла мимо неё в кабинет.

…За начальственным столом восседал Марк Матвеевич, с которым читатель познакомится ещё в начале нашей повести.
– Люси! – воскликнул он, не веря в её появление. – Ты вернулась!..
– Я к тебе по важному делу, Маркуша, – предупредила она.
– Может, обговорим за ланчем?
– Из-за этих ланчей у меня совершенно пропала талия. – Шагина присела к столу.
– Она давно в моих мечтах, кисуля. Ну, поедем!
– Нет-нет, мне некогда.
– А мы быстро. Я так по тебе проголодался… – произнёс он страстным шёпотом.
– Значит так, голодающий Казанова: решишь вопрос положительно – обещаю украсить собой ресторанный столик. Но только столик, мой нестареющий мачо!
– Считай, что вопрос решённый!.. – не задумываясь, ответил  Марк Матвеевич. – Куда едем?..

…Евгений работал за компьютером.
В комнату заглянула секретарша Любочка:
– Евгений Васильевич, вас! Из Берлина!
Он схватил телефонную трубку.
– Алло!
Любочка поспешно прикрыла за собой дверь.
– Ну, что, Машенька!?!.. Поздравляю!.. Я так рад! Так рад!..
Евгений достал из кармана платок и протёр глаза.
– Ну, что же вы опять плачете?.. – сказал он ей. – Я понимаю, что от радости!..  Но зачем же плакать?!.. Что с моим голосом?.. Гм-гм!.. Это я простыл… Да нет, ерунда! Барахлил кондиционер… Когда вас ждать обратно?.. В середине мая?.. Я буду вас встречать!..

…Эдуард набрал номер по городскому телефону. На другом конце откликнулись.
– Ева? Наконец-то!
  – Привет, папа…  – сказала она грустным голосом.
– Ты чего такая? – удивился он. – Двойку получила?..
– Да нет… Это из-за мамы…
Эдуард встревожился:
– А что случилось?!..
– Весь день ревёт… Говорит, из-за тебя…
– Почему из-за меня?.. – не  понял он.
– А разве вас, взрослых, поймешь?..
В трубке раздались гудки.
Эдуард положил трубку на рычаг, прошёлся по комнате, затем достал заложенный листок из записной книжки и набрал другой номер:
– «Новый Молодежный»?.. Скажите, пожалуйста, в сегодняшнем спектакле играет Тина Бокова?.. Спасибо!.. А когда он заканчивается?..
Эдуард посмотрел на часы – на них было  20.57.
Через пять минут он уже сидел в своей машине…

«Ауди» подъехала к театру. Спектакль только что закончился. Зрители расходились по домам. Эдуард достал из машины цветы и, заперев её пультом, направился к «Служебному входу».
На вахте охранник смотрел телевизор.
– Добрый вечер! – сказал ему Эдуард. – Мне нужно увидеть Тину Бокову.
– Сейчас разгримируется и выйдет… 
– А можно к ней в гримёрку?
– Лучше подождать здесь.
–  Мне бы лучше подняться…
– А вы ей кто?
– Муж.
  – А разве она замужем?.. – спросил охранник озадаченно.   
– Несостоявшийся муж. Хочу сделать предложение. Так сказать, со второй попытки.
– Ну, я не знаю… – растерялся охранник.
– Выручай, служивый. Не стой на пути большого счастья. Сам-то женат?
– Женат!..
– Тогда ты меня поймешь. Ну, я пошёл?..
На Служебном входе появилась Старая Дама, в шляпке с вуалью, и тут же вошла в одну из дверей.
– Эй, гражданочка! Вы куда?..
Он бросился за ней.
Эдуард, воспользовавшись его отсутствием на посту, поспешил за кулисы.
Спустя мгновенье Охранник возвратился с полным недоумением на лице:
– И тут никого… И там никого… Авитаминоз, блин!..
 
