Дневник из двух страниц

День четвертый, субботний.

И вновь склонился над клавиатурой и думаю о чем буду писать. За окном жизнь, с утра наснежило -- белый цвет символ чистоты. На душе чисто, еще не успел нагрешить, но, после звонка прапорщика, моего приятеля -- отставной пенсионер, в недалеком прошлом старший прапорщик внутренних войск... В чем-то мы схожи и по складу характера, интересам, словом, присутствует какое-то родство душ, говорят люди. Привет именинник, трехдневной выдержки, сказал я,  на что он ответил, требую тост в честь мою. Как то легко нам дается разговор, всегда открыты, искренни, на жизнь смотрим одними глазами. А в свое время были по разные стороны баррикад -- я, в кругу манифестантов, он, в ряду черных камуфляжных бронежилетов ОМОНа.  Март 2007 года после выборов Президента страны по этой самой стране прокатились народные возмущения особенно в столице – Минске Российский депутат –политик Рыжков выступая на митинге оппозиции (на выборах он был в качестве международного наблюдателя) в своей пламенной речи  говорил: “Не верьте словам, что у вас в стране прошли прозрачные выборы, как можно контролировать подсчет голосов, когда наблюдатель находится на расстоянии пятнадцати метров от членов избиркома вынимающих бюллетени из избирательных урн”.   Более того, замечу от себя, что досрочное голосование явно способствует фальсификации результатов выборов. Можно ли доверять председателю Центризбиркома. когда на эту должность назначает его Президент. который на очередных выборах баллотируется кандидатом  на высшую госдолжность.  Чепуха какая-то. А председатель Центризбиркома, заверяет Президента, после своего назначения на этот пост, что не подведет его и это во всеуслышание на всю страну  в средствах массовой информации. Спектакль по Грибоедову “Горе от ума”. Вот такова наша суровая действительность.
  Мы с прапорщиком оказались напротив друг друга на линии огня, неделю стоял палаточный городок манифестантов на Октябрьской площади, в самом центре столицы. Люди приходили и уходили поздним вечером, стойкие оставались на ночь. Пожилые люди, из окрестных домов, несли им теплые вещи, еду, горячий чай в термосах, а бравые молодцы в коммуфляже, заламывали им руки на подходе к лагерю “повстанцев”, ложили на асфальт, грязный, мокрый от растаявшего снега, топтали ногами их “гуманитарку”. Шли другие люди и их ожидала та же участь.  Взятые в плотное кольцо манифестанты не могли выйти из него даже справить нужду, кому же удавалось прорваться, догоняли и били дубинками, загоняли обратно в круг, или забирали в КПЗ. Лазутчики от власти подбрасывали шприцы одноразовые, и СМИ называли всех наркоманами, стоят столько времени -- значит тунеядцы, БОМЖи. Триста спартанцев, назвал я этих мужественных ребят и девчонок, студентов различных высших учебных заведений страны. А ведь, многих из них кто был в палаточном городке, на чествовании студентов отличников, Лукашенко сказал, что это золотая молодежь страны. А после, выступая на Всебелорусском сходе (cобрании) он назвал их отморозками,  Многие, если не все, были отчислены с вузов, благо, они смогли продолжить обучение в университетах Польши, Чехии и других западных стран – Европа выделила для них квоты, а Беларусь потеряла “умные мозги”. Я горжусь, что был среди них все те  дни. Я смотрел в их лучезарные глаза, полные надежды и решимости идти до конца. А ведь белорус, не очень смел, он живет по принципу: моя хата с краю ни чего не  знаю. Не все такие – считаю, что это холодная расчетливая трусость. Понадобилось несколько веков, чтобы выбить из литвинов их дух, превратить в покорное население Северо-Западного края, а затем  создать нацию  белорусов.  Мы белорусы с 1918 года, а звались литвинами. Где-то по другую сторону баррикад был мой “сябра”(друг) -- прапорщик. Скольже же лживой грязи было вылито на так называемую оппозицию стоявшую палаточным городком целую неделю нервы власти не выдержали и они смели городок за считанные минуты и наплевать на мировую общественность согласовано со “старшим братом”.  Pзакончились волнения и страна вновь погрузилась в каждодневную суету и граждане этой страны продолжали свою войну с ненавистным президентом на кухнях своих квартир –клетух. Народ достоин своего поводыря – хама и шарлатана, последнее определение он дал себе сам лично в беседе с журналистом “Наставнiцкай газеты” –в школьные годы я был шарлатаном.
На  этом заканчиваю, ибо я пошел за своим грехом.


День третий из череды дней жизни.

