Боголюбова Юлия
История о том, как я учусь любить на Земле
Оглавление
Часть 1. Жизнь как страдание 2
Глава 1. Одиночество 2
Глава 2. Детство 3
Глава 3. Юность 11
Глава 4. Уйти нельзя остаться 13
Глава 5. Свет в конце тоннеля или опять встречный поезд 21
Часть 2. Жизнь как Божий дар 36
Глава 1. Моя первая регрессия 36
Глава 2. Прозрение 38
Глава 3. Моя вторая регрессия 40
Глава 4. Расставание с идеализмом 43
Глава 5. Моя третья регрессия 45
Глава 6. Понять и простить 50
Глава 7. Моя четвертая регрессия 52
Глава 8. Не жди чуда, чуди сам! 57
Глава 9. Моя пятая регрессия 60
Глава 10. Принять свою судьбу 64
Глава 11. Моя шестая регрессия 66
Глава 12. Надо продолжать жить 71
Глава 13. Моя седьмая регрессия 73
Глава 14. Любовь спасет мир 79
Глава 15. Моя восьмая регрессия 82
Глава 16. Творческие муки 86
Глава 17. Моя девятая регрессия 94
Глава 18. Что я за фрукт? 99
Глава 19. Моя десятая регрессия 100
Глава 20. Ищите и найдете; стучите, и отворят вам 108
Часть 1. Жизнь как страдание
Глава 1. Одиночество
18 И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему.
22 И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку.
23 И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою, ибо взята от мужа [своего].
24 Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут двое одна плоть.
Библия. Бытие, Глава 2, стихи 18-24
Если вы спросите меня: «Что такое одиночество?», я расскажу вам о нем все. О своих бессонных ночах, о том, как это чувство пожирает тебя, о тоске, о безнадежности, о жалости к себе, о рыданиях в подушку и многих-многих подобных вещах.
А, в общем, что особенного в моем одиночестве? В современном мире ведь огромное количество одиноких людей, несмотря на то, что на земле живут несколько миллиардов человек. Спрашивается, как же они умудряются быть одинокими в такой толпе? И проблема для многих не перестает быть актуальной.
Но мое одиночество в сравнении с другими стало особенным. С него должен начаться мой рассказ о себе. Начаться, чтобы покончить с этим чувством навсегда.
Начну с того, что я родилась на этой Земле женщиной в маленьком городке, каких много на карте России. На тот момент, когда я начала писать этот текст мне исполнилось 33 года. Внешне в моей жизни все было замечательно. Должность Главного бухгалтера, собственная квартира, автомобиль, путешествия за границу или по России примерно раз в год. На вид веселый, позитивный, добрый человек. И никто не знал о моей другой стороне: о диком всеобъемлющим чувстве одиночества и неудовлетворенностью жизнью. Это я умела прятать так глубоко в себе, что если бы я сказала об этом кому-нибудь, никто бы не поверил.
Да, я была очень одинока. Никому о себе много не рассказывала, не доверяла, не допускала до себя никого, не открывалась и пряталась в свою раковину. Это чувство сводило меня с ума. И я не могла поделать с этим ничего. У меня было очень мало друзей, только проверенные годами люди могли входить в их число. Общалась я в основном только с коллегами на работе. Приходя домой оставалась одна в своей новой квартире. Поэтому очень часто ездила навещать родителей. Тем более, что они оба были больны и им требовалась постоянная помощь. Все свои выходные и свободное время я посвящала им: ездила за продуктами, помогала им дома, готовила, ставила им уколы, втирала мази и молилась за их здоровье. Мужчин я избегала и боялась, поэтому отношения у меня с ними не складывались. Да и настоящих длительных отношений никогда и не было.
А семью иметь я очень хотела. Без этого я все чаще стала чувствовать себя не полноценной. Сначала я думала, что это чувство мне навязывает общество, потому что все твердили вокруг, что нельзя быть одной, что ты никто без мужчины и прочие подобные вещи, смотрели косо и все время пытались с кем-нибудь познакомить. Мой разум сопротивлялся. Он считал: «Почему это я неполноценна без мужчины? Я ведь сама неплохо со всем справляюсь, для счастья не обязательно женщине нужен мужчина. Да назло им всем буду одна и докажу, что все это брехня».
Но природу человека не изменить. Что поделать с желанием женщины заботиться, любить, иметь детей и быть любимой? И постепенно я поняла, что это не все вокруг считают меня не полноценной, а это я чувствую себя такой, и это мои тело и душа устали от одиночества.
А попросить помощи и рассказать об этом боялась. А когда ты одинок именно с этого надо начинать: обратиться к тому, кто поможет увидеть твою проблему со стороны. Но вместо этого я очень долго жалела себя и плакала в подушку по ночам с мыслями: «Боже, какая я несчастная, никому не нужная. Ну, что со мной не так?» И во мне потихоньку поселялся страх остаться одной на всю жизнь.
Потом я привыкла находиться в состоянии одиночества (ведь человек привыкает ко всему). Приспособилась жить и так, освоилась, перестала ждать принца на белом коне, который прискачет и увезет меня в волшебную страну любви, и научилась жить самостоятельно и замкнуто.
Можно сказать, что я смирилась с чувством одиночества. Или старалась его не замечать. А еще начиталась книжек про позитивное мышление, научилась жить в иллюзии только положительного восприятия мира и самой успокаивать себя. «Мне хорошо и так» - говорила я себе и продолжала страдать.
Кроме того, меня не покидало чувство, что я была одинока не только в этой жизни, а протяжении всего существования Души. Как будь-то я всегда была такой. И по-другому жить не умела. А раз это так, то я решила, что надо попытаться воспринимать свое одиночество как данность моего бытия.
Но искать причину этой данности я не переставала. Сама судьба вела меня к тому, чтобы отыскать ее.
В результате мое одиночество дало мне возможность познакомиться со своей Душой и стало не проклятьем, а благодатью. И я хочу, чтобы каждый одинокий человек на Земле понял, для чего именно ему дано его ОДИНОЧЕСТВО.
Глава 2. Детство
Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям.
Библия, Гал 4:1-2
Любой психотерапевт скажет вам, что причины ваших взрослых проблем всегда родом из детства. Но мне казалось, что свое детство я уже забыла, всех простила, все осознала и оно никак не может быть связано с моими взрослыми проблемами.
Я даже представить себе не могла, как глубоко оно сидело во мне и отравляло мою жизнь, не давая быть счастливой. И теперь придется написать самую тяжелую главу своей жизни.
Да, мое детство было самым трудным периодом моей жизни. Поэтому я хотела забыть его, никогда о нем никому не рассказывать и не вспоминать. Но я не понимала, что забыть, это не означает, что твое детство ушло из тебя и теперь оно отделено от твоей личности. Мои воспоминания о нем приходилось вытаскивать из меня клещами.
На первый взгляд я родилась в очень благополучной полной семье. Мои родители не были алкоголиками, не сидели в тюрьме, даже не матерились, а были умными и воспитанными людьми, если так можно их назвать после всего, что я расскажу о них.
Моя мама была отличницей в школе и по жизни. Всегда рассказывала, как ее хвалили учителя в детстве. Когда она училась, на нее огромное впечатление произвела ее классная учительница: строгая и воспитанная женщина старой закалки. И поэтому она решила тоже стать учителем. Мечту удалось воплотить. Она закончила училище с отличием, потом заочно получила высшее образование и начала работать учителем. На работе в школе это всегда был лучший учитель. Если других преподавателей могли не слушаться, то у нее всегда была железная дисциплина. В результате ее ученики добивались высоких результатов. У нее было больше всего золотых медалистов в выпусках. Можно было с уверенностью сказать, что она нашла свое призвание в жизни. И делала его блестяще.
Наверное, благодаря своей работе, у мамы практически всегда было строгое злое выражение лица. Такой я ее и запомнила из детства. И еще сильный страх перед ее взглядом, который будь-то проникал вглубь тебя. Мне казалось, что одним только взглядом она может убить. Ее многие боялись. И не только взгляда, но и злого языка. Она никого не боялась мнения других людей, могла закричать, высказать все прямо. Поэтому была всегда на лидерских позициях: в институте, в школе, на работе, в комсомольской организации, в семье. Всех поучала и не принимала чужое мнение. Если что-то было не так, как она хотела, могла просто уничтожить словами, интригами и требованиями.
Мой отец тоже работал учителем в школе и всегда восхищал меня своим умом. Казалось, что нет такого вопроса, на который бы он не знал ответа. И я иногда изводила его вопросами из-за любопытства. Надо отдать ему должное, он всегда терпеливо отвечал мне. Более того, приводил всегда интересные примеры или научные доводы, объясняя все явления, которые я не понимала. За это я его любила и уважала. Он был авторитетом для меня. Я видела, как он разбирал все и чинил. И мне не раз попадало от него за то, что из любопытства я тоже что-нибудь разбирала, чтобы посмотреть, что внутри у предмета, а собрать не могла или ломала его.
Мало кто знал о другой стороне моих родителей, о том какие они были в домашней обстановке. Может это касается многих детей, которые выросли в семье учителей?
Мама, наверное, больше заботилась о чужих детях, чем о своих. В них она вкладывала все великое, светлое, замечательное, что есть в этом мире, формируя неокрепшие души ребят, водила их в походы и общалась с родителя о том, как найди лучший подход к их ребенку.
Папа вечно пропадал на работе, возвращаясь очень поздно, и тоже мало уделял мне внимания и заботы. Молодой семье нужны были деньги, и он порой работал в две смены.
Можно ли винить моих родителей в том, что они поступали так? Я никогда и не обвиняла их в своих сложностях, которые начались с самого моего рождения в этой семье. Роды у мамы были очень тяжелые. Она имела очень узкий таз. Кроме того, принудительно врачами были вызваны преждевременные роды. В результате воды уже давно отошли, а ребенок все не выходил. Возникла угроза плоду. Я не могла пройди через родовые пути, и акушерам пришлось тащить меня клещами. Врачи хотели как лучше, но в итоге проломили череп щипцами и подарили родовую травму. А может быть я не хотела появляться на свет?
Мама не могла сидеть в декрете со мной долго. Она ради рождения ребенка оставила учеников не доученными. Она спешила закончить обучение ее класса, поэтому уже в 11 месяцев отучила меня от груди и отправила в ясли. А сама поскорее вышла на работу. Она рассказывала, что я доставляла ей кучу неудобств тем, что ей постоянно жаловались на меня воспитатели и нянечки, поскольку я всех кусала. Не знаю, что это было: может у меня резались зубы или это был протест против нахождения в яслях. Знаю точно, что детский сад я ненавидела страшно и боялась туда ходить. И за что его было любить?
Мама по утрам готовила мне искусственные смеси, пичкала меня ими и отвозила в ясли. Там в меня тоже впихивали что-то молочное. В итоге желудок в конец испортили искусственной едой, и он перестал принимать молочные продукты. Стоило выпить молока, как меня тут же начинало выворачивать наизнанку. Фермент (лактоза) для расщепления белка молочных продуктов перестал вырабатываться полностью. Это причиняло в дальнейшем много трудностей. Многие продукты в рационе детского сада содержали молоко, и это вызывало каждый раз жуткие реакции в желудке. Этим я раздражала воспитателей. Им приходилось все время убирать за мной. Я стала отказываться есть. Тогда передо мной ставили кашу и говорили, что пока все не съем, из-за стола не выйду. У них видимо был какой-то план по поеданию детьми еды, и если не выполнишь, премию не дадут. И так я могла сидеть часами. Все дети уже вставали из-за стола, начинали играть, веселиться или шли гулять. А я так и сидела одна за столом перед чашкой каши. И моя жизнь проходила мимо меня. Из немногих воспоминаний этого периода чаще всего вспоминается это наказание едой, где только я, каша и мое вечное одиночество.
Кроме того, мама всегда очень спешила на работу, поэтому собирала меня очень быстро и никогда не заплетала. Таким образом, в садике все время ругались, что я прихожу лохматая. И строгая воспитательница заплетала меня перед зеркалом в туалете, пытаясь придать ухоженный вид. Она затягивала волосы в косы очень туго, так что было больно до слез. При этом она, как настоящий мучитель, приговаривала «Терпи казак, атаманом будешь» и затягивала еще сильнее. Эта ненавистная фраза засела мне в голову на всю жизнь.
Из-за спешки один раз мама даже выронила меня на дороге, когда везла на санках в детский сад. Она перебегала по пешеходному переходу зимой, и не заметила, как санки перевернулись и я выпала на проезжую часть. Она обнаружила это где-то ближе к детскому садику и, перепугавшись, вернулась за мной. Видимо у меня есть очень хороший ангел хранитель, раз меня в тот день не переехала никакая машина. Забыла еще написать, что я родилась в рубашке. Наверное, это тоже сыграло свою роль.
А в 4 года со мной произошло то, что стало страшнее пытки молочной кашей и детского сада.
Был обычный день. Мы сидели с мамой дома вдвоем, папа ушел по делам. Мама разбирала после глажки белье в спальне, я рисовала в гостиной. Мне в садике дали задание изобразить что-то в тетрадке для занятий. Я увлеклась этим процессом и стала рисовать уже на простыне, которая была на диване. Все было в цветочках, я гордилась собой. И тут мама зашла в комнату и увидела все это. И как то все это не впечатлило ее. Она закричала, что мне надо оторвать руки за это. И начала хлестать меня сначала тряпкой, которая была у нее в руке, а потом и кулаком. Я заверещала: «Мама, пожалуйста, не надо, не надо, мне очень больно. Я больше не буду рисовать». Но, ни мои слова, ни слезы не помогали: она продолжала бить меня до синяков. Потом сказала жестко: «Перестань реветь. А то еще отец увидит. Только посмей при нем реветь, я убью тебя», – пригрозила она. И дождавшись, когда я от страха действительно замолчала, ушла заниматься своими делами.
Может ей стало легче от того, что она выплеснула все раздражение, что накопилось в ней за время работы в школе. Потому что потом она не пришла: не успокоила, не пожалела и не извинилась. Она нашла того, кто вынесет все и будет молчать, а значит можно продолжать. И в мире больше не осталось места, где безопасно.
Я не помню, как я пережила этот день. Как не помню многие драматические события своего детства. Сознание словно защищало меня и вытесняло из памяти все, что со мной происходило, чтобы продолжать жить дальше.
Такие ситуации стали повторяться все чаще и чаще. Я даже не помню, за что мне снова и снова попадало и какие «ужасные» поступки я совершала. Во мне поселился страх перед матерью, перед ее эмоциями и перепадами настроения. Никогда заранее нельзя было знать, когда это повториться снова.
Мне стали сниться ужасные кошмары, которые повторялись очень часто. В этих снах была страшная ведьма с метлой, но истории всегда были разные: то она ловила меня, то била, то я пряталась на шкафу от нее. Не знаю, кто был для меня в образе ведьмы: мои страхи, моя мама или злые воспитатели из детского сада?
Я хотела найти защиты у бабушки, маминой мамы. Меня часто оставляли у нее, когда я болела. Мама не могла уйти на больничный, ведь нужно было учить чужих детей. Мне казалось, что бабушка была единственным добрым человеком в этот мире. Но рассказав ей, пожалела. Бабушка никак не могла мне помочь. С желанием прекратить избиения она начала разговаривать с мамой на эту тему. Мать разозлило, что я жалуюсь на нее и, когда бабушка ушла, она врезала мне как следует, предупредив, что если я еще посмею кому-нибудь рассказать, она забьет меня до смерти.
– Я тебя породила, я тебя и убью, – любила повторять она фразу.
Просить помощи у кого бы то ни было, мама навсегда отучила меня и после такого случая.
В пять лет я играла в гостиной: сказала и прыгала по комнате. В это время мама разговаривала по телефону о чем-то важном с кем-то по работе в прихожей. В очередной раз подпрыгнув, я споткнулась и, упав на пол, сильно подвернула ногу. Меня пронзила страшная боль в стопе, от которой перехватило дыхание. Нога не двигалась. Я испугалась очень сильно и взвыла от резкой боли. Ища помощи, я поползла волоча ногу в прихожую к маме. Сказать о том, что случилось, я не могла, только громко выла от боли. Мама прижала трубку к груди, чтобы ее не слышали на другом конце провода, и зашипела на меня: «Сейчас же перестань, ты мне мешаешь разговаривать. Заткнись сейчас же». Но я не унималась. Тогда она наклонилась ко мне и со всего размаху ударила как следует два раза, чтобы заткнуть меня. От неожиданности я замолчала. Я поняла, что помощи от нее ждать нельзя, и теперь надо спасаться и от мамы. Я быстро уползла в уголок прихожей подальше. Глодая рыдания и теряя сознание от боли, я притихла там и смотрела, как она совершенно спокойно продолжала свой важный разговор. Что было дальше, я не помню. Запомнилось только, что ходить я долго не могла и прихрамывала. И еще острое чувство обиды и ненужности. Несколько дней папа бинтовал мне разбухшую ногу. Оказалось, что у меня была трещина в стопе.
Что-то делать руками и изобретать, мне тоже было страшно. Однажды что-то порезала ножницами нечаянно и мама тут же пригрозила, что если я еще раз так сделаю, она изрежет все мои руки этими же ножницами.
Разговаривать с другими людьми я тоже стала бояться. Вдруг скажу что-нибудь не то. Один раз, когда я вышла во двор погулять, бабушки на лавочке, которые сидели там целыми днями и все про всех знали, стали расспрашивать меня о маме и папе. Я не понимала, что такого произойдет страшного, если отвечу им и начала разговаривать с ними. Тут из подъезда вышла мама и услышала это. Её это страшно разозлило. Она схватила меня за руку и потащила домой. Там она завела меня в ванну, включила воду, начала тыкать меня лицом в раковину и кричать: «Я тебе сейчас твой грязный рот буду мылом мыть. Будешь еще кому-нибудь что-нибудь рассказывать про нас, будешь, поганка такая? Открывай рот, сейчас мыть буду!». Я стала умолять не делать этого: «Мама, я буду молчать. Пожалуйста, не надо». И действительно замолчала на много лет от страха.
Потом во взрослой жизнь, когда мне надо было что-то сказать, мне как будь-то что-то мешало в горле и слова не выходили из меня. У меня был словно ступор какой-то. Я решалась на разговор всегда очень долго. Когда устроилась на свою первую работу, многие вещи я не могла сказать руководителю предприятия, поэтому выходила из положения тем, что писала все на бумаге и относила ему. Он все изучал и принимал решения.
Вообще сопротивление маме в детстве я не умела проявлять, боявшись её до смерти. Первый раз, когда я решилась сказать ей что-то в ответ, было в 9 лет. Я очень хорошо запомнила этот момент, потому что мне досталось за это очень сильно. В тот день мы с мамой разговаривали в спальне о чем-то по хозяйству и мне ее слова показались глупыми, но она продолжала настаивать на своем. Я, не желая делать так, как просила она, сказала ей по неосторожности: «Ну, ты и дура! Разве не понятно, что надо делать по-другому?» Что тут началось! Избивала она меня очень долго, со словами: «Еще будешь меня так называть, тварь? Я тебе не твоя подружка! Думай, что говоришь мне. Сама Дура. Ничего уже не соображаешь, умственно отсталая совсем». Все это время я лежала на кровати, свернувшись клубочком, и терпела, терпела, терпела.
Вообще, тупой и умственно отсталой мама называла меня очень часто. Все началось с 7 лет.
Перед тем, как поступить в первый класс, всех детей в детском садике водили к психологу, чтобы определить их уровень развития и дать рекомендации для школы. Психологом была женщина. Мне показалось, что от нее веет чем-то злым, как от ведьмы из моего кошмара. Она начала задавать мне вопросы, а я молчала от страха и ничего не могла сказать. В результате, она поставила мне диагноз: замедленное психическое развитие и посочувствовала родителям. Все решили, что это из-за родовой травмы головы.
Мама всем начала рассказывать, что у нее ребенок ЗПР и толку от него видимо не будет. Принять ей это было очень трудно. Как же так: «Она же учитель, а родила ребенка-дурака?» Мне она тоже не давала забыть об этом. И часто напоминала при любом удобном случае. Такие обзывательства обижали меня до глубины души. И возникало стремление доказать, что это не так. В школе я поставила себе цель учиться на одни пятерки и добилась ее. Я занималась, занималась и еще раз занималась, не видя больше ничего вокруг себя, и окончила школу с медалью. Помню, мама на выпуском вечере в разговоре с кем-то тогда сказала, хвастаясь мной: «Вот, я думала у меня дочь ЗПР, а она школу с медалью закончила. Значит, ошибся психолог, слава Богу». Это раздражало меня: «Почему она всем рассказывает об этом, неужели ей не понятно, что мне такое обидно слышать?»
Отца я тоже дико боялась с детства. Он приходил с работы вечно злой и сосредоточенный и занимался своими делами. Его лучше было не трогать. На его лице было такое жестокое выражение, что одно только это останавливало меня. Ему не было до меня дела.
Кроме того, папа хотел мальчика. Сам он никогда об этом не говорил. Он вообще был очень молчаливым человеком. Но мама в каждой ссоре с ним кидала ему в лицо обвинения в том, что он не встретил ее из роддома с ребенком, и ей пришлось добираться до дома на попутках. Эта обида от того, что она была не нужна с ребенком осталась в ней на всю жизнь. Она не умела прощать. Отец оправдывался тем, что надо было работать в тот день, когда ее выписали из роддома и не смог отпроситься. Ведь мама буквально сбежала из роддома, отказавшись ставить уколы в мою голову для заживления травмы. Она решила, что это может мне навредить, уговорила ее выписать и на 10 сутки уехала домой. Конечно, отец не мог предусмотреть, что она уйдет раньше срока.
Может он и правда был не виноват, но я чувствовала его равнодушие к себе. Что-то было не так. Не помню, чтобы он когда-нибудь взял меня на колени, обнял, пожалел или утешил. Он никогда не говорил, что я красивая. И, может быть, он даже стеснялся меня. Потому что ходить со мной куда-нибудь ему не очень то и хотелось.
Помню, в 7 лет меня надо было сводить к врачу, а мама не могла. Она поручила это важное дело папе и ушла по делам. Когда пришло время идти в больницу, отец оценивающе посмотрел на меня и сказал: «Чего это я должен с тобой ходить? Ты уже взрослая. Иди сама»
А я очень боялась врачей, и ходить одна. А идти надо было. Я не стала уговаривать папу. Может знала, что это бесполезно. Если уж он сказал, то никакие слезы его не проймут. Я оделась и пошла. По дороге мне стало так грустно от того, что я иду одна. Я шла, и слезы текли из глаз от бессилия. В очереди я успокоилась. Детский терапевт увидев, что я зашла одна, жутко удивился. Видимо для нее было необычно, что сам ребенок может прийти без родителей. Она спросила: «А где твоя мама? Почему она не пришла». Я не знала, что сказать. Как объяснить ей, что я чувствую себя никому не нужной? И я снова начала горько плакать.
– Ну, чего ты ревешь? – спросила медсестра. – Что случилось?
– Ничего, – ответила я и всеми силами стала сдерживать слезы, чтобы мне больше не задавали лишних вопросов.
Врач послушала меня стетоскопом, что-то записала в карточку и отправила домой. Когда я возвращалась, мне стало уже не так обидно, что меня оставили одну. Я решила, что ничего страшного ведь не произошло. Я самостоятельно все сделала. Зачем вообще мне нужны родители? Можно и без них жить.
Проявлять нежность в нашей семье было не принято вообще. Я никогда не слышала, чтобы родители сказали, что любят меня.
В шесть лет я спросила их: «А вы любите меня?» Папа в это время читал газеты, лежа на диване, мама смотрела телевизор, сидя рядом с ним. А я тихо сидела около них на полу и играла сама с собой в одиночестве. На меня никто не обращал внимание. Мама очень строго посмотрела на меня, потом на папу. Я поняла, что спросила что-то не то. Она ответила: «Конечно. Что за дурацкие вопросы ты задаешь?»
Я не успокоилась. Мне почему-то обязательно надо было выяснить всю правду о том, любят ли меня. И я снова осмелилась и задала еще один неудобный вопрос: «Может я приемная дочь, неродная у вас?». Иногда мне и, правда, казалось, что я чужая в этой семье. Другого объяснения этому, как то, что меня удочерили, я не находила. Ну, после таких слов мама уже не на шутку разозлилась. «Что за чушь ты несешь? Я тебя родила, никакая ты не приемная» - строго изрекла она.
Но я видела, как относятся к другим детям. За другими девочками приходили в садик мамы, которых они называли ласково «Мамочками» и обнимали. Мне захотелось, чтобы у меня было также. И когда однажды мама вела меня за руку из детского сада и спросила о том, что мы сегодня делали интересного, я тоже решила назвать ее в разговоре «Мамочка». После этих слов она резко остановилась, сильно сжала мне руку и зло прошипела: «Кто тебя научил говорить так? Не смей меня так называть. Никогда. Поняла. Никаких уменьшительных словечек. Это еще что такое? Кто тебя научил?» Ее взгляд пронзил меня насквозь. Больше ласковых слов я никогда не произносила. Более того, меня саму стало бесить, когда меня кто-то ласково называл «Юленька». Я стала напоминать таким людям, что меня зовут Юлия, и никак иначе называть меня нельзя.
В своей семье я не видела любви не только к себе, но и между родителями.
Я даже как то спросила их, почему я ни разу не видела, что они целуются. «Может они не любят друг друга?» – размышляла я. Их почему-то удивил этот вопрос. Мама сказала отцу с обидой: «Вот видишь, даже ребенок заметил, что ты не проявляешь ко мне внимание». Они поцеловались при мне, чтобы показать, что все у них хорошо.
Ругались они постоянно. И вроде как бы старались, чтобы дети не были свидетелями их конфликтов, но это им удавалось очень плохо. Я часто просыпалась ночью из-за их разборок. Они с ненавистью высказывали друг другу все, что их раздражает. Больше конечно старалась мама. У нее был вообще очень истерический и властный характер. Чтобы отец не старался сделать для нее, она все равно была не довольна. Во время ссоры она начинала вспоминать все обиды, которые по ее мнению нанес ей отец с самого первого дня их знакомства. Папе ничего не оставалось, как молча все это выслушивать. Он вообще был очень молчаливым и задумчивым человеком. Иногда он пытался оправдываться или решался высказать маме что-нибудь. Но понимал, что лучше этого не делать, а то крику еще больше будет. Их разборки могли длиться несколько часов. Я лежала и не знала, что делать. И почему то чувствовала свою вину за то, что они ссорятся. Выйти к ним я боялась, вдруг еще и мне достанется. Как их помирить я не представляла, и не знала, на чьей стороне быть. Наверное, больше было жалко отца.
Как бы родители не старались скрыть ненависть друг к другу, я все видела, слышала и понимала. И в моей жизни не было примера семьи с умеющими проявлять любовь к друг другу мужчиной и женщиной. «Лучше бы они развелись, чем жили так», - порой думала я.
Я все более остро чувствовала свое одиночество. Предпочитала играть одна с игрушками. Друзей у меня было очень мало. Вернее только одна подруга в детском садике Вера. Очень бойкая шустрая девочка. Другие меня в свою компанию не принимали.
У меня в детстве были оттопыренные уши. Ребята издевались надо мной и обзывали Чебурашкой. Играть с ними не очень то и хотелось.
Однажды я подошла к ребятам во дворе, которые играли в интересную игру, и попросилась поучаствовать, но они насупились и сказали, чтобы я уходила, им не нужны такие, как я. Я обиделась и ушла играть одна.
Мне доставалось от других иногда не только словами. Однажды мальчики на улице собрались и избили меня сильно в безлюдном заулке. Они били в живот так больно, что перехватывало дыхание. Я не стала жаловаться на них никому.
В шесть лет мое одиночество закончилось: у меня появилась сестренка. Она родилась в Благовещенье и стала настоящим подарком небес. Когда я повзрослела, мама рассказала мне, как ее рождение не просто далось ей. Ведь после того как она родила меня, врачи запретили ей рожать. Это было опасно для ребенка и матери, т.к. у нее слишком узкий таз. Следующие роды могли оказаться смертельными. Она все же случайно забеременела и, испугавшись, сделала аборт. Но отец очень хотел мальчика. И она снова решила родить ребенка, но забеременеть уже не могла. Пришлось лечить последствия аборта. Родители пытались несколько лет. Все было бесполезно. Мама начала ходить в церковь и молиться, чтобы Бог дал ей дитя и это случилось. Поэтому она считала, что это девочка была подарком небес.
Так вот, в праздник Благовещенья у мамы родилась девочка. Опять девочка. И отец снова не забрал мать из роддома из-за занятости. Ругани по этому поводу стало еще больше.
День, когда я впервые познакомилась со своей сестрой, стал для меня необыкновенным.
Вернувшись из школы, я зашла в спальню, и увидела, что мама уже вернулась из роддома. Она улыбалась и я поняла, что она очень счастлива сейчас. Видимо, произошло чудо! Мама позвала меня к себе, развернула одеяльце на кровати и сказала: «Вот посмотри, это твоя сестричка».
Я с интересом вылупилась на это существо с маленькими ручками и ночками. Оно было таким беззащитным. Мне захотелось обнять его и поцеловать. И мне дали подержать малышку на руках.
Родители стали оставлять сестренку со мной очень часто. Я любила водиться с ней. С 6 лет я почувствовала себя уже настоящей мамой. Я пеленала малышку, возила по комнате на игрушечной колясочке, успокаивала, кормила и читала ей добрые книжки. И, наверное, была с ней чаще, чем мама. Так как, когда сестра начала говорить, она стала называть меня няней. «Н-я-н-я» – лепетала она и тянулась на ручки или просила что-нибудь. Я чувствовала свою нужность и заботилась о ней, как умела, проявляя всю любовь своей души.
Как же я знала, что такое любовь, если я не видела в своей жизни ее примеров, а только ненависть, гнев, страх и злобу? Эта тайна открылась для меня только сейчас во взрослой жизни.
Сестра взрослела и все чаще проявляла свой характер маленького манипулятора. Она росла очень упрямой и обидчивой, все должно было быть так, как она хотела. Чуть что не так, она начинала капризничать. Родители фактически переложила на мои плечи заботу о ней, постоянно оставляя со мной.
Это стало для меня еще одной школой терпения. Я водилась с ней, и порой это было нелегко. Когда она не хотела куда-нибудь идти, то ложилась на пол, хваталась за ковер, ныла и кричала: «Не пойду никуда». Было видно, что ревела она не по настоящему, а притворялась. Я пыталась ее оттащить или уговорить, но ничего не помогало. Помню, один раз она меня так сильно разозлила, что я со всего размаху ударила ее кулаком (потом мне было стыдно от этого, ведь чем я тогда лучше мамы, если так поступаю). Хотя сестра вовсе не расстроилась от этого, а дала мне сдачи. А дралась она больно. С детства была очень крепкой и цепкой. Папа даже решил заниматься с ней акробатикой: она хваталась за его руки и висела, а он поднимал ее высоко над диваном.
Потом мы с ней стали драться за игрушки или родительское внимание. И проблем прибавилось.
Но, все же я теперь была не одна. По большей части таскала везде за собой сестренку и играла с ней.
Потом она вспомнила, что я постоянно уговаривала ее сбежать из дома и строила планы побега. Во время игр я вдруг предлагала ей: «Давай сбежим из дома!». И она соглашалась: «Давай».
Я и правда постоянно задумывалась о том, чтобы сбежать из дома. Но я не представляла, как это осуществить и куда идти? Кругом я видела больше жестокости, чем добра: дома маму, в саду воспитателей, во дворе злых ребят. А что же будет тогда, если я окажусь на улице, среди людей, которых не знаю и тоже боюсь?
Фактически избиения мамы для меня стали нормой. Ну, подумаешь, ударила, потом же успокоилась и можно спокойно заниматься своими делами. Она всегда приходила с работы раздраженная и злая. Получалось так, что отец работал в две смены, и его не было дома. Сестра была в детском садике и никогда не видела этого. Мы оставались с мамой дома вдвоем. И стоило мне хоть в чем-нибудь проколоться, например, плохо помыть посуду или сказать что-нибудь не то, меня ждала кара. Я сжималась в клубок, чтобы было не так больно. А она била кулаками очень больно. Я только помню, что при этом я плакала и умоляла пощадить меня: «Пожалуйста, не бей меня! Мама, пожалуйста. Я больше не буду. Я сделаю все, что нужно. Только, пожалуйста, не бей!».
Каждый раз она заканчивала словами: «Не смей реветь. Если только увижу, что ты ревешь, то врежу, как следует». И для устрашения снова замахивалась. Успокоить слезы было не просто. Они лились сами собой. Я практически научилось плакать очень тихо, так чтобы никто не слышал и ничего не знал.
Я все больше и больше затихала. Стремилась спрятаться, исчезнуть, испариться, стать невидимкой. Не хотела, чтобы меня кто-нибудь заметил. И говорила все тише и тише.
Но не могла забыть, что в раннем детстве я все время пела и очень-очень любила это делать. Шла из садика или школы и по дороге напевала. Иногда то, что где-нибудь услышала, но чаще сочиняла слова сама. Это были целые баллады о моей жизни, о жизни других людей, о Боге, о любви, о доброте и о смелости. В основном я чаще находилась одна, поэтому мне никто не мешал напевать.
Как-то нашла мамин дневник, в котором она писала все про меня с первого года жизни. И прочитала, что петь начала раньше, чем говорить.
Но когда я училась в начальной школе, мы как-то поехали с родителями к родственникам в другой город. Я начала петь, сидя на заднем сиденье автомобиля про все, что вижу за окном. Это стало раздражать мать, и она прикрикнула на меня: «Перестань, петь. Хватит. Ты не умеешь. Тебе медведь на ухо наступил. Никогда больше не пой».
«И какой такой медведь ко мне приходил, а главное когда это противное животное успело на меня наступить и все испортить?» – подумала я и замолчала. Больше мне петь при родителях было нельзя. И я стала делать это только тогда, когда никогда не мог услышать меня.
Что за мир? Нельзя ни рисовать, ни петь! Нельзя делать ничего, что тебе нравиться!
Нашла свой детский рисунок, как нарисовала Новый год в 6 лет. Очень любила этот праздник. Ждала его всегда с нетерпением. Верила в чудеса и доброго Деда Мороза. И знала, что чудеса в этом мире случаются, несмотря ни на что.
И что все будет хорошо!!!
Я почувствовала с детства, что реальностью можно управлять своими мыслями. Стоит подумать о чем-нибудь хорошем, и оно обязательно случиться.
Этот закон Жизни непреложен. Он под силу каждому человеку. Иногда мы даже не подозреваем, какой силой обладаем.
Очень часто во взрослой жизни я пользовалась этим, программируя ситуации будущего, в деталях представляя всю ситуацию. Особенно, какой билет мне попадется на экзамене. И всегда доставала нужный.
Один раз не успела выучить тему по макроэкономике и, ложась спать в теплый июньский день, перед сном расстроилась: «Я сдам макроэкономику на пять, наверное, только если летом пойдет снег». А утром проснулась, а за окном идет снег в июне. И я сдала предмет на отлично. Ну, кто после этого сможет доказать мне, что чудес не бывает?
Школьные годы для меня тоже стали непростым временем. Каждое первое сентября было для меня самым страшным днем в году. Так сложилось, что мои родители работали в той же школе, где я училась. Таким образом, я всегда находилась под неустанным родительским контролем: и в школе и дома.
Вообще мне запрещалось все: гулять на улице нельзя – это опасно, возвращаться поздно – да не дай Бог. Слежка родителей иногда приобретала маниакальные наклонности. Они могли порыться в моих вещах, подробно допрашивать, где я была и с кем. Не дай Бог, я буду общаться с ребятами из плохих компаний. Однажды, мне устроили, поставив в угол, многочасовую изнуряющую поучающую беседу о том, с кем нужно дружить, когда заметили, что я играю с девочкой из неблагополучной семьи (а мне просто было ее жалко: с ней никто не играл и ребята издевались над ней). И, хотя я никогда не делала ничего плохого, как многие подростки: не пробовала курить, пить, ни гуляла по ночам, мне все равно не верили и говорили, что я постоянно вру. Может у меня просто всегда был виноватый вид?
Учиться было в таких условиях не просто. Кроме того, если не дай Бог, у какого-нибудь учителя были плохие отношения с родителями, все это отражалось на мне. Еще хуже было, если мне не верили, что я выполняла домашние задания самостоятельно. Многие очень предвзято смотрели на меня и говорили: «Ну, ты же дочка учителей, наверное, они все за тебя делают».
Это было очень обидно. Тем более что родители никогда не занимались со мной до школы. Многие дети пришли в первый класс, уже умея считать и читать. Особенно меня поразил мальчик, с которым меня посадили за одну парту. Он в первый же день продемонстрировал мне все свои знания, сосчитав до 100, и прочитав книжку без запинок, и я почувствовала себя такой отсталой рядом с ним. Так делать, как он я еще не умела и даже влюбилась в него, так как он показался мне нереально умным.
И во время обучения мне тоже никто не помогал грызть гранит науки. Я заметила как то, что другим детям помогают родители, подписывая за них тетради по предметам, пока они не умеют писать. А мне никто подписывать не стал: родители сказали, чтобы сама училась все делать и даже не подходила к ним с такой ерундой. Больше я и не подходила. Только в старших классах папа иногда объяснял мне интересные задачи по физике и математике.
Но чаще, конечно, меня в школе хвалили. Видя мое старание, учителя начинали ценить это и поддерживать. У меня была очень хорошая память. Иногда я даже не повторяла то, что задавали в школе. А когда выходила к доске, рассказывала то, что запомнила со слов учителя на прошлом уроке, и получала заслуженные пятерки.
И я не могла сказать, какой предмет мне нравился больше, так как успевала по всем одинаково. По многим дисциплинам ездила на олимпиады и даже иногда занимала призовые места. Однажды мое сочинение вошло в десятку лучших по области. Я даже не ожидала. Наверное, больше всего я все же любила литературу.
А еще в первом же классе меня постигло разочарование в самом близком друге. С детского сада я дружила с девочкой Верой. Она была единственной моей подружкой. Мы вместе после садика пошли в один класс учиться. И было не так страшно, что там будет много незнакомых ребят, ведь я знала свою подругу. А потом она предала меня. Я поделилась с ней своим секретом, что хочу стать принцессой, когда вырасту, а она рассказала всему классу на перемене и все смеялись надо иной. Мне стало так стыдно перед всеми, как будь-то, всю мою душу выставили на обозрение. Я думала: «Как же так? А я ей так доверяла». И это был конец дружбе. Больше я не рассказывала никому и ничего. Открытость подруги я приняла за предательство и еще больше замкнулась в себе. Подруги конечно у меня потом появились в классе, но близко к себе я никого не допускала.
В старших классах родители вообще перевели меня в другой класс, придя к выводу, что там лучше преподают английский и дети на уроках более дисциплинированные и умные. Английский язык я ненавидела и учила его с большим трудом. Я жутко не хотела менять класс, тем более что у меня уже были друзья в прежнем. А мне ведь так сложно было сходиться с новыми людьми, просто невыносимо. Это вызывало дикий ужас. В результате первое время в новом классе я не общалась вообще ни с кем. Тем более, что и ребята не приняли меня, считая дочкой учительницы, и они поддевали меня этим обидно. Прошло несколько лет, прежде чем я подружилась с одноклассниками и то с некоторыми из них видимо только по тому, что я давала списывать домашние задания.
Когда я училась в школе, мне стало доставаться не только от мамы, но и от отца.
Один раз он так сильно разозлился на меня за что-то, что толкнул в голову со всего размаху. Я пролетела до стола в другой комнате несколько метров и ударилась сильно головой. От неожиданности я чуть не стала заикаться. От сотрясения мозга меня спасло только то, что я только что пришла из школы и была в зимней шапке и шубе.
А однажды я потеряла ключи или у меня их украли. Этого я так и не узнала. Но они пропали из портфеля, и я не могла попасть домой. Пошла к маме в класс попросить ключи. Это ее очень разозлило. Она сразу побежала рассказывать отцу, какая у них дочь ротозейка. Когда он пришел домой, то устроил мне допрос, который я не забуду никогда. Он сидел передо мной в кресле и спрашивал снова и снова, где я была, что делала и где могла оставить ключи. Я действительно не знала. И только и повторяла это ему. Тогда он сходил за широким кожаным ремнем и сказал: «Сейчас я тебя заставлю вспомнить. Снимай штаны». Он схватил меня, положил на колени и начал бить. И это было страшнее мамы. Если ее удары еще можно было стерпеть, то папа бил так больно, что это пронзало насквозь.
В этот раз он избил меня так сильно, что я даже не могла ходить и сидеть. И просто лежала на кровати, когда смогла добраться до нее.
На следующий день, одеваясь, я увидела страшные черно-синие гематомы на теле. Даже представить себе не могла, что такое бывает у человека. Мама испугалась и начала причитать: «Ой, что же мы с ребенком наделали?»
Переживать по этому поводу было некогда, ведь надо было идти в школу. Я еле дотерпела до конца занятий, т.к. сидеть от боли я не могла. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об этом, тогда мне точно не поздоровилось бы. В этот день мне пришлось еще терпеть спектакль, который разыграли родители. Они пришли на урок в мой класс и пригрозили, что сейчас будут брать отпечатки пальцев у всех и найдут вора. Так что лучше сознаться. Потом начали мазать всем пальцы мелом, как будь-то, и правда делали отпечатки. Но никто так и не сознался.
А через некоторое время в этот же учебный год у меня снова пропали ключи из портфеля. Не буду даже писать, что я пережила после этого.
Мне было очень странно узнать, что сестра однажды тоже потеряла ключи, и все было по-другому. Мама сказала ей: «Ну, все, сейчас тебе за это будет. Иди к отцу». Она напугалась. Пошла к папе. Он в это время играл в компьютерную игру. Ему даже лень было повернуться. Он сказал что-то типа того, что у нее руки дырявые. И ВСЕ.
Сестре вообще очень повезло, что она родилась позже. И еще у нее с детства обнаружили пиелонефрит, а также была патология в виде сросшихся почек. Одна из них загнивала от неправильного вывода мочи, но удалить ее было невозможно. Это грозило серьезными последствиями. Поэтому над ней тряслись, считая ее неизлечимо больной. Все детство мне приходилось носить ее анализы по утрам в больницу на другой конец города. Для этого вставать приходилось очень рано, так как надо было успеть еще в школу на первый урок. Я ведь была здорова. Не помню даже, чтобы болела в детстве чем-нибудь серьезным.
А сестре всегда говорили: «Ты хилый ребенок». Может эта была ее защита от родителей, так как стоило ей уехать от родителей, поступив в институт, врачи констатировали, что пиелонефрит прошел.
Все детство она лежала в больницах вместе с мамой и лечилась. Мама считала себя виноватой в ее болезни и винила себя за сделанный аборт. И все силы бросала, чтобы устроить ее получше.
Но, несмотря на болезнь, сестра считала, что у нее в отличие от меня было счастливое детство. Ведь она была не одна, в больнице с ней всегда находилась мама. Максимум, что ей пришлось перенести – это стояние в углу за какую-нибудь проказу.
А еще ей повезло в том, что у нее была защита в моем лице. Когда на нее замахивались при мне, всё во мне восставало против этого. Я кидалась к ней и накрывала своим телом с криком: «Не трогайте ее. Лучше меня накажите» Такой альтруизм удивлял родителей, и они успокаивались. Я так не хотела, чтобы кто-то еще испытал то, что пришлось пережить мне. Я слишком хорошо знала, как это больно.
С раннего детства моей любимой книгой стала Детская Библия. Помню, я увидела ее где-то, и когда меня родители спросили, что я хочу на день рождение, попросила купить Библию. И мне подарили ее. Я так радовалась этому. У книги были такие гладкие глянцевые страницы, которые очень приятно пахли. Ее хотелось читать и изучать. Я выучила все молитвы из нее, и, как умела, молилась за себя, сестру и родителей.
Огромное впечатление на меня тогда произвело мое крещение. В семь лет мама с бабушкой крестили меня в подвале какой-то церкви тайком от отца (убежденного атеиста). За что я им очень благодарна, потому что это событие стало очень значимым для меня. Бабушка была моей крестной матерью. Я помню, что у нее на кухне стояло много старинных икон, которые достались ей от ее родителей. Она вообще была примером для меня доброты, любви и терпения. И всегда старалась защитить меня и помочь, как могла.
Во время учебы в школе я познакомилась с теорией ненасилия Льва Толстого и Махатмы Ганди, которая для меня состояла в неприятии насилия и отказе от его использования для достижения любых целей. Мне были так близки эти христианские социальные идеалы, заключающиеся в том, что необходимо отвечать добром на насилие и возлюбить врагов своих. Меня вдохновляло знание того, что сила Духа человека более могущественна, чем сила любого орудия убийства.
На основе этих книг я училась прощать и понимать жизнь. И действительно искренне прощала всех своих обидчиков. Ставила свечи в храме за их здравие и верила, что Бог вразумит их.
Жизнь в постоянном страхе не могла не отразиться на мне. Постепенно с взрослением у меня на коже стали проявляться черные опухоли. Видимо, все мои страхи и обиды, сидевшие внутри от длительного молчания, начали вылазить наружу. В 13 лет мама, наконец-то, повела меня на обследование в больницу. Врачи срочно направили меня на операцию и сделали замечание родителям, почему те не привели меня раньше.
Накануне моего четырнадцатого дня рождения меня положили в больницу в другом городе. Операцию назначили через неделю. Эта неделя стала для меня самым счастливым воспоминанием детства. Как же странно подумают многие: лежать в больнице и быть счастливой? Но так и было. Тогда я не осознавала почему. А сейчас во взрослой жизни я понимаю, что просто я оказалась рядом с детьми, которые тоже очень много пережили в этой жизни: кто-то из них всю жизнь провел в больницах, перенеся множество операций, кого-то здесь просто забыли родители. Мы все подружились друг с другом, и могли высказать все, что накопилось у нас на душе, понимая друг друга. Здесь никто не смеялся над болью другого человека, и никто не унижал. И все же мы еще были детьми, поэтому, несмотря на ожидание страшных операций, веселились, играли и рассказывали смешные истории, поддерживая друг друга. И я впервые почувствовала внутри счастье от того, что рядом есть люди, которые понимают и поддерживают. Я даже меньше боялась операции, чем возвращение домой к родителя.
Все закончилось после выписки из клиники. Мне наложили одиннадцать швов на всем теле, изрезав всю. Раны плохо заживали и на следующий день после прибытия домой несколько швов разошлось. Я почувствовала боль и пошла к зеркалу, чтобы посмотреть, что у меня случилось на спине. В зеркале я увидела страшную картину: там зияли раны, через которые было видно красное мясо и какие-то белые прожилки, как в фильме ужасов. Я упала в обморок. Когда меня привели в чувство, меня пронзила мысль о том, что у меня никогда теперь не будет мужчины. Кому будет нужна такая уродина? Страшные шрамы не украшают женщину. На меня никто даже не взглянет. Я должна смириться с одиночеством на всю свою жизнь.
Я стала бояться смотреть на себя в зеркало и обходила его стороной. И тихо плакала по ночам в подушку, жалея себя.
В старших классах меня стали мучить страшные депрессии. Я чувствовала свою ненужность, свое одиночество, и жить не хотелось. Ради чего? Это состояние я могла сравнить с депрессией Раскольникова из «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского. Я тогда удивилась, как точно писатель смог передать все психологические тонкости состояния человеческого страха и смятения. Я узнавала в этом себя. У меня все было так же, как в его романах, или еще ужаснее. Я доходила до такого дна отчаяния, пожирающего Душу, что я сама себя боялась. В это время меня все чаще стали посещать мысли о самоубийстве.
Сидя за письменным столом перед школьными учебниками, я наблюдала за жизнью через окно своей комнаты и думала о том, что и после моей смерти жизнь на Земле будет продолжаться, но меня уже не будет. И я больше никогда не увижу закаты и восходы солнца. И мне становилось бесконечно грустно.
А может всё как-нибудь разрешиться само собой? И стоя на остановке в ожидании автобуса домой, я представляла себе, как меня сбивает машина, и всё, наконец-то, заканчивается.
Глава 3. Юность
8 Если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, – суета!
10 И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета.
Библия. Екклесиаст. 11 глава
В 16 лет я закончила школу. Пора было выбирать свой путь. Но я не осознавала, чего я хочу на самом деле. В школе моей целью было просто учиться, не задумываясь о том, что я люблю. Вернее я обязана была учиться хорошо, чтобы родителям было не стыдно за меня и чтобы меня не наказывали.
Я не могла сделать выбор. На самом деле мне уже ничего не хотелось. Я просто находилась в состоянии глубокой депрессии. В этом было еще и виновато сильное переутомление от постоянных школьных занятий, факультативов и домашних заданий.
Каждый из учителей настаивал, что я должна поступать учиться дальше именно по его предмету, так как знаю его лучше всех. За мной бегали разные учителя, уговаривая ходить на факультативы к ним для подготовки к экзаменам в институт. Я не знала, как им отказать.
На самом деле я мечтала стать актрисой. Но считала себя не красивой, жутко стеснялась и не знала, как мне решиться на это. Вся моя воля была подавлена маминым властным характером. С детства во всех разговорах в основном участвовала она, а я всегда стояла рядом и молчала.
Последнюю мою решимость осуществить свою мечту убила как всегда мама.
– Актриса, ну какая ты актриса? Это не серьезно, – воскликнула она, узнав о том, что я изучаю, как поступить в театральный институт.
И как всегда за меня все решили мои родители. Мое мнение никого не интересовало. Они посчитали, что я должна учиться у них под боком, не переезжая в областной центр, как это делало большинство окончивших школу. И отправили на курсы, чтобы поступить в местный филиал областного института на экономиста. Тем более что экономические знания “очень нужны в современном мире”. Папа даже сказал напутствие: «Вот выучишься и будешь главным экономистом в стране и все наладишь здесь». Я не помню, чтобы сопротивлялась этому решению родителей. Вообще была очень безвольной. Я же привыкла слушаться. «Ну, может и правда это лучший для меня вариант», – подумала я. Родители ведь постоянно жаловались еще и на то, что денег у них не много, на дворе девяностые, в стране кризис и зарплату учителям задерживают. А тут за проживание в другом городе платить не надо, за еду не надо. Во всем экономия. В-общем, меня уговорили. И я поступила на факультет экономики предприятия с правовым регулированием. Это означало одновременное обучение на экономиста и юриста.
Учиться в институте мне понравилось. Учиться я любила. Тем более что к нам приезжали удивительные преподаватели. Они рассказывали столько интересного о науках и о жизни. Я боялась пропустить занятия, ведь столько узнавала нового. Общаясь с мудрыми профессорами, я потихоньку начинала выходить из своего отчаяния. Ведь я открыла для себя, что в мире еще столько удивительного, о чем я не знаю.
На первом курсе один из преподавателей посоветовал нам книгу Джека Лондона «Мартин Иден». При этом он добавил, что ее надо обязательно прочитать всем, так как она удивительная. Она действительно стала моей любимой книгой. В ней описана история молодого человека, который покончил жизнь самоубийством из-за того, что считал всех людей ограниченными существами и не нашел свое место в жизни (в этом я узнавала себя). Став богатым, он понял, что деньги не добавляют людям ума. Он был здоров, умен, талантлив, красив и смог из бедного стать обеспеченным и знаменитым благодаря упорству и труду. Его любили женщины, но он не замечал этого. Он мог создать семью, построить дом, но выбрал СМЕРТЬ. Это книга и его поступок настолько меня возмутили, что я не могла успокоиться после прочтения очень долго. Я анализировала её снова и снова. Она перевернула все мое мировоззрение.
Я не хотела быть похожим на Мартина Идена. Я не хотела умирать. Я ХОТЕЛА ЖИТЬ.
Ведь я выросла и теперь все должно измениться в моей жизни. Я хочу знать, что будет дальше. Прекратить жить сейчас? Нет! Только не сейчас!
Кроме того, мои родители с возрастом стали добрее: уже не такими категоричными, с ними уже можно было поговорить спокойно. И мой страх перед ними стал постепенно угасать.
В папе я вообще почувствовала родственную душу. Он был также одинок, как и я, и также страдал от маминых выходок. Мы могли поделиться этим только друг с другом. Он наконец-то заметил меня и мой ум, и начал общаться на равных. Я вместе с ним решала задачи по физики и математике и справлялась не хуже, чем он. Он рассказывал мне свои концепции об устройстве мира. Мне правда было интересно, и я могла слушать его часами, в то время как другие люди могли сказать: «Ну, опять начал свои занудные разговоры», и старались побыстрее удалиться, например, как, например, моя сестра.
В это время мама начала потихоньку спиваться. Сначала это было не заметно. После работы, чтобы справиться с раздражением, она выпивала по бокалу вина. Через несколько лет это перешло в алкоголизм. Никакие разговоры с ней не помогали. Она прятала алкоголь очень хорошо, и его было трудно обнаружить.
С другой стороны после принятия на грудь, она становилась спокойнее, не кричала и никого не трогала. И можно цинично сказать, что это было мне даже на руку, т.к. меня меньше доставали придирками. До поры до времени. А потом все монстры, которые жили в маме, начали вылезать наружу, превращая мою жизнь в еще больший кошмар и мешая заниматься тем, чего я хочу.
В институте я училась на заочном отделении, поэтому свободного времени у меня было много. И как-то раз я увидела объявление о наборе с театральную студию и сразу же записалась туда вместе с сестрой, с который мы были практически неразлучны и везде ходили вместе. Нас даже не представляли по отдельности.
Это было очень веселое и творческое время. По вечерам с сестрой мы устраивали мозговые штурмы, придумывали сценки, сочиняли стихи или просто кривлялись.
И я потихоньку начала выбираться из своего образа никому ненужного незаметного молчаливого Чебурашки. Мне в то время очень нравилась песенка про этого непонятного зверька, и я ходила, напевая ее:
Я был когда-то странной игрушкой безымянной,
К которой в магазине никто не подойдет.
Теперь я Чебурашка, мне каждая дворняжка
При встрече сразу лапу подает.
Мне не везло сначала и даже так бывало
Ко мне на день рожденья никто не приходил.
Теперь я вместе с Геной, он необыкновенный.
Он самый лучший в мире крокодил.
Нас в студии с сестрой хвалили, т.к. получалось здорово. Нам все больше нравилось выступать и общаться с веселыми творческими ребятами. При этом я еще справлялась со своим страхом открываться перед людьми. Фактически на сцене я могла проявить все, что сдерживала в себе. И мне казалось, что только там я настоящая и живая, а в жизни серая и скучная.
Преподаватель актерского мастерства открыла во мне дар быть ведущей. Она сказала: «Я заметила, что это твое. У тебя есть все данные для этого». И стала назначать меня ведущей на детские концерты и творческие вечера.
Идиллию разрушила, как всегда мама. Она начала собирать сплетни про руководительницу студии и наговорила мне очень много нехороших вещей про нее: про то, какая она на самом деле развязная, и что такая приличная девушка, как я, не может общаться с таким человеком. Потом еще и пришла к нам на занятие в страшно пьяном виде и высказала ей что-то. Мне стало стыдно перед руководителем. Я не хотела, чтобы все знали, что у меня такая мать (я стыдилась ее). Я больше не стала посещать студию. Через некоторое время мы случайно встретились на улице с руководителем студии, и я ее сначала не заметила. А она решила, что я не хочу с ней общаться из-за маминых сплетней, и сказала мне раздраженно: «Что даже не здороваешься со мной теперь? Вот значит как». Она отвернулась и ушла, оставим меня в недоумении. Мне было очень обидно. Я не знала, что ей ответить и как оправдаться…
Потом после окончания школы моя сестра Мария поступила учиться на психолога в институт, который находился далеко от дома в большом городе, где много возможностей и театров. Она всегда мечтала поскорее уехать от родителей и как только представилась такая возможность, сразу же вырвалась из-под их опеки. В институте она встретила свою любовь и после учебы вышла замуж. Со мной она стала общаться все реже и реже, так как на новом месте у нее появилось много новых интересных друзей. И я опять осталась совсем одна. ОДНА в доме с родителями.
Глава 4. Уйти нельзя остаться
1 Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями:
2 как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается.
3 И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою?
4 Кто родится чистым от нечистого? Ни один.
Библия. Книга Иова. 14 глава.
Где поставить в названии главы этой запятую: после слова уйти или после слова нельзя? Это был основной вопрос к жизни для меня на протяжении всего времени жизни с родителями.
И если уйти, то куда? И если остаться, то хватит ли терпения так жить?
А жить вместе с родителями становилось все труднее и невыносимее. Чем дальше, тем было все страшнее и страшнее.
Кто-то скажет, что мне надо было уехать от родителей давным-давно, сразу, как я нашла работу после окончания института и начала зарабатывать. Но это в то время было не просто для меня, я была зависима от них. Я не умела жить самостоятельно и принимать важные решения без родителей. Боялась людей и жизни. Да, и родители не отпустили бы меня переехать от них и жить одной, посчитав, что это было бы нецелесообразно и расточительно. Мама бы категорично заявила: «У нас четырехкомнатная квартира, зачем тебе куда-то уезжать и зря тратить деньги». Я слишком боялась мнения родителей и их неприятия.
Однажды я спросила маму: «Может, ты разменяешь квартиру на две? И я буду жить отдельно».
– Только через мой труп, – сказала она. – Я на старости лет наконец-то живу в большой квартире, всю жизнь ютилась в маленькой и не собираюсь ничего менять. Вишь, чего захотела. Я с таким трудом заработала эту квартиру, пришлось участвовать в каких-то общественных мероприятиях, только чтобы меня включили в списки на бесплатное получение квартиры, пришлось договариваться там со всеми. Да, знаешь сколько я пережила?
Нет, я не знала, что она пережила.
Таким образом, мне предстояла длительная борьба со своими страхами, чтобы дозреть до решения отделиться от родителей. В этом мне очень помогла моя работа.
После окончания института меня взяли на небольшое частное предприятие и сразу доверили должность главного бухгалтера. Я бы никогда по собственному выбору не стала работать бухгалтером, в моем представлении это была нудная и скучная работа. Но жизнь распорядилась иначе. Так совпало, что в одной организации искали человека без опыта после института, чтобы обучить его. Они обратились в учебное заведение. Меня порекомендовали, как лучшего студента на курсе. Я тогда оканчивала институт с красным дипломом. До этого несколько раз пыталась найти работу экономистом, но без опыта никуда не брали. Поэтому я была рада любому предложению о работе и сразу согласилась. Бухгалтерию я не знала, но так как работа была нужна, то купила самоучитель и за неделю выучила его, читая книга везде, где только можно было: пока ехала на работу в автобусе, когда возвращалась, и вместо сна и отдыха.
Я ни сколько не пожалела о том, что стала трудиться бухгалтером. Эта работа научила меня отстаивать свое мнение и несмотря ни на что идти до конца, налаживать взаимоотношения с людьми, анализировать, все подвергать сомнению, перепроверять и преодолевать свои страхи. Я становилась сильнее и увереннее. Потом пришлось обучать уже подчиненных мне бухгалтеров и руководить ими, и постоянно приходилось переучиваться самой вслед за изменениями российского законодательства. Я выдерживала все проверки налоговой без единого замечания. Научилась находить компромисс между законом и желаниями руководства и придумывать нестандартные решения. В каком-то роде эта тоже была творческая работа. Я одухотворяла скучные цифры и видела в них не просто знаки, а за каждой человеческую судьбу или репутацию предприятия.
Когда меня оценило начальство, и я стала хорошо зарабатывать, то начала путешествовать по миру, иногда беря с собой в поездки сестру, полностью оплачивая ее расходы. Я с детства мечтала посмотреть мир, особенно побывать в Париже. Родители очень редко куда-то нас возили. Все школьные каникулы я проводила в разных детских лагерях, огороженных как в тюрьме забором, т.к. родители подрабатывали воспитателями летом. Я жутко ненавидела эти лагеря, потому что там разные шутники то мазали ребят зубной пастой, то прятали вещи, один раз даже вынесли на улицу нашу палату спать. Мне казалось, что там было даже хуже, чем в детском саду.
В это время я очень надеялась, что, может быть, мне повезет, и я познакомлюсь с каким-нибудь мужчиной, выйду замуж и перееду, наконец-то, от родителей. Но никто со мной не знакомился, не замечал, не звал на свидания. Даже в школе я ни с кем не встречалась, никто не приглашал танцевать на школьных дискотеках. Вернее не знакомился тот, кто мне нравился. А подойти сама я стеснялась и считала, что девушка не должна проявлять первой инициативу. А как показать, что мне привлекателен человек, я не умела. И поэтому жила в ожидании своего «принца на белом Мерседесе».
А пока ждала, все время влюблялась в каких-то недоступных мужчин, с которыми я точно никогда не смогла бы быть, страдая от неразделенной любви. Это в основном были мои коллеги, с которыми я работала, преимущественно женатые и старше меня.
