Стихрюндель и Музяня

Жил один поэт - Стихрюндель.
Был он верный друг Музяни.
Он любил её... и гундель*,
Сотворённый с ней по пьяне.

Обожал поэт Музяню,
Напиваясь до укачки,
Ведь она ему как няня
Навевала мыслей пачки.

И Музяня очень рада
Дать... идейного дурмана.
Звал поэт её - Эрато.
Значит, был эратоманом.

Не подумайте, что - мужем
Этой милой парнасидки.
Ведь она была не хуже
И не лучше, чем шахидки.

Вся такая огневая
В ореоле ярко рыжем,
Дева вспыльчиво взрывная, -
Мужикам сносила крыши.

И без памяти влюблялись,
И тянуло их в поэты,
Становились словно ляли,
Средь зимы впадая в Letho.

Ляли брали автоматы,
Ой, простите, авторучки,
Забривались во солдаты
В стадо этой стрёмной сучки.

И свои строчили строфы,
Шли войною брат на брата,
Свой уродовали профиль, -
Лишь бы быть милей Эрато.

Ей, Музяне, было мало
Окрылённых козерогов.
От одного её ломало,
Ведь ей надо было много.

Вот такая-растакая:
Весела, непостоянна,
То возникнет, то растает,
И оставит в стельку пьяным,
 
Не какого-нибудь "кекса",
Вроде капитана Немо,
Дочь - известного всем Зевса
И какой-то Зины Мнемо.

И сейчас, без чувства долга,
Ухиляла в лес надолго.
А покинутый Стихрюндель
Всё гундит свой пьяный гундель*.


* Гундель - некая стихотворная хрю-хрень,
которую Стихрюндель пытается всем прочитать вслух
и при этом так невыносимо гундит, что аж глаза слипаются
от слёз жалости к производителю этого, по мнению самого автора,
изысканного духовного блюда из ресторана Gundel в Будапеште.