Ильич

      Ильич на завод пришел еще студентом – практику проходил. Начальству он сразу понравился: суетной, смышлёный, трудолюбивый… Настоящий пролетарий, одним словом. Какую задачу перед ним не поставь – со всем справится! Наблюдали за ним, значит, директора, и решили – оставить парня у себя под крылом. Им такие люди нужны были, а Ильич, к тому же, о работе в цеху всегда мечтал. Для него ведь радости большей не существовало, чем в приборах копошиться да гайки крутить… От этого, кстати, с семьей у него не сложилось. Неприятно бабам осознавать, что для мужика станок на первом месте может быть… А жаль! Если женам всем разом в голове поменять чего-нибудь… Глядишь и экономика в стране росла бы! Да не бывать этому. Увы!
    
     Работа у Ильича первое время не шла: студентом он больше не считался, а спрос с него, значит, в несколько раз вырос. Часто с нормой не справлялся, однако увольнять его не хотели: потенциал видели в нем нешуточный. Да и сам он надежды подавал: советовался постоянно со всеми, узнавал, как производительность повысить, книги читал неплохие. В общем, к вершинам стремился! Вскоре Ильич от остальных работяг практически ничем не отличался: также в сроки успевал, также начальство ругал… Даже когда сигареты из кармана доставал, слово «задолбался» тянул также! Все отмечали: рост профессиональный налицо был!
    
      Тяга к знаниям у него, безусловно, была, да только на ней одной далеко не уедешь. Так уж повелось в стране нашей: хочешь успеха – либо по головам иди, либо случая счастливого дожидайся! Первое Ильич для себя сразу отбросил: человек он добродушный, неконфликтный… Во время перерыва обеденного мужики за столом соберутся, да как начнут директора грязью поливать! Ужас! У неподготовленного слушателя инфаркт бы случился – не меньше! Ильич же во всех этих разговорах не участвовал. Бывало, чего уж там, кинет безобидное: «Дурак!», но разве этим человека русского оскорбишь? Да ни в жисть! Оставалось герою нашему лишь случая удобного ждать, чтоб по карьерной лестнице продвинуться! Тут уж ничего не поделать: правила есть правила!
    
      К слову, завод, на котором Ильич работал, являлся местом крайне примечательным: в его стенах производилась наинужнейшая деталь, содержащаяся во всех механизмах. Разберете часы – непременно увидите! Под капот сунетесь – столкнетесь с нею обязательно! В общем, всей стране была она крайне необходима, и, как это часто бывает с самыми важными вещами, названия ее никто не знал. Даже рабочие завода, и те с трудом вспоминали, над чем трудились. От деятельности этого предприятия, стало быть, зависело все: машиностроение, авиация, космонавтика, наука… Государство, следовательно, глаз с него не спускало! Все по струнке ходили: от начальства до подчиненных! И в дисциплине-то ничего плохого не было. Читатель постарше вовсе скажет: «Так бы везде!», да только к кнуту президентскому прибавлялся весьма сомнительный пряник: регулярная модернизация... Как только новые приборы создавались, их мигом сюда – на завод, и в обиход! А на обучение персонала денег не выделяли! Знали, видимо, что русский народ смышлёный – и без инструкции во всем разобраться сумеет, да только вот в чем проблема: завод – это вам не пульт от телевизора! Тут без ума образованного никуда…
   
      Сложилась препечальнейшая ситуация: как на предприятие новое оборудование завезут – так у директора приступ! Всем заводом откачивают. Сразу вопросы появляются: для чего, зачем, как? И не понятно никому: что этот аппарат делает? А деваться некуда! Сверху сказали – внедряйте и используйте! Значит, нужно внедрять и использовать! Хотя бы орехи им колоть или носки на нем сушить... Да какая разница? Главное, чтобы не просто так стоял! И вроде бы, уже свыклись, проблем никаких не возникало, но… Надо ж было правительству зарубежный агрегат прислать? Да еще здоровенный такой! Еле в цех поместился! Сам весь никелированный, надписи на английском… Ну, разве это дело? От чего мужик русский письменность заморскую учить должен? Даже двадцать первый век из народа нашего гордость не выбил – наотрез языки учить отказываемся! И собрался, значит, весь завод посмотреть на чудо европейской мысли. Глядят на аппарат, глядят, а что делать с ним – никто понять не может! По цеху шум, гам, мол, закроют завод за недееспособность, но тут директору должное нужно отдать – кулаком по столу стукнул, перед толпой распрямился и принялся своих подчиненных рассматривать.
– Кто из нас, братцы, молодой самый? – Говорит.
– Да Ильич вроде! – Отвечают. – Он ведь, всего пять лет, как с института вышел!
    
      Снова поднялся шум: принялись обсуждать, кто, когда родился, во сколько, и вообще, не соврал ли Ильич о том, что учился в ВУЗе. Так, глядишь, и добрались бы до его родословной, но директору вся эта мышиная возня не нравилась. Снова кулаком по столу ударил и попросил названного работника подойти к аппарату. Герой наш к машине направился безо всякого интереса. Его куда больше волновало не повлияет ли вся эта ситуация на зарплату… Кто это начальство разберет? Сейчас улыбается, а через пять минут… Минус премия!
– Ну что, - хлопает его по плечу директор, - молодым везде у нас дорога? Ум у тебя еще не забродил в стенах заводских… Авось, разберешь чего!
   
