Розовый джинн из синей бутылки

Розовый джинн из синей бутылки. Глава 1. Поджигатель

      - Не может быть! – красная лысина Ивана Семеновича покрылась мелкими капельками пота. – Тебе в самом деле кажется, что мальчишка сжег ее своим взглядом?! Ты в своем уме?! Что он инопланетянин какой-то? Обыкновенный детдомовец, взятый на воспитание солидной скучающей теткой!..
     - А как все это, Иван Семенович?! - Марина хлопнула следственным делом по столу. - Как вообще можно нормально объяснить этот сверхъестественный случай безо всяких улик? Случаи пирокинеза, то есть спонтанного самовозгорания людей, предметов и животных давно известны истории и науке! Эти феномены вызвал к жизни множество научных теорий! Да, это сверхъестественно, непонятно, неприятно, но серьезно!.. Алеша, может быть, сам того не ведая, сфокусировал это явление, дал толчок…
     - Пиро…что?! Что за чертовщина? – вытаращил глаза  Иван Семенович.
     - Случаи, когда под воздействием мощного биополя человека может происходить возгорание предметов.
     - Стоп! Не морочь мне голову, Марина Сергеевна! Я сам поговорю с этим поджигателем! – сдался начальник следственного отдела. -  Где он сейчас?
     - В больнице!
     - Забыл, сколько ему лет?
     - Десять.
     - Самое время шкодить под дурачка! У меня внуку тринадцать, все дни торчит в компьютере, совсем от рук отбился, одни стрелялки на уме, - ворчал  начальник следственного отдела Иван Семенович Синицын, плотный лысеющий мужчина, на ходу надевая черную куртку и застегивая портфель. – Пойдем!..
     - Ты сколько раз здесь была у него, Мариночка? – спросил Синицын и притормозил, разбрызгивая грязным «жигуленком» весеннюю глубокую лужу у крыльца больницы.
     - Раз пять, не меньше, - вздохнула она.
     - Что значит не меньше? – вспылил он. – Вы следователь, Марина Сергеевна. Ответы должны быть точными и ясными!
     - Шесть! – в тон выпалила Марина. – Какое это имеет значение? Вы думаете увидеть какое-нибудь чудо? Обыкновенный мальчишка, затюканный ученой теткой, которая его ни капельки не любила.
     - За это он спалил ее испепеляющим взглядом, как Змей Горыныч! – усмехнулся Синицын. – Вот и сказки конец!
     - Если бы, - вздохнула Марина. – Ребенок, а не Змей Горыныч! Пойдемте, Иван Семенович. Он на третьем этаже, в 31-ой палате…
   


      Больница встретила их привычными запахами хлорки и лекарств. По длинным коридорам в шаркающих шлепанцах медленно прогуливались бабки в линялых халатах. В детском отделении на третьем этаже, в 31-ой палате стояли две застланные железные койки, на третьей - в углу, поджав к носу коленки в фланелевых штанишках, сидел лохматый светловолосый мальчик с оттопыренными ушами. Большие бледно-голубые глаза смотрели на вошедших тревожно и недоверчиво. На подоконнике, на тумбочке около кровати стояли, сидели, лежали пластилиновые человечки, штук тридцать-сорок, серых, похожих друг на друга. Видно было, все они появились из одного большого серого кома пластилина, лежащего на столе у окна.
     - Здравствуй, Алеша! – улыбнулась Марина. – Как дела, чем лечат?
     - Таблетку и витаминки дают, - хрипло сказал он. – Чтобы спал, врач говорит.
     - Это Иван Семенович, познакомься. Начальник следственного отдела, он пришел с тобой поговорить.
     - Я в тюрьму не хочу! – нахмурился Алеша. – Я вам уже всё рассказал…
     - Не бойся, Леша, детей в тюрьму не садят! Мне ты еще ничего не рассказывал, - улыбнулся Иван Семенович. – А мне тоже всё нужно знать, Алексей, а фамилия?
    - Живи.
    - Я живу, чего и тебе желаю, - начал раздражаться Иван Семенович. - Со старшими так не разговаривают!..
    - Живи – детдомовская фамилия, - тихо сказала Марина, – а усыновленная - Брюханов…
    - Значит, Алексей Живи, интересная фамилия! - удивился Иван Семенович.
    - Расскажи по порядку, Леша, - попросила Марина. – Как все было?
    - Эмма Станиславовна велела мне решить задачу, я не смог, она стала стучать пальцами мне по голове, я увернулся и спрятался в угол за шифоньер. Она рассердилась,  пошла меня вытаcкивать. Я закричал: «Не подходи!». Она все равно шла и говорила: «Не смотри на меня так, гаденыш!»  - она всегда так говорила, когда злилась. Потом она остановилась и испугалась.
    - Почему? – быстро спросил Иван Семенович.
    - Я ей взглядом не разрешал идти, - смутился мальчик. – Изо всех сил не разрешал, представлял стену огня. Я  не хотел, чтобы она сгорела! Я хотел просто, чтобы не шла!- сказал он, судорожно сглатывая слюну, глядя исподлобья, как волчонок. – Я ее не поджигал! - Бледно-голубые глаза его потемнели, зрачки  расширились на всю радужку, словно внутри них что-то зажглось,  пульсирующей вспышкой освещая бледное лицо. Ивану Семеновичу стало не по себе.
     - А дальше? - спросил он, кашлянув в кулак.
     - Я же говорил, - устало сморгнул мальчик. - Она сгорела!
     - ММ-да… сгорела, - невнятно промычал Иван Семенович. – Стало быть, до тебя, Алеша, она не дошла, сгорела, как факел. Так? - Мальчик нервно дернул плечиками.
     - И никого поблизости не было, никто не мог ее спасти? - Леша кивнул. – А грома, молнии, вспышки поблизости не было? - Мальчик отрицательно покачал головой.
     - Она страшно закричала, я испугался, крепко закрыл глаза руками и уткнулся в угол. А когда посмотрел, там осталось что-то… Страшное…
     - Ладно, разберемся. Вот тебе яблоки. Кушай и поправляйся, - Иван Семенович достал из портфеля два больших глянцево-зеленых яблока, положил на больничную тумбочку вместе с пачкой клубничного йогурта. – Сколько же ты человечков слепил! А почему все они серые и одинаковые? - Мальчик потупился и перевел взгляд в окно. – Молчишь? Ну ладно, до свидания, Алеша Живи. Живи и не болей!
     - До свидания, - прошептал он. – Я не хочу в тюрьму и в детдом тоже.
     - Ладно, разберемся, - повторил Иван Семенович. – Я же сказал, маленьких в тюрьму не садят.
     - До свидания, Леша! Я еще приду, не скучай! – сказала Марина, помахав рукой. Сероглазая, стройная, с пушистым хвостом волос на затылке. Если бы не погоны на  форменной голубой рубашке, не догадаешься,  что сотрудник полиции.
     - Ну что ж, нужно поговорить с врачом, - сказал Иван Семенович, когда они вышли из палаты.

