Пикник. Действие третье

                Действие третье.

     На аккуратном газоне расстелен яркий малиновый ковёр и разбросаны диванные подушки. Газон обрамлён липами. Справа - небольшой фонтан в стиле модерн. Галя разгружает тележку с посудой и обедом (посуда - белый фаянс без рисунка). Света помогает Гале. Дора режет хлеб. Кристиан сидит неподвижно, не сводит взгляд с Доры. Появляются Мамонт (несёт ящик с пивом, засыпанным колотым льдом) и Яна (несёт две запотевшие бутылки мартини).
     Галя уходит с тележкой.
     За сценой – Моцарт Allegro De La Serenata Haffter.

     Все постепенно рассаживаются.

                Картина первая

     Света. А всё-таки Алишер счастливчик, несмотря на ту аварию. Красивый дом, ухоженный сад. Интересно, как его родителям такое удалось?
     Яна. Его папа - загадочная личность. Он по-моему, на органы работал и всё время - за границей.
     Дора. При чём тут органы? Он же всю жизнь - в армии.
     Яна. Ну, значит, армия щедро платила своим солдатам.
     Мамонт. А разве это несправедливо?
     Света. Ты всё-таки исключительный, Егор. В наше-то время, когда от призыва годами бегают…
     Мамонт (горячо). Вот  поэтому наша страна в такой заднице. Сначала этих уродов насильно призывают, а потом они дезертируют из-за того, что их там видите ли обижают. Вы считаете, что России нужна такая армия?
     Яна. Никто так не считает, Мамонт. Скажу тебе больше: все давно знают, что Россию спасёшь именно ты (открывает банку пива). Будешь?
     Мамонт. Ты прекрасно знаешь, что - нет. (Яне, отчётливо.) Мне не нравится твоя ирония. (Всем.) Россию спасу не персонально я, а такие, как я, которым не безразлично, в какой стране жить. Я стану профессиональным солдатом, я уже сейчас делаю всё, чтобы им стать!..
     Дора (серьёзно). Успокойся, Егор, я знаю, что ты будешь хорошим солдатом.
     Яна. Извини, Мамонт. Иногда я несу чушь (пьёт пиво).
     Света. Ты никого не ждёшь?
     Яна. Конечно, жду - я жду таинственного парня, нашего Алишера. Самого идеального из мужчин, который может быть…
     Мамонт. Может быть - что?
     Яна. Может быть вообще.
     Света. Ты так считаешь?
     Яна. Конечно. Только не быть ему ничьим мужем.
     Дора. Трудно понять, когда ты шутишь.
     Яна. Какие тут шутки? Алишер - классический народный герой. Че Гевара, если хочешь; и при наличии достаточно глубокой и своевременной идеи…
     Дора (перебивая). Алишер не похож на фанатика.
     Яна. Никто не говорит о фанатизме. Идея, я имею в виду настоящую идею, она является свыше. То есть человек, приходя в мир, уже - носитель такой идеи. И рано или поздно он свою миссию выполнит.
     Кристиан (во время всей картины он то подходит к фонтану, то садится рядом и пристально смотрит на Дору). Это модное слово «харизма».
     Мамонт. Чёрт его знает. Мне иногда кажется, что он гей.

     Общий смех. Дора не смеётся.

                Картина вторая.

     Появляются Ванда и Карабин.
    
     Света. Такими темпами мы умрём с голоду!
     Яна. Лично я умирать не собираюсь. Может, остальные сегодня вообще не подтянутся. Мамонт, подвинь-ка мне вон то блюдо. (Мамонт выполняет.) (Всем.) И вы ешьте-пейте.
     Карабин. Я - за. Я вам и речь за Алишера произнесу.
     Ванда (кладёт Карабину на колени салфетку, открывает ему пиво, ухаживает за ним). Как сказала одна знаменитая поэтесса: счастье - это когда есть кого и чем кормить.
     Карабин (ему не по себе). Ванда, займись своей тарелкой.
     Яна (ядовито). Тётенька, которая это сказала, пишет тексты для попсовых песенок.
     Карабин. Крис, Мамонт, давайте слегка по пиву.
     Мамонт. Объясняю второй раз, Карабин…
     Карабин. Я не слышал первого раза.
     Света (Карабину). Вот уже лет… много… Егор пьёт только сок и воду, питается по собственной системе и пятнадцать часов в сутки доводит тело до совершенства.
     Мамонт. И вовсе не пятнадцать.
    