Когда я устроилась на работу, то сходила в парикмахерскую и, обрезав свои длинные волосы, сделала модную короткую молодежную стрижку с мелированием. Впервые начала краситься (раньше мне это делать запрещала мама). И мне стали делать комплименты на работе, замечая, как я меняюсь. Я стала чувствовать себя увереннее и решила, что вовсе и не такая страшная, как думала раньше.
Все родственники и друзья постоянно пытались познакомить меня с кем-нибудь, считая своим долгом пристроить меня и сочувствуя моему одиночеству.
Но от тех с кем меня знакомили, я приходила в ужас. «Видимо, нормальных одиноких мужчин не осталось, всех разобрали», – думала я. Это были безвольные некрасивые закомплексованные мальчики, живущие с родителями, несостоятельные, не сложившиеся, ни на что не способные личности, не имевшие своего мнения. Они не пробуждали во мне никаких чувств, кроме жалости. Я не понимала, что сама была такой же, и притягивала себе подобных. Вместо этого я страдала и плакала по ночам в подушку, жалея себя и задавая один и тот же вопрос: «Ну, почему всё так?»
Я боялась обидеть этих жалких, и так обиженных жизнью мужчин. Поэтому ходила с ними на свидания вопреки себе, делая вид, что мне интересно, и боясь сказать, что не хочу с ними встречаться, пока они сами не понимали, что они не нужны и все меньше писали и звонили, а потом пропадали совсем. И я вздыхала с облегчением. Потом после каждого такого расставания я около месяца находилась в депрессии от того, что винила себя за все произошедшее, за то, что обидела другого человека, за то, что не могу быть такой, какой меня хотят видеть. Иногда доходило до того, что я боялась выйти на улицу из дома, лишь бы не столкнуться с этими кавалерами снова.
Однажды какая-то знакомая мамы решила познакомить меня со своим сыном. Ему было уже за тридцать, а он ни с кем не хотел знакомиться. Она считала его неблагодарным эгоистом, который никак не может подарить ей внуков и вместо этого хочет стать священником. Она взяла у моей мамы мое фото и показала ему. Он сказал, что я ему очень понравилась, и согласился на свидание, хотя раньше, когда она его с кем-нибудь пыталась познакомить, он отказывался. Это польстило мне. Нас пригласили к ним на обед, сказав, что будут жарить шашлыки на природе. Я никуда идти не собиралась и не хотела знакомиться с мужчиной, находясь под пристальным вниманием ненормальных родителей. Накануне встречи я сильно заболела ангиной и неделю не вставала с кровати. Болезнь высосала из меня все силы. Но мама и мертвого поднимет. Она бегала и орала на меня, чтобы я вставала и перестала притворяться.
– Нас пригласили такие хорошие уважаемые люди, ты им так понравилась, а ты поганка такая лежишь тут. Быстро собралась и пошли, – кричала она на меня.
Слушать это было невыносимо. Я подняла с кровати свою тяжелую больную голову, натянула на себя теплый свитер, джинсы и кроссовки, чтобы не замерзнуть, если обед будет на улице, и поплелась за мамой.
Мне было все равно, понравлюсь я или нет. И все равно как я выгляжу. Посмотрев в зеркало в гостях, я увидела бледное существо с опухшими глазами и потухшим взглядом.
Обед был не на улице, как мне сказали, а в шикарной гостиной в большом коттедже с красивой посудой и столовыми приборами. Видимо, решили проверить знаю ли я правила этикета. Во время обеда, когда меня просили что-то рассказать, я отвечала запинаясь. Я хотела поскорее уйти, т.к. чувствовала себя не уютно. Все мысли были, куда бы приклонить тяжелую больную голову и поспать. Я даже не поняла, понравился мне мужчина или нет.
На следующий день, знакомая позвонила моей маме и сказала, что я ее сыну жутко не понравилась. Они обсуждали меня с сыном после нашего ухода. И пришли к выводу, что уважающая себя девушка, которая хочет понравиться парню, должна приходить на знакомство в красивом платье, накрашенная и с прической. Она должна ухаживать за собой. А во время разговора улыбаться, а не сидеть как бука. «И вообще, у вашей дочери неровные зубы. Такая нам не подходит» - заключила она.
Мама дословно передала мне весь разговор. Не знаю почему, но мне стало так обидно, что я ревела неделю из-за этих слов, хотя знакомиться с этим мужчиной и сама не собиралась. Наверное, сам факт того, что я не соответствую мужским идеалам, обижал меня. Через неделю после этого случая я запретила себе когда-либо плакать из-за мужчины. Потом записалась к стоматологу и поправила зубы. У меня и, правда, в детстве перестали расти верхние боковые резцы, наверное, из-за недостатка кальция. Поэтому между зубами были щели. Так что можно сказать спасибо этому правдивому мужчине.
Таким образом, я все больше приходила к выводу, что любовь это очень сложное чувство и его лучше избегать. И мужчин лучше избегать, раз от них одни только страдания.
С одной стороны я хотела иметь семью, а с другой сама же и отвергала мужчин. И мой когнитивный диссонанс только прогрессировал.
Родители тоже добавляли мне проблем своим контролем, проверяя всех, с кем я встречалась, допрашивая их и меня. Я боялась знакомить кого-нибудь с ними и считала, что ни какой мужчина не выдержит такого отношения и сам сбежит от меня.
В 21 год я решила взбунтоваться, сказав, что я уже взрослая, сама все должна решать, и не позволю лезь в мою жизнь. И ушла на свидание. Хотя идти с тем молодым человеком на самом деле никуда не хотела (Меня с ним познакомила одна знакомая, сказав, что она не хочет больше с ним встречаться, и надо пристроить его, что было крайне обидно для меня. Кроме того, мои родители были против него, узнав в нем своего бывшего ученика, который в школе был разгильдяем). И когда через 30 минут я не взяла трубку, у мамы началась истерика (она вообще страдала тем, что все преувеличивала в 10 раз). Она накрутила отца тем, что со мной произошло что-то страшное, и уговаривала его вызвать милицию для моего розыска. Когда через час я вернулась домой с неудавшегося свидания, там уже творилось страшное. Я поняла, что совсем я и не выросла, и более того, я не знаю, как бороться со своими родителями и отстаивать свое мнение. Пока не знаю…
Таким образом, отношения с мужчинами у меня были самой больной темой. Я боялась их: не могла общаться, и вообще быть рядом. Однажды сестра спросила меня, почему я, когда вижу мужчин на улице, ускоряю шаг, чтобы пройти побыстрее. И я задумалась: «А действительно, почему?». Видимо это происходило подсознательно, так как я этого сама не замечала.
С отношением к сексу у меня тоже была беда. В детстве мама напугала меня тем, что когда я спросила ее: «Как я появилась на свет?», она ответила:
– Мы с папой лежали вместе и целовались и ты родилась. Поэтому не смей целоваться и лежать с мужчиной до свадьбы, а то принесешь нам в подоле ребенка. Так поступают только плохие грешные женщины. Я тебя своими же руками прибью, если так сделаешь.
И я стала бояться этого: вдруг и правда принесу ребенка родителям. Грешной мне быть очень не хотелось. И умирать тоже не хотелось.
Но что я могла поделать со своим любопытством? Мама иногда покупала себе женские романы и прятала их от детей. Когда я училась в старших классах, один раз во время уборки я наткнулась на ее тайное место. Мне стало интересно, о чем это, и я принялась читать. Так я узнала, что секс, судя по тому, как его бешено хотели главные героини этих книг, это что-то очень приятное и заманчивое. И почему мне говорят, что это плохо?
Но никакого желания к мужчинам я тогда в себе не нашла. Внизу живота возникало какое-то непонятное томление, но чтобы хотеть так отдаться мужчине, как эти странные женщины, нет, я даже в страшном сне такого не могла представить. И чтобы реальному мужчине разрешить прикоснуться к себе – это было за гранью понимания.
Но в своих фантазиях я могла позволить себе многое. Вернее не себе, а выдуманной мною женщине. А фантазия с детства у меня была богатая. И я начала сочинять в голове свои романы перед сном. Я их не записывала, т.к. это было бы уже слишком. Не хватало, чтобы мои эротические романы попались кому-нибудь на суд. Над одним сюжетом я могла думать несколько месяцев. Допустим в первый день, ложась спать, я представляла себе в деталях жизнь главной героини до встречи со своей судьбой; на следующий день их встречу, что они сказали друг другу, как посмотрели, что подумали, что сделали; через неделю их свадьбу во всех подробностях, через месяц приключения после свадьбы или рождения детей. И так бесконечно. Я давала своим героям имена, наделяла характером, придумывала интересные сюжеты и приключения.
Так я уходила от жестокой реальности мира. В фантазиях я создавала свой мир со счастливым концом: «И жили они долго и счастливо, и умерли в один день....»
В двадцать лет во время принятия душа я неожиданно испытала оргазм. Сначала я не поняла, что это было. И скорее это напугало меня, чем обрадовало. С родителями откровенно об этом поговорить я не могла, с подругами тоже. Это было очень стыдно. С трудом я откопала какую-то книжку про секс, чтобы почитать что-нибудь научное об этом. Тогда-то я узнала, что примерно должны испытывать мужчины и женщины при этом.
Мне захотелось исследовать эту тему подробнее, и я решилась поэкспериментировать. Я стала вызывать в себе все эти приятные ощущения. Но после этого я почувствовала жуткую вину и стыд. Заниматься любовью для меня, начитавшейся религиозных книжек, было преступлением.
Я запретила прикасаться к себе и даже думать о сексе. И подавляла все свои желания. От откровенных сцен меня тошнило и все это стало вызывать отвращение.
Я мучилась своими неудовлетворенными желаниями, которые порою не давали жить. И ненавидела себя, считая страшной грешницей.
Чтобы не думать об этом я уходила с головой в работу, в книги, в помощь другим.
Я очень часто была готова отдать все любимым людям, забывая о себе. Жить только их мыслями, их планами. Видеть в них только хорошее и не замечать недостатков.
Я прочитала историю какой-то женщины поэта, которая выходя замуж за друга, договорилась, что никогда не будет спать с ним. В детстве она перенесла насилие, и мужчины вызывали в ней отвращение. Ей просто нужен был в те времена, когда считалось, что женщина обязательно должна быть замужем, фиктивный брак.
Я стала думать, может мне поступить также, чтобы от меня отстали, но где найти такого мужчину, который согласиться на это? Этой женщине очень повезло с другом. Но тут возникал еще более сложный вопрос: зачем портить жизнь другу? Если ты несчастлив, зачем делать несчастным другого человека?
А я хотела сделать мужчину счастливым. Еще в юности во мне зародилась мечта стать женщиной, которая станет главной помощницей и вдохновительницей необычного мужчины, мужчины готового изменять не просто свою жизнь, а преобразовывать мир, развивая человечество. Стать верной ему одному, пожертвовать собой, помогая достигать его целей. Меня всегда восхищали жены великих людей: Достоевского, Солженицына, Генри Форда, Колчака и многих других, о которых я читала. Они были на вторых ролях, но без них эти мужчины не сделали бы многого. Мне очень хотелось стать частью чего-то великого, того, что оставляет след в истории мира, хотя бы опосредованно. Я хранила свою невинность для самого лучшего мужчины на свете. И считала, что не могу быть ни с кем, пока не встречу самого лучшего.
Во мне вообще, почему то, было сильное желание служить миру и людям, помогать им, поддерживать, утешать, обучать, дарить свою доброту миру, отдавая себя всю без остатка и отрицая свои потребности.
Несмотря на жестоких родителей, в моей душе не было ненависти, а на лице не было и тени злобы.
Помню в театральном, как-то распределяли роли, и мне захотелось сыграть какого-нибудь отрицательного персонажа, тем более что о негативных эмоциях я знала очень много. Но когда я попросила ее дать мне, то получила такой ответ: «Да, нет. У тебя не получиться. Ты на лицо такая добрая. Похожа на ангела. Тебе нужна светлая роль».
Я всерьез начала задумываться о том, чтобы уйти в монастырь. Раз у меня ничего не получается с мужчинами. А там я смогу проявить свой альтруистический характер в полной мере. И, наконец-то, уйду от родителей.
Еще с детства мне казалось, что я никогда не смогу жить среди людей обычной жизнью. Я находила столько несовершенства в человеческой природе и не могла смириться с этим. Я всё пыталась добиться совершенства в себе и винила себя за каждый промах. С упоением читала Достоевского и видела все те негативные черты, которые он описывал в книгах, во всех родных. И рыдала от того, что не в состоянии изменить их. Да, Достоевский – реально мастер психологического анализа. Он сильно повлиял на меня.
Я принялась изучать монастыри России и правила пострига. Но читая истории монахов, я все больше приходила к выводу, что не смогу уйти в монастырь. В этих людях было столько внутренней любви, что она делала их счастливыми, и они делились ею со всеми, радуясь от того что становятся ближе к Богу. А я просто хотела убежать от несчастной жизни и от родителей. И понимала, что монастырь станет для меня еще одной тюрьмой, местом, где я продолжу бороться со своими страстями, но не стану счастливой.
И еще моя подруга Любовь, с которой мы познакомились на моей первой работе, однажды сказала мне, что я у нее ассоциируюсь с постами, церковью и молитвами. Не пью, не курю и даже не матерюсь. Но ей такой жизни точно было бы мало. Это задело меня и заставило задуматься о том, верные ли у меня приоритеты в этой жизнь. Может её образ жизни намного правильнее и интереснее, чем мой. Раньше мне казалось, что я все делаю правильно, а другие нет. Но в ней столько энергии и жизни, что это восхищало меня. Она как будь-то из другого мира, о котором я ничего не знаю. И я все больше разочаровывалась в скучных христианских правилах.
Нужно было искать другой путь, чтобы переехать от родителей. Потому что жизнь с ними становилась все более невыносимой, и начала напоминать какой-то военный лагерь, где все грызутся и ненавидят друг друга. И хотя физическое насилие давно прекратилось с окончанием детства, теперь началось психическое.
Мама все больше спивалась, и если раньше алкоголь успокаивал ее, то теперь все было наоборот. Трезвая она сидела хмурая и молчаливая. А когда выпьет, в неё словно вселялось чудовище, и проявлялась вся ее дремлющая агрессия. Она могла до утра не давать нам с отцом спать, бегая по дому с криками. Кидалась на отца с кулаками. В конце концов, чтобы успокоить ее, он начал отвечать.
Теперь по ночам я просыпалась от того, что родители не просто ругались, а били друг друга. Я шла их разнимать и успокаивать.
– Пожалуйста, перестаньте, вы же цивилизованные люди! Мне завтра рано вставать на работу. Успокойтесь, – пыталась я вразумит их.
Родители, как маленькие дети начинали жаловаться мне друг на друга. Иногда мне удавалось их развести по разным углам и успокоить, но чаще доставалось самой во время драки.
Моей миссией стало помочь матери избавиться от вредной привычки. Мы с отцом проводили с ней беседы, пока она была трезвая, уговаривали. Находили спрятанный алкоголь по дому и выливали его. Я покупала лекарства и искала травы, которые помогут. Но мать не могла ничего с собой поделать и где-то все равно находила возможность выпить.
Больше всего я не понимала отца во всей этой ситуации. Почему он не разведется, не уйдет от такой женщины, почему он все терпит? Более того, иногда я просыпалась по ночам от того, что родители занимались любовью, т.к. при этом они громко дышали. Я затыкала уши подушкой, слышать все это мне было невыносимо. Я не понимала такого противоречия (как можно ненавидеть друг друга и при этом заниматься любовью?), и ненавидела секс, который стал ассоциироваться с чем-то противным, хотя меня и так от него уже тошнило.
Когда мать выпивала, то становилась совсем не адекватной. Например, могла схватить кухонный нож и кричать нам: «Ну, раз вы так ненавидите меня, раз я никому не нужна, убейте меня. Я знаю, вы все мечтаете, чтобы я поскорее умерла. Я хочу, чтобы вы сгнили в тюрьме. Меня никто здесь не любит и не понимает». И начинала рыдать.
Во время одного такого запоя она нашла топор. В этот день я мирно сидела за компьютером в комнате и работала. Она забежала в комнату с топором и с воплем «Ну, давай уже убей меня!» кинула его в меня. Я вовремя вскочила от испуга и увернулась. Топор упал рядом. Я сглотнула слюну. От ужаса я даже ничего не могла сказать. А если бы она попала?
– Надо срочно спрятать все острые предметы в доме, срочно, – пронеслось у меня в голове. – Откуда она взяла вообще топор? Похоже, жизнь становиться все более опасной. Если так пойдет дальше, то точно она вынудит меня убить её или убьет меня. Видимо, кому-то все же придется умереть насильственной смертью в этом доме!?!
Мать после такого поступка не успокоилась, а начала бегать по дому с криками, ища ещё что-нибудь острое. Мы с отцом не нашли другого выхода спасения, как связать ее. Лежа со связанными сзади руками в коридоре на полу, она продолжала выкрикивать проклятия в нашу сторону всю ночь.
– Она стала совсем опасной, надо вызывать психиатрическую помощь. Так больше не возможно, – сказала я папе и пошла к телефону. Подняв трубку, я поняла, что не смогу позвонить. Я не смогу сдать свою мать в психушку. Что я скажу врачам? Выдержит ли это моя совесть? Что я скажу другим людям?
После этого по ночам я могла проснуться от того, что мама читала надо мной какие-то демонические заклятья из специально купленных книжек, чтобы я поплатилась за свои грехи (раз я тоже участвовала в ее связывании) и проклинала меня. Поначалу это пугало и я кричала: «Когда же ты уйдешь? Как ты достала?» Потом я не стала реагировать. В конце концов, если не верить, что она способна причинить мне зло, то ничего не произойдет. Да и что может быть уже страшнее такой жизни, как у меня?
Покоя не было не только ночью, но и днем.
Когда мама приходила после работы домой, она как-то умудрялась напиться, пока ее никто не видит. Потом могла прийти ко мне в комнату с мутными глазами и запахом алкоголя смешанным с запахом мочи. И заплетающимся голосом начинала изводить меня, мешая работать или общаться с друзьями по телефону: «Старая дева. У меня из-за тебя никогда не будет внуков. Ты ни на что не способна. Что ты такая гордая, что тебе никто не нравиться? В кого ты такая выросла, бесчувственная? Хожу в церковь, хожу, молюсь и молюсь за тебя, на коленях молюсь, чтобы ты нашла мужа, а ты от всех отказываешься. Сколько раз знакомили тебя с мужчинами. Что ты сидишь, поганка такая? Что смотришь так? Мразь, мать не любишь, не уважаешь. Вся в отца. Он меня тоже ненавидит. И тебя настроил против меня. Я когда-нибудь умру из-за вас. В гроб меня сведете. Но Бог все видит. Он покарает вас. Когда я умру, не смей хоронить меня рядом с отцом, я с ним и в могиле рядом быть не хочу». И так далее и тому подобное. В такие моменты я все больше приходила к выводу, что никогда бы не хотела знакомить своего любимого мужчину со своей матерью. Лучше оставаться одной, чем сгорать от стыда за нее.
Я терпела, терпела, терпела ее издевательства. Копила и копила в себе обиду. Молчала и молчала.
Когда терпение достигало предела, я начинала просить ее уйти из комнаты. Это не помогало, тогда я пыталась вытолкать ее. Она начинала истошно кричать на весь дом, что её убивают и сопротивляться.
Иногда мое долгое молчание вырывалось в страшных истериках, при которых я начинала бить все, что мне попадалось под руку, включая мать. Я кидала и ломала вещи в доме с криками: «Как ты меня достала! Я больше не могу терпеть. Ненавижу, ненавижу тебя. Когда ты уже захлебнешься своей водкой и злобой, и сдохнешь?»
Такая реакция пугала мать и она успокаивалась. Видимо ее внутренний вампир был доволен, что наконец вывел меня из себя, и насытившись моей болью утихомиривался. После этого она всегда мирно засыпала, начиная храпеть на весь дом. Дышать при этом в доме было невозможно, все провоняло ее перегаром и ненавистью.
После своих истерик, я лежала в кровати и мысли о своем поведении не давали уснуть, совесть мучила страшно: «Почему я веду себя как мать? Зачем я показываю, что мне больно? Ведь она этого и добивается. Надо быть мудрее. Надо научиться не реагировать на нее. Господи, как же это сделать? Внутри меня столько боли и обиды на нее. Мои нервы не выдержат больше держать все в себе. Господи, дай мне сил жить дальше».
Но Бог молчал. И приходилось отыскивать остатки сил в себе.
– Утро вечера мудренее, завтра все наладиться, – успокаивала я себя и, когда слезы во мне заканчивались, погружалась в тяжелый сон.
Утром мама просила прощения со словами, что, наверное, ее бес попутал. И я прощала. Каждый раз прощала ее, но себя простить не могла.
Больше всего на свете я не хотела бы быть похожей на свою мать. Меня бесило, когда мне говорили, что я очень похожа на нее внешне. Мне не хотелось иметь с ней ничего общего: ни во внешности, ни в характере. Меня стала посещать мысль о том, что яблоко от яблони не далеко падает, и я могу повторить судьбу матери неосознанно, переняв черты ее характера. Характер=судьба – увидела я формулу в какой-то книжонке и расстроилась.
Я стала бояться сойти с ума. Нервы были на пределе. Я живу с людьми или животными? Как мне сохранить свою человечность среди всего этого. Господи, кто Я и зачем во всем этот кошмаре?
Иногда в порыве гнева, когда она доводила меня до белого каления, мне хотелось уже просто прибить ее, но я понимала, что не смогу этого сделать. Я чувствовала сильную кармическую связь между мной и матерью. Мне казалось, что война между нами не закончится никогда. Даже после смерти ее Дух будет приходить ко мне, и продолжать мучить. И если я умру, она тоже продолжит доставать меня на небе. Фантазия рисовала страшные картины того, как ко мне по ночам будет приходить окровавленная злая Душа матери и говорить своим язвительным тоном: «Тварь, неблагодарная Тварь, я тебя родила, а ты убила меня. А еще в Бога веришь, в церковь ходишь, посты соблюдаешь. Строишь из себя святую. Никакая ты не святая. Мясо не ешь, а людей ненавидишь. Зачем нужна твоя церковь, если у тебя черная Душа? Ха-ха-ха». И будет зловеще смеяться. Тогда я точно остаток жизни проведу в психушке.
Кроме того, я с детства очень боялась крови и уколов. Когда я видела кровь, у меня подкашивались колени, возникала слабость и тошнота. Видеть ее было просто невыносимо.
Иногда меня мучили кошмары о войне и кровопролитиях. После них я просыпалась в холодном поту и мольбой о том, чтобы никогда больше не было войны.
Кровь приходилось видеть и в реальной жизни благодаря маме. Однажды она ушла праздновать юбилей к кому-то. Мы с отцом ждали её дома. Уже 12 ночи, а её всё нет. На звонки не отвечает. Мы начали беспокоиться. Около часу ночи кто-то позвонил папе и сказал ее забрать у подъезда. Мы вышли на улицу, она лежала на земле, всё лицо в крови, сама она страшно пьяная. Оказывается, ее собутыльники довезли ее до подъезда, забрали телефон, серьги, все деньги и выставили из машины. Она запнулась о свою длинную шубу и упала вниз лицом, ударившись о бетонную лестницу. У нее сильно была рассечена нижняя губа и подбородок. Но пострадавшая была настолько пьяна, что даже не чувствовала боли. Её надо было как то поднять на четвертый этаж. Следует отметить, что мама была очень тяжелая. После вторых родов она сильно потолстела. Этот путь, отмеченный каплями крови, я не забуду никогда. Нереально тяжелый путь, даже отцу было тяжело тянуть мать. Дома мы стали решать, что делать с ранами, мать теряла кровь. Вызвать скорую помощь означало окончательно поставить крест на ее репутации учителя. Папа приказал мне найти нитки и уголку и решил зашивать рану сам. Он все продезинфицировал, сказал помогать держать ее и начал шить. Меня выворачивало от вида крови, но я собралась и держалась. Сейчас было не время проявлять слабость.
Мать ничего не соображала. «Неужели человек может напиваться до такого состояния свиньи?» –думала я. Потом мы сняли с нее одежду, которая была вся в крови. Отец сказал, что надо постирать ее, пока кровь не высохла. Я сбросала всё в ванную и включила кран. Вода стала кровавой. Мне показалось, что я вижу ванну полную крови. Мои колени подкосились от слабости и начало тошнить.
– Перестань, сейчас же! – приказала я себе и засунула руки в кровавую воду. И принялась смывать ее с одежды. Но она не отстирывалась. Она намертво въелась в нитки. Эта кровь уже была на моих руках, на полу, на моей одежде. Кровь, кровь, кровь…
Я вышла из ванны, когда все достирала, меня трясло. Пьяная мать безмятежно спала. Ей было все равно. А мне надо было хоть как-то успокоиться. «Это ад, я живу в аду» – проносилось в голове.
Утром я взяла себя в руки, и как ни в чем не бывало пошла на работу. И никто ни о чем не узнал. Моим девизом были строки из стихотворения Ф.И.Тютчева: «Молчи, скрывайся и таи И чувства и мечты свои… Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?»
Я уже приспособилась жить в аду и оставаться ангелом. Как странно, что другого способа жизни, кроме приспособления, на тот момент я не видела.
После этого я очень долго не могла принимать ванную. Я заходила, наливала воду и видела вместо воды КРОВЬ. Мне казалось, что я схожу с ума. Я спускала воду и выходила.
Но вида крови, когда кто-то резался, я постепенно бояться перестала. И через некоторое время из-за вынужденной необходимости перестала бояться и уколов и научилась их ставить. От страха крови меня постепенно избавляло и частое попадание в больницы.
Странно, но до 26 лет я очень любила лежать в больнице, ведь тогда я хоть немного, но жила не с родителями. То у меня внезапно возникала смертельная аллергия, то отравление чем-нибудь.
Однажды, почувствовала сильнейшие боли в правом боку, меня привезли в хирургию. Врачи констатировали острый аппендицит и решили срочно резать. Мне сделали лапароскопию, разрезав живот и накачав туда воздух, чтобы увидеть внутренние органы. Посмотрели, что с аппендиксом все в порядке, зашили меня и вернули в палату. А что у меня болело, так и не нашли. Только надули в прямом и переносном смысле. Просто очень веселый случай! Но от смеха в больнице у меня болел живот, поэтому смеялась я над собой только в Душе.
А в 25 лет я случайно попала на медосмотр от предприятия и у меня обнаружили многоузловой зоб щитовидной железы размером 5 сантиметров. Болезнь возникла также внезапно. До этого я каждый год проверялась, и все было хорошо.
Этот год вообще был очень сложный. Кроме всего прочего начались трудности на работе. В 2008 году из-за финансового кризиса в стране и нерациональной политики учредителей фирмы, предприятие, где я работала, разорилось. Нескольким десяткам человек перестали платить зарплату, а у людей были семьи. Руководство редко сидело на рабочем месте, поэтому все жалобы и угрозы приходилось выслушивать мне. Люди, которые раньше были добрыми и дружелюбными, теперь стали жестокими. Подчиненные писали письма в прокуратуру, куда меня приглашали на допросы и отчитывали. Я пыталась помочь этим людям как могла и даже раздала все свои накопления самым нуждающимся. Я понимала всех этих людей, прекрасно понимала, т.к. тоже осталась без зарплаты. Но все, что могла сделать, это только посоветовать искать другую работу. И сама устроилась работать в другое место. Но из-за своей гиперответственности не могла бросить предыдущую работу. И продолжала по вечерам в составе ликвидационной комиссии помогать банкротить предприятие, не получая за это ни копейки.
Всё это время мне приходилось бороться и с еще одним необычным страхом. Со мной стали происходили необъяснимые для меня вещи. Засыпая, я вдруг вздрагивала от того, что не чувствую свою правую ногу до колена, как будь-то ее нет. Я стала бояться того, что это может предсказывать мне ампутацию ноги. Это было такое навязчивое чувство, что я начала искать литературу о том, как люди справляются со своими фобиями. Но ничего не помогало. Это чувство стало таким постоянным, что я не могла уже жить с ним, оно не давало сосредоточиться на работе и учебе, выбивая из колеи.
Эти навязчивые мысли настолько стали донимать меня, что я решилась поделиться с этим с сестрой и папой. Я переживала, что они посчитают меня сумасшедшей, ведь у меня странный страх, что мне скоро отрежут ноги. Что за бред? Меня выслушали, сказали, что просто, наверное, я переутомилась и пора отдохнуть.
В итоге от обид, хронической усталости и постоянного неудовлетворения я стала чувствовать не проходящий ком в горле. Все это привело к опухоли, которая стала давить на трахею и не давала дышать. Меня срочно положили на операцию, после которой я поняла, что мне не страшны любые издевательства, я выдержу и вытерплю всю.
Просто эта операция оказалась для меня настоящим испытанием на прочность. Врачи торопились и начали резать до того, как подействовал наркоз. Кроме того, из-за низкого болевого порога мне надо было делать операцию под общим наркозом, а сделали по местным. Потом от сильнейшего болевого шока, наркоз уже не действовал на организм. Анестезиологи бесконечно тыкали в мою шею обезболивающие уколы, ничего не помогало. Хирург сказал, что уже поздно что-то менять, все разрезано и надо срочно продолжать. Меня привязали к операционному столу, прижали ногами и бесконечно долго ковырялись во мне. У них что-то не получалось, они матерились прямо при мне и кричали на меня, чтобы я не двигалась и не ревела, так как это мешало им. Я сжала кулаки, чтобы не плакать, так сильно, что оставила кровавые следы от ногтей на ладонях. После операции от сильнейшего болевого шока и испуга я не спала 2 дня, а только лежала и рыдала. Хирург бегал вокруг меня и не знал, что делать. Я видела в его глазах чувство вины за то, что они натворили.
На второй день, лежа без сна в реанимации, я увидела, как привезли еще одну женщину, ей было тоже плохо. У нее не правильно наложили повязку, из раны сочилась кровь, бинт сполз. Медсестра все не приходила, ей никто не помогал, и женщина жалобно стонала. Я больше не могла терпеть это: еле-еле встала, держась за кровать, доползла до нее и помогла ей поправить повязку, с мыслью о том, почему все вокруг такие равнодушные.
Была еще одна странность. Хирурги вроде бы удалили мне щитовидную железу, а ком в гортани остался. Чтобы вырезать мое чувство обиды в горле, скальпеля явно было не достаточно.
Я приехала домой после больницы и месяц лежала, т.к. не могла ничего делать. Восстановительный период затянулся из-за болевого шока. Кроме того, я не знала (меня никто не предупредил до операции), что придется всю жизнь принимать гормоны щитовидной железы. И каждый после удаления щитовидки сталкивается с послеоперационным гипотиреозом (недостаточностью функции щитовидной железы), который приводит к заторможенности и сонливости. И первое время я много спала. Мама усугубляла мое положение. Мне так была нужна поддержка и любовь в этот период, но она приходила и причитала: «Зачем ты сделала эту операцию? Теперь ты вообще никому будешь не нужна. Старая дева! Больная, никому не нужная дурочка! Так и будешь теперь тут лежать? Может уже чем-нибудь полезным займешься?». Или еще хуже, пьяная тыкала в меня чем-нибудь, мешая отдыхать.
Кроме того, после операции у меня начались приступы беспричинного страха, которые я не могла контролировать. Они возникали по ночам, просто так. Во время них меня буквально парализовало, я переставала дышать, внутри был дикий ужас, сердце колотилось. Я даже не могла понять, чего я боялась. Мне опять казалось, что я схожу с ума. От этого страх усиливался. А еще боялась рассказать кому-нибудь, чтобы не решили, что я сумасшедшая. Иногда мне снилось, что мне снова делают операцию и отрезают голову.
И тогда я поняла. Все с меня хватит. Я могу терпеть страдания миллионы лет, но зачем, ради чего? Надо остановить это!!!
Я, в конце концов, устала страдать. Сколько можно жалеть себя и тихо плакать в подушку по ночам? Сколько можно бояться всего?
Собрав все остатки своей замученной воли, сжав кулаки, я встала с кровати, посмотрела в окно на небо, туда, где, по моему мнению, на меня смотрит Бог и пообещала себе, что я смогу прекратить это, я больше не буду страдать, с меня хватит, моя чаща страдания переполнена. В этот момент я почувствовала свою Душу, все её страдания и боль за много-много лет и мне показалось, что она никогда и не знала другой жизни, на протяжении многих веков. И эта боль лежала внутри нее огромным грузом, прижимая к Земле. И сейчас она радовалась от того, что приняла решение покончить с этим навсегда.
Но сил что-то менять в моем теле, утомленном болезнями и операциями, было очень мало. Энергии остро не хватало. Как и финансовых возможностей. Я не могла работать из-за болезни, поэтому вела учет у предприятия с мизерной зарплатой, приходя в офис всего на несколько часов в день. Срочно нужен был способ открыть свои внутренние резервы. Я ведь должна выкарабкаться из этой ямы, просто обязана. Хватит терпеть, хватит ждать чуда. Я уже не ребенок, а взрослая женщина. Я хочу быть счастливой!!!
Я начала с медитаций, направленных на наполнение женской энергией и успокоение ума. Потом нашла практику дыхания по Малахову, которая применяется для очищения от последствий психических зажимов и эмоциональных потрясений, и начала практиковать ее. Стала делать зарядку.
Еще прочитала в интернете, что мои приступы беспричинного страха могут быть вызваны нарушением функции щитовидной железы. Когда такое возникало, я стала просто уговаривать себя не бояться. Твердила, что все будет хорошо, все наладиться. И приступы стали возникать все реже и реже, а потом совсем прошли.
Стала ходить на разные психологические групповые тренинги и семинары. Делала всякие веселые задания, которые там предлагали: начиная от карты желаний, заканчивая описанием своего идеального партнера.
Через месяц после своего решения все изменить мне предложили дополнительную работу с более высокой зарплатой. Я предупредила руководителя, что смогу работать только в режиме неполного рабочего времени по состоянию здоровья, и он согласился, так как ему очень был нужен хороший специалист.
Я стала копить деньги, чтобы снять квартиру. Теперь я практически уже могла позволить себе переехать. Надо было решиться только морально. Но это было самое сложное. Я жутко боялась темноты из-за мучавших меня кошмаров и приступов страха. Мне было невозможно оставаться на ночь одной без других людей. Хотя с родителями было трудно, но я могла крикнуть их ночью, если мне становилось плохо и они вызывали скорую. Кто мне поможет, когда я окажусь в квартире одна?
А еще я боялась оставить родителей, считая, что они могут поубивать друг друга, если меня не будет. Я хоть как то успокаивала их и разводила по разным углам. Чувство ответственности за то, что я должна помочь им исправиться, мучило меня. Я хотела научить их любить и прощать, и каждый раз, когда они скандалили, пыталась переключить их внимание на что-то доброе, заставляя вспомнить приятные воспоминания об их отношениях. Ведь когда-то они встретились и понравились друг другу.
Последний шаг сделать мне помогли, как это не смешно звучит, клопы. Они появились в квартире и стали кусать каждую ночь только меня. Родителей они не трогали. Это было очень странно. Мне не верили, что в доме есть клопы, но я показывала свои многочисленные болезненные укусы из двух точечек и восклицала: «А это что тогда? Сейчас ноябрь, комары давно все вымерли». Чтобы найти их логово я перерыла все в комнате и пришла к выводу, что они прячутся в моей старой кровати, на которой я спала с детства. Я решила выкинуть эту ненавистную детскую кровать. Мое детство давно должно закончиться. И кровать была отдана нуждающимся в реабилитационный центр при местной церкви.
Теперь в доме родителей у меня даже не было места, где спать. Они уговаривали купить новую кровать, но я, ничего не говоря им о своих планах, начала искать квартиру, а не новую кровать.
Ходить и разговаривать с кучей владельцев помещений я боялась. Поэтому решила применить необычный метод под названием «Запрос во Вселенную». Я сказала себе в начале декабря: «Через месяц у меня будет лучший вариант квартиры по цене и расположению и точка». При этом я ничего не искала, а просто рассказывала всем знакомым, что ищу квартиру. Ровно через месяц мне позвонила лучшая подруга Любовь и сказала, что у нее есть знакомая, а у той еще одна знакомая (ну, это долго объяснять, кто с кем знаком), и короче эта знакомая съехала с квартиры, так что хозяин уже ждет меня, чтобы передать ключи. Я приехала в этот же день, и меня устроило все: и цена, и помещение, и мебель, и расположение рядом с работой. Я тут же отдала аванс. И через неделю, когда все же решилась сказать родителям об этом, т.к. ужасно боялась их реакции, перевезла вещи. Родители на удивление спокойно перенести это, папа даже помог с переездом, позавидовав тому, что я уезжаю от мамы. Мама, конечно, поворчала, но потом согласилась, что мне, наверное, и правда пора жить самостоятельно.
И теперь передо мной стояла сложная задача научиться жить ОДНОЙ.
Глава 5. Свет в конце тоннеля или опять встречный поезд
13 Когда подумаю: утешит меня постель моя, унесет горесть мою ложе мое,
14 ты страшишь меня снами и видениями пугаешь меня;
15 и душа моя желает лучше прекращения дыхания, лучше смерти, нежели сбережения костей моих.
16 Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета.
Библия. Книга Иова 7:13-16
В первый день на новой квартире я была очень счастлива.
– Ура, у меня получилось сделать это, – ликовала я, заглядывая во все углы квартиры и рассуждая, сколько предстоит работы, чтобы прибраться в своем новом жилище.
Радость длилась, пока не наступила ночь. Я выключила свет и легла спать. Тихий ужас объял меня: я одна в темноте и если что-то случиться, никто не придет и не поможет. Страшная темнота наступала. Мне казалось, что в ней копошиться кто-то злой и ужасный. Сейчас он выскачет и убьет меня. Господи, откуда во мне такие страхи? Может в детстве мама напугала меня Бабайкой? Когда я не хотела ложиться спать, она могла выйти на балкон, потом забежать в комнату и закричать: «Ой, там такой страшный Бабайка идет тебя забирать, прячься скорее». Я страшно пугалась и пряталась под одеяло, и даже боялась дышать.
Сейчас у меня было такое же чувство, как будь-то в углу сидит страшный Бабайка и сейчас нападет на меня. Я встала и включила свет: панический страх все равно не даст уснуть. И тут на кухне что-то упало с сильным грохотом. Все внутри меня оборвалось. Я думала, что у меня разорвется сейчас сердце от испуга. Самые страшные мысли пронеслись в моей голове: всё, в этой квартире живет полтергейст или барабашка, и я не смогу здесь жить. На цыпочках я пошла на кухню и увидела, что упала поварешка, т.к. её веса не выдержал старый крючок. Я перекрестилась и вернулась в кровать. Но теперь спать я не могла совсем. Я ждала с ужасом, что вдруг сейчас еще что-нибудь упадет и не могла сомкнуть глаз от страха. Тогда я села в уголок дивана, поджала ноги, и так просидела всю ночь при включенном свете, дрожа от страха.
На следующий день я пришла на работу бледная, с мешками под глазами. Меня шатало от ночи без сна, и я засыпала на ходу. Моя подруга Любовь, увидев меня, испугалась. Я пожаловалась ей на свои страхи. Она удивленно посмотрела на меня и сказала: «Нашла чего бояться, каких-то полтергейстов, люди иногда страшнее бывают». Её слова отрезвили меня. Как мне всё-таки с подругой повезло. И с поиском квартиры помогла, и выслушивает мой бред и советами помогает. Что бы я без неё делала?
Я приняла твердое решение, что справлюсь со своими страхами. Или я их или они меня.
Первую неделю я оставляла включенным свет и, когда успокаивалась, убедившись, что никто меня не тронет и со здоровьем все хорошо, засыпала. Потом приобрела ночник. Приблизительно через месяц я заметила, что уже не боюсь засыпать одна в темноте и попробовала полностью выключить свет. Я удивилась, но страха больше не было. Я спокойно засыпала в темноте. И уже могла гордиться собой: страх одиночества и темноты я победила.
После переезда я с энтузиазмом принялась за преображение квартиры. Прежняя хозяйка оставила много мусора. Я хотела жить в светлом и чистом месте. Первым делом я перекрасила окна, двери и пол. Вытрясла и выкинула весь хлам с антресолей и всё перемыла. Потом решала заняться оформлением. Энтузиазма и времени хватило только туалет: я изрисовала его узорами.
Теперь у меня было свое место, где я могла жить спокойно. Никто больше не кричал по ночам, не придирался, не допрашивал, где я была и почему поздно вернулась. В доме пахло свежестью и уютом, и не было никаких насекомых, которые пугают и кусают. Душа успокаивалась и привыкала к спокойствию.
– Слава богу, все налаживается, – думала я и каждый день благодарила Бога за то, что я живу одна.
Летом следующего года у меня умерла бабушка. Свет в моей жизни снова погас. Я любила этого человека больше, чем своих родителей. Я приходила к ней советоваться или просто проведать и поговорить. Самые хорошие детские воспитания у меня были связанны только с ней. Она очень много пережила в этой жизни (голод, войну, смерть мужа и сына), но никогда не жаловалась. Я училась у нее стойкости и мудрости. Когда у нее полностью сгорел дом со всем имуществом из-за неисправной проводки соседей, она день от горя пролежала у нас дома в кровати, потом на следующий день встала и сказала нам: «Все хватит лежать, у вас своя семья, не хочу вам мешать, пора идти искать жилье. Вроде в доме ветеранов погорельцам должны давать приют». И она ушла, мы не смогли убедить ее остаться жить с нами.
Узнав о смерти бабушки, мама совсем расклеилась и целыми днями пила и рыдала. Отец отстранился, т.к. это была не его мать. Сестре было некогда.
В нашей семье я оказалась самой стойкой, и, чувствуя свой долг перед бабушкой, взяла всё в свои руки. Кроме того, при жизни бабушка доверяла только мне и за несколько лет до смерти (она предчувствовала ее и готовилась) дала мне все указания касательно того, во что одеть её, куда похоронить и как распределить наследство. Она заранее положила деньги на похороны на карту, пароль от которой знала только я. Я сделала всё, как она завешала и организовала похороны. Кроме того, заказала отпевание в церкви и три дня читала молитвы, чтобы ее душа обрела покой в мире ином, не гася свечи.
После ее смерти я почувствовала себя совсем одиноко. Некого было прийти и просто так обнять. Никто больше не угашал вкусными оладушками и леденцами.
Чтобы как-то справиться с печалью, по вечерам я включала грустные песни и выражала свою тоску движениями тела в танце. Плакать я не могла: я должна была быть стойкой.
После операции по удалению щитовидной железы я жила на гормональной терапии, т.к. организм больше не мог вырабатывать собственные гормоны. При очередном плановом осмотре в больнице в очереди я разговорилась с пожилой женщиной, которой сделали такую же операцию давно. Она рассказала, что раньше в 90-х годах с гормональными таблетками была ужасная проблема, и она могла не принимать их несколько месяцев. Несколько раз это приводило к коматозному состоянию. В больнице препараты были и ее возвращали к жизни в реанимации.
Не знаю как, но во мне закралась жуткая мысль о том, чтобы попробовать прекратить принимать гормональные таблетки и посмотреть, что будет. Мне очень не хотелось бы признаться сейчас, что это было желанием смерти. И сначала я бы написала, что это из-за любопытства. Но что за странное любопытство?
Больше месяца я не принимала ничего. Потом я заметила, что начала тормозить по страшному: забывать, где я нахожусь, засыпать на работе, еле двигаться. А в один из дней упала в обморок на работе. Коллеги вызвали скорую помощь. Фельдшер, узнав, что я не принимаю таблетки, покачала головой, поставила оживляющий укол, и спросила, что у меня такого произошло и почему я в таком стрессовом состоянии. Я смотрела на нее зеркальными глазами и молчала.
Меня отвезли домой на машине скорой помощи. Приходя в себя, я начала наконец-то осознавать, как это все опасно: «Что я творю? Откуда во мне такая нелюбовь к себе и жизни? Я сама себя уничтожаю. Так нельзя. Я должна справиться со стрессом». На следующий день я начала принимать таблетки. Пора было вытаскивать себя из состояния депрессии.
Я вспомнила, что давно мечтала побывать на море. Моя подруга Любовь все уши прожужжала мне, говоря, что это самое классное место на свете и что она не может жить без этого «чудесного места», как она выражалась, поэтому ездила туда не меньше, чем два раза в год. А я ещё не была на море. Мне надо отвлечься от всего и попробовать отдохнуть в одном из этих «чудесных мест».
Как раз я вспомнила, что бабушка оставила мне небольшое наследство, и я решила, что это будет самое лучшее вложение этих средств. В сентябре я купила билеты на юг, взяла отпуск и улетела отдыхать.
Приключения начались в первый же день. Не раскладывая чемодан, я сказу же побежала смотреть на море. Я шла по берегу и фотографировала пейзаж. Заглядевшись на чаек, я поскользнулась на мокрой гальке и шмякнулась.
– Ой-ой-ой, что это происходит? На море явно надо быть осторожнее. Не успела приехать и уже чуть не разбилась, – думала я, возвращаясь в номер.
Но, не успев вернуться, я пострадала еще раз. Около моего корпуса цвели прекрасные большие цветы. Я решила присесть на скамейку и полюбоваться, фотографируя местность. И не заметила, как села на осу.
– Ай-ай-ай, – закричала я от боли, потирая мягкое место, которое уже дважды пострадало за такой короткий промежуток времени.
– Да, это явно предвещает приключения, – сделала я заключение и отправилась разбирать чемодан.
Какой кайф в том, чтобы лежать на берегу моря весь день, я не понимала, т.к. была сторонница активного отдыха, поэтому сразу же начала искать, чем здесь можно заняться и записалась на кучу экскурсий.
Во время катания на лошадях, я познакомилась с молодой парой. Они недавно ездили на дайвинг и, всё ещё находясь под впечатлением, наперебой рассказывали мне, как это круто. Смотря на их светящиеся лица, мне безумно захотелось вдруг увидеть подводный мир.
На следующий день утром я в одиночку на автобусе решила съездить посмотреть на месный средневековый собор. Возвращаясь обратно, в окно автобуса я увидела на одном из зданий вывеску «Дайвинг». Я кинулась к водителю: «Пожалуйста, остановите, здесь. Мне надо выйти»
Меня выпустили, и я побрела по дороге назад к манящей вывеске, мучаясь сомнениями в том, стоит ли мне делать это, а вдруг это опасно или я не смогу.
– Так, прекратила панику, – приказала я себе. – Надо всегда делать то, чего боишься. А иначе как тебе ещё удастся справиться со своими страхами. Тем более ты пока просто идешь узнать, сколько стоит и как это все проходит.
Обойдя вывеску, я увидела перед домиком в кресле качалке сидящего скучающего загорелого мужчину с голым торсом в шортах. Его руки украшали татуировки в виде волн. Широкие плечи и спортивное телосложение с кубиками пресса и рельефными мышцами выдавали в нем пловца. Я застеснялась и на несколько секунд замерла, не решаясь подойти. Он увидел меня, и его губы растянулись в очень обаятельной улыбке.
– Добрый день, вы что-то хотели? – спросил он.
Его доброжелательность успокоила меня и я начала расспрашивать.
Он как кошка легко вскочил с кресла и пригласил в домик, где хранилось снаряжение, показать оборудование.
Я пошла за ним, отметив какая у него необычайно плавная походка, как будь-то он и не идет совсем, а танцует. В домике он с горящими глазами начал рассказывать о дайвинге, о видах снаряжения и прочей дребедени.
– Похоже, он очень увлечен своим делом, – любовалась я на него. Он представился, сказав, что его зовут Степан и похвастался, что он с друзьями организовал здесь Дайвинг-центр и они сами все обустроили здесь.
В-общем, подводное погружение после его рассказа чрезвычайно заинтересовала меня, и я подписалась на все это дело.
Но когда на следующий день я оказалась в снаряжении на лодке посреди моря, внутри меня всё сжалось от страха.
– Я же не умею хорошо плавать и боюсь глубины. Может еще не поздно все отменить? – запаниковала я внутренне. – Но, блин, я уже заплатила, и обратного пути нет. Настал мой смертный час. А так хотелось еще пожить.
Все из группы уже погрузились в море, а я осталась в лодке одна с инструктором. Он подошел ко мне, чтобы проверить еще раз снаряжение и сказал прыгать через борт лодки в море. В панике я схватилась за него: «Вы же спасете меня, если что? Я не умею плавать и боюсь глубины».
– Что? Почему ты раньше не сказала? Теперь уже поздно возвращаться. Да не бойся ты так, у нас еще никто не утонул, – засмеялся он, увидев мои круглые от страха глаза.
Оказавшись в открытом море, я поняла, что из-за растерянности не могу приспособиться дышать через трубку и начала захлебываться. Степан схватил меня за шкирку и высунул мою голову из воды.
– Успокойся и попробуй дышать сначала не в воде, – приказал он.
Я осознала, что инструктор контролирует процесс, и мой страх начал проходить. Потихоньку я научилась дышать и погружаться. Мне даже удалось поплавать в пещере и увидеть причудливых рыбок.
Но когда я проплывала между рифов, то не сумела справиться с течением. Надвигающаяся волна толкнула меня на скалы. Я ударилась о них. Мелкие острые ракушки порезали голени. Я беспомощно барахталась в воде и не могла выплыть.
Степан прыгнул в воду, доплыл до меня и помог вернуться к лодке. Подняв меня на поверхность, он с ужасом посмотрел на мои ноги. По ним медленно стекали капли крови от порезов.
– Похоже, что ты наплавалась на сегодня. Ну, ты даешь! – сказал он, а потом выдохнул: – Слушай, как ты меня напугала. Я думал, что ты уже там утонула.
Когда все вернулись, мы поехали обратно. На берегу я переоделась, а Степан нашел что-то в своей аптечке и принялся обрабатывать мои раны. Я ойкала и ахала не только от боли, но и от стеснения. Не каждый день малознакомый мужчина ухаживает за твоими ногами.
– Такие раны долго не заживают из-за морской воды. У тебя есть с собой какой-нибудь лечебный крем? – спросил он, подняв голову от моих ног, когда кровь остановилась. Я заметила, как изменился его взгляд. На меня никто так раньше не смотрел. Этот пристальный взгляд мужчины напугал меня, я съежилась. Не знаю даже как описать его. «Вот, наверное, как выглядит взгляд, когда говорят, что мужчина смотрит так, как будь-то, раздевает глазами», – подумала я.
– Нет… наверное, нет, – ответила, запинаясь я.
Степан оторвал глаза от меня и пошел в домик поискать крем. Я оглядела себя, вдруг со мной что-то не так, раз он так пялиться. Ну, конечно, я сижу перед ним в мокрой футболке, да у меня все просвечивает. Какой ужас! Надо срочно высыхать.
– Нет, у меня тоже ничего нет в аптечке, – вернувшись, сказал Степан и предложил: – Вечером я отвезу тебя в аптеку. Сейчас я работе и не могу уехать. Дай мне свой номер, я подъеду на машине и заберу тебя из отеля.
Потом, чтобы успокоить меня после неудавшегося погружения, он налил мне чаю и сбегал за шоколадкой.
– Смотри, я купил тебе Баунти - райское наслаждение, – пытался рассмешить он меня.
– Классно, но мне пора идти, – сказала я и поднялась с его кресла-качалки, желая поскорее сбежать от его взгляда.
– Да, куда ты собралась? Здесь же далеко. Да еще с порезанными ногами. Я тебя отвезу. Только подожди немного, мне надо заправить баллоны, – остановил он меня.
Когда Степан разобрался со снаряжением, он посадил меня в свой катер и по морю повез обратно на базу отдыха. По дороге мотор заглох. Инструктор, бросив управление, начал чинить его. Лодка болталась на волнах без управления. Тем временем, другой катер ехал рядом и нас начало приближать к нему поднявшимися волнами. Степан, поглощенный ремонтом, ничего не видел. Я вскочила и отвернула руль в другую сторону. Это спасло нас. Степан удивился такой реакции и поблагодарил меня. Похоже, я отплатила ему за то, что он спас меня недавно. Когда мотор завелся, надо было продолжить путь, но я не смогла отпустить управление
–Я хочу попробовать управлять катером, мне понравилось, – попросила я.
– Давай, – сказал он, но для контроля встал за мной и положил свои руки на перекладину выше руля передо мной.
Я принялась прямо выравнивать лодку, отбрасываемую во время движения волнами.
– У тебя неплохо получается. Ты что, когда то раньше делала это? – удивился он.
Я загордилась и почувствовала себя капитаном. Не знаю, что больше волновало меня в этот момент: скорость, брызги воды или то, что сзади очень близко стоял мужчина, дыша мне в ухо.
– А поехали со мной на экскурсию по морю, – предложил он. – Я покажу тебе местные достопримечательности. Здесь недалеко есть правительственная дача. Ее можно увидеть только с моря.
– Ух, ты! Конечно, поехали, – с энтузиазмом согласилась я.
После возвращения с экскурсии, когда я выходила из лодки на берег, Степан крепко сжал мою руку, чтобы помочь выйти, и несколько секунд не отпускал, как будь-то, не хотел расставаться. И я заметила опять этот пронизывающий меня взгляд.
– Прощай! – сказала я, желая поскорее расстаться.
– Не прощай, а до встречи. Вечером я заеду, поедем в аптеку.
Он приехал вечером после работы на своем крутом белом Мерседесе - фургоне. Ну, прям, как «принц на белом Мерседесе» в моих мечтах. Это была его походная машина. Там все было оборудовано для дальних поездок. Сзади стулья превращались в спальное место. Он сказал, что это очень удобно, т.к. он часто ездит в походы и поездки.
– А ты любишь походы? – спросил он.
Я вспомнила, как я несколько раз в школе ходила с классом в поход. Вроде было здорово. И я ответила не задумываясь: «Да, очень люблю, просто обожаю».
– А борщ варить умеешь? – приставал он.
– Умею – сказала я, а про себя подумала: «Что за странные вопросы он задает? Вообще, ненавижу стоять у плиты. Но не думаю, что готовить борщ, сложнее, чем решать задачи со звездочками».
После аптеки, которая уже оказалась закрыта, он сказал, что проголодался и повез меня в ресторан.
– Поехали, что тебе в номере одной делать. Там играет живая музыка, – уговорил он меня.
Потом он свозил меня на экскурсию, посмотреть вечерний город. Потом еще куда-то, я уже и не помню, потому что больше была поглощена общением с ним. И я уже не отказывалась ездить с ним везде. Тем более, он знал об этих местах больше, чем все экскурсоводы, все облазил и везде побывал. Обо всем он рассказывал, не забывая приплести к этому еще и свои личные воспоминания о каждом месте. А еще мы вспоминали мое погружение и делились впечатлениями. И рассказывали друг другу свои случаи из жизни.
На обратном пути, когда он отвозил меня на базу отдыха, я сказала, что мне очень жаль, что отпуск такой короткий и скоро я уеду. В знак понимания и сочувствия Степан положил свою руку на мою. В этот момент что-то пронзило меня внутри, внизу живота все сжалось.
– Так, вот как это ощущается, когда в женских романах пишут о бабочках в животе! – озарило меня. – Я что хочу этого мужчину? Нет, не может быть? Господи, только бы он этого не заметил.
Но у него, наверное, была тайная связь с бабочками в моем животе. Потому что, проехав несколько метров, он вдруг остановился на берегу моря и сказал: «Пошли, посмотрим на звезды. Сегодня такая классная ночь». Увидев его взгляд из-под полуприкрытых ресниц, обращенный на меня, и смущенную улыбку, я поняла, что ему явно не на звезды хочется любоваться.
– Ага, Звезды! – промелькнуло у меня в голове. – Весьма романтичная уловка для обольшения!
Мой Разум запаниковал: «Так, так, так, не смей смотреть на звезды по ночам с незнакомым мужчиной! Ты знаешь этого человека всего несколько дней. Вдруг он извращенец. Пора продумывать план побега». И ум начал лихорадочно вспоминать все знания по технике безопасности: от ориентирования на незнакомой местности до приемов карате с ударами во все болезненные места мужчин.
А бабочки в животе явно хотели приключений: «Ну, иди, иди, посмотри на звезды! Иди! И-д-и! Все будет хорошо!» И они победили разум.
– Ну, пошли. Только не долго. Уже поздно, – сказала я, как можно более спокойнее, делая вид, что ничего не понимаю в его уловках: может так он поймет, что меня интересуют действительно звезды и отстанет.
Удивительно, но в эту ночь был настоящий звездопад. Я не успевала считать падающие метеориты. Можно было загадать много-много желаний. Но они падали, так стремительно, что я не успевала ничего загадать во время их полета. От такой романтичной обстановки на берегу моря под нежный шепот прибоя я совсем расслабилась и забыла про свою технику безопасности и то, что нужно держаться подальше от мужского пола.
Степан сел на камень около скалы, взял меня за руку, и, притянув к себе, посадил меня к себе на колени. Потом обнял и уткнулся в волосы, вдыхая их запах.
– Ты очень приятно пахнешь? – промурлыкал он. – Я еще на катере это заметил.
«Он что нюхает меня? Похоже он Вампир. Сейчас еще как вцепиться зубами в шею и привет маме с папой», - подумала я. Но вслух произнесла: «Ты случайно не маньяк? Если что, я предупредила свою соседку по номеру, куда я пошла».
Он засмеялся и поцеловал мои волосы, потом ухо, потом щеку, потом нос. И наконец-то впился в губы.
Вампир целовался очень даже не плохо. От первого поцелуя у меня закружилась голова, и я стала задыхаться от нехватки воздуха. И все бы ничего, но вампир сразу полез мне под юбку. Бабочкам в животе это явно нравилось, но разум был в шоке.
Я оттолкнула его: «Все хватит. Я уже и так зашла слишком далеко. Мне пора уходить. Я не буду заниматься с тобой сексом. Я не для этого приехала на море. Ты все перепутал. Тебе надо найти другую девушку для этого. Вон сколько их тут по пляжу ходит в купальниках. Соблазняй их. Чего ты ко мне пристал?»
– Ты живая, а эти девушки похожи на бесчувственных кукол,– ответил он и перестал приставать, но из объятий не выпустил.
– И что совсем не с кем встречаться? – спросила я, а про себя подумала: «Что только не придумают эти мужчины, чтобы соблазнить женщину. Но меня этим точно не возьмешь».
– Ну, многие парни, которые приезжают работать сюда на все лето, общаются с женщинами по интернету, но для меня это не интересно. В реальности же лучше. Я давно здесь провожу ночи в одиночестве. У меня такое чувство с тобой, что я вернулся в молодость, когда все было также беззаботно, и я бегал за девушками.
– И много было девушек?
– Да, каких только не было. Знаешь, «какие» бывают? – засмеялся он.
– Даже знать не хочу. А ты из какого города приехал сюда?
– Из Санкт-Петербурга. Там у меня другой бизнес.
– А по гороскопу кто?
– Дева. Совсем скоро у меня будет день рождение. Исполниться 41 год.
– Жалко, что я уже уеду.
– Да, очень жалко.
Он стал пристально смотреть на меня, а потом прошептал: «У тебя очень красивые губы». После этих слов мне безумно захотелось поцеловать его. И я приблизилась к нему сама.
Степан начал покрывать меня поцелуями. Потом прижал к себе так сильно, что я чуть не задохнулась. Кажется, он вложил в это объятие все свое страстное желание любви. У меня было такое ощущение, что он хватается за меня, как за соломинку. И так истосковался по нежности, что готов всё за это отдать.
Он провел рукой по моему бедру и бабочки снова запорхали.
– Не делай так, пожалуйста, это очень сильно возбуждает, – воспротивилась я и решила сознаться ему в том, что я девственница, уверенная в том, что после этого он точно отстанет.
– Да, ладно. Ты шутишь? – удивился он.
– Нет. Это правда. И я не собираюсь терять свою девственность с незнакомым мужчиной. Я типа жду принца на черном коне.
– Почему на черном?
– Потому что все ждут на белом и это банально, – пошутила я и встала с его коленей, чтобы уйти.
Он улыбнулся, взял меня за руку и потянул назад: «Пожалуйста, не уходи. Слушай, с тобой интересно, ты смешная. Знаешь, я ведь могу научить тебя кое-чему. Подумай об этом» (здесь я пропущу все пикантные подробности того, чему он хотел меня научить).
Я категорично отказалась, тогда он сел на корточки и положил свою голову мне на колени, обняв мои ноги. Во мне вдруг проснулась нежность к нему. Не ожидая от себя такого, я наклонилась и начала покрывать поцелуями его глаза, лицо, волосы. А потом прошептала: «Я не готова учиться тому, что ты мне предлагаешь. Прости меня. Прости. Проводи меня в мой номер, пожалуйста. Тебе надо отпустить меня. Я не хочу ругаться с тобой. Иначе все это может зайти слишком далеко. Я уже не ручаюсь за себя. Не хватало еще, что бы я забеременела и привезла ребенка с курорта. И растила его в одиночестве».
Он сказал со вздохом: «Наверное, ты права. У каждого ребенка должен быть отец». Он встал и задумчиво посмотрел вдаль.