 

     Они вошли в кабинет. Врач - плотная женщина с кирпичным румянцем на одутловатых щеках, в белом халате, накрахмаленном колпаке, надвинутом до бровей, сидела перед стопкой медицинских карт и писала, время от времени неловко тыкая пальцем в желтую клавиатуру перед монитором. Заученным жестом она поправила сползающие очки и пригласила их сесть. Сквозь толстые стекла очков на следователей смотрели микроскопически маленькие глаза.
     - Как наш пациент, Нина Алексеевна? - представившись, вежливо осведомился Иван Семенович.
     - Синегубов или Агафонов? – рассеянно спросила она.
     - Мальчик Алеша Брюханов, - подсказала Марина.
     - Ах, да, Леша! Я про него совсем забыла. Мальчик как мальчик! Адекватен. У ребенка стресс и на этой почве невроз. На его глазах такое произошло. Конечно, спать! Сон всё лечит!
 

     Марине показалось, что ее неестественно накрахмаленный белоснежный  колпак, как ледокол, острым углом тупо, именно тупо, режет воздух.
     - Нина Алексеевна, мальчик психически здоров? – перебил ее Иван Семенович.
     - Мыслит здраво, его посмотрела детский психолог, но невроз носит затяжной характер, поэтому спа…
     - А почему он лепит одинаковых серых человечков из пластилина, вы не поинтересовались?
     - Это несложно понять, у ребенка стресс и одиночество, и мы с вами для него одинаковые серые человечки. Таков мир его окружающий! - нахмурилась она и хотела продолжить.
     - Мы поняли, Нина Алексеевна, - снова перебил ее следователь. – Разве то, что он считает, будто сжег взглядом свою приемную мать – это нормально?
    

     Врач сняла «микроскопические» очки, устало потерла переносицу и близоруко посмотрела на него большими строгими глазами.
     - Ненормальна вся его жизнь! Не забывайте, это десятилетний ребенок в критической ситуации. Конечно, это бред – испепелил взглядом тетю, которая им помыкала, но это вполне объяснимый бред. Дети в его возрасте склонны к фантазиям и сказкам. Я полагаю, вы не принимаете его слова за чистую монету?! Буду признательна, если вы поможете определить ребенка в детский дом. Больница не место для детского житья! А преступников ищите, дай вам Бог!



      - Пристыдила Нина Алексеевна нас, Мариночка! – усмехнулся Иван Семенович, когда они спускались по ступенькам с больничного крыльца.
      - Строгая тетя! – согласилась Марина. – Прямолинейная и скучная, как ледокол! «Больница не место для детского житья», - будто мы сами не знаем. Я все-таки думаю, Леша – не совсем обычный ребенок.
      - Тебя опять понесло, Марина Сергеевна, остановись! Я видел убийства, расчлененку, Бог весть чего только не видел, иногда хочется завыть и запить, чтобы отключиться, но чтоб пацанчик сжег взглядом тетку – уволь! – раздраженно перебил ее  Иван Семенович. - Нужно закрывать дело за отсутствием улик и состава преступления и определить мальчишку в детдом. Вот ты этим и займись!.. Ясно, товарищ старший лейтенант?
      - Так точно!..

(продолжение Глава 2.)