…Эдуард шёл по коридору, вычитывая таблички на дверях. Наконец увидел фамилию Боковой. Распушив букет, постучался.
– Войдите! –  раздался из-за двери её голос.
Он вошёл в гримёрную.
Тина была одна, хотя гримировочных столиков стояло четыре. 
Увидев Шагина, она от неожиданности присела на стул.
– Ты?..
– Я…
Они молча смотрели друг на друга. Наконец он протянул ей цветы.
Тина взяла их:
– Спасибо… Что смотришь? Не узнал?.. Неужели так постарела?..
– Ты стала ещё моложе… – честно признался Эдуард.
– Ну, да! Совсем девочка!.. Травести… А ты возмужал…
– Годы бегут…
– С нами? Или впереди нас?..
Эдуард оглянулся:
– А где дочка?
С лица Тины сошла улыбка.
– Я звонил вам домой… там никого… – сказал он. – А с бабушкой вообще ничего не понимаю!.. Откуда мне недавно звонила Ева? Из театра?.. Чего молчишь?..
 – Её нет, Эдик… – глухо произнесла Тина.
– А где она?
– Её вообще не существует на свете…
– Не понял… Ты от меня её прячешь, да?
– У нас нет детей…
Он все ещё недоверчиво на неё смотрел.
– Ну, сам рассуди: откуда у нас с тобой мог появиться ребёнок?!..
– Как откуда?!.. – изумился он. – Разве ты всё забыла?.. Такой же май… Сокольники…
– Мы были вместе всего один раз…
– Этого достаточно!
– И ты подумал, что я забеременела и родила?.. Да мой отец убил бы меня!
– Слушай! Не крути мне голову! Все эти дни я с ней разговаривал!
Тина была на грани истерики:
– Её нет! Понимаешь?! И никогда не было!
– Зачем ты её от меня прячешь?!..
Грим тёк по её щекам вместе со слезами:
– Я не прячу…
– В последний раз она звонила из театра. – Он  стал рыться среди висящих костюмов в гардеробе. – Где она? Где?! Здесь?! Здесь?!..
– Папа, меня нет!.. – раздался внезапно голос Евы.
Эдуард резко обернулся, но увидел только одну Тину.
– Меня нет, папа… – повторила она детским голосом.
–  Так это была ты?!.. – спросил потрясённый Эдуард после паузы. – Ты?! Идиотка!.. Это ты говорила со мной всё это время?! Вместо неё?!.. Детским голосом! Травести чокнутая! Боже! Значит, её действительно нет..
– Успокойся, родной! Любимый!..
Она крепко обняла его, целовала, гладила волосы.
– Зачем?!.. – спросил он в отчаянии. – Ну, зачем?.. Я так привык к её голосу… К её вопросам… Она мне рассказывала о делах в школе, о своей жизни!.. Что ты наделала?! Она мне так была нужна!..

…Ночью они лежали, обнявшись, в постели.
– А помнишь, как называли нас в одиннадцатом классе? – спросила  Тина. – Адам и Ева. Так прикольно! Первый мужчина и первая женщина…
– Первой была Лилит… – сказал он тихо, вдыхая душистый запах её волос.
– Кто об этом уже помнит?.. Я была у тебя первая…
– Потом ты уехала из Москвы.
– Отец получил назначение в Калининград. Он был военным… Я тебе оттуда звонила … Писала… Ты не отвечал.
– Влюбчивый эгоист! Всю жизнь искать женщину, похожую на тебя. На мою мечту, на мой идеал…
 – Зачем же надо было искать? Стоило только снять трубку или ответить на письмо…
– Я подлец…
– Перестань! Мечта не может быть подлой.
– Где же ты была все эти годы?..
– После смерти отца мать долго не прожила. И я вернулась в Москву. Купила квартиру на окраине… Училась в театральном… И всё устраивала свою жизнь… На время тебя забыла… Потом вспомнила… Твой брат сказал, что ты живёшь на Первомайской, дал телефон. Но тогда я не стала тебе звонить. Записала номер и всё… Я всё ещё надеялась устроить свою жизнь… Всё убеждала себя, что нельзя возвращаться в Прошлое… Но однажды ночью мне так стало страшно одной!.. И я позвонила, услышала твой голос, но… не смогла сказать ни слова… Как-то встретила одного из твоих музыкантов. Узнала, что ты пил… ушёл из группы… устроился в ресторан. И тогда я…
– Позвонила голосом Евы…
– Так мне было легче с тобой говорить…
 – Но это жестоко!
– Тш-шш, успокойся… – сказала  Тина  шёпотом, как маленькому ребёнку… – Она ещё будет…
– Кто? – спросил Эдуард.
– Ева… Тш-шш…
– Когда?..
Но вместо ответа Тина обняла его, поцеловала, а мысль Автора, стыдливо и старомодно, словно камеру в старом кино, повернула изображение к ночному окну…
 