     Принялся Ильич, значит, агрегат со всех сторон обходить: справа посмотрел, слева… Ничего не понятно! Народ понемногу расходится. Расстроились мужики. Чувствуют: ну, раз уж молодой не справился, то им, старикам, и вовсе пытаться нечего. Расходятся к станкам  по местам рабочим. Грустные: закроют завод! Ох, закроют! Не исполнять приказы начальства… Это всегда чревато… Всегда! И, казалось бы, надежда потеряна: что тут придумать-то можно? Однако Ильич был не из тех, кто руки складывать любит. Несколько часов у агрегата провел, и наконец, нашел подозрительную кнопку с подписью: «ON». Язык английский герой наш, конечно же, не знал, но в памяти у него отчего-то всплыло, что слово это европейское переводится не иначе, как «включить». Посидел он, подумал немного, да и решил догадку свою проверить: руку вытянул, пот со лба смахнул… Нажал.
      
      Рабочие в шоке: все шумит, все грохочет. Смотрят, а аппарат работает! Радости столько, что и не описать! Слезы с лица смахивают, к Ильичу бегут, на руках его носят! А директору-то счастье какое! У него на заводе высококвалифицированный специалист объявился! И английский знает, и в технике разбирается! Срочно в Москву пишет: «Побольше иностранной аппаратуры к нам! Мы теперь с ней без проблем справляемся!». Столичные тоже от радости по кабинетам скачут. Подумать только! Простой работяга, а так легко  машину английскую освоил! Удивительно! В общем, про Ильича слава быстро разлетелась. Все ему благодарны, что предприятие спас от разноса крупного, все умным считают, все-таки, аппарат такой запустить… Это мозги ого-го-го какие иметь нужно!
    
     Так герой наш в одночасье первым лицом завода стал. В цех родной больше не ходил: повышение все-таки! Главному инженеру как-то не по статусу среди обычных работников бродить. Ильич, в основном, за иностранную технику отвечал: как агрегат европейский завезут – он тут как тут! Кнопку «ON» отыщет, нажмет, и уходит с видом довольным, что людям помогает. С обязанностями своими первое время справлялся на отлично! У людей даже мнение возникло, что его на посту этом никто заменить не сумеет. Что он там с машинами этими творил – поди, разбери! Так, глядишь, умрет, не дай Бог, и конец заводу! Другого такого не отыскать…
   
     Шло время. Ильич хоть и удаль былую сохранял, но здоровье его, все-таки, подводить начало: зрение остроту потеряло, на боках килограммы лишние осели, да и ноги угрожающе подрагивали. Старел герой наш, старел… Это люди сентиментальные: им стариков жалко! А часы бескомпромиссные – каждую минуту морщинкой на лице вычерчивают. Тяжело уже стало Ильичу каждый день на работу выходить: стал по кнопкам промахиваться, надпись «ON» и «OFF» путать. Бывало молодые заводчане мимо пройдут, косо на героя нашего посмотрят, да начнут за обедом тему обсасывать:
– Может на пенсию Ильича пора отправлять? Он уже ноги еле-еле переставляет! А вы его все держите!
– Ты Ильича не трогай! Это святое! – Возражают работники постарше. – Он еще в такой форме, что вас, молокососов, перещеголяет!
– Да что же вы, не видите, что старик не справляется? Ему дома сидеть нужно! А он наш завод терроризирует! Ну не тянут люди в таком возрасте! Не тянут!
– Ты это брось так про Ильича говорить! Он наш завод от закрытия спас! В закорючках этих английских разобрался! На кого его заменить-то?
– Да на кого угодно! Хоть на меня!
– Ага, как же! Пусть работает мужик, пока может! И нам спокойно, и вам…
    
      Стал Ильич заложником обстоятельств: тело болит, отдыхать хочется, а работать необходимо – директор не отпускает! Говорит, мол, если не вы, то кто? И вот, ноги уже совсем не держат – до машин на руках носят, лицо все в морщинах – дети мимо проходят, пугаются, живот размером с несколько арбузов – ни в одни брюки не помещается, а он… Все в шесть утра встает, чтобы на предприятие успеть! И вот, утром весенним, Ильич себя особенно плохо чувствовать стал: сердце колит, дышит с трудом… А ведь приборы-то ждут! И вот стоит он у агрегатов проклятых, кнопки рассматривает, и… Все!
      Темнота. Умер Ильич.
    
      Только тело у него было закалки пролетарской! Даже после смерти не расслабилось! Так и продолжил он у машин стоять, да пальцы у кнопок держать. Изредка подбегут работяги, на руки возьмут, да к другому аппарату переставят.
    
     С тех пор много лет прошло. Никто на предприятии так и не понял, что Ильич того… На тот свет отправился. Решили все разом, что его просто домой тянуть перестало. Он ведь всегда трудоголиком был! А теперь вот, окончательно по фазе двинулся – без вылазки, думает, работать лучше! Попахивать стал, правда… Так удивительного нет ничего! Попробуйте несколько лет без ванны провести! Еще хуже вонять будете! А молчит… Так разве русскому человеку говорить нужно? У нас ведь особенность такая национальная – молчать! Что уж тут поделать?
    
      В общем, смерть Ильичу только на руку – страданий меньше, а уважения больше. А плохо ли это, хорошо – каждый сам для себя определяет! Время, так вам скажу, все за нас решит!
       Все решит…

(Фото из Интернета)