     Кристиан открывает мартини, наливает Доре, Свете, Ванде и себе.

     Карабин (Мамонту). Егор, я тебе завидую. (Смотрит на Кристиана.) А вот наша аристократия.
     Кристиан (в тон ему). А вот наша богема.
    
     Карабин смеётся.

     Дора. Саша, а мы все завидуем тебе.
     Карабин. Не тебе бы говорить, серебряная моя. Или мы не родственные души? Хотя, ты, конечно, посильнее будешь.

                Картина третья.

     Появляются Алишер и Андрей. Садятся.

     Карабин. Старый, я уже собирался держать за тебя речь.
     Света (Андрею). Ну и как впечатление от сына садовника?
     Андрей (садясь рядом). Восторг на грани ужаса.
     Мамонт. А подробнее?
     Андрей. Он десять лет был тибетским монахом.
     Мамонт. И единоборствами владеет?
     Андрей. Думаю - да, хотя мне этого не показали.
     Света. А что там с обетом безбрачия?
     Андрей. Меня это интересовало в самую последнюю очередь.
     Света. Ах да, ты-то твёрдо намерен окунуться в разгул.
     Андрей. Вот именно!
     Алишер (Андрею). Вы с ним о музыке не разговаривали?
     Андрей. Ты же знаешь, мне об этом сказать нечего.
     Карабин. Что это за личность такая разносторонняя?
     Андрей. Всего лишь сын садовника.
     Карабин. (Вполголоса.) Мы все - чьи-то дети.

                Картина четвёртая.

     Появляются Алина и Иван. Карабин резко встаёт, задевает коленом бокал Ванды. Вино разливается, Карабин не замечает этого.
    

     Ванда. Мама! (Её одежда облита.)
     Кристиан (протягивает ей салфетку). Всего лишь будешь немного пахнуть Италией.
    
     Алина и Иван садятся на другом конце импровизированного стола напротив Алишера.

     Алишер. Ровно икс лет назад пала Бастилия - всего лишь стены, на которых выместили злобу, ибо человек склонен: а) к фетишизму, б) к подпаданию под власть толпы, в) к оголтелой вере в светлое будущее. Из вышесказанного следует, что нравы неизменны, меняются лишь декорации. Андрей, как историк подтвердит. (Андрей кивает.) Звучит, в общем, мрачновато.
     Карабин. Друг, я тебя не узнаю. Прямо Эдгар По.
     Иван. Даже я не сказал бы точнее.
    
    (Дора в продолжении всех монологов Алишера смотрит на него тревожно. Кристиан всё время безуспешно пытается взять её за руку.)

     Алишер. Вы не даёте закончить. Я предлагаю тост за переплавление этих отрицательных зарядов на позитивные цели. В общем, за даосский подход к жизни, который мы и воплощаем в это время и в этом месте.

     Все дружно поддерживают.