8. ПАРИЖСКИЕ СНЫ

…Людмила почти несколько часов просматривала картотеку своей фирмы, пока, наконец, не обратилась к начальнику:
– В нашем Агентстве есть большие квартиры?
– Конечно, есть!
– Что-то я не нашла их по компьютеру.
– И не найдёшь! Тайна фирмы, Люся! Элитный фонд! Евроремонт за счет «Феликса».
– Самая большая – это сколько комнат?
– Восемь.
– А площадь?
– 380 метров.
– Годится!
– Нашла клиента?..
–  Почти. Дашь мне с ней поработать неделю?
– Цену-то хоть знаешь?..
– Миллион два?
– Три.
– В долларах?
– В евро.
– Пойдет!
– Он кто? Сорос?..
– Ах, Феликс! Сокол мой ясный! У тебя свои тайны, у меня свои. Давай ключи и называй адрес, пока покупатель не передумал.

…Евгений стоял в Зале прилётов Шереметьева с букетом цветов. Поодаль тусовалась группа телевизионщиков. Среди них он узнал продюсера Никитина из Останкина.
Наконец, из «зелёного коридора» появились Мария с Гошей.
Евгений поспешил им навстречу, но телевизионщики опередили его и тут же оттеснили в сторонку. Вспыхнула осветительная аппаратура. К Марии подбежал Никитин.
– С приездом, Мария Игоревна! – провещал он в микрофон. – Поздравляем с успешной операцией! – Ему  подали букет, который он тут же вручил ей в камеру. –  Это – Мария Бархатова, – продолжил монолог продюсер, – о которой мы много раз говорили в нашем ток-шоу!.. Благодаря нашей передаче её сыну Гоше была сделана успешная операция заграницей!.. Поаплодируем, господа!.. – Обернувшись, он вдруг заметил одиноко стоявшего Евгения. На лице Никитина появилось восторженное изумление: – Батюшки! Не может быть!.. А вот и он!.. Евгений Васильевич!.. Идите сюда!
Шагин попытался было спрятаться за чью-то спину.
– Идите к нам!
Все телекамеры телевизионщики направил на него.
Наконец, его заметили Мария с Гошей.
– Дядя Женя!.. – радостно закричал Гоша. – Мама, там дядя Женя!
Евгений улыбнулся Марии и помахал рукой мальчику. 
Ассистенты продюсера вытолкнули его вперёд.
– Знакомьтесь, уважаемые телезрители! – сказал Никитин в микрофон. – Перед вами господин Евгений Васильевич Шагин! Наш россиянин! Глава солидной компьютерной фирмы! Человек, который из своих личных средств финансировал операцию Гоши Бархатова! Это он перевёл на счёт Берлинского медицинского центра пятьдесят тысяч евро! – Никитин зааплодировал. – Ура, господа-товарищи!..
Мария с изумлением посмотрела на Евгения, тот неловко отвёл глаза.