В эту ночь я еле-еле смогла вырваться из крепких объятий Степана. Все же мне удалось уговорить его отвести меня на базу в целости и невредимости. Мне было трудно признаться в том, что и самой не хочется расставаться, так меня неимоверно тянуло к нему. Мы расстались около лестницы в мой номер глубокой ночью, так не хотелось прекращать целоваться и болтать о всякой ерунде.
На следующий день после бессонной ночи я встала с невероятным чувством уверенности в себе. «Совсем я и не страшная, раз меня практически умолял мужчина быть с ним» – зазналась я.
Но при этом продолжала мучиться страшными сомнениями: чувства и разум боролись во мне. С одной стороны, я не хотела больше с ним встречаться, а с другой с нетерпением ждала его звонка. От этого я стала такой раздраженной, что не узнавала сама себя. Грубо отвечала на вопросы отдыхающих, бесилась в Душе и не могла разобраться в своих чувствах.
Вечером он пришел за мной на пляж и позвал поужинать с ним и его друзьями. При встрече я боялась поднять на него глаза. Не знаю почему, но мне было стыдно за то, что произошло прошлой ночью.
Ужин прошел очень весело. Его друзья рассказывали шутки, обсуждали политические проблемы и расспрашивали меня про мой город, о существовании которого никогда не слышали. Я рассказывала о том, что у нас много волшебных мест. Так что я тоже немного волшебница.
Во время еды Степану кто-то позвонил, он взял телефон и ушел поговорить за домик. «Наверное, звонит его жена, раз он не хочет, чтобы я услышала его разговор или что-то скрывает, – подумала я – И почему я вчера не решилась спросить, женат ли он?» Друг Степана, увидев мой настороженный взгляд, успокоил меня: «Не беспокойся. Степан очень хороший парень. Он обманывать не будет. Это клиенты ему звонят».
Когда он вернулся, друзья подкололи его: «Всё теперь в волшебный город поедешь жить от нас, раз с девушкой оттуда познакомился?». Я внимательно следила за его реакцией, что он ответит им. Мне вдруг стало это очень важно. Но он только ухмыльнулся и засмеялся, посмотрев на меня.
Потом друзья разошлись по домам, и мы остались вдвоем. Я подумала, что пора возвращаться, ведь сегодня последний день отпуска, надо еще успеть собрать чемодан. Я сидела за столом на берегу моря и грустно смотрела вдаль, понимая, что приключению подошел конец. Степан убрал посуду со стола, а потом подошел и нежно обнял меня сзади. «Тебе не холодно? – спросил он. – Что-то сегодня поднялся очень сильный ветер, похоже, будет шторм». Я дрожала, и он накинул мне на плечи свою куртку. Я растаяла от такой заботы. Ну, как не влюбиться в такого милого мужчину? Как же я буду без него, когда уеду?
Тем временем, ветер все усиливался. На море начинался шторм. Лодку Степана бросало из стороны в сторону далеко от берега. Он забеспокоился за свой катер и решил перевязать узлы по-другому, чтобы его не отнесло в открытое море. Он принес все необходимое для этого: фонарь, веревку, полотенце. И пошел к берегу. Надо было плыть туда в темноте, несмотря на огромные волны.
– Держи фонарь, будешь светить мне, – дал он мне указания. Потом, совсем не стесняясь меня, снял с себя всю одежду, отдал мне ее в руки и бесстрашно прыгнул в море, прямо как Ихтиандр. Волны сносили его и не давали плыть. Я запаниковала и, не зная как помочь, бегала по берегу. Господи, что я буду делать, если он начнет тонуть, до лодки ведь так далеко? Я готова была уже прыгнуть за ним, забыв, что я умею плавать только недалеко от берега. В темноте я уже плохо видела его, когда волны накатывали, и молилась, чтобы он вернулся.
Когда он вышел на берег, справившись со спасением катера, я с облегчение вздохнула.
Он стоял передо мной совершенно обнаженный и напоминал греческую статую бога. Я подала ему полотенце. Наши взгляды встретились. Наверное, Степан увидел страсть в моих глазах, потому что тоном, не терпящим возражения, сказал: «Пошли», оделся, взял меня за руку и повел за собой. Я не сопротивлялась, т.к. готова была уже идти за этим мужчиной хоть на край света.
Он привел меня к себе на квартиру на берегу моря, где через открытое окно был слышен грохот волн, разбивающихся о скалы. Посреди маленькой комнаты стоял двуспальный разложенный диван. Под потолком у окна висел колючий макет рыбы-ежа, который он сделал сам. Внутри него горел фонарик, который как ночник освещал помещение.
Степан был очень осторожен со мной, видя, как я боюсь его. Он лег на диван и позвал прилечь рядом с ним. Он целовал меня очень нежно, и медленно раздел. Наверное, он опасался снова напугать меня своими откровенными приставаниями. Потом он положил мою руку на свою грудь, накрыв своей, и, обняв мое обнаженное тело, полежал рядом несколько минут, чтобы я привыкла к нему. Я слышала, как бьется его сердце.
Затем он приподнялся на локте и поцеловал мою грудь. Когда он взял губами мой сосок, я застонала от пронзившего меня сексуального желания и схватилась за его густые волосы. О, да, похоже, я начинаю понимать, что такое секс и почему так приятно им заниматься. Сколько же, оказывается, я теряю, избегая мужчин.
– Я ненавижу тебя за это, – сказала я.
– Ну, тебе немного осталось терпеть меня, завтра ты ведь уезжаешь, – засмеялся он.
Степан стал спускаться все ниже и ниже, целуя мой живот, потом раздвинул мои ноги и губами нашел самое чувствительное место.
Я размышляла о том, почему же я не чувствую перед ним ни стеснения, ни стыда, ни вины. Куда делись все мои страхи и зажатость? Все так естественно, как будь-то так и должно быть в сексе. А я и не знала, что во мне живет столько страсти и желания. Сколько же времени я спала?
Но только была одна странность в моих ощущениях. В этот момент мне показалось, что моя Душа отделилась от тела и просто наблюдала за всем со стороны, пока тело стонало, забывшись от удовольствия. Это было очень странное чувство разделения и его очень трудно объяснить. Словно ты одновременно присутствуешь, но всё это происходить не с тобой. Или как будь-то твоя Душа не желает участвовать во всем этом и предпочитает отстраниться.
Когда дрожь пробежала по моему телу, Степан привстал и придвинулся ко мне. Испугавшись его страсти, которая блестела в его глазах, я закрыла руками место между ног, чтобы он не посмел войти.
Он ухмыльнулся.
– Похоже, сегодня ты поймал в свои объятия неприступную золотую рыбку. Она не хочет исполнять твои желания, – сказала я хриплым от желания голосом.
Он засмеялся над моими словами и обнял меня. Удивительно, как мне еще удавалось сохранять остатки сопротивляющегося разума в таком положении. Ведь порою я просто проваливалась в забытье.
Мы практически не спали всю ночь. Все, о чем я читала тайком от мамы в женских романах, воплотилось наяву. Устав от поцелуев и ласк, Степан прижимал меня к себе и ненадолго засыпал. Через некоторое время я пыталась высвободиться из его душных объятий, но он тут же просыпался и притягивал меня к себе, и всё повторялось снова. От сексуального желания внизу живота у меня все болело, но я не сдалась перед его натиском. Эту южную ночь, проведенную под грохот морского шторма, я не забуду никогда.
Утром я попросила отвезти меня обратно на базу отдыха. После обеда я уезжала, и надо было собирать чемодан.
Оказавшись в номере, я быстро собрала все вещи и пошла на пляж полюбоваться морем перед отъездом. Вдруг из воды выпрыгнули два дельфина. Я никогда не видела дельфинов. Как классно! Я не хочу уезжать! Что же делать? Это волшебное море изменило меня, я уже никогда не буду прежней. Здесь я попробовала счастье на вкус.
Перед отъездом я зашла к Степану в дайвинг-центр попрощаться. Он готовил снаряжение для погружения следующей группы. Я замерла в дверях, не зная, что сказать ему перед отъездом. Мои чувства были такими противоречивыми. Я не понимала, что я чувствую к нему: любовь или ненависть за все, что было. Он подошел и крепко поцеловал меня в губы (удивительно, какие сильные у него губы).
– Я уезжаю, – сказала я с грустью.
– Может, ты останешься ещё? – спросил он с надеждой в голосе и улыбнулся своей смущенной улыбкой, которая мне очень нравилась.
Для меня эти слова прозвучали как мольба. Мне показалось, что в его глазах я увидела тоску. Но я не успела разобраться, т.к. он быстро отвернулся, сделав вид, что ему что-то надо взять в домике. Наверное, он не мог позволить себе уговаривать меня, считая это унизительным. Или, может, я обманываю себя?
В этот момент я не знала, что делать. В моей голове с бешеной скоростью просчитывались различные варианты развития событий.
С одной стороны, билеты на самолет уже куплены, деньги я все потратила, накупив сувениров, отпуск закончился, и меня ждут на работе, ведь на носу конец третьего квартала, закрытие месяца и выплата зарплаты сотрудникам, перед которыми я ответственна. Если я останусь, на что я буду жить, что я скажу на работе и самое главное, как я смогу признаться родителям, что осталась здесь ради любовника. Я представила недовольное лицо матери и ее язвительные слова: «Что завела мужика на курорте, Шлюха?»
С другой стороны, я впервые в жизни почувствовала себя желанной, во мне проснулась женщина, готовая дарить и принимать любовь. Да, эта женщина все ещё боялась, но она уже готова была переступить через последнюю черту. И меня так тянуло к этому мужчине. Я никогда не испытывала таких бурных чувств. Как будь-то раньше я только читала о жизни в книжках, а сейчас наконец-то начала жить в реальности.
Но НЕТ, НЕТ и НЕТ: это невозможно. Все это свалилось на меня так неожиданно, что я не могу поверить во всё это. Надо всё обдумать, нельзя принимать решение так быстро. Может, всё что произошло, это сон? Мне надо проснуться. Как я могу быть вообще нужна этому мужчине? Ну, кто я такая? Он точно долго не будет со мной. И я его совсем не знаю, как я могу доверять ему? И сколько продлиться наш роман? Я не выдержу, если он бросит меня. Это будет слишком тяжело. Я повешусь от горя. Надо прекратить все это сейчас, пока я не зашла слишком далеко.
– Нет, я не могу остаться. Меня ждут на работе, – всё же сказала я.
Он ничего не сказал в ответ и ушел в другой конец помещения проверять акваланги. Я запаниковала, мне так не хотелось прощаться и чувствовать его отстраненность, а хотелось всё повторить снова. В порыве чувств я подошла к нему и, не ожидая от себя таких слов, произнесла: «Наверное, всё же мне надо было потерять свою девственность с тобой этой ночью, как считаешь?»
Он посмотрел на меня и серьезно ответил: «Нет, не надо было. Всё произошло так, как должно было быть. Ты должна встретить своего единственного и любимого. Как ты там сказала: своего “принца на черном коне”? Завести нормальную семью и детей, и чтобы у них был отец. Я желаю тебе найти мужчину, который сделает тебя счастливой».
Он наклонился и поцеловал меня в губы. Но этот поцелуй был уже совсем другим. В нем ощущалась какая-то холодность. Словно он хотел поскорее закончить этот разговор и расстаться.
Я поняла, что всё, что я сейчас скажу, уже будет лишним, поэтому как бы я не хотела, но пора уходить.
– Я позвоню тебе узнать, как ты добралась, – сказал он, наверное, больше из вежливости, как мне показалось.
– Я никогда не забуду твои руки, – сказала я, желая обнять его, но он отстранился, и я быстро вышла из домика, сказав: «Прощай».
«Только не оборачивайся», – приказала я себе и села в автобус.
Я должна забыть его. Благодаря ему теперь я точно знаю, что вполне могу нравиться мужчинам и может быть смогу встретить кого-нибудь в родном городе.
Но приехав домой, я поняла, какую нелепую ошибку совершила. Я сильно влюбилась. Ну, почему я не осталась? Я пожалела об этом, страшно пожалела. Во мне бушевали женские гормоны, начиная от окситоцина заканчивая эстрогеном, которые привязали меня к этому мужчине без моего согласия. Они ненасытно требовали продолжения банкета. Но он не звонил. И я решила, что всего лишь очередное его развлечение.
Примерно через месяц, в конец измаявшись от любовных переживаний, я купила билет на самолет и, взяв с собой только рюкзак, в который положила купальник и зубную щетку, поехала обратно на юг. Мне надо было всё вернуть. Жить обычной жизнью я больше не могла. Узнав, что такое море, я стала смотреть на все другими глазами, как будь-то прозрела. И теперь видела вокруг только серость и грязь своего города. И если раньше он был для меня родиной, без которой я не могла жить, то теперь стал «загнивающим городком».
Я не сказала никому, куда я еду. Только предупредила сестру на тот случай, если будут звонить родители и искать меня, сказать им, что я у неё.
Но встретиться со Степаном мне было не суждено. В пути со мной стали происходить странные вещи. Сначала сломался автобус в аэропорт, и я успела к началу регистрации в самый последний момент, потом задержали самолет на 6 часов. В ожидании полета, я посмотрела на свои наручные часы, я увидела, что они идут назад. Как такое возможно? И как это расценивать, как знак того, что я не должна возвращаться в прошлое? От происходящей чертовщины я перепугалась. Сидя в душном зале ожидания, я уже сомневалась в своем решении. Что же будет дальше?
Но я всё же дождалась самолет и улетела, пересилив свои страхи и сомнения. На границе меня ждало еще одно испытание. Пришлось три часа стоять в очереди из-за огромного количества народа. Хотя раньше проходила границу за 5 минут.
Таким образом, я приехала на место уже глубокой ночью, когда ни автобусы, ни такси уже не ходили. Один запоздавший таксист, увидев, что я стою в растерянности, устроил меня на ночлег в домик к одной женщине.
Утром, когда я уже решала, что всем испытаниям конец и можно ехать к Степану, я заболела и не смогла выйти из дома. И когда к закату я все же добралась до места, где он живет, я уже состояла из одних сомнений. Ведь все это неспроста, меня все останавливает, и я не могу добраться до него? Словно весь мир против, и говорит, что нам не суждено быть вместе. А я упорно сопротивляюсь. Он же пожелал мне счастья с другим мужчиной, и не звонит и не уговаривает вернуться. Может, если я приеду, это будет выглядеть так, что я навязываюсь? А вдруг я зайду к нему, а он уже с другой женщиной? Как тяжело будет перенести всё это. А вдруг я ему не нужна? А вдруг…? А вдруг…?
Стоя перед домом Степана, я так и не решилась сделать последний шаг.
Вместо этого я пошла на то место, где он впервые поцеловал меня. Пляж в это время был совершенно пустынный. Туристический сезон практически закончился. Только где-то вдалеке маячили фигурки отдыхающих. Можно было не стесняться, поэтому я прямо на пляже переоделась в купальник и зашла в море. Холодная вода успокоила мои накаленные нервы.
Вернувшись на берег, я села на камни любоваться морем и медитировать. Во мне возникло ощущение, что всё мне здесь знакомо очень давно, и такое близкое и родное. Как будь-то здесь мой настоящий дом, и моя Душа обрела его. Может быть в прошлой жизни я жила здесь?
Потом я поехала в аэропорт и вернулась в свой город. Меня все потеряли, на телефоне было, наверное, сто штук пропущенных звонков, но никто так и не узнал, куда я уезжала.
Весь следующий год был для меня сплошной мукой в одиночестве. Стоило мне хотя бы просто подумать о Степане, и ненасытные бабочки возвращались, не давая спокойно жить.
– Да когда же они сдохнут, в конце-то концов? – злилась я на них.
Я не знала, как себя успокоить. Кроме того, меня мучил еще один вопрос: Можно ли было назвать то, что было ночью со Степаном сексом? И что вообще считается сексом в человеческом мире? Я перерыла несколько сайтов в интернете и пришла к выводу, что секс у меня все-таки был. Секс, состоящий из сплошной прелюдии. И хотя бы с этим я могла себя поздравить. Какой прогресс!!! У меня был секс с мужчиной. Значит, я вполне способна на это, и в этом нет ничего страшного. Я была безумно благодарна этому мужчине за то, что он разбудил во мне женщину. Я открыла в себе мир, о котором даже не догадывалась. Может быть, для этого я его и встретила в своей жизни. А значит, его роль была суперважной для трансформации моего сознания.
После возвращения я сильно изменилась. Теперь вернуться к обычной жизни было не просто.
Я начала искать причину, почему всё против того, чтобы я была рядом с мужчиной. Я читала книжки по женской психологии, ходила на семинары и тренинги и пыталась разобраться в себе. Понимала, что я не люблю и не ценю себя и работала над этим.
А самое главное я училась слышать себя и свою интуицию. Очень часто я стала получать ответы на свои вопросы через сны и знаки. Я обучалась их толковать, потому что иногда в них не было прямого ответа. И практически сформировала свою систему их распознавания.
Потом я заинтересовалась биолокацией (работой с маятником), нумерологией, рунами, астрологией, медитациями, йогой, Хо’опонопоно, практиками Рейки. Я все глубже и глубже погружалась в свой внутренний мир, каждый раз открывая новую грань. Но больше всего меня заинтересовали книги о жизни Души между жизнями, которые зародили во мне сильное желание познакомиться со своей Душой и прошлыми жизнями.
В моей жизни тоже начали происходить изменения.
Хозяин квартиры, которую я снимала, поссорился с женой и захотел жить отдельно, поэтому попросил меня съехать. Я опять вернулась жить к родителям, с которыми жизни уже не представляла, привыкнув к свободе. Потерпев несколько дней мамины придирки, я переехала жить к одной коллеге по работе. Она жила одна с ребенком и пожаловалась, что ей тяжело платить одной за квартиру.
Когда мама узнала, что я буду жить в одной квартире с женщиной, она обозвала меня Лесбиянкой и пообещала, что если я перееду, то она проклянет меня. Но меня уже было не испугать этим. Пускай проклинает и думает, что хочет. Мне плевать. Но видимо, это все равно как-то повлияло на меня, потому что несколько дней после переезда я не могла встать с постели из-за страшных головных болей.
Жить в чужой семье оказалось еще более не выносимо, чем с родителями. Эта коллега по работе оказалась очень истеричной и скандальной женщиной, видимо так на нее влияло отсутствие мужчины. Она постоянно кричала на своего ребенка и вымещала на него всю свою злость. Я не могла смотреть на это спокойно, моя Душа болела. Я защищала, успокаивала, обнимала ребенка и поучала эту безумную женщину. Плакала вместе с ее дочкой, понимая, что ей приходиться переживать, вспоминая свое детство. А потом мне стало так невыносимо жить с этим и решать чужие проблемы, что я поняла, надо отпустить эту ситуацию, не мне исправлять всё это. Я не могла наладить свою жизнь, а еще пыталась помочь другим. И через месяц я опять вернулась к родителям и к кусающим только меня клопам.
Моя уверенность в себе после отношений с мужчиной сильно выросла. Я решила, что вполне смогу купить что-то свое. Моя подруга Любовь имела большой опыт в приобретении квартир, т.к. работала в строительной компании и разбиралась в недвижимости отлично. Я попросила её помочь выбрать мне для начала хотя бы комнату, потому что я не надеялась, что смогу приобрести что-то большее. Но походив с ней по квартирам, я поняла, что не хочу жить в тех условиях, которые увидела в старом жилье, т.к. оно находилось в плачевном состоянии. Я подала документы на ипотеку и забронировала квартиру в новом строящемся доме. Вернее на его месте пока был только котлован. Все вокруг отговаривали меня от такого рискованного предприятия, но я даже запретила себе сомневаться в чем-либо.
В ипотеке мне сначала отказали, т.к. банк посчитал рискованным делом давать кредит на дом, который строился на арендованной земле. И вроде бы мне можно было опять смириться со своей долей и решить, что это знак не покупать квартиру в этом доме. Но я не стала сдаваться и обивала пороги всех инстанций. Я просто не могла опустить руки и поверить в то, что я опять останусь жить с родителями. Я как упрямый баран стучала во все закрытые ворота.
Я решила применить и все свои необычные методы. Начитавшись книжек про то, как наше подсознание может все (например, Джона Кехо), я каждый день в деталях представляла, как будет выглядеть моя новая квартира.
И я не знаю, что больше помогло: мое упорство, мои позитивные аффирмации и манифестации практики Хо’опонопоно или божественное провидение, но ипотеку одобрили, дом был благополучно достроен и через год мытарств, я все таки переехала в свое новое жилье.
От счастья я целовала стены своей квартиры, благодарила Бога и не могла поверить, что мне всё-таки удалось сделать это. Через некоторое время у меня появилась и машина.
Но теперь предстояло платить по кредиту. Суммы были немаленькие, и я бралась за любую работу, работая круглосуточно. При этом мне всё больше и больше не хотелось работать бухгалтером. Это становилось всё более муторным занятием. Монотонная работа убивала меня. Если давали, какое-то творческое и интересное задание, я оживала и выполняла его с энтузиазмом. В остальное время терпела. Тем более, что получала за это намного меньше, чем вкладывала, буквально истощая себя. Работала, отдавая все свои силы. А зарплату часто задерживали или не платили совсем. Многие мои болезни возникали из-за того, что мне просто хотелось отдохнуть и не ходить на работу. Хроническая усталость говорила о том, что я все делаю не правильно. Я жила как в клетке связанная по рукам и ногам своими обязательствами.
Я постоянно размышляла о том, как всё изменить: поменять работу или может переехать жить в другое место. Иногда полностью хотелось сменить обстановку, может тогда что-нибудь измениться и в жизни.
Я стремилась найти ответ на вопрос «В чем мое предназначение?», так как не понимала, чем я хочу заниматься больше всего на этой земле. Вроде всё за что берусь, получается. Постоянно осваивала параллельно с работой что-нибудь новое, мечтая сменить род занятий: то прикладную информатику в сфере бухучета и аудита (даже умудрилась закончить магистратуру по этому направлению), то преподавала в институте, то училась переводить тексты, то занималась юридической работой, то помещала курсы философии, то создавала сайты и так далее. Уже столько умений и знаний было, а главного чего-то все равно не хватало.
Тем временем у мамы из-за алкоголизма начал развиваться цирроз печени. Ее здоровье ухудшалось. Ноги стали отказывать, давление скакать. Ей выписывали уколы и мази. Как раз в этот период мне пришлось научиться ставить уколы, т.к. в больницу ходить ей было тяжело. И я приезжала делать ей массажи, чтобы хоть как-то восстановить ее подвижность.
Из-за плохой работы печени у нее стали лопаться вены. В конце концов, в один из дней я отвезла ее в реанимацию с внутренним кровотечением, вызванным расширением вен пищевода. До этого её рвало с кровью всю ночь после очередной пьянки, но она боялась сказать нам об этом с отцом, т.к. знала, что мы будем осуждать её (как настоящий алкоголик, она не признавала, что больна алкоголизмом). И только утром, когда я увидела состояние матери, отвезла её в больницу. Там сделали операцию, а потом перевели в палату.
Убедившись, что с ней все хорошо, я собралась уходить на работу. Но так как медсестер в больнице не хватало, одна из них подошла ко мне и сказала: «Вы должны остаться ухаживать за мамой. Она не может даже вставать. А людей не хватает. Ещё нужно сходить выкупить лекарства. В больнице ничего нет».
– Но я не могу, мне надо на работу, – возразила я.
– Подумайте, ведь это ваша мама. Она может умереть в любую минуту. У нее очень тяжелое состояние. Потом вы пожалеете, что не остались и не помогли ей. И всю жизнь будите мучиться, – с осуждением сказала медсестра.
Мне хотелось ей ответить в том момент, что я и так мучаюсь. Это якобы больная женщина изводит всех всю жизнь и этот вампир ещё всех нас переживет. «Блин, что же делать? Когда она оставит меня в покое? Даже умереть она не может спокойно» - мучилась я внутренне.
А потом я осознала, что она ведь и правда может скоро умереть, и я не могу быть такой же черствой как она. Я решила, что должна помочь ей. Наверное, это мой долг. «Почитай родителей своих» – сказано в Библии. Я бы не хотела, чтобы мои дети когда-нибудь бросили меня умирать в больнице, если конечно у меня они будут. Я много раз убеждалась в том, что всё негативное возвращается тебе обратно по закону кармы.
И, может быть, именно мать своим характером научила меня прощать, терпеть и смиряться, развивала во мне стойкость и умение принимать людей такими, какие они есть. И может только так, можно было мне показать, какой никогда нельзя быть. Люди ведь учатся не только на хороших примерах, но и на плохих. Если она такая дурная, то откуда во мне сочувствие и доброта?
Я съездила и купила на все свои последние деньги лекарства, которые ей выписали. И осталась ночевать в больнице, чтобы ухаживать за ней. Мама долго не могла вставать, и была лежачей. Медсестра показала мне, как надо переворачивать таких людей, как мыть, как кормить, как менять утки. Я даже подумала: «Ну, всё теперь я могу работать в больнице медсестрой. Благодаря маме прошла полную школу жизни».
Врач сказал, что её болезнь очень серьезная и прогрессирует, она не сможет больше работать и долго не протянет. Но я поставила её на ноги, вернув с того света. Месяц практически жила в больнице, готовила ей специальное диетическое питание, успокаивала, покупала дорогие лекарства и делала массажи. А ещё представляла, как лечебная энергия течёт из моих рук, наполняя и исцеляя её. И мама оживала на глазах.
А на меня невозможно было смотреть. Коллеги по работе начали беспокоиться и постоянно спрашивали, что со мной. Несколько недель я не высыпалась и не доедала, т.к. надо было успевать работать, а по ночам ухаживать за матерью. Я была истощена полностью.
Слава Богу, скоро врачи выписали её домой, удивляясь тому, что она ожила.
– Мама, Бог дал тебе второй шанс, ты не должна разочаровать его. Подумай о своей жизни и том, что ты можешь изменить, – сказала я ей, помогая дойти до машины.
Предстоял период реабилитации на дому, когда мне приходилось возить её на анализы, обследования и ставить уколы. И мне показалось, что она изменилась, стала добрее и вежливее, перестала употреблять алкоголь. Я искренне радовалась этому. Неужели всё же она испугалась произошедшего и начала исправляться?
Но это к великому сожалению длилось не долго. Когда она поняла, что всё уже хорошо, когда она практически восстановилась и вышла на работу, то все вернулось на круги своя. Видимо, горбатого только могила исправит.
Я с грустью подумала о том, что было бы, если бы она уже умерла тогда в реанимации. Не надо было бы выслушивать снова ее замечания и придирки. Не надо было бы тратить кучу денег на лекарства и каждый день ставить ей уколы. Не надо было бы ездить успокаивать её в любое время дня и ночи, когда она в очередной раз умирает и звонит с жалобами (хотя кажется, что она всех переживет). И много-много чего «не надо было бы».
Но, несмотря на всё это, я не могла желать ей смерти. Я должна решать свои проблемы по-другому. Я смогла переехать и научиться жить самостоятельно, а значит, смогу справиться и с зависимостью от нее.
Я поняла, что мне надо, прежде всего, заняться своим здоровьем. В это время я стала есть много сладкого, заедая постоянные стрессы, спала очень плохо, страдала разными болями и сильно потолстела.
В один из солнечных летних дней я после работы нашла полчаса времени по дороге домой заехать в местный парк и начала бегать. Поначалу это было не просто. Я задыхалась и сильно уставала. Но к концу лета я без остановки могла пробежать несколько километров. И мне даже не приходилось уговаривать себя заниматься бегом, так как мне это очень понравилось. Это была словно моя медитация, когда мозги отключались от всех назойливых мыслей, все становилось проще, и я словно сливалась с лесом.
Кроме всего прочего, я стала делать упражнения из пяти тибетцев, принимать контрастный душ, много гулять в лесу и ходить на курсы массажа. Через некоторое время мой сон и давление нормализовались, сил прибавилось. Я стала вставать в 6 утра, что было для меня настоящим чудом.
Ровно через три года после поездки на юг я снова решала отдохнуть в сентябре на море. Работа круглыми сутками изматывала меня. Я буквально убивала себя ей, работая одновременно на 10 предприятиях, плюс преподавала в институте. Кроме того, заботилась о родителях. Надо было сделать передышку.
По приезду на отдых я сразу записалась на разные экскурсии, чтобы не сидеть на месте. Лежать целыми днями просто на пляже я не хотела. Пятая точка жаждала приключений. В одно и то же время в отель вместе со мной заселилось большое дружное веселое семейство: муж с женой и ее братом, двое их детей и бабушка. И так совпало, что на все экскурсии мы ходили вместе. Но я не собиралась с ними знакомиться поближе, мы просто перебрасывались парой словечек, пока сидели в ожидании экскурсии или ехали вместе в автобусе. Мне вообще-то хотелось побыть одной, помедитировать на берегу моря, и подумать о том, как мне жить дальше. Надо было срочно что-то менять в жизни. Я была замкнута и сосредоточена на своих внутренних проблемах. Размышлять и так мешали приставучие местные аборигены, которые так и липли, стоило только выйти на улицу.
Но побыть одной, слава Богу, не удалось. Молодой симпатичный 25-летний парень из этого семейства по имени Денис позвал меня погулять вечером с ними. В результате я познакомились со всей его семьей, и мы стали ходить везде вместе: на пляж, по магазинам, на экскурсии и на прогулки.
И я как-то даже сначала совсем не рассматривала Дениса в качестве потенциального ухажера и подумать не могла, что могу ему нравиться. Он был молчаливым и задумчивым, и не понятно было, что у него на уме.
Пока однажды он не пришел вечером ко мне в номер с бутылкой гранатового вина. В этот день я ходила рано утром на море, ведь в это время там мало людей и можно спокойно купаться. Выходя из воды, я потеряла одну из дорогих серебреных сережек с жемчугом. Я устроила целую поисковую операцию, с привлечением всех людей на пляже, кто умел нырять. Но сережка не нашлась. Я жутко расстроилась. На обеде в столовой я рассказала об этом своим новым знакомым. И Денис, конечно же, вечером пришел меня успокаивать.
– О-ла-ла! – проснулись спавшие уже очень долго предательские бабочки в моем животе.
Парень налил мне вина и начал рассказывать смешные шутки. Гранатовое вино мне очень понравилось, и атмосфера в номере становилась все более опасной.
Опьянев от вина, прежде стеснительный молодой человек совершенно изменился: стал очень разговорчивым и смелым. И, когда вино в бутылке закончилось, и я сказала, что уже поздно и хочу спать, он вместо того, чтобы уйти, присел ко мне поближе и поцеловал в губы. Потом сразу резко отпрянул и стал смотреть на меня, видимо ожидая худшей реакции.
В этот момент я поняла, как же соскучилась по поцелуям. И как голодная кошка набросилась на него с ответным поцелуем, не дав опомниться.
– Давай займемся любовью? – предложил он, желая воспользоваться моей бешеной страстью.
– Что? Нет. Нет. У тебя же нет презерватива, – очнулась я.
– А если бы он был? – настаивал он, пытаясь раздеть меня.
– Нет, я не буду заниматься с тобой сексом. Я тебя совсем не знаю, вдруг ты болеешь чем-нибудь, – отстранилась я.
– Может тебе еще и справку предоставить? – засмеялся он. – Почему ты отказываешься, ведь я же вижу, что ты тоже меня хочешь?
Тут я окончательно протрезвела. «Что происходит? Опять целуюсь с мужчиной на курорте, которого знаю всего пару дней? Это начинает становиться пагубной привычкой. Нет, нет, это не я, это всё стечение нелепых обстоятельств: море, звезды, жара, – оправдывала я себя – И почему я в родном городе ни с кем не встречаюсь, а как отдыхать уеду подальше от дома так сразу роман? Если так пойдет и дальше, придется переезжать жить поближе к морю. Оно на меня, видимо, хорошо влияет».
– Кто ты по гороскопу? – заинтересовалась я.
– Дева, – ответил он, и я поняла, что всё, что происходит не случайно: даже знак зодиака с предыдущим мужчиной совпадает.
Денис перестал приставать и вдруг серьезно предложил: «Давай попробуем жить вместе. Я перееду жить к тебе в город или ты ко мне. Тебе же понравился мой город, ты сама сказала (прим.: оказывается, я была в его родном городе несколько лет назад на экскурсии, когда путешествовала по России). Ты мне очень нравишься. Я бы с тобой и на край света пошел. Пожалуйста, соглашайся. Так здорово, что я познакомился с тобой здесь. В обычной жизни всё бы было по-другому».
– Ладно, дай мне время подумать, – сказала я и почувствовала, что он уже такой родной мне стал, как будь-то, я знаю его много лет, и, наверное, тоже уже готова идти за ним хоть на край света, настолько мне комфортно и легко с ним общаться.
Выгонять его из номера совсем не хотелось. Так было приятно находиться в мужских объятиях. Он тоже не собирался уходить, поэтому лег рядом со мной в одежде, прижал к себе и так вместе мы и уснули.
Странно, но два дня назад мне приснился сон, что он меня обнимает, и я не хочу с ним расставаться. И он сбылся.
Утром все изменилось. Он не смотрел на меня, не разговаривал и не обнимал. Стал замкнутым. Я не понимала в чем дело? У нас в этот день была запланирована экскурсия на рафтинг (сплав по горной реке) и мы вместе съездили на нее. Мы с ним оказалась очень слаженной командой, так как прекрасно понимали друг друга и очень синхронно управляли каноэ, поэтому пришли на финиш первыми.
На обратном пути я пыталась растормошить Дениса разговорами. Но и после поездки он сделал вид, что я его не интересую, стал равнодушным и холодным. И совсем отстранился. Я думала: «Что же не так? Зачем он меня изводит?» Потом собралась и ушла на пляж одна. Просто достала вся эта ситуация. Как он похож на моего отца своим равнодушием и замкнутостью. Что за существа эти мужчины: то целоваться лезут, то не замечают?
Когда я возвращалась с пляжа, ко мне пристал мужчина из Болгарии и пригласил вечером прийти к нему в кафе на вечеринку. Ну, что такое, на юге невозможно и шагу ступить, чтобы к тебе кто-нибудь не пристал. «Обязательно приду, – ответила я рассержено. – Чем ещё заниматься тут, кроме как ходить на вечеринки?»
В фойе отеля меня встретил Денис. Он нервно курил.
– Чем занимаешься? – спросил он.
– Меня Болгарин пригласил к себе на вечеринку в кафе вечером. Пойду собираться, – зачем то ответила я. И ушла к себе. Никуда идти я, конечно же, не собиралась.
Потом я очень пожалела об этих словах. Ночью Денис пришел ко мне в номер в страшном пьяном виде. От него за версту несло водкой.
– Что? Не пошла к своему Болгарину? – жутко заплетающимся языком сказал он.
– Иди, проспись? Я не собираюсь с тобой разговаривать в таком виде.
– Конечно. Ты же предпочитаешь, наверное, мужиков постарше? Зачем я тебе? Давай, иди к Болгарину.
–Ты что ревнуешь, что ли меня? – удивилась я.
«Прикольненько. Так вот значит, как это происходит, когда тебя ревнуют, – подумала я - Да, похоже, наши отношения развиваются? Мы уже начали скандалить. Что дальше то будет?»
– Слушай, угомонись. Хватит уже напоминать мне про Болгарина. Завтра протрезвеешь, и поговорим. Ложись спать. У меня в номере две кровати. Так что можешь лечь на соседнюю, чтобы не пугать никого из родственников своим видом.
Денис сел на кровать и, больно схватив меня, прижал к себе.
«Ой-ой-ой, что я буду делать с пьяным парнем одна? – испугалась я – А если он решит изнасиловать меня? Хотя нет, в таком состоянии у него навряд ли что-то встанет».
– Пусти, мне больно, – взмолилась я.
– Не пущу. Никуда не пущу тебя. Я люблю тебя.
Его влажные шершавые руки, почему то напомнили мне мамины руки. И возникло такое же брезгливое ощущение, которое возникало, когда мама хотела обнять меня во взрослой жизни, но мне становилось противно от ее неприятных склизких рук, и я отталкивала ее.
Я начала сопротивляться, но поняла, что он сильнее, и замерла с мыслью, что может это успокоит его. Он и, правда, ослабил хватку и упал на постель вместе со мной. И… захрапел. Потом неожиданно проснулся, и, переворачиваясь на кровати, со всего маху видимо, не соображая уже ничего, больно ударил меня нечаянно рукой. Я потихоньку выбралась из-под его руки, боясь разбудить его, и залезла на соседнюю кровать, чтобы находиться подальше от него.
Но Денис никак не мог утихомириться: он, то вскакивал, то кричал что-то, то стонал, то падал с кровати, то вдруг начал раздеваться и кидаться одеждой. Буяня, он уронил всё с тумбочки, пугая меня этим. Короче, это была для меня Варфоломеевская ночь.
Я лежала и думала о том, что всё это что-то мне напоминает. Определенно, напоминает. Вроде бы трезвый Денис был таким интеллигентным воспитанным молчаливым добрым мальчиком с высшим образованием (по крайней мере, он и его родственники так рассказывал о нем). А сейчас передо мной лежала пьяная свинья, которую я боялась. Похоже, я привлекаю в свою жизнь мужчин, похожих на мать. Вот это да? Вот так открытие? Мне придется серьезно подумать на эту тему. В свое время я начиталась книжек по психологии и прекрасно понимала, что привлекаешь всегда то, что есть в тебе. «И что же есть такого во мне? – задала я сама себе вопрос. – Нет, не может быть? Я всё еще не могу повзрослеть? Да нет, я давно взрослая самостоятельная женщина? Или всё же взрослая обиженная девочка?»
Как жаль! А он мне так понравился. Вчера, когда он предложил попробовать жить вместе, я уже готова была согласиться. А теперь опять придется пересматривать планы. Хотя так даже лучше, я уже знаю, с кем имею дело, и что меня может ждать.
Утром Денис извинялся передо мной за свое поведение. И я опять подумала: «Ну, точно, ведет себя как моя мама». Я не знала, что ему ответить. За что его прощать? Ведь это с моим внутренним миром что-то не так. Я себя не могу простить, за то, что привлекла такого человека. Может, на самом деле, это я виновата во всем, а не он? Может это мне надо, чтобы рядом был какой-то человек, который ведет себя как моя мать? Как же все сложно в этой жизни!?!
– Ладно, давай забудем. Наверное, я просто еще не умею любить, – сказала я.
Он ласково обнял меня и я не нашла в себе силы послать его ко всем чертям после вчерашней ночи. Ведь так приятно, когда тебя обнимают. Может он не будет больше вести себя плохо? Может он все понял? А может мне хочется обманывать себя? Мне ведь так понравился этот парень, а мой здравый смысл против него? Как примирить свои чувства и разум?
После возвращения с пляжа Денис видимо уже не мог терпеть, и решил перейти в наступление. Потому что он, не спрашивая меня, хочу я или нет, повел меня к себе в номер и стал целовать. Потом положил меня на кровать, достал из кармана шортов презерватив, стремительно разделся, и одним движением руки стянул с меня пляжную тунику.
«Блин, он уже нашел презерватив! Какой решительный! – с испугом подумала я – Дело приобретает серьезный оборот. Что делать? Надо спасаться. Как его остановить? Я не могу спать с человеком, в котором не уверена. Всю жизнь ждала лучшего, а теперь что согласна на любого?»
Пока я размышляла, он схватился за мои трусы и начал стягивать их. Я тоже схватилась за последнее, что прикрывало мою наготу, и начала натягивать их обратно.
– Найти себе другую девушку для секса, я не буду делать это, – посоветовала я парню.
– Мне не нужна другая, мне ты нравишься, я хочу быть с тобой, – возразил он.
– Отстань, я девственница, – пришлось признаться мне, чтобы наконец-то прекратить эту борьбу за трусы. – Я уже потеряла серьги в море, не хватало еще, чтобы я еще потеряла и честь здесь.
– Ты врешь! – сказал он и, Слава Богу, отпустил мои трусы. – Ты же сказала, что тебе 32 года. Этого не может быть.
– Это правда. Поверь мне. Может я берегу себя для самого лучшего мужчины на свете. Не трогай меня. Я боюсь тебя.
Я думала, что он будет смеяться надо мной, но на его лице не было и тени улыбки. Он сидел на кровати рядом со мной обнаженный и разглядывал меня. Я потянулась за платьем, в надежде прикрыть себя, и увидела его достоинство готовое к бою.
– Кого ты обманываешь? – прошептали бабочки в моем животе. – Ты же хочешь его? Почему ты опять убегаешь?
«Заткнитесь», – приказала я им, натянула пляжное платье и, сказав Денису: «Прости, но я не могу это сделать», выбежала из номера.
Весь остаток дня я безуспешно боролась со своим желанием. Несколько раз сплавала до буйков, чтобы утомиться и снять напряжение. Но это не помогло.
– Может уже переспать с ним и успокоиться? – размышляла я.
– Нет. Так нельзя! Тебе этот мужчина не подходит. Ты с ним жить не сможешь, – сказал мне мой разум.
– И что, ты собираешься ждать еще три года своего идеального мужчину до следующей поездки на море? Так и умрешь девственницей? – оппонировали ему бабочки в животе. – Сегодня, между прочим, последний день отдыха. Завтра ты уезжаешь домой, и опять будешь проводить ночи в одиночестве. Ведь это совсем не случайно, что ты опять в сентябре встретилась с человеком, к которому тебя так тянет, далеко от дома и родителей. Ситуация повторяется. Можно еще три года назад надо было сделать это. А ты, испугавшись, сбежала. Ты хочешь опять пожалеть о том, что не сделала это? Даже, если ты не будешь с этим мужчиной потом, ты сможешь встретить другого, который подойдет тебе. Поверь нам!
И я поняла, что в этот момент доводы бабочек в животе убедительнее, чем у моего глупого здравого смысла.
– Все хватит мучиться, я больше не могу терпеть, – сказала я себе, вернулась под вечер в отель, нашла Дениса и позвала его к себе в номер.
В комнате я сразу разделась и легла на кровать. Я уже не боялась мужчин и не стеснялась своего тела. Денис выключил свет, достал презерватив и приблизился ко мне…
Когда он вошел в меня, тело пронзила острая боль. Я закричала: «Я не хочу больше, пожалуйста, прекрати!» И захныкала.
Останавливаться явно не входило в это планы, ведь он этого так долго добивался. Он замер на мне на минутку, поцеловал в губы и сказал: «Потерпи, так всегда бывает в начале, сейчас все пройдет и будет приятно. Вот увидишь».
Я решила подождать, когда же будет приятно. Но лучше не становилось. Мне казалось, что во мне двигается что-то мешающее и неприятное. С каждым движением тело пронзала острая боль.
Слава Богу, он закончил очень быстро и ушел в душ. Я почувствовала облегчение от того, что он больше не прикасается ко мне. К своему ужасу, в момент близости я ощутила такое неприятие к нему, что когда он покинул меня, я была рада.
Я накрылась одеялом и свернулась в клубочек, сильно сжав в кулаках простынку от боли. В матке был сильный жар, как будь-то ее выжигают изнутри.
– Почему у меня такое чувство, что меня изнасиловали? Я ведь хотела этого сама? – недоумевала я.
Денис вернулся и сел рядом.
– Мне очень плохо, – пожаловалась я.
– Может тебе сходить в душ? И станет легче, – предложил он.
Я с трудом поднялась и увидела, что подо мной кровавое пятно. Под душем я с ужасом наблюдала, как кровь продолжает идти, стекая по моим ногам, и закручиваясь вместе с водой в спирали, убегает в сливное отверстие.
Я вернулась в комнату и села на кровать, поджав коленки.
Денис не знал, как вывести меня из такого состояния.
– Может тебе выпить вина? – предложил он.
– Я ничего не хочу.
Он начал что-то рассказывать мне, чтобы отвлечь. При этом я думала, когда же он, наконец, уйдет.
Он словно прочитал мои мысли, потому что сказал, что, наверное, он пойдет, ему надо собирать чемодан, ведь завтра самолет. И мне тоже пора собираться.
– Ты будешь звонить мне? – спросил он напоследок – Ты должна приехать ко мне. Посмотришь, как я живу. Потом я приеду к тебе.
– Хорошо, – выдавила я из себя, пытаясь улыбнуться ему.
Он наклонился и поцеловал меня в губы. Этот последний поцелуй был мне противен. Я поморщилась.
– Пока, – сказал он и вышел из номера.
– ПРОЩАЙ, – прошептала я.
«Слава богу, что он из другого города и наши пути не пересекутся больше никогда. Я никогда больше не хочу, чтобы он прикасался ко мне. НИКОГДА, – думала я. – Сейчас, полежу немного, успокоюсь и начну собирать чемодан».
Успокоиться не получалось. У меня началась очень сильная лихорадка и поднялась температура. Я вся горела. Меня так сильно начало трясло, как никогда не было даже при самом страшном гриппе. И я ощутила страшный холод, хотя в номере была жара. Я ведь находилась на юге при температуре в номере около 30 градусов выше нуля. Я решила, что если встану и начну что-то делать, то мне станет лучше. Я начала собирать вещи, но тряска была такой бешенной, что я не могла ничего держать в руках, всё выпадало. С большим трудом я скидала всё в чемодан и закрыла его. Потом нашла несколько одеял и закуталась, чтобы не чувствовать холод. Но он не проходил, а усиливался. Это уже было похоже на какую-то предсмертную агонию. Мне показалось, что я умираю.
«Как мне успокоиться? Вспоминай, вспоминай, все свои знания, – размышляла я. – Что можно сделать? Как облегчить свое состояние? Если это не прекратить, я могу умереть. Как это будет странно: умереть из-за секса».
Я порылась в аптечке. Нашла обезболивающее. Но и оно не помогло. Я положила на живот руки, призывая исцеляющую силу облегчить мое состояние.
– Здесь что-то не так. Я не могу исцелить себя от этого. Это сильнее. Что же со мной? Как будь-то, моя Душа не хочет больше жить, не принимает любовь, тело, секс, отношения?
Агония длилась несколько часов, пока я полностью не обессилела от напряжения. Только тогда я смогла уснуть ненадолго.
Утром я увидела, как вся простынь измазана кровью, она текла из меня всю ночь. Я испугалась: «О, Боже, уборщица подумает, что здесь кого-то убили».
Я не помню, как добралась до аэропорта на следующий день. Я находилась в полубессознательном состоянии. Полет в самолете тоже стал страшной пыткой: я не могла сидеть от боли.
Кровь перестала вытекать только на третий день после секса. Из-за большой кровопотери у меня кружилась голова, и понизилось давление. Я срочно записалась к гинекологу, опасаясь уже самых худших последствий.
У меня началось сильное воспаление оболочки влагалища. Я не могла ходить и сидеть. Все это причиняло мучительную боль. Гинеколог сказала, что у меня острый кольпит и выписала антибиотики.
Потом кольпит перешел в цистит. Каждый раз поход в туалет причинял страшную боль, как будь-то, меня разрезали пополам. Я мочилась с кровью каждые 30 минут, крича от боли.
Это мучение продолжалось около недели. Я совершенно обессилила от боли. И каждый раз, ползя до туалета (т.к. было ходить больно), ПРОКЛИНАЛА СЕКС.
– Господи, за что мне это? Что я сделала не так? Отчего другие люди получают удовольствие, когда спят друг с другом? Не понимаю. Если секс приносит такие страдания, я не буду им заниматься никогда больше, только пускай у меня все пройдет, – вопрошала я к небесам.
Мне казалось, что у меня уже всё хорошо: я наконец-то преодолела свой страх перед мужчинами и сексом, научилась принимать себя такой, какая есть, а теперь я снова боюсь всего. Сейчас секс у меня ассоциируется с болью, кровью и ненавистью. Отчего все это происходит со мной? Ведь на самом деле мое тело должно радоваться, я так долго мечтала быть с мужчиной. Меня же никто не заставлял это делать, и никто не бил. И мужчине я должна быть благодарна за то, что он со мной был, а не отвергать его.
Денис позвонил всего два раза. Первый, чтобы узнать, как я добралась до дома и всё ли у меня хорошо. Второй раз, чтобы пригласить приехать к нему в город. Я в разговоре с ним преимущественно молчала. Я не знала, о чем с ним говорить. Рассказывать как мне плохо, мне не хотелось. Я боялась разреветься, в горле и так был комок. Он спросил, почему я изменилась. Ведь на море я была такая веселая и общительная. А теперь из меня ничего не вытянешь. Я ответила что-то типа того, что люди вообще подвержены переменам. И он перестал звонить.
А я продолжала ходить по врачам, пытаясь облегчить свое состояние. Ко всему прочему у меня еще обнаружили воспаление почек. Врачи выписали сильные антибиотики для облегчения состояния. Внутренний голос говорил, что мне не надо их принимать. Но я не стала слушать его и пожалела. Они вызвали ужасную аллергическую реакцию и снизили иммунитет. И когда через два месяца я наконец-то справилась с циститом, кольпитом, воспалением почек и аллергией, и уже вроде бы пришла в себя, меня постиг еще и кандидоз в придачу с бактериальной инфекцией. Это было ещё страшнее, т.к. грибок вызывал дикий зуд, вся слизистая покрывалась болезненными кровавыми язвами. Я еле-еле ходила и терпела боль.
Я пыталась лечиться травами. Раньше каждое лето я собирала в своем огороде разные сборы (ромашку, календулу, мяту, смородину, малину и т.д.) и сушила их. У меня в доме летом вечно что-нибудь было разложено на газетках. Потом я заваривала эти травы и пила вместо чая. И они помогали. А сейчас перестали действовать. Видимо, я столкнулась с чем-то более сильным.
За это время я решила уволиться со всех предприятий, кроме одного, и стала меньше работать, т.к. больше просто уже не могла справляться с такими объемами работы.
Я считала, что секса у меня больше никогда не будет, если я так болею после него.
Странно, ведь до этого случая я уже думала, что, наконец-то вижу свет в конце тоннеля и могу быть счастлива с мужчиной. Господи, где же выход из моего темного тоннеля? Я так хочу иметь семью и детей, а без секса это невозможно. Я замурована в своем одиночестве. Я ОБРЕЧЕНА. Как мне надоело болеть! Это уже становиться невыносимо.
– Не смей сдаваться! Ты должна найти причину и помочь себе! Из всего есть выход! – подбадривала я себя.
Мне пришлось искать причину произошедшего со мной целый год.
Свой поиск я начала с врачей. Решившись поговорить с гинекологом, я пожалела. Она покивала головой и выдала фразу: «Ой, грехи наши тяжкие!» после которой я почувствовала себя страшной грешницей. И выйдя из кабинета, поревев в коридоре над своей горькой долей, я решила больше к врачам с этим вопросом не обращаться.
Может и правда, Бог за что-то наказывает меня? Какой же странный этот Бог? Почему он не наказывает одну мою коллегу по работе, у которой одновременно три любовника? Нет, это я сама наказываю себя, но вопрос в том, почему я это делаю?
Потом я решила, что может это наследственное. И поинтересовалась у мамы, как у нее всё было в первый раз. Она сказала, что ничего не почувствовала и даже крови не было. Тогда я опросила несколько подруг, вдруг у них было что-то похожее. Но такого и близко не было.
Я стала искать причину нетрадиционными способами. На одном из семинаров по ясновидению, я сделала медитацию и сходила в Хроники Акаши, чтобы посмотреть книгу своей жизни. Я увидела какие-то бессвязные картинки: человека в монашеском одеянии, потом мужчину, убитого кинжалом в луже крови, потом юродивую в лохмотьях. Все полученные ответы мне были не ясны и туманны. Я не знала, как интерпретировать их.
Далее обратилась к тета-хилингу. Психолог ответил, что у меня сильная кармическая зависимость от рода. И я очень сильно связана с матерью и отцом, что блокирует и личную жизнь, и самореализацию. В результате я не принадлежу самой себе. Со стороны родителей идет манипуляция через заботу и внимание, и они подталкивают двигаться по пути, который они выбрали. Поэтому надо срочно прорабатывать «отвязку» от родителей и начать заявлять о том, что я хочу: найти свою мечту, свой стержень в этой жизни.
Но как же это сделать? Как разобраться с этой роковой кармой? Как найти то, что я хочу делать в этой жизни? Вопросов было все больше и больше.
Решение пришло неожиданно и оттуда, откуда я меньше всего его ждала, и изменило мой угол зрения на происходящее в настоящем. Вселенная привела меня к лучшему специалисту по регрессиям в прошлые жизни.
Благодаря ему теперь я знаю, что сама являюсь светом в конце тоннеля!
Часть 2. Жизнь как Божий дар
Глава 1. Моя первая регрессия
Подсознание выбрало жизнь, имеющую особую связь с моей нынешней жизнью.
После перемещения в прошлую жизнь я увидела старинные каменные дома с острыми башенками на крышах, неровную дорогу выложенную булыжниками. Это какой-то город в Швейцарии.
Сейчас 1270 год. Я в теле молодого мужчины по имени Ганс, которому всего 19 лет. Он идет по улице между домов, одетый в старые рваные обноски. Вдруг улица оживляется, теперь на ней очень много народа. Я понимаю, что это рынок, так как все кричат и предлагают свой товар. Ганс пришел сюда просто поглазеть.
«Может мне сегодня чего-нибудь перепадет съестного. Может кто-нибудь угостит меня, увидев мое ужасное состояние», – надеялся он.
Но какой-то злой человек с палкой увидел его, когда он стоял у прилавка, и закричал: «Опять ты здесь ошиваешься, наглый мальчишка. Что ты здесь делаешь? Убирайся». Потом схватил его за жилет, начал бить палкой по спине и пинать. Он прогонял его с рынка, думая, что он опять будет воровать. Видимо, мужчина часто что-нибудь воровал на рынках. Ганс убежал от него в страхе. Ему было очень жалко, что не удалось ничем поживиться и опять придется голодать.
Он брел, опустив плечи, между домов, думая о своей ужасной жизни: «У меня нет никого, кто бы был рядом и смог помочь. У меня нет родителей. Я даже их не помню. Меня вырастила злая тетка, мамина сестра, которая попрекала меня тем, что я лишний рот в ее доме и ненавидела. Я сбежал из этого дома. Лучше быть бродяжкой и голодать, чем жить с ними».
Он сетовал на то, что у него совсем нет сытой жизни. И в нем росло острое чувство зависти ко всем, у кого есть дом и деньги.
«У меня очень тяжелая жизнь. Так больше жить невыносимо. Надо как-то изменить всё! – решает он для себя – Всё, хватит воровать и попрошайничать на рынках. Надо достать сразу много денег и найти дом. Надо отомстить всем этим богачам, которые не знают, что такое голодать. Я им всем покажу, на что способен. Я начну с этого наглого Йохансона, с этого владельца лавки на рынке, который сегодня прогнал меня, и заберу все его деньги. Он поплатиться за все мои унижения. Почему у него всё есть? А у меня нет ничего: ни родителей, ни денег, ни сытой жизни.
И ему стало так жаль себя, что он принялся рыдать о своей несчастной доле, сидя на корточках в темном переулке.
***
Намерение убить торговца Йохансона Ганса не оставило. Он начал выслеживать его, чтобы застать его одного. Он понял, что торговец ездит за товаром в другой город и возит с собой большую сумму денег. Это был самый удобный момент для грабежа, ведь при нем было больше всего средств. Была одна проблема: торговец ездил всегда не один. Тогда Ганс просто начал подкарауливать его около дома. И в один из вечеров ему повезло. Однажды торговец возвращался подвыпивший домой один. Ганс понял, что это его шанс и пора действовать: сейчас Йохансон пьян и не сможет сопротивляться сильно. Плевать, что у него может быть с собой мало денег, Гансом теперь руководило чувство мщения. Он подкрался сзади, накинул торговцу на шею тонкую веревку и начал затягивать. Торговец забрыкался и стал сопротивляться. Голодному изможденному Гансу стоило больших трудов выдержать сопротивление упитанного мужчины. Но он вложил в это всю свою ненависть и злость. Через некоторое время упорной борьбы тело торговца обмякло, и Ганс понял, что тот умер.
«Неужели удалось!» – ликовал он. Некоторое время он стоял в ступоре. Потом вспомнил, что надо уходить и лихорадочно принялся обыскивать мужчину. В одном из карманов он нашел мешок с деньгами и разочаровался от того, что тот оказался совсем легким. Напоследок, прежде чем убежать, он с ненавистью пнул труп и крикнул в лицо мертвеца: «Что не ожидал? Думал Ганс тупой? Думал он будет бояться тебя? Получай, мерзавец!»
В это время, из-за поворота вышла группа мужчин, среди которых были знакомые торговца. Они увидели эту картину. Ганс испугался и принялся бежать, но его догнали, отобрали деньги и избили.
Это было для него жуткой несправедливостью. Ну как же так, ему наконец-то удалось добыть денег, и тут же его схватили.
«Ну почему я не убежал сразу?» – сожалел убийца.
***
Теперь я вижу Ганса в полной темноте в темнице. Его бросили в тюрьму. Есть только маленький луч света, который проникает через маленькое окно высоко под потолком. Он сидит совсем один, не с кем даже поговорить. У него не осталось никакой надежды на спасение. Внутри его страшная ярость из-за такой несправедливости. Он ненавидит всё и всех в этой жизни. От бессилия и злобы он бьется о каменные стены темницы головой.
– Больше так жить невозможно. Надо прекратить эти страдания, – причитает он.
Он не видит другого способа покончить с этим, кроме смерти. Он решает повеситься. И сделав веревку из своих штанов, он привязывает ее к какому-то выступу под потолком и вешается.
***
Ганс видит себя со стороны, как он болтается на веревке: бедный, грязный, измученный.
– Наконец-то я освободился от этого ненавистного проклятого тела. Как оно мне осточертело! Надо быстрее убираться из этой камеры на свободу. Наконец-то я СВОБОДЕН, – ликует он.
Он поднимается вверх и видит небо. Радуясь свободе, начинает летать над городом, веселясь как ребенок. Но неведомая сила заставляет подниматься его всё выше и выше. Вот он уже видит всю землю. Её красота поражает его. Ему приходит в голову мысль о том, как же на такой красивой планете может быть столько боли и зла? Люди просто не понимают, на какой удивительной планете живут.
– Ну почему же я все это вижу? Ведь я же умер? Меня больше не должно быть??? – не понимает он.
***
Наверху к Гансу подходит какой-то человек в сером монашеском балахоне с клюкой и в капюшоне. Это мой духовный наставник. Он прячет свое лицо под капюшоном и Ганс не может разобрать, какие у него черты лица. Ему кажется, что вместо лица у него черная дыра или под балахоном никого на самом деле нет.
«Наверное, предполагается, что мне нужно тренироваться навыкам интуиции, чтобы увидеть, наконец-то, его скрытое лицо каким-нибудь шестым чувством», – злиться на него Ганс.
Наставник встречает Душу тоже не очень дружелюбно и строго говорит: «Что же ты наделал? Зачем же так поступил? Теперь тебя ждет Божественный суд!»
Это удивляет Ганса, ведь он только что наконец-то освободился от всего, и опять суд.
– Какой же ещё суд я заслужил? – спрашивает он. Ему отвечают, что это другой суд – Небесный.
Наставник не очень разговорчив и никогда ничего не объясняет. Он очень зол и не доволен Душой. Она не выполнила всё, что планировалось на эту жизнь. Душа чувствует сильное отвержение.
Потом он ведет Ганса куда-то.
«Я совсем и не освободился, как думал. Придется отвечать за то, что я сделал. Отвечать теперь и здесь за свою жизнь», - понимает он.
Его поместили в какое-то место, чтобы подумать о своей прожитой жизни и осмыслить ее. Ему надо понять, что же он сделал не так. Но он долго не может осознать этого. Приходиться сидеть здесь несколько десятков лет в изоляции, просматривая свою жизнь снова и снова. Эта бессмысленность существования – и есть наказание для Души. Она после смерти очень долго мучилась в одиночестве от невыносимого давления в шее и от своей ярости и ненависти, которая пожирала ее. Но этот ад изменил её.
В этом одиночестве её навещал только наставник в сером балахоне и постоянно поучал.
В один из приходов он сказал, что пришло время снова вернуться на землю. Это необходимо, чтобы закончить обучение. Душе надо научиться жить в одиночестве, стать самостоятельным человеком и заботиться о себе самому на Земле. А самое главное надо научиться любить людей, несмотря ни на что, а не убивать. «Надо научиться, даже если тебе очень больно, любить», – сказал Наставник.
Самое для Души было непонятное то, как же она научиться любить в атмосфере ненависти??? И почему она должна любить? Ведь это её все ненавидели, пускай других и учат любить.
– Хватит меня поучать, я ни в чем не виноват! – сопротивляется моя Душа.
В ней растет протест против воплощения на земле. Это же НЕВЫНОСИМО опять возвращаться. Наставник просто не понимает, как это тяжело любить, когда все вокруг ненавидят. Как же найди то, за что можно любить людей? Душа сопротивляется наставнику очень долго. Но, похоже, у неё не большой выбор: либо сидеть в изоляции, либо снова ужасная жизнь в новом теле для исправления своих ошибок. И наставник уговорил её сделать «правильный» выбор.
***
Душу поместили в те же условия, которые привели к самоубийству, с целью научиться преодолевать те же проблемы.
