В тёмном зале ресторана

Как странно, только сейчас заметила: беру в руки шариковую ручку, поднимаю остриём вверх, щелкаю внизу поршнем, чтобы выскочил пишущий стержень - ну точно шприц готовлю к уколу... Надо же, какое сходство. И оно неспроста. Журналисты нередко используют перо как болезненный укол – ради пользы дела, разумеется...

Каюсь, в студенческие годы, пробегав весь день на голом энтузиазме, мы к вечеру вдруг спохватывались, что еще не обедали, а столовки уже давно закрыты, и тогда  с подругой и её кавалером мы отваживались на отчаянный шаг - ужин в ресторане. Сами бы ни за что не решились, но с Вадиком, уже отслужившим к тому времени в армии и державшимся с нами, салагами, покровительственно, чувствовали себя довольно уверенно.

В будни в столичных ресторанах было не многолюдно, но и не пустынно - кормились там в основном иностранцы и отечественные командированные. Наше меню обычно ограничивалось салатом, горячим блюдом и чаем с пирожными, в то время как наш спутник для пущей солидности заказывал себе иногда еще и стопочку водки. Кошки на душе, конечно, скребли: вроде как не к лицу советским студентам шастать по ресторанам, тогда это было прерогативой обладателей лёгких денег. Но чем мы хуже иностранцев? И чем провинились перед страной, что не можем поужинать в отечественном ресторане? – убеждали мы сами себя.

Прошло много времени, заканчивался 2000-й год. Дождливым вечером мы с подругами-журналистками отправились в ресторан. У нас уже сложилась традиция отмечать дни рождения в кафе или ресторане. Было их тогда не так много, и всё равно по будням гродненские рестораны пустовали. В огромном зале, свободно вмещающем авиалайнер, - десятки сиротливых столиков. Только один из них накрыт к нашему приходу. На сегодня мы единственные посетители, сделавшие заказ заранее. Чуть позже сюда забредёт на скоротечный ужин пара-другая гостиничных постояльцев, и всё на этом. Нам же предстоит скромный, но в меру продолжительный девичник на пятерых, по случаю именин.

Родной сервис обрушивается на нас с самого порога.

- Все пакеты сдать в гардероб! - бесцеремонно командует дама-метрдотель и разворачивает нас в обратную от стола сторону.

Уж не подозревают ли нас в терроризме? Если так, то мы готовы предъявить содержимое своих полиэтиленовых мешков: пирожные и мандарины, которых нет в ресторане, и подарки имениннице.

- Дураков нет! - парирует наши возражения теперь уже официантка и, подведя нас к сервированному столу, укоризненно тычет пальцем в стоящую на нём бутылку шампанского: - Вы что же, думаете обойтись одной бутылкой?!

Господи, да её-то какое дело, нам, может, и этого много! Но юная особа в фартучке, похоже, уверена, что мы рассовали по пакетам ящик водки. Она стращает нас тем, что сейчас позовёт администратора. Вероятно, с рентгеновским аппаратом. Боже праведный, не уносить ли ноги подобру-поздорову от такого «стервиса»? Да жаль, что половина ужина уже оплачена. Вот попали!

С минусовым настроением, после утомительного рабочего дня (в течение которого одна из нас успела накатать для газеты 600 строк) мы обречённо плюхаемся на стулья в полутёмном закутке, где и стоит наш наполовину оплаченный стол.

- Свет включите, пожалуйста! И принесите вазу для цветов...

Из шести оборудованных у стола светильников нам без особой охоты включают два. С вазой проблем еще больше. То её вроде нет, то нам предлагают оставить цветы у администратора, то еще где-то на тумбочке. Непостижимо! Неужели проницательная официантка заподозрила, что в цветочную вазу мы будем незаметно сливать принесённую водку?! Ну как мы сами до этого не додумались!.. В ходе короткой дискуссии мы наконец добиваемся, что наши цветы остаются при нас, на нашем столике.

Два с половиной часа просидели за праздничным столом, как на поминках, в гробовой тишине ресторанного зала - музыкальный ансамбль объявился лишь ближе к ночи. Зато неутомимая официантка не отходила от нас ни на шаг, пристроившись в полуметре от нашего столика - при том, что весь огромный пустой зал был в её распоряжении. Странно, что ещё не за нашим столом.

Что она рассчитывала увидеть и услышать? Не знаю. Но мы обвели-таки её вокруг пальца и прихваченную с собою карманную бутылочку коньяка, как партизаны, благополучно под столом раскупорили и украдкой (словно стащили, а не купили в магазине без ресторанной наценки) за вечер опустошили, по глотку разливая в рюмки и залпом, как заправские алкаши, их опорожняя, - это было до слёз смешно, унизительно и страшно.

Спрашивается, что бы нам сделали, если бы обнаружили красивую коньячную бутылку на столе? Конфисковали? Оштрафовали? Выгнали? Мы понятия не имели, но нутром чуяли - если что, нам несдобровать!

А когда уже пора было уходить, появился оркестр. И мы еще потанцевать успели. Одни в пустом зале. Назло всем.