     Иван (ставя бокал). Алишер, тебе прямая дорога в политику. Ты не находишь?
     Алишер. Я чужд публичности, мой друг.
     Иван. Ты знаешь, я это уже учёл. Ты смог бы прекрасно справляться, не афишируя себя.
     Андрей. То есть - быть серым кардиналом?
     Иван. Вот что значит - академический ум.
     Кристиан. Политика - слишком хлопотное дело, Алишер. На себя времени не остаётся. Лично я вижу тебя влиятельным отцом церкви.
     Алишер. О, Господи!
     Света. Какая популярная тема!
     Алишер. Господа! Я сегодня не именинник, а вы всё обо мне.
     Кристиан. Просто давно у тебя не были.
     Иван (Кристиану). А что тебе мешало навестить своего друга в его поместье?
     Кристиан. То же что и тебе: не звали.
     Иван. А, может, просто времени не было?
     Кристиан. Это ты к чему?
     Иван. Ты забыл похвастаться, что уже - студент.
     Яна. Крис, это правда?
     Андрей. Студент - чего? } вместе
     Света. Когда ты успел?
     Кристиан. Не было повода сказать.
     Иван. Разве нужен повод, чтобы поделиться радостью с друзьями? (Кристиан пытается возразить.) Не надо слов, Крис. Я сам скажу (всем): ваш одноклассник и наш общий друг, ребята, уже неделю, как студент Московской академии по специальности «Бизнес и управление». Думается, не без папиной помощи?
     Кристиан. Представь себе - без.
     Иван. Трудно поверить! Ведь у нас всё решает звонкая монета. А в бизнесе и в управлении - особенно.
     Кристиан. Времена изменятся…
     Иван. Идеалист! Ну ничего, постепенно пройдёт, будешь нормальным деловым человеком, как и твой отец.
     Кристиан. Что ты привязался к моему отцу?
     Иван. Что ты из себя невинность изображаешь? Ты не знаешь, как сколачиваются состояния? Ты не знаешь, как скромные сотрудники заштатных институтов стали олигархами?
     Кристиан. Я не собираюсь становится олигархом.
     Иван. Придётся, родной!
     Алина (стараясь превратить всё в шутку). Зачем в одной семье два олигарха?
     Алишер (Ивану). Ну что ты его достаёшь?
     Мамонт. Его жаба давит, что он не на месте Криса.
     Иван. Да ничего подобного! Я просто хочу понять ситуацию, потому что она касается и меня.
     Карабин. И чем это?
     Иван. А именно тем, что мы все в одной упряжке. Мы - команда, даже если некоторые этого ещё не поняли. Мы уже теперь работаем на будущее, ибо многое в судьбе определяют связи. И особо - многолетние, проверенные связи. Поэтому я хочу досконально понимать человека, которому, вполне возможно, мне придётся доверять свою жизнь.
     Яна. И денежки?
     Иван (кивает Яне). И если методы моего познания кажутся кому-то жёсткими - прошу прощения (опустошает пивную банку и ест с аппетитом).
     Яна. И что ты понял о нас, Иван?
     Иван. Конкретно о тебе, дорогуша?
     Яна. Хотя бы.
     Иван. Ты нравишься мне тем, что в тебе минимум бабства, ты конкретна, необидчива, неглупа. Думаю, из тебя выйдет настоящий журналист. Один только совет: продаться подороже. Я имею в виду карьеру, конечно.
     Андрей. Ну просто Цицерон.