Теперь я вижу себя в теле маленькой хрупкой девочки, которая испытывает всю ту же боль, которую уже переживал Ганс, и то же чувство, что её никто не любит. И также думает сбежать из дома и бродяжничать, но боится. Она совсем одна в этом мире. Остаться в темной комнате без других людей для нее смерти подобно. Но она уже намного сильнее, она всё вынесет и даже то, перед чем Ганс сдался. Она терпит страшную боль, ее бьют и унижают, но она продолжает жить и молчать. Никто не знает, что ей плохо. И никогда не узнает. Она научилась справляться со своими страхами самостоятельно. Она очень добрая и умеет прощать. Иногда в ней возникает сильное желание убить своих обидчиков и себя, чтобы прекратить всё это. Но ещё больше у неё ЖАЖДА ЖИТЬ дальше. Она любит книги, очень много читает и уже знает, что бывает другая жизнь, в которой есть место ЛЮБВИ. Поэтому она хочет поскорее вырасти и найди другой выход из этой ситуации. Ей удаться создать свой Дом и наполнить его Любовью!!!
Конец истории, но не ЖИЗНИ!
Глава 2. Прозрение
Сейчас мы видим всё как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же увидим всё лицом к лицу. Сейчас моё знание несовершенно, тогда же моё знание будет полным, подобно тому, как знает меня Господь.
Библия. Первое послание Коринфянам
После этой регрессии мое отношение к своему детству поменялось совершенно. Теперь я знала, зачем мне нужно было пройди через все это. Я не просто искупала грехи прошлой жизни, я проходила заново те испытания, которые раньше были мне не по плечу. В этой жизни я сумела сохранить человечность, несмотря ни на что, в отличие от Ганса. Детство в атмосфере ненависти породило в нём тоже ненависть к обидчикам и безжалостность, с чем он не умел справиться. Как жертва других людей он сам стал жестоким. По сути, он так и остался ребенком, который ждал любви только от других и отвечал злом на зло, жаловался и сетовал на несправедливость мира.
Я осознала, какая моя Душа в прошлой жизни была слабая. В своем детстве я была таким же маленьким обидчивым бедным ребенком, как Ганс всю свою короткую жизнь, и хотела сбежать из дома.
Самое ужасное, что при жизни Ганс так и не понял, что совершил грех убийства и не раскаивался, ведь для него вокруг были одни враги: зачем же их жалеть. Он считал, что это он жертва всех этих людей, это ему не дают жить свободно. И другого пути, кроме отказа от жизни, он не увидел.
Всё, что я увидела во внутреннем мире этого человека, меня, мягко говоря, напугало. Я не могла поверить, что была способна на убийство, и совершила самоубийство. Кроме того, было трудно принять, что моя жизнь это что-то вроде работы над ошибками. Даже кошмары мучили несколько дней. Правда жизни всегда очень тяжело воспринимается.
В основном мне снились сны, связанные с детством. После регрессии я проснулась от кошмара, который напомнил мне, как же я боюсь свою мать. А я думала, что давно уже справилась с этим. Мне приснилось, что как будто я уже взрослая женщина - такая как сейчас, но испытываю все те же чувства как в детстве. Как будто я снова живу в доме родителей в нашей первой квартире, в которой прошло мое жестокое детство. И ко мне домой пришел психотерапевт провести сеанс регрессивной терапии. Мы сидим в моей комнате и занимаемся. Но тут приходит мама с работы. Во мне дикое смятение и страх. Я не знаю, что делать??? Ведь я пригласила в дом человека, которого она не знает. Да она убьет меня и его. Я же помню, что начиналось, когда она приходила с работы злая и раздраженная. Я бегаю по комнате, пытаясь спрятаться, и кричу психотерапевту: «Прячьтесь, пожалуйста, прячьтесь. Вы не представляете, что сейчас будет!» Но он такой спокойный и уверенный в себе продолжает сидеть, как будь-то ничего нет страшного, и говорит: «Я не боюсь. И не буду прятаться». И выходит в гостиную к моей маме. После этого я уже на грани между жизнью и смертью от страха и ужаса. Мне хочется провалиться под землю. Не дай Бог, мама узнает, что я прошу у кого-нибудь помощи, чтобы разобраться со своими проблемами. Да она затерроризирует меня после этого. Постоянно будет напоминать, что она родила сумасшедшую дочь, которой требуется помощь психолога. Но в гостиной происходить что-то странное. Мама изменилась, в ней нет больше злобы. Вместо крика, она падает на колени, передо мной и говорит: «Благословляю вас! Наконец-то ты дочка сделала это» и целует мне руки. Я не понимаю о чем она и возражаю ей: «Чего ты мама нас благословляешь-то? Я ведь не замуж выхожу. Благословляют же молодоженов? Ты все перепутала? Встань сейчас же!» После этого в страхе и непонимании от всего происходящего я просыпаюсь.
Несколько дней после регрессии я не могла справиться со своими слезами. Они душили меня.
Меня утешало то, что в этой жизни я уже смогла победить свою ненависть к людям и практически научилась жить самостоятельно в одиночестве, а значит, освоила необходимый для меня жизненный урок. В детстве я тоже не получила любви и весь мир был против, но я не стала убийцей и не смогла покончить жизнь самоубийством. Я всеми силами души боролась за свет и училась видеть в окружающих людях только хорошее. Я нашла в себе силы жить дальше и жестокость не сломала меня, а закалила.
После возвращения в прошлую жизнь я ещё поняла, почему шея - мое самое слабое место! Меня часто в детстве мучило чувство, что что-то душит меня. Я не могла допустить, чтобы что-то сдавливало шею. И все же перенесла две операции на ней, которые оставили вокруг шее шрамы, что было самым болезненным для меня.
А самое главное я начала понимать, для чего я пришла на Землю, и что мне хочет сказать мой духовный наставник. На самом деле, я уже была знакома с ним до регрессии. На одной из сессий тета-хилинга я закрыла глаза, и увидела его и других моих помощников на Земле, которые помогают мне развиваться здесь. После этого я начала с ними общаться, задавая им вопросы. Они отвечали по-разному: иногда мысленно, иногда знаками и озарениями.
Поэтому я сразу узнала своего духовного наставника, который пришел к Гансу после смерти. Я называю его Интуит, так как он не открывает свое настоящее имя. Но я знаю, что он представлен ко мне для того, чтобы я развивала свою интуицию, что даст мне возможность слышать его подсказки. Я ощущала его присутствие рядом, когда мне открывалось что-то важное в этой жизни. Мне кажется, многие из моих решений приняты под его руководством. Видимо и книгу «Мартин Иден» я прочитала не случайно. Это позволило посмотреть на свою жизнь со стороны. Чем старше я становилась, тем всё сильнее начинала доверять своей интуиции. Хотя раньше полагалась только на свой ум. Но все больше понимала, что без развития интуиции не смогу получить ответы на свои вопросы. Разума для этого было явно не достаточно.
Поэтому для меня интуиция – это умение слышать свою душу и Бога через духовных наставников или знаки вселенной. Слышать для того, чтобы развиваться, понимать смысл всего что происходит и стать счастливой, а еще, чтобы помогать другим людям и поддерживать их на нелегком пути жизни. Развитие интуиции должно помочь мне понять чего же на самом деле хочет моя Душа. Ведь я впитала в себя столько чужих убеждений и запретов, от которых еще предстоит избавляться.
Когда я спрашивала Интуита раньше, зачем я пришла на эту землю и в чем мое предназначение, он всегда отвечал мне, что я пришла научиться любить. Но до регрессий – эти слова были для меня пустым звуком. Более того такой ответ раньше бесил меня, потому что я не понимала, как можно научиться любить, когда вокруг столько ненависти. Сегодня я сделала первый шаг к пониманию.
Таким образом, испытания моей Души на прочность и все мои страдания, перестали обижать меня. Ведь всё это было необходимо для моего развития и пошло мне на пользу.
Глава 3. Моя вторая регрессия
Подсознание выбрало жизнь монаха-отшельника, о которой я уже интуитивно давно знала. Всегда чувствовала себя отшельницей среди людей и какой-то другой.
Я вижу себя мужчиной 22 лет в 15 веке в России в тот момент, когда он принял решение уйти жить в лес и стать отшельником. Его зовут Иван. Он в черной монастырской рясе до пят босиком. Сейчас лето, сквозь деревья дорогу освящает полуденное солнце, согревая всё вокруг. Он идет по лесу в город за инструментами, вдыхая глубоко запах травы и наслаждаясь летним днем.
Он очень счастлив от того, что, наконец, удалось осуществить свою мечту стать монахом и уйти от мира. Поэтому он не идет, а летит на крыльях счастья по лесной тропе. Он уже выбрал место для своего жилья недалеко от ручья и сейчас спешит за инструментами в город для постройки дома. Он очень любит лес, ведь там очень редко можно встретить людей.
Совсем недавно он принял подстриг в Смоленском Свято-Троицком мужском монастыре. Он дал на веки вечные обед монашества и безбрачия. Принял твердое решение посвятить свою жизнь Богу. Но для этого необходимо полное уединение. Среди людей это невозможно, слишком много соблазнов и празднословия. Они только отвлекают от молитв. Полностью сосредоточиться можно только в одиночестве и молчании.
Он построил деревянную небольшую хижину в лесу с печкой. Его будни это неустанная молитва за свою грешную душу и за всех, кто живет на Земле. Это необходимо, чтобы было меньше зла в людских сердцах и душах.
Я чувствую сильную тоску внутри у него по родителям и по любимой девушке. Жить в одиночестве не простое бремя. Это очень трудный выбор для молодого человека. Тот, кто так не жил, никогда не поймет его. Он часто задает себе вопрос: «Может это неправильно жить одному? Может мама была права? И это не его путь?» Поэтому его жизнь – это постоянная борьба с самим собой: со своими желаниями и соблазнами.
Человек устроен так, что ему необходимо с кем-то говорить и делиться. И в монахе живет сильное желание высказать всё, о чем он молчит. Чтобы утолить жажду общения, он часто ходит по лесу и общается с природой, с деревьями, с травами и птицами. Постепенно он открывает в себе дар травника. Он чувствует и понимает все виды трав. У него какая- то особая связь с ними. Как дикий зверь, он чует все их свойства. Каждая травинка несет свою неповторимую энергетику. Она зависит от времени года, места и почвы. Его этому знанию никто не учил. Это дар природы.
Монаха часто посещает желание увидеть своих родителей, поговорить с ними и всё объяснить. Узнать, как они живут, всё ли у них хорошо. Наверное, уже постарели.
Он родился в деревне рядом со Смоленском. Родители были против того, что бы он стал монахом. Они хотели, чтобы он женился и подарил им внуков. Уже и о свадьбе сговорились с семьей из соседней деревни. У них была дочь Настасья - большая мастерица. Такие ковры ткала и покрывала, любо дорого посмотреть. Вышивала, что глаз не оторвать. Как родители мечтали о такой невестке. Вот, говорили, женишься, всё у тебя в доме будет красиво да ладно. Все завидовать будут, что у тебя такая жена. Сам Иван тоже был не против женитьбы. Он влюбился в девушку с первого взгляда. Но понял, что она любит другого человека. Однажды он увидел её, несущей воду на коромысле и предложил помощь, но она отвернулась и отказалась. «Иди своей дорогой, куда шёл. А у меня своя», – надменно сказала она. А когда дошла до поворота, Иван увидел, что там её ждет парень из соседней деревни. И ему она с охотой отдала свои ведра. Как Ивану было очень горько от этого. Никакую другую жену он не хотел для себя.
И он не поехал свататься, а сбежал в город Смоленск. Он знал, что там есть мужской монастырь, и, придя туда, попросился на послушание. А родители и не знают, где он. Мать, наверное, все испереживалась: «Где мой Ваня, Ванюша? Куда убежал? Зачем? Неужели жениться так не охота?»
Но он не вернулся домой. В нём всегда было желание стать ближе к Богу, а теперь он ещё и решил, что никогда не будет жениться. Он чувствует, что, будучи монахом, он сделает что-то более важное и высокое для себя и людей, чем живя обычной жизнью мужчины. Он ощущает присутствие Бога во всем, что его окружает. И разговаривает с ним. Он не просто так выбрал этот путь, какая-то неведомая божественная сила и его внутренний голос ведет его к выбору монашества.
Он сомневается только в том, что ослушался родителей и чувствует свою вину перед ними. И молиться, чтобы они простили его. (Во время этих воспоминаний у меня возникает ком в горле, наверное, это от всего, что было не высказано монахом при жизни).
Когда отшельник не молится, он собирает травы и готовит их особым образом.
И скоро в деревне пошла молва о том, что в лесу живет странный монах и люди стали приходить к нему за травами, чтобы вылечиться от своих болезней. Иван видит всех этих людей насквозь: кто они, чем занимаются и причины их болезней. В основном во всех своих бедах они виноваты сами. Им дана боль для усмирения их душ. Много, много грешат. Он знает, что для людей травы могут облегчить их телесные страдания, но не вылечат душу. Многим из них настои помогают только на время, и они приходят снова и снова. Ему жалко этих людей до слез, ибо не ведают, что творят. И он направляет все свои душевные силы для помощи им. Для каждого он делает свой особенный сбор. Его травы в сочетании с искренней молитвой и любовью творят чудеса исцеления.
Иногда люди приходят просто за советом. И удивляются, как мудро монах отвечает на их вопросы. Они приходят и рассказывают о себе то, о чем не могут рассказать никому, и жалуются на свою тяжелую жизнь. Монах всех внимательно выслушивает.
Через некоторое время стало приходить очень много народу. И монах начал тяготиться этим. Бесконечные очереди уже начинали надоедать ему и не давали уделять время молитве и сбору трав. Но он смиренно принимал всех и старался помочь.
Так монах прожил много лет.
У многих, кто приходит к нему, он спрашивал, не знают ли они его родителей из села. Но никто их не знал.
Он часто вспоминает свое детство. Родители не понимали его рассуждений о Боге. Он был белой вороной и среди друзей. Никогда не играл с ребятами в обычные игры, а размышлял о жизни, Боге, о том, для чего человек живет. В деревне был небольшой церковный приход, при нем была школа для деревенских детей. Обучение велось священником Никитой. Он учил детей грамоте, счету и Закону Божиему. Он был первым и самым главным наставником Ивана. И значительно повлиял на его мировоззрение. Родители и не знали, какое сильное влияние оказывает это обучение на детскую душу. Иван узнавал от учителя и из Библии о том, как правильно жить и поучал всех вокруг. Ему очень хотелось поделиться тем, что он узнавал из Евангелия о жизни. Деревенским мальчишкам это не нравилось, они смеялись над ним, издевались и иногда избивали за его слова. Мать частенько разгоняла всю эту ораву, спасая Ивана от их гнева. Она всегда защищала его. Она просила его беречь себя и не общаться с этими мальчишками.
Теперь я вижу себя маленьким щупленьким мальчиком, который читает книгу на печке о жизни святых людей и в нем рождается желание прожить жизнь также. Стать таким же стойким, мужественным, вынести все испытания, как эти святые. И обязательно помогать людям, сделав что-то особенное для них. В этот момент он твердо решил, что когда-нибудь обязательно станет монахом. Он хотел стать чище и добрее, чем он был, и не грешить.
Он вспоминает свою мать. Она очень хороший и добрый человек. Она заботилась о нем и любила. Она передала ему столько любви, что ему хватает её на всех людей вокруг.
Отца он помнит, как очень сурового человека, но справедливого. Он был главой семьи и его слово – закон для всех. Мать боялась его и подчинялась. Он упрекал её за все, что ему не нравилось. Отец никогда не показывал свою доброту, был молчалив и холоден. Но сыну, кажется, что доброта в нем, все-таки была. И проявлялась она с другими людьми, а не в семье. У отца было как бы два лица. Мальчик чувствовал, что отец не любит ни его, ни мать. Однажды он видел, как отец ударил мать по лицу за какую-то провинность. Мама плакала. Ивану её было очень жалко, он не знал, чем помочь. И только просил Боженьку, чтобы он вразумил отца.
Иван узнал, что отец любит другую женщину. Это донесла ему молва деревенских жителей. Он женился не по своей воле, т.к. не посмел ослушаться своего отца и не оспаривал его выбор невесты. Мать знает, что иногда он встречается с той другой. Но ничего не может сделать. Она очень страдает, так как любить отца несмотря ни на что. Эта женщина любит всех вокруг. Откуда в ней столько любви? Сын жалеет её и помогает по хозяйству всем, чем может, пока нет отца, чтобы облегчить ее жизнь. Жизнь в деревне научила его многому, он не боится работы. Помогает в огороде, ходит за скотиной, чинит телеги и заборы, строгает и рубит деревья для дома. Очень многое он также перенял от отца.
Почему же он оставил родителей и стал монахом? Но если бы не сбежал, пришлось бы жениться на ком-нибудь. А он твердо решил не жениться. Нельзя жить с нелюбимой женщиной. Ведь ты делаешь её несчастной. Она ждет твоего участия, внимания, любви, ласки. Он понимал, что с нелюбимой будет плохо, а вдруг он начнет вымещать на ней свое раздражение также, как отец. Иван не хотел делать никого несчастным в этом мире, тем более свою жену и детей. Он сделал самый правильный для себя выбор – стать монахом. Так, по крайней мере, он никого не сделал несчастным.
А за родителей переживать не стоит. В деревне все друг друга знают и помогают. Мать всегда может попросить помощи. А оставшись при ней, он не смог бы осуществить свою мечту.
Но в груди молодого монаха постоянное чувство тяжести. Это болит сердце, которому было запрещено любить женщину, детей и привязываться к мирской жизни. А оно так хотело любить. Ведь мать передала ему столько любви. Он не мог назвать себя счастливым человеком из-за чувства вины перед родителями. Он старался не сделать никого несчастным в этом мире, но сам одинок и несчастлив.
Он встретился со своей матерью в возрасте 65 лет. Он не видел ее около 40 лет. До неё дошла молва о монахе-целителе, и когда она сильно заболела, то решила посетить его. Её привели люди из деревни. Иван узнал ее. Она сильно постарела. Она рассказала, что у нее все хорошо, только вот с ногами мучается. Отец ушел из семьи, а теперь уж и умер. А она всё живет и живет. Но чувствует, что скоро умрет и просит молиться за её душу. Она сказала, что поняла его выбор и не осуждает. Она гордится таким сыном. Не каждый способен на подвиг монашества и стольким людям помог, что не пересчитать. «Слава о тебе сынок идет по многим деревням, ты наш род прославил и все грехи отмолил», - сказала она и поинтересовалась: «Ну, что тебе тут как живется сынок?» И Иван утешил ее. Он принес ей необходимый травяной сбор, и её боль прошла. Через некоторое время она ушла. У монаха на душе сразу стало легче от того, что он увиделся со своей матерью и покаялся перед ней. И она простила его.
Монах умер в возрасте 95 лет от остановки сердца. Он делал отвар из трав для кого-то и торопился успеть к приходу человека. Зрение уже стало подводить его и руки иногда не слушались. Он суетился по дому. Вдруг у него сильно закололо в груди и стало тяжело. Он прилег на лавку и начал читать молитву «Отче наш». Потом комната осветилась белым светом, и он понял, что умер, так как увидел себя со стороны, лежащим на скамейке. И его Душа начала подниматься вверх.
Глава 4. Расставание с идеализмом
20 Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений:
21 «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрагивайся» –
22 что все истлевает от употребления, – по заповедям и учению человеческому?
23 Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти.
Библия. Кол.2:20-23
И снова я столкнулась с тем, что начала оценивать свою жизнь по-другому, узнав черты своего характера в монахе.
Я поняла, что сама склонна к замкнутому образу жизни, прячась в свою раковину, как улитка. Я всё ещё как Монах замкнута и застенчива. Неприятие других людей с их недостатками и неприятие жизни в целом никак не могут избавить человека от одиночества. Пора расстаться с юношеской максималистичностью. Мир разноцветный, а не только черный или белый.
Несмотря на то, что монах сделал много добра людям, он показался мне совсем бесчувственным, ведь он запрещал себе всё. Он отвергал всё человеческое, считая саму природу человека греховной. Вся его жизнь показалась мне серой и однообразной: лес и одиночество и снова лес и одиночество. Монах как будто и не жил вовсе, а только боролся с собой и своими страстями в гордом одиночестве. Он считал, что все другие только отвлекали его от этого.
Почему я убегала в прошлых жизнях от людей: то в лес, то в монашество, то в бродяжничество? Это самая серьезная задача для меня, которую предстоит понять.
И всё же жизнь отшельника многому меня научила. Например, смирению, любви к Богу и доброте. Еще я разгадала свою тягу к сбору трав.
Монах любил людей и помогал им, забывая о себе. Другой вопрос в том, доверял ли он им? Скорее нет. Он выслушивал их жалобы, но сам был закрыт.
В этой жизни я тоже собиралась уйти в монастырь. Мне казалось, что я никогда не смогу жить среди людей обычной жизнью. Я находила столько несовершенства в человеческой природе и не могла смириться с этим. Я всё пыталась добиться совершенства во всем и винила себя за каждый промах. С упоением читала Достоевского и видела все те негативные черты, которые он описывал в своих книгах во всех родных. И рыдала от того, что не в состоянии изменить их. Да, Достоевский – реально мастер психологического анализа. Он сильно повлиял на меня. И как я могла быть с мужчинами, если отвергала их? Я хранила свою невинность как драгоценность и отрицала секс и любовь. И не могла быть ни с кем, пока не встречу самого лучшего. А на Земле совершенства не бывает.
Но всё-таки я не ушла в монастырь. И причин было много.
В этой жизни во мне, может быть, было больше страха и неуверенности в этом решении, чем в прошлой жизни. И монастырь мне казался такой же темницей, как дом. Кроме того, я уже понимала, что в монастырь надо идти, не убегая от несчастной жизни, а неся свое счастье от того, что ты становишься ближе к Богу. А в внутри себя этого не ощущала.
А еще я видела, как счастливы многие женщины, у которых есть семья и дети. А я обделяю себя этим.
Однажды мне приснился сон, как моя душа находиться в Божественной школе. Это было после тяжелейшей операции по удалению опухоли на щитовидной железе. Во сне в классе за партами сидели только девушки, я не видела ни одного мужчины. Нас обучала пожилая добрая женщина с рыжими волосами. Она подходила к каждой ученице и помогала ей решить ее проблему. Когда дошла очередь до меня, она поднесла руку к моей шее и сказала: «Вижу, все вижу. Это произошло из-за неудовлетворенности». Она имела ввиду удаление у меня щитовидной железы. Я задаю ей вопрос: «Что делать?» Она отвечает, что меня ждет ещё одна операция на шее. Чтобы её избежать, надо делать больше добра и совершать «Мирское». Я говорю, что и так делаю много доброго. Но она заявляет, что я делаю всего 30%, а надо хотя бы 40% добра в жизни. И я просыпаюсь с чувством страха, от того, что снова могу попасть под нож хирурга. После этого я навсегда отказалась от мысли уйти в монастырь. Я поняла, что мне надо научиться жить среди людей или как мне было сказано, жить мирской жизнь. Хотя, как это сделать для меня тогда было не понятно.
Кроме того, я очень разочаровалась в церкви. Однажды я уже не знала, куда спрятаться от чувства вины. Это произошло после того, как я ударила свою мать, чтобы заставить ее замолчать. Я не могла поверить, что смогла сделать такое, ведь я стремлюсь к совершенству, доброте и не принимаю это в других. Мне остро нужна была помощь, я не знала, что делать. Я просто уничтожала себя внутри. И я пошла исповедоваться. Где же еще спросить совета, как не у священника. Он выслушал меня и дал странный совет: «Вы заприте ее в комнате и заберите все деньги, чтобы она не могла купить выпивку».
Я в шоке слушала его. Разве можно вылечить душу, заперев ее? И как это исправит маму? И мне чем поможет? Вообще-то, она еще работает. Ее точно начнут искать и вызовут милицию. Да, она сильнее в десять раз, ее невозможно силой запереть. Её крики напугают всех соседей. Как можно такое советовать? Чему учат этих священников? Их тоже всех лечить надо. И я перестала ходить исповедоваться. Всё равно это не приносит облегчения.
Я постоянно молилась, чтобы моя жизнь изменилась, чтобы изменились мои родители, чтобы изменились все люди на этой Земле. А потом я поняла, что молитвы в этой жизни мне больше не помогают. Этот метод исчерпал себя и не работает в моем случае. Может в прошлой жизни он меня успокаивал, но в этой этого точно мало.
Под лежачий камень вода не течет. Нужно всё-таки что-то делать, чтобы изменить всё, а не сидеть на месте, спрятавшись от людей в каком-нибудь лесу!!!
Глава 5. Моя третья регрессия
Я вижу себя опять в теле мужчины по имени Джон. Ему 32 года. Он одет в черный костюм и сидит на скамейке в католической церкви, нервно теребя в руках свою шляпу. Он вырос в религиозной семье в небольшом городке в Англии. Это традиция: каждое воскресенье ходить в костёл. Сегодня он остался после службы и сидит в пустой церкви, любуясь огнями свечей и убранством храма. Это успокаивает его. Его голова поглощена тяжелыми мыслями о своей судьбе. Сейчас начало 20 века (1902 год, но я не уверена). Англия готовиться к войне с Германией. Ей надо утвердить свое господство над этим миром и своими колониями. «Не дай Бог будет война», – думает Джон и опасается её начала.
От мыслей его отвлекает святой Отец. Он подходит к нему и здоровается. Он очень давно знает Джона и всю его семью. Они исповедываются у него. Священник спрашивает, как он поживает и когда придет на исповедь. А Джон интересуется его здоровьем. Потом они прощаются. Джон выходит на улицу, надевает шляпу, чтобы закрыть лицо и никто из встречных на пути не узнал его, и не спеша идет домой, погруженный в свои мысли.
Джон настолько научился скрывать правду и молчать, что поначалу мне очень трудно понять, что он за человек и чем занимается. Я не сразу распознала, что он ведет двойную жизнь. У него есть легенда для других людей, о том, кто он. И сначала мне вспоминается именно эта вторая правда. Но и то, она вспоминается очень трудно, как будь-то, душа не хочет вспоминать, что она врала всем.
Джон говорил всем, что работает в типографии. Он и, правда, печатал на печатной машинке английские тексты. И его пальцы иногда были стерты от постоянных ударов по клавишам.
Я вижу, как он печатает текст за письменным столом в мрачном помещении с темными стеллажами, которые одновременно являются перегородками между другими столами. Я чувствую, что Джону уже очень сильно это надоело. Ему не нравиться его работа. Она скучная и монотонная. Не об этом он мечтал, когда учился в техническом колледже Кембриджского университета. Он хотел изобретать технические устройства, которые будут облегчать жизнь людям и приносить пользу. (Но его мечте никогда не суждено будет сбыться).
Постепенно я наконец-то понимаю, что Джон не работает в типографии. На самом деле он переводчик технических текстов с немецкого языка на английский. Он работает на заводе в отделе промышленного шпионажа. Ему приносят украденные на немецких заводах бумаги с чертежами, описывающие производство какой-то техники или немецких кораблей, и просят срочно разобраться и перевести. Работа Джона усложняется тем, что надо не просто перевести текст, а понять устройство и объяснить его инженерам и проектировщикам. Он печатает для них на машинке всё, что смог разобрать. Когда он приходит на работу и уходит его обыскивают люди в военной форме с автоматами. И я понимаю, что это секретный объект. У него есть доступ к государственной тайне. А это очень серьезно. Никто не должен знать, чем он занимается. Это и в интересах Джона молчать, т.к. если его найдут немцы, ему точно не поздоровиться, ведь он знает многие их тайны. Джон думает, что его очень ценят и уважают на предприятии, т.к. без его переводов и подробных описаний не смогли бы сделать ничего.
Джону повезло в том, что у него есть инженерное образование в сфере машиностроения. Он был лучшим на своем курсе. Ему пророчили блестящую карьеру. Но его отец был военным и предчувствовал, что скоро непременно будет война с Германией. Единственный сын обязан знать язык, чтобы понимать врага. Кроме того, он сможет переводить немецкие донесения, и тогда его не отправят на войну. Он будет полезнее здесь, но при этом поможет выиграть войну и послужит делу мира. И отец буквально заставил Джона получить дополнительное образование переводчика с немецкого языка.
А в итоге получилось так, что на факультете немецкого языка стали искать переводчиков на секретный завод, так как шла тайная подготовка к войне, и государству нужна была военная техника не хуже чем в Германии. Джона рекомендовали не только как переводчика, но еще и как лучшего инженера. Всё это и определило его дальнейшую судьбу.
Прежде чем взять его работать, его очень тщательно проверяли. Он подошел им по всем параметрам.
Сейчас Джон трудиться над очередным переводом и размышляет, что вечером после работы обязательно пойдет в кабак выпить. Это единственное место, где можно хоть как-то себя развлечь и отвлечься от скуки. В этом развлекательном заведении вечерами показывают представления. И там можно снять проститутку и повеселиться. И пускай, что утром с тяжелой головой придётся тащиться на работу.
Я осознаю, что у Джона в 32 года до сих пор нет семьи и детей.
***
Теперь я вижу Джона в постели с женщиной в кабаке, и понимаю, что он с проституткой. Джон выбирает там всегда одну и ту же женщину.
Я вспомнила их первую встречу. Джон увидел её в заведении, и она очень понравилась ему. Он даже пожалел, что она шлюха. Такая красавица достойна быть женой самого уважаемого человека. В ней было столько достоинства, несмотря на её положение. Она притягивала как магнит. Он решился и подошел к ней. Её звали Софья. Она сказала, что за услуги надо передать какой-то женщине деньги и идти за ней.
После этой ночи Джон знал, что придет снова. Он не мог не думать о Софи, как не запрещал себе. Она украшала его скучные дни, вернее ночи. Но было мучительно думать, что она принадлежала не только ему одному. Поэтому он приходил к ней как можно чаще и оставался на всю ночь, чтобы у неё было меньше времени на других мужчин.
Больше я не вижу рядом с Джоном никого: ни родственников, ни друзей.
Постепенно их связь с Софьей становиться всё сильнее. Они много общаются. Джон узнает, что Софью отдала в бордель собственная мать, т.к. не могла прокормить всех детей. А это было самой высокооплачиваемой работой. Софи мечтает накопить денег и покончить с такой работой. Может даже удаться открыть свой магазинчик по продаже шляпок и начать жизнь порядочной женщины.
Джон тоже устал быть один и жить двойной жизнью. Он говорит Софье в постели ночью, что мечтает жениться на ней. «Зачем я тебе?» – смеется она и не верит ему. Она считает себя недостойной быть рядом с Джоном и знает, что он не решиться сделать это никогда, т.к. вырос в порядочной семье. Джон признается ей в любви. Ему не нужна другая женщина. Он чувствует, что она тоже любит его. Она всегда рада ему и иногда принимает без оплаты. Но Джон тоже понимает, что ему практически невозможно привести в дом проститутку. Отец никогда не примет такого решения и все его осудят. Но возможно когда-нибудь обстоятельства изменяться и они смогут быть вместе.
Но я вдруг вспоминаю, что есть ещё причина, по которой он не может жениться.
Он подписал обязательство о неразглашении тайных сведений с серьезной ответственностью за несоблюдение этого. В нем есть пункт, что он не может иметь семью, пока работает с секретной информацией. Этот пункт нужен с одной стороны для его же защиты. Если немцы узнают о нём, могут при допросе шантажировать его угрозой навредить его семье. С другой стороны, семья также может узнать, чем он занимается. Он может нечаянно проболтаться. А это недопустимо. Он должен ограничить все контакты с внешним миром. Поэтому Джон вынужден носить в себе эту тайну и МОЛЧАТЬ, МОЛЧАТЬ, МОЛЧАТЬ. И бояться проболтаться.
Меня удивляет, как ему тогда всё же удается посещать кабак. Может он делает это тайно?
Я вижу, что он приходит туда один, садиться за самый дальний столик, лицо всегда прячет под шляпой, чтобы его никто не узнал, и тихо пьёт. Он ни с кем не разговаривает.
Я чувствую в душе Джона усталость от того, что он должен молчать и вести двойную жизнь, а также раздражение и злобу. Он тихо начинает ненавидеть свое существование и отца за то, что он отправил его учиться на переводчика. Если бы не он, может быть Джон смог осуществить свои мечты: изобретать и жениться. До поступления на завод он работал в технической мастерской и совсем не хотел что-то менять.
Я вижу, что Джон ходит везде в шляпе, чтобы никто не видел его лицо, весь мрачный, серьезный. И каждый день переводит и переводит, тихо ненавидя такую жизнь. У него нет друзей, его круг общения только коллеги из технического отдела завода. Даже священнику на исповеди он не может рассказать правду и врёт. Он ждёт, когда наступит мирное время, и эта подготовка к войне прекратиться. Если это произойдет, он бросит все эти дурацкие переводы, наконец-то жениться и начнет жизнь обычного человека. Джон находиться всё время в ожидании лучшего.
Он устал также от постоянных разговоров о войне, его раздражают военные рожи: тупые и наглые.
А уйти с завода по доброй воле НЕВОЗМОЖНО. Он слишком много знает. Его просто убьют, если он решиться на это. Он чувствует, что не принадлежит себе, он заперт в тисках обстоятельств.
Для творческой натуры Джона это просто ужасно - подчиняться. Он постоянно задает себе вопросы: «Почему он оказался в такой ситуации? Зачем это все надо?» Да, вроде бы он приносит пользу государству, но для чего? ЧТОБЫ ПРАВИТЕЛЬСТВО УБИВАЛО ЛЮДЕЙ НА ВОЙНЕ? Какой высокой цели он служит?
Он понимает, что жертвует своей жизнь и счастьем ради сохранения Величия Англии.
***
Теперь я вижу, что Джона сильно избили в темной комнате с яркой лампой, где из обстановки только стул и стол. За столом сидит военный человек. Затем Джона поднимают с пола и сажают на стул и допрашивают. Он истекает кровью. Голова сильно болит от ударов. Он не понимает, в чем виноват. Боже, что он такого сделал? Он лихорадочно пытается понять, что происходит.
Его спрашивают: где он бывал, с кем общался, что делал. Он упрямо не признается ни в чем и отрицает все. Когда его спрашивают про Софью, он наконец-то начинает понимать, что всё, что происходит, как то связано с ней. Больше нет смысла отпираться, что он встречался с ней. Они всё знают. «Что, что они сделали с ней? Как они узнали о Софье?» – в панике думает он.
И очень скоро понимает, что эти мерзавцы убили её. КАК ОНИ МОГЛИ? Убили единственного человека, которого он любил. Это не люди, а звери. Душа Джона рыдает, но он не может показать перед этими людьми свою слабость. Внешне в нем только видно злость и протест против всего, что происходит. Он не верит, что это случилось. Просто не может поверить в такое.
«Боже, как она все узнала?» – гадает он.
Ему рассказывают, что он забыл какой-то чертеж в кармане пиджака. Или ему подсунули его специально? Он не помнит. Он всегда был очень аккуратен. Не может быть, чтобы он забыл сам этот листок бумаги? Или, правда, забыл? В любом случае - это какой-то злой рок. Этот чертеж выпал в комнате Софи из кармана, когда он одевался и собирался уходить. Потом к ней пришел другой клиент, один из военных, которые работали на заводе в охране. И увидел бумагу. Он спросил ее: «Откуда это у тебя?» И Софи запросто всё рассказала про Джона. Какая же она дура? Ведь он просил ее молчать об их связи. Как он мог довериться шлюхе? Женщины не умеют хранить тайны. О Боже, как он мог так оступиться, ведь он понимал, чем его разоблачение может грозить?
Ему машут перед лицом потерянным чертежом и орут на него.
Потом его куда-то ведут. Когда он проходит по какому-то коридору, то видит труп Софьи. Её лицо и тело было все изуродовано, обезображено и в крови. Джон понимает, что перед смертью её били и издевались. Она лежала на полу страшная, бездыханная - его любимая женщина, в которой было столько жизни. Это было невыносимо!!! Господи, за что???
Ему крикнули злорадно: «Что узнаешь? Твоя девка? Вот видишь, что бывает, с теми, кто не выполняет обязательство. Ты будешь следующий, если ещё кто-нибудь узнает о тебе?»
ДЖОН ВИНОВАТ В ЕЕ СМЕРТИ. Эта мысль накрыла его волной отчаяния и безысходности. Нельзя было так поступать, ведь он прекрасно понимал, с какими людьми имеет дело на работе. Они знали, что её можно убить безнаказанно. Она ведь шлюха, ее даже никто искать не будет. И полиции на нее наплевать. Он тоже не сможет ни у кого попросить помощи и никому не расскажет. Ведь тогда он рассекретит себя. Он опять вынужден молчать о своем горе.
Джон сначала решил, что ему тоже конец после всего этого, но его не убили. Он ещё не доделал переводы. А они очень важны для них.
Но Личность Джона убили, она была сломлена и унижена. Он понимает, что на самом деле его не уважают, а используют. Используют его знания, опыт. С его мнением никто не будет считаться, он игрушка в руках этих людей. Вся их доброта раньше была фасадом. Это хуже, чем тюрьма.
Джон вынужден подчиниться. Ничего другого не остается. Ему угрожают расправиться с его семьей, если он откажется работать. Джон смирился со своим положением и перестал бороться.
Ему приходиться, как ни в чем не бывало ходить на работу и переводить. Пока его раны не заживут, его закрывают в отдельной комнате, чтобы никто не увидел его.
У Джона начинаются приступы ярости. Он бьет в закрытую дверь от бессилия, просит, чтобы его выпустили, и кричит охране: «Вы поплатитесь за это! Уроды!!! Убийцы!!! Бог вас покарает?» Устав от криков, Джон больше не может сдерживать себя и рыдает. Где же был Бог, когда убивали Софью?
В этот момент Джон похоронил все свои надежды на нормальную жизнь. Это конец всему. Он пленник этого государства и будет работать на него, пока его не убьют.
Началась Первая Мировая война и Джона перестали выпускать с работы. Он нужен постоянно. Днем и ночью ему приходиться переводить. Работы всё больше и больше. Добавились еще военные донесения.
Джона пичкают какими-то таблетки, которые он должен принимать постоянно. Ему говорят, что это для укрепления сердца и от давления. Но может это успокоительные или психотропные вещества, как знать?
Джон окончательно смирился со своей судьбой. Ведь сейчас война, люди там гибнут тысячами. А он здесь не знает, что такое окопы. Ему грех жаловаться на свою судьбу. Надо действительно сделать всё возможное для победы и мира, что в его силах. Но неужели ради победы, надо убивать своих же людей и поступать так мерзко? Эта человеческая логика просто не понятна ему.
«Почему мир так устроен? Зачем я жертвую своей жизнью ради других, чтобы они не воевали, но люди все равно будут всегда убивать и кажется это не остановиться никогда?» – думает Джон.
Но война закончилась. Я чувствую, как Джон безумно рад этому, как ребенок. Он не верил, но это случилось. Все тоже бегают и радуются. Немцы повержены. Какое же это счастье! Джон думает, что их отпустят домой, но их не выпускают.
Через некоторое время ситуация в стране всё же меняется, политика Англии тоже. Денег в стране не хватает и государство не в состоянии содержать этот военный завод. Кража текстов с заводом Германии после победы тоже прекращается. Переводить больше нечего. В итоге завод закрывают.
Джон идет по городу и счастлив, что его отпустили. Он наконец-то идет домой!!! Как изменился город. Надо посмотреть, что стало с его домом.
Дом частично разрушен от войны. Окна выбиты, всё в паутине. Но Джон так счастлив его увидеть. Родное место, где он родился и вырос.
Он вспоминает, что его мать умерла от пневмонии, ещё когда он учился в колледже. Потом о них с младшей сестрой заботился только отец.
Джон хочет узнать, где сейчас его сестра, что с ней и увидеть ее. Он поехал искать ее. И нашел в другом городе, где она училась. Когда он увидел её, я почувствовала огромную радость у Джона от встречи.
А сестра чуть в обморок от радости не упала. Она думала, что Джон давно погиб, т.к. от него столько лет не было вестей. У сестры есть муж и двое детей. У её мужа оторвало ногу на войне, он калека, но остался жив.
Сестра спрашивает, где он столько времени пропадал? Джон боится признаться и не хочет тревожить сестру своими проблемами, и опять выдумывает истории о себе, в ужасе от того, что опять надо врать. А она рассказывает, что их отца убили на войне.
Джон остаётся жить у сестры, всё равно в их родном городе ни осталось никого из близких людей и дом разрушен.
Джон теперь не знает, как ему жить дальше и чем заниматься. Сестра помогла ему: устроила в местную редакцию переводить книги. Теперь он переводит детские сказки, книги немецких философов и поэтов. Но на такие книги очень небольшой спрос. Немецких авторов не любят после войны с Германией и платят за эту работу гроши.
Джон помогает сестре по дому, т.к. её муж калека. Но больше всего ему нравиться играть с племянниками и дети его очень любят.
Внутри у Джона я ощущаю сильное чувство одиночества. Сестра упрекает его, что он никуда не ходит, не развлекается и ни с кем не знакомиться: «Столько женщин вокруг одиноких после войны, а ты как монах сидишь дома. Давно пора завести семью и детей. Ты же ещё не такой старый!»
Но Джон боится. Он поклялся, что больше не позволит себе любить. Ведь потеря любимой – это так больно. Перед его глазами всегда возникает страшный образ истерзанной мёртвой Софи в том заводском коридоре. Этот образ преследует его, сниться в кошмарных снах и не дает жить. От него нет спасения. Чувство вины перед ней разъедает его Душу.
В редакции с ним познакомилась вдова, у которой погиб муж и сын на войне. Она буквально вцепилась в Джона, так как он был одинок. А такие мужчины были на вес золота. Он переехал жить к ней от сестры. Этот выбор был скорее её инициативой, чем желанием Джона.
Этой женщине не нужно было его любви, ей было достаточно, что у нее рядом кто-то есть. Вдова жалела его и заботилась. Детей она тоже уже не хотела, она всё ещё оплакивала смерть своего сына. Джона это тоже устраивало. Ни жениться, ни заводить детей он тоже не собирался. Да и на те деньги, что он зарабатывает, невозможно прокормить семью.
У Джона были мысли перерезать себе вены. Я вижу образ, как он режет вены, но только не могу понять: делает он это на самом деле или представляет в своих мыслях. Скорее всего, он это сделал, но его спасла вдова.
Мысли о собственной никчемности, ненужности, чувство вины, безысходности, низкая самооценка, потеря интереса к жизни привели к тому, что он начал спиваться. Всё что он зарабатывал, он тратил на выпивку. Его запои были всё чаще и чаще. Эти периоды беспамятства устраивали его и успокаивали его душевную боль. Он медленно себя убивал. Алкоголизм – это ведь тоже форма самоубийства, только более медленная и скрытая.
Все вокруг поучали Джона и осуждали за пьянство. Сестра устала с ним бороться. А вдова пыталась помочь и терпела его запои. Джон думает, что все эти люди никогда не смогут понять, что твориться у него на душе.
Он умер в 52 года. В сильном алкогольном опьянении упал и ударился о прикроватную тумбочку, разбив себе голову. Он был насколько пьян, что даже не почувствовал и не понял, как он умер.
После смерти он видит со стороны, как вдова суетиться вокруг его тела и пытается поднять. Она не сразу поняла, что он мертв.
Смерть не принесла Джону облегчения. Все те чувства, которые были при жизни, остались в нём. Но теперь их было невозможно заглушить выпивкой.
После смерти он растерян и не хочет уходить на небо. Душа сидит в комнате и ей смешно от того, что все считают, что она умерла. Джон видит свои похороны, видит, как рыдает сестра и пытается успокоить её.
Душа решает вернуться на завод и посмотреть, как живут те люди-Нелюди, которые убили его любовь. В Душе теплится жажда мщения. Но завод заброшен, там никого нет.
Джон не может успокоиться и ходит как неприкаянный по пустым помещениям. Его Душа не может простить ни себя, ни других людей.
Потом к Душе приходит её духовный наставник, тот же, что в прошлый раз. Он зовет её с собой, но она сопротивляется, так как ей надо дождаться этих людей. Наставник помогает осознать, что никто не придет и надо двигаться дальше. И они уходят по темному коридору.
Джон не хочет возвращаться к Богу. У него сильная обида на Бога за ещё одну тяжелую жизнь в одиночестве. Он осуждает его. И вопрошает: «Почему люди должны всё это испытывать? Зачем нужно воплощаться на Земле? Сколько еще можно терпеть это?» У него сильный протест против воплощений. Это всё его достало. Он не понимает, чему его учат.
Наставник уговаривает его: «Надо довериться Богу. Всё, что происходит – это необходимо. И страдания тоже необходимы. Ты всё со временем поймешь. Да, сейчас ты пока не понимаешь, для чего все это было, но ты рано или поздно поймешь. Ты обучаешься и всё поймешь».
У меня в реальности сильно заболела голова (теперь я понимаю, что это от того, что Джон перед смертью разбил голову).
Джон очень одинокая душа. Бродит сам по себе в темноте, находясь в плену своих негативных чувств (это и есть его собственный ад) и не осознает, зачем он ходит и кого ищет. Потом я понимаю, что он у всех спрашивает о Софи. Он хочет попросить у неё прощения. Но её здесь нет. Наставник сказал, что им не надо видеться: «Это не твоя истинная любовь, забудь о ней».
Потом его опять поучают. Как же всё это ему надоело. Ему показывают его жизнь и спрашивают: «Как бы ты в этом случае поступил? Как ты считаешь, правильно ли ты сделал?» Его утешают тем, что он всё сделал правильно. По-другому он и не мог поступить. И его чувство вины тоже правильное. В нем говорила его совесть. Это чувство вины надо было пройти, прожить и понять. И простить себя и людей. Но Джон не научился прощать на Земле. Поэтому придется ещё работать над прощением. Чтобы прощать, надо принимать людей такими, какие они есть, и понимать их.
– Это же просто люди. Они не виноваты, они в этой системе, им приходиться так действовать в их ситуациях. Надо понять, что не всё на Земле зависит от тебя. Тогда будет меньше чувства вины.
Я спрашиваю у наставника: «Почему я каждый раз выбираю одиночество? Почему во всех жизнях я сознательно выбираю одиночество?»
Мне приходит ответ, что я не выбираю одиночество, выбирают за меня. Так как я могу научиться только в таких жизнях. Но я так и не пойму, чему я должна научиться и что понять.
– Что же я должна понять благодаря этим жизням? – спрашиваю я.
Мне говорят, что я должна понять, как выйти из этого. Я пока не доверяю Богу и не люблю его.
– Ты не умеешь любить, – отвечают мне.
Мне странно это слышать, так как мне кажется, что я умею любить.
И я снова задаю им вопрос: «Почему мне дают такие жизни?»
Но вокруг пустота, мне не хотят отвечать.
Глава 6. Понять и простить
Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?
Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды семидесяти раз.
Евангелия от Матфея 18:21-35
Я поняла, что моя душа опять была в аду, так как не смогла справиться со своими негативными чувствами. Жажда мести, слабость, обида на несправедливость мира, неспособность простить самого себя – объяли Душу. Это всё происходило из-за недоверия к Богу и жизни. Душа считала, что Бог не любит её, раз отправляет страдать на Землю. Она не понимает для чего это нужно.
Всю неделю после регрессии перед глазами у меня возникал страшный образ кровавого тела Софи. Я осознала, почему у меня есть страх близких отношений с противоположным полом. Для моей Души стать с кем-то ближе означает подвергнуть его смертельной опасности. Она всячески избегает отношений. Не Бог приводил меня к моему одиночеству, а я сама своими страхами и недоверием.
Понимание этого должно открыть двери к тому, чтобы я начала доверять людям и не бояться их. А прощать я уже научилась в сегодняшней жизни.
А ещё я поняла свои страхи относительно войны. Однажды мне сказали, что скоро будет война и у меня начался дикий приступ паники. Джон точно также боялся войны после окончания Первой мировой. Ведь это означало, что его опять могут запереть на работе.
Эту главу сначала я хотела назвать «Никто никогда ничего не узнает». Ведь Джону всю жизнь приходилось молчать.
После регрессии мне очень хотелось кричать, т.к. в горле всё страшно першило, давило, душило и болело. В настоящей жизни меня тоже постоянно учили молчать. Стоило только пожаловаться бабушке, что тебя обижают, как тут же следовало наказание. Плакать тоже запрещалось. Если ты громко плачешь, тебе орут: «Заткнись, а то убью». И ты перестаешь выражать свои чувства. И ты боишься говорить, а вдруг скажешь что-то не то. В итоге в горле стоит ком от всего, что не высказано. В итоге, когда ты хочешь сказать что-то открыто, твой язык как будь-то немеет. В итоге всегда беспристрастное выражение лица и полное отсутствие эмоций, чтобы никто не узнал, что ты чувствуешь. Надо отметить, что это игра в шпиона мне с блеском удавалась. Никто не знал, что мне плохо. И даже я сама думала, что у меня всё хорошо. Представляю сейчас себя со стороны: мрачная, вечно погруженная в свои проблемы и думы. Понимаю, почему на меня никто из мужчин не обращал внимания. Такая может только напугать.
А ещё у меня возникло такое ощущение, что у Джона совсем не было своей воли. Куда пойди за него решил отец. Чем заниматься решила судьба. Как жить и что говорить решали военные. Человек сам себе не принадлежал и не выбирал. Он не был хозяином своей судьбы, ему пришлось жить, как тень. Я увидела ещё одну серую и скучную жизнь. Хотя мог ли он сделать другой выбор или все было предопределено?
Я узнала себя в его безволии. За меня в юности тоже всё решали родители и другие люди. А то, что я хотела делать, я себе запрещала. Поэтому я до сих пор не знаю, чего я хочу от этой жизни. Я не понимаю своих желаний. Вроде бы всё, за что берешься, хорошо получается. Как тогда понять, что важнее?
Это самое трудное: услышать чего хочет твоя Душа. Во мне всю жизнь такие метания. Вот рассуждаю, что хочу иметь семью. А может мне опять предопределено быть одной всю жизнь? А я тут со своим желанием. Тогда зачем стремиться? Хочу научиться петь, но ведь я никогда этим не занималась, вдруг не получиться? И так далее, и тому подобное.
Я так же как Джон заперла себя на работе в офисе и мой круг общения только коллеги. И моя работа мне кажется скучной и монотонной. Но я вынуждена служить другим людям.
Есть еще и одно совпадение с жизнью Джона. Когда я работала в компании, занимающейся импортом и экспортом с иностранными партнерами, руководители не знали, где найти переводчика для контрактов, и я предложила делать переводы с английского языка. Я после института очень хорошо переводила, хотя говорить на английском не могла и запиналась. Теперь я понимаю, почему не могу говорить на английском, а переводила лучше всех.
Вообще для меня сегодняшней очень необычно видеть в себе в прошлой жизни столько негативных чувств. Наверное, моя душа уже научилась прощать и ей странно вспоминать то время, когда она была в плену своей боли.
Сейчас со стороны для меня вся эта жизнь вместе с любовью к женщине легкого поведения выглядит чудно. Что эта Любовь может означать: тягу моей души к плохому или всё же желание найти и полюбить искру Бога в изгое общества?
Да уж, история достойная романа. В этой жизни у меня была прям любовь как в книге Достоевского: встретились убийца Родион Раскольников и проститутка Соня Мармеладова. Две отверженные души. Что их связывало? Почему Джон её полюбил? Может он почувствовал в ней родственную душу, такую же одинокую и неприкаянную? У Достоевского эта любовь изменила этих людей. Изменила ли любовь Джона?
Или просто он выбрал объект, который был самым недоступным, чтобы в итоге не быть ни с кем. Ведь он может быть никогда и не решился быть с этой женщиной на самом-то деле. Во всяком случае я не чувствую в нём такой решимости, только мысли и разговоры, никаких действий. Или просто не успел осуществить своё желание.
Несмотря на нерешительность, Джон очень сильно зависел от этой Любви, она была его жизнью. Мне кажется, что он даже не замечал недостатков в этой женщине, а только боготворил. Джона вырастил холодный, скупой на эмоции отец, а мать рано умерла. И он, наверное, искал любого человека, который утолит его жажду по любви, и привязывался так сильно, что уже не мог жить без него. Он даже вообще не рассматривал такой вариант развития событий, как найти кого-то другого.
Боже я опять узнаю себя в Джоне. Раньше я всегда влюблялась в недоступных мужчин, с которыми никогда не смогла бы жить вместе. Преимущественно это были влиятельные мужчины: начальники, менеджеры. Меня привлекали их качества, а не то, что они со мной. Я всегда искала то, что не додали мне родители. Я не замечала их недостатков. Не выдали вовремя зарплату: ну и что, у них же столько забот, могут и забыть. Обидели меня: ну и что, наверное, не нарочно. Я считала, что они лучше всех, а я недостойна быть с ними. Я готова была забыть о своих потребностях ради них. Каких же трудов стоило научиться смотреть на вещи трезво. Хотя, может, я до сих пор и не умею этого делать?
В этом случае, убийство Софьи в прошлой жизни, послужило символом избавления моей Души от зависимости. И это опять должно было научить меня любить по-настоящему, а не зависеть от других людей и не идеализировать их.
А еще после третьей регрессии я увидела очень странную закономерность. Во всех трех воплощениях меня называли разновидностью имени Иоанн. Я где-то читала про это имя. Оно во всех языках имеет своё звучание и является самым распространенным и древним в мире. Например, мужское именование Джон (John) возникло в Англии как фонетический вариант библейского имени Йоханан (в православной традиции - Иоанн), которое переводится с древнееврейского как «милость Божия, Бог помиловал или дар Бога». Во Франции оно звучит как Жан, в Германии, Швейцарии - Ганс, в России - Иван, в Испании - Жуан (Хуан), в Польше и Чехии - Ян. В церковный календарь оно вошло на заре христианства: известен первый его носитель - Иоанн Креститель, он крестил Иисуса Христа. Вторым наиболее известным носителем этого имени был Иоанн Богослов, один из двенадцати апостолов, автор Евангелия от Иоанна. Имя Юлия также есть практически во всех языках (Джулия, Жули, Хулия, Йулия). В скандинавских странах оно означает «Рожденная в Рождество».
Такое ощущение, что это часть какого-то глобального плана по развитию Моей Души. Бог давал эти жизни мне в дар? Или после каждой жизни он помиловал меня и прощал? И смогла ли я распорядиться этим даром правильно и понять, чего он хочет от меня?
Точно знаю только одно: в этой жизни я поняла, что такое благодарность. И бесконечно благодарна Богу за все: и хорошее и плохое. Я научилась доверять ему!
Но при этом приходит осознание того, что если я не справлюсь в этой жизни с тем, что предначертано, то в следующей жизни опять буду жить в теле какой-нибудь одинокой Юлии, Джулии или Хулии и так бесконечно…
Глава 7. Моя четвертая регрессия
После перемещения в прошлое я вижу себя в теле очень привлекательной молодой женщины по имени Джулия. Ей 19 лет. На дворе 1949 год. Это послевоенное время. Всё кругом восстанавливается и в людях чувствуется воодушевление и надежда на лучшую жизнь.
Джулия на вокзале ждет поезд. Она возбуждена и счастлива от того, что наконец-то едет учиться. Она с детства мечтала петь на оперной сцене. И с ранних лет пела и выступала в родном городе, и все восхищались её великолепным голосом. Её преподаватель рекомендовала девушку в консерваторию, которая находилась, как она выражалась, в лучшей оперной столице мира Вене.
Сейчас Джулия сидит на чемоданах и волнуется от предвкушения поездки. Везде снуют люди, кругом толкотня. Её провожает отец: седой статный мужчина с усами. Подходит старинный паровоз и отец помогает ей занести чемоданы, усаживает её на место, обнимает и дает последние наставления перед учебой: «Учись прилежно, ты не должна опозорить нашу фамилию».
Джулия машет отцу рукой, стоящему на перроне. Паровоз отъезжает, она обустраивается и начинает весело щебетать с попутчиками.
Девушка выросла в Германии в обеспеченной семье (у её отца собственная фабрика и дела процветают, несмотря на поражение в войне). Она единственный ребенок в семье. Я вижу, что она одета очень модно: на ней длинное платье, шляпка и ажурные перчатки. Она кокетлива и весела, и прекрасно знает себе цену. Родители заплатили огромную сумму за её обучение в консерватории в столице Австрии Вене. Она любимая дочка и родители готовы ради неё на всё. Она тоже безумно обожает их.
На вокзале её встречает дальняя родственница с её мужем (они живут в Вене и девушка остановиться у них). Она счастлива увидеть Джулию и восхищается её красотой при встрече. Пока они едут домой в старинном автомобиле, то без умолку болтают. За рулем сидит её молчаливый муж. Дома они обедают в большой красивой столовой, и родственники рассказывают ей все сплетни города.
Завтра Джулию ждет большое событие: она начнёт учиться в консерватории. Она безумно волнуется перед этим событием, поэтому никак не может уснуть. Да она мечтает о славе, мечтает блистать на большой сцене. Все узнают о ней, она покорит весь мир. Её голос так хвалят. И с мыслями о своем блистательном будущем она засыпает…
Утром она так спешит поскорее прийти на свое первое занятие, что не замечает на дороге автомобиль, который проноситься около неё. Платье попадает в обод колеса, её затягивает под машину. Правую ногу несколько раз переезжает колесо. Её волочет несколько метров по асфальту.
Джулия истошно орет, она испугана до смерти. Машина останавливается, выбегает перепуганный шофер, вокруг собираются зеваки. Правая нога девушки болтается, она сильно изувечена. Все кости раздроблены.
Шофер везет её в больницу. У девушки сильный болевой шок. В больнице её не могут успокоить. Врачи ставят обезболивающие, но они как будто не помогают. Ей сказали, что ногу уже не спасти и надо отрезать.
Как же так? Что она наделала? Она сама выбежала на дорогу, ведь ей так хотелось попасть на первый урок пораньше.
Моя Душа вспоминает это событие очень спокойно. Мне легко рассказать о нем, как будь-то, Душа уже смирилась. Но вот писать о жизни Джулии после этой трагедии очень тяжело.
После выписки из больницы родители забирают дочь домой.
Теперь она снова живет в той комнате, в которой провела детство. Ей приходится проводить в ней всё время. Она так мечтала уехать из этой комнаты и повидать мир. Но, как будь-то, опять вернулась в детство в родительский дом. Но только очень страшное детство.
Самое ужасное в том, что Джулия сорвала связки, когда кричала после того, как её сбила машина. Теперь она не может петь, только хрипит и у нее заикание от испуга. Со временем это пройдет, но шанса петь уже не будет. Она с ужасом осознает что, о том, чтобы выступать, даже речи быть не может. Кроме того, кто выпустит её с одной ногой на сцену: это же не красиво и не эстетично. Зачем пугать зрителей? В консерватории ей сразу отказали в обучение и родителям вернули деньги.
А она так мечтала о славе, выступать на сцене, слышать аплодисменты. У неё был такой прекрасный голос. А вместо этого она опять живет с родителями. Теперь она калека! Никому не нужная безногая калека!
Еще у неё раньше был парень по имени Франц, который ухаживал за ней со школы. Он навестил её всего три раза, приносил подарки, узнавал как она. Потом перестал приходить, испугавшись жизни с калекой.
Теперь она стесняется даже выходить на улицу. Вдруг все будут показывать на неё пальцем и смеяться: «Вон калека идет!»
Она такая красивая и не может никуда пойти. Она пытается петь, но теперь слышны одни хрипы.
Всё её развлечение теперь – это наблюдать за жизнью через окно. За ним она видит, как кипит жизнь. Там по мостовой ходят счастливые люди. Вон молодая парочка целуется, вон бегают дети, а её жизнь закончилась!?!
«Кто изобрел это исчадие ада – автомобили?» – в ужасе думает она и не может понять, почему все её мечты разрушены жизнью.
Её депрессия после ампутации ноги длится очень долго. У Джулии бывают периоды сильной апатии: когда она просто сидит и смотрит в одну точку. В этот период её не интересует ничего. Она не отвечает на вопросы и не шевелиться.
Родители тоже не знают, что с ней делать. Они убиты горем. Джулии очень трудно говорить с ними теперь, т.к. они не могут при ней говорить спокойно. Отец вообще никогда не заходит к ней в комнату. Он закрыл на случившееся глаза. Ему очень тяжело видеть свою дочь в таком состоянии, поэтому он выбрал тактику просто не замечать случившееся и отстраниться, как будто ничего не произошло. Так для его жизни спокойнее. Он уважаемый человек и у него не может быть такой дочери. Её стыдно показать. Статус для него важнее её чувств. Он закрывается от неё. Джулии это очень больно переносить. Её самый любимый человек на свете – ее отец стыдится ее!
Мама постоянно причитает: «Что же теперь делать? Теперь ты никому не нужна. Нам с отцом придется содержать тебя до конца жизни! А вдруг с отцом что-то случиться или фабрика закроется, кто нас с тобой будет обеспечивать» и рыдает при дочери. Вместо того чтобы поддержать, она усугубляет ситуацию.