 Сидел на Прозе, Стихи ру, читал, просматривал, с кем то в полемику пытался вступить. Увидел в лице собеседни(ка) (цы) хама, грустно стало от их твердолобости.  Ушел, решил на провокации не обращать внимание. Но осадок остался -- написал стих “Накануне” – полегчало, словно умылся, смыл грязь, налипшую на руки и лицо. Поразмышлял об Украине, выкуривая цигарку на балконе,  болит душа за Родину, где-то там под крыльцом, отчего дома закопана моя пуповина. Полвека в Беларуси, и когда называют страну Белоруссией, обижаюсь, если вас зовут Вячеслав, а к вам обращаются по имени Василий.? По паспорту друга детства, однокласника, звали Вячеслав, в семье же, его почему-то называли Вася, думали, что это уменьшительно-ласкательное имя. Вячеслав, став взрослым, обижался, когда его называли Вася, а знакомые, друзья по привычке продолжали его так называть, кто-то даже с издевкой. ТЕМ БОЛЕЕ,  КОГДА РЕЧЬ ИДЕТ О НАЗВАНИИ СТРАНЫ. Ну да ладно, страна сама виновата, раз позволяет такую фамильярность со стороны страны союзницы.  Об этом подумал и забыл – политический имидж и так  не красит граждан моей страны. Сочинили же анекдот о белорусе, который присел на стул, в котором торчал гвоздь и подумал, может так и надо. А это явное проявление неуважения. Хотя  мы сами неуважительно относимся к себе, своей истории, неуважение это проявляется в замалчивании своего прошлого Мы безлики, как тот Иван не помнящий своего родства. Да и сам не безгрешен, поскупился принципами ради достижения цели.   Об этом подумал, просматривая подборку новостей в интернете – Новый министр информации РБ.  Почившая в бозе  Лидия Ананич, без году неделя, не в буквальном смысле конечно, уже не у руля всея средств массовой информации. А как Лукашенко презентовал новоиспеченного министра—тянул, тянул за уши, наконец вытянул до надлежащего уровня.
 На моем веке еще не кому не давали такую рецензию.  А с этой дамой, я знаком по одной занимательной истории, когда она  была заместителем министра, замечу бессменным у пяти министров Министерства информации.   Предложили реанимировать газету “Сделано в Белоруссии”, для этого надо было по новому согласовать размещение юридического адреса, зарегистрировать  газету, для того чтобы ее внесли в реестр СМИ. Организационной  работы не на  один день  В моем случае эта процедура заняла не многим более полугода. Частные СМИ не очень угодны в нашей стране—срок согласования юр. адреса один месяц, три раза терялись документы, записался на прием к зам. председателя Мингорисполкома, еще пол месяца, где мне посоветовали зарегистрировать газету в каком- нибудь Областном центре республики.  Я смотрел в глаза советчику и недоумевал, это что глумление или ответ человека, не нашедшего более разумного решения моей жалобы. Словом еще один месяц ожидания, затем последовало предложение дописать в заявлении согласования слова, что газета не будет публиковать материалы политического характера, на том и сошлись. Еще два месяца ушло на регистрацию издания в министерстве информации. Но я был воодушевлен, наконец-то вышел на прямую финишную.  И здесь, камнем преткновения стала та самая Ананич,  спустя месяц после подачи документов на регистрацию издания.
 Наша страна называется Беларусь, замечу частным лицам запрещено по закону использовать в названиях государственную символику. Страны же Белоруссии нет в природе. Пытался аргументировать, издается же газета “Советская Белоруссия”, ответ, в качестве исключения. Аргумент с моей стороны, эта виртуальная страна живет во мне, я в ней вырос. Ответ был в ее интонации голоса—нет такой страны, поменяйте название издания и добавила, Белую Русь также нельзя  не использовать.  И я почувствовал, что финиш, маячивший впереди, оказался миражом. И тогда я пошел Ва-банк – написал жалобу на имя министра, в которой литературным языком изложил  суть конфликта с его первым замом. В заключении  констатировал, что своим решением она ставит под сомнение компетентность специалистов министерства и министра двумя годами ранее регистрировавших периодическое издание под название “Сделано в Белоруссии”. Газета прошла перерегистрацию, и уже спустя несколько дней вышел в свет ее новый первый номер.  Лишь спустя полтора года во время предвыборной гонки на пост президента республики, из-за ряда публикаций общественно-политического характера, выпуск газеты приостановили на три месяца по решению Министерства Информации. Черная метка не позволила дальнейшей раскрутке издания, тем более из всего коллектива редакции я остался один, хотя нас и было то несколько человек, из них ни одного единомышленника. Люди пытались заработать на хлеб насущный. Один в поле  не воин, тем более, когда тебя противостоит хорошо отлаженная административная машина. В один прекрасный день, меня просто обманули, простой банальный обман. Похоронив “Белоруссию” я зарегистрировал и стал издавать журнал “Лесопромышленник”,  с периодичностью выхода раз в квартал – интересный журнал, говорили читатели. Жизнь заставила, сам занимался версткой журнала, находил рекламодателей,  писал статьи, находил авторов, все шло хорошо,  с периодичностью в несколько лет. Кураж иссякал, журнал молчал, открывалось второе, третье дыхание, журнал воскресал. Читатель, верный читатель ожидал очередного номера. Я пребывал в финансовом коллапсе почти восемь месяцев, намеревался выпустить хотя бы один номер журнала в году, чтобы его не выбросили из реестра СМИ .Созвонился с министерством и чиновник от СМИ, мой доброжелатель, так мне тогда казалось, на мои треволнения ответил успокаивающе, дескать, вышел Указ Президента,  о том что отменено правило об обязательном выходе в свет хотя бы одного номера издания в год.  Меня поджимали сроки, а коль Указ отменял эти сроки, я решил не торопиться с подготовкой номера.  В январе новый чиновник от министерства вбил последний гвоздь в мою частную журналистскую практику. А мой доброжелатель мирно почивал на пенсионных подушках.  Еще год я занимался выпуском рекламных буклетов, проспектов, производством тематических стендов и прочей рекламной атрибутикой. Все это случайные заработки – сегодня густо, завтра пусто. В итоге, журналист, умеющий владеть пером, и имеющий кое какую мышечную массу, подался в охранники в продовольственный магазин. Привлекался за свою точку зрения, от того и места нет в отечественной гос. Журналистике. Говорили, мы бы Вас взяли в штат редакции, но сие не от нас зависит. Вот так и живу, с черной меткой и запретом неофициальным на профессию. На сегодня, пожалуй, все.