…Они втроём мчались в Москву на его машине.
– Дядя Женя! А вы компьютер починили?
Мария одёрнула его:
– Гоша не лезь с дурацкими вопросами!..
Она до сих пор была в смятении.
– Увы! – ответил Евгений Гоше. – Он действительно сгорел на работе…
– А говорили, сможете… – разочарованно сказал мальчик.
– Ничего, пилот, что-нибудь придумаем… – улыбнулся ему через переднее зеркальце Шагин и обратился к его маме: – Что видели в Берлине. Машенька? Где-нибудь были, кроме клиники?..
Она напряжённо молчала, глядя в окно.
– Чего молчите?..
– Думаю, как вернуть деньги… – ответила она через паузу.
– Еще чего!.. – изумлённо ответил он.
– Нет-нет!.. Даже не спорьте!.. С какой стати вы должны нас облагодетельствовать!
– Я же вам всё рассказал!..
– Тем более!
– Да я бы их все равно потратил! Любым способом! Лишь бы выполнить это дурацкое условие Завещания!
– Послушайте меня, Евгений Васильевич!.. Женя!.. Мы с Гошей так благодарны вам! Но поймите! Я поставлена в дурацкое положение… Одно дело – собрать деньги всем миром, а другое…
– Выбросьте это из головы! – он не дал ей договорить.
– Нет-нет! Я продам квартиру и всё верну. Нам с Гошей и однокомнатной хватит.
– И думать не смейте!
– Я обязана это сделать!
– Да ничем вы мне не обязаны! – Он помолчал и продолжил с каким-то необычным волнением: – В этот короткий срок… пока вас не было в Москве… для меня произошло событие Вселенского масштаба!.. Ещё месяц назад я не знал ни о вас, ни о вашей беде… А теперь вы с сыном стали для меня… очень… очень близкими людьми… Почти что родственниками…
Он замолчал.
– Вы тоже для нас небезразличны… – ответила Мария.
– Спасибо!.. – произнёс он, волнуясь ещё  сильней. – И поэтому…О чем это я?.. Ах, да!.. Я прошу вашей руки, Машенька!..
Мария с удивлением на него посмотрела.
– Конечно, если ваше сердце свободно… – добавил он.
В машине наступила тишина, только исправно гудел двигатель.  И тут Гоша сказал:
– Дядя Женя! А зачем вам рука моей мамы? У вас же есть свои две!..
Взрослые посмотрели друг на друга и тихо рассмеялись…

…«Рено» въехало во двор дома Бархатовых, остановилось у их подъезда.
Евгений вышел первым, открыл дверцу перед Марией и Гошей. Тот сразу же выпрыгнул из салона. Шагин вытащил из багажника дорожные сумки. А ещё – из салона достал прямоугольный чемоданчик, похожий на дипломат.