Таким образом, родители хотят как можно реже видеть дочь. Джулия оказывается заперта в четырех стенах в душной комнате. Единственный человек, с которым она общается – это горничная, которая ухаживает за ней, помогает мыться, одеваться и кормит.
Девушка осознает, что она не учиться и не работает. Поэтому, возможно, ей действительно придется всю жизнь прожить на обеспечении родителей.
«О боже! А когда они умрут, что мне делать?» – с ужасом думает она.
Она убеждена, что у неё теперь никогда не будет семьи и детей. Кому нужна такая калека как она, чтобы возиться с ней?
Через некоторое время она узнает, что её бывший друг женился на другой девушке.
Только одна горничная успокаивает её, гладит по голове, уговаривает не отчаиваться и постоянно твердит: «Многие люди живут так, нельзя сдаваться». Она приносит ей книги и бумагу, чтобы писать. Читает ей и заставляет её читать. Но Джулия не может читать, ведь в книгах описываются здоровые нормальные люди. После прочтения каждой книги, она рыдает всю ночь в подушку.
Горничная советует ей начать писать: «Выскажи всё на бумаге и тебе станет легче». Но девушка в ярости рвет бумагу и ничего не хочет делать.
Она также не может видеть свою отрезанную правую ногу выше колена. Я вижу, как она тихонько поднимает платье, в ужасе рассматривает её и прикрывает с мыслью: «Боже, теперь я Урод. И кто теперь посмотрит на меня?» Она не хочет видеть себя, отрицает и не принимает своё тело, ведь оно безобразно. Она даже не может смотреть на себя в зеркало и перестает делать это. Она не может видеть свою ногу и старается всегда прикрыть её, как будто ничего и нет. Она стесняется выходить на улицу с костылями, поэтому сидит дома. (У меня даже заболела правая нога в реальности после того, что я вижу).
В 22 года Джулии наконец-то надоело страдать. Она проснулась однажды, увидела на тумбочке блокнот, взяла его и начала писать. Она принялась высказывать всё бумаге, изливая ей всю свою боль. И ей действительно становилось лучше. Она как будь-то уже видела всё со стороны и её ситуация не казалась ей такой пугающей.
Она стала писать каждый день. Это были небольшие трогающие душу рассказы. Потом она дала почитать их горничной. Та была в восторге. Она предложила отнести рассказы в разные редакции. И, о чудо! Одна редакция напечатала её рассказ в газете. Им очень понравилось. Он был очень проникновенный и заставлял людей плакать.
Джулия так радовалась этому. Она снова воспрянула духом.
Горничная принесла ей деньги в конверте. И она поняла, что может обеспечивать себя сама. Это было как озарение. Счастью не было предела.
Она начинает писать и получать деньги за это. Она передает все рассказы через горничную и никому не рассказывает, что у неё нет ноги, и не хочет, чтобы кто-то знал об этом и видел ее.
Она уже может делать покупки сама и не зависеть от родителей. Она попросила купить ей специальную коляску для прогулок. Теперь её вывозят в парк погулять. Наконец-то она слышит пение птиц, видит красоту леса. Она пишет на природе, сидя на скамейке.
Джулия выходит на прогулки всегда в длинном платье, которое закрывает ноги, чтобы никто не догадался об её увечье. В парке много людей, они садятся на скамейку рядом, и она заговаривает с ними. Они рассказывают ей свои истории, и она использует их в своих книгах.
Однажды в парке с ней знакомиться симпатичный молодой человек по имени Нильс. Его привлекает загадочная незнакомка, которая всегда сидит на одной и той же скамейке и что-то пишет. Она очень задумчива и внимательно всех разглядывает. В её глазах целый мир. Он решается заговорить с ней. Они знакомятся. Так начинается их непродолжительный, но очень много значащий для Джулии роман. Она теперь спешит пораньше занять место на скамейке, чтобы мужчина не заметил, что она приезжает на коляске. Ей так хочется подольше сохранить их отношения. Вдруг он узнает и не захочет с ней общаться. А с ним так весело и интересно. Он привносит в её жизнь счастье.
Теперь я вижу, как она сидит перед зеркалом и восхищается новой шляпке. Она ей так идет. Джулия купила обновку сегодня и обязательно оденет на прогулку. И будет флиртовать. Это же так весело и здорово, быть как все женщины. Она очень хочет понравиться Нильсу.
Мужчина при встрече предлагает ей прогуляться, но она говорит, что пишет и не может, ей больше нравиться на скамейке. Но с каждым разом ей все труднее и труднее отказывать ему. А он становиться все настойчивее и настойчивее. Она не знает, что уже придумать в следующий раз. Его тоже удивляет, что она никуда не идет. И однажды он остается до вечера и видит, как её увозят на коляске.
Джулия думает, что он больше никогда не придет. Всё закончилось. Она рыдает всю ночь в подушку.
Но на следующий день он приходит и говорит: «Почему ты мне ничего не сказала? Ты думала, я отвергну тебя? Расскажи мне, что произошло с тобой?»
Через некоторое время он предлагает ей выйти замуж за него. Он обещает носить её на руках. Ему ещё ни с кем не было так интересно. Он очень любит её.
Джулия, услышав его слова, плачет, потому что не может поверить в такое. Она ведь думала, что не достойна любви и счастья. Но её любят и она любит. Молодой человек обнимает её, чтобы успокоить и целует в губы. Это её первый поцелуй. Он такой приятный.
«О боже! Я тоже могу быть счастливой! У меня будет семья и муж. Как я ошибалась насчет жизни. Я должна надеяться всегда на лучшее!» - радуется она.
Молодые люди договариваются о свадьбе. Нильс знакомится с родителями девушки, которые долго не могут поверить в то, что он согласен взять в жены калеку. Он что, больной?
Нильсу нужно съездить в его родной город, чтобы подготовиться к свадьбе. Надо рассказать родным и пригласить их. Джулия долго не отпускает его. У неё недоброе предчувствие. Она боится, что больше никогда не увидит его. Она умоляет: «Прошу тебя, не уезжай. Пожалуйста. Я не хочу расставаться с тобой ни на секунду, любимый. Я так долго тебя ждала».
– Дорогая, ничего не бойся, я всегда буду с тобой. Но мне всё равно надо съездить уладить дела. Это всего на два дня, – успокаивает он ее.
И он уезжает и не вернется к Джулии больше никогда. В родном городе его подкараулили и убили на улице, украв свадебные кольца, когда он возвращался из ювелирного магазина. Он сопротивлялся и не отдавал их, и грабителям пришлось сильно ударить его. Удар стал смертельным.
Джулия очень долго ждала его…
Потом в их дом приехала полиция с его родственниками. Было расследование, и опрашивали всех, кто мог что-нибудь знать. Родственники знали о свадьбе, и полиция быстро нашла невесту, для которой были приобретено кольцо.
Так она всё узнала о судьбе любимого. И для неё будто снова выключили свет…
Родственники отнеслись к ней тоже не очень доброжелательно. Она не могла потом забыть их суровые лица. Они считали, что это она - ведьма навлекла на Нильса несчастье. Может, она проклята за что-то, и парень взял её вину на себя? А он был таким замечательным. У него ещё всё было впереди. Она, наверное, приворожила его. Как ещё иначе он мог влюбиться в неё. А за такое всегда следует кара небес. Они пожелали ей напоследок сидеть в своей комнате и не смущать здоровых мужчин.
Джулия тоже осознавала, что Нильс погиб отчасти и из-за неё. Если бы он не любил её и не хотел жениться, он не пошел бы в тот ювелирный магазин и его бы не убили из-за дорогих колец.
Но она смогла справиться с этим чувством вины через некоторое время. Она решила для себя, почему она должна винить себя, она ведь тоже жертва обстоятельств. Ей уже ничего не поможет. Это она живет опять одна без него и страдает. И, как её трагедия была случайной, так и трагедия Нильса. Она и так наказана за всё в этой жизни. Она целыми теперь днями сидит в своей комнате, как в тюрьме, и в ней звучит грустная песня о разлуке, которая разрывает её сердце от боли. Одно это уже искупает всю её вину.
***
Я не вижу, что было с Джулией после того, как Нильс умер. Это были годы депрессий. Она успокоилась не скоро. Она продолжала писать. Это были уже длинные рассказы. На бумаге она изливала всю свою боль. И ей становилось легче. Потом всё реже стала выходить на улицу. Ей стало всё не интересно. Она успокаивалась только когда сочиняла. Теперь она старалась писать истории со счастливым концом, чтобы люди верили в лучшее и не сдавались. Ей хотелось поддержать всех, кто страдает так же, как она.
К концу жизни она начала верить в Бога. Она чувствовала его присутствие и помощь, ведь она имела всё необходимое для жизни, хотя была калекой. Она не могла понять только одно: «Почему жизнь отбирает всё, чего она желает (её голос, её красоту, её мечты, её любовь), когда она уже в шаге от того, чтобы получить это?»
Ее горло с возрастом начинает болеть из-за нереализованности в пении. Но она продолжала жить, думая, что нужна своим читателям. У неё уже были поклонники ее таланта, хотя их было не много. И ради этого она ещё дышала. Но она не общалась с поклонниками, ей не хотелось, чтобы они знали, что она инвалид. Её биографию никто так и не узнал. Она прожила тихую и закрытую жизнь.
***
Следующий кадр я вижу, когда Джулии много лет. Она уже живет в своем доме, который перешел ей по наследству. Она сидит перед зеркалом и медленно расчесывает волосы. Но в зеркале я вижу ведьму: седую, морщинистую, а не прекрасную женщину, как раньше. Её не узнать (сначала её вид даже пугает меня). Она видит себя в зеркале такой страшной, со впалыми щеками. Годы страданий сделали свое дело. Она рано поседела. Ограничения в движении привели к болям в суставах, ей тяжело ходить. И жить тоже тяжело. От болей и одиночества её душа сильно измаялась.
Я увидела, как перед сном к ней в комнату зашел отец пожелать доброй ночи и спросить, как самочувствие. Он стал расспрашивать, о чем она сегодня пишет. Они разговаривали допоздна.
На старости лет отец начал остро ощущать своё одиночество. Отношения с женой давно дали трещину, она не понимала его. Обвиняла, в том, что это он позволил дочери уехать учиться. Она и в родном городе могла петь. Это он хотел, чтобы она добилась большего. Одна в большом городе, она просто растерялась. И случилась трагедия. Жена вымещала на нем всю свою боль.
Кроме того, отец осознал свою ошибку в том, что не общался с дочерью. Это произошло, когда он увидел, что она не сдается. Она пишет и ее публикуют. Она не бездарность, о ней с гордостью можно было рассказать знакомым и посоветовать её почитать. Он начал читать её рассказы и понимать её. Потом начал приходить к ней в комнату. Они стали много общаться о жизни, об их семье, о его работе и её писательской деятельности. И он начал поддерживать её в этом. И постепенно увидел в ней родственную душу: единственного человека, с которым можно поделиться всем и который не будет осуждать, а поддержит.
Джулии было тоже так важно, что отец принимает её опять, советуется, общается на равных. И чаще советуется с ней, чем с матерью. Он видит в ней взрослого здравомыслящего человека, а не ребенка. Не жалеет её как раньше. И скорее это она уже жалела его из-за отношений с матерью, из-за его усталости от жизни. Он казался ей таким одиноким и печальным.
***
Джулия умерла в 1979 году в возрасте 49 лет. Она надела белую рубашку, причесалась, доковыляла до постели с помощью палочки, легла и попросила Бога забрать её душу, так как жить ей было уже очень тяжело. Она умерла легко во сне. Просто уснула и больше не проснулась. После смерти душе стало очень легко, т.к. в этом немощном теле уже было тесно. Она сразу поднялась на небо и увидела своего наставника.
От этой жизни в душе осталась печаль, грусть и горечь, но не было ненависти. Моя душа уже была готова к этому воплощению. Перед ним она долго готовилась и понимала, что её ждет. Она приняла всё, что с ней случилось. Поэтому ей было легче справиться. Я не вижу уже в душе ненависти к людям, даже к тому водителю, который наехал на Джулию. Поначалу она обвиняла его, но потом поняла, что сама спешила и не увидела автомобиль. У неё не было ненависти к Богу: она смиренно всё приняла, хотя была в депрессии много лет из-за сожалений об утраченной красоте. Может это из-за того, что сначала она была не слишком религиозна, поэтому не думала, что все испытания ей посылает Бог. Она считала, что это всего лишь несправедливая жизнь. Душа также не стала искать Нильса после смерти, так как поняла, что он просто помог ей научиться справляться с чувством вины.
Я спрашиваю у наставника Интуита: «Что я должна была понять благодаря этой жизни?» Вместо ответа Наставник хвалит меня.
Я смогла выполнить многие задачи этой жизни. Я научилась стойкости и смирению, умею переносить одиночество и научилась любить жизнь и не убивать себя в отчаянии. Я справляюсь с чувством вины.
Но ещё не умею справляться с отчаянием и печалью. А ещё Джулия не научилась любить себя и принимать себя такой, какая есть. И следует также научиться больше доверять Богу.
Но на вопрос, почему я не могу заниматься сексом в сегодняшней жизни, он не дает ответа. У Джулии тоже никогда не было секса, она не познала радость быть женой и матерью и умерла девственницей.
К сожалению, она так и не смогла принять себя такой, какая она есть, и радоваться жизни.
P.S.
Если бы про мою прошлую жизнь сняли кино, я бы добавила в него такую сцену. Она нужна, чтобы зритель смог почувствовать какую боль испытывала моя Душа.
Когда Джулия в свою последнюю ночь перед смертью засыпает, ей сниться сон о том, что она стоит на оперной сцене в свете софитов: снова красивая, молодая и здоровая в роскошном красном платье. К ней снова вернулся её великолепный голос, который завораживал людей. И всё, о чём она молчала, пронзительно изливается в её словах. И всё о чем она мечтала в жизни, осуществилось.
Оркестр играет грустную музыку, и она поёт свою прощальную песню.
Сегодня птичка постучалась
В мое закрытое окно,
И позвала в страну мечтаний.
Вдруг стало на Душе светло.
Свою историю Любви
Я оставляю на бумаге.
Всю Жизни Книгу я прочла
И от покоя в одном шаге.
Припев:
Тоскует сердце без любви
Проходят моей жизни дни
И молчаливый крик Души
Услышать можешь только ты.
Хочу я с птицей улететь
На ту скамейку в парке
Где слышала слова любви
И поцелуи были жарки.
Оборвалась моя струна
И счастья не досталось
Осталась я совсем одна
Во мне лишь только жалость.
Припев:
Тоскует сердце без любви
Проходят моей жизни дни
И молчаливый крик Души
Услышать можешь только ты.
Эта песня заставляет всех людей в зале плакать, трогая их сердца. А из глаз Джулии текут слезы счастья.
Потом она видит, что в зале уже никого нет. Она совершенно одна на сцене своей жизни. Софиты медленно гаснут, и она погружается во тьму.
Глава 8. Не жди чуда, чуди сам!
22 Не предавайся печали душею твоею и не мучь себя своею мнительностью;
23 веселье сердца – жизнь человека, и радость мужа – долгоденствие;
24 люби душу твою и утешай сердце твое и удаляй от себя печаль,
25 ибо печаль многих убила, а пользы в ней нет.
Библия. Сирах. 30:22-25
Я опять увидела очень много аналогий со своей жизнью.
Во-первых, я поняла, что всё же была не сумасшедшей, когда страдала навязчивыми мыслями об отсутствии правой ноги. Это успокоило меня. В прошлой жизни её и, правда, не было. Видимо в моей Душе осталась память об этом. Да уж, не хотела бы снова, пережить такое. Ведь постоянные разочарования Джулии привели меня к тому, что в настоящей жизни я боялась мечтать и быть счастливой, всегда ожидая, что если мечты сбудутся или я буду слишком счастлива, то обязательно случиться что-то страшное.
Во-вторых, в детстве я всё время пела. Пока родители не сказали мне: «Когда ты уже перестанешь выть?» У меня просто был очень высокий голос, и, наверное, он надоедал.
В-третьих, я осознала, что в этой жизни я должна была научиться принимать себе такой, какая я есть и полюбить. Ведь Джулия так и не смогла это сделать. Фактически я продолжала проходить уроки прошлой жизни. Я так же как она боялась смотреть в зеркало на себя и не хотела видеть свое изображение. Я не любила даже фотографироваться. Я стеснялась себя, ненавидела свое тело и одевалась очень закрыто. Я боялась раздеваться в общественных местах. И, считала, что ни один нормальный мужчина даже не посмотрит в мою сторону из-за операционных шрамом. Я страдала от этого очень сильно. Я думала, что никогда никому не буду нужна и меня невозможно полюбить. Я провела бессчетное количество ночей, рыдая в подушку от одиночества.
Однажды подруга сказала мне, что я зря комплексую, ведь обязательно найдется мужчина, который будет любить меня всякую и целовать всё мои шрамы. Я не могла поверить ей.
Передо мной в настоящей жизни стояла задача научиться принимать и любить себя. Надо сказать, что это было не просто. Но я смогла. В конце концов, я видела других людей, их тела тоже были далеки от совершенства, но они наслаждались жизнью. И я постепенно уговаривала себя не комплексовать по этому поводу. И перестала стесняться ходить в бассейн или на пляж. Я написала на зеркале в ванной, что я люблю себя, и каждый день повторяла себе эти слова.
Но, больше всего, я, наверное, благодарна мужчинам, которые были со мной. Они и, правда, хотели целовать меня, хотя видели моё тело в купальнике до этого и их ничего не смущало. Нильс тоже полюбил Джулию, несмотря на её инвалидность. Но, так же как у Джулии, все обстоятельства моей жизни приводят меня к расставанию с мужчинами. И я снова остаюсь одна.
Поэтому, тема разлуки для меня так болезненна. Она постоянно повторяется. Теперь даже стало понятно, почему я всегда пою, пока никто не слышит, песни о расставании. Например, оперную арию Андрея Бочелли:
Знаю, ты уедешь
И сердце мое с собой унесешь
Но помни, что где-то живет
Первая наша любовь.
Да, ты уедешь
Останусь я совсем одна.
Но помни, что где-то живет
Наша с тобой любовь.
Или песню «Нежность» со словами «Опустела без тебя земля, Как мне несколько часов прожить»…
Благодаря этой регрессии я ещё раз осознала, как важно принимать себя на Земле такой, какая ты есть. И я буду любить себя, несмотря ни на какие ситуации, потому что понимаю, что они даны мне для обучения моей Души.
В-четвертых, я должна была научиться справляться с отчаянием и печалью также как и в прошлой жизни и перестать жалеть себя. Мне точно так же как Джулии в один момент просто надоело страдать и плакать по ночам. Я решила, что хватит жалеть себя, как маленькая девочка, хватит ждать чуда в лице родителей, принца на белом коне, или ещё какого-нибудь доброго и заботливого волшебника. И я начала действовать. Я всеми силами Души хотела изменить свою жизнь и добивалась этого. И хотя было столько в моей жизни ситуаций, которые приводили к отчаянию, но я не собиралась сдаваться и справлялась с печалью и грустью. Хотя до сих пор люблю погрустить в дождливый осенний день.
После того, как я увидела, что сделала с Джулией печаль и горечь, я ужаснулась. Когда я перенеслась в её старость, это уже была страшная женщина, похожая на ведьму. Я даже сначала не поняла, кого я вижу. Ведь она так отличалась от той прекрасной молодой девушки, которую я увидела в начале регрессии. Я поняла, что женщине никогда, никогда нельзя печалиться. Это оставляет страшный след на ее лице.
В-пятых, меня поразили отношения Джулии с матерью и отцом. Я даже подумала, что как будь-то увидела себя, а не прошлую жизнь. Отец, может быть, также не принимал меня, и был равнодушен в детстве. Но впоследствии стал родной душой и человеком, с которым я больше всего общаюсь во взрослой жизни, которого поддерживаю и люблю. Когда я выросла, он, видимо, перестал стесняться, что у него родилась девочка, и увидел во мне равного по уму человека. А мама точно также не поддерживала меня после операций, как и мать Джулии, а усугубляла ситуацию. И отношения между родителями были такие же в той жизни: они ругались и не понимали друг друга.
Джулия всю жизнь так и провела в своей детской комнате, боясь выйти из нее. А я сумела переехать от родителей и уже перестала быть девственницей, хотя и очень поздно. А значит, моя Душа меняется. Но по сути дела, у меня до сих пор такая же сильная зависимость от родителей, от их мнений, их настроений, как у Джулии. Я всегда стараюсь угодить им. И, по сути, только они до сих пор являются моей семьей, хотя я уже живу самостоятельно и должна иметь свою личную жизнь.
Поэтому я осознала, как же наконец-то мне покончить со своим детством. Это значит перестать зависеть от родителей, от их мнений, их настроения, их капризов, и жить своей жизнью. Осознать события своего детства (и прошлых жизней) таким образом, чтобы они не влияли на мою будущую жизнь и не оказывали на неё тяжелых последствий. Извлечь из своего опыта позитивные уроки. Научиться поддерживать себя самостоятельно, но при этом не закрываться от других людей и не бояться просить о помощи. И довериться себе и Богу.
А самое главное взять ответственность за свою жизнь и счастье на себя, а не ждать чуда от других. Ведь ребенок всегда ждёт, что мир, как мама, сам догадается о том, что ему нужно и всё ему даст, и наполнит его своей любовью. И я была такой же, так как ждала чуда: вот кто-то добрый придет и всё сделает за меня. Я обижалась, жалела себя и пряталась в свою наглухо сжатую раковину, пока не осознала, что это бесполезно. Только ты сам можешь понять, что тебе нужно. Когда я сделала фразу «Не жди чуда, чуди сам!» своим девизом, я уже начала взрослеть.
Я поняла всё это и после того, как увидела, какая у меня была незрелая Душа в прошлых жизнях. Она как маленький ребенок плакала, жалела себя, обижалась, дулась на Бога, не умела справляться со своими негативными чувствами (ненавистью, злостью, виной, обидой, отчаянием, печалью, неприятием себя и т.д.) и обвиняла во всем других. Поэтому она не могла видеть другие пути развития, кроме выбора одиночества. И те вещи, которые кажутся мне очевидными сейчас, оказывается, раньше были для моей Души непонятными!
Я осознала, что Бог не хочет моего одиночества! Он хочет, чтобы я приняла свое одиночество и поверила, что оно не навсегда. Он хочет, чтобы моя душа повзрослела: научилась стойкости, смирению, умению переносить одиночество, справляться со своими негативными чувствами, принимать себя и других такими, какие они есть, понимать жизнь, прощать, любить жизнь, себя и других. И, конечно же, довериться замыслу Бога и несмотря ни на что стать счастливой.
Та боль, что так мучает меня, на самом деле, имеет своё предназначение: она открывает глубины моего сердца, учит принимать, понимать, прощать и любить. И все события, которые приводят к моему одиночеству во всех жизнях, нужны для того, чтобы я научилась самостоятельно заполнять свою душевную пустоту и находить резервы жить внутри себя. А иначе любая несправедливость и обида, любая потеря любимых людей или инвалидность будут восприниматься как окончание жизни, а не как возможность что-то изменить в себе.
Но ведь до всех этих выводов надо было дорасти! Ведь никто нам не дает готовых рецептов как жить! И ты всегда идешь по своему Пути с завязанными глазами и только чувствуешь дыхание пропасти где-то рядом.
Теперь я вижу, что с каждой жизнью во мне появляются силы, рождается вера в себя и приходит опыт, на который можно опираться, чтобы идти дальше. И я, анализируя каждую из этих жизней, понимаю, что сама виновата в своем одиночестве.
Ганс: Если бы избавился от ненависти и перестал быть бродягой, найдя работу, мог бы жить и завести семью. А он повесился из-за невыносимой для него “несправедливости жизни”, когда его арестовали за убийство.
Иван: Стал отшельником, так как считал, что все его не понимают. Вел себя как обидчивый ребенок. Бросил родителей, даже не сказав, что уйдет, т.к. боялся, что не примут его решение. Всю жизнь мучился от этого. А стоило просто вернуться и всё объяснить. А потом снова уйти со спокойной душой или признаться в том, что на самом деле несчастлив, и вернуться к людям. Но быть честным перед собой ещё труднее, чем быть одиноким.
Джон: После убийства проститутки Софьи, всю жизнь болел чувством вины, молчал и ни с кем не делился этим, злился от своего бессилия. Был безвольным и слабохарактерным из-за властного отца. Не научился прощать. Как маленький мальчик носился со своей обидой и болью, не желая отпускать. В конце жизни, вместо того, чтобы попробовать жить с вдовой и завести детей (своих или приемных), спился от душевной боли.
Джулия: После потери ноги закрылась в своей комнате в родительском доме. Постоянно жалела себя и плакала по ночам в подушку, как маленькая девочка. Не смогла принять себя в теле инвалида и навсегда закрылась от людей. А можно было попробовать найти общество инвалидов и общаться с такими же людьми, как она, раз ей судьба не дала жить со здоровым мужчиной. Ведь таких людей на земле много, она не одинока в этом. Это могло помочь научить её принимать себя на их примере и открываться людям.
А я в своем тяжелом детстве была Гансом, Иваном, Джоном и Джулией одновременно.
ДЕТСТВО, ПРОЩАЙ!
Глава 9. Моя пятая регрессия
Столько БОЛИ в своём сердце, я ещё не чувствовала, как после этого перемещения. Всё что пережила моя Душа в других жизнях, показалось мне бледной тенью после того, что я увидела в этой. Хотя эта история началась с самого счастливого периода той жизни.
После перемещения в прошлое, я увидела себя в теле 30-ти летней женщины по имени Марфа на берегу бурной горной реки. Она полоскала белье. А после поспешила домой с тяжелой корзиной выстиранных вещей, чтобы приготовить ужин для своей семьи. По дороге она пела веселые песни, чтобы не было скучно. Она жила в небольшой деревушке в деревянном домике с огородом на Руси в 1310 году.
Придя домой, она с усердием принялась за хозяйство. В печи уже томиться каша. Пора накрывать на стол. Скоро придет муж с работы, ее Николай. У них есть сын по имени Павел, которому 5 лет. Сейчас он вертится возле подола мамы, что-то лепечет, просит поесть, тянет за юбку и мешает готовить.
– Павлик, не мешай! Сейчас придет с работы отец, надо успеть всё приготовить до ужина, и накрыть на стол. Лучше помоги мне, – сетует мать.
Она очень ждет своего мужа с работы, своего кормильца. Весь день она провела в хлопотах и заботах по дому. И приготовить, и прибраться, и постирать успела. Всё сделала, чтобы любимый её, придя домой, отдыхал после тяжелой работы в поле. Сегодня все мужчины деревни ушли косить, чтобы зимой было чем кормить скотину. И вернуться, конечно, усталые и голодные.
Муж зашел в дом, на пороге обнял Марфу и сразу спросил: «Ну, что жена, приготовила поесть?».
Тут же для него было всё выставлено на стол и все сели ужинать.
Во время еды Марфе не терпелось узнать, как дела на работе у любимого и она затеяла разговор. Муж за столом начал рассказывать все новости за день: сколько сена заготовили, столько привезли, чего другие мужики делали и так далее. Всеми рабочими планами поделился с семьей. А с кем ещё делиться, как не с самыми ему родными людьми? Жена ему досталась с золотым характером, никогда не ворчит, не пилит, как у других мужиков, всегда поддержать готова, выслушать. И не перечит ему, а когда и мудрый совет даст. С такой и в горе, и в радости можно всю жизнь прожить! И семья у них очень счастливая и дружная.
А какая же Марфа счастливая в этот момент! И тоже размышляет, как же ей с мужем и сыном повезло. Она любит своих мужчин безмерно, и заботиться о них. И нет в деревне более счастливой женщины, чем она.
Ребенка своего Марфа вымолила у Бога. Они с мужем его так долго ждали и теперь очень любят его. И мальчишка то растет такой замечательный, добрый, настоящий помощник для отца и матери.
Завтра муж снова пойдет в поле, а они с сыном будут хозяйничать по дому да ждать его.
Но Марфа не утерпела, решила мужа в поле навестить, да накормить горячим обедом. Приготовила всё, завернула в полотенце, и пошла до него. Дорога была не близкая через поля и леса. Павлику тоже было дома скучно одному, и он напросился пойти с мамой. Да и ей самой повеселее будет. Так и получилось: они шли, болтали, смеялись, радовались, что скоро увидят отца.
Он тоже обрадовался, увидев их. Подхватил ребенка на руки, подкинул в небо, поймал. Потом все сели обедать. Марфа разложила на траве скатерть, накрыла стол. Пока отец ел, она молча любовалась им, а ребенок бегал вокруг, собирал полевые цветы и веселил их рассказами.
В это время на небе начали собираться тучи. Марфа решила, что пора бы им поскорее возвращаться назад. Как бы не попасть под дождь. Путь-то не близкий. Надо успеть вернуться до грозы домой. Да еще и много дел у неё по хозяйству. Они попрощались с мужем, обнялись напоследок и поспешили уходить.
Обратно мать с сыном тоже шли весело.
Внезапно начался сильный дождь, по всему небу заполыхали молнии. Путникам негде укрыться в открытом поле. Марфа увидела вдалеке лес и решила, что надо спрятаться там, чтобы переждать стихию. Она крикнула сыну, схватив его за руку: «Побежали скорее до того леса, там есть деревья и мы укроемся от молний!»
Но Павлик сильно испугался грозы и плачет. Ему страшно идти. Его приходиться подталкивать и тянуть за руку за собой. «Давай быстрее!» – заставляет его бежать Марфа. Сын еле поспевает за ней, хватаясь то за подол, то за руку матери и плачет.
Буря усиливается, становиться совсем темно. Теперь сильнейший ветер дует им в лицо и хлещет дождь. Это не дает дышать и двигаться. Их откидывает назад. Это противостояние страшной стихии длиться достаточно долго. Марфа прячет ребенка за спиной, чтобы его не бил дождь и истошно кричит ему: «Держись за юбку, не отставай!» и, низко наклонившись и закрыв глаза рукой, пытается идти вперед. Но все усилия бесполезны: дождь с ветром не дает даже видеть дорогу и куда идти не видно. Ребенок отстал немного, и Марфа не заметила этого.
О, господи! То, что случилось дальше, повергло меня в шок.
Когда Марфа обернулась, чтобы подождать сына, то было слишком поздно. В мальчика ударила молния. Он замертво упал на землю.
У матери сильнейший испуг от того, что она увидела. Её ноги стали ватными, она не может идти, и вынуждена ползти к ребенку. Дикий страх сковывает Душу, женщину трясет от ужаса.
Несчастная мать пытается поднять ребенка и зовет его:
– Павлик, вставай! Павлик, мой любимый сынок, вставай! ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ, ПОЖАЛУЙСТА! Всё будет хорошо, только ты встань, пожалуйста!
Мальчик сейчас лежит у неё на руках такой мягкий, такой расслабленный. Марфа понимает, что он мертв. МЕРТВ! МЕРТВ! МЕРТВ! Но принять это не в состоянии. Она кричит от горя.
Боль, страх и непонимание разрывают ее Душу: «Этого не может быть! Этого просто не может быть. Ведь это мой единственный ребенок. Я его рожала в муках. После родов мне сказали, что у меня больше не будет детей. Роды были очень сложные, и мои внутренности были повреждены. Это мой единственный ребенок. Я растила его в такой любви. Я его так люблю. Мы с мужем так хотели детей. И я долго не могла забеременеть. Все в деревне уже говорили, что я какая-то испорченная, раз не могу зачать дитя. Но муж все равно меня любил и жалел, и говорил, что у нас всё получиться, ведь мы же любим друг друга. И у нас родился сын. Мы были на седьмом небе от счастья. Я каждый день благодарила Бога, что у меня есть ребенок. И за то, что мне есть ради чего жить. И за то, что я подарила своему любимому мужу сына. И за то, что у нас счастливая, полноценная семья. Этого просто не может быть! Теперь как будь-то, у меня забрали самое дорогое на свете, самое любимое, как будь-то, забрали всё мое СЧАСТЬЕ, всю мою ДУШУ, забрали ВСЁ».
Марфа сидит посреди поля, держа в своих объятиях ребенка, и рыдает. Она не верит и думает, что он сейчас очнется и они пойдут домой, так, как будь-то, ничего и не было. Она гладит ребенка, зовет его, но он не просыпается.
«Это просто злой сон, просто сон, я должна проснуться!?! – успокаивает она себя – Мой ребенок такой красивый, такой счастливый, он не может умереть!»
Она не понимает уже сколько времени сидит так в поле. Она промокла насквозь и замерзла. Но ей плевать на дождь, ветер и грозу. Она ждет, когда мальчик очнется. Ведь он должен очнуться, ведь так просто не бывает. Он сейчас очнется, и они пойдут домой, пойдут домой, пойдут домой... и все пройдет, пройдет, пройдет...
Через некоторое время, когда закончилась гроза, их увидели в поле люди из деревни. К Марфе подошел мужчина и стал забирать ребенка из ее рук. Она кричит, что не отдаст его. «Он мертв, успокойся, ты ничего уже не сделаешь», – говорят ей. Марфу спрашивают, что случилось, но она ничего уже не соображает. Она сходит с ума от горя. Она только кричит: «Верните, мне сына!»
С трудом ребенка забирают у неё и несут в деревню. Женщину тоже ведут под руки.
В доме ребенка кладут на лавку. Сейчас его начнут говорить к похоронам. Марфу всю трясёт от горя. Её тело содрогается в страшных конвульсиях. Она пытается взять ребенка на руки, но её отгоняют от него и пытаются утихомирить.
Возвращается муж, он тоже сначала не верит в случившееся. Он ощупывает ребенка и ничего не может понять. Потом хватает Марфу за грудки и кричит ей в лицо: «Что случилось? Рассказывай, что случилось!»
Она отвечает, что ничего не случилось, сейчас сын встанет и всё наладиться.
– Ты просто не понимаешь. Он просто спит. Всё наладиться. Давайте все сядем и подождем, – успокаивает Марфа мужа и себя.
Марфа долго сидит около ребенка в тяжелом состоянии. Муж ходит по дому злой и не может понять, что произошло с ребенком.
– Что случилось с ребенком? Что ты сделала? – постоянно восклицает он.
Марфа уже ничего не может ответить ему и просто мотает головой, отрицая всё случившееся, ведь всё это неправда и Павлик жив. И у неё снова начинается тяжелая истерика, все её тело содрогается в рыданиях. Потом с женщиной что-то случилось. Она перестала понимать, кто она, где она и кто сейчас рядом. Она потерялась совершенно.
Отец позвал лекаря из города, который осмотрел ребенка и сказал, что его убило молнией. Николай понял, что его жена ни в чем не виновата, произошел несчастный случай.
На похороны Марфу одели во всё черное. Но ей всё равно, что на ней: черное, белое, красное, зеленое…
Она сидит после похорон на лавке в доме в апатичном состоянии. Она ничего не может есть и смотрит в одну точку неподвижно. Для неё больше ничего и никого не существует. Её жизнь закончена. В мыслях крутиться бесконечно: «Это неправда, Павлик вернется. А я буду сидеть и ждать его».
Так продолжается несколько дней.
Муж пытается вывести её из этого состояния, вопрошая к ее сознательности: «Ты что опять поесть не приготовила? Что всё сидишь? Давай отвлекись, давай поделай чего-нибудь, родная».
Но она не слушает его. Ей не нужен никакой муж. Зачем ей теперь муж? Он её не поймет, никогда не поймет!!!
Приходит свекровь, пытается покормить ее и успокоить. Но Марфа просит, чтобы от неё отстали.
Свекровка говорит, что Павлика больше нет, что она должна смириться. Марфа зло смотрит на нее и сквозь зубы выговаривает ей:
– Как это нет? Всё он есть! Павлик есть! Никуда он не делся. Сейчас я пойду с ним играть.
– Ты что с ума сошла? Ты что сумасшедшая? – пугается свекровь.
– Это вы все сумасшедшие! Вы здесь все сумасшедшие!!! – кричит отчаявшаяся женщина. – Взяли и забрали куда-то моего Павлика. Он живой! Я ещё буду с ним играть!
***
Через некоторое время Марфа решает уйти из дома.
«Надо уходить от этих людей. Не могу больше жить в этом доме», - думает она.
В нем ей всё напоминало о ребенке. Это было невыносимо. Поэтому она собрала одежду в узелок, немного еды, оделась потеплее, навязала платок на голову и отправилась, куда глаза глядят.
Марфа также не хотела иметь больше мужа. И как мужчину его тоже больше не хотела. Зачем ей теперь все радости этой жизни? Она перестала его подпускать к себе. Когда Николай приходил к ней ночью, чтобы обнять, она вела себя как бешеная, разъяренная сумасшедшая и кричала: «Не прикасайся ко мне! Ты тоже не веришь мне! Ты тоже забрал Павлика! Не прикасайся!» И царапала ему лицо когтями, чтобы не трогал её.
«Не хочу его! Вообще его не хочу. Не буду с ним жить!» - мыслила Марфа.
И мать его тоже ей надоела. Вечно придет и ворчит:
– До чего ты мужика довела? На него смотреть невозможно!
Неужели не видит, что это ей плохо, причем здесь муж? Марфа не перечила ей, а только злобно смотрела. Поэтому она ушла.
Шла она очень долго. Голодная, усталая, она добрела до церквушки в другом городе и начала просить подаяние у часовни. Она очень хотела есть. Может кто-нибудь подаст ей милостыню. И добрые люди дали ей поесть. Она жадно съела горбушку хлеба.
***
К сожалению, Марфа уже не выйдет из своего тяжелого состояния никогда. Она стала жить около этой церкви и каждый день просить подаяния.
В каждом ребенке, проходящем мимо, она искала своего. Вот проходит мальчик, так похожий на ее сыночка. Она кричит: «Павлик, Павлик, это мама, иди сюда». Он оборачивается на её зов, и это совсем другой мальчик.
Боже, она совсем сошла с ума и совершенно ничего не понимает, рассудок её помутился. Она так и не осознает, что её ребенка больше нет на земле. Она перестала следить за собой, причесываться, умываться. Ей на всё и на всех наплевать. Она бродит по городу, как в горячке. Истерически смеется над людьми и передразнивает их. Её отовсюду гонят. Но ей все равно.
«Пускай гонят, пускай причиняют мне боль. Всё равно больнее мне уже не будет. Ведь сына я не вижу. Он куда-то пропал. Пропал, мой маленький мальчик. Как бы я его сейчас поцеловала, приголубила! Где же он?» - причитает ее Душа.
Теперь она живет достаточно странно. Часто спит просто на улице, иногда ей дают приют в церкви. Религиозные люди при храме любят слушать всякую чертовщину. А Марфа как юродивая пророчествует им про какие-то будущие несчастья, которые их ждут за их грехи, вещает о судьбе Руси и князей. Люди со страхом слушают её и дают поесть и переночевать в церкви. В другое место она уже не уходит и живет рядом с приходом. Все её уже там знают, подкармливают и иногда пускают переночевать.
Вся её жизнь теперь это также череда странных действий. Вот она спеленала себе из тряпочек кулёчек и баюкает его, качая на руках. Она думает, что это маленький Павлик и скоро она его вырастит опять в большого мальчика. Вот она как маленькая девочка кривляется перед людьми. Вот захотела поесть и просит подаяние. Вот поет какие-то бессвязные песенки. Никто её больше не воспринимает нормально и она ни с кем нормально не общается.
Однажды её нашел муж. Он хочет ей помочь, вернуть её. Он очень беспокоился, как она и что с ней. Ему донесла молва про сумасшедшую из Калуги, которая всё ищет своего ребенка.
Он говорит Марфе, что уже хватит вести себя так, и зовет её вернуться. Хватает ее за руку и пытается отвести домой. Она верещит и упирается:
– Никуда не пойду с тобой! Отстань от меня!
Муж ничего уже не может с ней поделать. Он опускает руки.
– Ну, и черт с тобой, Дура! Живи, как хочешь! – посылает он ее, в конце концов, и уходит.
Она истерически смеется ему в след:
– Я и есть Дура! Мы здесь все на земле Д-у-р-а-к-и!
Больше её не искал никто. Родителей её уже давно не было в живых. Их убили, когда ей было 17 лет. В то время на деревню было нападение татаро-монгол. В ту пору Маруся гостила у бабушки в другом поселении. А вернулась уже в родную деревню на пепелище: дом был сожжен, все имущество забрали. Она осталось сиротой. Для неё это было очень тяжело. Пришлось вернуться жить к бабке, до того момента пока Маруся не познакомилась с мужем и он не забрал её к себе в дом. И бабушка её была уже совсем старая и немощная. Поэтому искать Марусю уже не могла. А кто ещё будет её искать? Муж и сын были для нее раньше самыми близкими людьми. Других родственников у неё не было.
Замуж вышла Марфа в 20 лет. По тем временам это для женщины уже было очень поздно. Бабка уже тоже вся исстрадалась, пока девушка жила у нее: «Надо тебя уже поскорее куда-нибудь сплавить, а то я умру, кто о тебе заботиться будет?» И её познакомили с мужем. Молодые люди сразу полюбили друг друга и жить стали душа в душу. Только вот детей долго не было, но муж всё равно её не бросал. А вот Марфа получается его бросила!?!
Зачем же она так его отвергла? Всё дело в том, что Марфе было перед ним очень стыдно, что она единственного ребенка не уберегла.
«Я не уберегла единственное дитя. Мы его так хотели, а я его не защитила, не смогла спасти. Лучше бы меня ударила эта проклятая молния. Почему ребенка? Ведь это было то, ради чего мы жили. Я плохая мать. Никогда, никогда больше не хочу иметь детей», – постоянно думала она.
Вся душа её была в этом ребенке. И теперь её лишили этой души. Поэтому Марфа не могла больше смотреть на мужа. Потому что не справилась, не уберегла дитя. Ей невыносимо стыдно за это. Она винит себя в случившемся. Это чувство вины перед мужем и ребенком не дает ей жить.
Её реакция на случившееся проявилась в очень странном виде. Как будь-то, её сознание защитилось от этого ужаса. Она как бы на самом деле и не винит себя. Она теперь сумасшедшая и ничего не понимает. И для нее на самом-то деле ничего и не было. И вроде это уже и не она виновата во всем, а это муж виноват. И все другие виноваты, но только не она.
Марфа после случившегося больше не понимает своих чувств в отношении мужа. Вроде она боится его. А может стыдиться. Или может ненавидит. Ведь он всем своим видом показал, что винит её в случившемся вначале. А убитая горем женщина не знала, как оправдаться. Поэтому ей проще было начать винить его. А потом уже Марфа никого не винит. Она больше не способна понимать в своем сумасшествии ни своих чувств, ни чувств других людей и ничего, что происходит…
***
Марфа замерзла на улице в мороз под забором в 40 лет. Она несколько лет спокойно переносила зимы. Но это оказалась для нее жутко холодной. Она шла по улице, её трясло, она куталась в рваную шаль, которая больше не согревала ее. Потом она просто устала продолжать свой Путь, легла, свернулась в клубочек и заснула. Больше она не проснулась.
После смерти Душа поднялась из своего тела и увидела себя со стороны окоченелой от холода. Она долго никуда не уходила, находясь в плену своих тяжелых переживаний, которые держали её на Земле.
Потом всё исчезло. Душа увидела длинный тоннель, но не из света, а из тьмы. Это что-то вроде черной дыры в загробный мир. И вступила во мрак, в самую черноту. По пути она видела другие души, которые страдают, стонут и корчатся от боли. К ней никто не приходил на помощь в этом месте.
Теперь Душа видит своего ребенка. Он бежит к ней на встречу и кричит «Мама». Она его обнимает.
– Наконец-то мы встретились! – восклицает женщина. – Какое счастье!!! Мой малыш. С ним все хорошо. Зачем я переживала, с ним все хорошо! Я же говорила, что он живой, а мне все не верили!
Она видит, что ему в загробном мире очень нравиться, с ним все в порядке. Он очень скучал по ней. И её (то есть моя) душа начинает успокаиваться.
Потом к нам подходит какая-то женщина. Среднего роста, полненькая, миловидная. У нее яркие рыжие волосы в завитушках. Эта пожилая дама очень добрая и её зовут Лилия. Она мой второй духовный наставник.
– Здравствуй Марфа. Пойдем со мной. Тебе надо идти дальше! – произносит она.
И это доброта подкупает Марфу, она готова пойти с ней.
– Надо взять с собой Павлика! – просит Душа.
– Нет. У него свой путь. А тебе надо идти дальше, – возражают ей.
Марфа очень долго прощается с ребенком. Но расставание неизбежно.
– Мы еще обязательно, обязательно встретимся. И будем вместе. Не бойся ничего, малыш. Всё будет хорошо! – успокаивает она сыночка и мальчик уходит со своим наставником.
А женщина продолжает свой Путь с наставницей Лилией.
Лилия сначала успокаивает исстрадавшуюся Душу. А после начинает серьезный разговор.
– Почему же ты своего мужа отвергла? Разве ты не видела, что ему тоже тяжело? Почему ты никогда не видишь другие пути? Столько на земле одиноких детей. Вы с мужем могли взять себе ребенка и вырастить. Почему ты не видишь другие пути? Зачем ты других людей отвергаешь? Ты просто эгоистка. Ведь им тоже тяжело!
Я понимаю, что поступила в прошлой жизни неправильно. Я жила только ради ребенка. Поэтому у меня его отняли, чтобы я смогла увидеть что-то другое в жизни. Я слишком сильно была к нему привязана. И не справилась со своей привязанностью.
Наставники говорят мне, что я должна научиться понимать других людей, а не только видеть свою боль: «Ты часть этого мира и ты не можешь быть одна. Ты должна делиться со всеми своими переживаниями. А не быть сама по себе».
– Ты сможешь научиться, у тебя ещё всё впереди. Я тоже когда-то была такой же. Но всё исправиться! – заканчивает свой монолог Лилия.
О Боже, для чего мы все живем и страдаем на этой Земле?!!
Глава 10. Принять свою судьбу
18 В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви.
Библия. 1 Иоанна 4:18
Благодаря этой жизни я училась переносить горе так, чтобы оно не сломало меня. Марфу оно просто уничтожило. И она не смогла найти новый смысл своей жизни.
Я фактически почувствовала её боль в реальной жизни. После регрессии меня потряхивало, как от холода, и поднялась температура. В матке был сильный жар, как будь-то, её выжигают изнутри.
Аналогичные ощущения у меня были после первого секса. Тогда тоже началась очень сильная лихорадка и поднялась температура. Причем это было больше похоже на какую-то предсмертную агонию. Мне казалось, что я умираю. Я ощущала страшный холод, хотя находилась на юге при температуре около 30 градусов выше нуля. Там всё плавилось от жары, а я куталась в несколько одеял от жуткого холода, пытаясь успокоить свое тело. Ни таблетки, ни успокоительные не помогали. Я не понимала, отчего всё это происходит со мной. А, оказывается, в моей Душе всё еще жили переживания Марфы.
Я осознала, что моя Душа сама отказалась от сексуальных отношений и поэтому у меня были такие ужасные последствия после ночи с мужчиной. Она не могла больше наслаждаться и радоваться на Земле, отравленная своим горем. Душа прокляла всё, что связано с рождением детей, раз терять их так больно.
Я столкнулась с этим страхом и в настоящей жизни. Однажды, когда я ложилась спать, со мной произошел странный случай. Я увидела очень четко, как у моих ног стоит маленький бледный мальчик с очень грустными глазами и, как будь-то, ждет чего от меня. Я испугалась и вскочила в страхе с кровати. Видение тут же исчезло. Эту ночь я боялась выключить свет и заснуть, т.к. ждала, что он вернется вновь. Я так и не поняла, что это было: галлюцинация, сон на Яву или может быть Душа Павлика приходила ко мне. Единственное, что я осознала, так это то, что во мне до сих пор живет чувство вины перед ним. И я должна простить себя.
Я вспомнила, что Марфа мучилась сильным чувством вины перед собой, перед ребенком и перед мужем, вызванным тем, что она не уберегла сына. Поэтому она уже и не замечала, что на самом деле её никто не винит ни в чем. И ей проще было уйти от всего, что напоминало о случившемся, чем что-то понять и поделиться с другими своими переживаниями. И вместе пережить горе.
И опять моя Душа убежала от людей, но теперь уже ни в бродяжничество, ни в лес, ни в монашество, ни в пьянство, ни в комнату родителей, а в сумасшествие.
Всю неделю после регрессии я чувствовала пустоту в области груди, болели легкие, был сильный кашель. Марфа болела пневмонией из-за того, что простудилась под дождем. Я тоже заболела после увиденного, но, несмотря на физические страдания, мне казалось, что на самом деле я на этапе выздоровления.
Я сходила к гинекологу, и анализы подтвердили мое предчувствие. Я излечилась от всех инфекций.
Это подтверждал и цветок на моем подоконнике. Полтора года назад одна знакомая подарила мне растение «Спатифиллум». Она сказала, что он должен быть у каждой женщины в доме, так как считается цветком женского счастья и приносит его владелице. После возвращения с моря этот цветок упорно не хотел жить: его листики постепенно засыхали и отмирали. Я уже оставила надежду спасти его. Но поливая растения после этой регрессии, я удивилась от того, что у него, наконец-то начали расти новые листики, он окреп и потянулся вверх. Значит и мое женское счастье не за горами.
Я всё больше вижу, как каждая моя жизнь добавляет страхов моей Душе: страх любить, страх иметь детей, страх мужчин и так бесконечно. В итоге в моей настоящей жизни их скопилось такое количество, что я не понимаю, как могла существовать, всё время, живя в страхе.
А может мне сегодняшняя жизнь и дана была для того, чтобы я избавилась от них. Поняла, что всё, что происходило в прошлых жизнях, было необходимо. Чтобы я взяла жизнь в свои руки и изменила всё. И перестала бояться.
Однажды я заметила, что если делать то, чего больше всего боишься, то твой страх исчезает. И так я постепенно избавлялась от страха, научившись смотреть ему в глаза. Например, боялась выступать, пошла в театральный кружок, боялась плавать, записалась на дайвинг (сразу перестала бояться воды); боялась жить одна и темноты, но всё равно переехала от родителей.
Я победила и самый серьезный свой страх – страх перед своей матерью. Господи, как же я её боялась в детстве, этого просто не передать словами.
Видимо, я должна ещё избавиться и от страха потери близких людей, чтобы это опять не стало для меня концом жизни. Надо уметь отпускать любимых. Каждый из нас на Земле проходит свой путь, и держаться за другого человека это эгоистично по отношению к нему.
Теперь меня не оставляет чувство, что возможно придется пережить кармический урок в этой или в будущих жизнях, если он ещё не пройден в какой-либо другой прошлой жизни. И будет он заключаться в том, что я встречу вторую половинку, а он оставит меня в самый тяжелый для меня момент. Чтобы я поняла, что чувствовал мужчина, когда я оставила его в теле Марфы. Это как камень на моей душе. Но я должна принять свою судьбу, чтобы не случилось. Раз Марфа не научилась этому.
Да уж, эта жизнь послужила уроком того, как важно не закрываться от помощи других людей, не отвергать их. Я должна научиться открываться людям, а не держать всё в себе. Я часть этого мира и не могу быть одна. Раньше я совершенно не умела делиться с другими своими переживаниями. Кому есть дело до моих проблем, не стоит волновать других своими рассказами, а тем более просить помощи, считала моя эгоистическая натура. Я была уверена, что сумею справиться со всем сама. Но теперь, когда я стала больше доверять миру и другим, я чувствую, что начала взрослеть.
И самое серьезное, о чем эта жизнь заставила меня задуматься, так это о том, умею ли я уже спокойно отпускать свои привязанности в виде людей, вещей или негативного опыта. Потому что если не умею, то следующий урок может быть ещё страшнее!!!
Глава 11. Моя шестая регрессия
Подсознание выбрало жизнь, которая снова ужаснула меня. Моя душа в прошлых жизнях была не способна справляться с тяжелыми трудностями. И эту данность придется принять.
Итак, путешествие вглубь себя продолжается.
На этот раз я увидела жизнь мужчины по имени Майкл Джонатан. Всё действие происходит в Америке на рубеже 18-19 веков. В тот момент, когда я увидела его, ему было 39 лет, и это был последний год его жизни.
Майкл был коренастым, сильным, здоровым мужчиной. Он слыл обычным трудягой и не привык отказываться от любой работы. В тот злополучный год он трудился на промышленном предприятии кочегаром: забрасывал уголь в огромную печь. В помещении от огня было невыносимо жарко (Я даже в реальности почувствовала это). На нем был надет защитный фартук от искр печи, но от жары не могло спасти ничего. Пот ручьями лил по телу Майкла. Это был тяжелый физический труд: целый день работать лопатой около печи. Все стены здания были в отсветах огня, из печи вырывались огненные языки пламени. Мастер не давал рабочим отдыхать, так как производство беспрерывно нуждалось в горящих печах. Но Майкл был физически очень сильным человеком и справлялся.
Когда он остановился передохнуть, к нему тут же подошел человек и прикрикнул на него: «Джонатан, чего встал? Давай кидай скорей». Пришлось опять приняться за работу, молчаливо стерпев такое отношение.
Когда пришло время перерыва, Майкл с наслаждением выбрался на свежий воздух. Достал сигарету и медленно принялся курить. Это был его способ расслабиться. Он не представлял свой отдых без курения. В этот момент он старался не думать ни о чем, что огорчало его. Может так удастся продлить перерыв.
Но время неумолимо идет вперед, отдых подошел к концу и надо опять идти работать в это жуткое пекло. Ненасытные печи ждут.
После работы Майкл поехал на велосипеде домой. Он жил в небольшом домике в городе один. Надо отметить, что у Майкла давно нет семьи. Он очень одинок. И друзей он тоже не заводил.
Придя домой, он поспешил подогреть воду для чая и приготовить поесть. Поужинав, он плюхнулся на старый изношенный диван с пролежнями и провалился в тяжелый сон. Его тело сильно намаялось на работе и ныло от напряжения. Наконец-то отдых. Отдых, в котором от усталости даже не сняться сны. И так день за днем, день за днем… Работа, дом, и снова работа, дом... Для чего он живет?
Теперь я вижу сильнейшее пламя высотой со здание. Всё вокруг в огне, не разобрать, что горит и почему. На предприятии произошел несчастный случай. Была разлита нефть. Всё полыхнуло мгновенно. Рабочих бросают на борьбу с огнем в самое пекло, которое невозможно уже потушить. Их заставляют засыпать место пожара всем, чем возможно: песком, камнями, железом. Майкл бегает к месту возгорания с ведром и выбрасывает всё, что найдет, в огонь. В очередной раз он не успевает отбежать: пламя вырывается и обжигает ему все руки и немного лицо.
Борьба с огнем для него закончена. А ненасытное пламя продолжает полыхать еще несколько дней.
Майкла увозят в больницу, где ему пытаются помочь. Его руки промывают, мажут мазью и полностью заматывают бинтом, чтобы прикрыть жуткие ожоги с волдырями. Всё это время он мучается от страшной боли. Медсестра жалеет и успокаивает его.
Мужчину оставляют в госпитале. Он лежит на больничной койке с белыми простынями. Руками двигать очень больно. Ему страшно хочется покурить. Это сейчас просто необходимо, чтобы успокоиться. Но невозможно. Он лежит и не знает уже, от чего страдает больше: от ожогов или от того, что не может достать сигарету. И он просит соседа по палате, чтобы тот дал покурить.
Ему придется провести ещё много времени в больнице. Его руки никак не заживают. Майкла приходиться кормить, так как он не в состоянии сам держать ложку.
Каждый раз, когда перебинтовывают руки, он с ужасом наблюдает за тем, как раны начинают гноиться. Процесс не останавливается, а усугубляется. Он ждет чуда, но выздоровление не приходит. Его ожоги не желают заживать. Всё лечение и все мази бесполезны. Он с ужасом понимает, что руки не восстанавливаются. Это конец для него.
Сейчас я вижу его в больнице, но уже без рук. Их ампутировали полностью, оставив только небольшие култышки, торчащие из плеч.
Майкл ходит по коридору госпиталя, бесконечно наматывая круги, и думает, как же теперь жить. Он не может даже покурить сейчас. Ему очень-очень тяжело смириться с таким положением вещей. Ведь он взрослый мужчина. Он не привык показывать свою слабость. И не умеет просить о помощи. Такое могло случиться с кем угодно, но только не с ним. Прежде во всем уверенный и самостоятельный мужчина, растерян совершенно.
Но теперь в этих четырех стенах госпиталя у него есть время оглянуться назад. Он начинает вспоминать всю свою “дурацкую” (как он считает) жизнь и пытается осмыслить её заново.
Майкл размышляет о то, что ничего хорошего он никогда не видел в своей жизни. А теперь ещё и инвалид. Хотя как был никому не нужен, так и остался. Его никто не приходит навестить. Все его знакомые с работы, с которыми он общался, сразу же забыли о нем.
Он вспоминает свою жену. Да, когда-то давно у него была жена. Но и она ушла к другому, бросив его. Он решил тогда, что, слава Богу, они не успели завести детей, и они не пострадают от разрыва родителей. А сейчас, в такой тяжелый момент, он уже так не думал. Он остро пожалел о том, что у него нет продолжения на этой земле и близких людей рядом.
Украдкой, пока никто не видит его слабость, он плачет, жалея себя и прокручивая все невзгоды своей жизни в голове.
«За что, за что мне выпали все эти несчастья? Как теперь жить?» – молчаливо вопрошает он.
Сказать о том, что Майкл не хочет больше жить, значит не сказать ничего. Он всю жизнь работал своими руками, а теперь жизнь лишила его самого главного, чем он владел. Как ему зарабатывать на жизнь без рук? Куда себя применить? Что делать? Он теперь совершенно не самостоятельный. Чтобы одеться, надо просить кого-то, чтобы поесть, надо просить. Даже в туалет он не может сходить один. Это очень тяжело для него перенести.
Ему неприятно просить других людей о помощи. Он никогда никого не просил. Пресмыкаться перед другими людьми - это не для него. Сама мысль о том, что за ним, за взрослым мужчиной будут ходить, как за ребенком, и обхаживать его, была противна ему.
Он размышляет о том, как же ему приспособиться делать все самому. И начинает борьбу за право быть самостоятельным. Он должен САМ научиться всё делать. Он сурово просит медсестру поставить тарелку на стол и не кормить его. Наклоняется к ней, чтобы попробовать похлебать суп самому, держа тарелку зубами. Но ничего не получается: чашка переворачивается и его обжигает горячим супом. Он материться и про себя проклинает эту жизнь.
Некоторое время он не подпускает к себе никого. Но голод дает о себе знать.
Медсестра замечает его страдания. Добрая женщина всё понимает и сочувствует ему. На её лице написано понимание: «Он просто стесняется попросить, боясь проявить слабость. Как должно быть нелегко сильному, красивому, еще не старому мужчине оказаться инвалидом?». Она видит в его теле ещё столько жизненной энергии и мощи, что всё, что с ним произошло, кажется несправедливым для неё. И она приносит новую порцию супа. Теперь Майкл принимает её помощь.
Женщина хочет хоть как-то облегчить его страдания. Она успокаивает его, отправляя очередную ложку супа ему в рот: «Ничего страшного. В жизни всякое бывает. Надо научиться не бояться просить о помощи».
После этих слов Майкл думает о том, что он не привык просить о помощи. Он с ранних лет всё делал сам. В детстве он жил на ранчо. У его родителей было собственное фермерское хозяйство. Они держали лошадей, свиней, птиц, овец и другую живность. В подчинении у них были работники. Майкл работал наравне со всеми. Он умел управляться с лошадьми и ездил самостоятельно без седла. Утром он выгонял овец из загона на пастбище, и умело направлял их стадо, гоняя их верхом на мерине по полю. Вечером он также умело загонял их обратно. Он следил за другими домашними животными, зная, когда что и кому надо принести.
Отца Майкл плохо помнил. Он рано ушел из жизни, когда мальчику было 10 лет. Майкл видел страдания матери и старался помогать ей во всем. Поэтому он рано повзрослел из-за ответственности, которая свалилась на него. И практически взял роль отца на себя.
Его мать была очень деловой и властной женщиной и одна справлялась со всем хозяйством. Она запросто заправляла всеми работниками и давала поручения Майклу. И Майкл не отказывался от любой работы. Наоборот он был рад помогать матери. И чувствовал свою нужность и ответственность.
Он запомнил слова матери после похорон отца на всю жизнь: «Теперь ты единственный мужчина в семье. Ты должен помогать мне. Мы теперь с тобой вдвоем остались». После этих слов Майкл почувствовал серьезную ответственность на себе за маму и за ранчо.
Он помогал пасти и стричь овец и продавать шерсть. Он любил скакать по зеленым бескрайним лугам, и обожал свою верную лошадь. Как заправский скакун он кричал команды коню и был доволен собой.
Однажды Майкла позвал друг из соседнего ранчо, с которым он познакомился недавно, погонять с ним на лошадях, и он забыл запереть калитку у овец. Всё стадо убежало.