     Иван. А тебе, Андрей, в этой стране мало что светит. Ты выучишься, ты защитишь всё, что захочешь, возможно, ты будешь иметь громкие звания, но твоя история здесь, среди миллионов полуголодных под горсткой обожравшихся, не нужна никому, кроме тебя. Зато твои мозги дорого оценит заграница. Так что, если тебе дорога наука, делай отсюда ноги.
     Андрей. Я ошибся. Сегодня ты не Цицерон, а Дельфийская Сивилла.
     Света. Под пивными парами.
     Иван. Кстати, Светка, тебе тот же совет, что и Яночке: продайся подороже и живи в своё удовольствие, иначе быть тебе матерью-одиночкой. (Андрей в продолжении речей Ивана уходит на прогулку по окрестным дорожкам.)
     Света. О-па!
     Иван. Ты зря иронизируешь, дорогуша. Такой девушке, как ты, яркой, воспитанной, но совершенно непрактичной и не разбирающейся в людях, придётся в жизни очень несладко. Мать-одиночка - это ещё в лучшем случае. О более скользких дорожках умолчим. (Света, надув губы, теребит кисти бархатной подушки.) (Кристиану.) Ну, о тебе, Крис, я уже сказал: голова светлая, нервы крепкие. Не забивай мозги возвышенными глупостями - и меньше, чем Рокфеллером я тебя не представляю.
     Кристиан. Спасибо, хоть не Абрамовичем.
     Алина. Алишер, ты ничего не перепутал? Какая Бастилия? Наш Ваня начинает долгосрочную президентскую гонку. Видимо, мы все здесь поэтому.
     Иван. Отчасти ты права, соседка. Кстати, тебя тоже нужно пристроить у любящему и удачливому человеку.
     Алина. Ну наконец-то. Может, поможешь в поисках?
     Иван. Не сомневайся… Ванда!
     Ванда. А что, уже моя очередь? (Ей смешно.)
     Иван. Ты зря смеёшься. Ты, дорогуша, займись карьерой. Ты ведь в медицинский собираешься? Это прекрасно. Только не врачом общей практики, я тебя умоляю - ты слишком добросовестна и ответственна, сгоришь на работе и никто спасибо не скажет. Будь стервой, плюй на мужиков - они все кобели неблагодарные. Всегда думай только о своих интересах.
     Ванда. Наверное, ты прав. (Отходит к фонтану.)
     Иван. Я всегда прав. Егор…
     Мамонт. Не надо.
     Иван. Я понимаю, что рискую здоровьем…
     Мамонт. Вот и не надо.
     Иван. Но я рискну (встаёт). (Мамонт тоже встаёт и подходит к Ивану.) Родина вряд ли ответит взаимностью, и тебе ещё повезёт, если голова уцелеет, и если ты не станешь жертвой пост…
     Мамонт. Что ты гонишь, Иуда! (Делает угрожающий шаг, наклонив вперёд голову).
     Яна. Егор, не надо! Замолчи, Иван!
     Иван (Мамонту). Дурачок, я же о тебе беспокоюсь. Пойми, здесь не Штаты и даже не Германия. Пока молодой, из тебя отечество выжмет все соки, а потом выбросит на помойку, как…
     Мамонт. Я тебя предупреждал! (Бьёт Ивана в челюсть.)
     Кристиан, Алишер и Карабин оттаскивают Мамонта от едва держащегося на ногах Ивана.
     Карабин. Мамонт, ты взбесился! (Ванда отводит Ивана к фонтану, усаживает и умывает.)
     Ванда. Живой?
     Иван. Не очень.
     Кристиан. Мамонт, ты точно озверел. Ну говорит он и говорит, он постоянно что-то говорит, за столько лет мог бы и привыкнуть.
     Мамонт. Я не собираюсь слушать этот бред! Родина ему плохая! А он и рад, что вы все тут уши развесили!
     Алишер. Давайте успокоимся.
    