… – Как хорошо вернуться домой! –  воскликнула Мария, когда они вошли в прихожую.             
 Евгений протянул Гоше чемоданчик:
– Держи, пилот! Это тебе! За мужество!
Мальчик открыл его – внутри оказался новенький ноутбук.
Гоша обалдело посмотрел на Евгения.
– Спасибо… – шёпотом спросил он. – А игры там есть?..
– Всё будет! – ответил Шагин. – Ступай, отнеси его к себе.
Гоша опустил крышку, крепко прижал подарок к себе и побежал в свою комнату.
– Женя!.. – впервые назвала его  так Мария. – Мне ничего не остаётся как согласиться на ваше предложение… Ведь кто-то должен будет чинить ноутбук!..
И они впервые поцеловались.
У Евгения зазвонил мобильник.
– Привет!.. Да, встретил… А что случилось?.. – Он отошёл к окну, говоря громким шёпотом. – Да, во Дворце Бракосочетания…
Мария прислушалась.
– И что?.. – продолжил он разговор. –  Что значит «пусть поможет»?.. Такое не может быть бартером!.. Нет, Люся, мне неудобно!.. И тебе не позволю!.. Я пока не знаю, что делать!.. Понимаю, что осталось несколько дней… Понимаю, что всё рухнет! Нет! Я не буду просить за Эдика. Что-нибудь другое придумаем… Всё! До встречи!.. – Он выключил  телефон и обернулся уже с улыбкой.
– Что-то случилось? – спросила Мария.
– Нет-нет, ничего!..
– Я слышала про Дворец Бракосочетания… Нужно помочь вашему брату?..
– Всё в порядке…
– Это касается того самого условия в Завещании?..
Он не ответил.
– Ну, говорите же!..
– Мне неудобно просить вас об этом…
– Женя!.. Если я согласилась отдать вам руку и сердце, то вторая рука у меня свободна… Для подписи в «Свидетельстве о браке»… Когда это нужно?
– Как можно, скорее… – сказал он с виноватой улыбкой на счастливом лице. – Без ненужного месяца ожидания… Если это возможно…
– Завтра же я это сделаю, – твёрдо пообещала Мария.

…В одном из московских Дворцов Бракосочетания регистрировались сразу три пары.
Три невесты – Людмила, Мария и Тина стояли со своими женихами в праздничном зале. 
Вместо оркестра, свадебный «Марш Мендельсона» играли музыканты, из рок-группы Эдуарда Шагина.
 
…Проводить Сашу Павловских вышли все дети и воспитатели. 
– А вы оказались сильной женщиной! – сказала Людмиле  Карина Мгеровна.
– Если бы вы знали: как хочется быть слабой… – улыбнулась Шагина.
Взяв Сашу за руку, она повела её к воротам, где уже ждал отец. Павловских  поднял дочь на руки и, крепко обняв, бережно понёс к «Матису». Людмила прошла за ними следом.
– Папа! Ты никуда больше не уедешь? – спросила Саша.
– Только вместе с тобой, –  поцеловал её он в щёку.
– И с мамой Людой! – добавила счастливая дочь.
Людмила обернулась к Карине Мгеровне и помахала ей рукой на прощанье.
– Спасибо вам!.. – крикнула она ей.
Та улыбнулась в ответ и сказала себе:
– Будьте счастливы, дорогие!..

…Перед  подъездом элитного дома стоял большой щит: «Выставка-продажа работ художника М. Л. Павловских».
У дома останавливались машины с бомондом Москвы. Среди них наши герои и где-то в толпе мелькнула Старая Дама, в шляпке с вуалью.

…Выставка экспонировалась в элитной квартире – во всех восьми комнатах. Но не смотря на просторное пространство, бомонду было тесно. У Павловского бесконечно брали интервью, автографы, его фотографировали и снимали для ТВ.
Среди картин художника висели портреты Саши и Людмилы.
Сами же они стояли рядом с Михаилом – счастливая дочь и гордая за мужа Шагина.
Людмила взяла в руки микрофон:
– Господа! Прослушайте объявление от Агенства по недвижимости «Феликс», которое любезно согласилось быть устроителем великолепной выставки живописи! Эта квартира из восьми комнат, общей площадью 380 метров, так же продаётся, как и сами полотна. Условия нашего вернисажа следующие!.. Кто больше всех купит картин художника Павловских, тот получит право на внеочередную покупку этой элитной квартиры!..
Разговоры смолкли. Каждый из «элиты» наконец-то обратил свои взоры на необычный выставочный зал, отделанный роскошным евроремонтом, обставленный прекрасной антикварной мебелью, люстрами и коврами, вазами из серебра, фаянса и фарфора. Вначале один господин робко снял со стены понравившуюся картину, за ним то же самое проделал другой, потом третий… И вот с десяток гостей вместе с жёнами, забыв про этикет, отталкивая друг друга, бросились к картинам Павловских.
– Осторожней, господа, осторожней! – объявила Людмила в микрофон. – Не порвите полотна! Если хоть на одном из них появится царапина – квартира уйдёт к другому!..

