Бабка-Ёжка

      Мягкий зимний вечер — первая суббота февраля. В отложенном Богом на потом районном центре, по улочкам которого спешило в школу моё детство, в лучах редких фонарей вальсируют ненавязчивые снежинки, и как малышня обнимает со всех сторон первую учительницу — облепляют провода.
      Я наблюдала за этим волшебством и с наслаждением вдыхала морозный воздух, пританцовывая на крылечке городской столовой, под музыку, доносящуюся изнутри, где лихо отплясывали на вечере встречи несколько поколений выпускников родной школы.      
      Со школьной поры пронеслось немало лет. Мои однокашники: серьёзные дяди и тёти, возраст которых уже не первый год начинается с цифры четыре — всё те же мальчики и девочки, с прежними фантиками в голове, отрывались на полную катушку.
      
      - Привет, Бабка-Ёжка! - раздался знакомый с детского сада голос. С этими словами передо мной вырос Игорёк — не кровный, но до боли родной мальчик из моего детства, после трёх совместных лет начальной школы, оказавшийся волей судьбы в параллельном классе.
      По поводу принарядившийся, коренастый мужчина с зелёными смеющимися глазами, коротенькими припудренными сединой барашками, обрамляющими вытершуюся маковку, и с украшением из беспорядочного пересечения рубцов, превративших его лицо в дорожную карту — рухнул передо мной на колени. Он бесцеремонно завладел моими стройными ножками и заревел:
      - Прости, прости меня, Бабусенька-Ягусенька, это я — тот жалкий негодник, оторвавший твой чудный нос!
      Игорёк прижимался и пыхтел в мои колени. Я сразу поняла в чём прикол и, содрогаясь от смеха, уперлась ладонями в его влажную лысину, боясь потерять равновесие.

      Новогодние утренники для младших классов проводили в спортивном зале школы с ледяными батареями отопления. Подготовка ко второму в моей школьной жизни новогоднему балу шла полным ходом. Наученные горьким опытом, переживающие за здоровье ребёнка родители, придумали тёпленький маскарадный костюмчик. Отец покопался в журналах, выбрал смешную картинку с Бабой-Ягой, талантом художника срисовал с неё шедевральную маску с торчащим клыком. Соорудил из бумаги и приклеил к маске огромный, горбатый нос. Мамочка навыками Марьи-искусницы подогнала по моей фигурке и превратила в лохмотья своё, ещё вполне приличное тёмно-синее шерстяное платьице, налепила на него симпатичные заплатки и сшила передник из цветастых лоскутков.
      Затея родителей особого доверия мне не внушала. Больше всего я переживала, что мои впечатлительные одноклассники узнают меня под маской и щедро наградят званием Бабы-Яги на всю оставшуюся жизнь. Но едва я напялила свои обновки — сразу засияла от счастья, предвкушая, как буду комедианить в этом наряде.
      В школьном коридоре мы с мамой встретили Лидию Захаровну — воспитателя группы продлённого дня. Мама попросила подсказать местечко, где можно незаметно от лишних глаз навести красоту. Лидия Захаровна — добрейший души человек, отвела нас в пустующую раздевалку старшеклассников и прикрыв за собой дверь — тактично удалилась. Я сняла шубку, под которой красовалось ободранное платье с повязанным поверх лоскутным фартуком. Мамочка спрятала моё личико под маску, завязала концами наперёд ярко-красный головной платок в белый горошек и выпустила в свет.
      В спортзале, разглядывая друг друга, уже тряслись от холода снежинки, стучали зубами золушки и дрожали феи. Как вдруг на метле, в подшитых валенках, в зал влетела Бабка-Ёжка и вихрем заносилась вокруг ёлки. Всё внимание мгновенно перекинулось на эту красавицу. Уборщица баба Дуся схватилась руками за лицо и задав сама себе вопрос: "Батюшки, чья ж это Ведьма?" - тихонько, на всякий случай, перекрестилась.
      Праздник был в разгаре, моя Баба-Яга кружила среди детей, которые пытались заглянуть под маску, но я была начеку.
      - Танец "Яблочко", исполняет группа мальчиков 2 "б" класса, - объявила Светлана Петровна — музыкальный руководитель.
      Мальчики выстроились друг за другом и направились на отрепетированное место. Красавица леса, как ни в чём не бывало, пристроилась за замыкающим и, виляя метлой, поскакала следом. Заиграла музыка. Бабка-Ёжка, опираясь на метлу, расположилась возле матросиков и неуклюже начала выкидывать коленца, пародируя движения мальчиков. Светлана Петровна внимательно наблюдала из-под сползших на нос очков за неожиданным пополнением в своих рядах. Её лоб от удивления превратился в одну сплошную морщину, но музыканша, стойко сдерживая свои эмоции – продолжала играть. Зал валялся от смеха. Дети выбрасывали вперёд указательные пальцы и, подталкивая друг друга, хватались за животики. Учителя и родители с интересом перешёптывались между собой, недоумевая, чей ребёнок такое вытворяет. И лишь Лидия Захаровна поглядывая на мою маму, понимающе улыбалась.
      Танец ещё не закончился, как вдруг, к потерявшей бдительность Бабке-Ёжке, резко подскочил шустрый мальчик: он сильно дёрнул за нос, сорвал маску и помчался с добычей из зала. Но в дверях ему преградила путь стоящая на страже баба Дуся. Она отобрала маску, поддала мальчугану под зад и выпихнула из зала. Всё произошло так быстро и неожиданно, что я даже не успела разглядеть, кто это был.
      Моя тайна была раскрыта. Я бросила метлу, закрыла лицо руками и побежала к маме. Баба Дуся, довольная, что победила дракона, вручила мне искалеченную маску: нос болтался на одном уголке, крепёжная резинка была вырвана. Бдительная баба Дуся, сочувственно ругая на ходу паршивца, повела нас с мамой в свою каморку и любезно предоставила иголку и нитки. Мамочка руками пластического хирурга вернула Бабе-Яге прежнюю привлекательность и все трое вернулись в зал. Объявили награждение за лучший маскарадный костюм. Довольные зрители в ожидании поглядывали на подлеченную Бабку-Ёжку, отдавая в душе за неё свои голоса. Но Снегурочка объявила имя другой девочки — Снежинки, мама которой была председателем родительского комитета и покупала подарки к празднику. Под недовольное волнение зала девочке вручили красивую куклу. Второе место досталось Бабке-Ёжке, и мне в руки сунули огромную пластмассовую обезьяну, чем-то смахивающую на мою героиню.
      Я надеялась, что дети, узнав мою тайну, за время зимних каникул смогут благополучно её забыть. Но не тут-то было. Не успела я войти в класс, как ко мне подлетел Игорёк и, увиваясь вокруг меня оводом, нараспев затянул:
      - Бабка-Ёжка — костяная ножка! Печку топила, ножку сварила!
      От несбывшихся надежд я поджала губы и, глядя на его кривлянья, приготовилась к худшему. На моё счастье никто его не поддержал. Мои школьные товарищи молча наблюдали за происходящим и с нетерпением ожидали развязки. Игорёк завёл свою песню без конца, выворачиваясь передо мной наизнанку и упорно добиваясь, чтобы я за ним погналась. Но я стояла как вкопанная и, сощурив свои огромные глазищи, с презрением смотрела на его заигрывания, одновременно приглядывая что-нибудь тяжёленькое, чтобы в него запустить; но нас спас звонок.
      На перемене мы всем классом отправились в столовую. Подкрепившись, я вышла в коридор, где меня уже поджидал Игорёк.
      - Бабка-Ёжка — костяная ножка! - начал, было, он, вприпрыжку заходя на первый круг.
      - Ты что — влюбился?! - как можно громче прокричала я при всём честном народе.
      - Влюбился! Влюбился! - в один голос заверещали девчонки, подоспевшие мне на помощь.
      Такой рокировки Игорёк явно не ожидал. Он застыл на месте, как будто я сказала ему: "Замри". Весь скукожился, и по его лицу мгновенно разлилась алая гуашь. Мой обидчик исподлобья таращился на меня, словно я превратилась в Валентину Афанасьевну — нашу первую учительницу; выставила Игорька на линейке перед всей школой, и объявила, что это он разбил окно в классе.
      - Дуры! - опомнившись, выдал Игорёк и, уходя от преследования девчонок, растворился в конце коридора.
      Прозвище ко мне не привилось. Спустя некоторое время я успокоилась и лишь иногда, с понятным только мне волнением, поглядывала на приближающегося Игорька.
      7 Марта Игорёк отозвал меня в сторону, протянул маленькую зелёную коробочку с изображением серебристого ландыша и поспешно удалился. Я удобно устроилась на подоконнике в коридоре и открыла коробочку. В ней оказался флакончик духов, а на оборотной стороне крышки, детским корявым почерком было выведено: "Я тебя люблю!"