     Ванда и Иван возвращаются. Иван держит на лице мокрый платок.

                Картина пятая.

     Все рассаживаются. Наполняются бокалы. Открываются пивные банки. Обед продолжается.

     Дора. Иван, ты мизантроп.
     Иван. Нисколько. Я говорю всё это из любви к вам.
     Мамонт. Хороша любовь!
     Иван (очень серьёзно). Мамонт, я не хочу однажды увидеть, как ты будешь валяться весь в грязи и рванье на каком-нибудь пятаке возле точки, где продают дешёвое пойло; или - как ты крадёшь или убиваешь, чтобы достать дозу; или как тебе прострелят твою чугунную башку или посадят. Я не хочу увидеть, как тебя сломают, как ты превратишься в ничто! Егор, я не виноват, что могу предвидеть последствия, - голова у меня так устроена. Жизнь - это не Голливуд, Мамонт!
     Карабин. А про меня что скажешь, друг?
     Иван. Скажу, что ты мне сегодня не нравишься, Карабин - не похож ты на себя. Уж не знаю, в чём причина: в трезвом образе жизни или вот в этой девушке (показывает на Алину). Саня, я ценю твой талант, но в этой стране ты не выживешь, не хватит у тебя характера - сопьёшься или вены вскроешь.
     Света. Иван, в России, видимо, сумеешь выжить только ты.
     Иван. Нет, не только.
     Карабин (скрывая нервозность). Неужели всё так страшно?
     Иван. Здесь и сейчас - да.
     Мамонт. Значит, хорошо там, де нас нет?
     Иван. Не всем. Но Карабина это касается в первую очередь.
     Карабин. Раз всё так запущено, может быть стоит умереть уже сегодня? (Берёт гитару, поёт.)
                Сегодня кому-то говорят: до свиданья
                завтра скажут: прощай навсегда
                заалеет сердечная рана -
 мы все обречены, но кто-то обречён страшнее.
     Иван (обычным тоном). Как сказал классик: в нём чувствуется артист.
     Карабин. В Голливуд, в Голливуд… (продолжает петь).
                Следи за собой, будь осторожен
                следи за собой…
     Алина. Видимо, магнитные бури свирепствуют.
     Дора. Будет гроза.
     Света. И отчего люди не летают, как птицы?
     Иван. Летают, летают. (Доре.) Мне нравится быть публичным человеком, меня привлекает политика - это сфера, где я смогу целиком состояться.
     Дора. Счастливого плавания (пьёт).
     Иван. Рядом со мной должна быть женщина не только красивая, но и умная.
     Кристиан. Не забудь записать эту мысль для будущих поколений.
     Иван. Это успеется, Крис. Кстати, ты ведь согласен, что наше поколение более разумное и трезвомыслящее, чем, скажем, поколение наших родителей: мы знаем, чего хотим и как этого добиться.
     Кристиан. Не противоречь себе.
     Иван. Ты о своём отце? Это блестящее исключение.
     Алишер. Пора заняться десертом. Иван, мне кажется, что ты сегодня уже наговорился.
     Иван. Ты прав, босс. Я сегодня больше рта не раскрою, разве что для торта. Я превращаюсь в слух.

     Появляются Андрей и Галя. Андрей катит посудную тележку. 
     Галя (убирает на тележку грязную посуду). Чай для желающих будет на террасе.
     Яна (помогает ей). Мы вам поможем, чтобы побыстрее. (Свете). Поёдём?

     Галя, Яна и Света уходят. Иван, немного помедлив, уходит за ними. Мамонт отходит и садится возле фонтана.

     Мамонт. Карабин, давай споём, если ты не против.
     Карабин (берёт гитару, садится рядом с Мамонтом). Конечно, нет.

     Дора, Алишер и Кристиан присоединяются к ним. Карабин поёт песню «ДДТ» «Пролетела и упала на столе…» Андрей и Алина сидят рядом, негромко разговаривая, пьют мартини. Ванда некоторое время находится в нерешительности, затем уходит в сторону дома.

     Картина шестая.

     Ева возле высокой живой изгороди - смотрит через неё на газон, где сидят Алишер и его друзья.

     Ева (задумчиво). А мы, как закончили школу, так и не собрались ни разу. Да и пока учились - тоже как-то так... Тринадцать лет прошло (задумывается). Они совсем другие - умные, циничные, самостоятельные. Они совсем взрослые, они знают, что с ними будет завтра… Наши мальчишки рвались воевать в Афганистан - больше из романтических побуждений, конечно. И сейчас - война. Только романтиков больше нет. (Пауза. Оглядывается вокруг.) Сад как идеальный мир. Место, откуда всегда исходит сияние. Или мне так кажется? (Помедлив.) Алишер - второй, стоящий у меня за спиною. Знает ли он об этом? Надеюсь, он найдёт то, что ищет. Возможно, сегодня, среди друзей.

     В продолжение монолога со спины к Еве приближается Клим (в чёрном). Молча слушает. Ева замечает его присутствие.

     Ева. И давно вы здесь?
     Клим. Не хотел мешать.
     Ева. Чему?
     Клим. Человеку нужно иногда говорить с собой.
     Ева. Без свидетелей.
     Клим. Извините (собирается идти).
     Ева. Подождите.