…И вот наступил тот день, когда наследники вновь появились пред глазами Нотариуса Инюрколлегии.
– Итак! – сказал старый лысый человечек., в том же старомодном тёмном  костюме. – Условия Завещания мадам Бланше выполнены. Доказательства их выполнения подтверждены документально и фактически…
Наследники довольно переглянулись между собой.
– С этой минуты наследство гражданки Французской Республики Ольги Бланше переходит к наследникам – гражданам Российской Федерации: Шагину Евгению Васильевичу, Шагину Эдуарду Васильевичу  и Шагиной Людмиле Васильевне – в равных долях, о чём подтверждают «Свидетельства» на вступление в права собственников… С чем вас и поздравляю!
И он раздала каждому по документу на французском языке, с изящным дизайном, подписями и печатью.
– Спасибо! – выдохнули и перевели дух потомки Ольги Бланше.
– Осталась одна формальность, – продолжил Нотариус, – войти не только де-юре, но и де-факто в права наследования… Поэтому я должен огласить весь список наследства и получить ваши подписи….
– Начните с денег… – сказал Эдуард, подмигнув брату и сестре.
– Минуту внимания, господа!.. – Нотариус сделал паузу. – Именно в деньгах весь казус Завещания…
Наследники  зашумели:
– Какой ещё казус?!..
– Что случилось?..
– Ничего не понимаю!..
– Успокойтесь, господа!.. Сейчас всё объясню… Дело в том, что часть состояния, Ольги Бланше указанная в завещании, как то – особняк в районе Монмартра, а также акции – несомненно, существует. Что же касается денежного капитала вашей родственницы, то оно вызывает большие сомнения…
– Фальшивые, что ли?.. – спросил Евгений.
– Нет, купюры настоящие. Проблема в том, что мадам Бланше хранила их в своём доме, а не в банковском сейфе.
– Все миллионы?! – переспросил Эдуард.
– И что из этого следует?.. – не поняла Людмила.
– Она умерла в середине января этого года… – стал объяснять Нотариус, – за месяц до того, как закончился официальный обмен франков на другую валюту. Скорей всего, мадам просто не знала об этом…Иначе поменяла бы их – и год, и два года назад. Теперь же сделать это после 18 февраля 2012 года уже невозможно.
Наступила пауза, куда длинней, чем в финале «Ревизора».
Наконец, Евгений подал голос:
– За что боролись…
– О-фи-геть! – только и сказала Людмила.
– Да в голову раненая!.. – резюмировал ситуацию Эдуард.

…Когда они, поставив свои подписи, вышли из  Инюрколлегиии, Людмила спросила:
– Что будем делать?.. Ведь мы себя не на помойке нашли!
– А ничего,  – ответил Евгений. – Плевать на эти бумажки! И без них как-то жили.
– А я не хочу «как-то»!.. Во, придурочная!.. Ну, спрашивается: чего хранить деньги в наволочке?..
– Боялась дефолта, –  пошутил Эдуард.
С губ Евгения слетел нервный смешок.
– Очень смешно!.. – фыркнула Людмила. –  Спасибо, хоть особняк остался.
– Ещё акции какие-то… – напомнил Евгений.
– Наверное, от «МММ»… – вновь сострил Эдуард.
Тут не выдержала уже Людмила и расхохоталась вместе с Евгением:
– Идиот!..
 
…Ах, каким волшебством владеют писатели! Какими возможностями!
Впрочем, киношники тоже.
Только что действие разворачивалось в Москве, но уже следующий абзац перенесёт читателей прямо в Париж!
Ни билетов тебе, ни виз, ни других разрешений!.. Одно воображение!..