Когда мать узнала, она хлестала его по лицу руками и кричала: «Как ты мог это допустить? На что мы будем теперь жить? Ты наказан, я запрещаю тебе играть с мальчишками с соседней фермы».
Майкл понял, что он не справился со своей работой. Он уже взрослый, ему 15 лет, а он не справился. Из-за его детской шалости может разориться всё хозяйство. Такого он допустить не мог.
Сначала он убежал от гнева матери и закрылся в темном чулане, чтобы подумать, что же теперь делать и как всё исправить. Он решает, что надо где-то заработать денег на новых овец.
Он слышит в коморке, как мать рыдает в комнате из-за того, что он сделал.
«Она ненавидит меня теперь», – думает Майкл и вспоминает её слова, которые она кричала ему вслед: «Осел безрукий. Ты такой же никчемный, как твой отец». Это было очень больно слышать.
Майкл осознает, что надо попытаться найти овец. Может ещё не все потеряно. Он бежит по пастбищу и утирает свои детские слезы от обидных слов. Он находит овец, и видит, что они все лежат мертвые. Их, наверное, загрызли собаки. Они раскиданы по всему полю и не шевелятся. Всё стадо уничтожено.
Мальчик пытается перетащить их всех домой. Это не просто, они очень тяжелые. Он волочет их по земле домой. Каждый шаг дается с трудом. Но он не сдается. Надо исправить то, что он натворил. С овец можно будет еще хотя бы срезать шерсть и продать её. Тогда будет немного денег на новых животных. Так постепенно он перетаскивает всех.
Потом он решает, что надо придумать, где взять ещё денег. Для этого, скорее всего, нужно уехать с фермы и попробовать заработать где-то в другом месте.
Кроме того, здесь на ферме Майклу тяжело выносить гнев матери. Лучше этого не видеть. Потом, когда он сможет всё исправить, он вернется «на коне» обратно и она простит его.
Он уходит из дома, даже не попрощавшись с матерью, и самостоятельно добирается до города.
Там знакомиться с местными бездомными пацанами-бродягами. У каждого из них была своя история, почему они оказались на улице. У кого-то не было родителей, у кого-то родители не могли прокормить всех детей и т.д. Майкл сразу почувствовал в них своих, таких же, как он мальчишек, которым рано пришлось повзрослеть и зарабатывать на жизнь самим.
Он узнает у них, где можно подзаработать. И находит работу.
Сначала он пошел чистить обувь людям на улице. Но за это очень мало платили. Потом дополнительно устроился в редакцию разносить газеты. Три раза в неделю он бегал по улицам и раздавал их прохожим.
И так он постоянно находил себе какие-нибудь занятия и брался за любую работу, которую давали несовершеннолетним. Он всеми способами пытался заработать денег на новых овец и всё, что получал, откладывал. Он практически не ел и ничего себе не покупал.
Каждый день он вел подсчеты и соображал, сколько нужно ещё.
Но денег было все равно мало. За детский труд платили копейки, да ещё и норовили всячески обжулить пацанов. Приходилось иногда отстаивать свои права на честно заработанное. Потом он понял, что надо всегда брать деньги вперед, чтобы не могли обмануть, но это не всегда получалось.
Вместе с бездомными ребятами, с которыми он подружился, он спал прямо на улице на деревянных ящиках за какой-то бакалейной лавкой. По вечерам, чтобы не замерзнуть, они жгли костры и общались. Мальчишки делились друг с другом всем пережитым за день и вместе решали, что можно предпринять.
Майкл без задней мысли рассказывал им о своей жизни и о том, сколько уже заработал и сколько еще надо.
Однажды он проснулся и увидел, что его новых друзей нет рядом. Он заподозрил неладное. Обычно они просыпались все вместе и бежали на работу. Он почувствовал, что его карман, где он хранил накопления, очень легкий. И с ужасом обнаружил, что денег нет.
Как же так? Он работал больше полгода, не доедая и живя в таких тяжелых условиях. Он уже столько сделал для того, чтобы всё исправить, столько потратил времени и сил на это. А теперь всё пошло насмарку. Все накопленные средства украли его же «друзья».
Тогда он решил, что никому в этой жизни нельзя доверять, НИКОМУ, даже самым близким друзьям.
Ведь ему казалось, что эти пацаны свои, что они настоящие друзья, что они никогда не предадут. Ведь они были такие же, как он. Они рассказывали о себе, они помогали найти работу, они делились едой и ночлегом на ящиках, они объединялись против работодателей, которые не платили им и выручали друг друга. А потом просто всё забрали. Он понял, что им на самом-то деле было наплевать на него. И что никаких друзей вообще в мире не существует.
Всё, теперь он никому не будет больше доверять, и никому не будет открываться. Потому что каждый человек в этом мире ищет свою выгоду. Никому нельзя доверять совершенно. Тебя либо обманут, либо ограбят. Причем твои же друзья.
Ему было очень-очень обидно, что у него всё украли эти мальчишки. Так обидно, что он рыдал, сидя на ящике в подворотне.
Майкл вернулся опять на ранчо, поняв, что в городе один он больше не сможет сделать ничего. Мать обрадовалась его возвращению, она переживала, что потеряет его, как мужа. Она попросила у него прощения: «Прости сын. Мы что-нибудь да придумаем. Зачем ты убежал? У нас ещё в хозяйстве есть не только овцы, мы прокормимся. И постепенно накопим на новых овец».
И Майкл опять начинает работать на ферме.
Через несколько лет мать очень сильно заболевает. Она практически перестает вставать с постели. Хозяйство тоже начинает приходить в упадок. Спрос на их продукцию падает, т.к. в стране нестабильность.
Похоронив мать, Майкл осознает, что ему очень тяжело оставаться в этом доме. И он продает всё, что досталось ему от родителей. На тот момент ему уже 21 год и он может совершать сделки.
При продаже ранчо его опять надули на сделке и дали не столько, сколько нужно. Опытные дельцы провернули махинации с бумагами, и он не смог получить всю сумму за имущество. К бумагам не возможно было подкопаться, и негде было искать правды. Так Майкл остался практически ни с чем. Все, что было нажито, несправедливо досталось другим людям.
Это очень злило его: «Какие же люди все наглые! Только деньги, деньги. Только и думают, где бы украсть, где бы своровать. Их даже не смущает, что у меня умерла мать и нужды деньги. Они вообще не входят в положение, им плевать на других».
Он уезжает жить в другой город. На оставшиеся средства покупает небольшой домик, на который ему хватило денег. Потом находит работу грузчиком. Надо сказать, что он был недостаточно образован. Ведь дома он занимался только физическим трудом и родители не уделяли достаточное внимание его образованию. Поэтому он мог работать только на неквалифицированной работе.
Через некоторое время он познакомился с девушкой, которая жила недалеко от его дома. Когда Майклу исполнилось 25 лет, они поженились.
Но они прожили вместе всего 3 года. Потому что он во всем её подозревал и не доверял ей совершенно. Ему казалось, что она изменяет ему с каждым встречным, что она врет ему и всё выдумывает. От этого он ревновал и бесился. Когда она задерживалась на работе и приходила позже, он кричал на нее: «Где ты опять шлялась?» и постоянно устраивал скандалы. При этом он мог бросать в гневе всё, что попадалась ему под руку в стену рядом с ней. И жена никак не могла его утихомирить.
– Ты невыносимый тиран, – кричала она. – С тобой никто, никто не сможет жить. Неужели ты не видишь, что я с тобой? Ты должен мне доверять. Я ведь вышла замуж за тебя. Я люблю тебя.
Но он оставался глух к ее словам.
В конце концов, она устала это терпеть. И ушла. И не просто ушла, а к другому мужчине. И Майкл в очередной раз убедился в своих убеждениях в том, что никому нельзя доверять.
***
Да, он всю жизнь не верил людям, ни в чем не верил. Он знал, что все они что-то скрывают.
А теперь приходиться в госпитале просить помощи. Просить помощи у других людей. Это очень смешно. Ну как так? Он всегда должен всё контролировать и делать сам.
«Я не смогу просить, я их не смогу просить. Лучше сдохнуть», – думает он.
В общем, он перестает есть.
«Лучше умру от голода, чем буду так жить, – решает он. - Повеситься я не могу, вены тоже перерезать себе не могу, так как нет рук (он зловеще смеется про себя от такой иронии судьбы). Можно только не есть».
Приходит медсестра и сурово спрашивает: «Что голодовку объявил?». Он не смотрит на неё и отворачивается. Она не отстаёт и уговаривает поесть: «Майкл, надо есть, надо жить. Перестань вести себя как маленький мальчик. Ты взрослый мужчина».
Но он думает о том, что никому не нужен без рук. Для чего теперь жить?
И его не могут уговорить.
Теперь я вижу, как Майкл смотрит через окно на прекрасную ровную аллею возле больничной дороги из могучих деревьев. И мысленно прощается с жизнью: «Ну, вот и кончилась моя жизнь. После меня всё еще будет продолжаться. Будут также расти деревья. Вставать и заходить солнце. Но меня больше не будет». (В этот момент, я узнала свои мысли из реальной жизни, поэтому стало очень тяжело вспоминать эту прошлую жизнь, и я начала плакать).
И Майклу сейчас тоже очень тяжело. Внутри у него всё сжимается от того, что хочется жить. Очень хочется жить дальше.
«Но как, как жить? – вопрошает он к небу. – Как же жить дальше? Где же найти силы?»
Это просто невыносимо чувствовать то, что чувствует сейчас этот сломленный жизнью мужчина.
***
Майкл всё же нашёл способ убить себя. Он заметил в госпитале на полу отраву, приготовленную для мышей, наклонился и съел ее, пока никто не видел. Начались сильные боли в животе, его рвало. Он промучился всю ночь. А на утро умер от отравления.
Он не жалел о том, что сделал. Он принял это решение хладнокровно, потому что знал, что не сможет просить помощи у других людей и не вынесет, чтобы за ним кто-то ухаживал. Он уже попрощался с жизнью. И всё сделал спокойно. Если бы только ещё не мучили предсмертные боли в животе, которые были невыносимы.
Теперь он смотрит со стороны как прибегает медсестра и не может ничего понять. Она щупает пульс на шее и восклицает: «Что же он умер? Что такое случилось? Вроде и ел уже?»
Майкл поспешил улететь от этого места. Он возвращается в другое измерение по туннелю и видит, что у души снова есть руки. Душа ведь может по своему желанию принимать любую форму. Ему просто сейчас захотелось, чтобы у него были опять руки, и они появились. Как здорово!!!
Но радость длилась не долго. Приближается наставник. Душа очень сильно напугана. Она уже знает, что её ждет, за то, что она сделала. Опять одиночество в небесном заточении.
Наставник встречает Душу недовольными словами: «Ты опять ничего не понял. Опять ничегошеньки ты не понял. Ты уже второй раз никак не можешь справиться. Когда же ты поймешь? Надо было научиться доверять людям, доверять и прощать».
– Как же я мог им доверять? Они меня всю жизнь обманывали всегда и во всем? Где же я возьму доверие к ним? – возражает моя Душа.
– Ты не понимаешь. Эти люди специально делали это, чтобы научить тебя доверию. Чтобы ты закрылся от них. Но потом ты должен был понять, что не все люди одинаковые. Например, твоя жена - она ведь любила тебя, и медсестра, которая хотела тебе помочь. Они то в чем виноваты? Ты просто не умеешь разбираться в людях. Ты сделал выводы всего лишь по нескольким случаям. Ты не видишь всю жизнь в целом. Поэтому ты так и не смог попросить о помощи.
Душа уже всё понимает и смиряется со своей судьбой. Испытание на прочность она снова провалила. Она знает, что опять будет в одиночестве бесконечно смотреть прожитую жизнь, пока не научиться видеть не только то, как обманывали Майкла. И пока не научиться разбираться в людях.
Но в этот раз моя Душа понимает всё намного быстрее. И Наставник Интуит этому рад.
P.S.
Но это ещё не конец истории. Она имеет удивительное продолжение.
После смерти Майкла к нему на могилу пришла бывшая жена со своей дочерью. Все эти годы она носила в себе тайну. Оказывается, когда она уходила от Майкла, она была беременна от него и узнала об этом только через несколько недель после расставания. И конечно, решила ничего не говорить никому. Что бы это меняло? Она не собиралась продолжать жить с ним всё равно. С неё хватит этих вечных скандалов. Её дитя должно жить в любви и спокойствии. И она решила молчать.
Но теперь она всё могла рассказать безмолвной могильной плите, пока дочь ждала её у калитки кладбища. Молчание столько лет мучило женщину, и ей стало легче. Пускай хоть после смерти, но узнает.
Получается, что у Майкла росла прелестная дочка. И она называла своим отцом другого мужчину. А он, к своему сожалению, так никогда при жизни и не узнал, что у него растет замечательный ребенок.
Глава 12. Надо продолжать жить
9 Прикрывающий [прощающий] проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нём, тот удаляет друга.
Библия. Притчи 17:9
13 Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну.
Библия. Рим.14:13.
11 Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках,
12 так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.
Библия. Екклесиаст 9:11, 12.
И снова тяжелое осознание того факта, что моя Душа в очередной раз не справилась с жизненными испытаниями. Судьба сделала всё, чтобы научить человека в прошлой жизни доверять людям и прощать их, но он закрылся вместо этого навсегда. Человек сам выбрал свое одиночество и сам разрушил свою семью.
Меня стали посещать тягостные думы о том, что если мой урок пройден не до конца, то снова придется пережить что-то подобное? Я ведь тоже замкнута и недоверчива к миру. Да, и как можно ему доверять, если самые близкие люди обманывают и обижают. Душа невольно закрывается. И причина моего одиночества заключается отчасти и в этом.
Я, как будь-то, снова посмотрела на себя со стороны. Майкл был очень одинок и изгонял из своей жизни даже тех людей, которые его любили. Он очень плохо думал о всех. Поэтому у него не было друзей.
А ведь моя Душа просто не умела разбираться в людях, поэтому ей дали жизнь, в которой она сможет научиться этому. Но вместо этого она сделала неправильные выводы. Из-за того, что несколько раз её обманули, все люди были отнесены к врагам. Душа решила, что в жизни никому нельзя доверять, так как все лгут и думают только о своей выгоде.
Моё самое сильное недоверие к людям в этой жизни возникло благодаря моим родителям, которые делали всё, что бы я боялась других. Кроме того, я постоянно была свидетелем того, как Мама всегда всем врала, всю жизнь. Приходила домой, говорила одно, потом перед людьми говорила совсем другое. Это было очень странно наблюдать. Как будь-то это два разных человека с разной правдой. В каком же из них была истина, я не могла понять?
Поступки своих друзей я тоже относила к предательству. Я вспоминаю случай с подружкой Верой, которая в школе рассказала всем мою тайну, и понимаю, как была глупа в то время. Но я же была ребенком.
Когда во взрослой жизни я столкнулась с тем же, когда моя подруга Любовь рассказывала всем всё про меня, я воспринимала это уже более спокойно. Я всё больше училась разбираться в людях, и понимала, что просто она ещё не умеет жить по-другому. Она любит общаться и сплетничать, и очень открыта миру. А меня с моей закрытостью и настороженностью к людям это обижает.
Я где-то вычитала, что человек, который доверяет, начинает понимать, насколько слабы люди, что им приходится опускаться до обмана. И это помогало мне прощать других за их поступки и не обижаться.
Наверное, в отличие от Майкла я смогла освоить этот урок и научилась видеть в людях хорошее. И в моей жизни мне встречалось много добрых людей на пути, которым я благодарна за всё, что они для меня сделали. Без них я бы не стала такой, какая я есть сейчас.
Я очень тонко научилась распознавать, когда люди говорят не правду. Я даже не понимаю как, но я чувствовала это. Когда кто-то начинает врать, а я точно знаю, что всё не так на самом деле, то просто молча, слушаю его, но про себя усмехаюсь. Но уже не обижаюсь на людей, потому что понимаю, что иногда ложь необходима им, чтобы сохранить свое лицо или скрыть то, о чем они не хотели бы, чтобы узнали другие.
И я всё больше осознаю, что иногда через боль, душевную и физическую, человек имеет возможность не потерять себя. В жизни не все так просто, ты можешь быть обманут, можешь стать жертвой обстоятельств, но очень важно оставаться человеком и самому не обижать и не обманывать.
Обидно, что я не осознала раньше, что не доверчива и закрыта, и не смогла довериться мужчине, которого полюбила.
Всё же после просмотра этой жизни я увидела прогресс своей Души. И если в моей первой регрессии Ганс, чтобы добыть денег воровал и убивал, то Майкл, сбежав из родительского дома, начал работать и работал всю жизнь. В нем не было даже мысли своровать, как у тех, мальчишек, которые обокрали его.
Я точно также пахала на десяти разных предприятиях, чтобы обеспечить себя. И бралась за любую работу и работала, даже если задерживали оплату. Иногда, как и Майкл, я приходила домой и просто падала на диван от усталости и засыпала. И так проходили дни моей жизни в одиночестве и труде. В этой гонке я не успевала даже подумать, как можно всё изменить.
Ещё меня удивило совпадение с тем, что у Майкла была очень властная мать, не принимающая чужого мнения, которую он боялся.
И самое главное, что я поняла после всех предыдущих регрессий так это то, что надо продолжать жить несмотря ни на что.
После двух последних регрессий мне снились очень странные сны.
Уснув после просмотра жизни Марфы, мне приснилось, что моё тело как будь-то распято на невидимом кресте. Руки и ноги затекли от неудобного положения. Я чувствовала себя святой мученицей. Моё тело страдало ради прогресса души. Я проснулась с чувством, что не могу двигать руками и ногами: они были в жутком напряжении. Я почувствовала, как же привыкла к своему невидимому распятию и переживаниям.
А после регрессии в жизнь Майкла ко мне во сне пришел Бог в образе обычного человека, только он был как из молочно-белой субстанции. Он сказал, что я уже достаточно страдала и больше не буду. И заполнил мой позвоночник и затылок собой. Я проснулась с чувством наполнения и ощущением, что у меня есть опора внутри. Тыльная часть тела, как будь-то, действительно была заполнена Богом. Я ощущала это очень сильно наяву. Может это был не сон?
После этого поняла, я не раз была распята на кресте своими страданиями, а теперь во мне есть божественная опора, помогающая построить свою жизнь так, как я хочу.
И коли на земле есть всего два пути развития: Путь Страдания и Путь Осознания, то с первым из них было покончено навсегда.
Глава 13. Моя седьмая регрессия
Подсознание выбрало жизнь, которая показала мне, что моя душа научилась любить. Любить, когда вокруг унижение, боль, потери, страх, ненависть и убийства. Любить, несмотря ни на что. Любить вопреки всем смыслам. И это стало для меня настоящим откровением.
Все видения моих прежних жизней начинались со взрослой жизни человека. Героиня этой истории по имени Жули вначале предстала мне маленькой девочкой в возрасте 5 лет, что совсем не случайно.
Да, мне очень хочется назвать эту стойкую девочку Героиней. И каждый согласиться с этим определением, дочитав её историю до конца.
Вначале я увидела прекрасное место. На поляне всё в цвету и зелени, разноцветные травы делают пейзаж необыкновенным. Около ручья небольшая деревянная водяная мельница. Журчит вода и медленно крутит колесо.
В этот солнечный день Жули с отцом были на мельнице. Пока отец ремонтировал что-то в домике, Жули в летнем ситцевом платье бегала по полю, напевая песенки, и собирала цветочки для букетика. Будет что подарить любимой мамочке, когда они вернуться.
Всё в этом месте Жули казалось волшебным: загадочный ручей, сказочные холмы, таинственный домик с магическим колесом, который делает чудесную муку. Того и гляди из-за возвышенности выглянет гномик или великан и начнутся удивительные приключения. Поэтому она так любили приходить сюда с отцом.
– Жули, беги сюда скорее. Помоги мне, – окрикнул ее папа из таинственного домика. И девочка бросилась помогать ему. Он строгал что-то и попросил дочь подержать линейку.
Когда они всё доделали, пришло время возвращаться домой. Девочка попрощалась с домиком и загадочным ручейком, крутящим колесо мельницы, и они побрели по дороге между сказочных холмов. Отец крепко держал дочь за руку и рассказывал добрые предания про эти края. Ничего в этот счастливый день не предвещало беды.
Вскоре они увидели, что по дороге им на встречу едет грузовой автомобиль. Когда машина поравнялась с ними, на них уставились злые взгляды пассажиров. Жули испугали эти холодные, смотрящие в упор на них глаза. Машина резко затормозила, из кабины выпрыгнули люди в военной форме с оружием. Отец насторожился и спрятал дочь за спину. Злые военные начали кричать на отца: «Куда ты идешь, поганый еврей?»
Так я вспомнила, что моя героиня родилась в семье евреев, которые живут мирно, никого не трогают и держат свое хозяйство. Отец работает на мельнице, а мама печет хлеб, который они продают.
Военные хватают отца за одежду и что-то кричат ему, он пытается защититься, но его пинают. Жули плачет, она растеряна и не знает, что делать. Она хватается за папу, хочет помочь ему, защитить, чтобы злые люди не трогали его, но человек в форме отбрасывает её назад.
«Кто эти люди, что им нужно, зачем они трогают нас? – девочка не понимает. – Может это немцы».
Она видит, как её отца поставили и выстрелили ему в грудь. И он упал.
Военные поспешили сесть в машину и уехать, оставив лежать отца на траве истекать кровью. Напоследок, они крикнули ему: «Поганый жид, умри!» И оскорбили плачущую девочку: «Поганая дочь еврея, сдохни здесь в одиночестве».
Потом во взрослой жизни Жули не раз задаст себе вопрос: «Почему тогда эти люди не тронули ее?»
Но сейчас надо было помочь отцу. Она не знает, что делать, и очень сильно напугана. Ей всего 5 лет, она никогда не видела, как умирают люди и не знает, что такое смерть. Ей никто не рассказывал, что люди могут умирать.
«Отец, наверное, просто упал и из его груди течёт красная жидкость. Надо попытаться остановить то, что вытекает из груди, папе станет лучше, и он откроет глаза», – решает девочка.
Она затыкает рану одеждой отца.
– Папа, папа, я тебе помогу! – бормочет Жули.
Все её руки и платье уже в крови и остановить её невозможно. Но она не осознает ещё, что произошло что-то непоправимое, что в отце пуля и он уже не встанет никогда. Она продолжает упрямо тормошить отца, чтобы он встал:
– Надо идти домой, нас ждет мама. Люди с оружием уже уехали. Всё закончилось.
«Почему же папа не встает?»
Она плачет от своего бессилия. Потом понимает, что надо идти за помощью, одна она ничего не сможет сделать и бежит домой. По дороге девочка думает, что как всегда застанет маму хлопочущей около печки: мать в это время всегда готовит ароматный хлеб, и ждёт их возвращения. Но зайдя в бревенчатый дом, она понимает, что что-то не так. Мамы нет у плиты. Жули медленно заходит за угол комнаты и видит мать лежащей на полу в какой-то неестественной позе, в голове красная дырка, одежда разорвана, открытые глаза остекленело смотрят на нее. Эта страшная картина пугает девочку: «Здесь тоже были эти злые люди, что они сделали с моей мамой?»
Она подходит и зовет её: «Вставай, пойдем, надо помочь папе», а в ответ молчание. Жули совсем не понимает, что происходит. Куда ей теперь идти? Наверное, надо найти того, кто поможет ещё и маме.
Она выходит во двор и пытается вымыть руки от крови в умывальнике перед тем, как поискать кого-то ещё. Жули страшно напугана. Ещё и кровь так плохо отмывается. Всё пропитано ей. Вдруг она не отмоется никогда?
Маленькая девочка мучается вопросами, на которые ей никто не ответит: «Если родителей нет, что теперь мне делать? Мне то, что делать? Я же не знаю, что мне делать. Все же делают мама и папа всегда. Что же мне, то делать?» И упорно продолжает отмывать руки от крови.
В этот день сказка для Жули закончилась навсегда. Вместе с детством.
***
Теперь я вижу Жульет в 14 лет. Это уже красивая статная девушка.
Её везут вместе с группой женщин в фургоне в горы в военный лагерь на территории Албании. Все пассажирки в машине одеты в черную паранджу, которая скрывает их тела и лица. И моя героиня тоже.
Теперь она мусульманка. Заставили её принять ислам или она сама приняла его, я не понимаю. Но в детстве она была другой веры. Наверное, она не хотела, чтобы узнали, что она из семьи евреев. Это давало ей хоть какую-то защиту от притеснения её народа. Кроме того, в приюте она получила новое имя Зафира (в переводе с арабского означает «победоносная»). Когда её нашли после трагедии, она не смогла рассказать взрослым, как её зовут на самом деле.
Она помнит, что после того, как её родителей убили, пришли какие-то люди к ней в дом и забрали её в приют. Девочка не знала, кому можно теперь доверять, а кому нет. Поэтому очень долго молчала.
Все эти годы она жила в закрытом детском доме, откуда никого не выпускали и следили за всеми очень строго.
Через 9 лет эти же люди вернулись и забрали её, сказав, что она уже достаточно выросла и готова к мести. Её увезли в лагерь, где будут обучать убивать врагов народа. Эти люди набрали группу женщин для этого. Взяли всех, кто каким-либо образом пострадал во время войны: лишился близких или дома. У всех женщин, которые сейчас ехали вместе с девушкой, серьезная обида на эту жизнь. Все из них хотят кому-то отомстить за то, что у них забрали всё.
Получается, что и у моей героини Жули-Зафиры тоже должна быть обида, ведь ее родителей убили какие-то враги. Ещё тогда, когда эти люди везли её в приют, она запомнила их слова: «Вот видишь, враги не пожалели никого. Ты должна вырасти и отомстить».
Сама Зафира постоянно думает, кто же убил её родителей. И сомневается, враги ли это сделали. Может быть, это были те люди в черном, которые приехали за ней? Может они хотят, чтобы у всех нас было за что мстить?
И в ней горит желание научиться держать оружие и знать, как его применять. Но она пока не знает против кого она все-таки применит его. «Может быть, и эти люди виноваты, может быть против них, – постоянно размышляет она. – Ведь я не знаю точно, враги это были или нет. Они все в черных масках сейчас и я не вижу их лиц».
Она соглашается поехать в этот лагерь. Всё равно после приюта она не знает, как жить в этом бесправном мире одной. Правда у неё и не было особого выбора, но с другой стороны она понимает, что должна знать, как себя защищать, и поэтому надо уметь владеть оружием.
«В этом мире надо уметь защищать себя. Если бы у отца было оружие, может, его бы не убили», – делает вывод Жули.
Вообще пока она жила в приюте, она много размышляла о том, что такое жизнь и смерть и где сейчас её родители: у Аллаха или в аду (их учили, что все кто не верит в Аллаха, попадают в огненное пламя). Для себя она решила, что они всё же в раю. Они были очень хорошими людьми. И все это учение Корана в детском доме с это пониманием того, кто попадает в рай, а кто в ад - это глупая выдумка. Но сказать об этом прямо учителям нельзя.
Меня удивляет, почему Жули никогда не задает себе вопрос: «Справедливо ли то, что произошло?» Видимо она была совсем маленькая, когда убили её родителей.
Скорее она думает так: «Это просто произошло, это надо принять и научиться защищаться, если я хочу жить дальше». Вообще Жули очень собранная и волевая девушка по характеру.
Когда группу женщин привозят в горы, им дают оружие, и учат, как с ним обращаться. Зафира старается всё запоминать, потому что для неё это жизненно важно.
Потом с ними проводят беседы. Это происходит следующим образом. Всех женщин собирают в просторной комнате, где они сидят на полу, и мужчина в черной маске взращивает в них ненависть. Он постоянно говорит, что надо убивать “неверных”.
Странно, но Зафира не чувствует после этих бесед в себе ненависти. Хотя другие женщины плачут и действительно хотят отомстить.
А она в это время думает: «Кому я должна отомстить? Прежде чем убивать, надо решить этот вопрос. Кто же виноват в смерти родителей? Ведь если я убью не того человека, а у него тоже будут дети, и они останутся без родителей, то правильно ли я поступлю, убив? Я должна точно знать, что я убиваю, и человек виновен. Виновен в смерти других. Странно, зачем же убивать всех подряд?»
Да, действительно, иначе этот круг не остановить никогда: дети невинно убитых родителей опять будут мстить, убивая невинных. Враги, друзья, всё в этом мире теперь для Зафиры переплетено в тесный клубок противоречий.
Потом на беседе женщинам дают какие-то таблетки для изменения сознания. Зафира не ест их, держит за щекой, и пока никто не видит, выплевывает. Она видит, как на других действуют эти таблетки. Женщины становятся как дурные. Не брать таблетки тоже не безопасно, потому что, если заменят, что она не приняла их, то её заставят это сделать. Поэтому она пытается вести себя также как другие, чтобы не выдать себя.
Но видимо, где-то она оступилась. Один из так называемых учителей – лидер этого лагеря – начинает замечать, что она не похожа на других. В ней есть загадка. Ему надо выяснить, что это за девка и откуда приехала, а то мало ли что?
В какой-то дальней комнате он в один из дней застал её одну, схватил мертвой хваткой за шею и прижал к стене.
– Ты что-то сама себе на уме, – прошипел он. – Ты такая хорошенькая. Расскажи мне, о чем ты думаешь, что замышляешь? Расскажи о своей жизни? Почему ты здесь? Что ты скрываешь?
Девушке нечем дышать. Она задыхается. И ничего не отвечает ему, а только беспристрастно смотрит в его глаза, ожидая самого худшего.
И самое худшее случилось. Этот мужчина сильно ударил её по голове, чтобы она не могла сопротивляться, и жестоко изнасиловал. Потом он ушёл, оставив её лежать на кровати в грязных простынях с её болью и обидой. Теперь Жули женщина, у которой забрали последнее, что у нее оставалось, её честь.
Оскорбленная Зафира сживает в кулаках простынь, и в ней сейчас настолько сильная ненависть внутри к этому человеку, настолько сильная, что она не может даже плакать. Она просто сжимает кулаки так, что ногти впиваются в ладони, и дает себе слово, что первым кому она отомстит – это будет он.
«Если я и буду убивать, то сначала я убью его за то, что он сделал», – обещает себе девушка.
Но, она не плачет, совсем не плачет. Она поняла, что не может плакать, когда убили родителей. Она стала очень сильной и невероятно стойкой.
«Нет, они не сломят меня, я не позволю», – собирает все свои внутренние силы эта героиня.
И жизнь в военном лагере продолжается. Совершенно обычная жизнь. Все женщины занимаются, изучают виды оружия и взрывчатку, учатся стрелять. Им рассказывают обо всех премудростях войны.
Но Зафира ещё старательнее начинает всё изучать и во все вникать. Ей надо отомстить теперь не только за родителей, но и за себя. У неё страшный ком в горле от обиды и не выплаканных слез.
«Все, все заплатят за то, что они сделали», – твердит она про себя.
Девушка понимает, что этот мужчина может снова её тронуть и защиты просить не у кого. На самом деле все женщины здесь совершенно бесправны, с ними можно делать всё что угодно, и никто им не поможет. Они всего лишь служат варварским целям этих мужчин.
Чтобы хоть как-то обезопасить себя, девушка находит нож и прячет его в ботинке.
И вот этот лидер снова прижал её к стене, грубо держит за подбородок, низко накланяется к ней и шепчет: «Ну, что тебе понравилось? Не хочешь ещё повторить?»
Девушку передергивает от этих слов. Мужчина такой неприятный, у него воняет изо рта табаком и гнилью. По этому запаху его можно отличить от любого здесь. Потому что свое лицо он никогда не показывает им (видимо боится чего-то). Он всегда в черной маске, в которой только прорези для рта и глаз, поэтому невозможно даже определить какого он возраста.
Пока он держит её, она лихорадочно думает, как же достать нож и успеет ли взять его до того, как он начнет бить её. Мужчину окликают, ему надо срочно куда-то идти. Он отпускает жертву и выбегает из комнаты. Зафира выдыхает: «Слава Богу, пронесло» и начинает задумываться, как бы сбежать из этого военного лагеря. Надо срочно что-то придумать. Здесь она не сможет выжить.
Потом она представила, что убьет этого человека, и он будет так же как её отец лежать и истекать кровью.
«Я не хочу убивать! НЕ ХОЧУ!» – протестует всё её сознание.
Она очень хочет отомстить, но картина убийства кажется ей очень страшной. Смерть человека – это же очень страшно. Она знает это с детства.
«Но как же по-другому отомстить?» – задает она себе вопрос и сама себе отвечает. – Я не знаю. Наверное, надо отрезать ему член, чтобы он не мог больше насиловать меня. Но тогда он убьет меня, ведь руки у него останутся, если не убить его совсем. А он обязательно убьет и даже рука у него не дрогнет, для него это очень просто. Здесь вообще ко всем относятся наплевательски. Нас не считают за людей: одним больше, другим меньше. Надо найти выход из этой ситуации. Я на самом деле хочу жить. Почему же я оказалась здесь? В каком-то лагере, где меня постоянно унижают, где на самом деле я хотела научиться защищаться, но не могу защитить себя».
В следующий раз этому монстру удается снова надругаться над бедной девушкой. Она не успела достать нож. Теперь она совсем не знает, как быть, и растеряна. Ей всего 15 лет, что она может сделать против взрослого сильного мужчины с оружием в руках? Она одна в этом мире. Родители не придут и не защитят ее, и никто не придет.
«Всё их учение про Аллаха – это полная ерунда. Никакой Аллах не защищает меня», – осознает Зафира.
Она не знает, куда бежать из лагеря. Вокруг одни горы, она пешком далеко не уйдет, на машине её быстро найдут. И также она не может достать нож, когда на неё нападает насильник. Она перестала сопротивляться этому мужчине, поняв, что так он быстрее отпускает ее. Пускай лучше быстрее всё сделает и оставит её в покое, чем будет бить её. И, сжав зубы, она молча терпит его издевательства.
В результате Зафира забеременела от этого мужчины. Она ненавидит то, что растет у неё в животе. И не понимает иронию судьбы: «Ну как же так? Я этого ничего не хотела, я не люблю этого мужчину, а во мне растет новая жизнь. Как же так? Я рожу ребенка и не буду с ним жить. Как же это произошло? Нет, ни за что не буду с этим ребенком».
Она мучается рвотой и болями в животе. Как же тяжело носить ребенка. Тем более ребенка, которого ты не хочешь.
Ей рассказывают, что каких-то женщин увезли из лагеря, и они больше не вернуться, так как совершили какой-то теракт. Все они погибли. А для Зафиры вернее сказать: сдохли, как мухи. Но в лагере говорят, что они сейчас в раю, так как совершили благое дело, унеся с собой жизни многих “неверных”, не угодных Аллаху.
Девушка думает: «Ну, неужели Аллаху не угодны эти жизни, а Жизнь, которая растет во мне, она угодна ему? Жизнь от этого Выродка? Что за странный Аллах?»
Её посещает мысль, что, если её тоже отправят убивать, то пускай это будет, пока этот ребенок в ней, чтобы он тоже умер, и она умерла вместе с ним. И чтобы он никогда не родился. Но этот человек её не отправляет никуда. Она же беременна от него, она должна ему родить этого выродка. И её не отправят, ни за что не отправят.
Когда она это понимает, то начинает думать, что надо поскорее бы родить, может тогда её отправят. Ей уже так надо, чтобы её поскорее отправили хоть куда-нибудь, чтобы вырваться из этого лагеря. И не видеть ни этого мерзавца, который продолжает издеваться над ней, ни его ребенка.
Но она так и не может никого убить: ни насильника, ни ребенка, ни себя. Это очень странно для нее, но она не может убивать. Она думает, что уже готова, что вот она сейчас убьет его после очередного унижения. Но потом опять вспоминает, как она была маленькой, и как отец истекал кровью, и представляет, что этот мужчина так же будет лежать перед ней. Ведь Зафира глубоко в Душе всё ещё та маленькая девочка по имени Жули, которая очень боится смерти. Да и поможет ли ей убийство? Ведь после того, как она убьет, другие мужчины отомстят за насильника, и тоже убьют ее. Это в лучшем случае, а в худшем будут продолжать издеваться над ней. Тогда она вообще не вырвется оттуда, никогда не вырвется. Поэтому она терпит и не убивает его.
Да, она очень сильная девушка и не показывает своих слез. Никто не сломит ее. На самом деле ей уже ничего не страшно. Всё самое страшное случилось с ней в 5 лет, когда она осталась одна. Она смогла пережить смерть родителей, а уж это она как то сможет вытерпеть.
В 15 лет она рожает мальчика. После родов ей показывают ребенка: «Посмотри, какой хорошенький мальчик!». Но у неё ледяное сердце. Ей плевать на этого мальчика.
«Ещё один выродок, который будет убивать. Странно, что я дала жизнь тому, кто может её забрать. Всё очень нелогично в этом мире», – думает Зафира.
Её заставляют кормить этого ребенка, но она не хочет. Дитя плачет, просто истошно рыдает. Приходит отец ребенка и кричит на девушку: «Сейчас же корми. Это мой ребенок. Быстро взяла его и начала кормить». И резко ударяет её по лицу. Ей приходиться подчиниться и взять сына.
Через некоторое время она понимает, что её никуда не увезут из этого лагеря. Потому что она должна выкормить этого ребенка. Пока она воспитывает сына лидера лагеря, с ней ничего не сделают: ни убьют и ни отправят никуда. Опять она не сможет вырваться. И ей приходится всё равно жить там.
Она так никого и не убивает. И так и не может разобраться кто для неё враги, а кто друзья, надо убивать врагов или не надо, и вообще уже ничего не понимает.
А потом начинает уже любить своего ребенка. Она понимает, что он то ни в чем не виноват. Это просто маленькая новая жизнь. Да, всем на Земле управляют какие-то злые дядьки или ещё кто-то непонятный для неё. Но ребенок - он ни в чем не виноват. Он такой маленький, такой хорошенький. Он плачет, он просит поесть, он тоже хочет ЖИТЬ.
«Ну, как мне теперь быть? До ребенка я была одна и без родителей. Я ещё могла убивать. А сейчас, как я брошу своего ребенка? Никак», – мучается вопросами Зафира.
Она навсегда привязана к этому месту своей любовью.
Через некоторое время её мучителя убивают. Он поехал на задание и не вернулся живым. Когда привезли его тело, девушка впервые увидела его лицо без маски. Это страшное лицо убийцы.
Зафира не дает своему ребенку смотреть на это. Пускай он не видит смерть, как ей пришлось.
«Правосудие - оно свершилось и без меня, – думает она, брезгливо глядя на него. – Вот он и сдох».
Но на самом деле ей страшно видеть смерть человека. Она опять вспоминает, как маленькой девочкой видела убитых родителей. И снова очень долго не может отделаться от этого видения смерти.
После похорон лидера её уже никто не трогает. Другие мужчины бояться обидеть её. Они считают, что она была избрана их главарем и родила ему сына. И в память о нем, она должна вырастить и воспитать его ребенка, который продолжит дело отца. Теперь её наоборот даже оберегают.
Она продолжает жить в этом теперь для неё относительно безопасном месте и воспитывать ребенка. На её глазах сын начинает ходить. Потом говорить. Потом за ним уже не угнаться: он бегает по дому и двору, играя в прятки. Она ласково останавливает его, обнимает, шепчет добрые слова. Иногда, молча, сидя на стуле, с невозмутимым видом следит за ним и не мешает ему играть и познавать мир.
А ещё учит его искать в людях хорошее, чтобы её сыну не захотелось никого убивать.
Всю свою Душу она отдает этому доброму любопытному непоседе, с любовью отвечает на его детские серьезные вопросы и живет теперь ради него.
Она надеется, что больше ничего страшного с ней не произойдет. Но последний день Зафиры становиться самым ужасным днем её жизни.
Когда ей исполнилось 25 лет, их лагерь обнаружили. Туда пришли другие вооруженные люди, чтобы уничтожить их. Многих уже убили, но её привязали к стулу и допрашивают, как жену бывшего лидера.
Ей кричат: «Рассказывай, чем вы тут занимались, что вы делали, что изучали?» И бьют её по лицу. Нос и губы уже разбиты, всё лицо в крови.
Она всё рассказывает этим людям, ей нет смысла что-то скрывать. В обмен она просит пощадить своего ребенка. Его приводят из другой комнаты и держат за руки перед ней. Она понимает, что его сейчас могут убить эти ЗЛЫЕ ЛЮДИ, и не пощадят, так же как когда то её родителей.
– Не трогайте моего ребенка, не трогайте, он ни в чем не виноват, – умоляет она.
О том, что произошло дальше очень тяжело писать, даже мои руки дрожат.
Мальчика хватают и тянут во двор из здания. Он сопротивляется, как может, кричит: «Мама!» и тянет к ней руки. У матери сжимается сердце от страха. Нет, только не это! Её ребенка забрали.
Эти люди поняли, кто этот мальчик. Они кричат в разговоре между собой, что это сын этого главаря - шиита (шииты представляют собой ответвление в исламе, признанное ведущими исламскими учёными как заблудшее, которое частично исказило слова посланника и исповедует ислам по-своему), это его выродок и он не достоин жить.
Боже, теперь Зафира понимает, что это конец, её сына сейчас убьют. Она дергается на стуле, пытается разорвать свои путы и защитить его.
– Убейте и меня тогда! Убейте и меня! – кричит истошно Зафира. – Не трогайте моего сына, он ни в чем не виноват. Он никогда не будет такой как его отец!
Она слышит выстрелы. Это убили её сына. ОПЯТЬ СМЕРТЬ. ОПЯТЬ СМЕРТЬ. КРУГОМ ОДНА СМЕРТЬ.
Сердце матери не может больше биться. Она просит их убить её. Она не будет жить. Ради чего теперь жить? Оказывается, на Земле есть то, что страшнее смерти родителей.
Этим людям надоедает слушать женские вопли. Чтобы она не кричала, её расстреливают автоматной очередью в грудь.
Вся её грудь в дырках. Это очень больно. Внутри всё горит. Она понимает, что чувствовал отец, когда ему попала в грудь пуля. Сначала страшная боль, а потом внутри растекается тепло, и ты уходишь, теряя сознание.
Зафира не сразу умирает, а почему-то угасает постепенно. Сначала лежит на полу и мучается от боли.
«Что же они меня не добивают? Это уже очень тяжело», – думает она.
Один из этих военных подходит к ней. Она смотрит ему прямо в глаза. Он берет автомат и направляет на неё дуло. Собрав остатки сил, хриплым голосом Зафира говорит свои последние слова: «Да, сейчас ты убьёшь меня. Но ты когда-нибудь также сдохнешь, гнида!» Он выстреливает ей в голову, и она наконец-то умирает.
Душа после смерти бросается искать ребенка. Надо убедиться в его смерти, надо посмотреть, что с ним случилось. Скорее, скорее. Она вылетает на улицу. Да, он действительно мертв, мертв! Мой сыночек мертв. НЕТ!!!
Сначала она не видит, где душа сына, но потом находит её сильно напуганную. Теперь они снова вместе. Она обнимает, успокаивает сына и помогает ему осознать смерть. И ей уже всё не так страшно, ведь её ребенок с ней. Слава Богу!
– Давай, нам надо уходить из этого места – говорит она, и они вместе улетают.
Она рада, что вырвалась из этого лагеря. И что её сын не стал убийцей, как его отец. И что она тоже не убивала, никогда не убивала. Эти злые люди сами найдут свою смерть.
Приходит мой добрый наставник Лилия. Жули её очень рада видеть, а Лилия рада видеть справившуюся с жизнью Душу.
Наставник успокаивает мою Душу и ребенка. И так как Душа после смерти вся в дырах от выстрелов, Лилия говорит, что пора полечить себя: «Ты должна сосредоточиться и все твои раны пройдут». Душа успокаивается и принимает нормальный вид. Больше дыр в груди нет.
Потом я спрашиваю: «Зачем я прохожу такие тяжелые жизни? Зачем мне надо их проходить?»
Она говорит, что больше таких жизней не будет. Я всё сделала правильно. Я уже очень стойкая.
– Иногда, чтобы научиться понимать жизнь, надо пройти через все эти страдания. Тогда ты сможешь видеть всё намного глубже, тогда ты научишься понимать жизнь и понимать других людей, – продолжает наставник. – И ты поймешь, что на самом деле ни ненависть, а любовь побеждает всё и дает силы жить. Посмотри, в этой жизни ты же жила ради ребенка, ради любви. Ты же хотела научить его, чтобы он любил людей, а не убивал, чтобы он не стал таким же, как его отец. Ты же хотела изменить всё. Ты видишь, что любовь одного человека может изменить многое. Она меняет не только самого человека, но и всех кто вокруг.
– Но всё же было тщетно, люди на Земле всё равно продолжают убивать, – возражаю я.
– Да, иногда мы не в силах исправить всех людей, но каждый должен начинать с себя. Ты развиваешься, ты учишься любить. И ты сможешь показать пример другим людям. И со временем в них будет всё меньше ненависти.
Дай Бог, чтобы это было так!!!
Глава 14. Любовь спасет мир
А теперь пребывают во мне сии три: Вера, Надежда, Любовь; но Любовь из них больше.
Библия. Первое послание Коринфянам
Это регрессия удивила меня в хорошем смысле этого слова. Моя Душа вынесла столько испытаний в теле Жули, но она не стонала, не жаловалась и не смогла убить человека, который издевался над ней. Я поражена стойкостью и силой воли этой девушки. А ведь в её теле была моя Душа, значит, я тоже родилась со способностью всё выдержать в этой жизни, перенести много боли и унижений, но остаться верным себе и своим убеждениям. Терпеть, надеяться и верить. А главное всё равно находить в своем сердце место для любви, несмотря на боль, которую причинили мне другие люди, не ведая, что творят.
В этой прошлой жизни было столько страшных событий. По идее после всего, что я увидела, я могла опять чувствовать страх, ненависть, злость, осуждение. Но я не чувствовала всего этого. Я находилась в каком-то благостном состоянии, потому что Жули после своей смерти оставила в себе только любовь к своему ребенку, а не ярость к убийцам. И те слезы, которые проливались после регрессии, были слёзами любящего женского нежного сердца, а не ожесточившегося от невзгод жизни.
Господи, неужели на Земле несмотря ни на что можно научиться любить?
Я открыла столько любви в своем сердце, что мне захотелось поделиться ею со всеми. И эта любовь на самом деле и есть смысл моей жизни, который всегда давал мне силу жить. Ведь когда ты знаешь, для чего ты живешь, то находишь в себе желание продолжать свой непростой Путь на Земле, с честью перенося все невзгоды и ошибки.
А живу я на этой земле ради того, чтобы научиться любить. Все мои предыдущие жизни учили меня именно этому чувству. Любить вопреки всему!
Я прошла путь от слабого ненавидящего всех Ганса до невероятно стойкой любящей Жули. Все мои страдания на протяжении нескольких веков закаляли меня, оттачивали мою душу, учили не сдаваться, не отчаиваться и продолжать жить. Только стойкая и смиренная душа может познать такое божественное чувство как любовь. А люди нуждаются в любви как в опоре.
Сейчас я поняла те слова, которые мне сказал мой наставник во время первой регрессии: «Надо научиться, даже если тебе очень больно, любить; любить людей, несмотря ни на что»
Иисуса Христа ведь тоже отвергли и распяли, но он от этого не стал любить меньше и показал людям пример доброты и стойкости.
Я вспомнила определение любви из Детской Библии, которой зачитывалась в детстве, из первого послания к Коринфянам святого апостола Павла 13:4-7 Нового Завета:
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит».
И чтобы научиться этому чувству, надо постепенно понять все его составляющие. Наверное, для этого и дано нам прожить на Земле много разных жизней, каждый раз отрывая новую грань Любви.
Меня осенило ещё и тем, что настоящая любовь – свободна от зависимости.
В прошлых жизнях меня бросало из одной крайности в другую. То ненавидела и не принимала других людей или их помощь, то любила их настолько сильно, что растворялась в них, отдавая всю себя без остатка. Надо учиться искать золотую середину.
Человек, Душа которого ещё не умеет любить или если он не получил любви в детстве, всегда будет ждать её от окружающих. Ему будет трудно принимать отказ, переживать одиночество, он будет обижаться на недостаток внимания. А это лишает свободы самовыражения, свободы заниматься тем, что нравится, свободы отказывать кому-то в чем-то, свободы любить то, что он любит, свободы быть независимым от оценок окружающих.
А я была зависима от всего этого из-за тяжелого детства. Я всё время смотрела на себя чужими глазами и ждала одобрения: от родителей, от коллег, от друзей, от парней, которые мне не нравились. Я боялась им отказывать, я забывала ради них о себе.
А когда я это осознала, я начала возвращать себе свободу после этой регрессии. Меня больше не интересовало, что подумают обо мне мои родители, коллеги на работе или друзья. Я начала отказывать им, не чувствуя вину перед этим. Больше стала заниматься своими делами, вовремя уходить с работы, не ездить каждый раз успокаивать маму, когда она стонет от очередной боли в голове, животе или пятке.
Я приняла своих родителей такими, какие они есть. Их уже, наверное, не изменишь, и мне не стоит напрягаться из-за этого и жить ради них.
Я так же как Жули перестала задавать себе вопрос: «Справедливо ли то, что произошло со мной в детстве?» Это просто произошло, это надо принять и научиться жить дальше.
Я наконец-то начала ориентироваться на себя, на свое личное одобрение и любовь к себе, а не ловить одобрительные или разочарованные взгляды окружающих, то есть решила, что даже если меня никто не одобрит, не похвалит, не полюбит, то я все равно буду делать свое дело, оставаясь сама собой. А это значит, что хорошо для меня, а что плохо - я решаю сама. Я знаю, что справлюсь, если останусь совсем одна. Да, это может быть страшно, но я буду чувствовать себя свободной, а не связанной необходимостью соответствовать окружающим.
Таким образом, я открыла ещё одну составляющую своего взросления – научиться дарить любовь самой, а не ждать её от окружающих.
Если судить по карте Сознания Д. Хокинса, то сейчас я нахожусь на шкале где-то между разумом и любовью. Постигнуть чувство любви до конца мне еще предстоит на этой Земле. Моя душевная работа не закончена. Но понимание того, куда ты идешь, уже дает силы двигаться дальше.
Шкала Сознания из книги Доктора Д. Хокинса «Сила и насилие».
Двигаясь от 0 к 1 000, меняется восприятие реальности человеком, от восприятия основанном на Страхе, к восприятию основанном на Любви. Чем выше по шкале мы поднимаемся, тем соответственно, количество жизненной энергии увеличивается и восприятие жизни меняется в лучшую сторону.
Люди с уровнем ниже 200 баллов склонны к замкнутому образу жизни, однако на уровне 310 баллов происходит серьезное раскрытие. На этом уровне люди становятся искренними и дружелюбными, поэтому социальный и материальный успех приходит к ним почти автоматически.
Если взять за основу это шкалу, то в прошлых жизнях я находилась на низких энергетических уровнях, при которых мир казался мне лишенным надежды, грустным, пугающим и полным препятствий. И сдавалась перед жизненными проблемами. А теперь я сама способна наполнять его любовью, и менять. В этом, наверное, и заключается приближение Души к Богу.
В итоге, я всё больше начинаю доверять Богу и любить его. А для меня тема доверия (Богу, людям, себе) напрямую связана с взрослением моей Души на протяжении всего моего пути, а не только в этой жизни. И рост доверия – это рост моей открытости и понимания жизни.
Я с сожалением отметила, что во всех увиденных жизнях моя Душа была несчастна.
Мне вспоминается, как описана сцена встречи Души с Богом после смерти в книге Инны Волошиной: «За порогом жизни, или Человек живет и в Мире Ином». Умерший малоизвестный поэт Николай Осеёв приходит к Богу, и тот спрашивает его: «Твоя жизнь была недолгой. Но был ли ты счастлив?»
Я тогда подумала, что, наверное, Бог измеряет этапы развития Души уровнем счастья, который она достигла на Земле? И поняла, что мой уровень души пока не достиг самой высокой планки. Тогда я обязательно должна стать счастливым человеком.
***
Моя жизнь была в чем-то очень похожа на жизнь Жули. Я практически также снова жила, как в военном лагере в доме родителей, где царила только ненависть и меня постоянно обижали и унижали. И я поняла, почему так сильно боялась крови в детстве и никогда не смогла бы никого убить.
Потому что, я уже очень хорошо знаю цену жизни. Убить - значит не дать завершиться всем задачам человека. Я с детства знала, что смерть – это не то, что исправит другого и решит мои проблемы. Всё можно исправить только пока ЖИВЕШЬ.
Да, после каждого унижения во мне поднималась волна протеста, как у Жули. Я думала: «Боже, я когда-нибудь всё же найду нож в этот момент (нож которым, слава богу, так и не смогла никогда воспользоваться ни Жули, ни я) и зарежу мать». Но каждый раз я понимала, что тогда я буду такой же, как она. И я никогда не выберусь из этого «военного лагеря». НИКОГДА. Я представляла, как мама будет истекать кровью, и эта страшная картина не будет давать мне покоя. А у меня должна быть надежда на счастливую жизнь, на то, что когда-нибудь всё закончиться. Я сжимала кулаки и запрещала себе плакать. Нельзя, ни в коем случае нельзя сдаваться, нельзя показывать свою слабость. Надо терпеть, надо ждать.
В итоге все накопленные за детство слезы выходили из меня несколько дней после регрессии. Я плакала пока ехала на работу, плакала, сидя на работе, плакала дома. Слава Богу, что больше не надо себя сдерживать.
Кроме того, понятие крови остро переплетено во мне с понятием жизни. Кровь – питает жизнь. Если ты видишь, что кто-то истекает кровью, значит, он умирает. А это конец всему.
Жюли поняла это всего в пять лет. Эта кровь, которую она хотела вернуть отцу, удержать своими руками в нем, она запомнилась ей на всю жизнь. Она научила её ценить жизнь. И я не могла видеть, когда человек истекает кровью.
Но при этом мне приходилось всё же видеть её. Одна только кровавая ванна, которая делала кошмаром мою реальность, чего стоила. И всё мое постоянное попадание в больницы. Чего только я там не насмотрелась?
Есть и еще одно совпадение с этой жизнью.
Жули увезли в военный лагерь в 14 лет. Ее одели в мусульманскую одежду, закрывающую все.
А я накануне 14 дня рождения легла в больницу на операцию, после которой спина была в кровавых ранах. Это причиняло жуткую боль. Как раз был период школьных каникул. Родители в это время работали в пионерском лагере. После выписки из больницы меня тоже отвезли в лагерь. Это было к лучшему, там был детский врач, который каждый день смазывал мои швы. Я старалась одеться так, чтобы никто не видел этих замазанных зеленкой ран. И как Жули ходила в лагере вся замотанная в одежды. И после никогда не покупала себе открытые вещи, закрывая все части тела. Все вокруг уговаривали меня поменять гардероб, но я не соглашалась. И, наверное, только после 26 я начала носить что-то более открытое.
Жули убили в 25 лет. Её жизнь в военном лагере закончилась.
У меня в 25 лет обнаружили многоузловой зоб и сделали операцию сразу после моего дня рождения, когда мне исполнилось 26 лет. После этого я приняла решение, что больше не хочу страдать и переехала от родителей. Моя жизнь в «военном лагере» тоже закончилась.
Я начала жить самостоятельно, избавилась от многих страхов и думала, что теперь мои родители не влияют на меня. Но это оказалось не так. Мне предстояло еще отделиться от них не только физически, но и ментально. Ещё раз простить и отпустить весь негатив.
Хотя я и так раньше после каждой обиды прощала их всегда и за всё.
Мои руки с детства излучали какую-то добрую энергию, стоило мне прикоснуться к больному место и всё проходило. Мама заметила это, когда я училась в средней школе. Её в тот период мучили страшные мигрени. Когда они начинались, она заматывала голову платком, ходила, держась за стены квартиры, и стонала от невыносимой боли. Ей не помогали ни таблетки, ни уколы. Однажды она позвала меня и попросила сделать массаж головы. Через пять минут боль прошла. Так как будь-то ничего и не болело. После этого она звала меня каждый раз. Я прикасалась к ней и боль сразу отступала. Она сказала: «Да у тебя способности!!! Тебе надо обязательно лечить людей».
Но тогда я хотела вылечить только её: её больные мысли, больные поступки, её больную душу. Научить её доброте и вниманию. НАУЧИТЬ ЛЮБВИ. Но потом я поняла, что это бесполезно. Я еще не стала Богом, чтобы вылечить маму полностью от переполнявших её гнева и злости. Я всего лишь маленькая «но такая взрослая по отношению к родителям» девочка, которую Бог уже научил любить. Маленькая девочка по фамилии Боголюбова.
И если каждый человек в этом огромном мире наконец-то поймет что такое любовь, то задача Бога будет выполнена.
Глава 15. Моя восьмая регрессия
Вначале перед моим взором предстал Нотр-Дам де Пари - самый грандиозный и масштабный собор Парижа, от вида которого замирает сердце.
Перед ним на площади стоит восхищенный 20-ти летний парень по имени Жульен, одетый как простой небогатый французский мальчишка в курточку, штаны и кепку в желто-коричневую клеточку.
Он студент архитектурного училища и сегодня пришел полюбоваться храмом. Его поражает мастерство его создателей. Он хочет понять, что же вдохновило человека на создание такого великолепного здания и внимательно изучает каждую его деталь (роскошные витражи, остроконечные арки, башни), мечтая создать что-то подобное. Мне кажется, что он хочет войти вовнутрь, но что-то его останавливает.
К нему подходит его друг, с которым они вместе обучаются на архитектурном курсе, и они начинают обсуждать убранство собора.
- Ты только посмотри, какая красотища! Люди такую красоту сделали. Это же каким надо быть человеком, чтобы придумать и построить такой собор? Даже хочется создать что-нибудь такое же великолепное, – восклицает Жульен.
Он с детских лет мечтал проектировать и придумать такое великолепное здание, чтобы люди ахнули от того, как же возможно это сделать. Обучаясь на архитектора, он беспрестанно ходит по городу с линейкой, карандашом, чертежами и смотрит на здания, изучая какие у них есть элементы и как они создаются. У него огромные планы в этой жизни. С юношеским максимализмом он рьяно впитывает в себя всё, чему их учат. И постоянно что-то выдумывает и чертит: разные схемы, здания.
И всё было бы замечательно, если бы не одно «но». Парень вырос в бедной французской семье и родители не в состоянии оплачивать его обучение в дорогом колледже, а он безумно хочет учиться.
Отец начинающего архитектора из простого рабочего класса: грубый и примитивный человек. Он не понимает ничего в том, что делает его сын. Всю жизнь он проработал на фабрике. Потом там началась забастовка из-за финансовых трудностей в стране, поэтому в семье с деньгами стало ещё хуже, и отец больше ничем не мог помогать сыну.
Однажды он вернулся с работы злой, сел за кухонный стол и, принявшись чавкать луковым супом, сказал сыну: «Прости, мы не сможем помогать тебе и оплачивать твое обучение. Мама больна, нужны деньги на её лечение. Тебе, наверное, лучше бросить учебу. Надо помогать семье и начинать работать. Хватит заниматься ерундой и чертить свои картинки. Они никому не нужны. Ты всё равно не сможешь сделать что-то стоящее».
Такие слова родных всегда очень обижали Жульена. Отец не верил в его талант. Кто же другой тогда поверит в него?
Но он не сдался. Парень стал подрабатывать грузчиком, доская мешки на складе, и подсобным рабочим. И всё, что получал, откладывал на учебу. А так как уроки были практически каждый день, то работать можно было только по ночам или в выходные. Из-за этого много денег было не заработать. В результате он не высыпался и не доедал. Но продолжал учиться.
Кроме того, в его голове постоянно сидела мысль, что, конечно же, надо ещё помогать матери. Куда от этого денешься, это же мама? И может быть это важнее, чем учеба. Ему приходилось ещё помогать семье.
После того как его мать заболела, он стал ещё больше задумываться, где же заработать денег, ведь он так хотел закончить обучение. «Как же это сделать, где же мне найти денег?» – мучился вопросами парень.
И ему повезло. Когда в 1875 году ему исполнилось 22 года, его взяли на практику в архитектурно-проектное бюро на место, где он мечтал работать. Теперь ему больше не придется пахать грузчиком.
Я вижу, как он встретился с важным руководителем этой конторы и при встрече пожал ему руку. Они сговорились, что раз пока учиться, то будет работать не всё время в офисе и только по заказам.
Ему показали его рабочее место в просторном помещении, где много людей, сидя за столами, трудятся над проектами. И он начинает работать в отделе, в котором в дальнейшем проведет много лет.
Я вижу, как с коллегами по работе он постоянно обсуждает различные архитектурные новинки.
Больше всего критике подверглась Эйфелева башня. Когда в 1887 году началось её строительство, весь отдел бурно обсуждал, насколько же хорошо её спроектировали. Это чудо инженерной мысли наделало много шума в Париже. Было такое ощущение, что все разделились на два противоборствующих лагеря: на тех, кто против и тех, кого она восхищает. Те, кто ругал ее, считали, что она ужасна и уродует лицо Парижа, так как на фоне великолепных старинных соборов поставят какую-то железяку. Другие же утверждали, что будет построена вершина архитектурного и инженерного искусства.
