пепел патрии

слова становились
самой сутью чытающего
их завитушки раскудрявые,
не предвзято очаровательные.

раззадорить собеседника, попротиворечить
евонному в простом и дажи панятном да
вызвать отрицательные эмосии своим
дэбилизмом - вот песенка тролля.

повторюшки на разные
лады восхваляли доступное,
изначально радуясь найденному,
украденному, утерянному, пройденному.

слова обезличивали и
сдирали маски вместе с кожей,
но, объединяя по интэресам, позволяли,
фсеж, организовывать шествия и вечерние прогулки.

а мысли ушли и
не оставили дажи
записку, хде ихних моно
отыскать при случае, подлые.

кншно, литература есть
"весчь в сибе", какоси ее оттудова
достать остаетси тока гадать и угадывать,
аднакоси, грубое вмешательство усугублять изволит.

абстракции конкретизировал творец,
подгоняя панимание к идеальностям,
изначально заложенным в абстракции,
придавая ентим явлениям уникальность.

случайные слова
переполнялись смыслом,
переливались через осознания
край и устремлялись в пучину кручины.

джи-дай писанул на листике
измененным обозначением имени
свого, закрутились колесики механизьмы
вожделенного щастья многих ущербных исполнителей.

бесцветным образам, словесной шелухой обсыпанным,
диктатор-время требовал равнения рядов и исполнения приказов,
в единой мощи собранным, поставленным, записанным,
на разрушенье брошенным, без никаких отмазов.