     Климентий останавливается и смотрит Еве в глаза.
    
     Ева. А вы давно школу закончили?
     Клим. Я никогда не учился в школе. Я думал, вы знаете.
     Ева (нервно). Вообще-то - да. (Пауза.) Вам нравилось в монастыре?
     Клим. Мне не нравится думать о прошлом.
     Ева. Но разве не прошлое определяет настоящее?
     Клим. Только у тех, ко позволяет. (Упрямо.) Кто носится со своим прошлым, как с писаной торбой. Кто не в силах с ним справиться.
     Ева. А вы бесцеремонны.
     Клим. Извините. (Собирается уходить, но, передумав, возвращается и подходит вплотную.) Из прошлого важен только извлечённый опыт. Остальное следует закопать и жить дальше. Иначе ваша жизнь окажется потраченной на бессмысленные и бесполезные сожаления.
     Ева. Я думала, что вы - молчун.
    
     Клим улыбается и исчезает. Ева уходит в сторону дома.

                Картина седьмая.
    
     Алишер и Карабин сидят в траве перед живой изгородью.

     Карабин. Ты зря волнуешься, старый. Я в полнейшем порядке.
     Алишер. Не ври мне, Карабин. Лучше давай честно, иначе я не успею тебе помочь.
     Карабин. Старый, займись кем-нибудь другим.
     Алишер. Но мой друг - ты. И с тобой что-то неправильно.
     Карабин (помолчав). Меня замучили отвратительные сны. Я - весь оборванный, грязный, вонючий роюсь в мусорках, жру какую-то падаль. (Пауза.) Алишер, тебе снились когда-нибудь кошмары?
     Алишер. Снились - и я от этого не умер.
     Карабин. Ты прав, не в снах дело… Я говорил с Алиной, давно, ещё зимой. Она сказала, что настоящему художнику, по большому счёту, никто не нужен, что кроме себя, любимого, он боготворит лишь искусство, что тот, кто захочет разделить с ним бытие, должен посвятить себя его комфорту. Она сказала, что смысл жизни - спокойно, без страха будущего воспитывать детей, а не нянчиться с непризнанным гением… Она права, Алишер: я всё загублю в себе, у меня не хватит сил сопротивляться, меня тянет яма. Я уже теперь чувствую себя состарившимся Гамлетом. И мне страшно умереть в нищете и забвении.
     Алишер. Но ты же будешь работать, Саня, двигаться вперёд.
     Карабин. Снимаясь в бездарном мыле или четверосортной рекламе?
     Алишер. Необходимо бороться.
     Карабин. Бороться с собой - бессмысленно.
     Алишер. Только с собой - и не бессмысленно.
     Карабин. Я поверил бы этим словам, если бы мне сказал их Че Гевара. Но ты - не он. (Встаёт.) Я не хочу, чтобы меня спасали, я обойдусь собственными силами, я ещё всех вас удивлю. Вставай, пошли к людям.
   
    Уходят.

                Картина восьмая.

     Снова - газон. С него всё убрано. На заднем плане - живая изгородь и край дома. Слева - фонтан. В центре - скамья. На ней - Алишер, Карабин, Алина и Ванда.

     Алишер. Народ разбрёлся по окрестностям. Андрей - в библиотеке. Мамонт рвёт в подвале железо. Дора исчезла незаметно и не сказала - куда.
     Алина. Всё правильно, Алишер. Люди приехали отдохнуть - ты сам пригласил.
     Карабин (Алине). А вот я приглашаю тебя на прогулку.
     Алина. Я должна позвонить родителям - я обещала.
     Алишер. У нас не работает городской - что-то случилось с кабелем. Завтра придут ремонтники, но в столовой лежит мой сотовый.
     Алина. Крис, проводи меня, пожалуйста. (Кристиан и Алина уходят.)
     Ванда (Карабину). Ты хотел прогуляться?
     Карабин. Уже  нет.
     Ванда. У нас с тобой много общего.
     Карабин. Это какого же?
     Ванда. Нас не любят.
     Карабин. Ты считаешь это поводом для объединения?
     Ванда. Когда-то так и было.
     Карабин. Было и кончилось.
     Ванда (глядя Карабину в глаза, горячо). Тебе ни о чём не придётся беспокоиться, Саша! Никогда! Если ты только захочешь…
     Карабин (перебивая). Я не захочу.
     Ванда. Я подожду.
     Карабин. Ты не дождёшься!
     Алишер. Мне кажется, нам, действительно пора пройтись. Я намерен показать вам здешние чудеса. (Уходят в сторону сада.)