…Итак!
В Париже 2012 года стояло жаркое лето. Приехавших из аэропорта Орли на двух такси было ровно восемь человек: шестеро взрослых и двое детей. Такси притормозили на Момартре, у большого двухэтажного особняка середины XIX века. Дом напоминал резную шкатулку, с невысоким крыльцом, окольцованный витой кованой оградой. Мужчины расплатились, машины уехали. Наследники застыли перед особняком.
– Не верится, что он уже принадлежит нам! И где? В Париже!.. – воскликнула Людмила.
– Изящная архитектура! Правда, Миша?.. спросила Тина.
– Эклектика! – ответил Павловских. – Смешение стилей. Зато – Монмартр! Мечта любого художника!
– Оттого, наверное, хорошо и сто;'ит. – предположил Эдуард.
– «Мне бы жить и умереть в Париже!..» – процитировал Евгений Маяковского.
– При сегодняшних ценах?.. – скептически отозвалась Людмила.
– В Москве жизнь ещё дороже, – напомнил ей Эдуард. – Даже при завтрашних зарплатах.
– А если его не продавать, а приезжать сюда отдыхать? – предложила Мария. – Всем или кто когда может? Главное: проживание бесплатно!
– Всё же лучше продать, а деньги поделить, – деловито сказала Людмила.
–  Жаль! Он такой красивый!
– Когда-нибудь из-за него передерёмся… – напророчила Шагина.
– Смотрите! Человечек на крыше! – воскликнула Саша. – Видите?..
Все подняли головы.
– Это флюгер, – сказала Тина. – Он показывает: откуда дует ветер.
– Ветер Удачи! – без капли сомнения произнесла Людмила.
– А откуда дует Ветер Удачи? – спросил Гоша.
– Сейчас узнаем… – ответила она и спросила у братьев: – Ключи у кого?..
– У меня. – Евгений достал из куртки связку ключей, которую им вручил при встрече в аэропорту представитель французской Инюрколлегии.
Все поднялись на крыльцо, усыпанное прошлогодними каштановыми листьями.

…На первом этаже находилось три большие комнаты, кухня, много разных кладовок. Из просторной прихожей вела наверх широкая дубовая лестница. Дети  тут же побежали на второй этаж.
– Саша! Гоша! – закричали им вослед Людмила с Марией. – Ничего там не трогайте!..
В комнатах дремал полумрак из-за тяжелых бархатных штор.
Женщины принялись их открывать. В немытые стёкла полуовальных окон брызнул  солнечный свет. И сразу всё расцветилось красками – цветные обои, корешки книг, обивка диванов, изразцы каминов.
Во всех комнатах стояла антикварная мебель, покрытая пылью. На стенах висели старинные картины и фотографии.
В просторной гостиной, у окна, отсвечивал матовым блеском большой белый рояль. Эдуард подсел к нему и, открыв крышку, заиграл в стиле джаза мелодию популярной французской песни.
– Неплохо жила старушка, – сказал он. – Звонко, весело!.. – И, оборвав песню, с грустью произнёс: – Ну, почему ей никто не посоветовал обменять франки?..
– И это – «при здравом уме и ясной памяти»! – ещё раз напомнил Евгений.
– Не бередите рану, мальчики!.. – воскликнула Людмила. – Хоть бы взглянуть, как выглядела эта мадам.
– Случайно, это не она?.. – спросил Павловских, рассматривая старые фото на стене.
Все подошли к стене с фотографиями. На одной  из них, в изящной рамке, покоился портрет Старой Дамы, в шляпке и с улыбкой под вуалью.
Шагины пристально смотрели на фото…
– Где-то я её уже видел… – произнёс Евгений.
– Я тоже… – сказала Людмила.
– И я… – кивнул Эдуард.
Сверху раздались крики детей. Все замерли и тут же со всех ног кинулись на второй этаж.
 