В этот момент Жульен испытывал зависть от того, что кому-то удалось создать то, что поразило всех. Он сидел по ночам и размышлял, что же он может придумать.
И он начертил католическую церковь, потому что в своих видениях я вижу, как на листе бумаге он рисует её отдельные элементы: арки, своды, проёмы, башенки. Его работу хвалят и показывают всем. Ему удалось найти какие-то инженерные решения, которые до него никто не находил. И ему поручают руководить постройкой этого здания.
Но я вижу, что он не успокаивается. Ему всё время надо что-то улучшить. Он приходит в выходной на берег Сены с доской, на которой рисуют, смотрит на воду, на здания, на Париж и чертит. У него возникают новые идеи, он что-то дорисовывает, придумывает. Вообще Жульен - очень творческий человек, внутри него море вдохновения.
Но со строительством всё время что-то не получается, то нет нужных материалов, то рабочие отступают от проекта и приходилось переделывать, то заканчиваются финансы. Пока идет стройка Жульен постоянно нервничает. Приезжая на площадку, он обходит всех рабочих, нервно курит и дает указания, но его не понимают. Потом проект оставляют незаконченным.
В это же время как раз умирает мать Жульена. Сидя на кухне после похорон с сильно пьяным отцом, он терпит его неуважительное отношение к себе.
– Что ты там? Всё малюешь свои здания? Они же не приносят тебе ничего. Чего ты добился в этой жизни? – упрекает его отец.
Это очень обижает Жульена. Он не хочет больше слушать отца и уходит из родительского дома, хлопнув дверью. На улице, вдохнув холодный воздух Парижа, он успокаивается и понимает, что отцу сейчас на самом деле очень тяжело после потери жены, и он выливает свою боль на всех, кто рядом.
Но кому сейчас легко в этом мире?
После этого он глубоко начинает задумываться о смысле своей жизни. Что же важнее для него в этом мире? На какие принципы ему опереться?
И у него пропадет вдохновение. Он сидит дома, держа перед собой лист бумаги и карандаш, и у него нет никаких новых идей в голове. Только тяжелые думы о том, что ничего не получиться, и никто не поддержит.
«Может и правда никому не нужны мои картинки с проектами, зачем я так стараюсь? Даже то, что я придумал, не удалось завершить. Стоит ли продолжать это делать? Но с другой стороны, я ведь больше ничего другого не умею делать. Всю жизнь с детства я чертил. Если я пойду работать обычным клерком в контору, я не смогу так трудиться, мне будет скучно», – размышляет Жульен.
Потом он вспоминает какую-то девушку, которая училась вместе с ним на курсе и раскритиковала его работы. Просто высмеяла всё, что он сделал. А ведь она ему очень нравилась. Но она посчитала, что он не такой гениальный для неё. Может она была права?
От всех этих сомнений в себе Жульен совсем перестает рисовать проекты.
Чтобы подумать о том, как жить дальше, он ходит и любуется Парижем и Сеной. Гуляя по Монмартру, он наблюдает за художниками, которые рисуют свои картины на улице. И видит, что все они очень бедны.
(Примечание: В конце XIX века Монмартр привлекал многочисленных деятелей искусства своими невысокими (по сравнению с центром города) ценами. Здесь жили и творили Ренуар, Ван Гог, Пикассо. Бедные художники и поэты снимали комнатушки в ветхом бараке Бато-Лавуар, где не было света и газа и всего лишь один водопроводный кран на пять этажей).
«Художников в этом мире не любят, – делает вывод Жульен. – Это странно. Вроде бы они видят этот мир по-другому, создают то, что радует людей, но не каждый из них может продать свои картины. А ведь и я за свой труд тоже немного получаю. Стоит ли заниматься тем, что не делает тебя богатым? Но с другой стороны, многие художники всё же прославились. Может богатство блекнет перед тем, что человек оставит после себя: свои картины, свои произведения? Может, стоит потерпеть нищету? Но потом, может быть, тебя оценят? А если не оценят? Ради чего тогда терпеть нищету? Жить то надо сейчас и есть надо сейчас. А потом ты уже будешь мертв, зачем тебе будет нужна эта слава и произведения, которые останутся после тебя, если сейчас ты голодаешь, и у тебя нет денег даже на кусок хлеба?»
Приходит осень. Всегда людные улочки Монмартра пустеют. Теперь Жульен бродит по ним в одиночестве. Идёт проливной дождь, но ему сейчас по душе непогода. Она отражает его внутреннее состояние. Он находиться в глубокой депрессии из-за того, что всё, что он придумал, не удалось претворить в жизнь. Проект провалился. Это крайне обидно для него. Все его грандиозные планы рухнули на глазах. Кроме того, он практически ничего не заработал на своих идеях. Все они были украдены другими мастерами.
А ещё он оказался совсем один в самый трудный момент жизни. До этого он жил с женщиной, с которой они были пока не в браке. Недавно у них родился сын. Но из-за того, что у него не было денег, она ушла от него. Девушка познакомилась с ним, думая, что он какой-то крутой преуспевающий архитектор и было чем похвастаться перед подругами. Но оказалось, что жизнь с творческим человеком совсем не сахар. Муж постоянно жил в мире своих идей. И больше уделял внимание работе, чем их семейной жизни. Они жили на самом деле очень плохо. Потом женщина забеременела и родила. Нужны были деньги. А муж много не зарабатывал. Он только обещал, что ему заплатят по окончании проекта. В конце концов, ей надоело кормить себя, ребенка и мужчину, и она переехала жить к родителям.
Ни отец, ни жена никогда не поддерживали Жульена в том, чем он занимался. А недавно он похоронил еще и мать.
Это привело юного архитектора к серьезной переоценке своих жизненных ценностей. И он по-другому начал смотреть на Париж. Бродя под дождем со своими грустными мыслями по улицам Парижа в длинном плаще, поверх которого намотан шарф, он осознал, что город уже не так восхищает его, как раньше.
«А ведь Париж на самом деле какой-то серый. Все здания из одного камня. Нет ничего разноцветного: всё одинаковое и скучное», – озаряет его. (Примечание: Когда я была в Париж, я подумала также об этом городе, и впечатление от него осталось такое же).
Но всё когда-нибудь кончается. Жульен постепенно выходит из своей депрессии и начинает опять работать. Теперь он сидит в темной комнатушке дома у окна и чертит, пока еще что-то видно при свете солнце, так как в его квартире нет света.
Он решает для себя, что надо просто постараться учесть все ошибки. Может быть, всё не так уж и плохо. Не плохо в плане того, что этот случай многому его научил, дал бесценный опыт. Теперь надо попытаться сделать всё заново, но по-другому, и учесть все нюансы.
В результате Жульен придумал новый проект и отправил его на конкурс. Эта работа выиграла, так как очень понравилась комиссии. И ему заплатили хороший гонорар. Он очень счастлив, что наконец-то его труд принес ему хоть какую-то выгоду. Да, иногда надо не сдаваться и продолжать делать то, что ты любишь, не опуская руки. Всё это снова окрыляет его.
После получения денег он спешит поделиться победой к своей бывшей жене. Он хочет уговорить её вернуться к нему, ведь у него всё налаживается. Мужчина очень любит своего ребенка и считает, что должен сам его воспитывать.
Но когда он приходит к ней, женщина холодно встречает его словами: «Чего опять припёрся?»
После этого он видит её с другой стороны и понимает, что она никогда не оценит его. Даже теперь, когда у него есть деньги, она всё равно его не оценит. У неё всегда будет это недовольное лицо, чтобы он не сделал для нее.
Он отвечает ей, что пришел передать деньги на ребенка. Она не верит ему и смеется: «Ты, наверное, шутишь?» Но увидев деньги, забирает их все себе.
Тем не менее, мужчина всё равно просит её вернуться. На что она заявляет: «Нет, я не вернусь. Я познакомилась с другим мужчиной. Он понадежнее тебя: работает простым рабочим и не строит несбыточные планы». Жульен не сдается и снова пытается уговорить её, ведь у них общий ребенок. А ей плевать на это. Она никогда больше не вернется к нему…
Но жизнь продолжается. И Жульен погружается с головой в работу, чтобы забыть все свои неудачи.
Теперь я вижу его в 40 лет уже с сединой на висках. Он создал своё архитектурно-проектное бюро: снял помещение, набрал сотрудников и научился продавать чертежи. Теперь он сам всем управляет, продолжая рисовать проекты.
На самом деле он всё же получил то, что хотел. Конечно, он не создал что-то выдающееся, чтобы все запомнили его. Но он научился зарабатывать на жизнь. Он понял, как это можно делать, продавая свои работы, и организовал всё. Просто в один момент он подумал, почему он работает на кого-то в бюро и получает за это гроши, если он может также всё организовать. И ему это удалось.
Он стал одеваться очень хорошо. Сменил комнату на дом. Стал очень уважаемым и известным в архитектурных кругах человеком. К нему много обращаются с заказами, работы всегда полно.
Теперь у него нет проблем с женщинами. Когда у тебя есть деньги, они липнут сами. Но он, к сожалению, никого из них не любит. Со всеми у него только поверхностные отношения. Нет женщины, которая бы понимала его. Всем этим дамам нужны только развлечения.
На склоне лет, он всё чаще начинает задумываться о том, как сохранить то, что он сделал. Ему начинает казаться, что скоро он умрет. А его дело должно продолжаться. Ему очень важно, чтобы всё, чего он достиг, кому-то досталось. Он понимает, что ему не на кого положиться. С женщинами одни только развлечения. Нет ни одной постоянной среди них. С сыном он очень редко общается. Мальчик не принимает его, он не из его среды и не желает заниматься проектированием. Когда Жульен пытается переубедить его, сын не слушает его. У него свои интересы в жизни.
«Кому же тогда передать свое дело? Может своему другу?» – эти вопросы тревожат Жульена теперь постоянно. И он не может найти решение.
Мужчина приходит к выводу, что важнее даже не то, что ты создашь что-то и оставишь после себя, гораздо важнее оставить после себя детей, чтобы они продолжали твое дело.
В 1893 году по его проекту делают реконструкцию моста Двойного Денье, который разрушился от непогоды со временем. Он приезжает проверить качество работ. На улице осень и идет дождь. Мост без перекрытий и очень скользкий. В результате Жульен случайно поскальзывается и падает в Сену.
Вода в это время очень холодная. Он выбирается с трудом, так как одежда не дает свободно плыть. От переохлаждения он заболевает пневмонией. Потом выздоравливает. Но через некоторое время болезнь снова дает о себе знать и лёжа на кровати в страшной горячке, он задыхается и умирает. В этот момент ему никто не может помочь: он совсем один в своем красивом доме…
После смерти Душа сидит рядом с телом и ей так жалко, что всё закончилось. Столько было ещё незавершенных проектов и планов, столько ещё надо было сделать. И всё завершилось из-за какого-то нелепого случая.
К нему приходит наставник в сером балахоне с капюшоном и говорит: «Хватит тут сидеть и жалеть обо всем, пора возвращаться».
– Почему мне не дали завершить то, что я ещё планировал? – спрашивает Душа.
– Всё завершить никогда невозможно. На самом деле ты уже сделал всё, что было необходимо. Научился обеспечивать себя. Научился ценить свой труд. Научился делать дело, которое у тебя получается, и которое ты любишь, – отвечают ей.
– Я же хотел создать что-то необыкновенное на этой земле, – возражает Душа Жульена.
– У тебя ещё не раз будет такая возможность. А в этой жизни надо было приобрести опыт того, что не стоит опускать руки, если тебе не удастся создать что-то совершенное. Поэтому твой первый проект не удался. Но ты продолжил делать то, что ты любишь. Ты развиваешься. Иногда, не так важно оставить что-то на Земле, а иногда важнее приобрести те качества, которые ты заберешь с этой Земли, и которые всегда будут потом в твоей Душе. Но ты обязательно должен что-то создавать на Земле. В этом твоё предназначение: творить на Земле то, что будет нравиться людям, и делать что-то очень красивое. Ты обязательно это сможешь!
P.S.
Сегодня Мост Двойного Денье – это популярное место для фотографирования на память, поскольку отсюда открывается замечательная панорама Собора Парижской Богоматери и площади перед ним, а также прекрасный вид на реку и проплывающие под мостом речные трамвайчики.
Глава 16. Творческие муки
Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков.
Библия. 1 Кор.12:7-10
После этой регрессии я сделала вывод для себя, что я определенно творческий человек. Но мое творческое начало пока спит. Потому что в детстве в меня никто не верил, и никто не поддерживал.
Например, в школе писала длинные грамотные сочинения и хорошо чертила, а мне иногда говорили: «Наверное, за тебя это делают родители учителя, ты сама так точно не сможешь». Постоянно пела песенки, которые сама сочиняла, а родители сказали: «Да тебе медведь на ухо наступил, может, заткнешься уже». Постоянно фантазировала и сочиняла, придумывая свой мир, а мне говорили, ты врешь, так не бывает.
Больше всего на свете любила моменты, когда мы с сестрой по вечерам, устраивая что-то типа мозгового штурма, придумывали сценки, стихи, песенки. А теперь она продолжает это делать со своими друзьями в театральном коллективе при институте в другом городе, а я серьезный деловой бухгалтер.
Я поняла, что до этого я занималась только тем, что приспосабливалась: к родителям, чтобы они меня не трогали; к работе, где могут не оценить, поэтому надо браться за любое дело, чтобы стать незаменимой и хоть что-то заработать; к мужчинам, которые ухаживали за мной, потому что боялась обидеть их. А ещё приспосабливалась к жестокому миру, где должна делать всё сама и ни на кого не надеяться.
Меня так часто били по рукам, что я теперь боюсь проявлять себя, боюсь того, что у меня ничего не получиться, боюсь, что я хуже других, что я ничего не умею. А самое страшное для меня – это открывать свою душу людям, которые, как мне кажется, не поймут и не оценят.
Эти постоянные сомнения, сомнения, сомнения в себе… Как их победить? В какой области мне развиваться? Каким золотым ключиком открывается способность творить и где та волшебная дверца, за которой прячется моё вдохновение???
Удивительно, что практически все с кем я по-настоящему дружила и дружу из творческой среды.
Самая близкая подруга, с которой я дружила в старших классах – художник. Два года назад я была на её выставке. Она путешествовала по Африке и написала серию картин о жизни местных жителей.
Подруга Любовь занимается архитектурными проектами. Удивительно, как её жизнь похожа на жизнь Жульена. Она тоже выросла в бедной семье. Родители не могли оплачивать ее обучение, но она смогла самостоятельно поступить на бюджет в архитектурный институт. Сначала она долго работала на предприятии под руководством начальника, который платил ей копейки и не ценил. Она постоянно приходила ко мне жаловаться на него и искать помощи. Потом я помогла ей открыть ИП и теперь она самостоятельно занимается проектированием, нанимая помощников. Очень много магазинов и павильонов в нашем городе построены по её проектам. Теперь она не нуждается в деньгах.
А я всё время помогаю больной матери, вместо того, чтобы заниматься собой. Ведь ей надо делать то массаж, то ставить уколы, то вести в больницу. Чтобы что-то изменить в своей жизни, я пошла и записалась после регрессии на курсы для взрослых в художественную школу с целью научиться рисовать...
Теперь мне стало понятно, откуда у меня тяга к Франции. С детства во мне жила одна мечта: я хотела побывать в Париже. Не знаю, когда она зародилась во мне, но меня тянуло туда неимоверно. И в 25 лет я её осуществила.
Как я иногда скучаю по Монмартру с его узкими улочками, выложенными булыжниками. Теперь я поняла, почему там всё для меня родное и близкое: домики художников, старинные мельницы, виноградники. Я жила в прошлой жизни в бедной квартирке на Монмартре. И у Души, может быть, остались недоделанные дела в Париже, поэтому меня так тянуло туда.
Когда путешествовала по Франции, купила у местных художников несколько картинок с видом Парижа. Но до сих пор не могу повесить их на стену: они так и пылятся в шкафу. Потому что, когда я вижу их, моя Душа грустит.
Да, Париж – это моя любовь, в которой я разочаровалась. Он встретил меня холодным проливным дождем, который шёл несколько часов. Экскурсионный автобус сломался, и негде было спрятаться от стихии. На обычно людном Монмартре, где сидят и рисуют много художников, было пусто. Вода ручьями стекала по брусчатке и выгнала всех туристов. Я шла и вместо привычного веселья этого места ощущала бедность и серость 19 века. Дойдя до здания Гранд Опера, я села на его ступеньки и начала рыдать, ноги сводило судорогами от холода. Париж вогнал меня в депрессию. В депрессию, из которой меня вывело только старинное французское вино долины реки Луары, в котором, и правда, наверное, заключается истина веков.
Теперь, зная, что я жила в Париже когда-то, мне хочется съездить туда ещё раз. Может быть удастся найти свою квартиру на Монмартре и узнать, кто занимался реставрацией моста (т.к. я не нашла информацию об этом в интернете). Мне хочется убедиться, что Жульен был реальным человеком, а не параллельным измерением моего существования.
***
Встреча с прошлым или кармический урок
Впоследствии в моей жизни через полтора месяца после окончания курса регрессий произошел случай, который полностью изменил моё представление о Жульене. Я поняла, что слишком идеализировала его. Ведь в регрессии я видела эту жизнь его глазами. Теперь же моя судьба показала мне всё происходящее со стороны, ведь всё в этом мире возвращается к тебе по законам кармы. Кроме того, это было ещё одно испытание для моей Души на прочность, которое многому меня научило.
Это испытание началось с очень позитивного настроя, так как я почувствовала, что перестала бояться знакомиться с мужчинами, отчего была безумно рада, поэтому решила попытать счастье на сайте знакомств. Ведь я ничего не теряю, если попробую переписываться по интернету. Я слышала много замечательных историй про то, как люди нашли свою вторую половинку через социальные сети. Кроме того, я уже не стеснялась фотографироваться и видеть свое изображение. Я попросила нескольких знакомых сделать моё фото для сайта знакомств и даже решилась съездить на фотосессию, так как фотографий у меня было мало.
После размещения анкеты мне сразу же стали писать мужчины. Я даже не ожидала, что смогу нравиться многим. Сама я вела себя очень настороженно, осваивая переписку.
Несмотря на то, что писало много мужчин, ни с кем из них встретиться в реальной жизни я бы не хотела. Одни писали очень бестактно и откровенно, другие делали в словах много ошибок, из которых я делала вывод, что пишет не грамотный человек. Кроме того, слова с ошибками раздражали меня, и я прекращала переписку.
Всё это длилось до того момента, пока мне не написал Максим. На сайте он выглядел очень привлекательно: с фото на меня глядел подтянутый мужчина с обаятельной улыбкой и стильной бородкой. В анкете он написал, что ему 30 лет, живет в селе недалеко от моего города, всего в 15-ти минутах на машине.
Мне захотелось ответить на его привет. Максим написал комплимент о моей красоте, и я поблагодарила его, сказав, что он тоже ничего. Он удивился этому: «Че серьёзно. Я думал тут девушки на сердечки жмут от делать нечего для рейтинга» (его орфографию я решила оставить без изменения). А потом спросил: «Если мы друг другу понравились, что делать будем?»
Я написала, что это зависит от него, что мы будем делать: переписываться или встречаться. И он предложил встретиться. Но для начала мне было интересно выяснить, что это за человек, чтобы примерно представлять, что меня ждет при встрече. Поэтому я не согласилась сразу, а решила некоторое время попереписываться.
Для начала я спросила, кем он работает. Ответ был странный; «Ну, я вообще не работаю, работники работают. Так за компанию с ними болтаюсь. Начальникома я если что сам себе».
– И давно ты начальник? – заинтересовалась я.
– Это моё хобби, мне нравится проектировать дома и самому же их воплощать в жизнь. Да это не приносит особого дохода, но на хлеб с маслом хватает. Да когда много объектов и работников, то конечно это приносит неплохой доход. А я один сам по себе. Года три наверно.
Вот эти слова и зацепили меня. Я решила, что этот человек очень похож на Жульена. Даже в его внешности что-то напоминало мне о нём, поэтому с таким человеком мне надо обязательно встретиться и пообщаться.
Максим предложил забрать меня после занятий в художественной школе вечером и познакомиться. Но я отказалась, т.к. было боязно садиться в машину к незнакомому человеку, да еще и поздно вечером. Тем более что я сама была на машине и не хотела оставлять её далеко от дома.
Я предложила встретиться на следующий день (он как раз был выходным), и чтобы Максим нашёл место, куда он пригласит меня днём.
– У меня правило: первая встреча с мужчиной с сайта знакомств только днём и в людном месте, – ответила я.
Он написал, что не знает, где встретиться в моём городе, т.к. не местный. Мне не понравилось то, что мужчина не может организовать свидание. Но я успокоила себя тем, что может это действительно сложно для приезжего и стоит подсказать ему варианты. Одним из таких вариантов была встреча в недавно открывшемся уютном кафе недалеко от моего дома. Оно находилось на въезде в город, и его легко можно было найти даже иногородним.
Я дала свой номер телефона и стала ждать звонка.
Вечером он написал, что уже соскучился и думает обо мне.
– Ну, если это тебя утешит, я тоже думаю о тебе, – ответила я.
Он обрадовался этому факту: «Да я прыгаю от счастья .......ой б стукнулся»
– Так ты ещё и с чувством юмора. Здорово. Ни за что не поверю, что тебе женщины мало уделяют тебе внимания.
– Нет, солнце не уделяют, видимо только тебе приглянулся и этому как ребёнок новой машинке рад, – прокомментировал он.
– А что в тебе не так? На сайте не твоё фото? – удивилась я.
– Это у тебя надо спросить, что во мне не так.
Это переписка насторожила меня, и, видимо, уже на этом этапе надо было отказаться от встречи, но любопытство взяло верх.
– Так завтра и посмотрю на тебя. Я просто переписывалась на этом сайте с мужчиной, и оказалось, что фото было не его и вообще он женат, – пояснила я ему. – Так что решила спрашивать сразу у мужчин про это, чтобы при встрече не испугаться. Надеюсь, ты не женат?
– Могу печати в паспорте показать, что разведен три года назад. Я не любитель вешанья лапши. Так что тебя интересует, можешь сразу спросить, отвечу как на духу, – предложил он.
– А дети есть? – спросила я.
– Да пацан с бывшей живёт. Ну, у них всё хорошо папа мама, как полагается, я туда редко появляюсь, не хочу психику ребёнку портить. Короче это долгая история. Обрисовал тебе в общих чертах.
– Не понравилась тебе семейная жизнь? – решила узнать я.
– Ей видимо что-то не понравилось, инициатор развода не я. Видимо у неё любовь к другому мужчине была раз как только я ушёл, появился другой вот и делай выводы. Слушай ты уж извини, но эта тема мне не по нраву. Давай о чем-нибудь другом поговорим а, – написал он.
– Ты кто по знаку зодиака? – спросила я, поняв, что надо сменить тему разговора.
– Рак. Люблю тепло и ил, – ответил Максим.
– Ну, тогда мне всё понятно про тебя, – написала я, вспоминая рассказ одной моей подруги про мужчину Рака, с которым она не смогла долго встречаться из-за его обидчивости и эгоизма и в результате рассталась.
После этого Максим спросил меня можно ли мне задавать откровенные вопросы и тут же последовал вопрос о том, что мне нравиться в сексе. Мне стало не по себе, сердце сжалось от беспокойства, предчувствуя неладное. Желание переписываться пропало. Я поняла, что этот мужчина явно не хочет серьезных отношений или считает меня легкодоступной девушкой. «Что за озабоченные мужчины пошли? – возмутилась я про себя. – Еще не знакомы с тобой и сразу пишут о сексе».
Я ответила Максиму, что не буду писать о таком, так как мы ещё даже не встречались в реальности и рано обсуждать такие темы. И выключила компьютер.
Но потом я начала думать о том, что если я всем буду отказывать, то у меня так и не будет опыта в общении с мужчинами. Надо хотя бы попробовать встретиться с кем-нибудь с сайта знакомств и дать ему шанс. Поэтому я решила, что если Максим ещё напишет мне или позвонит, то я все-таки встречусь с ним.
На следующий день он позвонил мне вечером и предложил встретиться, но не в кафе. Начал говорить о том, что там, наверное, сегодня заняты все столики, ведь вечер пятницы, и мы не сможем туда попасть, что хочет встретиться наедине, а там будет людно. Он сразу решил нарушить все мои пожелания на счёт первой встречи. Я долго сопротивлялась, но он ни в какую не соглашался идти в людное место. Тогда я согласилась встретиться просто на улице и погулять.
Я вышла на улицу, когда он подъехал к моему дому. Из десятки ко мне вышел полненький хитро улыбающийся мужчина. Он оказался совсем не таким, как на фото, что разочаровало меня. В итоге в разговоре выяснилось, что ему 32 года, а не 30. И фото выставлено на сайте давнишнее. Он оправдался тем, что два года назад бросил курить и после этого располнел.
Максим стал рассказывать о себе, и я все больше и больше удивлялась, как его жизнь похожа на мою в теле Жульена. Это чрезвычайно заинтересовало меня.
Так же как у Жульена, от него ушла жена, и он не общается с сыном, он также занимается проектированием домов самостоятельно. До этого он занимался очень многим, чтобы заработать на жизнь, но всё не получалось. Он хвастался своими заслугами в этой области.
Потом отметил, что в его жизни всякое бывало, но он никогда не сливался (так он выразился).
– У тебя никогда не было депрессий? – спросила я, вспоминая жизнь Жульена.
– Была один раз. Я когда учился в техникуме, год прожил с девушкой, и когда мы расстались, я сильно загрузился. Но чтобы хотеть наложить на себя руки, такого никогда не было.
Меня снова поразило сравнение с Жульеном, и я даже спросила Максима: «Ты веришь в прошлые жизни?»
– Нет, жизнь только одна. И если тебе будут лапшу вешать про это, не верь, – предупредил он.
Потом он сказал, что купил чаю и печенье и предложил пригласить его к себе.
Я задумалась, приглашать его или нет. Мне становилось всё интереснее и интереснее общаться с ним и безумно хотелось узнать больше, что же ещё общего у него с Жульеном. Поэтому я опять нарушила свой принцип и пригласила к себе. Кроме того на улице было очень холодно, всё таки на дворе декабрь, и я уже сильно замерзла.
Мужчина оказался очень общительным и весь вечер не закрывал рта, не давая вставить слово. Моя личность его явно не интересовала. Но так как я находила в нем всё больше сравнений с моей прошлой жизнью, то хотела всё же слушать, а не рассказывать о себе. Пока он без умолку болтал о своих родителях, детстве, о работе, я угостила его ужином. Странно, но он уже начинал мне нравиться, хотя полные мужчины меня раньше не привлекали. Просто почувствовала в нем что-то близкое, во мне проснулась жалость к его несчастной судьбе. Ведь знала, что и сама прошла через тоже, что и он в прошлой жизни.
Максим сказал, что у него было много женщин. Потом обвинил свою бывшую жену за то, что она подала на него на алименты, хотя он и так платил ей.
– Все женщины говорят, что мужчины козлы, а сами так поступают с нами. Вот видишь, как бывает, – сказал он, посмотрев на меня добродушным взглядом.
Потом он стал объяснять, почему не купил мне цветы на первое свидание. Он же просто не знал, где найти магазин, так как не местный.
– У меня в другой машине лежит железная роза из кузницы. Я хотел взять её, но потом решил, что такое дарить не стоит, – оправдался он.
Я заинтересовалась этим фактом. Мне безумно захотелось увидеть такой цветок.
– Ты можешь подарить мне эту розу, пожалуйста. Я очень хочу посмотреть на нее, – попросила я.
Он обещал привести мне её, как только сможет.
Потом я сказала, что уже поздно и ему пора (по правде говоря, от общения с ним у меня почему-то сильно заболела голова). Услышав это, он вскочил, попросил положить с собой всё, что он не доел (чем очень удивил меня), быстро надел куртку, обаятельно улыбнулся напоследок и уехал.
– Какой странный тип, – решила я. – Ну, вроде он безопасный, на меня не кидается и на откровенные темы больше не общается. Можно попробовать встретится с ним ещё.
На следующий день он выразил желание снова приехать и первый начал переписку.
– Какие планы на вечер?
– Пока не знаю, а что есть предложения? – ответила я.
– Предложение зависит от твоего желания, – написал Максим.
– Я не знаю, чего бы я хотела. Предложи что-нибудь сам, – отписалась я, желая, чтобы он всё же проявил инициативу и сводил меня куда-нибудь.
– Я думал, ты меня сегодня в гости ждёшь вечером, и чем-нибудь удивишь. Я сегодня поеду в баню днем, а потом свободен.
– Что тебя удивляет? – спросила я.
– Не так дело не пойдёт. Я хочу, чтоб ты проявила инициативу. Ну а что ж за удивление будет, если я тебе скажу, а ты сделаешь.
– Я просто не знаю что придумать. На самом деле я бы хотела погулять, – написала я, так как не хотела приглашать его снова домой.
– Но я не думаю, что у меня будет особое желания гулять после бани, – отказался он.
– Тогда я в тупике.
– Мне бы после на диванчик тебя под бок и хороший фильм посмотреть, – тогда предложил он. Я поняла, к чему он клонит. Я решила, что не буду отказываться от этого. Кроме того, во мне жило любопытство. Было интересно, смогу ли я быть с мужчиной и избавилась ли от своих страхов после регрессий.
– Ладно, давай. Приезжай после своей бани, – согласилась я.
Он приехал ко мне домой вечером опять с пустыми руками. Мне показалось, что он приезжает ко мне поесть, а не ради знакомства. «Он что совсем бедный?» – терялась в догадках я.
После ужина я нашла какую-то веселую романтическую комедию в интернете и включила ее. Максим вместо просмотра всё болтал и болтал о себе, рассказывая какой он замечательный и сколько всего умеет. Нашёл какие-то недоделки у меня в квартире и указал, что мне пора бы сделать ремонт и в подробностях рассказал, как это сделать. Его рассказы стали надоедать, фильм показался скучным, и мне захотелось спать. Я сказала, что хочу спать. Он замялся, так как явно не хотел уходить, но и приблизиться ко мне не решался. Вообще, он вел себя, на мой взгляд, как-то странно. Если предложил посмотреть фильм, чтобы быть ближе и обнять, то почему сел на другой край дивана. Наверное, я ему не понравилась? Или он ждет инициативы от меня? Какой всё-таки это пассивный мужчина!
Я задумалась о том, чего в данный момент хочу я. Я очень хотела, чтобы меня обняли и поцеловали. Мне по прежнему было интересно, смогу ли я заниматься любовью с мужчиной без боли и страха. Хотелось проверить помогли ли мне регрессии справиться со своими фобиями.
Тогда я встала и решилась сказать, что разложу диван. Он сел на стул и стал смотреть на меня. Я постелила простынь, нашла ещё одну подушку для Максима и легла. Он продолжал сидеть и молчать. Меня стала напрягать вся эта ситуация. Если он хочет уйти, то почему не уходит, а если хочет меня, то чего сидит, как истукан?
– Ты будешь ложиться или будешь сидеть так всю ночь? – спросила я.
Он разделся до трусов, лег рядом и стал смотреть на меня.
«Нет, ну, это что-то ненормальное, он так и будет лежать так?»
– Я тебе совсем не нравлюсь? – грустно спросила я.
– Нравишься.
– В чем же дело?
– Не знаю, – ответил он и нервно засмеялся, пожав плечами. – Я боюсь сделать тебе больно.
– Почему ты думаешь, что сделаешь мне больно?
– Ну, не знаю, мне так кажется.
«Странно,– подумала я. – С чего он так думает? Неужели чувствует, что я боюсь заниматься сексом и его последствий».
– Сколько времени у тебя не было мужчины? – спросил он.
– Наверное, уже год, – сказала я, не желая вдаваться в подробности своей судьбы и говорить об этом.
– Да, ладно. Так долго. Как же можно так долго? Я бы не смог, – удивился он.
– А у тебя, когда была женщина последний раз? – решилась спросить я.
– Да, где-то месяц назад. Я бы умер так долго без секса. Это же ненормально.
Меня посетила мысль, что я всё делаю сейчас неправильно. Я не разобралась даже, что это за мужчина, а уже положила его рядом с собой.
– Мы слишком торопимся, давай хотя бы месяц просто повстречаемся? – предложила я.
– Да нет, мы не торопимся. Чего ждать, мы же взрослые люди, – запротестовал он.
И снова стал смотреть на меня, так и не решаясь прикоснуться. Я закрыла глаза и просто стала лежать, не зная, что делать. В тишине я услышала звук настенных часов. Время шло.
Я посмотрела на мужчину и сказала: «Может, ты уже поедешь домой?»
– Нет, я останусь у тебя.
– Вот кому рассказать, не поверят, что я оказалась в такой странной ситуации, – покачала я головой и тихо засмеялась.
– Да, мне тоже не поверят. Давай не будем никому рассказывать, – шепотом попросил Максим и ухмыльнулся.
Он прикоснулся к моим волосам и провел по ним рукой. Я закрыла глаза, это было очень приятно.
– Может, ты поцелуешь меня? – предложила я.
Он наклонился ко мне, чмокнул в губы и опять отстранился.
«И все? – подумала я. – Человек явно не любит целоваться».
– Ты боишься меня? – спросила я.
– Нет, конечно, – поспешил ответить он.
– Тогда в чем дело?
– Ну, надо же чем-то предохраняться? – наконец-то признался он.
ЧТО? Мужчина приехал на свидание, и у него нет, чем предохраняться? Ситуация всё хуже и хуже.
– У меня в ванной есть презервативы, – вспомнила я и сходила за ними. Надо отметить, что я, страшно смущаясь, купила их совсем недавно на всякий случай (раньше я на такое бы не решилась совсем). Видимо, этот случай настал. Всё-таки, я собиралась покончить со своим одиночеством, отбросить все свои страхи и начать встречаться с мужчинами. А мало ли какие бывают ситуации?
– Может, ты разденешься? – предложил он.
Я сняла халат и легла. После этого Максим сел на меня верхом и провёл по мне своими руками. Они были очень холодные и неприятные. Это меня совсем не возбуждало.
– У тебя такие холодные руки, – сказала я ему, поморщившись.
Эти слова видимо напугали его, т.к. он слез с меня и лег рядом на спину.
– У меня ничего не получается, – обиженно сказал он.
– Что не получается? – не поняла я.
– Ну, у меня не встает. Поделай что-нибудь с ним, – сказал он и взглядом указал в низ.
Я растерялась от такого предложения и застеснялась. Потом пересилила свою брезгливость и решила попробовать прикоснуться к нему, ведь, наверное, в этом нет ничего постыдного. Мужчину это возбудило сразу же, стоило только протянуть руку. Как только это произошло, внезапно он резко вскочил с дивана, надел презерватив и стремительно лег на меня, придавив своим тяжелым телом. Потом зарычал, больно схватив меня за руки. Я даже ничего не успела сделать и воспротивиться.
Я поняла, что сейчас он возьмет меня. Но я ещё совсем была не возбуждена. Мне стало не по себе от всего, что происходит. Мои желания Максим явно учитывать не собирался. Он хотел только своего удовлетворения.
– А где же прелюдия? – попыталась вразумить его я. Но говорить с ним было уже бесполезно. В этом мужчине проснулось что-то звериное, он резко вошел в меня. От этого я почувствовала, что, как будто, в меня вонзили острый нож: страшная боль пронзила меня.
– Пожалуйста, прекрати. Мне больно, – застонала я.
Он сделал вид, что не слышит. Каждое его движение причиняло острую боль. Я уперлась в него руками и пыталась отодвинуть. Но что могла сделать маленькая хрупкая женщина, которая весит всего 48 килограмм против девяностокилограммового мужчины? Когда я поняла, что он не остановиться, я решила, что мне надо попробовать расслабиться, может быть тогда, по крайней мере, не будет так больно. И действительно стало легче, но не приятнее.
– Давай поменяем позу, – зарычал он. – Может тебе будет не больно.
Он перевернул меня на живот. Так снова стало невыносимо больно.
– Хватит, хватит, прекрати, – взмолилась я. Больше терпеть это издевательство над собой я не могла. Слава богу, он тут же кончил, вскочил с дивана и ушел в ванную.
Я осталась лежать неподвижно. У меня болело не только тело, но и душа. Я почувствовала, что ощущаю сейчас тоже, что было с Жули после изнасилования. Внутри не осталось ничего, все чувства умерли. Я даже не могла плакать, настолько я испугалась. Я просто тихо лежала, уткнувшись в подушку и сжав кулаки. И пыталась осмыслить то, что произошло. Такого поворота событий представить я конечно не могла. Я, наверное, снова теперь больше не захочу быть с мужчиной. Зачем мне такой жестокий урок? Что я должна понять благодаря нему? Даже сердиться на мужчину я не могла, ведь сама пригласила его к себе и сама во всем виновата.
Максим вернулся из ванной и спросил: « Как ты?»
– Ты был прав, мне было невыносимо больно, – прошептала я, перекосив лицо от страданий и отвернувшись лицом к стене.
Он лег рядом и уснул. А я так и пролежала всю ночь, не уснув. Сильный стресс парализовал меня. У меня даже не было сил прогнать этого мужчину из своего дома.
Рано утром я должна была идти на бухгалтерский семинар, поэтому завела будильник на 6 утра. Его звон разбудил Максима. Он сразу вскочил и начал одеваться.
Я же встать не могла, так как была совершенно разбита и морально и физически. Мне показалось, что вся моя энергетическая оболочка разорвана и нарушена. На мне не осталось никакой защиты.
– Ты чего не встаешь? – спросил он. – Это же тебе надо идти на работу. Я бы сам так рано вставать не стал, а спал бы часов до 10 утра.
– Спящая красавица хочет, чтобы её поцеловали, – сказала я иронично.
– Ты что сказок начиталась? Вставай уже, спящая красавица, – засмеялся он.
Я собрала остатки своих сил и поднялась. Из-за сильной боли в промежности я еле-еле дошла до ванной и залезла в душ. Включив воду, я начала представлять, как она смывает с меня весь негатив и мне стало лучше. Потом я поплелась на кухню и начала готовить завтрак. Максим сел за стол и начал опять нести какую-то чушь о себе. Я положила ему яичницу и села завтракать.
– А что, яичница должна быть такой жидкой, да? – спросил он.
Мне стало не по себе от его замечания.
– Тебе не нравиться? – апатично спросила я.
– Да, я всё в принципе ем, пускай такая, – смягчился он. – А что у тебя за шрам на шее? Я ещё вчера заметил, но не решился спросить.
На этих словах я заметила, как его лицо перекосило от отвращения.
– Мне сделали операцию по удалению щитовидной железы. Тебе неприятно это видеть? – я вся сжалась, увидев выражение его лица.
– Не то чтобы неприятно. Просто не привычно, что шрам на таком месте у девушки, – стал оправдываться он. – А на теле у тебя откуда шрамы?
Мне стало ещё хуже от этих утренних вопросов.
– Я не хочу говорить об этом, не спрашивай, – сердито сказала я.
– Ну, ладно. Я, наверное, пойду, не буду тебе мешать, тебе же надо собираться на семинар, – сказал он и пошел в прихожую собираться.
Закрыв за ним дверь, я подошла к зеркалу в ванной. Надпись на нём со словами «Я люблю себя», которые я повторяла себе каждое утро, заставила меня ухмыльнуться. Как странно: каждый день я говорила себе эти слова, а сейчас я чувствую внутри только ненависть к себе за то, что произошло, и я допустила это? Получается каждый раз, говоря себе эти слова, я врала. А иначе, почему так легко этому мужчине удалось задеть меня за самое больное место?
«Я такая осознанная, столько понимающая в жизни и снова оказалась в плену боли и негатива, – думала я, разглядывая свой шрам в зеркале. – Как же избавиться от шрама? Почему я стесняюсь его? Что мне сделать? Ну, как же так?»
Я увидела на полке тональный крем и попыталась замазать шрам. Но его всё равно было видно. Я в ярости выкинула тюбик с кремом.
Всё напрасно. Я думала, что уже избавилась от своих комплексов. Но стоило только мужчине показать, что ему неприятно что-то во мне, и вся моя уверенность в себе снова разрушена. А может, её и не было никогда?
Собравшись с мыслями, я с трудом села за руль машины и поехала на семинар. После такой ужасной бессонной ночи ехать было опасно, но тащиться на автобусе в толпе людей не хотелось. На семинаре я практически не слышала ничего, о чем говорили лекторы. Я пыталась осмыслить то, что произошло ночью.
Я с горечью осознавала, почему у Жульена было столько женщин и ни одной близкой ему. Почему все они бросали его, сын не принимал, и его работы не признавали. Он не умел любить, отдавать, заботиться, понимать потребности других. Он только брал, брал и брал. Только он сам хотел быть в центре мира. Он - такой талантливый и не признанный никем. В нём царила зависть к достижениям других людей. Эгоизм отравлял всё его существо. Он ждал, что всё сделают за него. Если бы я была его женой, то, наверное, также как она не смогла жить с ним, обеспечивая и себя и ребенка и слушая его постоянные жалобы на жизнь.
Максим был тоже, видимо, беден, потому что на свидание пришел без цветов, да и на кафе решил сэкономить. И также жаловался, что никто не понимает его. Этот человек оказался таким же воплощением Жульена на Земле, какой, когда то была я. Я увидела своё прошлое со стороны. Это было удивительно: как сама жизнь показала мне моё же отражение, чтобы я глубже осознала свои ошибки. Каким же в прошлом я была эгоистом, оказывается!?!
Я прошла ещё один жестокий урок. Я на своей шкуре почувствовала то, что чувствовали женщины Жульена. А я, похоже, идеализировала его, когда посмотрела его жизнь. Но так, наверное, и должно было быть, ведь я видела все события его глазами, в его теле. Но со стороны я увидела его только сейчас. Увидела и ужаснулась. Это не то к чему я должна стремиться в этой жизни. И если я буду заниматься творчеством, то мне необходимо так же научиться не завидовать, не стремиться доказать что-то кому-то.
Вот ещё одна причина для чего мне необходимо умение любить, для чего Бог учит меня любить на Земле. Без любви человек является эгоистичным. Такой я и была во всех прошлых жизнях. Думала только о себе, ждала любви и заботы от других, требовала, обижалась, оставляла близких в самый тяжелый момент. Мне было больно осознать свою эгоистичность, но необходимо. Так как это было горькой правдой.
Ко мне пришло понимание того факта, что как бы я не пыталась убежать от своей кармы, она настигнет меня. Это неизбежно, как гравитация Земли. Я могу только научиться смотреть на всё происходящее спокойнее и с другой степенью осознанности.
Весь этот день я провела, занимаясь самокритикой и пытаясь справиться с болью в теле и на душе.
А вечером Максим написал мне, спросив, как мое настроение и не хочу ли я приготовить вкусный ужин, собираясь снова приехать ко мне. Я ответила, что приготовлю, если он купит продукты. Ответа на это не последовало, что и следовало ожидать. Покупать для меня хоть что-то в его планы явно не входило.
Больше я ни встречаться, ни переписываться с ним не собиралась. А на следующий день записалась на прием к гинекологу, т.к. боль не проходила.
Но утром Максим снова написал мне.
– Доброе утро. Как спалось?
Я не ответила на его сообщение. Тогда он спросил меня напрямую.
– Чет ты решила со мной не общаться. Я правильно понимаю.
Вечером я решилась написать ему правду и высказать всё, что я думаю, чтобы он больше не писал мне.
– Максим, я сегодня сходила к гинекологу, т.к. у меня начались сильные боли. У меня обнаружили воспалительное поражение слизистой оболочки влагалища из-за травмы и выписали свечи. Теперь несколько дней на период лечения нельзя заниматься сексом, пока не заживет. Похоже, ты перестарался. Тебе надо серьезно пересмотреть своё отношение к женщинам. В сексе главное не позы и не долбить посильнее, а нежность и ласка. Я даже не буду просить тебя возместить мне средства на дорогие лекарства, которые мне пришлось купить. Потому что, наверное, у тебя нет денег, раз ты даже не смог купить мне цветов. Да, и за тобой железная роза. Обещания надо выполнять. Хотя бы в этом побудь настоящим заботливым мужчиной.
– Слушай я же не специально, – последовал его ответ. – Прости, я не думал, что такое может быть. Это может из-за того что у тебя долго мужчины не было. Что сильно болит? Я чувствую себя виноватым. Я же спрашивал у тебя тут, что тебе нравится, не нравится. Откуда же мне было знать, что при обычном сексе может быть так, – оправдывался он.
– Слушай, тебе 32 года и ты до сих пор не знаешь, зачем нужна прелюдия? Тебе придется почитать об этом в интернете. И даже если женщина каждый день занимается сексом без этого не обойтись.
– Видимо я как дитя, – ответил он. И с этим невозможно было не согласиться.
На этом наша переписка прекратилась…
Гинеколог выписала мне антибиотики против воспаления. Я начала принимать их и поняла, что опять наступила на одни и те же грабли. Лекарства снова привели к аллергической реакции и нарушению микрофлоры влагалища. Я сильно заболела. Это было уже просто невыносимо. Желание близости с мужчинами снова пропало.
Всё случившееся практически привело меня к тому, что я снова опустила руки. И хотела смириться со своим одиночеством.
Но я приказала себе не сдаваться. Я просто не могла так поступить, после всего, что я уже сделала для достижения своей цели. Словно в ответ на мои мысли, мне попались на глаза на одном из сайтов такие слова:
«Никогда, никогда не сдавайтесь. Даже если весь мир будет против вас. Он будет проверять вас на истинность ваших целей, он будет посылать события, которые могут пойти не по твоему сценарию. Но кто сказал, что счастье должно приходить легко. Может оно и будет оценено только тогда, когда ты заслужил его и сделал всё, что в твоих силах для него».
Мои наставники снова разговаривали со мной через знаки.
Я поняла, что мне было послано еще одно испытание на прочность на пути к своему счастью. Ведь все тяжелые ситуации прошлых жизней приводили к тому, что я отказывалась от отношений и любви, что я боялась их и отрицала. Только по одному случаю я судила обо всей жизни в целом. Теперь же я должна просто извлечь урок и жить дальше, не закрываясь от мира и других людей. Я снова должна преодолеть свои страхи и смиренно принять всё, что происходит.
Моя Душа должна научиться быть стойкой и любящей, а моя личность уметь защищать себя, выстраивать границы в отношениях, любить и уважать себя, несмотря на оценки других людей.
Глава 17. Моя девятая регрессия
Подсознание выбрало жизнь, которая была очень-очень давно. Но, кажется, именно с неё началась история предназначения моей Души.
Я оказалась в стране, которую сейчас не найти на карте мира, в великой и ужасной Нормандии. Великой и ужасной, потому что все боялись её жителей - грозных викингов, т.к. они держали в страхе всю Европу. И сегодняшний мой рассказ о тех темных временах .
В 936 году 19-летний викинг по имени Гарсон вернулся из очередного захватнического похода домой. Темной ночью он подъехал на коне к таверне. Это было довольно странное здание, потому что такого в современном мире уже не встретишь. Похожее на длинную избу из дерева, в которой нет окон, а только круглое отверстие в торце под крышей, через которое видно, что внутри помещения горит огонь, освящая его. Я понимаю, что это пламя, потому что вижу, как играют красно-оранжевые блики внутри таверны.
Сейчас там в самом разгаре веселая пирушка. Весь отряд викингов уже там. Только Гарсон припозднился. Ему просто хотелось побыть немного в одиночестве.
Каждый раз после триумфального возвращения из очередного грабительского похода у норманнов было принято устраивать пир. Победа в их понимании заключалась в том, что они завоёвывали новые земли, собирали дань с населения и за счет этого жили. Эти разбойники прибыли в Нормандию по морю с территории современной Ирландии. И почувствовали себя хозяевами этих мест. Они носили тяжелые кольчуги и шлемы, и практически не занимались ничем другим, кроме как боевыми делами. Их оружием были мечи, щиты, стрелы и копья. Среди них было немного ремесленников и мастеров.
Приехав на пир, Гарсон слез с коня, привязал его к палке около паба и, тяжело неся на себе железную кольчугу, побрел в помещение. Там его уже ждали. Ему налили огромную кружку пива и уступили место с краю на длинной скамейке у стены. Горячее пиво сейчас было очень необходимо викингу, чтобы согреться этой холодной зимой.
В таверне сегодня очень людно и весело. Все столы заполнены обросшими бородатыми мужчинами со страшными физиономиями. Музыкант играет веселую мелодию на вистле и слышатся нескончаемые удары кружек о стол.
Но Гарсону совсем не весело. На пирушке он сидит хмурый и сосредоточенный. Его голову занимают думы о том, как ему надоело воевать, он так устал от этого.
Сосед по столу справа спрашивает его: «Что же ты такой грустный вернулся? Ты же живой!!! Веселись пока живой! – и ударяет кружку пива Гарсона своей, призывая его выпить вместе с ним за эту жизнь. – Надо успевать получить максимум всего пока ты живой. Не надо никогда грустить, парень. Надо веселиться, пить, любить женщин. А то ты так никогда не почувствуешь вкус этой жизни. А ведь она очень коротка. Может, завтра уже тебя убьют в какой-нибудь очередной заварушке. Век мужчины очень не долог».
Гарсон делает вид, что ему весело, чтобы к нему не приставали. Но на самом деле, он продолжает размышлять о том, что и все развлечения мира могут надоесть. И какая разница развлекаешься ты или не развлекаешься? Конец всё равно один: ты умрешь. Может, стоит иногда подумать и о серьезном, чем просто прожигать свою жизнь. Последнее время такие думы стали посещать на вид грозного викинга всё чаще и чаще.
По окончанию веселья изрядно выпивший Гарсон выходит из таверны, с трудом залазит на своего верного коня, который брыкается и ворчит от его запаха, и потихоньку направляется к родному дому. Хорошо, что лошадь знает дорогу.
А дома его уже ждёт любимая жена Изольда и ребенок. По дороге остатками разума он успевает подумать о том, что жена будет недовольна, что он вернулся выпивший. Но иначе он не мог. После похода всегда надо заливать свои воспоминания о смерти и страхе горячительными напитками.
Женщина действительно встретила его с недовольным лицом со сложенными руками на груди и словами «Ну, опять!». Потом принялась укладывать его спать, задаваясь вопросом: «Какого черта он не сразу поехал домой, а попёрся в эту таверну?»
– И чего тебя туда манит? – ворчала она, стаскивая с него кольчугу.
В это время к непутевому викингу подбегает проснувшийся ребенок с криками «Папа! Папа! Ты пришел!», начинает что-то рассказывать и показывать свои новые деревянные игрушки.
Мужчина обнимает его и думает: «Плохо, что родился мальчик. Ведь он вырастет, и тоже будет грабить и убивать, как я. Лучше бы девочка родилась. Как не хочется терять своего сына».
Потом он наконец-то ложится спать после бессонной ночи на пиру и погружается в тяжелый мучительный сон.
Ему постоянно сняться кошмары: страшные сны о войне, о кровопролитиях и убийствах, которые не дают спокойно спать. Гарсон, наверное, слишком впечатлительный викинг. Поэтому ему всегда после возращения из похода надо выпить в таверне, чтобы хоть как-то отдохнуть. Конечно, потом будет болеть голова, но зато не будет никаких снов.
Такие сны стали мучить мужчину после того как его поселение викингов, решив захватить новую территорию, отправилось к другим племенам, жившим поблизости. Викинги собрали отряд и сделали набег, сжигая дома людей и убивая всех подряд. И не щадили никого: ни детей, ни стариков, ни женщин. Грабили и убивали. Они захватили эти земли и забрали себе рабов. Конечно, территория Нормандии выросла после этого. Но то, что приходилось убивать, оставило ужасный след на душе Гарсона.
Он думал: «Как же это делают другие мужчины? Почему им не сняться в кошмарах стоны этих людей, их раны, их кровь? Почему же это мучает только меня?»
Да, ему постоянно говорили, что он какой-то странный. Он вспомнил случай, который поразил его во время захвата. Он забежал в дом с целью найти что-то ценное. Но натолкнулся на доброе лицо седого старичка. И остановился в замешательстве. Любой настоящий жестокий викинг, не задумываясь, уже бы прибил старикашку, как букашку. А Гарсон замер и у него не поднималась рука его убить. Он видел, как испугался старик, как ему дико страшно умирать, несмотря на его возраст. Он забился в угол и пытался спрятаться. Гарсон знал, что кодекс викингов не позволяет оставлять немощных в живых и тех, кто не нужен. Только здоровых людей можно взять в плен в качестве рабов. Но кто придумал этот кодекс?
– Я же взрослый сильный мужчина, чем мне может навредить какой-то старик, если он будет жить? Пускай живет, – решил он сам для себя.
Старик остался бы жить, если бы в дом не забежали другие захватчики. Они оттолкнули Гарсона, выведя его из ступора словами: «Чего встал, как вкопанный? Чего такой странный?»
Потом недолго думая, убили старика на глазах Гарсона и принялись грабить его дом.
Как тут не сниться кошмарам? Испуганное лицо доброго старика, всепоглощающий огонь, крики женщин – всё это мучило викинга.
«Похоже, война это не моё дело? – думал он. – Почему я родился в это время? Здесь у мужчин нет другого дела, кроме как воевать, и никто ничем других не занимается. Здесь только захватывают территории, грабят, пьют и развлекаются. Чем же другим мне заниматься?»
На следующий день после пира, Гарсон с головной болью сидел за столом в своем доме и наблюдал, как играет его сын, пока жена готовила ему целебный настой из трав. В глиняном очаге трещали дрова, которые он подбросил, чтобы обогреть дом. Сейчас на улице холодная зима и никуда не хочется выходить из теплой атмосферы помещения. Рядом женщина и сын, что еще нужно для счастья?
Гарсон подумал о том, что не хотел бы судьбы грабителя и убийцы своему сыну.
Потом начинает вспоминать своё детство. Его воспитывал только отец. Он был предводителем отряда викингов и самым грозным из них и уже с детских лет пытался передать сыну все свои навыки и умения: учил владеть мечем, стрелять из лука и драться. Когда он боролся с ним, то никогда его не щадил. Он всегда поговаривал: «Враг тебя не пощадит, поэтому будь всегда готов!» И ни в какой драке не поддавался ему. В результате Гарсон вырос очень крепким и сильным мужчиной со стальными мускулами. Он был лучшим в бою, и никто не мог положить его на лопатки. За это его уважали и боялись, несмотря на все его странности. Отец мог гордиться собой, ведь он вырастил настоящего грозного викинга.
А мать Гарсон не помнил. Ему рассказали, что во время одного из набегов на поселение викингов в их дом ворвались захватчики. Они убили мать, но не заметили ребенка в люльке, которая висела высоко под потолком.
Гарсон думал, что их всех ждет такая же доля: быть убитыми. Для грабителя не бывает другой участи.
Его отца уже тоже не было в живых. При очередном грабеже, викинги нарвались на подготовленный отряд французов. Они не ожили этого. Ведь обычно захваты проходили довольно легко: они заставали людей врасплох и забирали всё, что хотели. Но не в этот раз.
Молодой сильный Гарсон дрался в бою как зверь и отстоял свою жизнь, а в отца попали стрелой. Увидев это, Гарсон хотел оттащить его с поля боя, думая, что ему ещё можно помочь. Но тот истекал кровью и умирал. Когда-то непобедимый отец лежал на земле на руках сына и пытался сказать ему что-то важное, что не успел при жизни, но из его уст доносились только хрипы. Потом, захлебнувшись кровью, он умер. Гарсону было очень интересно, что же хотел сказать ему отец перед смертью, но это навсегда осталось для него загадкой.
Несмотря на то, что Гарсон был сыном предводителя и самого грозного викинга, он отличался от всех: был не такой злобный, как остальные, и не жаждал убивать. Но у него не было выбора, как ему жить. Он же родился сыном главаря банды разбойников. Все надеялись, что он тоже будет главарем, когда станет более опытным и взрослым. И его к этому готовили.
Но парень этого не хотел, не желал руководить всеми этими мужчинами. Он был очень наблюдательным и видел мир как-то по-другому, не так как другие. Постоянно наблюдал за всеми и пытался что-то осмыслить. Вообще был очень задумчивый в детстве, за что не раз получал подзатыльники от отца.
Ещё Гарсон обладал фотографической памятью. Стоило ему увидеть что-нибудь красивое, и он тут же это запоминал. И старался сохранить себе на память. В его голове виды прекрасных разноцветных лугов на фоне нежноголубого цвета неба переплетались с величественными горами и холмами. Весной, когда всё начинало расцветать, он любил ездить в поле любоваться красками природы. Летом все поля и горы покрывались бесчисленным множеством ярких цветов, жизнь которых была так же коротка как жизнь викинга.
Да, вместо крови и убийств, он видел красоту мира. Если бы он умел рисовать, он бы перенес всё это на бумагу. Но не бумаги, ни фотоаппарата в то время ещё не было.
Хотя в детстве он рисовал на коже животных руны (это алфавит викингов). И пытался изобразить углем что-нибудь прекрасное на деревянных дощечках. Но получалась чёрная мазня. Это злило его. Он задавался вопросом: «Почему я не могу передать всю красоту этого мира? – и сам отвечал на него: Видимо создавать природу могут только Боги».
После женитьбы он часто строил планы о том, чтобы забрать жену и ребенка и уехать куда-то, мечтая начать жить мирной жизнью. Но он понимал, что никакая мирная жизнь в эти тёмные времена не возможна. Он представил, как он переедет, начнет жить мирно, займется ремеслом или земледелием, а потом придут очередные захватчики территорий и всех их убьют, не пощадив ни жену, ни сына. Получается, что пока ты вместе с этой бандой ты в безопасности, потому что один ты не справишься.
Гарсон чувствовал себя в страшном тупике, из которого не видел выхода.
От грустных воспоминаний его отвлекла Изольда. Она принесла теплый настой из трав и села рядом полюбоваться на мужа, ведь она не видела его несколько недель, пока он путешествовал. Гарсон посмотрел на неё благодарным взглядом, вздохнул и взял кружку.
Да, самое главное, чем он отличался от всех других мужчин своего племени, так это тем, что любил только одну женщину с такой силой, на которую только способно суровое сердце викинга. И в его постели никогда не было никого, кроме неё. И даже желания смотреть на других женщин не возникало.
Так удивительно, что среди всего этого мрака он сумел найти настоящую любовь, любовь ради которой хотел жить.
Он влюбился в юную девушку с первого взгляда и сразу почувствовал, что встретил родную душу.
У прекрасной Изольды были очень длинные волосы до колен, в которых заключалась вся её женская сила.
Гарсон ухаживал за ней, как романтичный мальчик. Это было тоже очень странно для того времени. У викингов не было принято ухаживать за женщинами, их просто брали в жены или любовницы, когда хотели. Не замужней девушке, которая случайно могла оказаться в спальне воина или рядом на пирушке, могло не поздоровиться. Для мужчины это означало, что она принадлежит ему.
А Гарсон нарвал полевых цветов и подарил Изольде. Этим он покорил сердце гордой красавицы. Они сыграли веселую свадьбу, и через год она подарила ему сына. Именно с ней он обрел мир в разгар войны. И ему жизнь с любимой нравилась намного больше, чем войны и убийства.
***
Настал 941 год. Гарсону исполнилось 24 года. В его дом приходят мужчины из отряда. Он теперь предводитель этой «банды» викингов и его дом, что-то вроде военного штаба.
Они начинают обсуждать следующий набег. Их богатство уже заканчивается. Надо двигаться дальше на юг, там есть богатые земли. Пора им наведаться туда.
Изольда не любит всех этих мужчин и не хочет, чтобы ребенок слышал все их перепалки с грубыми словами и руганью. Всегда, когда приходят эти мужланы, она прячет мальчика и уходит подальше.
– Ну, что Гарсон, где твоя женушка? Пускай принесет нам выпить и поесть, – кричат мужчины.
Всё внутри у предводителя вскипает. Ему не нравиться, когда так относятся к его жене. Он любого готов порвать за нее.
– Она ушла по делам, обойдетесь. В таверне потом выпьем, – сдерживая гнев, произносит он.
Через месяц мужчины договариваются выступить в поход. Этого времени хватит, чтобы подготовиться и наточить оружие.
И Гарсон начинает собираться. Жена недовольна. Он спрашивает её: «Что же делать тогда? Я должен ехать». Она понимает, что никуда ни деться от того, что надо собирать его в дорогу. Она же родилась и выросла здесь в этих краях, и она жена викинга, куда ей уйти от их правил. Если мужчина уходит, его надо отпускать.
В ночь перед поездкой Изольда не могла выпустить мужа из своих объятий. Сквозь дыру под крышей в дом проникал лунный свет, освещая их обнаженные тела. Они лежали на шкурах животных на своем семейном ложе. На фоне загорелого тела викинга в свете луны блестело белоснежное тело Изольды. Её длинные пышные русые волосы укрывали их объятия как одеяло. Изольда отдавала всю свою страсть мужу, целуя его любимое лицо и прижимаясь к нему всем сердцем. Она хотела защитить его своей любовью от гибели и шептала ему на ухо: «Мой любимый, родной, не пущу тебя никуда, не пущу».