                Картина девятая.

     Появляются Кристиан и Света. Света ест пирожное. Кристиан тревожен.

     Кристиан. Алина всё ещё разговаривает с отцом.
     Света. Она звонит своим по несколько раз в день. Алишер разорится. (Садится на скамейку.) (Кристиан нервно ходит за её спиной.) А Яна пошла искать Мамонта.
     Кристиан. Чего его искать? Все знают, что он в тренажёрном.
     Света. Значит, так надо. (Доедает пирожное.) А вот я тебя уже нашла.
     Кристиан. Я что, терялся?
     Света (глядя в землю). А возьми меня к себе, Крис. Не замуж, а просто так возьми.
     Кристиан (останавливается). Ты не в себе! Как это «возьми»?
     Света (не слушая). Крис, я украшу твою жизнь, я помогу тебе в карьере. У меня очень небедные родители, им для меня ничего не жалко… Я договорюсь с любыми нужными людьми, устрою любой приём…
     Кристиан. Света, ты о чём думаешь? Тебе нужно поступать, учиться! А я что же, по-твоему, какая-то тряпка?
     Света. А если бы сейчас на моём месте была Дора?
     Кристиан. Доры здесь нет.
     Света (плачет). Мне вообще не нужно было сюда приезжать! Ты просто скотина бесчувственная! (Уходит в сторону дома.)

                Картина десятая.

     Кристиан закуривает. У него трясутся руки. Со стороны дома появляется Дора. Она подходит к Кристиану и встаёт с ним спина к спине.

     Дора. Что ты сказал Свете?
     Кристиан. Она хочет быть моей любовницей - что я, по-твоему, должен был ей сказать?
     Дора. Я сейчас говорила с Евой.
     Кристиан. Даже не спрашиваю - о ком. (Садится в траву возле её ног.)
     Дора. Она его не любит.
     Кристиан. Тебе легче стало?
     Дора. Наоборот. (Пауза.) Обаяние, доходящее до гипноза. (Кристиан смеётся). Ты о чём?
     Кристиан. Андрей о ней сказал: эгоизм, доходящий до экстаза.
     Дора. А ты что думаешь?
     Кристиан (гладит пальцами её туфли). Она похожа на тебя.
     Дора (удивлённо) Чем?
     Кристиан. Вы обе ищете ангела, только цели у вас разные… Я очень терпелив, Дора. Я терпелив, как Сатурн, я умею ждать.

                Картина одиннадцатая

     Возвращаются Алишер, Карабин и Ванда. Ванда заплакана. В руках у неё - букет тёмных роз.

     Карабин. В жизни не видел такого цветения. Наверное, так выглядит Эдем.
     Алишер. Старый, ты ещё мало жил. (Всем.) Приглашаю на ночное купание - как только стемнеет. В программе так же костёр, шашлык, по желанию - фейерверк.
     Ванда. Что-то не хочется. Пойду и помогу Гале с чаем. (Уходит.)
     Алишер. Тебе не мешало бы быть повежливее.
     Карабин. Ты прав, Алишер. В последнее время я только и делаю, что хамлю людям. Как сказал председатель Иван…
     Все хором. Нет, нет, нет! (Машут руками.) (Общий смех.)
     Кристиан. Мне надо поговорить со Светланой. (Уходит.)
     Карабин. Алишер, Дора, уговорите Алину пойти на озеро! Я кое-что придумал, вот увидите - она посмотрит на меня совершенно другими глазами.