…В полумраке виднелась комната, похожая на кабинет. Солнечный свет с трудом проникал сквозь тяжёлую вишнёвую штору.
Взрослые увидели напуганных детей. Те бросились к ним.
Бо;льшую часть кабинета занимал круглый стол на гнутых ножках. На нём лежали колоды старинных карт, человеческий череп, трость, с набалдашником в виде головы льва, связка вороньих перьев, несколько инкунабул в кожаных переплётах; в центре стола стоял на ножке серебристый шар, напоминающий большой глобус.
– Ну и кто же она была, наша двоюродная прабабка, догадались?.. – спросила Людмила.
– Я думаю, колдунья! – ответил Эдуард.
Гоша тут же крепко взял его за руку.
– Настоящая колдунья? – испуганно спросила Саша, прижимаясь к отцу.
– Дядя Эдик, не пугай племянницу! – сказал Евгений и успокоил Сашу: –  Компьютерная колдунья, детка!
– А я думаю, обычный экстрасенс, – сказала Тина. – Гадалка или прорицательница… 

Внезапно шар на столе осветился изнутри серебристым светом, и на нём, как в телевизоре, появилось лицо Старой Дамы, в шляпке под вуалью… Она улыбнулась всем своей доброй улыбкой и тут же пропала. И сразу же шар-глобус медленно начал вращаться, и в нём, как в кино, появлялись, один за другим, все эпизоды нашей повести, в которых была мадам Бланше. Серебристый шар крутился беззвучно, даря волшебные мгновенья Прошлого… Вот промелькнул последний эпизод, и шар погас… Наступила тишина… Никто не мог вымолвить ни слова…
               
…Наконец, Людмила подошла к окну и распахнула шторы:
– Вот откуда она всё про нас знала… Ясновидящая!
– Словно со свечкой стояла.. – добавил Эдуард.. – Как только вспомнишь, что она могла там увидеть – мороз по коже!..
– А что она могла увидеть?.. –  спросила  Тина.
– Всё!.. Я ведь живой человек!..
– Уж очень живой!.. – с улыбкой ответила она.
– Смотрите! – показал Евгений на висевшую между окнами за шторой старую киноафину на английском языке.
– «Смех в Раю»… – перевела  Мария.
А внизу, наверное, рукой самой хозяйки дома было написано три слова  фломастероим: «Мой любимый фильм!..»
– Я когда-то видела его по  телевизору… – вспомнила Мария. – Там тоже один шутник оставил родственникам наследство… И тоже на определённых условиях… Правда, когда герои всё выполнили, оказалось, что никаких денег нет вообще….
–  Тоже раненый в голову, – сказал Эдуард.
– Но все его простили, – добавила Мария, – потому что каждый из них нашёл своё счастье…
– Почти, как мы, – произнесла Тина. –  Вы не находите?..
– Может, прогуляемся?  – предложила Людмила. – Всё же не каждый день бываешь на Монмартре!
 
…Наследники сидели  летней кафешке, за сдвинутыми столиками. Женщины пили вино, Евгений пиво, Михаил с Эдуардом – свежевыжатые соки, дети ели мороженое.
Рядом на бульваре парижане кормили голубей. Среди горожан была и одна пожилая женщина в шляпке с вуалью.
– Смотрите! – показала на неё  Мария. – Ещё одна благообразная старушка!
– В Париже все старушки благообразны, – заметил Михаил. –  И очень прилично одеты.
– А вам не кажется, – спросила Людмила, – что она на кого-то похожа?..
– Действительно! –   ответил Евгений. – Трость, шляпка с вуалью…
Шагины переглянулись.
 – Мадам Бланше?!.. –  воскликнули они разом.
И тут, на их глазах, Старая Дама, послав им воздушный поцелуй, превратилась в одну из голубок. Взмахнув белоснежными крыльями, она взлетела в июньское небо и, сделав несколько прощальных кругов над бульваром, исчезла навсегда…

КОНЕЦ