Гарсон, наверное, предчувствовал свою гибель. В эту ночь он любил свою жену так нежно, как никогда прежде, кутаясь в её мягкие волосы, лаская её мраморную кожу, целую её трепещущие губы и волнующие изгибы груди и бедер. И долгое слияние их тел и душ рождало новые миры на звездном ночном небе.
(Примечание: Я залила слезами всю подушку, записывая эту сцену на бумагу. Если бы я могла, я изобразила бы прекрасное обнаженное тело Изольды в лунном свете на холсте. Как здорово, что когда-то давно в моей душе жила настоящая искренняя любовь. Именно по такой любви скучает моя Душа и ждет её прихода).
***
Утром викинг собирается в длительный поход на чужую землю, укладывая на коня поклажу. Сначала он прощается с ребенком, потом подходит к жене и целует её в лоб. В её глазах застыли слезы. It’s time to say goodbye (Пришло время сказать прощай).
Гарсон говорит ей напутственные слова: «Родная, мне пора уходить. На тебя оставляю всё хозяйство. Береги нашего сына». Больше оставаться рядом с ней нельзя: он не вынесет её слез.
Изольда тоже чувствует в своем сердце, что муж не вернется. Но эта воспитанная северными викингами девушка никогда не покажет свои слезы. Она должна поддерживать мужа и ребенка и быть примером стойкости. Сейчас она как никогда оправдывает своё имя: она прекрасная мужественная женщина Изо Льда. И принимает свою судьбу, чтобы не случилось.
Она желает ему удачи в походе и шепчет: «Возвращайся, любовь моя! Я буду ждать».
Гарсон садится на коня, и тот уносит его от родного дома в чужие земли. Изольда провожает любимого взглядом, пока он не скрывается за горизонтом.
Что ждёт его там? Увидит ли он свою семью ещё когда-нибудь?
«Не оборачивайся! Ты же бесстрашный Викинг!» – запрещает себе мужчина и продолжает свой путь.
***
На великолепном зеленом поле идет кровавый бой. Все рубятся друг с другом на мечах сидя на конях или уже на земле. Это месиво из тел и коней. И этой борьбе не видно конца.
И вдруг Гарсона протыкают острым копьем в грудь. Он падает на землю и медленно умирает. Последние его мысли о родном доме: «Как же будет моя жена? Кто же теперь защитит её и моего сына? Я не должен умереть. НЕ ДОЛЖЕН. Это не правда. Надо вернуться ЖИВЫМ».
Какому Богу должен помолиться языческий викинг, чтобы Ангел Смерти пощадил его? Но Звук его крыльев уже совсем рядом. И смерть забирает викинга в свои объятья.
***
Душа Гарсона летает над полем боя, где все убивают друг друга.
«Просто жуть. Люди совсем не ценят свою жизнь. Бьют и бьют друг друга, а могли бы жить мирно. Такая красивая земля! В это время года поле утопает в зелени, над лесом бесконечное небо, вдалеке видна речка. А ненормальные люди на фоне всего этого убивают друг друга и не способны видеть красоту».
Душа ещё очень долго смотрит на всё, что происходит, дожидаясь конца боя. И она уже не знает, за кого она: за своих или за чужих.
А потом её главное желание вернуться к жене. Она летит домой. Там, слава Богу, всё хорошо. Жена что-то готовит, ребенок играет. Они пока ещё ничего не знают. Душа Гарсона подходит и пытается обнять Изольду, но она не чувствует его, не слышит и не видит. Как жаль, что его тело мертво и его руки никогда её больше не согреют.
Душа не может уйти, ей надо знать, что с семьей всё будет в порядке. Это как незавершенное дело. Ведь кто же о них позаботиться, кроме неё? И она живет рядом с ними и наблюдает.
Иногда Гарсону кажется, что ребенок чувствует его. Однажды сын поднял взгляд от пола и сказал: «Папа». Может дети видят больше, чем взрослые? И Гарсон пытается через него донести до Изольды, что он жив и рядом с ними. Но и ребенок не слышит его.
Он остается наблюдать за ними, плутая по дому или сидя за столом.
Потом Изольде принесли известие о его смерти. Она рыдает на их брачном ложе, на котором они пережили столько счастливых мгновений. Душа Гарсона пытается успокоить её, но не может. Тогда он садиться за стол и думает, что делать дальше.
Через некоторое время к Душе приходит смешной человек из потустороннего мира. Этот небесный молодой парень по имени Фил очень энергичный и веселый. Его чувству юмора можно позавидовать. Он, наверное, сможет развеселить любого.
Он начинает смешно копировать грустные позы Гарсона и спрашивает: «Ну что, так и будешь тут сидеть?» Потом пытается развеселить его, строя смешные рожи и проказничая.
– Да всё будет нормально с твоей женой. Не переживай. Смотри, тебя же убили, а ты тут сидишь со мной и болтаешь. Так что всё продолжается. Надо двигаться дальше. На земле твоё время закончилось, – радостно сообщает Фил.
Но Душе не до смеха. Она продолжает сидеть с грустным видом.
– Почему люди такие злые? – спрашивает Гарсон серьезно.
– Они не злые. Ты потом это поймешь. Просто обстоятельства вынуждают их быть такими. Но ты же в этой жизни был не злой. Значит не все люди злые.
– Но я же был вынужден убивать, значит, я тоже злой, – возражает Душа.
– Да, еще какой з-л-о-й!?! Все дрожали только от одного твоего косматого вида! – смеется над Гарсоном наставник, изображая небритость Гарсона. – Но если бы ты был злой, ты бы не сидел сейчас здесь в доме жены и не успокаивал её. Ты добрый!
Но душа не верит в это: «Нельзя быть добрым на этой земле, иначе тебя убьют. (В этот момент Гарсон вспоминает доброе лицо убитого старика) Мне тоже надо было быть злым».
– Нет, надо быть добрым. Только доброта и спасет мир! Надо быть добрым, и помогать другим людям осознавать свою доброту.
– Как же я помогу им это осознать? – ничего не понимает Гарсон.
– Это можно сделать добрыми делами. В этом твоё предназначение: быть добрым и научиться любить. Ты видишь этот мир совсем по-другому. Надо показать людям, как ты его видишь.
– Но, как же это показать? – задается вопросом Душа.
– Ну, ты можешь нарисовать то, как ты видишь этот мир, или написать о нем. И сделать это так, чтобы тебя поняли…
Глава 18. Что я за фрукт?
45 Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое.
Библия. Лука.6:45.
На этот раз я увидела историю доброго викинга, который родился не в то время и не в том месте и в отличие от остальных, кто жил в то время, замечал красоту мира. Если бы ему посчастливилось жить сейчас, он бы стал художником или фотографом.
На самом деле я в страшной растерянности. Вот так, работала бухгалтером больше 10 лет, с утра до ночи занималась только этим, а теперь мне говорят, что мне надо рисовать или писать. Под моими ногами рушатся привычные опоры. «Что за чушь?» – спрашиваю я и опять ухожу глубоко в себя с целью переосмыслить пережитое и обдумать новые планы на будущее.
Я всё время в этой жизни искала себя. Периодически мне надоело, как Гарсону, воевать на работе: то с начальством, которое не соблюдает законодательство, то с сотрудниками, которые не выполняют поручения, то с проверяющими органами. В этой борьбе я теряла здоровье и миллионы нервных клеток. И постоянно изучала что-нибудь другое, чтобы сменить работу. Но времени на другое не хватало, и судьба возвращала меня обратно в привычную колею.
Меня поразила доброта викинга и то, как он умел любить свою жену, в отличие от всех остальных. Я наконец-то впервые увидела жизнь, в которой человек был не один и не хотел быть один. Ещё я поняла, почему мне снились кошмары о войне.
У меня был в жизни очень интересный случай, связанный с викингами. Когда работала бухгалтером в туристической фирме, одна девушка из менеджеров не смогла поехать в рекламный тур в Санкт-Петербург встречать Новый год из-за проблем с ребенком. Ну не пропадать же добру? И бесплатную путевку отдали мне. При этом мне сказали: «Ну, скажешь, что менеджер, а не бухгалтер, чего такого? Хотя на менеджера ты не похожа, не общительная какая-то. Ну, надеемся, что никто не заметит подмены». Я, конечно же, смогла сыграть роль общительного менеджера: я же ходила в театральную студию, я же прирожденная актриса.
Так вот, в один из дней нам организовали экскурсию в единственное в России действующее поселение эпохи викингов деревню Сваргас в Выборге. Там гостям предоставляется возможность переодеться в исторические костюмы, пострелять из лука, сразиться на мечах и боевых топорах. Желающим надевали костюмы викингов. Ну, я, конечно же, была желающей, когда ещё представиться такая возможность побывать в шкуре викинга. На меня натянули тяжелую кольчугу, нахлобучили защитный шлем и дали в руки меч. Но участвовать в боях я не спешила. Хотела посмотреть на это со стороны, изучить, так сказать, противника. Со всеми дрался организатор этого лагеря, большой бородатый мужчина, действительно похожий на викинга. Выигрывал тот, кто три раза ударял мечем по шлему соперника. Никто не мог победить этого опытного викинга.
Когда я вышла на бой, думала что даже не смогу поднять тяжелый меч, и железная кольчуга тянула вниз. Но вместо этого я собралась и решила, что надо выработать свою стратегию игры. У меня не хватит сил долго сопротивляться, значит надо применить хитрость или сделать всё молниеносно. Когда дали сигнал к бою, я резко увернулась от меча соперника и, пока он был беззащитен, стремительно ударила несколько раз по его шлему. Он никак не ожидал такого поворота событий, и бой сразу остановили. Больше он играть в войну не хотел. Никто не мог поверить, что я смогла победить опытного воина. И я не могла понять, откуда во мне такое умение владеть мечем? После этого организатор экскурсии сказал, что хочет подарить мне меч на память. Я отказалась, т.к. в моём доме должна жить любовь, а не холодное оружие.
Среди поселенцев этой деревни жил карлик, которому я понравилась. Перед уходом он позвал меня в торговую лавку и предложил выбрать среди рун свою, которая поможет мне в жизни. Но предупредил, что это руны будут на самом деле выбирать меня, а не я их. И меня выбрала руна Одал.
Руна Одал, Отала (Othila) - Знак очень хороший. Он указывает на то, что в жилах человека течет благородная кровь, что он приобщен к высокородному древу, и ему остается только принять это с благодарностью и изучить всё то, к чему обязывает данное обстоятельство.
Одал – руна не только наследия, но и продолжения упорного труда. Духовные качества нуждаются в развитии и закалке. Чтобы сохранить и донести нечто данное, надобно постоянно расти и меняться, то есть шагать вперед.
Одал – руна, которая во многом способствует развитию талантов, осознанию и становлению границ. Надобно помнить, что развитие и рост начинается там, где заканчивается зона комфорта – отсюда и призыв одал – встать на свой собственный путь, выйти за порог дома, в то же самое время не забывая, кто ты таков и откуда ты родом. Руна говорит о необходимости отказаться от всего старого, отжившего себя. Стряхнуть пыль с сапог всех неправильных ваших предыдущих выводов и придти к принятию того наследия, которое ждет вас.
После этого я всерьез увлеклась изучением рунической магии. Я рисовала руны на бумаге, на своем теле, изучала их значения и защитные свойства. Теперь руну Одал я всегда ношу с собой, как напоминание о поиске своего Пути в этой жизни.
Глава 19. Моя десятая регрессия
Подсознание выбрало жизнь, которая открыла мне трагическую сторону земной любви, скованной человеческими предубеждениями.
Эти видения начались с того события, о котором можно сказать, что произошла встреча со злодейкой Судьбой.
В 1558 году молодой парень по имени Ян Гашек тайком пробрался в рыцарский замок на территории Польского княжества. Он спрятался за карету, которая направлялась внутрь через огромную дверь с железной решеткой. Ему повезло: была темная ночь и его не заметили. Он попал вовнутрь и начал исследовать территорию. Он крался по тёмным коридорам замка, пока не зашел в один из них, в конце которого увидел огромное прекрасное витражное окно из разноцветных стекол. В тусклом свете закатного солнца оно завораживало, маленькие радуги от отраженного света играли на стенах. Это был как вход в другую волшебную жизнь, о которой парень ничего не знал.
Ему повезло, в одном из залов, где на стенах висели какие-то картины владельцев замка, он нашел огарок свечки. Это помогало ему перемешаться по мрачным коридорам. Он подошел ближе к окну, желая рассмотреть его. При этом он освещал себе путь маленьким пламенем свечи и озирался по сторонам, т.к. боялся, что его кто-нибудь заметит. Через окно он увидел, что замок находится очень высоко, земли не было видно. Дальше вдалеке виднелись холмы и горы, покрытые лесом, ещё дальше маленькие домики. Замок надежно укреплен. Он построен на скалах, поэтому земли не видно. Это сделано с той целью, чтобы никто не мог захватить его. Рядом с замком течет речка, через которую протянулся мост к воротам.
Надо рассказать о том, что парень был из бедной семьи. Ему всегда хотелось посмотреть, как живут богатые: какие у них замки, какие драгоценности, о чем они говорят, что едят. Он поспорил с друзьями, что сможет попасть в замок и ему за это ничего не будет. Это была как игра для него. Простое любопытство: получиться или нет? Очень интересно было посмотреть на богатых. Похоже, по натуре он был авантюристом.
Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Замок поразил его. Там было столько комнат, что он не понимал, зачем им столько. И ему удалось уже посмотреть большую часть замка, оставаясь не замеченным.
Его размышления прервал звук чьих-то шагов. Гашек быстро задул свечу и спрятался за проем в стене у окна. У стены висели портьеры, которыми он прикрылся. Одна из дверей в коридоре открылась и из неё вышла красивая молодая девушка с белокурыми волосами в старинном длинном платье нежно голубого цвета, расшитом золотыми нитками. Видимо здесь рядом была её комната. С задумчивым видом она подошла к окну и стала смотреть на закат. Она была без свечи, поэтому не заметила постороннего в темном проёме.
Парень боялся даже шелохнуться и дышать, чтобы не спугнуть её. В свете заката девушка казалась ему не реальным человеком, а феей из другого мира. Он высунулся из проема и стал наблюдать за ней. Его не останавливал даже страх быть обнаруженным, настолько он не мог оторвать от неё взгляда.
«Как прекрасно это видение! Она само очарование. Такую красоту надо воспевать! Просто чудо, что природа создает! Как бы познакомится с ней? Нет, она же из богатого рода и никогда не посмотрит на тебя. И если бы даже она захотела познакомиться со мной, и была такая возможность, она бы не смогла быть с таким бедным человеком, как я», – размышлял он.
И всё же ему безумно захотелось познакомиться с этой недоступной дамой.
«Может это мой шанс, познакомиться с ней, – мучаясь сомнениями, продолжал думать он. – Но нет. Она может испугаться и закричать, если увидит меня. Ведь я тайно проник в этот замок».
Да, замок удивил парня, но всё что он увидел в нём, не могло теперь сравниться с красотой этой девушки.
На самом деле Гашек мало видел в своей жизни. Ему недавно исполнилось 18 лет. На вид он был совсем смазливым мальчишкой, одетым в грязную рубашку и обшарпанные штаны то ли синеватого, то ли коричневого цвета (по ним уже было не понятно). Всё его знание ограничивалось деревней, где он вырос. И он знал о жизни только то, что она тяжела и противоречива. В его голове было огромное количество вопросов и ни одного ответа на них.
Но что видела эта богатая девушка, живя в замке, окруженном рвом? Может и её мир был ограничен укрепленными стенами дома.
Когда видение ушло в свою комнату, он стал думать, как остаться в замке, чтобы быть поближе к красавице и иметь возможность видеть её: «Может удастся поступить на службу к этим господам?»
Бродя по огромной территории замка, он увидел кузницу. Его привлек теплый огонь внутри помещения. Зайдя внутрь, он увидел большого косматого мужчину в годах, но на вид он был очень добрый.
Не теряясь, он спросил: «Как же здесь устроиться на работу, чтобы остаться в замке?»
– Эй, парень, как тебе удалось сюда проникнуть? – удивился кузнец.
– Я пришел, чтобы работать здесь, – ответил Гашек.
– Да? У тебя такое огромное желание здесь работать, что ты не боишься, что тебя обнаружат? Это похвально, – кузнец даже ради такого события оставил молот на наковальне и подошел ближе к гостю, чтобы разглядеть его.
– Знаешь, – сказал он, прищурившись, – на самом деле, я давно искал, кому бы можно было передать своё мастерство и умения. Попробуешь поработать в кузнице?
– Ещё бы, конечно, – отвечает парень, радуясь тому, что так легко удалось найти работу.
И кузнец на следующий же день начал обучать его, как работать с металлом. Это оказалось для нового работника и правда очень интересным и захватывающим процессом. Удивительно, как из простой железяки, можно сделать полезную вещь? Ты словно сам как Бог, придаешь нужную форму и лепишь из куска металла то, что тебе надо. И всё же это была тяжелая работа: целый день бить молотом в жаркой кузнице, но чрезвычайно интересная. Гашек смог сделать серп, потом красивые детали для решеток. Постепенно он начал пробовать изготавливать разные вещи. Поначалу, конечно, не всегда получалось, но парень оказался очень упорным, не сдавался и пытался каждый раз сделать снова и снова, и так пока не получится. Этот процесс захватывал его полностью.
А по ночам он проникал в ту часть замка, где жила девушка, чтобы наблюдать за ней.
В этом замке можно было заблудиться: на его территории было много разных построек. Парень жил там, где были хозяйственные помещения, в которых обитали различные ремесленники, мастера и прислуга, обслуживающие замок. Далее находился конный двор и много других зданий, о значении которых Гашеку было не известно. А в основной части замка жила большая семья этой девушки: её родители, братья и сестры, тети и дяди, дети и еще куча народу. Парень не сразу стал понимать, кто из них кто? Кроме того, остальные его мало интересовали, его привлекала только эта девушка.
«Как же с ней познакомиться? Она ведь даже не посмотрит на меня, я всего лишь бедный паренек», – мучился он, видя, как она гуляет в саду или задумчиво смотрит из своего окна во двор, поправляя свои локоны.
Наверное, Гашеку хочется в этой жизни слишком многого: жить в замке, быть с девушкой, которой он недостоин? Почему он не обращает внимание на женщин своего круга? Чего его так манит к ней? Что за странность?
Однажды стража всё же увидела его, когда он возвращался в кузницу.
– Эй, ты кто такой? Как проник сюда? – схватили его люди в камзолах и хотели выгнать.
– Отпустите, меня. Я ученик кузнеца. Спросите у него, – взмолился парень.
Его повели в кузницу. Добрый кузнец защитил его.
– Оставьте, его. Это мой подмастерье, который помогает мне. Это я пустил его в замок. Он станет хорошим кузнецом и заменит меня. Я уже стар и болен. Пускай он останется у меня. Посмотрите, какие вещи он сделал, – уговаривал стражу кузнец.
И парня отпустили. Действительно, пускай заменит кузнеца. Не придется искать ему замену, когда он отдаст концы. И Гашека оставляют работать в кузнице.
«Слава Богу, меня оставили, – подумал парень. – Как не хочется возвращаться в свой городок: жуткий, маленький, с его нищетой и грязью, с больными истощенными людьми. На всё это смотреть уже так надоело. (Как будь-то, о своем родном городе пишу сейчас). Это было бы просто ужасно, если бы пришлось вернуться домой».
Гашек вырос без родителей в бедном маленьком городе, где на улицах было много грязи. Сейчас он был совершенно свободным человеком, которому не надо было ни перед кем отчитываться, и никто его ни за что не мог наказать.
Да, настоящих родителей у него не было, он никогда не знал их. И думал про них: «Наверное, они ещё те подонки, раз оставили меня на помойке умирать? Выкинули как ненужную тряпку».
Так и было. Его настоящая мать не могла прокормить его и, родив, выбросила. Его плачь услышала проходящая мимо пожилая женщина. Она нашла его и взяла себе, несмотря на то, что у неё не было денег воспитывать ребенка, а ещё и своих детей было трое. Но она всё равно взяла его!?!
Это так удивляло Гашека. Просто, невозможно было понять, почему эти женщины такие разные? С одной стороны, была его мать, которая бросила своего ребенка на помойке, а он ведь не вещь, а живой человечек с душой. А с другой стороны, была эта совершенно чужая женщина, которая подобрала его. Она ведь никем ему не приходилась: ни матерью и даже ни родственницей, но она вырастила его и своих детей и всем помогала. Своя мать получается выкинула, а чужая готова поделиться последним куском хлеба. Какая страшная противоречивость этого мира?
И эта странность мира не давала Гашеку покоя. Он всё время размышлял: почему одни рождаются жестокими, а другие добрыми; почему одни бедные, а другие настолько богатые, что строят себе великолепные замки и едят столько, сколько им влезет? От чего это зависит? И почему он родился таким, какой есть?
Он был очень благодарен приемной матери за то, что она вырастила его. Хоть она иногда и ругала его, за то, что он проказничал и не слушался. Но она была мать. Он рос очень любопытным мальчиком. Все время выдумывал разные забавы и развлекал всех. За ним нужен был глаз да глаз.
И нельзя сказать, что его детство было несчастным. Он рос в большой семье, где все делились друг с другом. И он научился делиться и заботиться о других.
Из-за тяжелой жизни его приемная мать в старости начала сильно болеть и уже не следила за домом. Она же была бедная, у неё нет слуг, и никто не мог сделать её работу за неё. В доме была страшная грязь и бегали крысы. Гашек, как мог, помогал ей.
А потом она умерла. Это был самый тяжелый день для Гашека. Он стоял на могиле и ему был так жалко, что её больше нет.
«Как же так? – думал он. – Бог забрал себе такого доброго человека? Почему он не забирает к себе мою настоящую мать?»
Да, как то один раз он увидел свою так называемую мать. Она узнала о нём и пришла к ним в дом. Зашла и сказала, что она его мать. Она была такая страшная и некрасивая. Это испугало его, и он не подошел к ней. Отступая задом к стене, он закричал: «Уходи. Нет, ты не мать, не может быть!»
Потом он спросил у неродной матери, что эта была за женщина? Она всё ему рассказала о том, что нашла его на улице и что он не родной сын. Это было тяжело принять. Он не мог понять, как же так? Он был брошен? Он не нужен? Зачем же эта женщина сейчас приходит? Зачем опять разрушает его жизнь?
«Почему она продолжает жить? – стоя на кладбище, думал Гашек. – Я ненавижу её, просто ненавижу. Она убийца. Она же хотела, чтобы я подох на помойке. Даже если она раскаялась, это ничего не меняет».
После смерти приемной матери, Гашек понял, что делать ему в родной деревне больше нечего. Что его здесь ждет? Такая же ужасная жизнь, как у всех здесь, в серости и бедности? Надо куда-нибудь уехать и посмотреть мир.
«Что я здесь пропадаю в бедности? Даже если за пределами этого города я буду беден, какая разница где быть бедным? Мне ведь нечего терять. И ничто не держит в родном месте. Надо попытаться!» – решил он и отправился в путь.
И то, что он увидел за пределами города, поразило его. Это был совсем другой мир с замками, богатством и веселыми счастливыми людьми. Безумно захотелось попасть в какой-нибудь из этих замков и посмотреть его. И тогда он устроился жить рядом с одним из них. Подружился с местными парнями, которые пристроили его на ночлег в какую-то семью.
Однажды он сказал им: «Я как-нибудь попаду в этом замок. Вот увидите».
– Это невозможно. Чего ты выдумываешь? – подняли его на смех друзья, не веря ему.
Гашек поспорил с ними тогда, что это обязательно случиться. И он смог это сделать. Оказывается, любую стражу можно обмануть. Теперь он уже работает внутри замка и его сегодня не выгнали. Вот так он всех провел.
«Какой я молодец!» – ликовал он.
Здесь он нашел интересную работу, которая пришлась ему по нраву, и наставника, которого ему всегда не хватало в жизни. Ведь у Гашека не было отца. Настоящего он не знал, а у женщины, вырастившей его, мужа убили на какой-то войне, которая шла в то время. Она осталась одна с тремя детьми.
И Кузнец стал ему как отец. С отеческой заботой он всё ему подсказывал, помогал, передавал мастерство. С ним было очень интересно. Кузнец много видел в жизни и с удовольствием делился своим опытом, вечерами рассказывая байки о своей жизни.
Однажды он заметил, что Гашек ночью уходит куда-то.
– Ай-ай-ай. Не советую, тебе ходить туда, где господа живут. Зачем тебе это? Это не твой круг, – пригрозил он ему по-отечески.
– Но мне любопытно, – возразил парень.
– Беду наживешь. Не надо. Каждый должен знать свое место в этой жизни, – предупредил его мужчина.
А Гашек подумал про себя: «Почему это моё место? Может это не моё место? И кто вообще определяет эти места? Даже если меня мать бросила на помойке, это же не значит, что я ничего не достоин в этой жизни и должен сидеть спокойно и не пытаться ничего сделать?»
И он всё равно продолжил ходить в замок. Разглядывал причудливую посуду с вензелями, золотые канделябры, украшения, витражи.
– Зачем им столько всего? – удивлялся он. – Это можно было бы всю нашу деревню накормить. А они живут и даже не думают про то, что где-то есть люди, которые голодают. Это совсем другой мир, у них даже мыслей таких не возникает.
Желание познакомиться с девушкой его никак не отпускало. Ну как же это сделать?
И однажды ему пришла в голову мысль, что надо сделать ей подарок. Он придумал смастерить из железа розу. Это была очень трудная работа. И она не сразу получилась у него, но он упорно продолжал делать. На изготовление цветка у него ушло несколько недель. В результате вышла такая чудесная красивая роза, что ему самому было удивительно, что у него всё-таки получилось.
Кузнец, увидев работу, начал хвалить его: «Эй, да ты далеко пойдешь парень. У тебя просто способности. Даже я бы наверно не смог так сделать. Твоя роза как живая. Как ты так тонко подметил все особенности этого цветка?»
После завершения работы Гашек стал искать возможности встретиться с девушкой наедине. Она редко выходила из замка одна. Её окружали то слуги, то родственники. Потом он заметил, что иногда она выходит гулять в сад и бывает там недолго одна. Он стал поджидать её там. И ему повезло. В один из дней она медленно шла по дорожке в одиночестве. Он решился и вышел из кустов, держа в руках подарок. Подойдя к ней, он протянул ей свою розу и, глядя прямо в её удивленные глаза, произнес:
– Не бойся. Я просто хочу подарить тебе розу. Я работаю здесь в кузнице в замке. Ты такая прекрасная. Ты достойна, чтобы каждый день тебе дарили розы. Я сделал эту розу для тебя.
Девушка смотрела на него изумленно и произнесла: «Мне никто никогда не делал таких подарков. Кто ты такой, расскажи о себе? Ты, правда, сделал очень удивительную розу».
– Да? Тебе нравиться? – спросил парень.
– Да, это замечательная работа. Ты просто мастер. Ты должен ещё сделать такие розы. И я тоже буду дарить их всем. Ты должен делать их на продажу.
– Ну, я как то не думал об этом. Я просто хотел тебе подарить розу.
– Так подумай об этом, – игриво сказала она.
Она застыла, смотря на него, и улыбнулась ему, бережно держа в руках подарок.
Парень тоже не мог оторвать от неё взгляд и подумал: «Похоже, я ей понравился. Всё было не зря: и мои мучения и мои бессонные ночи».
И они начали общаться. Он узнает, что её зовут Рената. А девушке очень интересна его судьба: откуда он пришел, как живёт. В её жизни происходит не так много интересных событий. Но Гашек не мог рассказать ей кто он и где жил. Это совсем не занимательная история. Да и она не поймет его рассказов про всю его бедность, про отсутствие родителей. Она о таком ничего не знает. Да и зачем ей это знать? Её уши должны слышать только прекрасные речи. Как бы хотелось переписать всё свое прошлое. И чтобы всё было совсем по-другому. Но, к сожалению, это невозможно. Гашек думает, что может что-нибудь выдумать тогда о том, кто он такой, какую-нибудь волшебную историю, чтобы удивить её еще больше. И он начинает сочинять о себе, пока они идут по саду и общаются.
Потом она говорит: «Приходи завтра сюда же, мне так интересно тебя слушать». Похоже ей очень скучно в этом своем замке? А тут наконец-то какое-то интересное событие произошло с ней.
Молодые люди начинают встречаться каждый день в полдень в саду и гулять. Она просит свою служанку не ходить за ней, чтобы она не видела, что они вместе.
«Просто невозможно, как охота её поцеловать, она очень хорошенькая, но надо помнить о своем месте», – всё больше тянет к девушке Гашека.
А потом во время их прогулки в один из дней начинается сильный дождь. Её стала кричать служанка: «Рената, иди скорее в дом». А она схватила Гашека за руку и предложила: «Побежали, спрячемся от служанки. Как она мне надоела». И они побежали, как два маленьких проказливых ребенка, и спрятались за деревья в чаще сада. Она смеялась. Ей было весело от того, что удалось обмануть служанку, которая следила за ней, и сбежать. Они оживленно стали обсуждать это. Тем временем, ливень не прекращался, они уже промокли. Рената начала дрожать от холода. Гашек обнял её, чтобы согреть и укрыть от дождя. И как то само собой они стали целоваться. Их просто потянуло друг к другу, и они не смогли ничего сделать со своим порывом. Страсть захватила их обоих.
«О, Боже! Она не отворачивается от меня, – думал парень,– не говорит в ужасе «Что ты делаешь?». Она отвечает мне на поцелуй. Она тоже этого хочет. Это просто какое-то безумство. В это невозможно поверить».
Если бы раньше ему сказали, что он будет целоваться с богатой особой, он бы не поверил этому и рассмеялся. Он сказал бы, что такое невозможно, но видимо в жизни всё возможно. Никогда не знаешь, где найдешь и где потеряешь.
У них начинается настоящий роман. Они продолжают тайно встречаться в саду. Потом девушка решается незаметно провести Гашека в замок. Она думает, что он там никогда не был, ей очень хочется всё показать ему. Сначала он сомневается идти или нет в замок днем, но она шепчет: «Пошли» и тянет его за собой.
Молодые люди потихоньку крадутся, чтобы их никто не увидел. Рената ведет по коридорам, всё показывает и рассказывает историю замка и её предков. Оказывается, этот замок построил её прапрапрадедушка. Он сначала был не богат. Но участвовал в боях и получил и титул и землю с крестьянами за свои военные заслуги. Он постепенно нажил свое богатство. И теперь они живут в огромном богатом замке.
Гашек подумал тогда: «Получается, что каждый человек может при желании и упорном труде добиться более высокого положения. И даже из помойки можно выбраться. Ведь я мог просто там умереть, но меня же подобрала другая женщина и вырастила. Значит не всё так ужасно в этой жизни. Значит, я нужен для чего-то в этом мире».
Сейчас жизнь в этом замке – это очень счастливый период для Яна. Он словно прикоснулся к другому миру, не похожему на его детство. Ему понравилось быть кузнецом и творить как Бог красивые вещи. И ещё он очень полюбил эту девушку и постоянно думал, как же ему сделать так, чтобы она была с ним. Наверно, надо сделать миллион этих роз и продать их, тогда он разбогатеет. Пока он не видел другого пути, как же ему разбогатеть, чтобы быть достойным её.
Рената провела его в свою комнату. Там всё очень красиво: длинный стол, резные стулья, большая кровать с балдахином. Она зажгла свечи, а потом с детской непосредственностью предложила: «Давай будем играть с тобой в высокопоставленных особ. Садись вот за этот стул, будем обедать и вести светские беседы, как будь-то мы с тобой муж и жена».
Девушке было около 17 лет, она была ещё совсем юной и не умела быть серьезной. Иногда в своих поступках она была похожа на маленькую несмышленую девочку.
– Представь, что как будь-то слуги принесли нам поесть, – продолжала играть она и принесла еду. –Давай попробуй.
Она накормила его чем-то очень вкусным: такого он в жизни никогда не пробовал.
Да, им всё больше и больше нравилось быть вместе: играть в мужа и жену, целоваться тайком за деревьями в саду, слушать невероятные истории друг о друге, у Ренаты - правдивые, у Гашека – выдуманные. И перед Гашеком встала страшная дилемма: как же ему быть с этой девушкой, если она из другого круга?
Пока они весело болтали в её комнате, в коридоре послышались шаги. Кто-то шел к ним. Девушка испугалась и прошептала: «Прячься скорее». Гашек спрятался в шкаф. В комнату зашла мать девушки и начала разговаривать с дочерью. Гашек не мог уйти и невольно услышал весь разговор.
Через щель в двери он увидел, что мать села на кровать и рукой попросила дочь сесть рядом с ней.
– Девочка моя, как ты выросла! Ты такая у меня красавица, – сказала мать и обняла севшую рядом дочь, а потом продолжила свой разговор издалека: – Как же для тебя всё удачное складывается. Для матери нет ничего важнее, чем счастье дочери. Скоро будет событие, которого ждет каждая девушка. И я так спешила рассказать тебе о нём.
Женщина перешла к сути беседы и радостно сообщила, что дочери давно пора выйти замуж и ей заинтересовался один влиятельный человек. Ей обязательно надо будет познакомиться с ним в ближайшее время. Для этого будет организовано специальное мероприятие, чтобы представить их друг другу. Он немного стар, но в этом нет ничего страшного, он ведь из хорошего рода, что всё компенсирует. Кроме того, раз не молод, это тоже плюс, не будет сильно докучать ей. Она начинает обсуждать, в каком дочери лучше быть наряде, что это за замечательный человек и как он обогатит их род. И какая удача, что именно он сватается к её дочери.
Бедный Гашек не знал, куда себя деть, слушая этот длинный и невыносимый для него разговор. Мать всё не уходила и не уходила. Она была в таком возбуждении от предстоящего события, что ей всё сразу хотелось обсудить с дочерью.
Потом она наконец-то ушла. Гашек просто вылетел из шкафа и увидел, что на его любимой нет лица. Она расстроена до глубины души таким поворотом судьбы.
– Я не хочу, никого другого не хочу, – замотала она головой, кинулась ему на шею и начала умолять его: – Сделай что-нибудь. Пожалуйста, сделай что-нибудь. Я не хочу ни с кем быть, кроме тебя.
А потом зарыдала на его груди.
Гашеку очень хотелось сказать, что он обязательно что-нибудь придумает и всё будет хорошо, только бы она не плакала, но про себя он в отчаянии подумал: «Что же я сделаю? Я всего лишь бедный парень. Что мне можно сделать?» И не мог найти на это ответ.
Но понимал, что найти его ему придется, ведь он мужчина. Он обязательно что-то должен придумать. Без Ренаты его жизнь уже невозможна. Он умрет без неё или умрет, борясь за неё. Другого не дано.
– Не уходи. Оставайся со мной на ночь. Я не буду никому принадлежать. Я хочу быть только с тобой, – просит девушка. Похоже, в её голове созрел коварный план, о котором парень не может догадаться, ведь он ослеплен любовью к ней. Ей так не хочется, чтобы её первый раз с мужчиной был со стариком. Как же это будет, наверное, противно? А рядом кузнец - молодой, красивый, крепкий парень. И всё готов сделать ради нее.
Гашек остаётся у неё в спальне на ночь, забыв обо всем рядом с расстроенной красавицей. В эту роковую ночь он стал мужчиной.
Но после этой ночи он не чувствовал удовлетворения. Скорее он запутался еще сильнее и груз ответственности на его плечах стал ещё больше. Кровь Ренаты на белых простынях показалась ему знаком того, что за каждое счастье надо платить. Девушка заплатила кровью, а чем заплатит он?
На самом деле он не хотел, чтобы всё произошло так. Он мечтал жениться на девушке, а не тайком воровать то, что ему не принадлежит.
Рената после того, что она сделала, тоже поначалу испугалась, т.к. поняла, что обратного пути нет: честь потеряна. Если её выдадут замуж, всё обнаружиться. Она плакала на кровати от разочарования, поджав колени.
Гашеку удалось успокоить её. Он сказал ей, что обязательно всё устроит и что всё наладиться, её боль пройдет, и никто ни о чем не узнает. Она поверила ему. Ей так хотелось верить в это, ведь парень был в её представлении человеком из другого мира, способным подчинить себе самое твердое в этом мире – железо.
Но сам Гашек не верил в то, что говорил. В глубине души, он понимал всю странность своего положения. Он видел за пределами замка больше, чем девушка, и знал правду жизни о себе. Да, он прекрасно знал, что всего лишь маленький человечек, которого собственная мать отвергла и выкинула, а значит в мире рядом с добром всегда соседствует жестокость. Вопрос в том, как ему обойти зло стороной?
Молодые люди начали тайно встречаться по ночам. Они не могли сдерживать свою страсть, это было сильнее их.
Днём парень постоянно думал: «Может просто прийти к её родителям и сказать, что мы любим друг друга». Но понимал, что это смешно. Его скорее всего поднимут на смех и выгонят из замка. Тогда он её больше никогда не увидит. И с любимой он тоже обсуждал, что же делать. Лежа в её большой кровати, они оба задавали друг другу этот вопрос и не знали ответа. Они оба маялись, скрывая свою тайну, и изводили себя.
Рената тоже влюбилась в него, и если поначалу их отношения были для неё безобидной игрой, то теперь стали тем, без чего она не могла жить.
Однажды, ей всё это надоело. И когда они опять стали обсуждать их будущее, она поняла, что он не знает, что делать, и начала кричать ему в сердцах: «Уходи! Ты ничего не можешь придумать. Ты не способен на это. Убирайся!» Она сжала кулаки и в отчаянии ударила ими по своей кровати. Это напугало Гашека. Он поспешил уйди, обескураженный её внезапной вспышкой гнева.
Но она не могла быть долго без него. На следующий день, проведя бессонную ночь, она пришла в кузницу и, не поднимая глаз на него, сказала: «Прости, я была не права».
Гашек в это время был за работой. Он бил молотом по наковальне как ненормальный, пытаясь избавиться от своих тяжелых мыслей. Она увидела его таким впервые и с удивлением разглядывала помещение кузницы, переминаясь с ноги на ногу у двери и не решаясь зайти.
После её слов Гашек бросил молот на лавку и, подойдя к ней, хотел обнять, но понял, что он весь в саже и поту и замарает её. Он решился предложить ей: «Давай тогда попробуем сбежать. Согласна ли ты жить со мной, странствуя по свету?»
– Да, я согласна.
– Ты бросишь ВСЁ ЭТО? – не поверил ей Гашек и сам уже начал сомневаться в своей идее. – Ты же привыкла ходить в шелках, жить со слугами. У тебя не будет со мной ни слуг, ни таких роскошных платьев. Ты же просто умрешь без этого всего.
Он не хотел, чтобы она была несчастлива с ним. Всё что угодно, но только не слезы любимой.
Она не понимала, почему же у неё ничего не будет: «Да? Как же я буду без платьев? Но, ты же купишь мне платья?»
– Ну, если у нас не будет денег, на что я куплю тебе платье? Придется же терпеть.
И она ушла, ей надо было подумать. Она не знала, тоже не знала, как же быть. С одной стороны, это всё такое приключение, так удивительно для неё куда-то сбежать, но с другой стороны, мир за замком ей очень страшен. Ей рассказывали столько жутких историй про жизнь за пределами её дома. Она всегда жила в замке и не видела другой жизни. Что там её ждет? Может действительно что-то страшное?
Гашек после её ухода остался один в кузнице и продолжил делать новую красивую вещь. Потом в изнеможении он сел на лавку, вытер пот, посмотрел на свою готовую работу и понял, что, сколько бы он не сделал вещей, это ничего не даст ему. Он никогда не сможет разбогатеть, занимаясь своим любимым делом. Всё бесполезно. Он опустил руки от тщетности своего труда. Надо научиться делать что-то ещё. Но что?
Мучения молодых людей всё продолжались и продолжались, и, не понятно было, как разрубить этот гордиев узел.
Наступил день, когда Ренате надо было идти на встречу с человеком, которого ей прочили в мужья.
Гашек сидел в кузнице и жутко ревновал, так как ничего другого не оставалось. Он думал, что, наверное, он ей понравиться. И для него это будет конец. Но так, наверное, и должно быть. Ведь этот человек может дать девушке всё, что она пожелает.
После этой встречи он стал поджидать её в саду, чтобы узнать, чем всё закончилось. Рената увидела его во время прогулки на следующий день и кинулась в объятия.
– Ужас, какой он страшный! Я не смогу с ним быть! – пожаловалась она.
У Гашека после этих слов как камень с души слетел: «Слава Богу, она не выбрала другого».
Девушка начинает придумывать разные способы, чтобы не ходить на встречу с женихом: то она больна, то не выспалась. И тянет время, пока они что-нибудь не придумают.
Так продолжается несколько месяцев до 1560 года.
А потом в одну из ночей, когда они лежали в её кровати и целовались, внезапно вернулся брат Ренаты. Он был военным и у него, наконец-то, закончился боевой поход. Он прискакал на резвой лошади, оставил её в конюшне и поспешил встретиться с сестрой, по которой очень соскучился (он обожал её). В форме синего цвета, не сняв даже с талии пояс с саблей и кинжалом и не переодевшись, он бежал по коридорам замка в комнату к сестре.
Распахнув дверь в её комнату (влюбленные забыли запереть её), он крикнул: «Где же моя любимая сестренка? Как давно я её не видел?»
И застал их на месте преступления. Гашек не успел спрятаться. И случилось страшное.
Брат с криками «Ах, ты тварь! Как ты смог?» выволок Гашека в одних белых кальсонах за шкирку из постели сестры и ударил его по лицу кулаком. Тот от резкого неожиданного удара упал на пол.
– Кто это такой? – закричал он сестре.
– Не трогай его! Не трогай! Я люблю его, – зарыдала она, закрывая простыней свою наготу.
Но брата было не остановить, дикая ярость охватила его.
Он вытолкнул пинками, оглушенного ударом Гашека из комнаты сестры. Тот пытался сопротивляться, но брат схватил его и выволок силой. В коридоре с витражным окном, где Гашек впервые встретился со своей любовью, брат выхватил из чехла кинжал и со словами «Ты поплатишься за то, что ты сделал. Она была такая чистая девочка. Она должна была выйти замуж за барона. Кто её теперь возьмет? Кому она нужна после тебя? Ты всё испортил!» вонзил кинжал ему в грудь. Кровь хлынула бурным потоком из глубокой раны.
– Я ничего не испортил. Я люблю её Мы с ней счастливы, – закричал Гашек. (Ведь, по его мнению, любовь не портила их, а наполняла смыслом их жизни).
Брат начал истерически смеяться над словами парня: «Какая любовь? Никакой любви нет. Ты изнасиловал мою сестру, мерзкий выродок. Ты сдохнешь за это! Твоё место на помойке, а не в кровати госпожи».
И он снова вонзил кинжал в тело Гашека. И стал наносить бесчисленные удары острым оружием в грудь и в живот. Страшная боль пронзала парня с каждым ударом.
Последнее, что увидел Гашек перед смертью, лёжа на полу в луже крови, это великолепное витражное окно, в котором играли разноцветные весёлые радуги. Его вход в другой волшебный мир.
Гашек умер. Его душа уже вышла из тела, но в брате Ренаты было столько ненависти, ярости и злобы, что тот продолжал втыкать в него нож.
– Разве он не понимает, что я уже мёртв? – удивлялась Душа, видя этот ужас.
И только вонзив нож в 50 раз, брат успокоился и прекратил свою казнь.
Душа в момент смерти испытала очень сильный шок. Такой дикий испуг, что сжимается всё внутри от этого. На мертвом теле не было живого места, оно было всё исколото. И кругом всё было в кровище: она была на полу, на стенах и на убийце. В налитых кровью бешеных глазах брата застыла жестокость, убив все остатки веры в силу любви на Земле в Гашеке.
И душа в этот момент дала клятву, что больше не должна влюбляться, никогда и ни в какой жизни. Ведь если ты по-настоящему любишь, тебя могут убить. И заниматься любовь тоже опасно, поэтому этого больше не будет никогда.
«Просто кошмар! Всё, больше никакой любви, с меня хватит», – думает Душа.
В коридор выбежала девушка. Видя мертвое тело любимого, она закричала: «Что ты наделал?» и начала биться в истерике. Брат схватил её со словами «Не смотри! Тебе не надо это видеть», увёл в комнату и запер её. Потом распорядился унести тело из замка.
– Отнесите его на помойку. Там его место, – сказал он слуге и ушёл переодеваться и смывать кровь ублюдка с рук и любимого кинжала.
Так Гашек вернулся туда, откуда он начал свой путь.
Рената рыдала всю ночь. Её любовной истории пришел трагический конец. Душа Гашека сидела рядом с ней в комнате и не могла уйти из замка. Ей было очень тяжело.
«Как она будет теперь жить без меня?» – думал Гашек.
Потом в витраже окна он увидел белый яркий свет. По этому свету спустилась к нему наставник Лилия.
Она сказала: «Пойдем Гашек, тебе пора. Эта девушка сама справиться, это её путь. Твоё время на Земле закончилось». И они ушли вместе по дороге из света.
Возвращаясь к Богу, Гашек думал: «Почему же не удалось быть со своей любовью? Почему двое людей, которые любят друг друга, не могут быть вместе? Что за несправедливость? Какие-то глупые преграды между ними: богатство, статусы? По сути дела ведь, если всё это забрать у человека, все люди одинаковые. Какая разница – эти социальные различия? Почему же так всё получилось?»
Наставник услышал мысли Души и ответил на её вопросы:
– Да, в этой жизни слишком много ограничений. И любовь не всегда возможна свободная. Главное, что ты всё-таки любил и был любимым. На самом деле всё случилось так, как должно было случиться. Вы бы всё равно не смогли быть вместе в тех условиях, в которых вы жили. Но пока вы были вместе, вы были счастливы.
– Я, наверное, никогда не смогу любить больше, – отчаивается Душа.
– Сможешь. Ты залечишь все свои раны. Любовь это ещё и то, что лечит. Ты сможешь любить. Пройдет время, будут другие жизни, будет новая любовь. И она уже будет счастливой. Потому что ты будешь знать, как её получить. Будешь иметь другой статус или будешь свободным от предубеждений.
После этих слов я вернулась в свою сегодняшнюю жизнь. Но продолжала видеть своего наставника.
– Какие у меня интересные жизни! – начала я разговор с наставницей.
– Да, очень интересные. Все эти жизни нужны, чтобы ты научилась любить. И каждый раз ты видишь новую сторону любви. И каждый раз ты раскрываешь свои творческие таланты, – ответила мне Лилия.
– Я в каждой жизни должна заниматься творчеством?
– Ты не должна. Ты захочешь. Это твоя суть. От своей сути не уйти. Поэтому, чем бы ты ни занималась, ты всегда будешь приходить к этому?
– В какой же области я должна развиваться в моей сегодняшней жизни?
– Ты должна попробовать петь.
– Только петь?
– Нет не только. Ты можешь стать дизайнером или художником-оформителем. Тебе решать.
– Но я сейчас совсем не умею рисовать?
– Ты можешь научиться. Ты уже делаешь это. Не останавливайся. Творческие способности раскрываются не сразу. Для этого тоже надо учиться, тренироваться, набираться опыта. И всё получиться.
– Но смогу ли я зарабатывать этим?
– Ещё как сможешь. Всё в твоих руках. Если ты начнешь этим заниматься, ты уже не сможешь без этого. И будут появляться нужные люди, новые возможности. И ты поймешь, как можно зарабатывать. Тебе подскажут, помогут. Ты не одна в этом мире. Никогда не сомневайся в себе. Даже если что-то не получается. Это всего лишь этап: этап твоего развития. Всегда можно закрасить белилами, если нарисуешь что-то не то, и начать заново с чистого листа. Бог даёт очень много шансов. А использовать их или нет, каждый решает сам.
– Мне просто очень одиноко. В каждой жизни я не могу быть со своей любовью.
– Да, любовь надо уметь отпускать. Когда ты станешь самодостаточной творческой личностью, любовь сама найдет тебя, её не надо искать. Думай, прежде всего, о себе. Ты пришла в этот мир не просто так. Не беспокойся о любви. Когда ты наполнена, любовь всегда приходит, потому что тебе есть, что отдать и чем поделиться. Когда ты пуста и измотана, то на этом поле не будет жить любовь.
– Если я должна быть художником-оформителем, что я должна оформлять? – спросила я.
– Всё. Улицы, дома, парки, аллеи, всё что захочешь. Все те места, где очень много людей, чтобы каждый видел, какая красивая инсталляция и в каком прекрасном мире он живет. И тогда люди начнут беречь землю.
Я задумалась над этими словами, а Лилия с доброй улыбкой продолжила.
– Наконец-то ты всё поняла. Мы так долго ждали этого и так долго вели тебя к этому. Как я рада!
– Значит это последняя моя регрессия? – с грустью спросила я.
– Да, пока больше возвращаться в прошлое не надо. Основное ты поняла. А потом посмотришь, надо будет тебе ещё или нет. Теперь тебе надо начинать делать то, для чего ты была рождена на этой земле.
После этих слов наставница обняла меня и сказала, что ей пора уходить. Регрессия окончена. И она растворилась в потоке света.
P.S.
Что же произошло с Ренатой после этого случая?
Родители заставили её выйти замуж за богатого пожилого барона, и ей пришлось подчиниться. Семья позаботилась, чтобы об её стыде не узнал никто. И она приспособилась жить с ним. Потом начала изменять мужу. С ним было скучно, а ей хотелось развлечений. В объятиях других более опытных мужчин она очень быстро забыла Гашека. Через некоторое время ей уже казалось, что всё это было не с ней. Потом стало казаться, что их любовь была такой глупой. Всё, что было между ними, стало для неё просто детской забавой.
В душе она навсегда осталась маленькой избалованной принцессой, которая всегда получала то, что хотела. Ей льстило, что все мужчины без ума от её красоты и пользовалась этим без зазрения совести. Она тешила своё тщеславие тем, что мужчины способны умереть ради неё. Своей страстью она высасывала их бедные души, бросая тела в огненную бездну. Она стала роковой женщиной не только для Гашека.
Любила ли она на самом деле его? Или это было для неё просто забавным приключением?
Душа Яна видела всё это с неба, и ей было бесконечно больно от того, что Рената предала все их чувства. И Душа всё больше запрещала себе любить снова.
Глава 20. Ищите и найдете; стучите, и отворят вам
Помоги нам, Господи,
не столько искать Утешения, сколько Утешать,
Не столько искать Понимания, сколько Понимать,
Не столько искать Любви, сколько Любить,
Ибо кто отдает - тот получает,
Кто забывает себя - вновь себя обретает,
Кто прощает - тому прощается,
Кто умирает - тот возрождается к новой жизни.
Помоги же нам, Господи,
сделай руки наши свидетельством Твоего Мира!
Молитва святого Франциска Ассизского
Вот и пришло время делать выводы из всего, что я узнала о себе.
Первое и самое главное, что я поняла, так это то, чем мне интересно заниматься в этой жизни и примерно в каком направлении двигаться.
На следующий день после регрессии я сидела на работе и по щекам текли слезы от того, что я так долго искала своё предназначение и уже думала, что никогда не смогу найти его, но это случилось. Я раньше не слышала своих наставников и подсказки жизни. А теперь открыта для них. Я чувствую такое воодушевление внутри себя и подъем сил. Но при этом я понимаю, как будет не просто.
Благодарю тебя Господи за эту жизнь, в которой я живу более осознанно! Благодарю!
Наверное, я давно уже мечтала заниматься чем-то творческим. Желание творить всегда проявлялось во мне, но я считала это не серьезным и не обращала внимания на свои мечты.
Однажды мне было очень плохо. На работе куча дел. Я так устала. И вдруг во мне возникло острое желание что-нибудь нарисовать. Дома я не нашла даже бумаги. Пришлось сходить в магазин и купить альбом. И я весь вечер рисовала розу. У меня не получалось, я хотела довести её до совершенства, чтобы она была как живая. Я забыла обо всех своих срочных делах. Плевать на них. Но на следующий день пришлось уже заниматься делами. И альбом с розой остался пылиться в книжном шкафу.
Ещё через день после этой регрессии я, наконец-то, решилась записаться в класс академического пения в местном Доме Культуры. Преподаватель послушала, как я пою и сказала, что у меня лирическое сопрано. И я начала заниматься. На первом же уроке учитель заметила, что я очень зажата и боюсь петь. От этого не попадаю в ноты. Она сказала: «У меня такое ощущение, что вы очень долго молчали. У вас какой-то блок в горле». Ещё бы. Она даже представить бы не смогла, сколько я молчала и боялась говорить. На первом уроке она просто учила меня, как расслабить язык и гортань, чтобы петь свободно.
Потом учитель спросила, есть ли у меня пианино, чтобы тренироваться дома распеваться. У меня не было пианино. Сначала я расстроилась из-за этого. Но когда на следующий день пошла на тренировку в фитнес-клуб, так висело объявление: «Отдаём фортепиано в добрые руки». Я нашла грузчиков, и через два дня у меня уже было дома пианино. Оставалось только выучить ноты.
Кроме того, каждую регрессию приходилось записывать и, я поняла, что мне очень понравилось и писать тоже. Я просто кайфовала от этого занятия. Каждую неделю до следующей регрессии я делала это с большим воодушевлением. И каждый раз, перенося свои воспоминания на бумагу, я как будь-то избавлялась от какой-то тяжести в себе. Наверно, как и писательница Джулия.
Я действительно раньше не слышала свою душу. Она жила в бункере со свинцовыми стенами. Страдания прошили всю её тонкую структуру стальными холодными нитями, сковывающими её.
Я прошла этот путь. ПУТЬ, который открыл двери бункера для души и вынул стальные нити.
Моя душа жила в потемках
Не видя своего Пути.
И не раскрытые дары
Дремали глубоко внутри.
А Богу нужны бриллианты
Из добрых и любящих душ
Он раздает нам всем таланты
И шанс открытье совершить.
Оттачивает он грани камня,
Уча терпеть, прощать, любить.
И многих наших лет страданья,
Нужны, чтоб стойкость в нас открыть.
Отец небесный при рождении
Вдохнул дар видеть красоту.
И я ответственна пред ним,
Нельзя вернуться в пустоту.
Возьму я краски и мольберт
И жизнь свою я разукрашу.
Я напишу Любви портрет
И всю свою раскрою душу.
И оживут в моих руках
Все лепестки железной розы.
От воплощения мечты
В моих глазах застынут слезы.
Убрав опять все кисти в шкаф
Я своей сути не раскрою,
И будет мучиться Душа
Пока я дверь ей снова не открою.
И песнь мою никто не заглушит.
Душа устала молча жить.
И вечная музыка сердца
В бессонной голове звучит.
Дай Бог не сдаться, не сломаться,
Идя по нужному Пути.
Ведь так же может даже статься,
Что мир весь можно изменить.
Второе, что я осознала так, это то, что наконец-то научилась смотреть на себя со стороны, не принимая всё так близко к сердцу, потому что несмотря на то, что в просмотренной жизни я умерла очень страшной смертью, это уже не вызывало во мне тяжелых чувств, как после первых трагических жизней.
Вообще, все вокруг заметили, как я изменилась за это время внешне: похудела и похорошела, начала без страха на лице общаться с людьми. И мне приятно было слышать комплименты от друзей и знакомых. Знали бы они, насколько сильно я изменилась и внутренне.
Через некоторое время после регрессий я с удивлением обнаружила, что перестала инстинктивно сжиматься внутри, когда ко мне обращались люди. Мне стало свободнее и проще общаться. Исчезло напряжение. В груди больше не было энергетического блока. Как будь-то, у меня сломалось что-то вроде панциря, который я строила годами для защиты от внешнего мира. А я не понимала, что то, что защищало меня, на самом деле мешало жить.
«А я всё чаще замечаю, что меня как будь-то кто-то подменил…» – стала напевать я всюду песенку кота Матроскина.
И третье, я снова познакомилась с ещё одной стороной человеческой любви: любви-страсти. И как она может быть опасна для влюбленных. Она затмевала для них всё и делала безответственными. Гашек не думал о последствиях своих поступков или не принимал их в расчет. Он только желал получить то, что было недоступным. И всё закончилось для него плачевно. Но любить по-другому он и не умел. Любить, думая не только о своих желаниях, но и о желаниях предмета своей любви. И это была снова любовь, смешанная с зависимостью. И в конце, он отрекся от своей любви, не понимая, что ни она виновата в его смерти.
Практически каждая моя прошлая жизнь приводила к тому, что я отказывалась от любви и секса:
1. Монах-отшельник дал обед безбрачия и монашества на веки вечные. И секс был для него грехом, как и для меня.
2. После просмотра жизни Джона, я поняла, что для моей Души стать с кем-то ближе означает подвергнуть его смертельной опасности, как и Софью. Поэтому она всячески избегает отношений.
3. Увидев жизнь Марфы, которая потеряла единственного ребенка, я поняла, что она после этого отвергла все радости жизни и больше не могла делать ничего, что приносит удовольствие. И как Марфа не могла больше наслаждаться занятием любовью после своего горя, так и я не могла. И не хотела иметь детей.
4. После регрессии в жизнь Жули, я осознала, почему секс для меня всегда ассоциируется с болью и изнасилованием. Ведь девушка не знала других отношений с мужчиной. Я поняла, почему так боялась мужчин и обходила их стороной.
5. Испытав страшное убийство Гашека, у Души был очень сильный шок, и она дала клятву, что больше не будет желать близости, никогда и ни в какой жизни. Ведь если ты по-настоящему любишь, тебя могут убить. И заниматься любовь тоже опасно, поэтому этого больше не повториться никогда.
Но я, в новом теле Юлии на Земле, хотела любить и заниматься любовью. Поэтому пришлось вспомнить и осознать все ошибки прошлых жизней.
Всё началось с того, что я искала любовь. И жила в одиночестве.
С вопроса про одиночество возникла первая регрессия. После десятой регрессии я стала благодарна одиночеству. Без него я бы не познакомилась со своей Душой.
И я перестала ждать любви после слов наставницы: «…любовь сама найдет тебя, её не надо искать. Думай, прежде всего, о себе! Ты пришла в этот мир не просто так. Не беспокойся о любви. Когда ты наполнена, любовь всегда приходит, потому что тебе есть, что отдать и чем поделиться. Когда ты пуста и измотана, то на этом поле не будет жить любовь».
Я поняла, что зависимость характерна для незрелого несамостоятельного человека, у которого нет своих потребностей. Ему проще присоединиться к кому-то, чем отвечать за свою жизнь самому. Бесконечно ждать от других решения своих проблем, это свойственно ребенку. А я уже начала взрослеть. Поэтому у меня должно быть всегда что-то своё внутри. И тогда невнимание к моей личности не будет трагическим событием для меня. Ведь всегда можно будет найди, чем себя занять в одиночестве. Поэтому теперь для меня, прежде всего, стоит задача стать самодостаточной творческой личностью.
Я больше не хочу мечтать о том, чтобы служить мужчине и полностью посвящать себя ему, забывая о себе. Я рождена не для этого. В подтверждение этого нашла запись в своем дневнике, которую выписала из какой-то книжки в свои 29 лет: «Каждая душа приходит в этот мир реализовать себя, а не жертвовать собой ради другого. Полная свобода каждой личности – вот естественный и духовный путь развития!»
Что такое теперь для меня настоящая любовь? Ответ я нашла у Энтони де Мэлло и лучше, чем он сказать я бы не смогла. Ведь действительно, прошлые жизни учили меня умению любить и при этом не зависеть от этого чувства. Это значит уметь отпускать любовь, когда приходит время. Это значит любить, но при этом оставаться собой и не терять себя. Надеюсь, я смогла освоить все эти уроки, и музыка любви внутри меня будет продолжать звучать и в одиночестве.
«Настоящая любовь не знает страха; там, где есть любовь, нет места требованиям, ожиданиям и зависимости. Я не требую, чтобы ты сделала меня счастливым; мое счастье от тебя не зависит. Если ты покинешь меня, я не буду себя жалеть. Мне сказочно приятно быть с тобой, но я не навязываюсь. Я наслаждаюсь твоим обществом, но не вцепляюсь в тебя мертвой хваткой. Мне открылось, что наивысшее наслаждение доставляешь мне не ты, а что-то большее, чем мы оба: звучащая в твоем присутствии симфония. Я продолжаю слышать ее даже после того, как ты уходишь. В присутствии другого человека звучит иная симфония, не менее завораживающая. Музыка льется и тогда, когда я остаюсь один. У моего оркестра огромный репертуар, и музыканты играют без устали».
Энтони де Мэлло «Осознание»
И теперь я открываю новую главу своей жизни, и надеюсь, что она будет счастливой!
Продолжение следует…
Боголюбова Юлия. Десять жизней, как одна
© Copyright: Стоянов Эдвард, 2018
Свидетельство о публикации №218020402045
Свидетельство о публикации №218020402045
Рецензии