      Вволю посмеявшись, мне удалось высвободиться из крепких объятий и сделать полшага назад. Я смело водрузила одиннадцатисантиметровую шпильку на спину стоявшего на четвереньках Игорька и грозно прохрипела:
      - Пощады не жди! - и снова зазвенела колокольчиком.
      В воскресенье я с волнением отыскала в старом мамином комоде заветный наряд. Экипировка выглядела как будто с неё только что сорвали этикетку. И в моей голове в секунды прокрутился сумасшедший план.
      Игорёк по-прежнему жил в родительском доме в частном секторе. За прошедшее время доступная среда знакомого двора мало чем изменилась, и проникновение вовнутрь не составило особых проблем. Фонари на улицах городка после одиннадцати вечера не горели, а февральская темнота была мне на руку.
      Машина с выключенными фарами беззвучно подкатилась и остановилась недалеко от входа. Я выбралась из машины, убедилась, что собаки во дворе нет, как мышка перетащила свои сокровища внутрь, прикрыла калитку и начала творить своё тёмное дело.
      Воткнула в сугроб железный штырь с петлёй наверху. Продела в петлю вешалку с эксклюзивным платьицем, перетянутым на уровне виртуальной талии передником из модной коллекции. Опрокинула сверху небольшое пластиковое ведёрко, нацепила на него маску, обвязала вокруг заветным платочком в горошек, обняла на прощание Бабку-Ёжку и отправилась восвояси.
      Следующим утром я гнала машину на постоянное место жительства. Впереди маячили сотни километров, с болью отрывающие меня от родных людей. Всю дорогу моя Бабка-Ёжка выкидывала коленца в такт "Дорожному радио" и торжествовала, а я улыбалась, подбирая название сильному чувству владевшему нами. А между нами было ДЕТСТВО, а детство — это НАВСЕГДА!

Р. S. Все совпадения прошу считать неслучайными.)))