Розовый джинн из синей бутылки. Глава 9

 Глава 9. Опять двойка

       Всё началось после школьного сочинения по картине «Опять двойка». Я так увлекся описанием картины, что забыл сделать математику. Мама Эмма пришла очень поздно, устала, не проверила домашнее задание. На следующий день я получил сполна.
      - Опять двойка по математике?! – искры посыпались из ее черных глаз. Я втянул голову в плечи, вспоминая вчерашнее сочинение. В моей жизни всё было не так, как  на той картине.
      – Тунеядец! Что ты делаешь, когда меня нет дома? Читаешь всякую чушь?! Я тебе больше не разрешаю читать! Запомни, у Алеши Брюханова не может быть двоек! Никогда! Я посажу тебя на хлеб и воду! Будешь под дверью скулить, если принесешь двойку в следующий раз! - кричала она. - Вместо чтения будешь рисовать! Я сегодня встретила Рашида Астаховича, он говорит, что ты перестал заниматься, криворукий балбес!
     - Я не умею рисовать, как он приказывает! У меня не получается! - захныкал я. – Рашид Астахович постоянно придирается! Я хочу рисовать людей, а не деревья!..
     - А ты захоти!!! – закричала Солькислямовна. - Я сделаю из тебя человека, дебил неблагодарный! Для чего я плачу за художественную школу?! Ты должен платить мне за это хорошей учебой, это твоя обязанность передо мной, придурок! Всё! Мне надоело с тобой возиться! Завтра я отвезу тебя обратно в детдом! Ты думаешь, что ты там кому-то нужен? Пусть там тебя растопчут!
     - Не надо!  – испугался я. – Прости меня, мама Эмма, я больше не буду!
     - Иди, учи уроки!.. Видеть тебя не хочу!
   
 

      Так обычно заканчивались все наши ссоры по поводу учебы. Когда мама Эмма грозилась отвезти меня обратно в детдом, чтобы меня там «растоптали», я соглашался на все, и две недели ходил «как шелковый». Иногда она давала мне читать газету и в интернете о том, как издевались воспитатели над несчастными детьми в детских домах, били, не кормили и злорадно говорила: «Вот что творится в ТВОЕМ детдоме!». Мне становилось очень страшно.

      И я рисовал мертвые деревья с листьями, которые не облетают. Для мамы Эммы и Рашида Астаховича. Листья, которые никогда не облетают, - это воспоминания, такие, как это, думаю я. Мама Эмма, как гвоздь, всегда будет в моей жизни царапать кожу снова и снова, даже когда я найду маму, вырасту большим дяденькой.
 
      - Ну что ты, Леша! – обняла его Марина. - Конечно, у тебя будут воспоминания, но я уверена, в твоей жизни будет много радостных минут. Мы будем с тобой дружить и помогать друг другу. Ведь, правда?
      - Правда, если вы не обманываете меня… - тихо сказал Леша, опустив глаза.
      - Если честно, я вам не верю, тетя Марина…
      - Я постараюсь, Леша, чтобы ты поверил. Обещаю!..

                ***

      - Странные они, эти взрослые, - ворчал я вечером после скандала Люку. - Как они не понимают, что дети не пластилиновые человечки, из которых можно слепить всё, что угодно. Дети приходят в мир для того, чтобы самим всё пощупать, потрогать и решить, что я такое и зачем пришел. Меня волнует все, что происходит в нашем мире так же, как ее. Почему она этого не замечает? Скоро у меня первый любилей.
      - Десять лет? – догадался Люк.
      - Ага! После каникул я приглашаю тебя на день рожденья. Я нарисую красивый бумажный торт! И все-таки знаешь, чего-то я никак  не могу понять: злой этот мир или добрый? Бояться мне его или не бояться?  И почему по телевизору всё убивают и убивают в разных странах? Америка ненавидит и боится Россию, Россия – Америку…  Неужели они все такие злые, эти взрослые люди? Значит, и я, когда вырасту, стану злым, и буду убивать? Но я не хочу убивать! Я хочу, чтобы все люди жили в мире и согласии!
      - Люди становятся злыми и жестокими от бессилия. Ничего не поделаешь, это так, - сказал Люк. - Все приспосабливаются, дружок, - вздохнул Люк. – Терпи!
А потом Люк исчез! На прощанье он оставил подарок, которым я очень дорожу.
 
      Случилось это, когда мама Эмма решила сделать ремонт в моей комнате.

(Продолжение гл.10)